– Ты распускаешь руки – и далеко не в первый раз за сегодня, – я напряжённо всматриваюсь в его лицо. Что я хочу увидеть? Опровержение или раскаяние? Но вижу лишь ещё шире расплывающуюся ухмылку.

– И ты решила только сейчас сделать мне замечание, плохая хорошая девушка Лиза?

Он словно ударил меня по лицу этими словами.

– Не смей судить меня по себе, – отвечаю тихо, но чётко. – Не все люди такие испорченные.

Ник хлопает в ладоши.

– Наивная и восторженная! – он смеётся. – Я приметил тебя ещё тогда, на боулинге. Думал, ты искусно притворяешься. Оказалось, что нет. У тебя всё хорошо настолько, насколько ты сама веришь. И веришь искренне, без оглядки, – его смех обрывается. – Это чертовски заводит.

У меня так натянута каждая мышца тела, что кажется, я могу лопнуть в любой момент. Позади слышатся шаги. Ник спокойно смотрит поверх моего плеча. Я поворачиваюсь и вижу приближающегося Марка. И устремляюсь к нему навстречу. Он обнимает меня за талию, ловит мой взгляд и переводит глаза на Ника. Тот проходит мимо нас и отрывисто бросает:

– Похоже, твой договор требует дополнительного согласования.

Рука на моей талии напрягается. И я отступаю от Марка, разрывая наш контакт. Восторженная и наивная, я ищу объяснение, теперь в своём женихе. Я достаточно хорошо знаю его черты и замечаю, как нервно дёргается кадык, заостряются скулы, сжимаются губы и подрагивает кончик носа. На меня давит его молчание. Я вижу, что он подбирает слова, и начинаю говорить первой. Голос звучит сипло, когда я повторяю уже заданный Нику вопрос:

– Что происходит?

Марк просовывает в карманы кончики пальцев, но тут же вытаскивает и постукивает себя по бёдрам.

– Лиз…

Меня передёргивает.

– Не называй меня так.

Он кивает.

– Лиза, ты в курсе, что я почти год готовлю запуск нового проекта. Это моя идея, и я уже вложил в неё кучу времени и сил. С нуля.

Марк делает паузу.

– Я знаю и горжусь твоей настойчивостью и стремлением достичь поставленных целей, – вставляю я, чтобы молчание между нами не затянулось и не раздавило меня нелепыми догадками, которые упорно лезут в голову. – Я всегда поддерживала тебя и никогда не сомневалась, что при твоём упорстве всё получится.

Марк наконец смотрит мне в глаза, и его взгляд вспыхивает.

– Именно! С твоей поддержкой я в шаге от начала настоящей реализации наработанного. Как только заключу договор с инвестором, мы с тобой будем в шоколаде – с любой начинкой, какую пожелаешь.

Он обхватывает меня за плечи и держит на расстоянии вытянутых рук, расписывая самые невероятные перспективы. Я заражаюсь его энтузиазмом и неуверенно улыбаюсь. Марк улыбается в ответ.

– Пожалуйста, Лиза, поддержи меня на этом последнем шаге. – Он слегка приседает, не выпуская меня, его лицо становится серьёзным, а взгляд очень внимательным. – За Ником решающее слово – и мы подпишем договор. Польсти его самолюбию, поощри его внимание. Подпусти. Оттолкни. Подразни.

Я застываю. Если слова Ника были пощёчиной, то Марк меня размазывает, не оставляя ни одного живого места. Я не могу вдохнуть, сглотнуть, моргнуть, просто пошевелиться. А он продолжает, набирая темп и увеличивая силу давления пальцев:

– Он зациклился на тебе. Я даже успел приревновать тебя к нему. Но я знаю, что ты моя, а флирт и заигрывания ничего не значат. Зато мы обеспечим себе будущее.

Я отмираю. Сбрасываю руки Марка с себя.

– И тебе плевать, какой ценой?

Марк распрямляется.

– Давай не будем драматизировать. Мы взрослые люди. В этой жизни ничего никому не даётся просто так. Смотри на это как на новый уровень доверия между нами.

Я сжимаю кулаки. Мне хочется разбить эти губы, которые я любила целовать.

– Это не уровень доверия, – я не узнаю собственный голос, сухой и тусклый. – Это уровень неуверенности и трусости. Как вы себе всё представляете? Ты отвозишь меня к нему и ждёшь в соседней комнате? Или он приезжает к нам, а ты задерживаешься на работе?

