Читать книгу: «И вянут розы в зной январский», страница 5

Шрифт:

8. Центральный вокзал

Место у окна оказалось свободным, и можно было наконец расслабиться и развернуть газету. Скользнуть лениво по частоколу длинных колонок, пока глаз не зацепится за что-нибудь любопытное.

«Р-р-р-р», – прочитал он сначала, и только затем обратился к заголовку. Полет Гарри Гудини! «„Р-р-р-р“, – зарычал пропеллер, молотя лопастями воздух. Пилот коснулся зажигания, и машина покатилась со скоростью, быстро достигшей тридцати миль в час. Проехав сорок или пятьдесят ярдов, Гудини выдвинул подъемные панели, и самолет взмыл в воздух, как птица. На одно мгновение Гудини ощутил трепет – когда понял, что он действительно на небесах».

Знаменитый фокусник совершил первый в Австралии управляемый полет, и где – в захолустной деревне к северу от Мельбурна! Однако же как отстаешь от времени с этой горой дел, подумал Джеффри; наверняка ведь сообщали заранее, и можно было съездить посмотреть… И сразу кольнуло ревниво: вот ведь, опередил местных заезжий гастролер. В Америке давно уже летают, а здесь словно никому это не интересно. Хотя Гудини, конечно, молодец: смог выделиться из сотен рядовых фокусников, прозябающих в провинциальных театриках, да как – с блеском истинного мастера, который не только владеет ремеслом, но и умеет подать его совершенно по-новому.

Человека влекут тайны, и тот, кто поставил на них всерьез, не прогадает. А какие это тайны – хитроумный фокус с исчезновением, лихо закрученный детектив или еще что-нибудь – каждый выбирает сам.

Напротив села дама средних лет в мышасто-сером платье и с выцветшим каким-то лицом: брови и ресницы совсем светлые, блеклая кожа, льняная прядь выбилась из-под шляпки; в глазах – вековая тоска. О чем она думает? Сосед справа кашлянул, и она мучительно поморщилась. Мигрень ли (вот тронула рассеянно висок), болезненная раздражительность? А может, дома мечется в горячке ребенок, оставленный с няней, и даже чужой кашель причиняет страдание?

Вот – уже загадка; пока маленькая, но уже способная заинтриговать.

У многих из тех, кто приходит к нему в магазин, тоже есть свои тайны – правда, всё больше другого свойства. Величественная матрона, проигравшаяся в пух и прах на скачках; бездельник, задолжавший кредиторам; милая молодая женушка, потратившая все хозяйственные деньги на модные наряды, – все они молят о драгоценных чеках. И о молчании. Перед глазами всплыло румяное лицо госпожи Марвуд – почтенной супруги члена Парламента, радетельной матери и, между прочим, страстной любительницы виста. Сия маленькая слабость до такой степени владела ею, что нередко затмевала все прочие (весьма немногочисленные, следует признать) мысли. Кроме того, леди Марвуд была на редкость общительна и в задушевной беседе охотно выбалтывала столько пикантных подробностей о других столь же очаровательных дамах, что не будь у Джеффри прекрасной памяти, ему пришлось бы обзаводиться записной книжкой. Никто не посмел бы назвать его сплетником или любителем подсматривать в замочную скважину из пошленького любопытства. Но с самого детства ему известна была нехитрая истина: всякая деталь может однажды стать незаменимой, поэтому надо собирать всё.

Когда он вышел из поезда в Ист-Кэмбервелле, на улице уже стемнело. Резкий южный ветер гонял по платформе мусор и опавшие листья. К ночи наверняка соберется дождь. Идти пешком при таком ветре не очень приятно, но он все-таки решил не брать извозчика: дуть будет в спину, да и всего пути – четверть часа.

Еще с порога он почувствовал больничный запах, который всегда наводил тоску.

– Что сказал доктор? – спросил Джеффри, вручая Мэгги шляпу и трость.

– Говорит, перелома нет, слава Богу. Как тут все переволновались, мистер Вейр…

– Достаточно, Мэгги, спасибо.

