Читать книгу: «Станция «Колхида» закрыта на карантин», страница 12

Глава 13

Стоило ли удивляться, что сон никак не приходил? Даже усталость куда-то делась. От Андрея меня отделяли каких-то десять шагов и хлипкая перегородка. Я вертелась с боку на бок, считала овец, надолго замирала, уставясь в потолок. Сердце в груди билось всё чаще, словно на финишной прямой долгой и выматывающей пробежки. Что Андрей на самом деле думает обо мне? Думает ли вообще? Или дрыхнет спокойно, завернувшись в тёплое одеяло? Или ещё хуже – вспоминает невесту. Мысленно просит прощения за то, что не послушал пророческого совета и отправился на «Колхиду»…

Нет, он думает обо мне. Иначе не выбрал бы второй этаж. Прикорнуть на три часа можно было и в гостиной на первом.

Наконец, я извелась настолько, что прекратила пытку, спрыгнув с кровати. Вместо пижамы накинула белую рубашку, впечатляющий запас которых хранился в шкафу. Выбрала размер икс-икс-эль, чтобы подол прикрывал бёдра, слишком длинные рукава закатала до локтя.

Бесшумно ступая на цыпочках, выглянула в коридор. Замерла, пытаясь уловить среди тихого гула машин размеренное дыхание Андрея. Но ничего не услышала. И даже подкравшись вплотную к двери, не смогла уловить ни единого звука. А если я ждала слишком долго, и Андрей уже спустился сменить бабушку Акзию? Нет, рано. Я взялась за ручку и некоторое время так и стояла, не решаясь её повернуть, уткнувшись лбом в холодную створку.

– Я не сплю.

Мои щёки заполыхали. В коридоре не было зеркал, но я легко представила, как наливаюсь алым румянцем до самых бровей. Захотелось сбежать и запереться в спальне, но я подавила трусливый порыв. И без того частенько представала в глазах мужчины инфантильною дурой.

– Заходи. Всё в порядке, я накроюсь одеялом.

«Жаль» – подумала я, но почувствовала себя более уверенно.

В комнате были выключены все лампы. Немного света давало окно-экран, где транслировалось море с огромной луной, расплескавшей серебро по неспокойным волнам. В сумраке белела простыня на развороченной постели. Андрей полулежал-полусидел, натянув до пояса измятое одеяло и сунув под спину подушку. Руки мужчина скрестил на груди. Чередование тени и падавшего от экрана света красиво обрисовало мускульный рельеф.

– Тебя что-то тревожит? То есть, я знаю что, но… А, хреновый из меня психолог…

Впервые на моей памяти Андрей использовал грубое слово, хотя, видит Бог, поводов за последние дни хватало с избытком.

Я хотела ответить, что больше нуждаюсь в друге, чем в психологе, но вместо этого произнесла:

– А ведь это моя вина. Если бы мы не полезли без разрешения в грузовой отсек… Ничего бы не произошло. Настя и Сеня остались бы живы. Полковник и Илона Леонидовна не заразились бы и сейчас занимались своими делами… Как теперь жить с таким грузом на совести?

– Привыкнешь. Я привык. Прости, я не это хотел сказать. – Андрей с силой потёр лицо. – Это не твоя вина. В «Тантале» отлично знали, насколько опасны семена. Но отправили их на густонаселённую станцию, никого не предупредив, в обычном контейнере с минимальной защитой. Из-за банальной жадности они подвергли риску заражения двенадцать тысяч человек.

– Но если бы Настя не пролила лимонад, тот робот… – Я наморщила лоб, вспоминая кличку меха, озвученную в одном из роликов «Тантала». – Гаргантюа. Он бы не проснулся.

– Да, и тогда его бы отправили на Землю, – мягко заметил Бондарь. – И эпидемия началась бы не в замкнутом пространстве, а на планете, где нет никаких физических преград для её распространения. В самом крайнем случае мы разгерметизируем «Колхиду». С Земли атмосферу не откачать. Поэтому выброси…

– Я люблю тебя.

Я сама не поняла, каким образом вырвались запретные слова. Андрей вздохнул, закрыл глаза и покачал головой.

