Читать книгу: «Обезьяний лес. Том 1», страница 5

– Не городи ерунды, – отмахнулся дядя, вилкой отделяя от жареной ножки кусочек. – Эти земли чисты. Ив Рикар для них непригоден. Как и Эрлиф.

– Ну посмотрим. – Симон хохотнул и продолжил: – Эй, Кассандра!

Кэсси нехотя повернула в его сторону голову и с нескрываемым отвращением посмотрела.

Он положил одну руку на пах, а второй придерживал голову на весу, рассматривая ее фигуру.

– Пока демоны не пришли, может, замуж выйдешь? Тебе уже пора: вон какая кобылка вымахала! А то вдруг чегось случится с тобой. Лучше ж ведь мужикам, чем червякам!

Кэсси закатила глаза и отвернулась.

Все внутри клокотало от злости. Было очень трудно сдерживать себя. Она сжала кулаки в карманах и выпрямилась как струна. Холодный ветер бросил в лицо цементную пыль. Кэсси закашляла и стала аккуратно протирать глаза пальцами. Она отчетливо услышала смех Симона и его голос:

– Выходи! Не думай! Я тебя от демонов спасу…

– Симон, твой обед закончен, иди давай! – сказал дядя, попивая чай из термоса.

Кэсси видела, как через узкое отверстие выходит густой пар и щекочет широкий нос дяди.

– Кэсси, детка, не слушай его.

Кэсси покачала головой, дождалась, пока дядя доест, сложила посуду в сумку и быстро покинула стройку.

По дороге в швейный магазин в голове вертелись слова Симона. И ведь он не был одинок в этом предположении. Мама тоже говорила про демоническую активность на землях яшуто.

Может, яшуто притягивают демонов к себе своей жестокостью и агрессией, а они потом поползут и на их земли?

У Кэсси не было ответа на этот вопрос.

Но ей иногда казалось, что илувий слишком раздували тему с деспотизмом яшуто.

Они люди, а не монстры.

Кэсси успела забежать в трамвай как раз в тот момент, когда начался проливной дождь. Еще стоя на остановке без крыши и стен, она вжимала голову в плечи, прячась от противной мороси. Она неприятно оседала на пальто и утяжеляла его. Тогда Кэсси подняла над головой целлофановый пакет с лоскутом шерстяной ткани нежно-персикового цвета. Мама собиралась порезать его и сделать заготовки для будущих полотенец. В другой руке Кэсси держала сумку с посудой. Пальцы онемели от холода и ледяных струй.

Уже сидя на неудобном железном сиденье трамвая, который был единственным во всем городишке, Кэсси ощущала, как влажное пальто сковывало тело. Кожа покрывалась мурашками, несмотря на то что в салоне трамвая было тепло. Весь пол здесь был заляпан грязными потеками и следами от ботинок. Люди почти не разговаривали, лишь сидели и смотрели, как холодный дождь льет с серого неба.

Кэсси стянула с головы сырую шапку и положила сверху на пакет, устроенный на коленях. В этот момент рядом с ней присел морщинистый дед, у которого без остановки дрожали голова и руки. Еще он часто громко причмокивал.

Отвернувшись к окну, Кэсси рассматривала разбитые улицы, разрушенные дома. Трамвай качался на рельсах, а ледяная вода стекала по окнам. Асфальт на дорогах был весь в ухабах, и, чтобы объехать слишком глубокие рытвины, водители заезжали на бордюры. Все находилось в упадке, было серым, облезлым, сломанным. У некоторых административных зданий еще стояли противотанковые ежи, а вместо ограждения – заросшие и порванные мешки с песком.

Выйдя на своей остановке, Кэсси обрадовалась, когда заметила, что дождь слегка утих и дал ей возможность добежать до дома.

Мама встретила ее на пороге:

– Ты не промокла? Там такой ливень! Я переживала, что ты зонтик не взяла.

Кэсси закрыла за собой дверь. Передав маме сумку и пакет, она сняла с головы мокрую шапку, а с шеи стянула шарф.

– Ну, я попала под дождь, но ливень начался, когда я ехала в трамвае.

Присев на корточки, Кэсси стала расстегивать грязные сапоги и заметила, что у стены стоят тяжелые ботинки брата.

Дэвид дома.

