Цитаты из книги «Петербург», страница 5

Аполлон Аполлонович, может, ей и простит;

хмурое петербургское утро распахнулись тяжелые двери роскошного желтого дома: желтый дом окнами выходил на Неву. Бритый лакей с золотым галу…

Когда знаменательный незнакомец осторожно спустился к выходной черной двери, то черная кошка, оказавшаяся у ног, фыркнула и, задрав хвост, пересекла дорогу, роняя к ногам незнакомца куриную внутренность; лицо моего незнакомца передернула судорога; голова же нервно закинулась, обнаружив нежную шею.

Во-вторых: его оскорбили; в-третьих: этот паршивенький Павел Яковлевич, -- он как будто бы только что где-то видел его, возвращаясь с квартирки на Мойке; Пепп же Пеппович Пепп -- вот в -- четвертых: Пепп -- ужасное расширение тела, растяжение жил, кипяток в голове…

уличного юмористического журнальчика, одного из тех «жидовских» журнальчиков, кровавые

«В звуке «ы» слышится что-то тупое и склизкое… Или я ошибаюсь?..»

А во-вторых: от поры до поры, меж подъездных дверей на него нападало одно, очень странное, странное состояние: будто все, что было за дверью - не то, а иное; за дверью – нет ничего; если дверь распахнуть, - распахнется в космическую безмерность, куда остается… лишь кинуться вниз головой, чтоб лететь мимо звездочек и планетных шаров – в атмосфере двухсот семидесяти трех градусов холода.

– «А скажите, пожалуйста: кто муж графини?»

– «Графини-с?.. А какой, позволю спросить?»

– «Нет, просто графини?»

– «?»

– «Муж графини – графин?»

– «Вы из крестьян?»

– «Точно так-с!»

– «Ну, так вы – знаете ли – барон».

– «?»

– «Борона у вас есть?»

– «Борона была-с у родителя».

– «Ну, вот видите, а еще говорите…»

Комнатки были – малые комнатки: каждую занимал лишь один огромный предмет: в крошечной спальной постель была огромным предметом; ванна – в крошечной ванной; в гостиной – голубоватый альков; стол с буфетом – в столовой; тем предметом в комнатке для прислуги – была горничная; тем предметом в мужниной комнате был, разумеется, муж.