Читать книгу: «Интеграция», страница 2

Глава 2

Орша

Первый гадёныш прятался в саду – его выдали следы подошв на политой с утра земле и сломанные стебли в розовых кустах. Второй был более осторожен и затаился под кроватью в спальне Орши. По дому он передвигался бесшумно, не отбрасывая теней, предусмотрительно скинув обувь. Орша проверил пистолет – полный заряд. Кого же первым, чтобы не спугнуть второго?..

Рассудив, что второму из дома так просто не выскользнуть, Орша сосредоточился на том типе, что засел в кустах. Всё равно остальные двери и окна заблокированы, так что второму поганцу придётся уходить из дома через заднюю дверь кухни, ведущую, опять же, в сад – тут его Орша и встретит. А пока разберётся с первым.

Крепко сжимая рукоять пистолета, держа палец на спусковом крючке, Орша тенью скользнул в вечерний сад. Лишь бы не подвело зрение… Сумерки, самая отвратная пора. Больше надеясь на слух и чутьё, полковник замер. Поганец тоже, ничем не выдавая своего присутствия. Орша нащупал в кармане орех и метнул его в самый центр розового куста. Посыпались бордовые лепестки, а шорох от потревоженных листьев внезапно отозвался и в соседнем кусте. Орша направил на него дуло и, осторожно ступая на гальку, насколько это позволяло негнущееся колено, приблизился к сидящему в засаде.

Полковник услышал лёгкое шипение – этот сорт чайно-гибридных роз славился крутым нравом: их шипы жалили не хуже гадюки – и дождался: поверх махровых бутонов настороженно выплыла светлая макушка. Орша не зевал – нажал на спусковой крючок и зарядил гадёнышу прямо в лоб. А со спины уже налетел с диким воплем второй поганец. Выстрелить во второго Орша никак не успевал – чёртово старческое тело, подводящее в простейших реакциях. Так что второго Орша стряхнул со спины, болезненно охнув про себя – поясницу сразу прихватило, и, пока тот брыкался и визжал во весь голос, что он секретный правительственный агент, просто ухватил за шкирку правой рукой и хорошенько встряхнул.

Левой рукой выволок из куста подстреленного первого.

– Ну и дерь… щенков же нынче Альянс готовит, – презрительно выплюнул полковник. – На кого работаете, признавайтесь?

– Дедушка Орша, дедушка Орша! – пронзительно заверещали пойманные шпионы. – Так нечестно!

Но Орша Вейстлен уже сдал обоих близнецов на руки ржущему Максу – как раз по одному в его руке поместилось. Заодно отдал игрушку – водяной пистолет.

– Не докучают они вам, полковник? – виновато сощурился сосед. – Вы уж извините, насмотрелись мультиков. На той стороне ребятня их игр не понимает, а им сейчас именно в шпионов интересно играть.

Орша потёр потянутое плечо. Весили поганцы немало. А Боз (или Бранко?) ещё юркий такой – хрен поймаешь.

– Вы через часок заходите, – хохотнул сосед. – Анничка моя пирогов напечёт. Вы рыбу-то когда в последний раз пробовали? Ну, дикую, не разведённую… А у них там окуньки в ручьях плещутся, что рука моя! Сам наловил, а Лурца выпотрошила.

Орша подумал, что сегодня последний вечер, когда Рэтскволл живёт спокойной жизнью, и согласился. Ну, если ту жизнь, которую они делили с Рате-Скуолем последние четыре месяца, можно назвать спокойной. Да что он душой кривит… Именно эта жизнь спокойной и была. В изоляции от собственного правительства, от журналистов, от внимания остального мира. С яблоками и окуньками. С телятиной на ужин и настоящими – не порошковыми! – яйцами на завтрак.

С магией, в какой-то момент ставшей обыденностью.

По соседству с людьми: с одной стороны, простыми и открытыми, а с другой – невероятно скованными их местными условностями. Особенно когда дело касалось разницы в социальном статусе. Так что будет ли Лурца на этом ужине – Орша даже не брался предполагать. Кухарка свято верила в силу титулов, хотя Орша не раз ей объяснял, что его фамилия Вейстлен не имеет никакого отношения к их вейстам, и наотрез отказывалась садиться за один стол с «господами». Да и отвечает ли это приличиям той стороны – встречаться с дамой сердца, когда не прошло и трёх недель с прошлого свидания?