– Даша, я не могу… Не надо. Давай спать, завтра нам потребуются все силы.

Ещё вчера я бы согласилась и молча ушла, сгорая от стыда и досады. Но сегодня меня накрыло ощущением абсолютной свободы.

– А если завтра – конец? Если мы – последние люди на «Колхиде»? Какое-то время ещё потрепыхаемся, но рано или поздно нас отыщут в любой дыре. Это страшно, да. Зато плевать на взгляды друзей и коллег, нормы морали, на правила общества. Их нет. Есть только пустые коридоры и монстры. Если бы всё было именно так, что бы ты мне ответил?

После долгой паузы, с каждой секундой которой моя решимость ослабевала, Андрей произнёс:

– Я бы ответил: иди сюда…

На подгибающихся ногах я пересекла комнату, чувствуя себя Русалочкой, продавшей голос морской колдунье и впервые ступившей на твёрдую землю. Вскарабкалась на кровать, устроилась рядом с мужчиной, поджав голые ноги и прижавшись щекой к его груди. Андрей приобнял меня за плечи, легонько поцеловал в макушку. Я ощутила его тёплое дыхание. По телу пробежала волна щекотной дрожи. И этот запах… Сердце мужчины забилось чаще. Но вместо каких-нибудь нежностей он произнёс:

– Ты не любишь меня, Даша.

– Позволь мне решать.

– Твои чувства тебя обманывают, – он снова прижался губами к моим волосам, продолжил ласковым шёпотом: – Ты попала в беду, а я кажусь тебе героем-спасителем, кем-то, на кого можно опереться. Ты переносишь…

– Только не надо вспоминать про мои отношения с отцом, – хмыкнула я. – Пожалуй соглашусь, хреновый из тебя психолог.

– Хорошо, ты и сама всё поняла.

Не придумав убедительного ответа, я погладила его колючую щёку, провела пальцами по виску, обрисовала лёгким движением скулу.

– Мы не будем… – он сглотнул, не договорив.

Чему тут удивляться. Даже если общество рухнет в тартарары, вместе со всеми нормами и законами, на убеждения Андрея это никак не повлияет. Никакой апокалипсис его не изменит. А согласно личным правилам Андрея, пользоваться уязвимостью того, кто слабее тебя – недопустимо.

– Я просто хочу побыть рядом.

Прижавшись носом к шее мужчины, я с наслаждением втянула слабый запах туалетной воды. Погладила его шею, ключицу, положила ладонь на грудь. Мне нравилось ощущать под пальцами тёплую кожу, поросшую жёстким волосом. Вот дура, раньше я думала, что волосы на груди – это ужасно. В ушах всё сильней отдавались толчки разогнавшейся крови.

Андрей испустил долгий вздох. Его рука опустилась ниже, на талию. Пальцы другой дотронулись до моих волос, зарылись глубже в распущенные пряди. Наши лица оказались совсем близко, дыхание перемешалось. Губы соприкоснулись, нежно и легко. Я боялась пошевелиться, сделать что-то неправильно и тем разрушить волшебство. Шероховатая корочка на его губах, мягкий толчок языка… Всё вокруг утратило ясность, обернулось туманом. Его поцелуи становились всё увереннее и настойчивее. Я отвечала на каждый, раздираемая восторгом и желанием большего.

Внезапно Андрей отстранился.

– Пора на пост, – произнёс он осипшим голосом, даже не посмотрев на часы.

– Можно мне остаться здесь? – тихо спросила я.

– Конечно.

– Что бы не случилось завтра… Мне будет не так страшно. И не так обидно, если…

– Всё будет хорошо.

Пустые слова, в которые не верил никто из нас.

В утешение мне досталась возможность посмотреть, как Андрей торопливо одевается, отвернувшись к стене. Затем я зарылась в подушку, хранившую его запах, и погрузилась в беспокойную дремоту.

***

Несмотря на короткий сон с кошмарами под утро, на следующий день во мне кипело столько энергии, что я могла питать реакторы «Колхиды» одним прикосновением руки. Чего нельзя было сказать об остальных. Атмосфера в номере была буквально пропитана тревогой и страхом. На всех экранах вместо моря транслировалась съёмка с камер, меняющихся в случайном порядке. Иногда изображение исчезало, скрываясь под рябящими помехами – и список работающих устройств укорачивался на один пункт.

