Вихрь 2. Девушка, которая прорвалась сквозь время

9

Область, в которой мы очутились, не отличалась от той, куда мы приземлились в первый раз. Здесь тоже все было покрыто льдом, и буря обрушилась на нас с точно такой же силой.

Я еще никогда в жизни не чувствовала себя настолько потерянной в пространстве. Неважно, куда мы направлялись – все вокруг выглядело одинаково. Лед, казалось, был бесконечным. Только иногда я ощущала под своими подошвами течение воды, и это чувство напомнило мне о том, что мы вообще‐то шли по поверхности океана.

Лука время от времени делал для Сьюзи лунки на поверхности льда, чтобы она могла задать нам новое направление движения. Затем Бэйл или я открывали новый вихрь, и мы продвигались в следующий район ледяной пустыни.

Мое чувство времени словно сошло с ума. Мне казалось, что мы передвигаемся уже несколько дней, но на самом деле это, конечно же, было не так. Единственным, что прерывало однообразие серо‐белой пустыни, были возникающие вокруг нас случайные вихри. Они возникали из ничего, несколько минут жужжали сами по себе и снова исчезали.

Поздним вечером я предположила, что скоро нам придется прекратить наши поиски. В темноте было слишком опасно продвигаться сквозь бурю.

Мы стояли на возвышенности, на которую наткнулись полчаса назад. Ветер здесь был не таким жестким, но все вокруг оставалось таким же ледяным, безжалостным и враждебным.

Бэйл просканировал местность – кажется, мы находились на выступах небольшого озера. По данным нашей карты, таких было несколько, потому что мы находились на коралловом острове. Океан здесь был неглубоким. Вероятно, раньше тут везде были коралловые рифы и длинные песчаные дюны, а сегодня об этом можно было догадаться только по тому, как из ледяной пустыни выступали, словно жемчужины на цепочке, отдельные острова.

Лука перевесил свой рюкзак со спины на грудь и дал каждому из нас горстку протеиновых кубиков. Боже, как я их ненавидела. Они отдавали солью, и больше вкуса у них не было, совсем. Разве только при глотании оставалось вязкое послевкусие. Но кубики были питательными, и их можно было быстро съесть и тут же снова натянуть маску, чтобы метель не била по лицу.

– Вы помните буфет в институте кураториума? – спросил Лука, без всякого желания дожевывая на ходу протеиновый кубик. – Стейки, сосиски, картофель фри и крокеты. – Он вздохнул. – А еще десерты: блины, тирамису, фруктовые пудинги и эти маленькие пирожные из слоеного теста, как они там назывались‐то…

– Паштел‐де‐ната, – сказал Бэйл, и Лука сладко простонал.

– Паштел‐де‐ната, – повторил он, так нежно, словно признавался выпечке в безумной любви. – У наших ног лежал весь мир, а мы этого не знали.

– Мы многого не знали, – тихо произнесла я и снова натянула на лицо маску. – Сьюзи, куда сейчас?

Мы шли зигзагами. Никто из нас не хотел этого признавать, но наш маршрут был совершенно бессистемным.

Мы прошли один из коралловых островов, но, прыгнув через последний вызванный Бэйлом вихрь, снова оказались на возвышенности. Поверхность постепенно становилась все круче; мы скользили по льду, сначала вверх, потом немного вниз, словно по горнолыжной трассе, а мои ноги при этом по щиколотку проваливались в снег.

Бэйл покосился на свой детектор. Он явно сомневался, что Сьюзи вела нас по верному пути.

Даже сама Сьюзи выглядела растерянно. Особенно с тех пор, как серо‐белое пространство вокруг нас стало еще темней.

Смеркалось.

Сьюзи опустилась на колени на ледяную поверхность возле Луки и стянула с головы маску. Ее рука лежала на том месте, где Лука только что растопил лед. Она провела пальцами по ледяному слою, затем опустила их в воду.

– Мы где‐то очень близко, – произнесла она спустя несколько секунд.

– Что именно ты чувствуешь? – спросил Фагус и встал рядом с ней.

Сьюзи повернула свое лицо навстречу ветру. Черные волосы, выбившиеся из косы, коснулись ее голубоватой кожи. Потом она подняла руку вверх и приложила два мокрых пальца к губам.