Близнецы затеяли новую игру, теперь уже в собственном саду, визжа на всю улицу. На две улицы. Нашу – асфальтированную Рябиновую, и утоптанную лошадиными копытами Ляйстербес, что проглядывала рваными лоскутами в прорехах мироздания.

Над физикой этого явления пусть учёные думают. Как два мира могут существовать в одной точке, почему полоса Слияния ширится, но не замещает одно пространство другим. Бесформенные разрывы были сродни дырам в натянутой прозрачной плёнке. Вот привычная картина – современные дома и автомобили, а вот посреди неё прореха с совсем другим пейзажем. Можно шагнуть в «разрыв» и оказаться в другом мире, а можно обойти двухмерную проекцию чужого мира, и позади неё будет всё тот же привычный Рэтскволл.

Как у всякого здравомыслящего человека, такое попрание законов физики поначалу вызывало у Орши раздражение. Ну не могут два мира существовать в одном месте одновременно! Если в Анничкином окне теперь кухня Лурцы, то и заднего двора в доме Аннички существовать не должно! На его месте должен быть флигель замка нерре Мортестига! Но нет – именно на заднем дворе супругов ди Монниц Орша сейчас и стоял. И смотрел на то самое злосчастное окно кухни снаружи на счастливо болтающую Аннику. Анника его, разумеется, видеть не могла – она со своей стороны видела кухню огромного старинного замка. С белоплечей сдобной Лурцей, наверное, болтает…

Убедившись в очередной раз, что это явление не имеет логического объяснения, Орша мысленно сплюнул. М-магия…

Но хотя бы Анничка была наконец счастлива. Чтобы привезти её мужа и сыновей в законсервированный Рэтскволл, была развёрнута целая миссия. Из Трейта, где жила свекровь Аннички, Макс с мальчиками выехал в находящийся на военном положении Отцен. Перебрался из него на ту сторону, в Эттсен, благо там хватало разрывов, но не на каждый хватало войск Альянса. А уже оттуда добрался конным экипажем до Рате-Скуоля. И в собственный дом перелез из кухни замка Мортестига. В этой операции было задействовано около десятка человек, и Орше пришлось поднять немало старых связей, чтобы Макс смог прорваться в охваченный боями Отцен. Эджен помог со связью, чувырла Вешка с транспортом. Ну и, конечно, помог нерре Мортестиг с братом своей супруги, вей Стентоном. Без них вообще ничего не вышло бы, хотя всю операцию они координировали издалека: из места, о котором без содрогания не вспомнишь. Это у них он блистательный Эбендорф – столица всей империи Флоринге-Ратенволь. А по эту сторону, как ни назови, Абендир он и есть. Мёртвая радиоактивная пустыня. Несмываемое пятно позора на истории Фларингии.

Выступление нерре на саммите он сегодня смотрел. Впрочем, не сомневался, что это и так случится. Не зря Орша провёл неделю во дворце императора по ту сторону. И ещё три в застенках Альянса уже в родном мире.

Чтобы посмотреть трансляцию, пришлось просить Римми, а та очень тяжело шла на контакт с жителями посёлка. Кирен же была слишком слабой магичкой и не могла долго удерживать брешь в силовом поле над Рэтскволлом. В принципе, Римми могла бы вообще избавить Рэтскволл от купола, как только перебралась к ним, но об этом Орша просить не стал. И так скоро снимут. Пусть остальные жители Рэтскволла и Рате-Скуоля ещё поживут спокойно. Нерре Мортестиг с ним согласился. И кем бы они ни были после последних событий, – врагами или союзниками, – а не считаться с мнением высшего мага и на редкость прозорливого человека Орша не мог.

Первая встреча с ампаре – властителем того мира – прошла предсказуемо. Орша повидал не одного верховного председателя Альянса лично, чтобы в очередной раз убедиться – люди, наделённые почти неограниченной властью, ничем не отличаются в обоих мирах. Страх, недоверие, давление силой. Даже методы были те же: только в секретных бункерах Альянса его пичкали пентоталом натрия, а в подвалах имперского магнадзора вскрывали сознание магией. И электроники, чтобы противиться ментальному воздействию, у Орши под рукой больше не было. Даже механические часы изъяли.