В порту заканчивали готовить к старту два шаттла и шесть грузовых кораблей. Перед шлюзом медицинского блока строился отряд заражённых, облачённых в противочумные костюмы, скрывающие изменившиеся тела. Второй отряд за утро. Первый пытался прорваться в учебный блок, пока безуспешно: учителя и воспитатели сумели заблокировать гермозатворы и забаррикадироваться изнутри.

Я недооценила жителей «Колхиды»: те начали что-то подозревать. Тут и там в коридоры и отсеки выплескивалось общее недовольство. Где-то охране удавалось запереть бунтарей в любом подходящем для этих целей помещении, где-то приходилось отбиваться и отступать.

Валентин сидел, закусив губу, и читал статьи про какие-то яды. Андрей копался в планшете, украденном из гостиницы, изучая многочисленные документы «Тантала». Айгуль и я бродили от монитора к монитору, не в силах усидеть на одном месте. Девчонка украдкой поглядывала на Андрея, надеясь, что чудо вот-вот произойдёт и умный взрослый придумает, как всё исправить. Я сдерживалась, зная, как сильно давит на него наше молчаливое ожидание, хотя со стороны мужчина выглядел абсолютно спокойным. Поэтому мне ещё отчаяннее хотелось помочь, и я в тысячный раз изучала трансляцию из грузового ангара. Именно оттуда зараза проникла на «Колхиду». Вдруг там же найдётся подсказка, как с ней покончить?

Робот-мех снова включился. Его металлический корпус окутывали отростки, пробившиеся из стыков между пластин. Что не мешало ему дрейфовать по ангару, иногда подключая маневровые двигатели. Ломанная траектория его перемещений, похоже, не имела конечной цели. Он подлетал к очередной цистерне, с гулким звоном проминал железный бок и двигался дальше.

Не меньше половины контейнеров было повреждено или разломано целиком. Ящики с грузом, серый порошок рудного концентрата, консервы с едой и слитки металла – всё вперемешку парило по отсеку, создавая впечатление замедленного в тысячу раз урагана. Мусор сталкивался с погрузчиками и кран-балками, вертелся, отскакивал от стен и менял траекторию, перекрывая обзор. Вылетевшая из растерзанных биг-бэгов крупа напоминала рой крошечных белых пчёл, изгнанных из улья и неприкаянно круживших в поисках нового дома.

Во всём этом подвижном хаосе чего-то не хватало. Яркого пятна возле площадки, где раньше находился сломанный Гаргантюа… Я приблизила лицо к экрану, пытаясь понять, что именно не даёт мне покоя.

– Акзия Жаназаровна, а можно посмотреть запись за пятницу? С этой же камеры. Утреннюю, до того, как техники всё отключили.

– Посмотрим, есть ли доступ к серверу. Все записи отправляются в архив.

Старушка вызвала меню, поколдовала с настройками и с хмурым видом покачала головой.

– Есть, но долго связь не протянет. Смотри, Дашенька.

В соседнем окне появилось изображение грузового отсека, устаревшее на пять дней. Я принялась сравнивать картинки, вспомнив детскую игру «Найди десять отличий». Занятие требовало большого сосредоточения как раз потому, что отличий хватало. Спятивший робот-мех времени даром не терял.

Та-а-ак, вот хромированный поручень, от которого я оттолкнулась, когда Сеня кинул в меня кюар-кодом. На соседнем экране выломанная с мясом дуга слегка покачивалась, зацепившись краем за камнедробилку. Вот ржавая цистерна с остатками тёмно-зелёной краски на боках. И вот она же, пробитая насквозь и отброшенная в дальний угол. Вот голубой контейнер, на который Сеня прилепил код с другого ящика. В пятницу контейнер находился рядом с площадкой, где стоял робот-мех. А сегодня он… Я поискала взглядом приметное голубое пятно. Цвет необычный, будет легко найти… Нет, его точно нет.

– Акзия Жаназаровна, отмотайте вперёд на один день.