Марк раздражённо взмахивает рукой.

– Я не прошу тебя с ним спать. Просто прояви немного благосклонности или хотя бы закрой глаза на…

– Боже! – перебиваю я Марка. – Он лапал меня всё утро с твоего согласия, а я – наивная и восторженная, – выплёвываю два эпитета как самые страшные оскорбления, – пыталась убедить себя, что это всего лишь случайность.

Мне не хватает воздуха, внутри растекается горечь.

– Спасибо, – я прижимаю ладонь к груди и отвешиваю полупоклон, – что не просишь напрямую переспать с ним. Благородный жест с твоей стороны. Только мы же взрослые люди, как ты сам говоришь. Полагаю, ты понимаешь, что половозрелому мужику мало просто погладить попу или потереться боком о привлекающую его женщину, тем более если она его поощряет.

Марк морщится, словно я заставляю его разжевать целый лимон.

– Это вклад в наше будущее. Дальше жизнь станет лучше и пойдёт своим чередом. И вообще, ты не ханжа и открыта экспериментам.

– Не путай открытость экспериментам с пошлостью и распущенностью, – меня начинает тошнить.

– А ты не строй из себя недотрогу, – Марк злится и больше не выбирает выражения. – Я же у тебя не первый. Что, закатить тебе по этому поводу истерику и допрос с пристрастием?

Я сжимаюсь внутренне. До Марка у меня был один парень. Мы с ним встречались на втором курсе. Он был очень основательным, что меня сначала подкупило, и очень скучным, что в итоге свело наши отношения на нет. А потом случился Марк, человек-фейерверк, в чьих взрывах я сейчас сгораю.

– Ты мог бы стать последним. – Нам больше не о чем разговаривать, и я спускаюсь обратно на дорожку.

– Так я им и стану, – выпаливает Марк, пытаясь преградить мне путь.

Я обхожу его. Если он тронет меня, я его ударю. Он не предпринимает попытки меня коснуться. Видимо, думает, что разумнее всего дать мне время остыть. Он никогда ничего не решает в приступе гнева. Поэтому мы не ссорились и не ругались. При любой вспышке он предлагал разойтись, успокоиться и поговорить на холодную голову.

Я иду к выезду с территории. Телефон и ключи в кармане куртки. На ходу сдираю с себя дурацкую футболку-балахон и оставляю её на первой попавшейся скамейке. Я намеренно обхожу базу по дальнему кругу. Никого не хочу сейчас видеть. Сталкиваюсь с незнакомой парочкой, проскальзываю мимо и ускоряю шаг. Выхожу за ворота, углубляюсь в лес по подъездной грунтовке и через приложение вызываю такси. Связь скачет, но заказ принимается.

Я захожу за широкую сосну, прислоняюсь спиной к стволу и поднимаю голову. Стою, скрытая деревом, и смотрю в высокое голубое небо через пушистую хвою. Слюна всё такая же горькая, но я хотя бы могу дышать. Стоит перевести взгляд вниз, как подкатывает нестерпимая тошнота. Через некоторое время затекает шея. Я растираю её, медленно отлипаю от сосны. Ноги желейные. Хочется лечь прямо здесь, закрыть глаза и отключиться.

Но я заставляю себя выйти обратно на дорогу. Запоздало оглядываюсь, чтобы проверить, не едет ли машина или не идёт ли кто-нибудь за мной. Пусто с обеих сторон. Я иду к трассе и неотрывно смотрю в телефон, где с задержкой обновляется продвижение назначенного по моему заказу автомобиля. Даже если сигнал потеряется, мы с водителем увидим друг друга.

Я начинаю различать мелькающие впереди силуэты машин на шоссе, когда белый седан с фирменной символикой сворачивает в мою сторону. Я машу водителю. Он останавливается. Я сажусь боком на заднем сиденье такси, подтягиваю колени к груди, удерживая внутри разрастающийся шар, который меня душит и не даёт пролиться ни единой слезинке, отчего першит в горле и печёт в глазах. Как только я перестаю двигаться, мне становится совсем плохо. Физически я чувствую себя испачканной, а в душе… Душу как раз изнасиловали, лишив пресловутой наивности и разбив в мелкие острые осколки никчёмную восторженность.

Я смотрю невидящим взглядом в окно и, как заведённая, гоняю одну и ту же мысль на повторе: «Насмешка судьбы – на природе мы встретились, решили пожениться и расстались. Круг замкнулся». Я вытесняю ею другие мысли, иначе они заставят шар в груди лопнуть, и тогда от меня совсем ничего не останется.