– Я настоял, чтобы к вам не применяли физические пытки, – словно извиняясь за то, что сам на свободе, говорил нерре.

– Да мне не впервой, – усмехался Орша. – Но спасибо. Предупрежу Альянс, что в вашем случае – учитывая вашу сумасшедшую регенерацию – они тоже бессмысленны. А химия, как я понял, вас и так не возьмёт. Ну, яды.

– Благодарю, – сдержанно отвечал нерре. – Не хотелось бы впустую терять время на вашей стороне, как только папенька благословит нас обоих на переговоры уже с вашим правительством.

Переговоров было много. У каждой стороны были претензии из-за полуразрушенного Отцена-Эттсена. И у каждого мира имелось, что предложить другому. Полковник только и делал эти полтора месяца, что говорил, говорил, говорил… И закономерным итогом стало сегодняшнее выступление нерре Мортестига на саммите Центральной Алеаты.

Что именно Александр там говорил – было уже не так важно. Главное, сам факт. А тут как раз Анничка подала пироги с рыбой, а в окне кухни мелькнула белоснежным передником величавая Лурца. И всё стало неважным. Всё, что было в его силах, Орша уже сделал.

Кэл

– «В первые месяцы после того, как окончательно пробудится магия, студентам следует сосредоточиться на физических упражнениях и медитациях, и мэтрам снисхождения к молодым людям иметь не стоит. Постыдные ситуации или же агрессивные столкновения лишь приветствуются, и опытный преподаватель непременно должен создавать таковые для своих учеников, ибо первый год осознанного владения силой есть самый важный, и внутренний резерв пока пластичен. Так что прежде чем молодой человек закоснеет в присвоенной ему категории, следует направить все его усилия на увеличение резерва при помощи вышеописанных ситуаций»…

Римми только громко фыркнула.

Кэл отложил «Теорию магии» досточтимого мэтра Шпинца, которую читал вслух, надеясь, что так усвоит быстрее. Господи, сам уже этим высокопарным слогом начал мыслить! «Досточтимый», возникло же в голове такое. После двух часов чтения тяжеловесные строки, отпечатанные на желтоватой бумаге вычурным шрифтом, укладывались в голове с трудом.

Кэл прикрыл веки и настроился на хмурую магичку. Её фырканье относилось конкретно к «молодым людям», это он сразу считал. И одновременно с этим Кэл ощутил обиду, гордость, лёгкую зависть, чувство несправедливости и агрессию. Не свои, нет.

– На тебя он тоже студентов науськивал? – улыбнулся он, проверив свою догадку. – И снижал баллы, даже если побеждала, просто потому…

– Потому что девушка! – моментально взорвалась Римми. – Этот Шпинц, чтоб у него чирей на его тощей заднице вскочил, женский пол ни в грош не ставит!

– А «постыдные ситуации» и «горячащие кровь обстоятельства» – это он что имел в виду? Я не всегда понимаю эти ваши иносказания…

Но Римми только прищурилась подозрительно на Кэла и снова вперилась в монитор, где очередные важные шишки решали, как этому миру жить. Ну, обоим мирам.

Она только пару недель назад пала под натиском жары и сняла наконец свои громоздкие платья. И сейчас яростно болтала босой ногой, обёрнутой в голубой деним. Из тщательно и супермодно подранной джинсы известного бренда трогательно выглядывала беззащитная коленка. На белой футболке скалилась черепушка в стразиках. Это сердобольная Крис без сожаления отдала весь свой прежний гардероб его новой соседке.

Управлять потоками магии было сложно, хотя Кэл понимал, что это лишь дело практики. Магия сперва должна освоиться, улечься, пробуждённая в совершенно неподготовленном для этого теле. Сначала самые азы, вроде того, чтобы постоянно держать контур замкнутым, с чем Кэл до сих пор иногда конфузился. Что Римми, что неожиданно обретённые родственники – Михель с Кирен – откровенно хихикали, когда у мужчины непроизвольно срывалась магия с кончиков пальцев. В такие моменты Кэл чувствовал себя ребёнком, надувшим ночью в кровать. Или того хуже – подростком, чьё управляемое гормонами тело от вида одной только лямки бюстгальтера, выглянувшей из-под майки, радостно топорщилось эрекцией, прилюдно позоря хозяина.