– Вибрация, – повторила она. – Она не особенно сильная, но она и не прекращается.

– И ты уверена, что это не просто движение волн? – спросил Бэйл.

– Я знаю, как ощущаются волны. – В голосе Сьюзи слышалась редкая для нее настойчивость. – Это нечто другое. Это исходит от людей, я уверена!

Бэйл тоже стянул маску с лица. Его темные волосы были приглажены, глаза выглядели уставшими.

– Мы прыгаем туда‐сюда, Сьюзи. Это ни к чему не приведет.

– Ты настоящий паршивец, Треверс, – прошипел Лука. – Если она уверена в том, что делает, то мы продолжим поиски.

Я заметила, что Бэйл сдерживался, чтобы не начать спорить с Лукой. Он наклонил голову набок.

– Я могу отправить тебя с вихрем обратно в Санктум, и ты это знаешь, верно?

– А я могу одним щелчком пальцев сделать тебя лысым, – сказал Лука.

Огонь в его руке становился ярче. Тонкие красные потоки прорезались сквозь лед и разделялись, словно сетка из корней.

– Лука! – предупредила я его, но было уже поздно. В тот же самый момент поверхность ушла у нас из‐под ног. – Ч‐что?

Лука замахал руками и тут же упал на спину. Следующими были Сьюзи и я, да и Бэйл тоже не смог долго удерживаться на ногах. Лед треснул, разошелся в стороны и вместе с нами накренился. Ледяные кристаллы были такими острыми, что раздирали мою униформу. Я заставила себя открыть глаза и вздрогнула, когда Фагус вдруг выпустил из своих пальцев корни так, что его пальцы и предплечья исчезли из вида.

– Хватайтесь! – крикнул он. Его корни, словно ветки баобаба, разрослись в разные стороны, так что каждый из нас смог ухватиться за них, чтобы не упасть еще ниже.

И все‐таки земля продолжала уходить вниз, едва мы пытались изменить положение ног.

– И что сейчас? – крикнул Фагус в сторону Бэйла.

Тот, держась одной рукой за ветки Фагуса, поднял свой детектор и медленно вытянул в сторону другую руку, чтобы зафиксировать компас в горизонтальном положении. Он посмотрел наверх, затем сжал руку в кулак, и прямо под Сьюзи появился вихрь.

– Отпускай!

– Ты серьезно? – крикнул Лука. – А что, если она пролетит мимо?

Однако Сьюзи не колебалась ни секунды. Она отцепилась от ветки Фагуса, которая уже угрожающе трещала, ее на какой‐то момент занесло в сторону, но затем она соскользнула в вихрь и исчезла.

Тут же перед Бэйлом возник новый вихрь. Луке оставалось только закатить глаза и тоже прыгнуть в вихрь.

– Ты готова? – крикнул мне Бэйл. Я кивнула и унеслась вместе с его вихрем. Когда я снова выпрыгнула, рев и свист ветра неожиданно стихли. Лука и Сьюзи стояли рядом, и Сьюзи внезапно упала в мои объятия. За нами из своего вихря выпрыгнули Бэйл и Фагус.

Лука тут же схватил Бэйла за воротник его униформы. – Не смей никогда больше так делать, ты понял? Ты чуть не уничтожил нас всех! – Лука слегка побледнел. Однако блеск в его карих глазах никуда не исчез. – Я только хотел, чтобы ты ей доверял.

– Я доверяю! – Бэйл сделал громкий вдох и выдох – я давно не видела его в таком гневном состоянии. – Но продолжать поиски сейчас слишком опасно.

– А может, это просто ты ошибся! – Лука оттолкнул Бэйла. – Ты не думал об этом? Может, они вообще в каком‐нибудь другом месте? Где угодно, но только не здесь!

– Но они должны быть здесь!

Бэйл отмахнулся от Луки и в отчаянии швырнул свою маску на землю. Он снова что‐то вызвал на своем детекторе – на этот раз это была карта времени.

