Читать книгу: «Станция «Колхида» закрыта на карантин», страница 11

– О чём вы только думали! – в очередной раз возмутился Валентин. Он так и не успокоился за всю дорогу. Тащился позади и бубнил, что зря мы пошли в медицинский блок, а если уж собрались туда идти, то почему не разбудили его…

– Да, зря, – я не стала отрицать очевидное. – Но мы убедились, что никакой лихорадки нет. И узнали об экспериментах над заражёнными. И смартфон добыли, а из него можно вытащить карту памяти и посмотреть, что ещё записала Настя. Она всегда дублировала ролики, не доверяла облаку «Колхиды».

– И всё это стоило риска остаться в одной из палат? – не унимался Валентин.

Я, вовсе неуверенная в прочности своих аргументов, поспешила перевести тему.

– Как думаешь, зачем они мучают тех людей? Что именно хотят найти?

– Откуда я знаю? – Валентин залпом опустошил стакан и подставил его под кран, наполняя по новой. – Изучают нас. Выводят новые сорта, например. Устроили себе оранжерею, где мы и удобрение, и почва. Удобно.

Я поёжилась. Раньше мирное слово «оранжерея» ассоциировалось исключительно с мамиными розами. Как же хорошо, что родители с сестрой сейчас далеко!

– Боюсь, опасность исходит не только из медицинского блока. Вся «Колхида» – опытный полигон, – заметил Бондарь. – Но наши противники не могут не понимать, что прикрытие в виде эпидемии прослужит недолго. Рано или поздно на Земле забеспокоятся и отправят специалистов.

– А их развернут на пороге под предлогом всё того же карантина, – возразила Айгуль.

– Пришлют новых, с бойцами спецназа в качестве усиления.

– А порт будет закрыт.

– Спустятся прямо на обшивку, прорежут дыру и смонтируют портативный шлюз.

Девчонка презрительно хмыкнула.

– Толку-то? К тому времени мы все будем ползать на четвереньках и стрекотать.

– И нас грохнут вместе со станцией. Быдыдыщ! – с мрачным видом добавил Валентин, изобразив растопыренными пальцами взрыв.

– Вот именно. А значит, на «Колхиде» наши противники надолго не задержатся.

– Заразят всех и двинутся дальше, паршивцы, – присоединилась к разговору бабушка Акзия. – Как мучнистая роса. Все бегонии мне сгубила, а потом к соседке перекинулась.

– Прекрасная аналогия, Акзия Жаназаровна, благодарю.

После слов Андрея Витальевича установилось молчание. Почему-то раньше и в голову не приходило, что опасность угрожает не только населению станции. Судя по реакции остальных, не мне одной. Валентин свёл на переносице тёмные брови и прикусил губу, о чём-то размышляя. Наверное, о родных, оставшихся в одной из колоний.

Я спросила, обернувшись к Андрею:

– Тебе удалось встретиться с Акелой, ну, Кристиной Акелькиной? Она согласилась помочь?

– Да, она поставила на ноутбук программу, взламывающую защиту. Но понадобится время. Надо найти безопасное место, чтобы изучить всю добытую информацию и спокойно всё обдумать. Предлагаю вернуться в твоё убежище, Айгуль.

– Нет, – помотала головой девчонка, решительно смяв в кулаке картонный стакан. – Есть вариант покруче.

Глава 12

– Обалдеть! – искренне восхитилась я, когда тяжёлая гермодверь встала в пазы, отделив нас от административного блока.

– Это апартаменты для всяких важных шишек, чиновников там, дипломатов, – пояснила Айгуль, скидывая ботинки и переходя из холла в гостиную, по размерам превосходившую всю нашу квартиру. А такие высокие потолки в жилой зоне «Колхиды» вообще не делали, только в общественных местах. Метра три с половиной, если не четыре! Как в старых домах моего родного города, Петербурга.

Андрей Витальевич задрал голову, разглядывая дизайнерскую люстру с подвесками из искрящегося жёлтого стекла.

– А никто из гостей сюда не заявится?