Ага, в понедельник контейнер ещё стоял на своём месте.

– Покажите, пожалуйста, воскресенье.

В полночь, когда начался новый цикл записи, контейнера уже не было.

– А теперь мотайте назад в ускоренном режиме.

– Так пойдёт или быстрей?

– Чуточку быстрей. Вот так хорошо, спасибо.

На экране замельтешили, двигаясь задом наперёд, фигурки людей, засновала техника. Без четверти десять над голубым контейнером повис спущенный с кран-балки крюк. Рабочий в надвинутой на глаза кепке подпрыгнул, зависнув в воздухе, и поймал его за стропу. Затем зацепил крюк за специальный крепёж и махнул кому-то рукой. Контейнер качнулся, приподнялся и двинулся с места, полетев по направлению к первому шлюзу, находившемуся в дальнем конце ангара.

– А есть картинка с другого ракурса?

– Нет, Дашенька, это всё, что уцелело.

– Жаль…

Я принялась постукивать носком ботинка, не в силах сдержать возбуждение. С этого угла съёмки первый шлюз просматривался плохо. Контейнер развернули, выровняв по осям, и поместили внутрь камеры. Благодаря невесомости процедура заняла не больше минуты. Сработал гермозатвор, загорелась красная лампа. Через стеклянные вставки на створках было видно, как открылись внешние ворота шлюза и контейнер… попросту вышвырнуло в космос!

– Верните пятницу, самое начало. Спасибо. – Я ткнула пальцем в голубой прямоугольник на экране. – Что находилось внутри?

Увы, ответ бабули Акзии меня разочаровал.

– У охраны нет доступа к накладным. Это надо в бухгалтерию или к кладовщикам.

– А можно с ними связаться, как думаете? Хотя погодите…

Я задумалась. А если неважно, с чем был контейнер на самом деле? Главное, что паразит, захвативший станцию, считал информацию с наклеенного на него кюар-кода. А в зашифрованных данных было ясно сказано: внутри находится вакцина от лихорадки Бортеньоля. Так-так-так, мысли стремительно завертелись в голове…

Пересказав логическую цепочку остальным, я добавила:

– Я видела формулу этого лекарства на компьютере Илоны Леонидовны. И она изучала в микроскоп две клетки – здоровую и больную.

– Зачем паразиту изучать наши болезни? – удивилась Айгуль.

Валентин бросил читать статью про яды, отложил ноутбук и присоединился к совещанию.

– Может, ему нужны здоровые тела?

– Так люди много чем болеют. Тот же грипп встречается куда чаще, – заметил Андрей, по привычке принявшийся мять ямочку на подбородке. Пока я спала, мужчина успел побриться и привести в порядок одежду. – Разве что эпидемия лихорадки Бортеньоля всё-таки существует.

– Нет, это просто прикрытие, – отмахнулась я. – Мы не заметили никаких признаков соблюдения карантина внутри медблока. И защитные костюмы они надевают, только когда выходят наружу. Для маскировки.

– Любопытно… – протянул Андрей, а потом повернулся и указал на брошенный на кресле планшет. – Помните погибшую женщину из гостиницы, Ларису Филипенко, менеджера из «Тантала»? Я нашёл её больничный, закрытый месяц назад. И знаете, чем она переболела?

– Лихорадкой Бортеньоля! – воскликнула Айгуль, радуясь непонятно чему.

Я прошлась взад-вперёд, нетерпеливо пощёлкивая пальцем. Мысли в голове обгоняли друг друга, толкались на поворотах, не давая сосредоточиться на чём-то одном.

– На этой Филипенко лианы не прижились, так?

– Так, – подтвердил Андрей.

– Но если бы лихорадка убивала не только людей, но и паразита, он бы не стал избавляться от контейнера с лекарством. Это не совпадение…

– Для паразита смертельна не болезнь! – перебил меня Валентин. – Смертельно само лекарство!

– Да! Вот оно! – Айгуль сделала победный жест, сжав кулак и резко согнув руку в локте.

Андрей же уселся за стол, вытащил из наплечной кобуры пистолет и принялся его разбирать. По нарочито неспешным движениям я поняла, что мужчина взволнован и пытается упорядочить мысли, выполняя рутинную процедуру.