– Нет никакого другого пути, через который можно попасть в прошлое. Даже если бы Хоторн захотел воспользоваться моим старым маршрутом, им понадобилось бы как минимум три новых рифта, которые ведут в две тысячи семьдесят пятый год. А их больше не существует!

– Так, хватит! – крикнул Фагус, и я удивилась тому, как твердо звучал его голос. – У нас еще, – он постучал по детектору Бэйла, вызывая показатель обратного отсчета нашего путешествия, – сорок восемь часов. Мы отдохнем в надежном месте, а завтра продолжим поиски. Если где‐то здесь есть люди, мы их отыщем.

Бэйл провел рукой по волосам, которые выглядели заледеневшими.

Кстати говоря, а почему было так тихо? Я повернулась вокруг своей оси.

Вихрь Бэйла перенес нас, кажется, на очередной остров, на его самую высокую точку, потому что буря находилась где‐то под нами. Поверхность, на которой мы стояли, переходила в резкий обрыв, превращающийся в бесконечную белую равнину изо льда. Полосы ветра лежали внизу словно одеяло из тумана над морем.

Я впервые смогла осмотреть атолл сверху. Можно было лишь смутно различить цепь островов в виде полумесяца, но вот вершины выступали из нее гораздо отчетливей. Это были пять небольших островов и еще один, который, как мне показалось, был гораздо большего размера. Все они были покрыты льдом и снегом.

– Эй, смотрите!

Фагус прошел вперед на несколько метров и стоял, показывая куда‐то вдаль. Один из его пальцев превратился в отросток корня. Я подошла к нему и прищурилась, чтобы разглядеть то, на что он показывал. И только когда в облаках появилось небольшое прояснение и сквозь него блеснуло заходящее солнце, я увидела.

Между островами, которые выглядывали из тумана, в небе возвышалось что‐то огромное. Это было похоже на ужасный торнадо, в котором бушевала нескончаемая снежная метель. Клубы снега были такими белыми и плотными, что невозможно было разобрать, что скрывалось под ними.

Потрясенная, я оглядела это образование. Диаметром ледяной торнадо был примерно в несколько километров. Его размеры были невероятными.

Так вот как выглядело самое опасное место в мире, о котором рассказывал Бэйл. И, возможно, это был единственный путь, который мог привести нас в прошлое.

Несмотря на то, что мы находились от торнадо на достаточно большом расстоянии, с его стороны до нас доносился треск. Он, словно магнит, притягивал меня к себе, проникая глубоко в клетки моей кожи даже сквозь униформу. Мне был знаком этот звук, я знала это ощущение, потому что чувствовала его на своей коже раньше. Один раз в Новом Лондоне, на развалинах церкви, и еще раз возле водопада в Перу. Оба раза это ощущение нежно окутывало меня, мои ноги и руки, не требуя ничего, а, скорее… подчиняясь мне.

– Это что? – спросил Лука, подходя ближе.

– Это рифты, – прошептала я и непроизвольно сделала шаг вперед.

Лука посмотрел на меня так, словно я сошла с ума, затем нахмурил лоб:

– В смысле? Все это?

– Они находятся в воде подо льдом, – пояснил Бэйл. – Благодаря близкому расположению они делают друг друга сильней. Своего рода спираль выталкивает их общую энергию наверх. Поэтому рифты постоянно активны. Они крепко держатся за это место, и каждый раз, когда какой‐нибудь рифт близок к тому, чтобы закрыться, тут же открывается другой.

– Эффект домино, – пробормотал Лука. – А как все выглядит изнутри?

– Все природные законы внутри не действуют. Лед разрастается, внезапно становится горячим, как кипящая вода… и вы не понимаете, что происходит вокруг – пока не становится поздно. Это – зона смерти.

– И Хоторн заставлял тебя так рисковать? – ошеломленно спросила я.

На мгновение глаза Бэйла показались мне совершенно пустыми, словно он уцепился за какое‐то воспоминание. Затем он кивнул.

– Так, значит, это его грандиозный план? – спросил Фагус. – И он хочет послать туда своих бегунов… чтобы они прыгнули через рифты в прошлое?

– И что же случится, если у них это получится? – спросила я. – Если рифты всегда будут на этом месте, то приземлиться сюда снова будет невозможно?