Учёба в школе и ветколледже Кэлу давалась легко, он всегда был вдумчивым и прилежным молодым человеком. Но сейчас, когда тебе уже под тридцать, а ты внезапно чувствуешь себя младенцем, который учится – даже не ходить! – всего лишь ползать, это неимоверно раздражало.

Хотелось щёлкать пальцами – и чтобы сразу весь мир у твоих ног. Как у дролечки, на которого и шипела сейчас Римми, не отрываясь от новостей.

Но кое-какие плюсы от нежданного родства выявились сразу, а именно: наследственная склонность Кэла к одной из сфер практического применения магии. Даже к двум. Римми рассказывала, что в университете магии Эбендорфа есть шесть факультетов: целительский, менталисты, стихийники, боевой, тёмный и артефакторский. Нет, с целительством и так понятно, Кэл в себе даже не сомневался. А вот второе умение…

Раньше Кэл считал, что просто очень хорошо чувствует своих маленьких бессловесных пациентов, оттого и стал успешным ветеринаром. А сейчас, когда врождённое неравнодушие и сочувствие было усилено внезапно пробудившейся родовой магией, то вычитал у того же мэтра Шпинца, что это называется эмпатией. И не как у нас – просто способность к сопереживанию, а именно магическое умение. То есть почти как чтение мыслей. Ну, это если развить в должной мере. То есть уже область менталистики. И там, в отличие от здесь, телепатия, гипноз и умение управлять сознанием считались не показушным баловством и обманом, а очень серьёзной областью магической науки.

Пока что Кэл проверял новое умение на ершистой Римми, для которой что ментальная магия, что целительская была тёмным лесом. А ведь магичка первой категории.

Римми злилась, страдала, топорщилась иголками, ничего не объясняла и снова мучилась: уже от неспособности объяснить причину своей агрессии приютившему её Кэлу. Но Кэл и так знал: её жгло острое чувство независимости и тянуло на дно чувство вины – за собственное неумение проявить благодарность. Кэл только улыбался. Вот дикая кошка и есть.

Кэл терпеливо сносил её колкости и только умилялся, оттачивая новую способность. Теперь он мог, например, находиться на беговой дорожке в подвале и внезапно почувствовать волну раздражения, доносящуюся со второго этажа. «О, Рим проснулась», – понимал он и шёл готовить завтрак на двоих.

К технике она до сих пор относилась с опаской, но быстро освоила планшет, считая его сложноустроенным артефактом, а Сеть – просто огромной библиотекой с удобной системой поиска. Перед Принцессой, кошкой полковника, которую тот на время отъезда оставил Кэлу, Римми испытывала священный трепет. И так же неистово ненавидела дракков.

– Ты с ума сошёл – ещё и кормить эту дрянь?! – вопила она, обнаружив дракка в его лаборатории на третий день переезда. – Выбрось его! Кыш, паразит!

Прикормленный дракк чувствовал себя вольготно и покидать лабораторию Кэла не хотел уже сам. Днём он в основном спал в клетке сытым золотым брюшком кверху, ночью лениво грыз прутья и отрыгивал с зелёным огнём оплавленную железную стружку. Приручить и выдрессировать его Кэл, конечно, не надеялся, но тварюшка после сытной кормёжки позволяла проводить на себе всё новые эксперименты. С прошлой недели Кэл перевёл дракка на диетический кошачий корм с повышенным содержанием глюкозамина и установил в клетке колесо для бега. Результаты не замедлили себя ждать: у дракка снизилась масса тела и заметно окрепли крылья. И именно в тот момент, когда тварюшка попыталась взлететь, Римми её и обнаружила.

Дракка пришлось отпустить на волю, потому что магичка впала в натуральную истерику. А уже вечером наколдовала на границе миров, не поленившись обойти все многочисленные «разрывы», светящуюся надпись большими буквами: «ДРАККОВ НЕ КОРМИТЬ!!!»