– Слава богу! Ладно, милая, переодевайся, мой руки, и будем есть.

Кэтрин с сумками исчезла на кухне. Кэсси сняла верхнюю одежду и пошла с ней к себе в комнату. Проходя мимо гостиной, она притормозила, когда увидела, как брат стоял под простенькой люстрой на три лампочки и вкручивал одну в патрон. Все это сопровождалось неприятным скрипом, от которого сводило зубы.

– О, Кэсс! – Дэвид кивнул, улыбаясь. – Как дела?

– Нормально. – Она устало выдохнула и прислонилась плечом к дверному косяку. – Этот Симон снова нес всякую ересь…

– В следующий раз я пойду с тобой. – Дэвид был настолько высоким, что ему не требовался стул, чтобы достать до люстры. – Мне с ним нужно поговорить.

Дэвиду двадцать пять. И он не собирался пока жениться или просто съезжать от родителей. Во-первых, денег на отдельное жилье ему бы не хватило, а во-вторых, без него было бы невообразимо тяжело оплачивать счета и закупаться продуктами. Дэвид приносил больше всех денег в дом. На него все молились. К тому же Дэвид пока не нашел подходящую девушку и не привел ее со словами: «Знакомьтесь, это моя будущая жена!»

А ведь Дэвид был симпатичным парнем, крепким, даже могучим. Кэсси на его фоне выглядела жалкой тростинкой. Еще подростком он часами пропадал в спортивном зале после школы или работы, а чтобы не платить взнос, нанимался помощником тренера. По крайней мере, он так Кэсси рассказывал. Тогда же он сделал первую тату на предплечье. Это были черные буквы S. S. Как объяснял Дэвид, это значит sumerto somo – «священная смерть» по-баридски. Позже он набил еще одну тату, на сей раз на всю спину. Луна и все ее фазы: начиная с тонкого серпа, плавно переходящего к полной луне, и заканчивая тем же серпом. Дэвид тогда приходил к Кэсси, просил нанести мазь для заживления.

– Он тощий, – напомнила Кэсси, глядя на брата. – И к тому же не переходит границы.

Вкрученная лампочка засветилась желтым. Дэвид провел пальцами по светло-русым волосам, откидывая их назад. Года два назад он коротко подстриг затылок и виски, оставив на макушке волосы подлиннее. С тех пор он не изменял этой прическе и выглядел бесподобно. У него высокие выделяющиеся скулы, правильные черты лица. Дэвид похож на серьезного парня, на того, кто подавляет. Он обладал тяжелой энергетикой, и посторонние люди боялись долго смотреть ему в глаза. Даже Кэсси иногда не справлялась, хотя и любила его как брата и доверяла во всем.

Дэвид посмотрел на Кэсси, и в его янтарных глазах заплясали чертики, а на губах расцвела улыбка.

– Твои границы требуют корректировки, Кэсс. Будь пожестче с людьми. Осади его погрубее, ага?

Переведя взгляд на диван, Кэсси заметила коробку с запасными лампочками. Вся мебель в их гостиной стояла у стен, чтобы сэкономить то малое пространство, которое у них было, для передвижения. Напротив дивана находилась старенькая стенка-горка, которая им досталась вместе с квартирой. У стены, где был вход, стояли два узких кресла с обветшалой обивкой, которую они скрывали под пледами. Как и на диване. Так же они поступили и с полом во всем доме – накрыли его коврами и паласами. У зашторенного окна стоял телевизор на тумбе, и сейчас в эфире шел репортаж с места крушения очередного аварийного дома.

Осадить? Кэсси ругалась с людьми, в школе даже дралась с обидчиками, ну или пыталась драться, но как только она поступила в колледж на факультет туризма – почти случайный выбор, переросший в мечту переехать хотя бы в Конлаок, – она как будто повзрослела и поняла, что сама несет ответственность за свои действия и слова. Так, как живет Дэвид, – она не могла себе позволить.

Поэтому она ответила:

– Я достаточно жестко ему отвечаю.

– Ну ладно. – Дэвид посмотрел на нее и коротко улыбнулся. Поправил задравшийся темно-синий джемпер, подтянул серые джинсы без ремня. – Ты есть будешь? Мы тебя одну ждали.