– Предположим, вы правы, – после длительной паузы заключил он. – Но вакцина уничтожена. Что-то могло уцелеть в медицинском блоке, но нам туда не добраться. Да и есть ли она в количестве, достаточном для обработки целой станции?

Валентин положил сцепленные в замок ладони на шею и покачался влево-вправо, разминая затёкшие плечи. На его лице отразилось напряжённое раздумье.

– Не надо много, – наконец, с уверенностью заявил он. – Нужен только образец. В лаборатории растительных ресурсов есть химический принтер. Воспроизводит любой состав в неограниченном объёме. Из-за карантина там, скорее всего, никого нет. Зачем паразитам выставлять охрану в пустой лаборатории? У меня остался доступ, проникнуть туда будет несложно. И я знаю, как настроить оборудование и всё запустить.

– А сам образец где достать? Вакцину выкинули в космос два дня назад.

Умерив общее ликование, бабуля Акзия вытащила откуда-то тюбик смазки «Универсал» и вместе с кухонным полотенцем передала Андрею. Мужчина благодарно кивнул и принялся прочищать детали оружия.

– А вот и нет! – Я с торжествующим видом воздела указательный палец. – Ведь Сеня поменял коды! В голубом контейнере хранилось что-то другое. А лекарство до сих пор лежит…

Приблизившись к монитору, я принялась изучать изображение, шёпотом бормоча: «Где ты… где ты, хороший мой, покажись…». Как же выглядел нужный контейнер? Вроде бы он был красным… Нет, скорее коричневым. С такими ребристыми боками и предупреждением, что внутри находится хрупкий груз.

– Вот здесь! Вот этот ящик! Надо только проникнуть в грузовой отсек и выкрасть образец!

– Хорошо, принтер напечатает лекарство, сколько необходимо. Как распространить его по «Колхиде»? – Андрей тщательно протёр полотенцем деталь в форме цилиндра с набалдашником, отложил и взял чёрную блестящую пружину.

Удивительно, как правильно заданные вопросы помогали превратить простой обмен мнениями в полноценный план. Я сразу вспомнила:

– Вы заметили очистные сооружения рядом с убежищем Айгуль?

Все закивали.

– Из центрального резервуара вода расходится по всей станции. В том числе по точкам, где заправляются роботы-уборщики. Если добавить лекарство в воду и запустить почти три тысячи роботов одновременно, мы обработаем огромную площадь!

– А так можно? – уточнил Валентин.

– Да! – воскликнула я. – Существует специальный протокол на случай эпидемии, я слышала от отца. Наш противник сам ввёл на станции чрезвычайное положение. И теперь любой сотрудник отдела безопасности с нужным уровнем допуска сможет запустить протокол!

– А заодно включить в парке ливень! – подкинула идею Айгуль. – Ба, твоего уровня хватит, чтобы всё запустить?

– Думаю да. После Полковника я вторая по старшинству.

– Акзия Жаназаровна, с каждым днём нашего знакомства вы всё больше меня удивляете. – Андрей приложил ладонь к груди и слегка наклонил подбородок.

– Старый конь, сынок, борозды не испортит. Точнее, старая кляча, хе-хе.

– Бабушка, ну зачем ты так о себе? Ты у нас ого-го!

Валентин вернул разговор в деловое русло:

– Вода для полива клумб также поступает из резервуара. Более того, оранжерея включена в цикл подачи, ну, соединена трубами прямо с хранилищем.

– И что нам это даёт? – уточнил Андрей, видя, что парень пытается донести какую-то важную мысль.

– Подачу можно поставить на реверс, пустить воду в обратную сторону!

– Я правильно тебя понимаю, что мы можем синтезировать лекарство, отправить его в водохранилище прямо из лаборатории, а оттуда распространить по «Колхиде»?

Валентин согласно закивал.

Тогда Андрей щёлкнул затвором собранного и почищенного пистолета, досылая патрон. Надел шляпу. Поднялся, хлопнув себя по колену, и объявил:

– Сделаем это.

Глава 14

Но сразу отправиться не получилось. Выход затянулся из-за споров, кто с кем идёт.