Мы с Айгуль дружно хмыкнули. Чиновники и уж тем более дипломаты своим вниманием «Колхиду» не баловали. А зря. Апартаменты и правда были роскошными, куда там люксу в гостинице «Млечный путь». На реалистичных окнах-экранах шумело море. Перекатывались волны, ярко-синие с белыми гребешками, в безоблачном небе парили чайки. Сияло полуденное солнце, подсвечивая лёгкие занавески из тюля. И даже аромат для комнаты подобрали подходящий: пахло солью, йодом и тёплым песком.

Я вспомнила родителей, улетевших в отпуск. Как они там? Когда им сообщат, что «Колхида» закрыта на карантин? Мама, наверное, запрётся в ванной, включит воду и расплачется. Она делала так однажды, когда сестру увезли на операцию. А папа, совершенно потерянный, встанет у двери и будет пытаться её утешить: «Послушай, когда мы улетали, Дарья была совершенно здорова! Ни единого признака! У неё хороший иммунитет».

– Здесь есть еда. – Валентин уже во всю орудовал на кухне, распахивая дверцы подвесных шкафов. – Кому налить апельсинового сока?

– Мне, сынок. И лёд поищи, а то терморегулятор, похоже, накрылся. Сопрела уже от жары, – пожаловалась бабуля Акзия. Старушка с кряхтением наклонилась и прислонила винтовку к барной стойке, отделявшей гостиную от кухни.

– А ведь действительно. – Андрей Витальевич потёр большим пальцем ямочку на подбородке, покрытом многодневной щетиной. – Вы заметили, что на станции стало теплей?

С кухни откликнулся, звякая посудой, Валентин:

– Обживаются наши черви. Устраиваются с комфортом.

Кубики льда звонко стукнулись о стеклянное дно. Забулькал сок, переливаемый из пачки в стакан.

Я наткнулась на своё отражение в зеркале и ужаснулась: по осунувшемуся лицу и шее размазалась подсохшая кровь, моя и Майского вперемешку. Причёска превратилась в подобие копны из грязных дред, как у какого-нибудь опустившегося растамана. Кожа вокруг свежей ссадины распухла и окрасилась розовым. Надо бы её помыть и смазать обеззараживающим, пока не загноилась.

– Я в душ, – объявила я, перед тем как отправиться на поиски ванной среди лабиринта роскошных комнат. О, тут ещё и лестница на второй этаж…

– Иди, Дашенька. А я покушать приготовлю. Вы, поди, голодные все.

Удивительно, насколько легко бабуля Акзия переключалась из режима «бьющего без промаха пехотного снайпера» в «добрую бабушку, любительницу всех накормить». Будет мне на будущее урок: ни о ком нельзя судить поспешно. Легко развесить на окружающих ярлыки: этот задрот и маменькин сынок, а тот, наоборот, альфа-самец, вот зубрила и отличница, а вот – тупая красотка. Но люди всегда глубже и интереснее, если как следует их узнать.

На втором этаже располагались три спальни и гостиная поменьше. К каждой комнате примыкала ванная, а в гостиной имелась ещё и крохотная сауна с инфракрасным излучателем над деревянной скамьёй. Я выбрала самую дальнюю спальню с имитацией террасы, выходившей на скалистый берег. На стене висел переключатель визуальных эффектов, замаскированный под декоративное панно. Я выбрала последний пункт, «Ураган», и долго смотрела, как за фальшивым окном сгущаются тучи. Затем ушла в ванную, оставив дверь нараспашку, чтобы слушать, как несуществующие капли дождя барабанят в стекло.

Посреди ванной, отделанной бежевым мрамором с розовыми прожилками, стояла круглая чаша джакузи, быстро наполнявшаяся водой. Я бросила пенную бомбочку с маслянистым запахом роз, разделась и опустилась в блаженное тепло. Мой источник энергии, долгие часы питаемый адреналином и страхом, окончательно иссяк. Я лежала, не в силах даже намылить голову шампунем, вдыхала аромат цветов и ни о чём не думала.