Бэйл кивнул:

– Да. В самом худшем случае только посередине ледяной бури. Но если правильно подготовиться, можно попасть невероятно далеко в прошлое. По крайней мере, чисто теоретически.

Я словно завороженная смотрела на ледяную спираль, которая ввинчивалась в небо. Никогда прежде я не видела ничего более впечатляющего. Рифты, должно быть, уходили далеко вниз под воду, извиваясь вокруг друг друга, и их было очень много – в этом Бэйл был прав. Я чувствовала их присутствие, чувствовала, как они заставляли природу сходить с ума. Они бесконечно подпитывали друг друга и вихрем сметали лед с земли в небо.

Как Хоторн мог всерьез предполагать, что туда можно послать бегунов?

– Лодки.

Я почти не слышала Сьюзи, так тихо она говорила. Но когда она повторила это слово – на этот раз громче, – мы все повернулись к ней. Она стояла немного в стороне и указывала вниз на ледяную гладь.

– Это лодки.

Действительно. Их было полдюжины. Они приближались с разных сторон. Какие‐то были еще далеко, но все они направлялись прямо к нам.

Одна из лодок проскользнула по льду совсем недалеко от острова, на котором мы находились. Она была немногим больше транспортеров, передвигающихся на магнитных подвесках на железных дорогах Нового Лондона. Но при этом ее носовая часть прорезала замерзшую воду, без особого усилия дробила слои льда, пока они не сдвигались в сторону, чтобы лодка могла продвигаться дальше.

Я подняла свой детектор в воздух и направила камеру на лодку, чтобы увеличить изображение. Сбоку на лодке был виден знак Convectum. Символ кураториума.

– Это лодки‐разведчики. – Бэйл словно громом пораженный смотрел на Сьюзи. – Это и есть та постоянная вибрация, которую ты чувствовала. Это были лодочные моторы.

Сьюзи просто улыбнулась ему в ответ. В ее взгляде не было ни малейшей доли злорадства, только облегчение.

– Да. И все указывает на то, что у них одна и та же цель.

Это было так. В свете сумерек было видно, что все лодки направлялись к одной точке. То обстоятельство, что они двигались с разных сторон, возможно, и смутило Сьюзи. Поэтому она вела нас зигзагами, каждый раз изменяя направление.

Я направила камеру к тому месту, где должны были встретиться лодки при сохранении своего курса, и увеличила изображение. Неожиданно я наткнулась на силуэт, который не могла распознать невооруженным глазом. Согласно детектору, этот предмет находился недалеко от ледяного торнадо вблизи самого большого острова.

Это был крейсер. Огромный корабль.

Мы могли видеть только контуры, но все уже догадывались, что это было.

Мы нашли то, что искали.

10

Ночь прошла ужасно. Хоть мы и расположились на ночевку в относительно защищенной впадине в горе острова, ветер не прекращал хлестать по полотнищам нашей палатки, а снизу сквозь термоодеяла к нам пробирался холод. Во время моей учебы наши учителя много раз заставляли нас проходить симуляции, при которых мы находились в ужасных погодных условиях – ледяной холод в Гималаях, невыносимая жара в пустыне Гоби, – но никакая симуляция не могла сравниться с действительностью.

Мне хотелось унестись с помощью вихря обратно в Санктум хотя бы на эту ночь, но мы не могли рисковать и потерять из вида крейсер кураториума.

Между тем буря усилилась настолько, что Фагусу пришлось укреплять нашу палатку отростками корней. А Лука время от времени поднимал руки, пока вокруг его пальцев не появлялось небольшое пламя, которое хоть немного согревало нас.

В палатке мы все лежали рядом. Никто из нас по‐настоящему не спал, но все пытались не падать духом и не думать о том, что принесет нам завтрашний день.

Мы пришли сюда с определенной целью, хоть я ее и не хотела признавать: эта цель находилась от нас в непосредственной близости.

Пока мы устанавливали палатку, Бэйл и Лука снова поспорили. Лука хотел тут же прыгнуть с помощью вихря на остров, у берега которого пришвартовался крейсер. С трудом нам удалось уговорить его подождать до завтра. Приближение к кураториуму, где бы он ни находился – в здании или на корабле, – потребовало бы всего нашего внимания. Если бы нас обнаружил хоть один дрон или хотя бы одна камера поймала нас на снимке, весь эффект неожиданности пошел бы насмарку. Даже Лука должен был с этим согласиться.