Ещё, словно прилежный абитуриент, Кэл готовился к получению второго образования, штудируя непривычного вида и содержания учебники, что передала Анничка вместе с остальными вещами Римми. К вероятному обучению в магическом университете Эбендорфа.

Эбендорф… Другое, привычное Кэлу, название города – Абендир – ему, да и всякому разумному человеку внушало ужас. Но по ту сторону разлома это была процветающая столица с лучшим магическим университетом на весь Флоринге-Ратенволь. А вовсе не выжженная радиоактивная пустыня, самая позорная страница в истории Фларингии. И если стороны когда-нибудь договорятся, то чем чёрт не шутит… Он заново пойдёт учиться целительству. Теперь уже магическому.

Завибрировал браслет, и Кэл мельком взглянул на сообщение. Весь текст поместился на крохотном экране, так что тянуться за смартфоном не пришлось. Он только кивнул самому себе и предупредил магичку:

– Рим, к вечеру купол надо вернуть на место. Полковник пишет, что его завтра снимать приедут. Теперь уже официально. И Анничка нас на ужин зовёт.

Вообще-то новость была знаковая. Переломная. Четыре месяца под силовым полем, изолированные от всего цивилизованного мира… Если бы не жители Рате-Скуоля, с которыми Слияние свело жителей Рэтскволла, долго бы они продержались? И теперь власти готовы, наконец, официально признать Слияние. Это какие же возможности открываются перед обоими мирами!.. Но магичка только скупо буркнула:

– Угу.

Римми не отрывалась от ноутбука. Именно в этот момент мир стоял на ушах. Оба мира. К Мортестигу, представлявшему весь потусторонний мир, сейчас было приковано внимание миллионов жителей мира нашего. Он что-то говорил со своей мерзкой улыбочкой, но Кэл не слушал. Он вообще не вникал в политику последние два месяца, его больше занимали бытовые вопросы и учёба. Но Римми, видимо, услышала что-то такое, что ей сильно не понравилось.

Она и так смотрела эту трансляцию напряжённая как струна, но теперь зашипела и стукнула мышкой по столу, не сразу найдя иконку отключения звука.

– Что за «горячащие кровь обстоятельства»? – её голосок вдруг зазвенел яростью. – Изволь. Я объясню!

И она вдруг порывисто вскочила с кресла, оставив его крутиться вокруг своей оси.

– Резерв, – коротко и зло выплюнула она. – Это один из способов его раскачать. О, тебе это точно понравится, и даже драться ни с кем не придётся!

Кэл не успел ничего ответить, как магичка оседлала его, вольготно раскинувшегося на диване с учебником. Кэл напрягся и замер. А Римми, бросив последний взгляд на безмолвный экран, приникла к губам Кэла, скользнула юрким влажным язычком в его рот и недвусмысленно потёрлась бёдрами о его ширинку.

От неё так и фонило отчаянием, яростью и желанием. Не к нему. На секунду Кэл поддался собственной страсти, сжал до боли её бёдра, в мыслях уже проникая в неё. Но всё же разорвал злой поцелуй.

– Долго ещё от себя бегать будешь? – деревянным голосом спросил он.

И магичка Римми, что уже два месяца задирала нос в его доме, не собираясь объяснять причин своего внезапного бегства из Рате-Скуоля, вдруг всхлипнула. А после и вовсе разрыдалась на его груди.

– Мороженое будешь? – только и вздохнул Кэл.

Глава 3

Кирен

– Милая, ты идёшь? – улыбнулась Анника, заглянув в комнату Кирен. – Пироги подходят. Поможешь на стол накрыть?

Кирен быстро скомкала рисунок, вздрогнув. Сама виновата, надо было дверь запереть. Но она живёт в чужом доме, это будет неуважение к хозяевам… К тому же Анника прежде постучалась; это Кирен, погружённая в собственные мысли, не сразу услышала.

– Да, – девушка быстро подскочила, сунув скомканный лист в карман брючек. – А… А Келлинн будет?

– Я их позвала, но они вряд ли, – охотно ответила Анника. – Кажется, Римми чем-то расстроена, Кэл её успокаивает. А полковник обязательно будет. Да, и Крис с мужем заглянут.

