Читать книгу: «Отчет по практике»

19 мая. Знакомство

Она и так волнуется, хоть и пытается убедить всех, и в первую очередь себя, что она – сама уверенность, а тут еще мама:

– Зачем тебе это? Может, не пойдешь?

– Мама, пойми, пожалуйста, все решено. Уже поздно что-то менять.

Мама печально вздохнула.

«Понимаю тебя, мама, понимаю. Но и ты меня пойми. Пожалуйста.»

Не так-то просто далось ей это решение.

Отражение в зеркале ее вполне устроило. Да, именно так и должен выглядеть взрослый серьезный человек: строгая прическа, нарядная белая блузка, темно-синяя расклешенная юбка. Еще недавно она так выходила на сцену, а сейчас…

Она надевает изящные лодочки на невысоком каблучке, берет сумочку и папку.

– Все, пока.

И быстро выходит из квартиры, чтобы не видеть огорченного маминого лица, не слышать очередных вздохов, уговоров и причитаний (наслушалась за последнее время, хватит!).

А утро такое прекрасное, такое свежее майское утро, и люди спешат себе на работу и даже не подозревают, куда и зачем она идет.

Вот и это здание с соответствующей табличкой.

Она наклоняется к окошку дежурного:

– Мне нужен ваш главный начальник.

– Вы по какому делу? – интересуется дежурный.

– По государственному.

И она протягивает ему бумагу, вынутую из папки. Дежурный удивленно читает, потом изумленно разглядывает ее. А она думала, что они уже никогда и ничему не удивляются!

Конечно, ее направили не к самому главному, самые главные такой мелочью не занимаются. Это для нее – событие в жизни, а для них – так, будни. Но человек в форме внимательно изучил ее направление и тоже удивленно уставился на нее. Да что же это такое, людей они, что ли, не видели?

Она идет по коридору, глядя на номера кабинетов. Это здесь. «Следователь»! Сердце бьется сильнее, она вдыхает побольше нахальства и стучит в дверь.

– Войдите, – слышен усталый голос.

И вот она входит! Навстречу своей мечте!

Нельзя сказать, чтобы она разочаровалась. Нет, ни в коем случае. Она знала, куда идет. Просто ожидала увидеть более внушительную фигуру. И постарше. Сидящий за столом следователь был довольно молод и симпатичен.

Уставший уже с утра после нескольких бессонных суток (два-три часа на диване в углу кабинета вряд ли можно считать полноценным отдыхом), Андрей сидел за столом, изучая дело об убийстве бизнесмена Воропаева, в котором не было абсолютно никаких зацепок. Раздался стук в дверь. «Кого еще черт принес?» – раздраженно подумал он, но благовоспитанно сказал «Войдите» – и перед ним предстало жизнерадостное взволнованное очаровательное юное создание в белой блузке, темно-синей юбке, в туфельках на невысоком каблучке, со скромной прической и с глазами, горящими энтузиазмом. Андрей слегка протер глаза, пытаясь прогнать галлюцинацию. Такие создания не только никогда не удостаивали своим посещением его кабинет, но и в повседневной жизни ему как-то не попадались. Протирание глаз не помогло: создание не исчезло, а, восторженно улыбаясь, протянуло Андрею какую-то бумагу:

– Доброе утро! Меня к вам направили.

«Направили? Этого еще не хватало!»

Он тупо смотрел на бумагу, а уставший мозг отказывался воспринимать эту более чем странную информацию. «Направили!» К нему, следователю!

– Почему ко мне?!

Она пожала плечами.

– Кто направил?

– Вот, сбоку написал, – она ткнула изящным пальцем пианистки в резолюцию на направлении и, не дожидаясь приглашения, села на краешек стула перед столом следователя. И не удержалась, спросила о самом важном:

– А у вас бывают какие-нибудь загадочные преступления?

Андрей молча снял трубку телефона, набрал номер и сдержанно поинтересовался у откликнувшегося собеседника:

– Только один вопрос и тот риторический. У меня здесь детский сад или институт благородных девиц? – И положил трубку.

– Понятно, – сказала она. «Наверное, не надо было сразу спрашивать о загадочных преступлениях».

– Что тебе понятно?

– Загадочных преступлений у вас не бывает. Только ежедневный напряженный труд. Утомительная рутина.

– Может, тебе надо в писатели идти?

– Может быть. Я еще не решила. – И она с готовностью поделилась своими планами: – Возможно, буду пробовать себя в журналистике, проводить журналистские расследования. Пока в поиске себя.

– Не могла бы ты искать себя где-нибудь в другом месте?

– Как я понимаю, этот вопрос тоже риторический.

Их увлекательная беседа была прервана появлением более внушительной фигуры, чем молодой уставший следователь. Паша, крепкий, широкоплечий, добродушный на вид мужчина с неожиданно серьезными глазами, по-хозяйски вошел в кабинет и, увидев юное и очаровательное создание, присевшее на краешек стула, весело поинтересовался:

– Потерпевшая? Свидетельница?

– Не угадал, – мрачно ответил Андрей.

– Задержанная? – все так же весело вопросил Паша. – Что натворила?

– Практикантка, – пояснил Андрей.

– Кто?!

Паша плюхнулся на стул, изумленно глядя на восторженную девочку. Андрей молча листал дело.

Она сияла, не в силах скрыть свои чувства. Ей так нравилась атмосфера этого кабинета: настоящие следователи! Она будет здесь работать! Точнее, проходить практику.

– Неужели академия? – недоверчиво спросил Паша.

– Университет, – хмуро ответил Андрей.

– Юридический факультет, – добавила она.

– Почему к нам?! – наконец-то возопил Паша.

Андрей пожал плечами: «Сам хотел бы знать».

– Я сама попросила. К следователям.

– Есть и другие следователи, – пробурчал Андрей. – Хотя бы к Мурашову.

– Ну, да, – подхватил Паша. – У него в основном кражи, а у нас – жмурики. То есть, я имею в виду…

– Я знаю, кто такие жмурики, – важно сказала она.

– Нашу практикантку интересуют загадочные преступления, – объяснил Андрей, чтобы Паша сориентировался, с кем имеет дело.

– Тогда это точно не к нам, – сориентировался Паша. – У нас – рутина.

– Утомительная, – добавил Андрей.

– Как же тебя зовут, практикантка? – спросил Паша.

– Нина, – четко ответила она.

– Павел Петрович, – представился Паша.

– Очень приятно.

– А это, – Паша церемонно протянул руку в сторону Андрея, – наш строгий начальник, следователь Андрей Владимирович Александров.

– Можно просто Андрей, – спокойно уточнил строгий начальник, не поднимая головы от бумаг. – Паша, у нас там накопилось кое-что, «утомительное и рутинное». Введи, пожалуйста, Нину в курс дела. – И задал новоприбывшей практикантке очередной риторический вопрос:

– С бумажками работать любишь?

Паша подвел практикантку к столу, заваленному папками и бумагами, ожидая увидеть на ее лице разочарование. Нина деловито оглядела свое рабочее место и, не теряя энтузиазма, расположилась за столом, оcматривая кабинет: три стола, заваленные папками и бумагами, шкаф, тоже забитый папками, сейф (что в нем, неизвестно), на стене висит календарь с бегунком, установленным на 19 мая – начало волнующего периода в ее жизни, которого она так долго ждала!

Паша взял со своего стола стопку папок, взглядом испросив разрешения у начальства. Начальство в лице Андрея одобрительно кивнуло и глазами указало на стопку папок на начальственном столе.

Нина, все так же не теряя энтузиазма, восприняла появление на своем (собственном рабочем!) столе стопку папок и со стола Паши, и со стола Андрея, и стала прилежно записывать в объемный блокнот указания Павла Петровича, который, несмотря на то, что назвал своего коллегу начальником, явно был здесь главным: на его столе стоял единственный в этом помещении компьютер.