Глава 4 (Ангелина)

Я начала подрабатывать сразу с первого курса. Выполняла контрольные работы, раздавала листовки, летом устраивалась официанткой. И потихоньку откладывала деньги. Хранила их на вкладах в банке, постоянно отслеживая условия и процентные ставки. Пусть понемногу, но даже так, пассивно, моё состояние увеличивалось. Устроившись на постоянную работу, я продолжила пополнять копилку. Я не разбалована деньгами. Родители помогали первое время после переезда, но как только я начала справляться самостоятельно, финансовые переводы от них закончились. Теперь уже я иногда подкидываю на карманные расходы взбалмошной Еве.

У меня много желаний. Я хочу свою квартиру, машину, посещать салон красоты и бассейн, путешествовать, покупать книги и духи, да просто любимый сорт неслипающихся спагетти, в конце концов. Как известно, на всё это требуются финансы. Конечно, можно сделать маникюр самостоятельно и сварить кофе у себя на кухне, а поездку за город представить вылазкой в другой мир. Я всё это проходила и умею делать. Но если я могу позволить себе профессиональный уход, то предпочту его, а поездку туда, куда удобнее добраться на самолёте и окунуться там в абсолютно новые ощущения, считаю не бессмысленной тратой или снобистскими замашками, а вложением в собственное развитие и эмоциональное оздоровление.

Сейчас же выбор определён.

Я плохо помню, как доехала и поднялась к квартире Марка. Это его квартира. Которую я уже привыкла считать нашей. Даже своей. Я стою на площадке в подъезде и держу ключ, вставленный в замок. В голове проясняется. От шара в груди всё так же тесно, но мозг вдруг встаёт на мою сторону и ставит передо мной задачи по одной за раз, пуская на их решение все внутренние ресурсы. Разум – мой друг. Он не сомневается, что тело и без него будет дышать, гонять кровь и заниматься своими процессами без стороннего участия. Зато он прогоняет память, закрывает двери перед болью, отсекает всё лишнее и отвлекающее, вернее, уничтожающее меня в данный момент.

С какой-то успокаивающей математической точностью я понимаю, что моих сбережений должно хватить на первый взнос и оформление документов на скромную квартирку. Я не собираюсь гнаться за статусным районом или замахиваться на новостройку. Мне нужно своё жильё. Надеюсь, я подберу приличный вариант с приемлемым ремонтом и минимумом необходимой мебели. В том, что мне одобрят ипотеку, нисколько не сомневаюсь. Приятное разнообразие – быть уверенной в чём-то, когда рушится то, во что я верила.

Спасибо Ангелине, моей бывшей квартирной хозяйке. Я звоню ей, как только прохожу в квартиру. Она слушает мой механический голос, сообщающий, что я буду очень признательна, если она поможет мне найти хотя бы съёмную комнату, только прямо сегодня. Ангелина ничего не спрашивает и велит собирать вещи и приезжать к ней немедленно.

– Дальше разберёмся по ситуации, – добавляет она и отключается.

Я крепко сжимаю телефон, замерев у вешалки в коридоре. Принимаю новый сигнал от разума к действию и начинаю снимать с плечиков и крючков уже приготовленные на тёплую дневную погоду плащ и ветровку, забираю из выдвижного ящика расчёску, обувной рожок, блеск для губ. Составляю на полу всю свою обувь, которая находится здесь. Рядом складываю собранные вещи. Захожу в ванную. Она следующая по пути.

Прореживаю шкафчик. Оказывается, две полки заставлены исключительно моими принадлежностями. Вытряхиваю корзину для грязного белья прямо на коврик, который купила совсем недавно. Он такой пушистый. Моргаю. Я куплю себе другой. Отбираю свои вещи и сваливаю их к чистым, оставляя одежду Марка валяться возле унитаза. Смотрю на прозрачную шторку и вижу наши мокрые силуэты в ней. Сильно трясу головой. Забираюсь на край ванны и сдёргиваю шторку с креплений. Я не собираюсь забирать это воспоминание с собой, но и оставить частичку себя в ней Марку не могу. Так начинает образовываться ещё одна куча на полу – на выброс.