Что, конечно же, совсем не означало, что он был доволен этим решением.

– И почему вообще она? – тихо спросил он меня ночью. – Почему именно Мия Ланкастер стала бегуном во времени? Она же самая последняя тварь.

– Не думаю, что это играет какую‐то роль, – прошептала я ему в ответ.

– А что играет роль? – Красно‐карие глаза Луки вспыхнули в темноте. – Откуда у вас вдруг возникла эта способность?

Этот вопрос я задавала себе тысячу раз, но даже сейчас не могла найти на него ответ. Я не знала, почему я могла контролировать вихри. Или Бэйл. А теперь еще и Мия.

Она, конечно, всегда была хорошей кандидаткой, одной из самых тщеславных на нашем курсе, но все равно только Бэйл и я могли проводить вихри через время.

Когда я два месяца назад смогла взорвать рифт в Перу, Мию, Тревора и Хольдена с такой силой ударила энергия, что их выбросило из вихря. До сегодняшнего дня я думала, что все трое погибли – из‐за меня. Но Мия и Тревор выжили. И неважно, что случилось с Мией тогда в рифте, это разбудило в ней способности, прежде ей не присущие.

– Мы должны довести дело до конца, – сказал мне Лука, словно догадывался о сомнениях, которые удавкой сдавили мне горло. От его слов руки у меня покрылись мурашками.

Лука был моим лучшим другом. Он был мне как брат. И раньше я могла рассказать ему все. Но сейчас я не произнесла ни слова.

И все‐таки я отказывалась думать о том, что ему не составит большого труда убить Мию. Конечно, после того, как врачи в кураториуме установили, что он был наполовину цюндером, Мия принимала его за последний кусок дерьма. И мы с ним много раз представляли, что было бы, если бы он поджег ее волосы. Но чтобы ненавидеть – нет, такого никогда не было.

Лукас никогда никого не ненавидел.

Утром счетчик времени на моем детекторе сообщил мне, что осталось двадцать девять часов. Это уже даже не два дня, по истечении которых мы должны были связаться с Натаниэлем.

Мы убрали палатку, что далось нам непросто, так как мы очень устали. Пока мы заставляли себя хоть что‐нибудь съесть на завтрак, Сьюзи полностью зарядила свой дыхательный аппарат, чтобы весь день быть во всеоружии.

Наконец мы собрались на плато, на которое вчера приземлились, направили наши камеры вниз на корабль и увеличили изображение. Он все еще стоял возле самого большого острова. С нашей позиции нельзя было разглядеть, была ли это естественная или благоустроенная пристань, однако мы увидели контейнеры, которые выстроились вдоль линии берега. Они явно были новыми и, судя по стенкам из алюминия, не предназначались для долгого хранения. Я догадалась, что кураториум перенес на материк либо часть исследовательского оборудования, либо жилье для экипажа корабля.

Мы решили прыгнуть на остров, но подальше от контейнеров, чтобы не подвергать себя опасности быть замеченными. Таким образом, правда, мы были в опасной близости от ледяного торнадо, потому что он достигал выступов острова, но мы вынуждены были пойти на этот риск.

Когда я упала в вихревой поток, меня вновь одолело нехорошее чувство, которое я испытывала ночью. Я увидела оружие на ремне у Бэйла и тут же ощутила свое собственное у себя на бедре.

Мы должны это сделать. Иначе будет война.

Я снова и снова повторяла про себя эти слова.

Часть острова, на которую мы приземлились, раньше была застроена. Улицы окаймляли руины домов, которые хоть и были разрушены холодом, все же напоминали о том, что до Великого смешения здесь была какая‐то инфраструктура.

Мы приблизились к временному лагерю, перед которым пришвартовался корабль кураториума. Торнадо теперь находился южнее нас, и его ветер, завывая, хлестал нас прямо в лицо. Вряд ли при такой погоде дроны могли оставаться в воздухе. И все же, Бэйл был прав. Мы не могли рисковать. Нашим единственным преимуществом было то, что нас никто не ожидал увидеть.

Между тем, мы снова оказались на уровне моря. Лед здесь был таким толстым, что мы не могли понять, была ли под нами земля или вода. Ориентироваться мы могли только по руинам зданий.

Ветер был настолько сильным, что мы словно толкали перед собой невидимую стену. Сначала мы использовали вихри, чтобы продвигаться вперед, но, приблизившись к кораблю, отказались от них.

Мы бесконечно долго крались по берегу острова между заброшенными домами и засохшими кустарниками и стволами деревьев. Слева от нас возникли разрушенные деревянные хижины.

Они были выстроены в ряд. Их крыши провалились, а лестницы, ведущие в дома, пришли в негодность. Некоторые из них стояли на деревянных сваях, которые едва держались надо льдом. Некоторые дома соединяли мостики, наполовину развалившиеся из‐за непогоды.

– Это не похоже на остальные развалины, – сказала Сьюзи. – Те выглядели намного современней.

Лука пожал плечами:

– Раньше люди платили много денег за то, чтобы проводить свободное время как можно более примитивней.

– Ты думаешь, это были пляжные домики? – спросил Фагус.

– Они назывались бунгало и принадлежали гостиницам, – ответил Лука. Мы удивленно посмотрели на него, и он взмахнул руками. – Что? Я неплохо знаю историю! На этом острове люди могли проводить свои отпуска.

Мы продолжили путь вдоль разбитой асфальтовой дороги, которая шла параллельно берегу, пока в поле нашего зрения не появился корабль кураториума. О пристани здесь, конечно, говорить не приходилось; судно просто пришвартовалось в ледяном море в нескольких сотнях метров от водруженных друг на друга контейнеров.

У него был черный блестящий корпус, над которым возвышались многочисленные белые палубы, и надстройка, уходящая более чем на сотню метров в небо. На стороне, повернутой к нам, блестел символ Convectum. – И что мы будем делать, когда окажемся там? – Фагус указал на крейсер, на котором – по крайней мере, с нашей позиции, – не было заметно ни единого признака жизни. Как, впрочем, и возле контейнеров на берегу. – Мы даже не можем с уверенностью сказать, что она там. А даже если и там, то мы не сможем разбить тут лагерь и ждать, пока она выйдет оттуда.

– Нет, – произнес Бэйл задумчиво. – Не можем.

– А если вы направите туда вихрь? – спросила Сьюзи.

Лука улыбнулся ей, но покачал головой:

– Все корабли кураториума сверху донизу напичканы гравитационными сенсорами. Они боятся, что может возникнуть вихрь и повредить корпус корабля. Так что этот трюк не пройдет.

Бэйл наморщил лоб, а затем перевел свой взгляд с корабля на контейнеры.

– Сначала мы займемся лагерем, – произнес он и махнул рукой, чтобы мы двигались дальше.

Нам повезло. Временная пристань с контейнерами находилась за следующим рядом заброшенных домов, которые неплохо прикрывали наше приближение.

Издалека лагерь выглядел пустынным, но из нашего укрытия за одним из двухэтажных зданий мы услышали голоса и увидели несколько десятков патрулирующих местность мужчин и женщин в униформах. В руках у них было оружие – и стволы этого оружия светились оранжевым.

Значит, они тоже были заряжены нулевыми сенсорами, как и у бегунов, напавших на «The Merge». Неужели кураториум оснащал всех своих людей запрещенными сенсорами?

Мы просканировали местность детекторами. Здесь было двенадцать контейнеров, которые стояли в три ряда. Только вот посмотреть, что творилось внутри них, мы не могли.

– Довольно много охранников, – пробормотал Лука. Я кивнула в ответ.

Мне тоже бросилось в глаза, что меры по охране парочки временных исследовательских сооружений были слишком высокими. Но от дронов они, кажется, действительно отказались.

Мы прождали пять, десять, пятнадцать минут, но ничего не происходило. Мы видели лишь патрули, прохаживающиеся туда‐сюда.

– Я бы очень хотел, чтобы они активировали профиль Гилберта. – Голос Луки в маске, как и прежде, звучал металлически, но я услышала в нем тоску. – Тогда я мог бы внедриться в их систему связи. И мы узнали бы, о чем они говорят.

– У тебя есть доступ к профилю главного штурмана? – Фагус явно впечатлился новостью. – А почему ты мне никогда об этом не рассказывал?

– Потому что сейчас от этого нет никакой пользы. – Лука вздохнул. – Так‐то у меня есть много классных игрушек, но даже с ними я попал в одиночную камеру.

Фагус склонился над Лукой, положив ему на плечо локоть:

– Дать тебе платочек, Рыжий?

Лука его оттолкнул:

– Заткнись, Зеленый. Иначе сейчас получишь.

Я услышала тихий смех Сьюзи и закатила глаза.

И тут что‐то грохнуло. Рядом со мной сильно вздрогнул Фагус, но это был не выстрел, а всего лишь закрывшаяся дверь.

Перед контейнером показалась изящная фигурка. Ее покачивало, она зажимала свой рот рукой, а за ней спешили несколько людей в униформе.

У фигуры были платиновые, аккуратно подстриженные волосы, она была одета в золотистого цвета униформу и сапоги со сверкающими камнями.

Я не верила своим глазам. Это и вправду была Мия.

Мы нашли ее.

– Отстаньте! Оставьте меня в покое! – крикнула она людям в униформах.

Это были штурманы, которые отчаянно жестикулировали руками, и пять вихревых бегунов, которые тут же окружили Мию.

На троих бегунах были такие же как у нас маски для защиты от холода, двое были без масок.

Одного из них я тут же узнала: это был Тревор Оглби. И женщину, стоявшую около него, я тоже узнала. Я никогда не встречалась с ней лично, но ее имя было известно каждому кандидату.

Эйприл Викандер, квота по поимке сплитов – 83,23 %, третье место в мировом рейтинге вихревых бегунов. Викандер была настоящей знаменитостью. Черные волосы, высокий рост и спортивное телосложение – точно такое же, как у остальных трех бегунов в масках, стоявших рядом с ней. Это были еще одна женщина и двое мужчин. Один из них был настоящим великаном, на две головы выше всех остальных. Я закатила глаза, увидев, что парень нарисовал себе на маске две белые полоски.

В качестве боевой раскраски.

Вторая женщина‐бегун ростом была ему по грудь, хотя и выглядела натренированной. На ней были красные сапоги, которые выделялись в этой унылой обстановке. Еще один бегун был так же жилистым и спортивным. Единственным, что в нем бросалось в глаза, был широкий пояс с разными принадлежностями, застегнутый поперек груди. Он был как раз тем, кто схватил Мию за руку. Оба горячо о чем‐то спорили, пока Мия не вырвалась. Она бросилась бежать между контейнерами, пытаясь по пути открыть вихрь, но энергии ей явно не хватало. Наконец она сдалась и исчезла за одним из контейнеров.

Остальные бегуны собрались в круг, склонили свои головы и о чем‐то живо дискутировали. Эти пятеро были, вероятно, своего рода охраной, приставленной к Мии. Конечно, Хоторн не послал бы ее и Тревора в этот ледяной торнадо одних. И он явно выбрал самых лучших вихревых бегунов, которые были в кураториуме, – Эйприл Викандер была тому доказательством. Остальные, без сомнения, тоже относились к самым лучшим… и если мы хотели подобраться к Мии, то должны были справиться с каждым из них.

Из контейнера вышел еще один мужчина. На нем было тонкое пуховое зимнее пальто, у него были светлые волосы. Он показался мне знакомым, но на первый взгляд я его не узнала.

Он что‐то сказал бегунам. Они немного поспорили, затем он отделился от группы и направился вслед за Мией.

– Идите за мной, – произнес Бэйл и отошел от стены, за которой мы прятались. Мы согнулись и последовали за ним в направлении полуразрушенной лестницы, ведущей на верхний этаж здания. На втором этаже мы смогли спрятаться у того, что когда‐то было окном, и без проблем разглядеть обратную сторону контейнера, за которым исчезла Мия.

