Взгляд на миллион

Глава 9

Подарок новым соседям Мартин и Софи подготовить, конечно же, не успели. Зато Софи испекла пирог с виноградным джемом, а он взял две бутылочки красного вина из отцовской коллекции.

…Дом Жака и Колетт был похож на маленькую библиотеку, одна часть из которой – это выставленные по алфавиту в строгом порядке и не отличающиеся по цвету громоздкие медицинские справочники и словари, а вторая – небольшие книжки с разноцветными корешками из серии «на каждый день», такие удобно взять в поездку или на приём, чтобы блеснуть цитатой классика или уровнем своей эрудиции. Супруги Эмилейн показывали дом, комнаты после ремонта и умело выложенный, уютный камин, в котором теплился слабый, словно робеющий перед собравшимися гостями, но готовый в любой момент показать себя во всей красе, живой огонь. Сьюзен, видимо, не было в доме, потому что Жак долго, вполголоса объяснял Колетт, что «не будет ничего страшного, если мы сядем за стол без неё». Окна были слегка приоткрыты, и солнце, как бы без спроса заглядывая в гостиную, становилось полноправным участником сегодняшнего праздничного вечера. Софи и Колетт говорили друг другу комплименты по поводу виноградника, книг, вкусного, красивого пирога с джемом и отцовского коллекционного вина. Мартин думал, что уже не увидит Сьюзен, но вскоре она появилась на пороге в летящем, пышном жёлтом платье и с букетом прекрасных полевых цветов в руках.

– Поздравляю тебя, мамочка! – радостно воскликнула Сьюзен.

Мать она обняла, а отца сдержанно поцеловала в щёку. По всей видимости, отношения с отцом у Сьюзен были не такие тёплые, как с Колетт. Но вместе с тем она была мила и приветлива.

С её появлением солнца в доме как будто стало ещё больше. В глазах был задорный и какой-то искрящийся блеск. Мартин вспомнил это чудесное состояние, когда тебе впервые дарят велосипед, и ты, оказываясь на вершине холма, представляешь, что летишь в своём собственном самолёте, с каждой секундой поднимаясь всё выше…

– Добрый день, Мартин! – Сьюзен протянула руку, и его воображаемый самолёт, потерявшись где-то среди непроглядного тумана, стал медленно растворяться в воздухе. Мартину было хорошо оттого, что он просто смотрел в её глаза.

– Здравствуйте, Сьюзен. – Но вместо того, чтобы взять девушку за руку, он почему-то потянулся за оригинальной фигурной бутылкой из тёмного стекла. – Это из отцовской коллекции.

Она поднесла бокал, и Мартин налил немного вина, чтобы дать возможность сначала почувствовать и оценить букет.

– Как говорит Сэм, «купаж восхитительный»! – сказал Жак. – Именно поэтому я и выбрал этот виноградник. Спасибо моему старому приятелю, что пригласил меня к себе и, конечно же, вам, Софи!

Все выпили по бокалу и поздравили чету Эмилейн с их знаменательной датой. Мартин почувствовал, что ему никогда не было так хорошо, как в этом, некогда заброшенном, а сейчас полном бесконечного тепла и уюта доме, среди почти незнакомых ему людей. В какой-то момент ему показалось, что его отец тоже где-то здесь. Как будто это он разлил по бокалам вино, а Мартин, Софи, супруги Эмилейн и их дочь – одна большая семья. Словно во всех этих людях так же, как это вино, течёт его кровь.

Сэм приехал, когда солнце уже давно село за горизонт и от окна веяло приятной прохладой. Колетт показывала Софи книги о медицине и старые семейные фотографии и удивлялась тому, что та никогда не была на море и всего пару раз за всю жизнь съездила в Париж. Сэм и Жак горячо обсуждали вопросы, связанные с виноградником, и всё пытались разговорить Мартина в надежде выведать у него какие-нибудь секреты. Но для Мартина виноградник ни в юности, ни сейчас не был главной темой его жизни, поэтому особых секретов рассказать он так и не смог.