Кэсси без промедлений зашла в свою комнату. Из мебели там была односпальная кровать, шкаф, стол и стул. Над столом висели две полки. На нижней Кэсси хранила учебники, тетради, мягкие игрушки и всякие другие вещички, милые девичьему сердцу: пара фотографий со школьных мероприятий и одна – самая важная и теплая, где вся ее семья на фоне цветущей вишни. Это фото было сделано в прошлом году, но до сих пор грело душу. И будет греть всю жизнь. На верхней полке лежали медали, школьные грамоты. В ее школе почти каждый учащийся принимал участие в мероприятиях. Кэсси не была исключением. В потрепанной тетрадке Кэсси хранила записки от Кэтрин – прибраться дома, полить цветы, и в конце каждой была обязательная приписка: «Люблю, твоя мама».

Повесив мокрые вещи на батарею, Кэсси переоделась в домашний теплый пуловер и заштопанные черные штаны.

На кухне она ела вместе с мамой и братом вкусный домашний ужин и обсуждала новость, о которой гудел весь город. О демонах и яшуто, о том, что будет с Ив Рикаром и как вообще дальше жить.

Ближе к вечеру все решили провести время за телевизором, где показывали какой-то фильм про сироту, сбежавшего из приюта, в котором над ним издевались.

Кэсси сидела возле мамы, которая ласково поглаживала ее по голове, прижимая к груди. Она ощущала себя в безопасности, окруженная заботой и любовью. В объятиях мамы ей было тепло и комфортно. Дэвид сидел в кресле, подперев рукой щеку. Порой Кэсси замечала, как брат долго смотрел в пол, думая о чем-то своем – об этом он не рассказывал членам семьи.

Дядя Холджер иногда всхрапывал, а на рекламе просыпался и делал вид, что очень увлеченно смотрит фильм. Люстру не включали, поэтому, когда кадры сменялись или наступало затемнение, комната погружалась во мрак. Но было так уютно. В одну из рекламных пауз мама сказала, что в следующие выходные Кэсси купят новый пуховик, потому что приедут торговцы с юга Ив Рикара и будут продавать качественные вещи не так дорого. И еще нужно обновить ковер в гостиной. Кэтрин попросила Дэвида, чтобы он задействовал Мику, ведь у него есть машина. С ним будет легче добраться до рынка и вернуться с покупками.

Кэсси при упоминании Мики всегда немного смущалась, потому что он был первым парнем, подарившим ей цветы. Это было два года назад, «цветами» именовался розовый лютик, который Кэсси до сих пор хранила. Дэвид всегда говорил, что Мика ей не пара, и злился, когда заставал ее за любованием засохшим цветком.

В коридоре зазвонил телефон. Его оглушительная мелодия заставляла посуду в шкафах дрожать, а воздух электризоваться.

Все переглянулись и повернулись в сторону шума.

– Я возьму трубку.

Кэсси выпрямилась, оторвавшись от мамы. Почему-то ей показалось, что звонит Ванесса со смешной, по мнению многих, фамилией – Станишкис – ее подруга, с которой у нее были довольно странные отношения: она с ней по большому счету и не дружила, но с четвертого класса они учились вместе, дальше Несса последовала за ней в колледж, и они попали в одну группу. Кэсси раньше дружила с двумя другими девочками, которые после школы уехали в Ахано к родственникам. Они поначалу поддерживали связь, созванивались, но это было уже совершенно не то, что раньше. Несса с давних пор была влюблена в Дэвида, вот и бегала за Кэсси, думая, что та сведет их.

Не успела Кэсси подняться, как мама встала раньше со словами: «Я сама, не утруждайся, доченька. Как раз в туалет схожу» – и скрылась в коридоре.

Как только звонок затих, все услышали, как мама сказала: «Дом Валери», а затем: «Нет, спасибо, не нужно. Не звоните сюда!»

И громко оповестила из коридора, топая в сторону туалета:

– Какие-то дебилы второй день названивают. Предлагают контрафактные телевизоры.

– Нам эти проблемы не нужны, – только и сказал дядя Холджер.

«Своих хватает, – подумала Кэсси, – достаточно меня одной».