Она стояла на четвереньках, прижав обе руки к каменистой поверхности, и ее рвало. Ее тело дрожало, она задыхалась.

Лука схватил Бэйла за плечо:

– Ты знал? Ты знал, что она будет здесь?

– Не точно, – тихо ответил Бэйл. – Но я думал, что Хоторн будет требовать от нее как можно чаще тренировать вихревые прыжки. И ты сам только что сказал: она не может делать это на корабле. Со всеми этими сенсорами.

Вероятно, это и было причиной состояния Мии, подумала я. Постоянные тренировки добили ее.

Мужчина в костюме стоял перед Мией, скрестив руки на груди. И тут я вспомнила, кто это. Мистер Ланкастер, отец Мии. Последний раз я видела его на празднике победителей в Новом Лондоне.

Мия с трудом выпрямилась и достала из кармана униформы платок, чтобы вытереть рот.

– Да соберись же ты, наконец! – прорычал мистер Ланкастер.

Ветер дул ему в спину, так что его резкие слова доносились до нас ясно и четко.

– Если ты еще раз начнешь рыдать в присутствии всех этих людей, то нас с тобой примут за абсолютно неспособных. Ты должна отнестись к этому очень серьезно! – Пожалуйста, папа, не заставляй меня. – Голос Мии дрожал. Мистер Ланкастер схватил ее за плечи и прижал к стене контейнера, и она завизжала.

– Ты будешь делать то, что прикажет тебе верховный глава, Мия. Ты слышишь меня?

– Но его план – это полное безумие! – Она всхлипнула. – Это слишком сложно. Я едва могу управлять вихрями, а окно времени слишком короткое, чтобы добраться до рифтов. Я завтра просто умру!

– Ты не умрешь, – сказал отец Мии. – И не смей хоть кому‐нибудь высказать свое сомнение. Мистер Хоторн удостоил тебя большой чести. Он дарит тебе свое доверие, хотя ты его до сих пор не заслужила. И он предоставил в твое распоряжение самых лучших бегунов. Так прояви хоть каплю уважения!

Мия начала рыдать. Я вздрогнула от ужаса: отец тут же влепил ей пощечину.

– Я сказал тебе, соберись! Речь идет о нашей семье. Представь себе, какое влияние мы получим, если тебе все удастся. Или ты не хочешь, чтобы тебе удалось, Мия?

– Х-хочу, папа, – выдавила из себя Мия, и я удивилась, насколько мне было жаль ее.

Я всегда думала, что родители ее только балуют. Раньше это наверняка было так, но сейчас…

Моя мысль резко оборвалась. Лука и Бэйл одновременно схватились за сенсорное оружие. На меня словно вылили ушат холодной воды. Ну конечно, это была великолепная возможность вырубить Мию. Она и ее отец были абсолютно беззащитны. Вихревые бегуны не могли видеть их отсюда. Если бы они услышали выстрелы, то не успели бы ничего сделать.

Сердцем я понимала, что когда‐нибудь этот момент настанет, но сейчас все во мне сжалось.

Бэйл и Лука выставили свое оружие в оконное отверстие. Если Мия и ее отец повернутся, то без проблем увидят нас. Но если они этого не сделают…

Мое тело среагировало раньше, чем я смогла подумать. Я вскочила перед Бэйлом и Лукой и положила ладони на их руки, прежде чем они сумели зарядить оружие.

– Подождите. Пожалуйста.

Через отверстие маски я увидела, как Бэйл зафиксировал на мне свой взгляд. Он, кажется, был совсем не удивлен.

– Мы делаем только то, зачем сюда пришли.

– Должен быть другой выход. Мы не убийцы. – Я пристально посмотрела на Бэйла. – И ты тоже.

– Ты серьезно? – прорычал Лука. Он оттащил меня в сторону, подальше от оконного проема. – Пока Мия жива, мы в опасности, – сказал он настойчиво. – Мутанты в опасности!

– И все‐таки должна быть какая‐то альтернатива хладнокровному убийству человека!

– Человека, который хочет уничтожить всех мутантов в мире!

Сьюзи встала рядом со мной. На мгновение я испугалась, что она отодвинет меня в сторону, но она положила ладонь на руку Луки.