Подобным образом я опустошаю кухню, спальню и гостиную. Меня никто и ничто не отвлекает. Телефон я намеренно ставлю на беззвучный режим и отключаю домофон. Кручу в руках свою любимую фарфоровую кофейную чашку. Марк подарил нам две пары на день Святого Валентина год назад. У него тёмно-синяя с белым тонким узором по ободку, у меня – белоснежная с синей вязью. Бросить бы её об пол. На плитке она разлетится на сотни кусочков. Но я не хочу оставлять Марку ничего, связанного с собой. Даже специально устроенный беспорядок. Чашка присоединяется к шторке.

Несколько часов спустя я выношу два объёмных мусорных пакета к контейнерам. По тому, как холодит влажную спину на улице, осознаю, что так и не снимала куртку всё это время. Неважно. Следующая задача – впихнуть моё добро в минимальное количество сумок. Как бы ни хотелось покидать все вещи как попало, я заставляю себя сворачивать и скатывать каждую отдельно максимально компактно. Заполняю свой чемодан, спортивную сумку, рюкзак, а шмотья остаётся ещё много. При том, что я не стала брать ни постельное, купленное уже при Марке, ни полотенца, ни вазы, которыми он сам никогда не пользуется. Здесь только мои вещи. От него мне не нужно ничего. Я разматываю рулон больших мусорных мешков и плотно их набиваю. Готово.

Берусь за ручку входной двери, отпускаю её и прохожу в спальню. Вытаскиваю из воды раскрывшиеся жёлтые тюльпаны и швыряю их на постель. Две головки отламываются. Смотрю, как влага со стеблей впитывается в покрывало. Я снимаю помолвочное кольцо, кладу его рядом с опустевшей вазой. Замечаю, как сильно дрожат пальцы. В голове звенит. Оказывается, мечты разбиваются очень громко. Шар в груди блокирует и слёзные протоки, закупоривает их, не позволяя облегчить иссушающий огонь в глазах. Теперь всё. Закрыть дверь, оставить ключи у соседа. Они с Марком иногда вместе играют в футбол. Он передаст. Спуститься вниз и вызвать такси.

Прибывший водитель безостановочно ворчит, но помогает утрамбовать все мои пакеты и мешки в багажник и на заднее сиденье. Я еду к Ангелине. Странно, но я не подумала позвонить Алике, а ведь она моя подруга. Мы созваниваемся с ней вечером, после того как я заставляю половину гостиной Ангелины своими вещами. Алика ругает меня за то, что не обратилась к ней. Я обещаю приехать на выходные и воспользоваться её жилеткой.

Ангелина определяет меня на диван в своей гостиной, строго заявляет, что каждое утро я варю ей кофе и выгуливаю её двортерьера Джекки, мы по очереди чистим санузел, и если я возьму на себя ежедневную ненавистную ей обязанность пылесосить полы, то она сама будет доплачивать мне за проживание. Я извиняюсь за то, что так внезапно её стесняю, благодарю и обещаю как можно быстрее найти жильё.

Марк звонит мне поздно вечером. Видимо, вернулся домой и обнаружил мой уход. Я несколько раз сбрасываю вызов. Затем от него начинают приходить сообщения. Я их не читаю, но на главном экране высвечиваются уведомления, и я всё равно вижу первые слова: «ЛИЗА!!! Давай поговорим… Где ты?.. Напиши, когда усп…» По-мазохистски я не открываю сообщения от Марка, но проверяю, не пришло ли новое. Нужно ли мне его раскаяние и извинения? Наверное, да. Я не смогу быть с ним. Быть и не доверять, постоянно сомневаться и искать подвох во всем? Точно нет. Но знать, что в нашем «вместе» было что-то хорошее и настоящее, мне будто жизненно необходимо. Если ему хотя бы немного стыдно за своё согласие сделать меня пунктом их договора, то я сама не безнадёжна и не полностью слепа, поверхностна и глупа, как ощущаю себя сейчас. Самообман и попытка оправдать того, кого хочется оправдать?.. Боже, выпить, что ли, снотворного и забыться хотя бы на несколько часов…

Ангелина, мой добрый ангел-хранитель, все выходные не лезет ко мне с расспросами. Терпеливо не заходит на кухню, где я застываю над кружкой с чаем и, не замечая, роняю в неё слёзы. Она молча заменяет её на новую, горячую и исходящую ароматным паром или подсылает ко мне Джекки, который начинает усердно лупить меня хвостом по ноге, требуя внимания и ласки.