Глава 4
Свет и холод

– Брай, не волнуйся, все пройдет гладко. У меня все схвачено! – Сэм нажал на педаль тормоза, перешел на нейтралку, бросил короткий взгляд на телефон, что лежал у рычага передач. Его ярко-синий спортивный кроссовер «Мондсо́нэ»³⁷ остановился у перекрестка, пропуская две машины. – Я быстро вернусь.

– Ага. Опять у него схвачено все. У меня нет к тебе доверия, Сэм! Ты слишком часто его подрывал. – Голос Брайана хрипел в динамике.

Связь тут была отвратительная. Иногда она и вовсе пропадала, оставляя на фоне негромко играющую музыку. Сэм понимал, что на самом деле друг беспокоится за него, проявляет внимание.

– И вообще, где ты уже?

Сэм поднял глаза и огляделся. Его окружали полуразрушенные пятиэтажки, дома с окнами без стекол и редкие прохожие с абсолютным равнодушием на лицах. Люди бесстрашно переходили улицы, лавируя между побитыми неухоженными машинами, – светофоров здесь не было, как и пешеходных переходов.

Сэм перестал улыбаться и облизал губы.

– Я бы сказал… – Он потер висок пальцем, подбирая слово. – Я бы сказал, что это место напоминает помойку, но навигатор говорит, что это улица Золотого карпа. Похоже, карп уже с душком! – Пропустив медленный автобус, Сэм наконец двинулся вперед. – Я вроде на месте, но у меня другой план.

– Припаркуйся где-нибудь неподалеку, – посоветовал Брайан. Его голос искажал динамик телефона. Колеса запрыгали по ухабам, машина задрожала. – И не слишком далеко, как ты любишь. А то пока дойдешь обратно – вспотеешь.

Сэм громко рассмеялся, аккуратно объезжая самые глубокие ямы.

– Нет, я серьезно, – сказал он, рассматривая дома и дырявые крыши. – Ужасное местечко.

– А ты знал, что Уилл специально не стал просить помощи? Он назвал тебя сукой выделистой…

Сэм снова громко рассмеялся, запрокидывая голову, но Брайан закончил, слегка повысив голос:

– И сказал, что легче с пьяным договориться, чем с тобой. Видишь, Уилл тоже тебе не доверяет.

Когда Сэм успокоился и вытер слезы, он ощутил внутреннюю разрядку.

Машины вокруг ехали ужасно медленно. Сэм чувствовал, как нога сама тянется нажать на педаль, как пальцы сжимаются на рычаге передач.

Но нужно было ждать.

«Он и сейчас на месте. Этот мафиозный тип никуда не умотал. Екатерина проверила».

Бросив взгляд на часы на панели, Сэм поджал губы.

Он успевает.

– Пусть теперь свои яйца бережет.

Сэму казалось, что время тянется непозволительно медленно.

Брайан коротко хохотнул:

– Передам, не волнуйся.

– Ладно, до связи, Брай. Удачи в поиске этого мудилы!

– Спасибо! «Свет и холод»³⁸, Сэм. – На этот раз голос Брайана звучал очень серьезно. И Сэм перестал улыбаться, крепко сжав пальцы на руле. – «Свет и холод». Помни.

– Да. – Его взгляд зацепился за надпись на окне пустующего здания: «ЗАВТРА НЕ БУДЕТ».

«Весело тут у них».

В салоне машины стало невообразимо тихо. Сэм прибавил громкость, и музыка заиграла, уводя его мысли от переживаний.

Он припарковал машину в переулке, спрятав от чужих глаз. Заглушил двигатель, тяжело выдохнул и прижал затылок к подголовнику, закрыв глаза.

Пальцы на руле разжались, и руки упали на колени. В полной тишине он вдруг понял, что снова стоит на перепутье: между здравомыслием и безысходностью. И второе кричало в нем куда сильней. Здравомыслие для Сэма уже давно утратило прямое значение и стало просто словом. Он этим не гордился.

Сэм выключил мини-станцию, чтобы она не привлекала внимание. Хитрый и продуманный народ везде имеется, несмотря на все запреты. Станция лежала на пассажирском сиденье. Сэм накрыл ее автомобильным журналом, который забыл Брайан после посещения выставки новых моделей. Сэм знал, что на те машины у него не хватит денег, но Брайан оптимистично смотрел в будущее. Мини-станция была похожа на старый магнитофон, была увесистой и неудобной.