Кирен сжала кулачки, до боли вонзив ногти в ладони. «Их» позвала! «Они»! Вот как у Анники всё просто – «они»! Будто это нормально, что эта высокомерная наглая магичка и Келлинн Бэртель – уже «они»!

Да что она о себе возомнила, эта Аримантис вей Дьечи! Ни капли стыда! Разве можно вот так просто заявиться к мужчине и сказать, что отныне будет у него жить! У неё что, вообще совести нет?!

Сначала с нейром жила, теперь вот с Келлинном! С её Келлинном!!

Кирен вдруг замерла от шальной мысли. Ну, в смысле, не её… Не в этом смысле… Просто Келлинн же её родственник. Брат практически. Пусть даже их общий предок жил шестьсот лет назад, а с тех пор их генеалогическое древо разветвилось по разным мирам… Но ведь он – Бэртель! И Тойтс это признал! Так что Келлинн – её!

А эта противная Аримантис им только пользуется! А он с ней носится по всему Рэтскволлу – Римми то, Римми это! Ну и что, что она купол умеет снимать? Или что подтянула к посёлку воду из Рате-Скуоля, когда у чужаков иссякли собственные запасы из подземных пластов? Мнит себя великой магичкой, а сама – какая-то захудалая вей Дьечи! Вей! И никакого уважения к Бэртелям – истинно благородной крови! И если высокомерие этой Аримантис по отношению к самой Кирен или Михелю ещё можно стерпеть – всё же они моложе её, то за Келлинна было обидно. Раз он тоже Бэртель, то, получается, сейчас старший в их семье. И сам теперь нейр! Перед нейром Мортестигом та, значит, стелется, а нейр Келлинн Бэртель у неё на побегушках! А тот как будто не понимает, что так быть не должно!

Кирен было обидно за свой род и нового главу семьи. Михель не смог её защитить – он сам ещё слишком молод. Зато Келлинн сможет. Его признал Тойтс. Вернул ему родовую магию – ведь кровь не обманешь. Пусть артефакт слушался только её, как самую младшую в роду, но Кирен отдала Тойтс Келлинну. Даже Михель не возражал.

В светлом и просторном доме Келлинна был специальный ящик, который даже заклятье открытых дверей не могло взломать. А сам ящик был так хитро вмурован в стену, что даже поисковой магией не найдёшь. А, и ещё защита: если кто-то попытается проникнуть в этот сейф, то служанка-призрак поднимет на уши весь посёлок своим воем. Это называется сигнализация.

– Уверена, малышка? – удивился Келлинн, когда Кирен попросила спрятать Тойтс у себя.

Кирен в его присутствии до сих пор робела, но тогда сумела твёрдо кивнуть. А вот Келлинн всегда ей улыбался и приобнимал за плечи. И в этих объятиях – таких крепких и надёжных – Кирен чувствовала себя защищённой. Он даже предложил перебраться к нему, когда к госпоже Аннике вернулись дети и муж. Кирен и сама несмело мечтала об этом… И ведь всё было бы в рамках приличий, ведь Келлинн всё равно, что старший брат! Но у него жила эта противная Аримантис…

Михель, оставшийся за главного в Рате-Скуоле после отъезда нейра Мортестига, тоже звал Кирен переселиться в замок. И вот опять: какая же безответственная эта Аримантис! Назначена туда магом – так будь любезна выполнять контракт! Нет же, просто сбежала от ответственности, когда её патрона увезла в столицу личная гвардия императора. А Михель теперь один должен отвечать за Рате-Скуоль и весь остальной нейрат Мортестига. А у них с Кирен вообще-то и свои владения есть! Ну, когда их вернут.

Кирен, в отличие от Михеля, не могла слепо доверять нейру Мортестигу. Хотя госпожа Анника ему тоже верила. А после того, как он вернул ей мужа и близнецов, чуть ли не молилась на него. А Келлинн ничем не хуже! Он сильный, он ответственный и никогда не бросит Кирен – потому что они одной крови. И у неё теперь снова будет семья. Келлинн уже показывал ей фотографии своих родителей, и его маму Кирен готова была назвать своей – до того родным показалось её лицо…

– Кири-Кири-Кири! – ворвались в её спальню близнецы. Ещё одна причина, по которой Кирен было некомфортно в доме Анники: Боз и Бранко были неугомонные.