В подобном онемении души имелись свои преимущества. Меня перестали мучить воспоминания о том, как вспыхнул ярким пламенем клубок щупалец, где покоилась не живая, но и не мёртвая Настя.

Мысли текли всё медленнее, тело расслаблялось… Я едва не задремала, очнувшись от того, что в нос попала вода. Вот будет глупо спастись от монстров и умереть, захлебнувшись в ванной. Опасаясь снова уснуть, я попыталась заставить работать вымотанный переутомлением мозг.

Надо связаться с Землёй. Но как? Пробраться в командный пункт? Сбежать на эвакуационной капсуле? Там, кстати, есть свой передатчик, отправляющий сигнал бедствия в автоматическом режиме. Может, удастся его как-то перенастроить?

Серьёзные вопросы не задерживались в голове, таяли хлопьями розовой пены. Другое дело Андрей… О нём я могла мечтать бесконечно. Он ведь тоже захочет ополоснуться. Расстегнёт рубашку, щёлкнет замком на ремне, приспустит джинсы, выбираясь из тесных штанин… Пройдёт в таком виде по комнате… Вот такая я дурочка, но что поделать.

Подсушив волосы полотенцем и накинув найденный в шкафу халат, из-за узора на ткани и широких рукавов похожий на кимоно, я спустилась на первый этаж.

Бабуля Акзия приготовила завтрак. Мы расселись за большим столом, красиво сервированным фарфором и столовым серебром. В большой герметичной вазе распускались лилии, запечатанные в вакуум и привезённые в таком виде с Земли. Наверное, последние живые цветы на «Колхиде»…

– Странно. – Валентин покрутил вилку, разглядывая украшенную завитками рукоять. Постучал тяжёлыми зубцами по краю тарелки. – Снаружи ад, Гигер отдыхает. А тут салфетки, бокалы…

– Пользуйся моментом, пока можешь, внучек. Жизнь такая непредсказуемая. Есть возможность – ешь, спи, влюбляйся. Дашенька у нас вон какая невеста вымахала. Всё при ней.

Бабуля Акзия подмигнула с лукавым видом. Я порозовела, Айгуль же расплылась в ехидной улыбке. Валентин бросил на меня быстрый взгляд и попросил передать соль. Я удивилась – солонка стояла от его тарелки не так уж далеко, но вежливо передвинула керамический конус с пятью дырочками на верхушке.

А вообще, Валентин всё правильно сказал. Самый обычный завтрак (налейте чая, кому добавки, всё очень вкусно) порождал чувство абсолютной ирреальности происходящего. Айгуль попробовала завести разговор про медотсек и лианы, но бабуля Акзия сердито шикнула на внучку:

– Потом, не сейчас. Не порти людям аппетит.

Понемногу тревога отпустила, мне стало хорошо. Я с какой-то кристальной ясностью ощутила настоящий момент. Я существую здесь и сейчас. Откусываю от третьего подряд блинчика с клубничным вареньем, смеюсь над шутками друзей. Настоящих друзей, а не тех, кого относила к их числу за сердечки под всеми постами. Рядом улыбается, рассказывая служебную байку из прошлого, любимый мужчина. Впервые за восемнадцать лет я по-настоящему поняла, что значит это чувство. Солнце в комнате было фальшивым, но эмоции, которые оно вызывало – настоящими. Права бабуля Акзия, жизнь – очень непредсказуемая штука.

***

После завтрака, когда все были сытые и отдохнувшие, мы запустили на большом экране отчёты «Тантала», найденные на украденном в гостинице планшете.

В начале всплыло уведомление: «Информация для внутреннего пользования. Охраняется законом о коммерческой тайне».

– Уже хорошо, – прокомментировала Айгуль, развалившись на диване и неведомым образом, несмотря на малый вес и рост, сумев занять его целиком. Мы с Валентином устроились на полу, уступив старшим два оставшихся кресла.

Потекли кадры, снятые от первого лица простенькой экшн-камерой, прикреплённой, судя по ракурсу, к чье-то каске. Довольно скучные: на мутные, исцарапанные стены промышленного купола давила звёздная бесконечность. Под ногами бугрилась поверхность астероида, тёмная и неровная, изъеденная оспинами от попаданий камней помельче.