Ванесса сидела в комнате для завтрака и читала, положив на стол забинтованную до самых пальцев руку.

– Больно? – Джеффри понизил голос, но не стал сильно смягчать его, чтобы сестра не решила, что ее жалеют.

– Уже не очень, – равнодушно ответила она. – Неудобно скорее.

– Не надо было падать на правую руку.

– Благодарю покорно, в следующий раз упаду на левую.

В гостиной висела тягостная тишина; даже часы, казалось, тикали вполголоса. Отец делал вид, что занят газетой, тетка шевелила спицами. Увидев Джеффри, она всхлипнула и затянула жалобно:

– Что же такое творится? Как нам быть дальше – запирать на ночь дверь в ее спальню?

– Ох, помилуй, Хильда! – оборвал ее отец. – Что за вздор ты несешь?

Старая дева обиженно смолкла, но надолго ее, как обычно, не хватило.

– А если все-таки пригласить доктора из Кью?..

– Опять вы, тетушка, за свое, – вступил Джеффри. – Это же, простите, нелепо. Она умная девушка, а вы хотите запереть ее в сумасшедший дом.

– Тише, тише! – замахала она руками в испуге. – Я ничего такого не говорила. Но должны ведь там знать, как лечить снохождение…

– Перестань же, наконец, кудахтать! – не выдержал отец. – Мужа ей надо, а не врача. И книжек поменьше. А мы дышать на нее боимся. Разбаловали.

За ужином царило молчание; отец хмурился, тетка то и дело бросала озабоченные взгляды на Ванессу, которая флегматично ковыряла еду, держа вилку левой рукой; Эдвин, как обычно, витал в облаках. Когда подали десерт, Джеффри завел разговор о том, что было сегодня в магазине, и плавно перешел к Агате.

– Сёстры, – он взял свой самый задушевный тон, – дочери преуспевающего врача с Тасмании – и представьте, какое несчастье! Только тем и сводят концы с концами, что миссис Клиффорд шьет на заказ.

– А сколько им лет? – оживилась тетка, забыв, что минуту назад была безутешна.

– Одной около двадцати, вторая старше лет на пять.

– Бедняжки… Так ты коротко с ними знаком, Джеффри?

– Ну, более или менее, – он лучезарно улыбнулся прямо в черепаховые теткины очки. Мутновато-серые глаза блеснули из-за толстых стекол, и Джеффри отчетливо увидел, как лихорадочно заработал ее мозг. Наживку она проглотила с большим аппетитом: еще бы, дочери врача, из которых одна молодая и незамужняя. Пусть сейчас и нуждаются, но это дело временное. Главное в жизни – связи, правда ведь?

– Я бы пригласила их погостить. У нас так редко кто-то бывает! – она обвела взглядом стол, приглашая всех разделить ее энтузиазм. Ванесса, до этой фразы безучастная, взглянула на отца, и он потупился. Все знали, почему.

– Они в трауре, – напомнил Джеффри. – Сестре миссис Клиффорд, кажется, остался месяц.

– Ну, пригласим в апреле. А то мы скоро совсем зачахнем, – Голос ее окреп и звучал преувеличенно бодро. – Пускай молодежь веселится. Ну и, в конце концов, молодые барышни в доме…

Тетка хитро улыбнулась Эдвину, и он напрягся, даже голову попытался вжать в плечи, хотя непросто это сделать с такой-то шеей. Фамильная лебяжья красота, которая так шла сестрам, ему была как корове седло, и в голове пронеслась привычная мысль: не будь он так похож на всех Вейров, его порок не казался бы столь отвратительным. Но увы: бабушкины узкие кисти с пальцами пряхи, шотландское золото в волосах – не всегда паршивая овца неприглядна с виду. А вот внутри… Постыдная тайна Эдвина перевесила бы все мелкие грешки тех, кто приходит к ним в магазин.

На улице зашумело, ровно и сильно, и тут же полыхнуло наискось, через все окно. Отец встал из-за стола; Джеффри, как было заведено, проследовал за ним в кабинет.