– Иду, – со вздохом согласилась девушка.

У неё было странное чувство. Что-то скоро изменится. Возможно, сегодня. В их роду не было дара предвидения. Магия тоже была не сильна, но это оттого, что последние три поколения её не развивали вовсе. Женщины рода Бэртель – а именно через них передавалась наследная магия последние полвека – в университетах не обучались, а Тойтс и вовсе не использовали, храня в сокровищнице. Но родовые особенности – склонность к целительству и менталистике – всё равно в той или иной степени проявлялись в каждом из членов семьи. Бабушка могла скотину лечить – та сама к ней приходила за помощью. Мама всегда остро чувствовала настроения в семье. Михель мог успокоить и погрузить в сон, лишь пару раз проведя по волосам. Сама Кирен легко договаривалась с растениями, даже не владея заклинаниями – под её рукой всё само цвело. А Келлинн…

Насколько поняла Кирен, Келлинн умел лечить и без магии – только с помощью зелий и их хитрой аппаратуры. А ещё – остро чувствуя доверенную ему живность. И вот в его случае родовая магия удачно наложилась на знания того мира. Ему надо развивать магию, учиться! А эта Аримантис ему даже не помогает!

Внизу уже собралось всё шумное Анничкино семейство. Кирен снова почувствовала себя лишней. Им так весело, они семья… Кирен тоже хочет семью. Но Михель сказал, что занят и не придёт – на нём теперь целый город. Самой Анничке теперь нет дела до Кирен – у неё Боз и Бранко. А Кирен тут так, приживалка…

– Кири, Кири, садись сюда! – заорал Боз, отпихивая близнеца со стула, едва она появилась на лестнице. – А ты фламму можешь сделать? Давай полковнику на стул, когда он сядет, только несильно!

– А уши тебе не ободрать? – заржали сбоку, и знакомый весёлый смех вогнал Кирен в краску. Боз взлетел в воздух, но не с помощью магии – его легко подкинул и тут же поймал Келлинн. – О, привет, малышка! Чего там застыла? Спускайся!

Последнее уже адресовалось Кирен. Та покраснела до кончиков ушей – от смущения, но и от возмущения тоже. Ей через неделю восемнадцать исполнится – какая же она «малышка»?!

Кирен, сгорая от неожиданного внимания к ней Келлинна, из-под опущенных ресниц оглядела гостиную. И сразу наткнулась взглядом на Аримантис. Припёрлась-таки! Аж в груди огнём опалило.

– Ты как, сестричка? – весело спросил Келлинн, перекидывая Боза с одного плеча на другое. – И не жарко тебе в этой хламиде?

Кирен ответить не смогла. И в лёгком платье до щиколоток вдруг почувствовала себя ужасно глупо. Специально ведь нарядилась – вдруг придёт… А Анника сидит, как обычно, в шортах. И эта… Аримантис… Тоже в местной одежде – в узких брюках и футболке. А Кирен одна, как дура, в платье.

Как только в окне появилась Лурца, полковник подскочил с дивана. Он специально сколотил ступеньки с обеих сторон, чтобы не перелезать через подоконник, задирая ноги, и сейчас нежно придерживал кухарку Мортестига, помогая ей спуститься.

Стол ломился от всяких яств – тут уж обе хозяйки расстарались, и Кирен снова почувствовала себя лишней – готовить она не умела, так что даже к угощению была непричастна. К госпоже Аннике наконец вернулись дети и муж, даже полковник Вейстлен сейчас не сводит глаз с Лурцы. И Келлинн тоже… с этой.

– Ну, за дивный новый мир, – усмехнувшись, поднял бокал полковник.

Чокнуться они не успели. За спиной Вейстлена – в окне, что вело в замок нейра – вспыхнул портал.

– Прекрасный тост, полковник. Анничка, милая, у вас найдётся ещё один бокал?

Проигнорировав тщательно сколоченные ступеньки, через окно перемахнул сам патрон Рате-Скуоля, покинувший эти края на долгие два месяца.