С понедельника я с головой ухожу в работу, предлагая помощь всем коллегам, кому хоть как-то могу быть полезна. Малодушно радуюсь тому, что Майю перевели на эту неделю в головной офис. Прямо сейчас я бы не вынесла её ничего не скрывающего взгляда. По вечерам же я борюсь с одолевающими меня мыслями или сдаюсь апатии. Усаживаюсь и пялюсь невидящим взглядом в одну точку или делаю вид, что сплю. У меня никогда не было проблем со сном. А сейчас с ним полная катастрофа. Мне кажется, я вообще не засыпаю глубоко с момента приезда к Ангелине. Дрейфую на грани дрёмы. Даже если не плачу, встаю утром с краснющими глазами и тёмными кругами под ними. Лёд и консиллер, конечно, выручают, но ослабить поселившийся в груди шар они бессильны.

Глава 5 (Ангелина)

Пока я стараюсь собраться и взять себя в руки, слабовольно съезжая на попытки понять, почему же так произошло и неужели я как-то дала Марку повод повести себя со мной так несправедливо и мерзко, Ангелина поднимает весь обширный круг своих знакомых, и в грядущую субботу мы собираемся на осмотр целых четырёх вариантов вторичных однушек. Она категорично отметает рассмотрение комнат в коммуналках и студий, заявляя, что своё жильё должно, в первую очередь, дарить чувство защищённости и пребывания по-своему, без лишних вмешательств, посторонних звуков, разделения ванны с соседями или пространства с другими комнатами.

Если Ангелина даёт мне время прийти в себя, то мама засыпает расспросами, на которые мне пока просто не хочется отвечать. Я не могу сказать ей правду, но и выдумывать другую историю нет никаких сил. К тому же мне достаточно своих переживаний, чтобы нагружать ими родителей и в итоге беспокоиться ещё и за них. Пусть считают, что мы с Марком просто охладели друг к другу и решили разойтись.

Маринка строчит мне сообщения, но и ей мне пока тоже не хочется открывать истинную причину нашего с Марком разрыва. К тому же она может случайно проговориться моей маме, и тогда причитаниям не будет конца. Маришка начнёт жалеть меня, а я этого не хочу. Она задаст новую кучу вопросов «как, что и почему», но я не готова обсуждать произошедшее в таких подробностях. Наверное, со мной что-то не так, раз я упорно отнекиваюсь от поддержки и утаиваю неприятную изнанку от самых близких людей. Сворачиваю разговоры с мамой, перевожу тему на Маринкины дела, оттягиваю встречу с Аликой. Зато мозолю глаза своей кислой миной Ангелине и с чрезмерным рвением выгуливаю Джекки и утром, и вечером.

Спустя три дня с моего переезда я как раз захожу после работы в магазин за творогом, когда приходит сообщение от Марка. Я стою в молочном отделе и смотрю на светящееся на экране имя. Осознаю, что так и не удалила его из адресной книги. Почему? Неужели подспудно надеюсь вернуть того Марка, которого знала в наши полтора года… Нет, того придуманного Марка не было и нет. А настоящий мне точно не нужен. Я борюсь с собой, понимая, что надо удалить сообщение без прочтения, но успеваю выхватить его начало: «Лиза, ты забрала мой…» – и открываю его.

«Лиза, ты забрала мой СНИЛС и зарядку от телефона. Где и когда можем встретиться и обменять их?»

Зарядку я уже купила новую. Мне и в голову не пришло встречаться с ним, чтобы заменить такую мелочь. Но удостоверение – другое дело. Я вспоминаю, что оно находится в файле вместе с моими документами, которые я недавно сканировала и копировала у себя на работе. Кладу пачку творога обратно в холодильный контейнер, выхожу из магазина, сверяю адрес на уличном указателе и быстро печатаю его в ответном сообщении, сухо и по делу, как и вопрос Марка. Добавляю: «Через час», – и тороплюсь в квартиру к Ангелине.

Её нет дома. Меня встречает радостный собачий лай. Я получаю подтверждение от Марка, что он подъедет, переодеваюсь в мягкий удобный спортивный костюм, нахожу требуемую заламинированную карточку, прицепляю поводок на ошейник возбуждённого Джекки и иду с ним обратно к магазину.

Я разрешаю пёсику побегать под деревьями и справить все свои дела на противоположной стороне от магазина. За пять минут до означенного времени в парковочный карман заворачивает машина Марка. Я укорачиваю поводок и перехожу дорогу. Марк замечает меня и неловко улыбается.

– Привет! – его взгляд бегает по мне и останавливается на Джекки, который настороженно смотрит на незнакомого человека.