Жак только с виду казался сильным и крепким, но на самом деле это был бывший военный – повидавший виды и изрядно потрепавший своё здоровье человек. Он очень любил жену и дочь, но из-за постоянных командировок семью свою в последнее время почти не видел. Двадцать пять лет, которые он отдал службе на военно-морской базе города Тулон, сделали своё дело, и они с женой совсем перестали общаться и понимать друг друга. Поэтому, как только правительство дало ему отставку, Жак сразу же предложил Колетт оставить её многолетнюю медицинскую практику и переехать в провинцию de Champagne (Шампань), в этот дом. По совету Сэма он купил виноградник и искренне надеялся, что новое общее дело поможет им с Колетт восстановить прежние тёплые отношения, а у Сьюзен появится прекрасная возможность приезжать на выходные и праздники и любоваться красотами чудесной виноградной долины.

Жак очень доверял Сэму. Их невероятная дружба выдержала испытание временем и, словно старинное бургундское вино, становилась с каждым днём всё крепче и дороже.

Несмотря на то, что на Лазурном Берегу Франции было достаточно возможностей, чтобы заниматься выращиванием винограда и даже посвятить себя виноделию, Жак переехал именно сюда, поближе к Сэму, чтобы, пусть и к концу жизни, но быть рядом с настоящим другом, с которым не виделся двадцать с лишним лет. После третьего бокала изумительного красного вина Жак, устроившись в мягком уютном кресле, тихо и с удовольствием наблюдал за всеми, пока окончательно не уснул.

…Сьюзен вот уже полчаса совсем не было видно. Какое-то время она находилась со всеми вместе в гостиной, сдержанно смеялась над военными шуточками Жака и время от времени убирала со стола лишнюю посуду. Мартин вышел на веранду, чтобы вдохнуть свежего воздуха и попробовать найти Сьюзен, чтобы перекинуться с ней перед отъездом хотя бы парой слов. Но искать не пришлось: она сидела в кресле на веранде, закутавшись в лёгкий цветной плед, и читала книгу.

– Простите, я вам не помешал? – спросил Мартин, подходя ближе.

– Ну что вы. Мне кажется, что вы всегда будете пользоваться привилегией ощущать себя здесь, как дома, – ответила Сьюзен, недвусмысленно намекая ему на вчерашнюю встречу и своё смущение при таком неожиданном знакомстве.

– Как интересно вы сказали, Сьюзен. Но, наверное, вы правы. Ведь, по сути, я вырос на винограднике, – сказал Мартин и затем очень ласково спросил: – Так что же мне делать?

И он наклонился над девушкой, а потом улыбнулся самой обаятельной улыбкой, на какую только был способен. В этот момент она поняла, что Мартин выпил немного больше, чем следовало, и начинает вести себя развязно.

Странные, противоречивые чувства рождались в душе у Сьюзен. Мартин не казался ей неприятным. Напротив, всё это было и смешно, и мило. Он походил на счастливого ребёнка, которому вдруг подарили игрушку, о которой тот давно мечтал.

Она выдержала паузу и спросила:

– Чем вы занимаетесь, Мартин? Честно говоря, я была немного удивлена узнав, что ваша мама здесь, на винограднике, совсем одна.

– Понимаю, что вы хотите сказать, Сьюзен, но сейчас не может быть по-другому, – ответил он. – Этого нельзя изменить. Я уже давно живу и работаю в Париже, я – художник. И, когда я вчера вдруг увидел вас, мне сначала показалось, что я вижу волшебницу или фею, которая вдруг преобразила эти забытые места, а вместе с ними – и все мои воспоминания. Я кажусь вам глупым человеком? Да, я это чувствую. Иногда мне кажется, что я такой же скучный и приземлённый, каким был мой отец, но… ваши глаза… они словно оживили меня…

В следующую минуту Сьюзен встала с кресла и перешла на другую сторону веранды. Было видно, что от этого разговора ей становится неуютно.

– Сьюзен, вы очень красивая девушка. И у вас просто потрясающий взгляд. Я бы хотел написать ваш портрет. Это возможно?

– Даже не знаю, – смущённо ответила она и робко взглянула на Мартина.

– При знакомстве вы сказали, что приехали к родителям на несколько дней. А где вы живёте? В Париже? – продолжал спрашивать Мартин, делая шаг навстречу и останавливаясь в ожидании…

– Какой вы любопытный, – ответила она. – Да, я тоже живу в Париже, работаю в книжном магазине на улице…

Девушка вдруг замолчала и с удивлением посмотрела на Мартина.

– Что, вы забыли, на какой улице находится ваш магазин? – и он, улыбнувшись, склонил голову набок.

– Нет, просто… Это неважно. Завтра моя смена, и надо постараться как можно скорее вернуться в Париж.

– Как вы добираетесь до города? – спросил Мартин.

– На рейсовом автобусе, – ответила Сьюзен.

– Давайте я подвезу вас завтра. У меня, конечно, не кабриолет… – при этих словах Мартин на секунду задумался, а потом повторил снова: – У меня, конечно, не кабриолет, но это всё же лучше, чем ехать в душном автобусе, который останавливается каждые пять минут.

– Хорошо. Я подумаю, – в этот момент она ощутила сильное желание остаться одной. Сьюзен чувствовала нарастающее волнение и не хотела, чтобы Мартин заметил это.

– В десять часов утра. Договорились? – уточнил он и тут же повторил, словно боясь того, что девушка откажется: – Я буду ждать вас около нашего дома в десять часов утра.

– Не обещаю, но очень может быть, – ответила Сьюзен и с лёгким интересом взглянула на юношу.

Мартин видел Сьюзен всего лишь второй раз в жизни, но в этот момент ему казалось, что он чувствует и понимает её так, словно в ней была его собственная потерянная душа.

Он сделал ещё несколько шагов навстречу и, если бы не Колетт, которая вышла в этот момент, чтобы проводить Софи, обязательно поцеловал бы Сьюзен. Вместо этого он ещё раз взглянул в её глубокие, полные какой-то необъяснимой, удивительной тайны глаза, и они расстались. Софи попрощалась с Колетт и Сьюзен и вместе с сыном направилась к своему дому. Мартин чувствовал, что сейчас девушка смотрит ему вслед, но оглядываться не хотел. Он нарочно замедлил шаг, растягивая удовольствие быть с ней поблизости.

– Что ты думаешь об этом симпатичном молодом человеке? – спросила Колетт, провожая взглядом Мартина и Софи.

– Не знаю, мы с ним почти не общались, – ответила Сьюзен. Она не рассказала матери, что виделась с «симпатичным молодым человеком» накануне и что он предложил подвезти её до города.

– Отец с Сэмом рано утром уезжают на винодельню. Хочешь поехать вместе с ними? – спросила Колетт.

– Нет, завтра до трёх часов дня мне нужно успеть вернуться в Париж, – ответила Сьюзен и тут же добавила: – А вы с Софи быстро подружились.

– Она замечательная, – сказала Колетт. – Софи всю жизнь прожила здесь, на винограднике. У неё столько воспоминаний, можно книгу написать.

– О чём же писать, если человек всю жизнь прожил на одном месте? – в задумчивости произнесла Сьюзен. Колетт уловила в голосе дочери странные нотки какого-то равнодушия к происходящему.

– Сьюзи, пойдём в дом, – сказала Колетт. – Надо уложить отца, чтобы он как следует выспался. У них с Сэмом грандиозные планы… – После этих слов она обняла дочь, поцеловала и ласково улыбнулась.

…Придя домой, Мартин выпил ещё немного вина и долго смотрел из окна на виноградник, словно благодарил его за эти необычные дни. Софи села напротив и заглянула сыну в глаза:

– Я вижу, тебе понравилась эта девушка?

Вопрос матери отрезвил его, он внимательно посмотрел на Софи и сказал:

– Прости, но завтра я уезжаю.

Софи ещё никогда не видела сына таким серьёзным. Её охватила странная, необъяснимая тревога.

Этой ночью Мартину впервые приснилась Марго в вечернем темно-синем шёлковом платье – том самом, в котором он видел её последний раз на аукционе. Она сидела в кресле и с невероятной грустью смотрела куда-то вдаль, потом вдруг взглянула на Мартина, подняла руки, словно хотела обнять его, и тут же уронила их на колени.

Глава 10

Утром Мартин позабыл о своём сне и, как мальчишка, выглянул в окно, словно проверяя, на месте ли дом напротив. Как будто за ночь он мог каким-то необыкновенным образом исчезнуть с лица земли.

«Если мне повезёт, – думал он, – то уже сегодня я улечу в Лондон».

Софи не было в доме. Мартин оделся, выпил оставленный на столе холодный кофе и, спустившись по мокрым от ночного дождя ступенькам веранды, остановился и оглянулся вокруг.

«Да, если „прекрасная фея“ решится, то мы поедем вместе. Я ведь совсем ничего не знаю о ней. Вчера мы так и не поговорили. А она ничего не знает обо мне».

Знакомство и мимолётное общение со Сьюзен было настолько естественным, что Мартин абсолютно не переживал о Марго. Более того, он был уверен, что она как художница, увидев юную красавицу, обязательно оценила бы её обаяние и грацию. Отношения Мартина и Марго давно утратили всё очарование и трогательность головокружительного, стремительного и страстного романа. Это были уже привязанность и благодарность, но не любовь. Они не могли, как раньше, быть вместе, а расстаться окончательно, несмотря на все угрозы и предупреждения Роджера, не решались. Мартин прекрасно понимал, что, если бы даже он стал прилично зарабатывать, Марго и в этом случае не ушла от мужа. Для неё не было ничего важнее своего положения в обществе, к высокому уровню которого она стремилась всю жизнь.

В этот момент Сьюзен становилась тем самым ключиком, который навсегда закрывал старую, покосившуюся дверь в прошлые разочарования и несбывшиеся надежды и открывал новые возможности «большого света». Мартин мог написать её портрет и привезти на встречу в Лондон. Генри Говард пришёл бы в изумление от красоты Сьюзен. И тогда, возможно, судьба Мартина была бы решена… По крайней мере, ему так казалось.

Взглянув на часы и с наслаждением продолжая вдыхать аромат утренней свежести и прохлады, он решил разыскать мать, чтобы попрощаться перед своим отъездом в Париж. Софи, которая, буквально с восходом солнца ушла на виноградник, пыталась гнать от себя грустные мысли о том, что сын, несмотря на свои двадцать три года, «наивен и не умеет разбираться ни в людях, ни в жизни». Он разыскал её в густых, наполненных росой и горьковатым привкусом ветра с полей и запахом дождя, аллеях виноградника и обнял за плечи.

– Мама, мне пора, – сказал Мартин. – Спасибо тебе за всё, береги себя. Я приеду как только смогу.

Он поцеловал мать и неторопливой походкой направился к машине. Софи осталась на винограднике и, провожая сына долгим, печальным взглядом, с тоской вспоминала о том, как он, будучи мальчишкой, втайне от Грегора рисовал натюрморты и пейзажи, а потом, счастливый, показывал их матери и мечтал о том, что когда-нибудь обязательно станет великим художником.

…На часах было чуть больше десяти, а Сьюзен всё не приходила. Мартин достал пачку сигарет, собираясь закурить, и на секунду задумался.

– Доброе утро!

Он обернулся. Это была Сьюзен. Солнце слепило её, и она прикрывала глаза рукой. Великолепное белое платье было похоже на крылья невесомого ангела, и в этот момент Мартину казалось, что всё вокруг наполнилось необыкновенной красотой и нежностью.

– Доброе утро, Сьюзен! – ответил Мартин и тотчас сунул сигареты обратно в карман. – Я думал, вы уже не придёте.

– Честно говоря, я и не хотела ехать с вами, но автобус пойдёт только через два часа, а мне действительно надо срочно вернуться в Париж.

– Ну что же, прошу! – Он открыл дверцу, помог девушке сесть в машину и, невольно залюбовавшись ею, смущённо проговорил: – У вас очень красивое платье.

– Спасибо, – поблагодарила Сьюзен. – Вы хорошо водите машину?

– Не беспокойтесь, – ответил Мартин, – обещаю, мы поедем очень медленно. Так что если захотите, вы даже сможете сесть за руль.

Она посмотрела на юношу и улыбнулась. Сегодня он снова показался ей смешным и немного нелепым. Одежда явно не украшала его, хотя с такой внешностью он вполне мог бы претендовать на принадлежность к высшему обществу.

– Сьюзен, вчера вы так и не сказали, по какому адресу расположен ваш магазин, – заметил Мартин, усаживаясь на кресло водителя. Он не спеша, аккуратно поправил зеркало заднего вида, испытывая при этом искреннее удовольствие от того, что в эту минуту вновь находится рядом с такой очаровательной девушкой.

– На самой живописной набережной канала Saint-Martin (Сен-Мартен), – ответила она и с нескрываемым интересом взглянула на Мартина.

– Набережная канала Сен-Мартен? – переспросил он и удивлённо посмотрел на Сьюзен. – На самом деле вы правы. Канал Святого Мартина – это маленький «Париж» внутри Парижа, и там удивительно красиво! – При этих словах он сдержанно улыбнулся и включил зажигание.

Какое-то время они ехали молча, думая каждый о своём и одновременно прислушиваясь друг к другу. Сьюзен закрыла глаза, наслаждаясь приятной прохладой и разноцветием ароматов, доносившихся с едва заметной, исчезающей в утренней дымке, виноградной долины.

Глядя на Сьюзен, Мартин чувствовал себя преступником, угнавшим машину и посягнувшим на что-то чистое и безупречное.

Ему казалось, что он недостоин находиться за рулём хорошего автомобиля рядом с красивой женщиной.

Время в поездке летело незаметно. В конце концов Мартин и Сьюзен разговорились. Они много смеялись, рассказывая друг другу разные необычные и смешные истории из своего детства. Так или иначе, эта случайная встреча на винограднике вдруг приобрела для Мартина какое-то совершенно особенное значение. Даже не надеясь на дальнейшие взаимоотношения со Сьюзен, он окончательно и бесповоротно решил расстаться с Марго.

Уже на въезде в Париж Мартин понял, что бак пуст, и предложил Сьюзен заехать на заправочную станцию. Парень, одетый в синий холщовый комбинезон показался ему знакомым. Как-то раз Мартин и Марго уже были здесь на этом же «мини-купере». Она не очень аккуратно припарковалась, после чего на бампере задней части автомобиля осталась небольшая царапина…

От этих воспоминаний Мартину стало грустно. Складывалось впечатление, что заправщик тоже узнал его, но не подал виду. Сьюзен вышла из машины и, прикрывая ладонью глаза от солнца, принялась разглядывать видневшиеся вдалеке какие-то старинные полуразрушенные постройки, похожие на руины поверженной средневековой цитадели…

Мартин хотел было выйти вслед за ней, но в последнюю секунду передумал и остался сидеть в салоне автомобиля. Обычно на этой заправочной станции стояло не более двух-трёх машин. Сегодня же здесь была очередь. Машины всё подъезжали и подъезжали, и Мартину от этого становилось не по себе. Заправщик подошёл за оплатой и, заглянув в салон, радостно сказал.

– Добрый день, месье! По всему видно, вы едете издалека, машина вся запылилась.

– Да, вы правы, – ответил Мартин. – Мы в дороге два с половиной часа. – Провинция de Champagne (Шампань), виноградные долины в предместье города Sedan (Седан). Бывали там?

– Нет, не довелось, но слышал, что места там очень красивые. Сегодня на заправке большая очередь. Может быть, пока помыть вашу машину? Мой напарник сделает это в два счёта. – И парень махнул рукой в сторону небольшого крытого павильона, похожего на длинный, серый гараж.

– Пожалуй. Почему бы и нет, – ответил Мартини, и, развернув «мини-купер», отъехал метров на пять в сторону.

В этот момент парень в одной из машин стал изо всех сил сигналить Сьюзен, оказывая знаки внимания. Заправщик невольно оглянулся и посмотрел на девушку…

Вскоре автомобиль был помыт и заправлен, и можно было ехать дальше. Становилось жарко. Мартин снял плащ и перекинул его на заднее сиденье. После этого он нажал на клаксон, давая понять Сьюзен, что пора отправляться. Она какое-то время стояла в нерешительности, делая вид, что выбирает, в какую машину лучше сесть. Мартин понял её игру и аккуратно просигналил ещё раз. Сьюзен как бы расстроенно и в то же время кокетливо пожала плечами парню на синем «рено» и вернулась к Мартину. После того как девушка села в машину, они посмотрели друг на друга и рассмеялись. Через минуту автомобиль медленно выехал с заправки и сквозь открытое окно ещё долго были слышны протяжные сигналы восторженных авто— и мотолюбителей, которые, не скупясь, отдавали дань изяществу и молодости обворожительной красавицы.

Несмотря на этот случай на заправке, Сьюзен не казалась Мартину легкомысленной. Она была простая и естественная, словно глоток свежего воздуха. Мысленно он написал её портрет уже много раз. На винограднике, с букетом цветов на вечере у родителей, сегодня утром в восхитительном летящем белом платье и на заправке среди сигналящих от восторга машин. Но ему хотелось нарисовать её совсем по-другому…

…Он вспоминал, как рисовал Марго у него дома и как они любили друг друга. Сьюзен прервала размышления Мартина, взяв его за руку. Незаметно для себя он всё сильнее нажимал педаль газа, и девушка испугалась.

– О чём вы думаете, Мартин? – спросила она.

– О вас, – ответил он.

Мгновение они смотрели друг на друга, затем Мартин включил музыку, а Сьюзен достала и открыла маленькую книжечку. Одну из тех, что он видел на полках у них в доме. До конца поездки Мартин и Сьюзен не проронили ни слова. Они доехали до набережного канала Сен-Мартен и припарковались рядом с кафе Soleil («Солнце»), которое находилось прямо напротив книжного магазина, где работала Сьюзен. Мартин помог девушке выйти из машины, и они вместе подошли к высокой, прозрачной витрине, с противоположной стороны которой висела табличка: «Закрыто».

Оглядываясь на кафе и рассматривая магазин, Мартин думал о том, что он достаточно часто бывал в этой части города, но впервые заметил, что дома на набережной de Valmy (Вальми), вдоль канала Saint-Martin (Сен-Мартен), благодаря своему уникальному расположению напоминали небольшой корабль, который, словно ведомый умелым капитаном, плавно заходил в порт.

Книжный магазин Lys Blanc («Белая лилия»), название которого Мартин увидел только сейчас, находился на первом этаже жилого дома.

– Ну вот, здесь я и работаю, – сказала Сьюзен и достала связку ключей, чтобы открыть входную дверь. Они вошли в магазин, и Мартин услышал лёгкий звон колокольчика, который висел прямо над входом и по форме и цвету напоминал изящный бутон миниатюрой белой лилии. Сьюзен поменяла вывеску с «Закрыто» на «Перерыв» и повернулась к Мартину, желая поблагодарить его и попрощаться.

Он смотрел на девушку, и ему совсем не хотелось уходить.

– Какая книга ваша любимая? – спросил Мартин.

– «Милый друг», – ответила Сьюзен и улыбнулась.

– А она здесь есть? – и Мартин окинул взглядом длинные ряды книжных полок.

– Да, – ответила она, указывая на широкий стеклянный стеллаж возле прилавка и доставая книгу.

– Что же в ней такого особенного? – с любопытством разглядывая обложку, переспросил Мартин.

Сьюзен открыла книгу и с некоторой иронией прочитала вслух несколько строк:

– «Дорогой друг, влюблённый мужчина перестаёт для меня существовать. Он глупеет, больше того: он становится опасен. С теми, кто любит меня как женщину или притворяется влюблённым, я порываю всякие отношения, во-первых, потому что они мне надоедают, а во-вторых, потому что я их боюсь, как бешеных собак, которые всегда могут наброситься. Я подвергаю их моральному карантину до тех пор, пока они не вылечатся…»

В этот момент Мартин подошёл к Сьюзен так близко, что почувствовал её дыхание. Она подняла глаза и закончила фразу вполголоса. Он также чуть слышно произнёс:

– Наверное, это правильно, мне сложно судить. Но тогда получается, что я для вас абсолютно не опасен, я же не влюблён. Тут вам бояться нечего.

При этом Мартин слегка покраснел, отступил назад и, улыбнувшись, посмотрел на Сьюзен.

– У вас уютно. Во сколько закрывается ваш магазин?

– В пять часов, – ответила она.

– Хорошо. Может быть, мы тогда встретимся? Прогуляемся по набережной, выпьем кофе, а потом…

Мартин не успел сказать, что будет потом. Мужчина лет семидесяти неуверенно выставляя впереди себя трость, похожую на тонкую, длинную школьную указку с загнутой в кольцо деревянной ручкой, несмотря на вывеску «Перерыв», неожиданно появился на пороге магазина и отвлёк внимание Сьюзен. Мартину было приятно наблюдать за тем, как говорит и двигается девушка, как показывает книги, помогая сделать правильный выбор, и бережно упаковывает их в подарочную бумагу. Он видел, как смущается Сьюзен в его присутствии. Юноша открыл дверь и незаметно вышел из магазина.

В течение рабочего дня Сьюзен почти не вспоминала о Мартине. Лишь изредка она поглядывала на часы и зачем-то перекладывала с места на место книгу, которую взяла с собой из дома.