– Давно не виделись, – Александр Мортестиг очаровательно улыбнулся, поприветствовав кивком собравшихся за столом гостей. И остановил пристальный взгляд на Аримантис. – Я скучал.

Высокомерная магичка к вящему удовольствию Кирен поперхнулась вином, опрокинула бокал на футболку и судорожно закашлялась. Ну, хоть какая-то радость за день.

Александр

– Александр! – расцвела Анника. – Ах, что же вы стоите! Садитесь же! Вы ведь прямиком из Отцена? Я смотрела утром трансляцию саммита. Но как вы так быстро? Ах да, вы же умеете эти… порталы… Боже, так вы наверняка без сил! Вы как-то говорили, что на это нужна прорва магии…

Нейр Мортестиг мягко улыбнулся хозяйке дома. Анника сияла, и он ею искренне залюбовался: быть счастливой этой молодой женщине невероятно шло. Макс, её супруг, с которым довелось познакомиться в Эттсене, без лишних слов крепко облапил нейра до хруста в костях. Полковник с удовольствием пожал нейру руку. Настороженный Келлинн Бэртель ограничился сухим кивком, и Александр ответил ему тем же.

У присутствующих дам спектр эмоций был куда шире. Лурца, разрыдавшись, повисла на шее хозяина. Крис взвизгнула от восторга, но от объятий воздержалась – её новый муж сидел рядом. Анника тут же начала хлопотать, ухаживая за новым гостем. Кирен робко выдавила: «Здравствуйте». Римми демонстративно не смотрела в его сторону, а объясняла Бэртелю на примере собственной маечки, как работает очищающее заклятие.

– Ну, я свою роль посредника отыграл, больше мне там нечего было делать, – усмехнулся Александр, принимая от Анники тарелку со здоровым куском пирога – тот исходил паром и сочился жёлтым маслом. – Кому, как не мне, было представлять империю на саммите – бессовестно очаровательному мужчине и сильнейшему магу нашего мира?

Римми на этих словах громко фыркнула. Нейр продолжил.

– Остальные переговоры уже будут вести Высший совет нейров и ваше правительство. Но и те – показуха. По основным вопросам договорённости уже достигнуты, мирные соглашения подписаны. Вы проделали очень большую работу, полковник.

– Мы с вами, – не согласился Вейстлен. – Не понимаю, почему вы принижаете свои заслуги.

– Из врождённой скромности, конечно же, – притворно вздохнул Александр. – А разве не по той же причине ваше имя не фигурирует ни на одном договоре с нашим миром?

Полковник понятливо хмыкнул. Ему не привыкать быть безвестным героем, Александр это уже знал. Альянс таких людей не засвечивает. Вот и папеньке-императору сложно будет объяснить Высшему совету, кто такой нейр Мортестиг и откуда он взялся. Так что, конечно, император сам догадался, что нельзя проводить ритуал и уничтожать демонов, и, конечно, самостоятельно принял эпохальное решение заключить мир с чужаками… Не признавать же бастарда перед всем двором.

– Но на чём сошлись? Что будет дальше? – одновременно спросили Макс и Диртеми вей Ранк, супруг Крис.

– Полковник ничего не рассказывает о том, где был целый месяц, уехав с вами! – взволнованно добавила Анника. – Я понимаю, что секретность и гостайны, но уж нам-то можно было сказать… И это правда, что купол завтра снимут?

Остальные тоже засыпали его вопросами, одна только Римми сосредоточенно изучала этикетку на бутылке вина, часто прикладываясь к бокалу.

– Сколько всего сразу, – засмеялся Александр. – Да всё просто. Наш драгоценный император очень быстро оценил преимущество вашего оружия и технологий. А ваше правительство с радостью оказалось готово их продавать. Причём не за золото, а за зерно, древесину и некоторые магические услуги, так что наш император в восторге, что не пришлось залезать в казну, а урожаи прошлых двух лет и так было некуда девать. В ваш Абендир, например, на будущей неделе засылают отряд стихийников для очистки заражённых участков. С этой вашей радиацией легко справляется обычное заклинание эрштеллен ин де оорспронкейлике стаат… Римми, это тебе на заметку.