Я не здороваюсь. В горле ком. Просто достаю из кармана документ и провод и протягиваю Марку. Хочется кинуть их ему под ноги, развернуться и уйти. Но я этого не делаю. Обойдусь без пафосных истерических жестов.

– Лли-и-и-зз-а-а… – звучит с задвоением.

Я не сразу понимаю, что ко мне обращаются два человека. Марк смотрит за меня, и я тоже оборачиваюсь. Ко мне подходит вышедшая из магазина Ангелина.

– Хорошо, что ты выгуляла Джекки, – она наклоняется и треплет рванувшего к ней пса по голове. – Идём домой?

Марк сглатывает и неуверенно произносит:

– Вообще-то мы не закончили.

Ангелина распрямляется, вручает мне один из объёмных пакетов, который я машинально принимаю, и смотрит на Марка.

– А я уверена, что закончили. Вам лучше уйти, а то вы слишком сильно раздражаете мою собаку.

Словно в подтверждение её слов, Джекки издаёт тихое рычание. Ангелина берёт меня под локоть, и мы уходим.

Возле подъезда меня накрывает. Я смеюсь до слёз.

– Представляешь, он напомнил даже про зарядку. Я бы даже СНИЛС новый переоформила, лишь бы не видеться с ним. А он проводки учёл.

Я смотрю на беспокойно виляющего хвостом пса.

– Надеюсь, под раздражённой собакой ты имела в виду не Джекки?

Ангелина улыбается.

– Я имела в виду себя.

Мой смех обрывается так же резко, как и начался. Я выпускаю пакет, который шмякается на землю, и порывисто обнимаю Ангелину.

– Спасибо, – бубню ей в плечо.

Она хлопает меня по спине свободной рукой.

– Надеюсь, на этом ты поставишь точку. Что бы ни сделал этот парень, он тебя совершенно не достоин.

Я утвердительно киваю и обнимаю её ещё крепче.

Наступает суббота. Все предлагаемые квартиры стоят примерно одинаково, но мне нравится второй вариант. Просто, не аляписто и чисто. Диван и кухонный гарнитур из мебели, а также стиральная машинка, плита и холодильник из техники остаются за мной. До центра далековато, зато метро рядом. Всего одна пересадка – и я на работе. До Ангелины и вовсе несколько станций по той же ветке. Риелтор договаривается с хозяевами квартиры встретиться в офисе после обеда для оформления задатка.

Процесс запущен. Я приглашаю Ангелину отметить такое значимое событие вкусным кофе или чаем и десертом. Звоню родителям поделиться радостной новостью. В понедельник я получу предложения по ипотеке и список необходимых документов на её оформление. Хотя зачем ждать?! Сразу переговорю с девчонками в бухгалтерии, уж они точно подскажут, что может потребоваться.

Ангелина отказывается от соблазнительного десерта, заменяя его на полезный салат, и аргументирует свой выбор тем, что празднование мы устроим позже уже по поводу новоселья и в самой квартире. Я соглашаюсь и с ощущением полноты сделанного большого шага чокаюсь с ней гладким бочком кофейной чашки.

После кафе мы вместе едем к риелтору. Оформление проходит без накладок. Хозяевами квартиры оказываются молодожёны, которым она досталась в наследство. На продажу они решились в связи с переездом в другой город. Девушка с гордостью смотрит на своего мужа и поясняет, что его повысили в должности, но с переходом в новый филиал компании. Я догадываюсь, что им нужны свободные деньги, причём в сжатые сроки, поэтому они не стали задирать цену, что мне только на руку.

Когда Ангелина подталкивает меня под локоть и указывает на документ на столе, я понимаю, что слишком пристально и долго разглядываю блестящие обручальные кольца улыбчивой молодой пары. Хорошо, что я не успела подобрать вариант для себя. Беру ручку и смотрю на ободок, оставшийся на коже от кольца, которое Марк надел мне на палец, когда я прохохотала «Да-да-да!» на той яхте, где была так безудержно счастлива совсем недавно. Надо отменить запись на регистрацию. Хотя… пусть об отмене позаботится Марк.

Мы прощаемся, выражая надежду на скорую следующую встречу. Ангелина отправляется домой, а я еду к Алике. На всякий случай утром я кинула в сумку зубную щётку и сунула во внутренний карман смену белья. Позаимствовать футболку или пижаму у подруги не проблема. Я ещё не решила, останусь ли у Алики с ночевой. Определюсь по ситуации и степени откровенности, на которую смогу настроиться.