Достав из бардачка пистолет супо́ра³⁹ и дополнительные обоймы, Сэм запрятал его за пояс, обоймы распределил по карманам. Убрал боевые ножи в ножны, прикрепленные на щиколотке. Положил фонарик в карман толстовки – на всякий случай. Обернувшись, он посмотрел на лук, лежащий на сиденье. В этот раз его не получится взять с собой, хотя очень хотелось бы. Сэм скользнул взглядом по туго натянутой тетиве – и ножа порой не требовалось, она запросто разрезала демонов на части. Сев прямо, Сэм глубоко вздохнул.

Он волновался. Сейчас он был один, без друга: Брайан был занят очередным поиском отчима по притонам. Отчим его был ужасным человеком, а мать Брайана его сильно любила – родила ему двоих детей и разорвала все контакты, которые выстроил ныне покойный отец Брайана. Он работал в Кленовом Доме на должности слушателя народа и был другом отца Сэма. Его убили, и жизнь Брайана изменилась. Он перестал быть любимым и желанным сыном в этом доме. И для Брайана дом перестал быть любимым и желанным. Изредка он навещал близнецов и маму. С отчимом отношения так и не сложились, а когда Брайан попытался урезонить его, мать устроила дикую истерику. При этом каждый раз, когда отчим пропадал на неделю, а то и больше, она звонила Брайану и грозилась, что покончит с собой, если он не поможет его найти и раздать долги за алкоголь, наркотики и карточные игры. Сэм всегда помогал Брайану – в поисках и деньгами. Он редко пропускал поиски отчима, только если сам был очень занят. Например, как сейчас.

Солнечный свет блеснул на подвеске, что свисала с зеркала заднего вида. Стеклянный крест, заполненный святой водой. Екатерина утверждала, что он поможет лучше контролировать себя. Сэм пока в этом не убедился.

Он вышел из машины.

Солнце. Сегодня его было слишком много, настолько много, что сам воздух, морозный и чистый, был пропитан его лучами. Они не грели, а только болезненно резали глаза, отражаясь от любых поверхностей.

Сэм сделал вдох всей грудью и с восторгом ощутил свежесть этого морозного дня. Кожу тут же покрыли крупные мурашки. Он выдохнул – полупрозрачное облачко у лица быстро растворилось.

Накинув капюшон черного худи, Сэм шел по улице, по которой туда-сюда сновали люди. Никто не улыбался, не злился… и даже яркий солнечный день не смог нарисовать ни на одном из этих лиц хотя бы полуулыбку.

Сэм сунул руки в глубокие карманы, поежился от холода. Если верить градуснику, приклеенному пожелтевшим скотчем к одной из витрин, температура воздуха была минус шесть градусов.

Ступая белыми летними кроссовками по промерзшей земле, Сэм буквально ощущал ногами стылую землю через тонкую подошву. Спустя пару минут ноги окончательно замерзли, уши и нос покраснели.

Он лазал по притонам теплой Капуры, страны, что располагалась на Шадерском материке, помогая Брайану искать отчима, когда позвонила Екатерина. Там в одном городе зафиксировали активность, она прислала координаты. Брайан остался, а Сэм поехал на вызов.

Он уже десять раз пожалел о том, что не заскочил домой сменить одежду.

Раздался собачий лай. Впереди, возле пустых коробок, прямо под ярким солнцем, устроились три собаки: рыжая и две пестрые.

Сэм остановился, когда услышал сигнал, доносящийся из кармана. Он вытащил телефон негнущимися от холода пальцами. На экране высветилась карта и красная мигающая точка с надписью: «Вы на месте».

Сэм осмотрел нужное здание из черного кирпича. Шестиэтажное, похожее на цилиндр, оно выглядело куда хуже, чем себе представлял Сэм, но намного лучше, чем окружающие постройки. Темные окна закрывала мутная пленка. Она хлопала даже при минимальном дуновении ветра.

У этого дома пока не действовал главный вход. Двери крест-накрест были заколочены досками. Поэтому Сэм пошел через черный.