Ежевечерний отчет о делах завершился, вопреки обыкновению, не точкой, а нерешительным многоточием. Отец смолк, подергал себя за седой ус, пожевал губами. Наконец заговорил, немного ворчливо.

– Как тебя понимать с этими сегодняшними сестрами? Что-то не припомню, чтобы ты знакомил нас со своими друзьями.

Джеффри выдержал паузу и сказал мягко:

– Знаешь, я подумал, что Нессе помогло бы общение. Да, она не жалует наших соседей, но на них же свет клином не сошелся. А новые знакомые развлекли бы ее – может, тогда нервы придут в порядок.

Отец хмыкнул, откинулся на спинку кресла и забарабанил пальцами по подлокотникам.

– Что ж, это неплохая идея, – голос его звучал не вполне уверенно. – А твои знакомые, надеюсь, не из таких, что слишком много себе позволяют?

– Абсолютно. В высшей степени приличная семья, и дочери знают свое место. При этом неглупы и прекрасно воспитаны.

– Это хорошо. Думаю, Нессе будет полезно такое общество.

Вот теперь все закрутится, подумал Джеффри. С этой минуты каждый день будет приближать его к Агате. Конечно, если бы не ее черное платье… Но та, другая, скоро сменит его на голубое или желтое – и послушно перекинется мостиком, достаточно устойчивым, чтобы на него опереться.

9. Книжная аркада Коула

По правде говоря, она собиралась заглянуть в магазин всего на минуточку. Так бывает, когда покончишь с делами, за которыми выбралась в город, а погода до того славная, что хочется несколько лишних шагов пройти, сделать вид, что тебе страсть как любопытно: что это там в соседней витрине? – только бы не покидать этой радостной суеты Коллинз-стрит. Неуютность оттого, что ходишь везде одна, после снятия траура сменилась чувством головокружительной свободы. Ничего не случится, если я зайду, решила Делия и сама удивилась своей отваге.

Внутри было празднично и весело: откуда-то доносилась музыка, двое малышей в матросках вцепились в юбку матери, восклицая: «Пойдем скорее к обезьянам!». Если бы не стеллажи и прилавки, Делия бы в жизни не поверила, что попала в книжный магазин. А он оказался просто необъятным: множество отделов были нанизаны с обеих сторон на длинную галерею, крытую стеклом и металлом; полки дразнились сотнями разноцветных корешков, в витринах красовались раскрытые на самых привлекательных страницах альбомы с фотопейзажами. Восхищенное «Ах!», задержанное в последний момент, застревало внутри, не давая дышать, а руки сами собой тянулись молитвенно к груди (она смущалась этого жеста, который мисс Шульце находила «pathetische»). Сколько книг – она за всю жизнь не видала и сотой доли этого изобилия! Здесь можно было провести целый день: зарыться в эти тома с головой, читать выхваченные наугад фразы – и поражаться, как людям удается писать так складно, так образно, что перед глазами возникают яркие картинки. Герой, которого никогда не существовало на самом деле, оживает, как по волшебству, и вот уже волнуешься за него, с нетерпением переворачиваешь страницу: ну, удастся ли ему убежать от погони или раскрыть ужасную тайну?

Потрясенная, Делия бродила среди фарфора и картин, смотрела на продавцов в ослепительно-красных пиджаках (будто в цирке!). Отец любил говорить, что книги – это вещь серьезная, а чтение – не забава; но здесь, кажется, считали иначе. В аркаде обнаружился даже магазинчик игрушек, битком набитый чудесами, и никого не смущало такое соседство.

Прервавшись переулком, аркада потянулась дальше, и Делия, зачарованная, последовала за ней и окунулась в пряный аромат зимнего сада. В самом конце его находился большой вольер с разноцветными попугаями, которые то посвистывали, то вскрикивали резкими скрипучими голосами. Перед вольером толпились люди. Она присела на грубую, сложенную из бревен скамью в кружевной тени папоротников. На соседней скамейке пожилой джентльмен читал пухлую потрепанную книжку, и Делия позавидовала ему: можно никуда не спешить и не думать, что дома отругают за опоздание. А ее ждет Агата и уже, наверное, волнуется… Пора бы идти домой; но как же магазин, она ведь и половины не осмотрела? Бегом, бегом! Кто знает, какие еще сокровища прячет это место?