Знакомый незнакомец

– Ольга Леонидовна! Здравствуйте!

Ольга Леонидовна – высокая, стройная, интеллигентная женщина с приятной внешностью – обернулась и хоть и не сразу, но узнала маму одной из своих самых способных учениц и лучшую в микрорайоне портниху, у которой вся музыкальная специализированная школа шила концертные и не концертные платья:

– Ой, здравствуйте. Надо же, недалеко живем, а так давно не виделись. Как Нелечка? Работает, учится? Замуж вышла?

– Не до замужества ей. Университет заканчивает. Учится на юриста. Сегодня первый день практики. Я так волнуюсь!

– Ну, что вы, справится. Она же у вас умничка.

– Представляете, она же на практику к следователям пошла!

– Да вы что? Ужас какой. Такая милая интеллигентная девочка. Там же все такие грубые. Зачем ей это? С ее способностями она могла бы…

– Не захотела она в пианистки… – огорченно посетовала мама, расстроившись от слов Ольги Леонидовны. «Вот что говорят авторитетные люди!» Подумать только, ее нежная доченька – и следователи-грубияны!

Из супермаркета, возле которого Ольга Леонидовна беседовала с мамой своей бывшей ученицы, вышла девушка, поражающая непривычной несовременной негородской красотой. Уместнее смотрелась бы она на сельских просторах, в платке с узорами. Но одета она была обычно, по-городскому, и несла самый обычный, хотя и очень большой пакет с покупками. Однако Ольга Леонидовна, увидев эту красавицу, необычайно разволновалась и поспешила распрощаться со своей собеседницей:

– Извините. Маша! Маша!

Красавица Маша в печальной задумчивости продолжала свой путь, пока запыхавшаяся Ольга Леонидовна не догнала ее и не выхватила из ее рук пакет.

– Маша!

– Ой, Ольга Леонидовна…

– Кричу тебе, кричу.

– Я вас не заметила.

– Зачем ты таскаешь такие тяжести?

– Да не тяжело, просто батон большой, и салфетки место занимают.

– Все же не стоит носить тяжести молодым женщинам, – неожиданно вмешался в их разговор молодой мужчина: крупный, полноватый. – А то потом бывают разные медицинские проблемы. С беременностью, например.

Маша так и застыла, глядя на него, как кролик на удава, а неожиданный собеседник продолжал разглагольствовать:

– Да и дамам носить тяжести тоже не рекомендуется. Поясница прихватит или еще что. Позвольте, я вам помогу, – и галантно взял пакет из рук насторожившейся Ольги Леонидовны.

– Вы врач? – спросила она, пытаясь оправдать для себя его вмешательство и рассуждения на медицинскую тему.

– Инженер.

Ольга Леонидовна попыталась задать еще вопрос, но он уже продолжал:

– Инженер человеческих душ. Изучаю людей. Вы не беспокойтесь, я не только вам, я всем помогаю. Старушек через дорогу перевожу и все в таком духе. Такой вот я человек. Люблю помогать. Можно сказать, тимуровец.

Услышав про тимуровца, Ольга Леонидовна немного оттаяла, недоверчиво улыбаясь его осведомленности. Разве сейчас молодежь знает, кто такие тимуровцы!

– Странно это слышать от молодого человека.

Но уже благосклонно отнеслась к тому, что этот молодой человек нес пакет, сопровождая их. Все же он казался ей странным, поэтому она шла между ним и Машей, словно заслоняя красавицу от постороннего нахала, поглядывала на него недоверчиво, крепко прижимая к себе свою дамскую сумочку.

– Да, видите ли, люблю читать, – свободно говорил «тимуровец», не обращая внимания на подозрительность Ольги Леонидовны. – Люблю книги. Романы, повести, разные истории. Бывают такие занятные. Сам тоже пишу. Вот решил написать роман. Думаю, будет бестселлер. Об одной юной неопытной дурочке.

– Простите, но, по-моему, это так банально, – не удержалась Ольга Леонидовна.

– Не скажите, – возразил он. – На некоторых такие истории производят огромное впечатление.

И повернулся к Маше:

– Правда?

Маша затравленно смотрела на него, не отвечая.

Они подошли к многоэтажному дому, в котором в одной из квартир и проживала семья Иванниковых: молодые супруги Игорь и Маша, и Ольга Леонидовна, Игорю мама, а Маше – свекровь. Ольга Леонидовна протянула руку к пакету:

– Спасибо, мы уже пришли.

«Тимуровец» отдавать пакет не спешил:

– Здесь живете? Оказывается, мы соседи. А я в следующем доме, как раз за вашим. Второй этаж, занавесочки такие голубенькие. Это мои. Пригласите на чашку чая?

– Простите, но как-то… приглашать незнакомого человека, хоть и соседа…

Незнакомый сосед в упор уставился на Машу, съежившуюся от его взгляда, и произнес замогильным голосом:

– Что, Маруся, пора признаваться?

Ольга Леонидовна недоуменно посмотрела на нее, чуть живую от страха.

«Тимуровец» ухмыльнулся и сказал обыденно:

– Мы с ней вместе работаем. Можно сказать, коллеги.

Маша перевела дыхание.

– Да? Маша, что ж ты раньше не сказала? – удивилась Ольга Леонидовна.

– А она меня стесняется, – пояснил знакомый незнакомец. – Маша ведь у нас кто?

– Кондитер, – еле слышно произнесла Маша.

– Вот. А я – простой электрик. Правда, пишу роман. Стану знаменитым, и все наперебой начнут приглашать меня в гости. Как Мартина Идена.

Упоминание о Мартине Идене произвело на Ольгу Леонидовну должное впечатление:

– О, вы и Джека Лондона читали? Так удивительно. Сейчас редко встретишь начитанного молодого человека. Проходите, пожалуйста.

Начитанный молодой человек галантно склонил голову, назвался Бобом и последовал приглашению. Пришел он и на следующий вечер, присоединившись к семейному ужину, нимало не заботясь о том, что на этот раз его никто не приглашал. И зачастил к Иванниковым, к величайшему ужасу Маши и все возрастающему раздражению Ольги Леонидовны.

За ужином в семье Нины

За ужином мама продолжала волнующую ее тему:

– Вот зачем тебе это? Они же там все такие грубые.

– Да нормальные они, не волнуйся, – сказала Нина, поедая ужин.

Мама привычно-обеспокоенно вздохнула, но сразу не сдалась:

– Сегодня встретила Ольгу Леонидовну, она вспоминала твои музыкальные способности. Из тебя могла бы получиться прекрасная пианистка!

– Мам, ну ладно, я уже выбрала другую профессию.

Мама снова вздохнула, помолчала. Зачем-то решила уточнить:

– Они там правда нормальные, не грубияны?

– Правда, нормальные.

– Может, хоть мужа себе найдешь, – понадеялась мама.

– Они все женатые, – пресекла Нина мамины надежды. Еще не хватало новых вздохов, теперь уже по поводу замужества!

Но в действительности женатые были не все.

20 мая. Второй день практики

Следующим утром Паша, удобно расположившись на стуле в кабинете, пил крепкий чай из большой кружки с крупным рисунком редкой бабочки и наблюдал за Андреем, который вынимал из сейфа дела и раскладывал их на столе, готовясь к началу рабочего дня.

– Знаешь, я догадался, почему Ковалев ее к тебе направил, – сказал Паша. – Решил тебя наконец женить.

Андрей скептически усмехнулся.

– А что, подходящий экземпляр, – продолжал Паша. – Тихая, скромная, интеллигентная. Что тебе еще надо? Ты ей, по-моему, понравился. Вот увидишь, начнет тебя обхаживать. Принесет что-нибудь вкусненькое.

Андрей сел за стол, придвинул к себе бумаги, спокойно сказал:

– Не думаю.

Его спокойный ответ раззадорил Пашу. Уж он-то, Паша – семейный человек, знает женщин лучше!

– Спорим? Уверен, сейчас придет с какими-нибудь пирожками.

– Спорим, – все так же спокойно сказал Андрей.

Открылась дверь, вошла юная практикантка: в приподнятом настроении, с сумочкой через плечо и папкой в руках. Паша вопросительно посмотрел на нее, пытаясь визуально определить наличие хоть парочки пирожков в небольшой дамской сумочке.

– Доброе утро! – Нина прошла к своему столу, села, убрала сумочку, достала из стола папки и документы, собираясь продолжать начатую накануне работу и не замечая внимательного взгляда следящего за ней Паши. Андрей слегка улыбнулся, спросил Пашу взглядом: «что, проиграл?».

Паша, не желая сдаваться, осторожно поинтересовался у Нины:

– А ты ничего не принесла?

– Я должна была что-то принести? – деловито уточнила она.

– Нет, я так подумал, может, ты пирожками решила нас угостить.

– А надо? У вас так принято? Первый рабочий день? Я не знала. Давайте угощу.

Нина порылась в сумочке. Паша торжествующе посмотрел на Андрея, предвкушая появление на свет пирожков. Нина встала:

– Сейчас схожу куплю. Тут кондитерская недалеко.

Андрей опустил голову, прикрывая улыбку совсем невеселым документом. Все-таки его представили как строгого начальника, надо соответствовать. Но у проигравшего Паши такой забавный вид!

– Нет, не надо, – вздохнул проигравший Паша. – Я думал, может, ты сама что-то испекла.

– Нет. Но если хотите… У меня мама пироги печет. Принести?

Паша многозначительно посмотрел на Андрея и так же многозначительно произнес:

– Мама с пирогами – тоже неплохой вариант.

В семье Иванниковых. Идея

В семье Иванниковых собирались ужинать. На кухне красавица Маша в милом домашнем платьице помешивала специальной лопаточкой в большой сковороде что-то аппетитное по виду и запаху. Ее муж Игорь – слегка застенчивый, с интеллигентной внешностью и умным лицом – взял несколько тарелок, собираясь нести их в гостиную. Мирную атмосферу нарушило появление на кухне Ольги Леонидовны, одетой даже дома просто и элегантно: она всегда старалась следить за собой и даже занятая работой по дому была хорошо одета. С появлением в доме Маши, которая добровольно впряглась в домашнее хозяйство, а Игорь помогал ей с восторгом молодого влюбленного мужа, у Ольги Леонидовны дел по дому значительно поубавилось. Тем более, не было повода ходить в растрепанном виде. Маша, беря пример со свекрови, сшила для дома специальные платья, так что Игоря окружали две любимые, красивые и всегда хорошо одетые женщины. Поэтому он имел все основания чувствовать себя счастливым человеком.

Ольга Леонидовна внимательно посмотрела на тарелки в руках у Игоря и спросила слегка раздраженно:

– Опять этот Боб придет?

– Не знаю, – сказал Игорь. – Так, на всякий случай.

– Каждый вечер, вот уже целую неделю. Сколько можно? Маша, скажи ему наконец.

– Как-то неудобно, – тихо ответила Маша, умело орудуя специальной лопаточкой. – Может, вы сами?

– Да ладно. Наверное, ему тоскливо, хочется побыть в семейной обстановке, – предположил Игорь.

– Если ему нужна семейная обстановка, пусть заводит семью, – решительно произнесла Ольга Леонидовна, после чего в кухне на некоторое время воцарилось молчание.

Маша закрыла сковороду крышкой, выключила плиту:

– Готово. Сейчас хлеб и…

– У меня идея, – прервала Машу Ольга Леонидовна. – Надо познакомить его с Нелечкой. А что, она тоже любит читать.

И Ольга Леонидовна стремительно вышла из кухни, увлеченная своей идеей.

В просторной гостиной семьи Иванниковых почетное место занимало дорогое старинное пианино, которое Ольга Леонидовна называла «инструмент» – на нем высились стопки нот.

Ноты, закрытые и раскрытые, новые и потрепанные, с отчеркнутыми карандашом трудными местами, лежали также на журнальном столике и на большом, не новом, но добротном диване, и даже на уютных креслах. Ноты лежали и на книжных полках, достигающих потолка и заставленных читаемыми книгами. И даже на серванте с хрустальной посудой можно было найти позабытые когда-то «Этюды» или «Пьесы».

Игорь расставлял тарелки на обеденном столе, когда Ольга Леонидовна быстро прошла через гостиную в прихожую, не обращая внимания на приготовления к ужину.

– Мам, ужинать идешь? – выглянул Игорь в прихожую.

Ольга Леонидовна лихорадочно рылась в старых записных книжках возле раскрытого трюмо.

– Я скоро, – не отрываясь от своего занятия, сказала она. – Не хочу откладывать. Садитесь без меня.

– Мы тебя подождем, – не согласился Игорь.

В прихожую выглянула и обеспокоенная Маша:

– Ольга Леонидовна, простынет же все.

Ольга Леонидовна слегка раздраженно заметила, не переставая перелистывать записные книжки:

– Ох, Маша, не простынет, а остынет.

– Все одно сызнова греть, – философски произнесла Маша.

– Снова, Маша, снова, а не сызнова. Господи!

– Как скажете, – пожала плечами Маша. И вышла.

Расстроенная Маша бесцельно переставляла тарелки на обеденном столе. Игорь ласково обнял ее:

– Машунь, ты не обижайся на маму. Она привыкла всех учить.

«Я не хочу ни с кем знакомиться»

Поздний вечер. Гаснет свет в окнах многоэтажных домов. Кое-где еще виден отблеск от работающих телевизоров. И лишь немногие окна светятся ярко – там и не думают спать. Одно из этих немногих светящихся окон – комната, где главный предмет мебели – швейная машинка, орудие труда лучшей портнихи микрорайона.

Мама Нины шила, поглядывая на часы, и быстро встала, услышав, как открылась входная дверь. Бросилась навстречу:

– Наконец-то! Я уж испереживалась вся. Думала, что-то случилось.

– Все в порядке, – успокаивающе сказала Нина, разуваясь. – Что ты все время так волнуешься.

Нина направилась было в свою комнату, но мама, оказывается, еще не все сказала:

– Как я могу не волноваться? Такая опасная работа.

– Я работаю со следователями, целыми днями сижу с бумажками. Ничего опасного.

– Не надо меня обманывать, – возмутилась мама. – Я смотрела сериал, там следователь целых восемь серий бегал за преступниками с пистолетом!

– Мама, бегают оперативники, а не следователи, – устало пояснила Нина.

– В сериале бегал следователь, не спорь со мной!

Нина спорить не стала, пошла в свою комнату. Мама вошла следом, заговорила уже другим, «светским» тоном:

– Кстати, звонила Ольга Леонидовна. Хочет познакомить тебя с каким-то молодым человеком, говорит, очень начитанный. Я дала номер твоего сотового.

– Зачем?

– Пора подумать о семейной жизни. Я в твои годы уже была замужем.

– Я не хочу ни с кем знакомиться. Пожалуйста, больше не давай никому мой номер.

– Делаешь как лучше, а сплошное недовольство, – обиделась мама.

Посреди ночи Нину разбудил звонок ее сотового.

– Да, слушаю, – сказала она как можно бодрее. «Может, с работы?»

Но в трубке послышался игривый мужской голос:

– Нинель, здравствуйте, меня зовут Боб.

Нина не стала продолжать разговор и не стала отвечать на последующие звонки, хотя телефон названивал еще долго.