Он свернул в переулок, обойдя наваленные полусгнившие доски и деревянные конструкции, осторожно прошел к серой железной двери. Звуки с улицы еще были слышны, но терялись в обилии предметов, назначение которых он не мог угадать: они просто стояли здесь, захламляя проход. В глаза бросался черный потертый мультивэн. И все бы ничего: обычный мультивэн, такой же побитый и неухоженный, как все местные машины, но – Сэм оторопел, когда увидел, – нифлемские номера!

– Это либо хорошо… – протянул он, рассматривая машину, – либо очень плохо.

Тот тип, Грин Лоутер, мог заручиться поддержкой нифлемской мафии. Скорее всего, он наладил связь с кланом «Республика диких пионов», а машину они «разукрасили» для отвода глаз. Сэм прикоснулся кончиками пальцев к капоту и растер грязь между подушечками пальцев. От прочного металла исходило тепло. Машина появилась здесь не так давно.

Легко поднявшись по железным ступеням, Сэм дернул ручку, и дверь отворилась. Он без раздумий вошел в здание.

Внутри было темно и сыро. Глаза, привыкшие к яркому свету, не сразу заметили лампы, свисающие с потолка.

Сэм включил фонарик, затем принялся водить ровным лучом холодного света по стенам и полу. Он будто ждал, что ему навстречу кто-то выпрыгнет.

Ну а пока Сэм просто стоял и смотрел вглубь темного коридора, размазывая свет фонаря по бетонным стенам, пропитанным плесенью и сыростью.

Удостоверившись, что здесь никого нет, он двинулся вперед. Когда глаза привыкли к сумраку, он заметил справа еще один вход, но чутье подсказывало, что лучше не соваться в кромешную тьму. Этот мафиозный тип мог разбросать много ловушек. Он направил туда свет фонаря – ничего, тьма как стояла столбом, так и не дрогнула. Свет будто в стену врезался, а еще Сэм уловил яркий запах гнили и серы.

Он машинально потянулся рукой к груди, чтобы вцепиться пальцами в ремень от лука. Которого там не было.

Коридор заканчивался глухой стеной, но зато вывеска «ВХОД» светила так ярко, что заливала зеленым светом темный потолок. Сэм шел к этой вывеске, рассматривая бетонные стены с цветущей на них плесенью, замечал огрызки сколотой краски, кажется, желтого цвета и полы – кафельные, холодные и скользкие. Его одинокие шаги, пусть и негромкие, превращались в звуки рушащихся башен. Сэм был точно в этом уверен.

Запах сырости и серы плотно врезался в нос, глаза слезились. Растирая холодный нос рукавом, Сэм пытался отогнать это свербящее чувство. Не выходило. И он знал, что не выйдет.

Яркая вывеска заливала пол и стены зеленым светом. Сэм увидел наглухо закрытую дверь с кнопками. Он направил свет фонарика на кодовую панель.

– Пиздец, – выдал он, понимая, что войти внутрь так просто не получится. Так или иначе, он решил постучать фонарем по двери, чтобы кто-то вышел. Он уже было замахнулся, как внезапно откуда-то позади раздался голос – и Сэм резко развернулся:

– Не стоит этого делать, nezi⁴⁰.

* * *

– Сегодня пара по психологии, пара баридского языка и две пары отечественной истории, они в другом корпусе, – сказала Ванесса. – Ну и скукотища тягомотная. Я сегодня точно отключусь.

Кэсси выпрямилась, когда возле ее рук приземлилась стопка потрепанных тетрадей и одна книга, как вишенка на торте сверху, – краткое пособие о том, как стать умной за семь дней. Так гласила надпись.

– Семь дней? – спросила Кэсси, внимательно разглядывая незаурядную обложку. – Девятнадцать лет не получалось, а на семь дней замахнулась. Отчаянно.

Однокурсница была тем человеком, с которым можно дружить первые несколько дней. Дальше она показывала свое «я» и переставала быть доброй и веселой, если новые друзья, особенно девушки, перетягивали мужское внимание на себя. Несса одевалась странно: либо приходила как попугай, либо надевала что-то серое и малоприметное. «Это из-за луны, – объясняла она. – В полнолуние я чувствую себя днищем, а в обычные дни – я жрица любви!» Несса отпугивала от Кэсси всех девчонок из группы, чтобы все внимание Кэсси было сконцентрировано на ней. А еще внимание ее брата. Но это у Нессы выходило плохо.

Круглолицая, широкоплечая, Несса не была писаной красавицей, но смотреть на нее было приятно, особенно когда она грамотно наносила макияж из дешевой, порой ворованной косметики.

Сейчас она была огненно-рыжей. На прошлой неделе – блондинкой. Что на следующей – для Кэсси и для всех – загадка. Свой лишний вес она скрывала одеждой, которая выгодно подчеркивала пышные формы. А еще она хвасталась проколотым пупком.

Несмотря на холодную погоду, Несса пришла в колледж в коротком трикотажном платье, оно было старым, местами в зацепках. Кэсси точно знала, что это платье, как и многую другую одежду, Несса получила в благотворительном пункте. Она часто туда ходит и по сей день и порой откапывает интересные вещи. Например, сапоги-ботфорты на тонких каблуках, которые она чертовски любит. Сегодня она как раз пришла в них.

– Все остришь?! – незлобно фыркнула Несса, оценивающе разглядывая Кэсси, на которой была темно-синяя кофта и синие джинсы. – Как дела, детка? Выходные как прошли? Надеюсь, дала Мике? Этот кудрявый пес так и зарится на твою юную плоть. Тот еще самец!

Щеки вспыхнули, и Кэсси тут же осмотрелась. Вроде бы все сидели далеко друг от друга, да и пара еще не началась. Внизу на помосте за широким столом восседал преподаватель. Он что-то помечал в блокноте. Студентов было мало не только в ее группе, но и во всем колледже. Из Элькарона шел большой отток людей, вот и редели ряды во всех организациях. Пустые столы, недобор кадров, некоторые преподаватели совмещали позиции и вели по несколько дисциплин. Когда-то это должно измениться. Или закончиться.

В аудитории было тихо, ребята спокойно готовились к занятиям, рассказывая друг другу, как провели выходные. Но большинство молчали.

– Несса, ты ненормальная!

От стыда Кэсси опустила голову. Мика не парень ее мечты, она в него даже не была влюблена. Она просто придумала образ и лелеяла его в душе. Парней вокруг было мало, а хороших – катастрофически мало. В ее группе их вообще не было, только девушки.

– Ладно, как там твой братец поживает? Не скучает? Может, он тебе передал записку для меня? Нет? Имя-то мое он хоть помнит? – Несса чуть помолчала, потом выдала: – Ты знала, что твой брат кобель?

Кэсси удивленно посмотрела на Нессу:

– Сама с ним разбирайся. И называть его кобелем в твоем положении – глупо. Ты сама виновата в том, что он холоден к тебе. Ты слишком доступная.

Несколько секунд Несса хлопала светло-карими глазами, разглядывая недовольное лицо Кэсси.

– Ясно. Подруга. Все.

Кэсси едва не выпалила, что они не подруги, но сдержалась. Так Нессе будет еще обиднее. Она, скорее, была хорошей знакомой, с которой Кэсси проводила часть жизни. Они вроде даже дружили в школе. Несса приходила в гости. А Кэсси у нее ни разу не была. Несса всегда мрачнела и что-то бормотала о том, что у нее не прибрано и родители будут против. Довольно часто она приходила в школу с синяками, которые прятала под одеждой и замазывала дешевым тональным кремом. Не всегда у нее это получалось, и порой преподаватели вызывали службу опеки. И ничего. Пару дней Несса ходила радостная, а потом все повторялось. Кэсси с подругами догадывались, что в ее семье не все в порядке. На попытки поговорить Несса отвечала истерикой. Потом она стала сильнее и безбашеннее. Начала гулять. Парни, поздние встречи, пропущенные уроки, неуспеваемость. «Теперь я счастлива», – сонно говорила она, кладя голову на парту после долгих прогулов.

Кэсси за все обучение только два раза видела мать Нессы, первый – когда та пришла по вызову к директору, и то мельком. Худая женщина с опухшим лицом, в потертой и дырявой одежде. «Алкашка», – шептали подруги Кэсси.

Осуждали ли они Нессу? Нет. Жалели? Да, но Несса не разрешала. Тема семьи для нее была табу.

Несса испортилась, как только ей стукнуло четырнадцать лет. Ни Кэсси, ни другие подруги ей не смогли помочь.

Она помогала себе сама. Как могла.

Но все же однажды и Кэсси кое-что смогла сделать. Тогда она видела мать Нессы второй раз. В тот холодный мартовский день, помнила Кэсси, она боялась опоздать, боялась упустить Нессу.

Но, судя по всему, она ее все же упустила. Тогда она села в машину и сделала так, как сказала ее мама. Поехала с мужчиной. Кэсси помнила то чувство сокрушенности и безысходности. Она смотрела вслед машине, которая увезла Нессу. На следующий день она пришла в школу как ни в чем не бывало. И это повторялось много раз.

Несса закопошилась и вытащила из сумки округлые очки в черной оправе и потрепанный, пожелтевший журнал. Очки она тут же надела на нос, а журнал развернула на узком аудиторном столе.

Не сумев обуздать любопытство, Кэсси принялась бегло скакать по строкам взглядом.

– Это один из моих парней притащил. Сказал, занятное чтиво в туалете.

– Патрик – это один парень? – остановила ее Кэсси. Несса покривлялась, но не возразила. – Ты его из туалета и притащила?

Несса рассмеялась:

– Нет, но собираюсь его там на ПМЖ оставить. – Девушка поправила растрепанные волосы и расправила их по плечам. Она часто меняла цвет волос и не ухаживала за ними, из-за чего они стали похожи на солому. – Тут одна занятная статейка есть. Какой-то придурок написал ее в пьяном бреду, но – мать вашу! – занятно!

Кэсси сосредоточилась на тексте, не решаясь прикоснуться к журналу.

«В туалете, надо же!»

– Гляди! – Несса придвинула к себе журнал и ткнула неаккуратным ногтем в заголовок. – «Почему пал Гунтхеоль?» Здесь про город и власти. И не в лучшем свете. Он тут конкретно раскрывает их секреты. – Несса пихнула Кэсси в плечо, и та даже застонала от боли.

– Черт, Несса, ты что, качаешься?

Потирая ушибленное место, Кэсси скривилась. А когда заметила, как ухмыляется Несса, ощутила себя невероятно глупой.

– Да, милая, вчера качалась с Патриком в его седане. Знаешь, он такой горячий и щедрый! Я до сих пор горю…

– Кто? Седан?

Несса снова рассмеялась:

– Патрик, балда!

Кэсси равнодушно скривила губы. Зачем ей Дэвид, если у нее есть исполнительный Патрик – сын местного прокурора? Он ей столько всего уже подарил (так она оправдывала свое воровство и барахолку) и даже замуж звал (по словам самой Нессы), но она прямо говорила, что заинтересована в другом парне (опять-таки с ее слов).

«Балаболка!»

– Рассказывай дальше.

Глаза Нессы сверкнули за очками. Заведя локон за ухо, она придала лицу такой вид, словно сейчас прочтет лекцию о защите прав детей, попавших в смешанные семьи в преступных районах Ахано.

– Значит, этот чудак с дебильным именем Нож Возмездия говорит, что власти на эту ситуацию хрен положили. Типа чем закончилось то, что город без манлио был.

Манлио следят за порядком, патрулируя улицы ночью, они выезжают не на расследования убийств и краж, а на вторжения демонов на мирные территории. О манлио мало информации: образование, СМИ, культура – все молчат о них. Обычным людям положено знать лишь то, что они в безопасности, если рядом манлио.

С детства все заучивают номер, который пригодится, если произошло или планируется (маниши иногда улавливают зарождающийся очаг) нападение нечисти.

Единый номер манлио – 8-9-3.

Звонки принимают операторы, обрабатывают запрос, сверяются с показаниями маниш и только потом высылают бригаду. Все происходит быстро. Манлио нельзя звонить просто так. Такой фокус не пройдет, за ложный вызов полагается огромный штраф.

– Откуда журнал? Прямо как у нас, – протянула Кэсси взволнованно. – И как в Эрлифе тоже. Ни демонов, ни манлио.

– Он из Конлаока. Тут про заразу сказано. Может, и мы, блин, без манлио сдохнем?! Идиоты. Нафиг от них избавились? – Несса мечтательно запрокинула голову. – Я бы захомутала одного, жила бы потом два века. С хрена его волшебного не слезала бы сутками…