Миновав кондитерскую и нотный отдел, она ступила под своды длинного зала. Дневной свет лился сквозь стеклянную крышу и падал из больших окон в дальней стене, заставляя сиять начищенные до блеска медные колонны. Галерея второго этажа казалась одним гигантским книжным шкафом, а выше виднелась еще одна галерея. Да ведь это же невозможно обойти целиком, растерянно подумала Делия. Прошлась по отделу с канцелярскими товарами; посетовала в душе, что даже самой малости не может купить, и в конце концов, смирившись, стала пробираться к выходу.

Она немножко заплутала в лабиринтах аркады, но все-таки отыскала двери – и вдруг сообразила, что стоит на Бурк-стрит! Сердце подпрыгнуло, и прежде, чем она приняла какое-либо решение, ноги сами понесли ее туда, где улица, взбираясь на холм, упиралась в могучую колоннаду Парламента. Ведь что за день нынче – так и тянет прогуляться! Осень уже прибрала себе ночи, и зябко вылезать из постели поутру; но дни все еще теплые – в самый раз для того, чтобы пройтись не спеша по Сити, в приятной, хоть и чуточку незаслуженной праздности наблюдая, как работают другие. Трамвайный постовой в фуражке с околышем делает водителям знаки флажками; едет неспешно водовозка, поливая дорогу, и ноздри щекочет запах прибитой пыли. Мальчишка продает программки скачек, и резкий голос вонзается в уличный шум, как нож в пирог. Торговка айвой – нос красный, мясистый, сам будто диковинный фрукт – пытается его перекричать, да где ей. Персиков уже не продают, а так манили они раньше – сочные, бархатные; хотелось даже просто потрогать. Впрочем, Агата все равно не разрешает ничего покупать с лотков: там вечно мошенничают, говорит она; кипятят сливы, чтобы они стали весить больше, подсовывают гнилье. Пироги и печеную картошку тоже нельзя покупать на улице: это все для простонародья. А ей, как на беду, уже хочется есть…

Перед ювелирным магазином Делия остановилась. Как зайти туда? Что сказать? «Просто шла мимо» – неразумно и опасно; но тут, как нарочно, придумался повод, и она торопливо, чтобы не успеть испугаться, взялась за дверную ручку.

Звякнул колокольчик – и сердце упало: за прилавком стоял незнакомый полноватый юноша. Собравшись с духом, Делия пробормотала, что хочет посмотреть кольца, и уткнулась в витрину. Она сама не ожидала, что будет так разочарована. Но тут послышался знакомый голос – мягкий и теплый, с певучими интонациями. Ему отвечал другой – кажется, женский. Говорили где-то совсем рядом, но слов было не разобрать.

Отворилась неприметная дверь позади прилавка, и вышел мистер Вейр в сопровождении высокой девушки в сером твидовом костюме и в шляпке, украшенной голубыми цветами.

– Мое почтение, мисс Фоссетт! Приятно вас снова видеть. Чем могу служить?

Он, казалось, совсем не был смущен. Его спутница наблюдала за ними со спокойным интересом.

– Соседка попросила узнать, не починит ли ей кто-нибудь перстень: из него выпал камешек, – выдала Делия заготовленную фразу.

– Он у вас с собой?

– Нет, к сожалению… Соседка собиралась приехать сама, если будет знать, куда именно.

– Пусть приезжает, – улыбнулся мистер Вейр. – Мы будем рады помочь. Кстати, мисс Фоссетт, позвольте вам представить Ванессу, мою сестру.