Камера, раскачиваясь вместе с человеком, приблизилась к спуску в шахту. В чёрном зеве плясали белые лучи фонарей, подсвечивая грубо стёсанные стены. В динамиках сипло, с простуженным присвистом дышал мужчина, проводивший съёмку. Наконец, раздался его голос:

– Послушайте, мы не просто так заморозили работы на астероиде две тысячи сорок три тэ-о. Я знаю, сколько стоит день простоя, не надо напоминать. Но вы выпишите мне самую крупную премию в истории компании, когда увидите, ради чего мы прекратили раскопки.

В кадр попал раскладной металлический стол, на котором был выставлен контейнер с расколотой на куски рудой. Среди породы, серой с блестящим отливом, проглядывали круглые бока инопланетных семян.

– Мы пока не знаем, что это и откуда. Сканирование показало наличие органики. Только за это открытие гарантирована Нобелевская премия. Но есть и другие новости. При разработке шахты произошёл обвал, Гаргантюа пробило обшивку.

Камера повернулась в сторону робота-меха, едва не оторвавшего Насте голову в грузовом отсеке. Я узнала его по трём нижним конечностям – такая конфигурация использовалась редко. Изображение приблизилось, демонстрируя покорёженный металл со звёздчатой дырой посередине.

– Одна из этих штук попала в Гаргантюа сквозь пробоину и начала прорастать. Видите? Вот здесь. – Луч фонаря подсветил дыру, в глубине которой проклюнулась знакомая белёсая поросль. – Оно взаимодействует с механикой, с процессором, с контроллером. Со всем. Не могу понять как, но у него получается. Смотрите.

Перед камерой возникла мозолистая ладонь с поросшими рыжим волосом пальцами, вооружённая длинным щупом. Стержень залез в дыру и принялся тормошить ростки, а потом намотал один из них на загнутый крюком конец и потянул. Тяжёлая громадина меха пошевелилась. Внутри загудели, оживая, сервоприводы, вспыхнул битыми пикселями экран, зажатый между задранных плеч.

– Вы видите перед собой будущее земных технологий. Запомните мои слова.

Автор съёмки освободил щуп от лианы и вытащил её из дыры. Мех мгновенно притих и словно обмяк, словно уставший человек, наконец-то добравшийся до кровати.

На этом видео завершилось. Бондарь кликнул на следующий ролик.

Обстановка разительно переменилась. Купол, удерживавший искусственную атмосферу вокруг шахты, был сильно повреждён. Возле разлома блестели осколки сверхпрочного стекла. Имелись и другие следы разрушений: бурильную установку покрывал слой копоти, на колёсах погрузчика с погнутыми вилами виднелись подпалины. Перед входом в шахту появилась яма. Рукотворного происхождения, судя по слишком ровной форме краёв.

Мужчина, ведущий съёмку, сменил спецовку на тяжёлый рабочий скафандр – перед объективом, возбуждённо жестикулируя, мелькали руки в толстых перчатках.

– Это дерьмо полностью захватила Гаргантюа, он вышел из-под контроля. У нас двое раненых. Шнайдер и Джонсон погибли. Инсектициды и битоксибациллин не помогли. К счастью, этой дряни нужна кислородная среда. А может, дело в температуре, чёрт его знает… Короче, когда Гаргантюа разбил купол, та штука внутри сдохла. Мы перешлём оставшиеся образцы с обычным грузом через «Колхиду», так что примите меры и проследите за контейнером.

– На этом всё. – Бондарь свернул окно. – Теперь мы точно знаем, каким путём организм пробрался на станцию.

– И как его уничтожить! – Айгуль аж подпрыгнула на диване. – Откачать из всех отсеков кислород, самим надеть скафандры. Или вообще разгерметизировать станцию, если понадобится.

– А что будет с другими, кто здоров? – возразила я.

– Пусть тоже возьмут скафандры.

– Не получится, люди ведь заперты по домам. Да и не успеем мы предупредить двенадцать тысяч человек! «Колхида» под чужим контролем. Нам даже по громкой связи ничего не объявить.

– Да, ты права… – девчонка сникла и повалилась обратно на диван, закинув руки за голову.

– К тому же, семена не сдохли в роботе до конца. Он ведь ожил, когда мы пролили на него лимонад. А что, если… Что если и контейнер «Тантала» он сломал неслучайно? И Настю туда потащил умышленно, чтобы заразить. Могло такое быть?

– Могло, не могло… Какая теперь разница? – вздохнул Валентин.

– Теперь давайте посмотрим записи вашей подруги.

Андрей Витальевич открыл вторую папку, куда заранее перекачал данные с Настиного смартфона.

– Видео много, по десять-пятнадцать записей в сутки. Но потом их количество резко падает. Начнём с того, что было сделано в день заражения.

На экране возникло осунувшееся лицо бывшей подруги, с покрасневшим и распухшим от плача носом. Наспех остриженные волосы прикрывал цветастый платок. Настя сидела на кровати в своей комнате, знакомой всем подписчикам модного блога.

– Даша, тварь, нарочно меня изуродовала. Из ревности, потому что я нравлюсь её парню.

Я хотела возразить, что понятия не имела о чувствах подруги, но осеклась. С кем я собираюсь спорить? С покойницей? Ради чего? Да и злость давно ушла, уступив место печали.

– Я теперь уродина, хуже неё. – Настя схватилась за свесившуюся на виске прядь с уцелевшей бусиной, стащила украшение и зашвырнула куда-то в угол. – Мне нравится Арсений. По-настоящему. А ей он нужен, чтобы перед другими девчонками покрасоваться. А на самом деле на него плевать. Она ничего о нём не знает. Какие игры он любит, о чём мечтает, кем хочет стать. Её это просто не интересует.

«А ведь она права, – с горечью подумала я. – Это Айгуль рассказала, что Сеня мечтает стать инженером. А я ни разу не поинтересовалась, куда он планирует поступать».

– Я её ненавижу. Не знаю, как объяснить. Мне хочется, чтобы Даша мучилась так же, как и я. И в то же время эта ненависть… она как будто не моя. Ерунда какая…

С этими словами Настя потянулась к смартфону и остановила съёмку.

– Есть ещё одно любопытное видео. – Бондарь промотал список записей, двигая ползунок. Когда он только успел всё изучить и выделить самое важно? Наверное, пока я боролась со сном, отмокая в ванной.

– Я не помню, как сюда попала! – В голосе Насти звучал неподдельный ужас, глаза расширились настолько, что над зрачками показались белки. Бывшая подруга развернула камеру, чтобы показать коридор, ведущий в грузовой отсек. – Я легла спать, а очнулась уже здесь. И вот с этим в руке.

Кадр переместился на ладонь, сжимавшую в горсти шарики размером с вишнёвую косточку. Семена! Шарики заметно отличались: одни были гладкими, синими, другие – почти чёрными с жёлтыми колючками, третьи походили на комок фарша в прозрачной оболочке.

– Я попыталась их выкинуть, но не смогла. Рука просто не послушалась! – Настя демонстративно потрясла сжатой ладонью перед камерой. – Наверное, у меня сотрясение. Скажу маме.

– На этом всё, – объявил Бондарь, сворачивая папку. – Остальное вы уже видели. Готов выслушать полезные соображения.

– Я по-прежнему знаю, где хранятся ключи от яхты «АстроМета». Я ведь с самого начала предлагала, – проворчала Айгуль. – Уже подлетали бы к Марсу. А по пути вышли бы на связь с каким-нибудь кораблём.

– Девчонка права, – Валентин небрежно кивнул в её сторону подбородком. – Что мы можем впятером? Да ничего.

– Впятером мы можем уйти в партизаны. – Бондарь улыбнулся уголком губ, намекая, что его слова не стоит воспринимать серьёзно. – Организовать сопротивление, доносить до граждан информацию о том, что происходит на самом деле.

Я покачала головой.

– Не выйдет. Народ на «Колхиде» законопослушный. Сказано сидеть по домам и ждать врачей – будут сидеть и ждать. Придётся каждого лично переубеждать, а это прорву времени займёт. Всех уже заразят.

– Что ж, тогда надо глянуть, как там с обстановкой в порту. Акзия Жаназаровна, будьте добры. Боюсь, мой допуск заблокирован.

Бабуля Акзия развернула виртуальную клавиатуру и принялась набирать команды, подключаясь к системе наблюдения.

– Посмотрим-посмотрим… Большинство камер повреждено. Так я и думала, пакостить эти кишки горазды… Но парочка уцелела. Вот!

На окне-экране возникло изображение порта. Возле стыковочных узлов кипела деловитая суета. Там и раньше бывало оживлённо, но никогда я не видела столько людей разом, словно все до единого корабли готовились к взлёту. Стоп. Не людей, заражённых. На ранних стадиях: большинство ходило на двух ногах, хоть и медленно, и неуклюже. Кто хромал, кто сгорбился в три погибели, кто не смог застегнуть сшитую по размеру спецовку.

Грузовые люки были открыты, внутрь складировали какое-то оборудование, ящики и коробки. От площадки к площадке сновали роботы-заправщики, подсоединяя к бакам длинные шланги. Командовал всем этим столпотворением Полковник. Он стоял, прилипнув магнитными подошвами ботинок к железному мостику, соединявшему лестницу и будку диспетчеров, откуда хорошо просматривался гигантский ангар. В правой руке Полковник держал рацию, куда время от времени бросал неслышные из-за шума отрывистые команды.

– Без шансов, – заключила Айгуль. – И мышь незамеченной не проскользнёт. А куда это они все собрались?

Андрей Витальевич поднялся с кресла и прошёлся по комнате, сцепив руки за спиной.

– Думаю, что сначала на Марс, а оттуда на Землю. Это ведь форма жизни, хоть и паразитическая. А жизнь стремится к экспансии, ей необходимо занимать новые территории.

Я охнула, прижав ладони к губам. До этой минуты меня успокаивала мысль, что даже при самом паршивом раскладе моя семья останется в безопасности. Ни с мамой, ни с папой, ни с Машкой ничего не случится. Пусть она таскает мою любимую куртку и почаще вспоминает свою грубиянку-сестру. Но теперь… Словно ожили все кошмары, что я пыталась прогнать из головы. Подобные мысли захватили не только меня. Валентин как-то съёжился, втянул голову в плечи и стал походить на нахохлившегося воронёнка. Бабуля Азия шевелила губами, читая молитву, Айгуль шептала: «Мамочка, папочка… Я этого не допущу!»

Но как помешать врагам осуществить их план, не жертвуя никем из жителей «Колхиды», мы так и не придумали. До позднего вечера мы пересматривали записи «Тантала», подключались к уцелевшим камерам в разных частях станции, обсуждали самые безумные варианты, ругались и снова кидались устраивать мозговой штурм. Но ни одной стоящей идеи так и не появилось.

После полуночи Бондарь, потерев кулаком запавшие, потускневшие глаза, объявил отбой.

– Всем спать. Если мы попадаем от усталости, то никому не сможем помочь. Дежурим по очереди. Валентин, ты первый, разбудишь меня через три часа. Девочки пусть отдыхают.

– Не надо, сынок, чего мальчика зазря мучить? В молодости сон крепкий. А я – старая сова, давно не сплю по ночам. Вместе подежурим. Ступай, я разбужу, как время придёт.

Бабуля Акзия устроилась с винтовкой напротив гермозатвора. Айгуль незаметно задремала на диване, её не стали будить. Бабушка накрыла внучку покрывалом и сунула под голову маленькую подушку-думку, до этого лежавшую на кресле. Валентин потянулся, широко зевнул и побрёл в соседнюю комнату, пожелав всем спокойной ночи. А я принялась подниматься по лестнице, с замиранием сердца слушая шаги Андрея за спиной. Он тоже выбрал комнату наверху.