– Необходимо разделиться, – настаивал Андрей. – Валентин, только ты знаешь, как попасть в лабораторию и подготовить принтер. Его наверняка придётся заправлять, настраивать, ведь так?

– Ну так… Но на складе опасно, туда нельзя идти в одиночку.

– А кто будет с трубами разбираться? Всё это потребует времени. А его почти не осталось.

Андрей красноречивым жестом указал на монитор. В порту проводились последние проверки кораблей. Люки были задраены, а значит, до старта оставалось не больше трёх часов. На соседнем экране плазменным резаком вскрывали шлюз на входе в учебный блок. Летели искры, плевался раскалёнными брызгами плавящийся металл. По ту сторону гермозатвора, где тоже имелась камера, столпились люди, с ужасом наблюдавшие, как удлиняется сияющая полоса.

– Айгуль проведёт тебя мимо охраны, а Акзия Жаназаровна прикроит вас обоих. Даша, отдай пропуск отца.

– Я иду с тобой.

– Нет. Я не могу отвлекаться на твою защиту. Сейчас не до сантиментов.

– Да, – ответила я тоном, не предполагающим споров. – Именно потому, что слишком многое стоит на кону. Если с тобой что-то случится, кто отнесёт образец лекарства в лабораторию? Или ты думаешь, что неуязвим?

– Дьявол! – Андрей сдёрнул шляпу с головы и смял поля. – Хорошо. Поклянись делать всё, что я говорю. И не соваться вперёд.

– Обещаю.

***

Удивительно, но лифты до сих пор работали. Я была готова к долгому подъёму по анкерной линии, проложенной в технической трубе. Но мы сидели в пустой кабине, как в первый день знакомства. И по ту сторону стекла точно также проплывала громада «Колхиды». Но теперь от искрящегося великолепия не осталось и следа. Некогда оживлённая станция больше напоминала один из тех астероидов, ради изучения которых её возвели. Редкие огни горели в порту и в районе медицинского блока. Остальные сегменты погрузились в темноту – электричество экономили, надеясь продлить работу жизненно важных систем.

– Забавно, да? – я вытянула ноги до середины кабины и скрестила лодыжки.

Андрей усмехнулся. Ему не требовалось ничего объяснять. С каждой минутой подъёма наши тела становились легче. Под конец мы оба реяли над сиденьями, удерживаемые от прилипания к потолку пристёгнутыми ремнями. Я нервничала, глядя на сигнальное табло.

Сигнал прибытия. Мрак длинного пустого тоннеля, кое-где разбавленный тусклым аварийным светом. Потухшие линии-указатели на полу.

По дороге к грузовому отсеку нам повезло. Заражённые попались всего раз, да и то не обратили на нас внимания, занятые укладкой толстого пучка проводов в разноцветной изоляции. Ещё двое, с налобными фонарями, разбирали обшивку на потолке. Пришлось затаить дыхание и проплыть несколько метров прямо под ними, пока нас не скрыл из виду следующий поворот. Прав был Валентин: черви обживались на «Колхиде» словно у себя дома.

Зато стены пока оставались чистыми. Не было заметно следов белёсой поросли, пробивающейся среди пятен грязи и жира. Лианы не успели сюда добраться, а может, предпочитали размножаться в более тёплом «бублике». Сердцевина станции, где находились склад и порт, традиционно отапливалась хуже.

– Как думаешь…

– Т-с-с!

Андрей вскинул кулак, подавая сигнал «Замри!». Мы остановились на подходе к Т-образному перекрёстку и прислушались к шуму, доносившемуся слева, из заполненного заражёнными порта. Там громыхало железо, лязгали механизмы, басовито гудели, прогреваясь, двигатели шаттлов. Люди почти не говорили. Я давно заметила, что заражённые общались как-то по-другому, без жестов и слов. Может, стрёкот и был их новым языком?

Мы свернули направо и двинулись по тоннелю, цепляясь за протянутый вдоль переборки леерный трос.

Гермозатвор грузового отсека застопорился, закрывшись не до конца. В щель, куда легко мог протиснуться взрослый человек, было видно, как спятивший мех парил над бурильной установкой, так и не дождавшейся отправки в шахту. Мимо ворот проплыла капсула для редкоземельных элементов, за ней – плоскогубцы со знакомой оранжевой рукоятью.

Почти все контейнеры оказались разбиты. Их содержимое дрейфовало по ангару, сталкиваясь в воздухе, вращаясь, мешаясь с обломками тары, болтами и закрученными в спираль титановыми прутами.

– Держись за мной.

Андрей, помогая себе руками, протиснулся между створок. Я юркнула следом, прошуршав тканью куртки по боковине затвора. Мы медленно двинулись вдоль штабеля контейнеров, не упуская из виду меха, увлёкшегося разрыванием на части толстенного троса из нержавеющей стали. При этом нам приходилось лавировать среди мусора, три дня назад бывшего чьим-то грузом. Я подтолкнула пластиковый ящик с наклейкой «Огнеопасно!», убирая его с пути, и изогнулась, проплывая между скреплённых в блоки баллонов.

– Вон он! – шепнула я, указав на коричневый контейнер с рифлёными стенками. На месте отклеенного кюар-кода остался квадратный отпечаток. Да, это точно был он.

– Повреждён, но несильно, – пробормотал Андрей.

Мех закончил разрывать трос и переключился на цистерну со сжатым кислородом. Сращение робота и лиан прошло для конструкции неудачно: ростки пробили защитный кожух, частично его разрушив. Из трещин вытекало масло, собираясь в прозрачные, цвета крепко заваренного чая шары. Пудовые кулаки с грохотом опустились на алюминиевую оболочку цистерны. Металл податливо смялся, газ с громким шипением устремился наружу. Хорошо хоть кислород, а не метан.

Андрей жестами обозначил дальнейший маршрут: от камнедробилки к контейнеру, где, по моим воспоминаниям, хранился тунец. Оттуда под прикрытием облака крупы к большой квадратной раме с закреплёнными на ней ящиками. Последний, самый опасный рывок до лекарства пролегал через открытое пространство. Я согласно кивнула.

Следуя за мужчиной, легко перелетавшим от скобы к натянутому тросу, а оттуда – к стальной опоре рамы, я мысленно возвращалась к нашим с Сеней дурацким шуткам. И не могла поверить, что всего несколько дней назад вела себя как эгоистичный ребёнок. Правда, одна из этих шуток могла всех спасти… Или окончательно погубить, если мы ошиблись в расчётах и собирались потратить драгоценное время на ерунду…

Достигнув цели, я уцепилась за поручень на торце контейнера и тихо спросила:

– Как мы его откроем?

Большинство контейнеров запирались на простейшие кодовые замки. Их владельцы не боялись воровства. Больше опасались, что какой-нибудь дурак из разнорабочих увидит незапертый контейнер и спрячет в нём блок сигарет или бутылку водки в надежде обойти таможню. План изначально провальный, весь груз проходит через сканер. Но кому охота терять время и писать объяснительные?

К счастью, робот-мех решил проблему за нас, повредив крепежи замка. Андрей упёрся ногами в стену и потянул створку, заскрежетавшую на весь грузовой отсек. Стук по цистерне прекратился. Обмирая от страха, я высунулась из-за укрытия, образованного зацепившимися друг за друга обломками. И с ужасом поняла, что мех сканирует помещение.

Веер красных лучей двигался от гермоворот в сторону будки, где раньше находился машинист, управлявший кран-балкой. Но не достиг её и потух, растворившись в воздухе. Тогда робот включил маневровый двигатель и воспарил к потолку метра на три. Покрутился, пощёлкал клешнями и вновь опустился на цистерну, схватившись за вентиль. Стук возобновился.

– Берём по одному и уходим, – скомандовал Андрей.

В боксе хранились термоконтейнеры. Мы вскрыли один: внутри, в мягких гнёздах с хладоэлементами, лежали одноразовые шприцы, заправленные вакциной.

– Давай возьмём больше, хотя бы по два!

– Мне потребуется свободная рука, если придётся стрелять. А ты больше не унесёшь. При обычной силе тяжести они весят…

Я не заметила, откуда взялся этот заражённый. Дядька в рабочей спецовке, при жизни щуплый и низкорослый, из-за вспученных под кожей лиан походил на переевшего стероидов качка. Он уцепился в Андрея отростками и потянул, пытаясь затащить его на крышу бокса. В последний момент Андрей ухватился за скобу, а другой рукой умудрился выхватить пистолет. Грохнул выстрел, но мимо. Заражённый ударом лиан выбил оружие из руки.

Тогда Андрей прыгнул монстру навстречу, спружинив ногами от края крыши. Монстр и человек закружились, сцепившись в клубок. Отростки стискивали тело Бондаря, рвали пиджак и рубашку, царапали кожу, оставляя красные полосы. Я металась, не зная, чем помочь.

Внезапно монстр стих и обмяк. Андрей, тяжело дыша, высвободился из лиан и оттолкнул мертвеца, отправляя того в дрейф по ангару. Заражённый перевернулся, раскинув руки, и только тогда я заметила торчавший между лопаток опорожнённый шприц.

– Что ж, мы убедились, что вакцина для них действительно смертельна.

– У тебя кровь… – Я дотронулась до плеча Андрея и посмотрела на кончики пальцев, окрасившиеся алым. – И здесь тоже…

– Это ссадины, не опасно. Бери кейс. Не этот, целый.

Лицо мужчины, подсвеченное работавшим в четверть силы фонарём, накрыла тень. Огромная тень, захватившая не только нас обоих, но и контейнер с лекарством, и соседний штабель каких-то ящиков, скреплённых в блоки по несколько штук.

К нам приближалась махина Гаргантюа. Мех брёл по стене, с гулким буханьем переставляя увитые лианами ноги с магнитными зацепами в ступнях. На контейнер с размаху опустилась клешня. Мы прыгнули в стороны. Пластиковый кейс распался на осколки, один из которых вонзился мне в челюсть. Больно, но не глубоко.

– Берегись!

Мех включил маневровые двигатели и устремился в погоню. Зашипел пар, скрывая две удалявшихся фигуры: большую, угловатую, чёрную. И маленькую, юркую, совершенно беспомощную перед громадиной из металла.

Очень скоро Гаргантюа загнал Андрея в тупик из контейнеров. Мужчина скорчился, забившись в пробитую в стенке дыру. Клешня ударила рядом, проломив новое отверстие. Робот с лязгом и скрежетом развернул металлический торс. Снова ударил, попав на полметра выше нужного.

– Бери лекарство и беги! – крикнул Андрей, скукожившись в ненадёжном убежище.

– Я не оставлю тебя!

– Уходи, дура! Иначе мы все умрём!

«Дура, да. Но не уйду» – подумала я, подплывая к парящему в воздухе пистолету.

Стрелять я не умела, все мои знания об оружие основывались на фильмах. Но я видела, как действовал Андрей, и куда он нажимал. Схватив пистолет, я полетела вперёд, подбираясь к меху со спины. Я не была уверена, снят ли пистолет с предохранителя, и имелся ли здесь предохранитель вообще. Зато я знала, где у робота находился бак с азотом для реактивной массы.

Я не имела права промазать. Просто не имела и всё, поэтому действовала, не сомневаясь.

Я притормозила, зависнув в воздухе. Прицелилась. Нащупала пальцем скобу. Нажала.

Выстрел неприятно ударил по ушам. Отдачей меня отбросило метра на полтора, впечатав в торец какой-то цистерны. От боли на миг потемнело в глазах. Но я увидела, как из пробитого баллона меха вырвалась струя азота.

Робота завертело. Он попытался скомпенсировать струю двумя двигателями, но те были гораздо слабей. Меха отправило в хаотичный полёт по отсеку. Он пытался за что-нибудь уцепиться, но скорости сервоприводов не хватало. Клешни клацали впустую, всё больше удаляясь от нас. Последним ударом мех порвал пакет с болтами и крутанулся вместе с ним. Из дыры сыпануло серебристой шрапнелью. Андрей закричал:

– Даша! Пригнись!

Голова раскололась от невыносимой боли. Моим последним воспоминанием было то, как Андрей плывёт к гермоворотам с кейсом в руках. А потом свет померк.