Делия пожала протянутую ей узкую ладонь и назвала себя. Тень, только что набежавшая на образ мистера Вейра, исчезла. А ведь они действительно похожи, подумала она, заглянув в тонкое девичье лицо, освещенное серо-голубыми глазами. Нос у нее был длинноватый, как у брата, и такой же красивый, придававший облику неизъяснимое древнее благородство. Держалась она очень прямо и оттого казалась еще более высокой.

– Ну-с, пора бы уже пойти пообедать. Мы так заработались сегодня с утра, – пояснил ювелир, обратившись к Делии со свойской веселостью, которая была ей приятна, – что забыли обо всем на свете.

– Вы тоже работаете, мисс Вейр? – она не смогла сдержать удивления.

– Почти вся наша семья работает здесь, – ответила Ванесса без особого выражения; голос у нее был довольно низкий и глуховатый.

– Подойдите-ка, мисс Фоссетт; посмотрите вот сюда.

Ей показалось, что Ванесса недовольно щелкнула языком. Послушно приблизившись, Делия посмотрела туда, куда указывал мистер Вейр. Под стеклом на витрине лежала золотая брошь, сделанная в виде птицы-лирохвоста. Тонкие линии вились прихотливо и трепетно, напоминая затейливый узор, какие она видела иногда в журналах. Вместо глаза у птицы был маленький красный камешек, а два черных самоцвета украшали боковые перья хвоста.

– Очень красиво, – прошептала Делия, пораженная филигранностью работы и фантазией мастера.

– Это все Ванесса.

– Я только нарисовала эскиз.

Девушка произнесла это без капли кокетства или жеманности, будто отмахнулась от назойливой мухи. Серьезная, подумала Делия, и не любит, когда рассыпаются в похвалах.

– Однако пора, наконец, идти, – спохватился ювелир. – Вы составите нам компанию, мисс Фоссетт?

Предложение, сделанное столь естественно, застало ее врасплох; в голове пронеслась беспокойная мысль об Агате, а вслед за ней – мучительное желание схватить за хвост ускользающую удачу. И как хорошо было бы сейчас выпить чашку чая!

– С удовольствием, – услышала Делия свой голос, на диво окрепший.

– Отлично. Тогда идемте в кафе «Париж». Ты ведь не против, Несса?

Втроем они вышли из магазина и двинулись в сторону почтамта. Мистер Вейр, неподражаемо элегантный в своем светло-коричневом костюме, шагал вдоль края тротуара, то и дело указывал набалдашником трости на здания, которые они миновали, и представлял их, будто старых знакомых на светском приеме.

– Вот здесь раньше был музей восковых фигур. Короли, преступники – как живые. Мы обожали ходить туда в детстве, и еще на Восточный рынок. Видели его, наверное? Это через дорогу от нашего магазина. Чего там только не было! Заклинатели змей, уродцы, шпагоглотатели… А мадам Зинга Ли – помнишь ее, Несса? Она предсказывала судьбу по шишкам на голове!

– Чудаков тут всегда хватало, – согласилась девушка. – Один Сэм Фентон чего стоил.

– Ох, мисс Фоссетт, если бы вы это видели! Он часто гулял здесь, по Бурк-стрит, со своим зверьем. Вообразите: идет Сэм Фентон, за ним, не отставая ни на шаг, – его ручной гусь, за гусем – утка, а позади фокстерьер!

Представив эту картину, Делия не смогла удержаться от смеха. А мистер Вейр уже показывал ей оперный театр «Тиволи» с огромным шаром на крыше («Вечерами он светится») и величественную мэрию, увенчанную тяжелой часовой башней. Еще поворот – и Делия снова обнаружила себя на Коллинз-стрит. Так замкнулось кольцо ее непредвиденной прогулки.

Они вошли в соседнюю с книжной аркадой дверь и очутились в роскошном кафе с необозримым лепным потолком. Все здесь дышало необыкновенной, иностранной элегантностью: узорные ковры на полу, венские стулья, обитые тканью, изящные жардиньерки14 из полированного металла. У стены стояло пианино.

Их усадили за уютный столик в уголке, под большим овальным зеркалом. Делия поспешила уверить своих спутников, что совсем не голодна, а вот чаю выпьет с радостью; и, пока брат с сестрой изучали меню, она грезила наяву, воображая себя где-нибудь в Париже или Лондоне.

– Ну, чем вы занимались все это время? – обратился к ней мистер Вейр, когда они сделали заказ. – Как поживает ваша сестра?

Делия охотно рассказала, что всё налаживается, и клиенток стало много; объявление в газете очень помогло, но, к их удивлению, немало заказчиц приходит, услышав об Агате от родных и друзей. Например, младшая мисс Марвуд – леди Имоджен.

– Видите, я был прав, когда говорил о связях! Чем вы еще занимались? Что нового нашли в городе?

– Была сегодня в книжной аркаде, здесь, на Коллинз-стрит. Знаете, никогда не видела ничего подобного! Так много всего…

– Еще бы! Это же самый большой книжный магазин в мире!

– Не может быть! – изумилась Делия.

– Клянусь вам. А обезьян видели? – продолжил он расспросы, с явно искренним, почти мальчишеским интересом.

– До них я не дошла, но слышала, как кто-то говорил про обезьян. Они там и правда есть?

– А как же, целая клетка! Еще была забавная механическая курица: бросаешь в нее пенни – и она откладывает яйцо, жестяное, а в нем конфета или игрушка. Мы раньше часто ходили в эту аркаду – дома до сих пор валяются книжки, которые там печатали. Такие, знаете, красочные, с загадками, стишками…

– И с оптическими иллюзиями, – вставила Ванесса; её строгое лицо тронула улыбка, и в глазах вспыхнули такие же искорки, как у брата. – Мы все рвали эти книжки друг у друга из рук, но первым обычно успевал Боб.

– Что такое ты говоришь, Несса? Первым почти всегда был я!

Мистер Вейр с таким комичным ужасом сдвинул тонкие брови и наморщил лоб, что Делия чуть не расхохоталась.

– Amicus Plato, – возразила Ванесса наставительно, – sed magis amica veritas15.

– Разрази тебя гром с твоими науками! Что вы смеетесь, мисс Фоссетт? Неужели вы поняли, что она сказала?

Делия кивнула.

– Вы учили латынь в школе или, не дай Бог, самостоятельно?

– Сама… Хотела пойти потом в университет изучать медицину.

Она закусила язык. Вот ведь странно – некоторым людям ты готов рассказать о себе даже то, о чем они не спрашивали. Почему чье-то любопытство раздражает или пугает, а чье-то кажется лестным?

– И чем же все закончилось?

– Отец не позволил – сказал, что это не женское дело.

Делия тихонько вздохнула от полноты чувств и украдкой посмотрела в зеркало. С лица, казалось, исчезло всегдашнее застенчивое выражение, и внимательный глаз заметил бы определенное сходство с братом. Конечно, Делия никогда не льстила себе всерьез: Адриан напоминал бы греческого бога, родись он белокурым; но что-то едва уловимое в лице, когда она чувствует себя счастливой… разве нет? Вот – блестят глаза, играет на губах улыбка – можно поклясться, что она и впрямь выглядит хорошенькой!

Внезапно её бросило в холод: Агата, должно быть, уже места себе не находит, пока эгоистичная сестра развлекается, сидя в кафе. Она совсем потеряла счет времени! Праздничное сияние погасло, и из зеркала на нее глянуло все то же испуганное, сжавшееся в комок личико.

За удовольствия надо платить, – хлестнул внутренний голос. Но как же дорого приходится платить за то, что многим достается даром…

14.Жардиньерка – корзинка, этажерка или красиво сделанный ящик для цветов.
15.Платон мне друг, но истина дороже (лат.)
Бесплатно
80 ₽
Возрастное ограничение:
18+
Дата выхода на Литрес:
03 июня 2020
Объем:
470 стр. 1 иллюстрация
ISBN:
9785449892515
Правообладатель:
Издательские решения
Формат скачивания: