Взгляд на миллион

Глава 11

Через час после того, как они расстались с Мартином, Сьюзен поднялась по винтовой лестнице на второй этаж магазина и прошла в соседнее крыло здания, в котором располагалась её комната. На самом деле было большой удачей, что ей удалось поселиться именно здесь.

Чтобы добраться до работы, не нужно было ехать через весь город, как её напарнице Диане, и, опустив глаза, в очередной раз обещать хозяйке магазина, что «опозданий больше не будет». Из окна комнаты Сьюзен были видны лодки, проплывающие по каналу Сен-Мартен, молодые – и не очень – мужчины и женщины, ожидающие друг друга возле открытого уличного кафе, спешащие по своим делам прохожие и туристы…

Сьюзен поставила сумку с вещами и переоделась. Белое платье она почему-то не повесила в шкаф, а оставила на виду как напоминание о знакомстве и поездке с Мартином: словно это было свадебное платье и она примеряла его перед торжеством. Сьюзен не была сентиментальной, но история встречи с этим обаятельным, открытым и очень непосредственным молодым человеком показалась ей необычайно красивой.

Она переехала в Париж всего каких-нибудь полтора года назад и готовилась сдавать очередную сессию в университете. Благодаря тому, что Сьюзен и жила, и работала здесь, оставалось довольно много времени на подготовку к экзаменам. Несмотря на то, что юридический факультет считался самым сложным, учёба ей давалась легко, и зачастую преподаватель административного права месье Трюшон при всех, не стесняясь, хвалил Сьюзен, каждый раз с удовольствием изменяя её имя и называя её не иначе как «светлый ум и будущее университета – великолепная Сюзанна».

Иногда она поднималась выше, к соседке по этажу Розалии, и они вместе играли на фортепиано, пили несладкий кофе и много смеялись. На лето Роза уезжала к своей бабушке в Швейцарию, и Сьюзен проводила время за книгами или прогуливалась по прекраснейшим, старинным улочкам Парижа, прилегающим к набережной канала Saint-Martin (Сен-Мартен).

Через несколько минут Сьюзен вышла из комнаты и, подойдя к лестнице, остановилась в задумчивости. Она вдруг поймала себя на мысли о том, что в жизни случаются удивительные моменты, когда ты словно оказываешься в каком-то другом мире, где всё должно произойти именно так, а не иначе. Если бы она не приехала на эти выходные к родителям, то, возможно, никогда не встретилась бы с Мартином, ведь он, как сказала Софи, последний раз был на винограднике год назад.

На двери магазина со стороны улицы всё ещё висела табличка «Перерыв», но это не помешало двум студентам-первокурсникам зайти внутрь и звоном колокольчика прервать размышления Сьюзен. Патрик и Ник, которые сразу же представились, никак не могли выбрать учебник по философии и в конце концов купили тот, в котором вместо определений и правил были цитаты, притчи и высказывания великих мыслителей за всю историю мироздания. При этом парень по имени Патрик изображал умудрённого жизнью философа, а Ник – его послушного ученика, и каждый из них пытался произвести впечатление и рассмешить «симпатичную продавщицу»… Через пять минут она осталась одна. Посетителей больше не было, и Сьюзен решила немного прибраться, а заодно почитать что-нибудь интересное.

День пролетел незаметно. Он был одним из многих и всё же совершенно другим… Несмотря на предложение «встретиться», ни сегодня, ни на следующий день Мартин так и не пришёл. Вместо этого перед самым закрытием приехала Нэнси, хозяйка магазина, и объявила, что «сегодня работаем до семи, потому что привезли новую партию книг и нужно успеть всё это расставить по полкам».

…Всё время по дороге домой Мартин думал о Сьюзен и о том, какие невероятные, неожиданные и весьма приятные сюрпризы вдруг могут случиться в жизни. «Конечно, Сьюзен совсем другая и абсолютно не похожа на Марго, но в этом-то и её прелесть. Наша встреча как будто заставила меня проснуться и посмотреть на всё совершенно другими глазами. Марго по-своему хороша, но сейчас она рождает во мне совсем иные чувства». Он притормозил возле раскуроченного и похожего на вход в пивную с «говорящими» надписями подъезда и не торопясь вышел из машины.

«Марго… Да, Марго… – продолжал размышлять Мартин, – Она хотела что-то сказать мне в тот день, перед отъездом, и зачем-то отдала кулон. Как странно, ещё вчера это было для меня важно, а сейчас…» – Он поднялся на свой этаж и подошёл к двери. К его удивлению комната была не заперта.

«Возможно, я в спешке забыл закрыть дверь», – подумал Мартин.

Он вошёл внутрь и увидел сидящего на стуле ссутулившегося человека лет шестидесяти пяти в помятом костюме, похожем на рабочую форму отслужившего положенный срок начальника береговой охраны ближайшего порта. Мужчина, не спеша, раскладывал на столе какие-то бумаги, тяжело дышал и время от времени хлопал себя по карманам брюк. Мартин решил серьёзно «разобраться» с незнакомцем, но, подойдя ближе, узнал в незваном госте Тома, хозяина тех немногочисленных, с позволения сказать, квартир, которые сдавались в этом доме. Он встретил Мартина недружелюбно и сразу потребовал вернуть долг и освободить жилплощадь, ссылаясь на постоянные задержки с оплатой и отсутствие надлежащего ухода.

Мартин уговорил Тома дать ему возможность остаться ещё хотя бы на месяц, пока не удастся подыскать другую комнату или квартиру. Том скрипнул зубами и запросил двойную оплату. Искать подходящее жильё сейчас Мартину было абсолютно некогда, и он заплатил столько, сколько потребовал Том.

Собираясь к Марго, Мартин то и дело устремлял свои взоры на картину, которая находилась за серым, похожим на декорации для ретро-фильма, покосившимся шкафом.

Раму он не успел покрыть лаком, из-за чего она потрескалась в нескольких местах и смотрелась так, словно картину принесли с чердака какого-то старинного заброшенного дома. Это был портрет Марго. Мартин снова вспомнил с каким упоением он рисовал в тот день. Марго, словно талантливая актриса, то вдруг становилась великосветской дамой из высшего общества, то задиристой девчонкой со вздёрнутым носиком, с глубоким бескомпромиссным взглядом и горделивой осанкой, давая понять, что, как бы ни била её жизнь, она всегда готова стоять до конца. Марго излучала поистине аристократический шарм, умела заставить мужчину забыть обо всём и полностью покориться её власти… Она обладала способностью быть и недоступной, и открытой, и грешницей, и ангельски святой…

Несколько минут он ещё стоял на пороге, затем вышел и осторожно закрыл за собой дверь. Казалось, будто Марго и в самом деле была в этой комнате, а сейчас осталась одна, среди старой мебели и разбросанных вещей.

Мартин подъехал к дому Марго, совсем позабыв, что именно сегодня должен был вернуться её муж Роджер. Он поднялся на третий этаж, прошёл мимо длинного ряда синих почтовых ящиков и, готовый постучать в дверь, остановился возле её квартиры. В следующую секунду Мартин услышал сдавленный женский плач и грубый мужской голос:

– Роджер, отпусти меня. Я не могу больше так жить…

Женщина говорила прерывисто, и в голосе её чувствовался страх.

– К кому ты уходишь, Марго? Я подобрал тебя на улице. Кому ты нужна?

– Это неважно, Роджер! Оставь меня, ты делаешь мне больно! Позволь мне просто уйти и всё. Я уеду к сестре и ничего не потребую при разводе. Пожалуйста, не останавливай меня, иначе я расскажу в полиции, что ты занимаешься хранением и продажей каких-то запрещённых препаратов. Мне известно, о чём вы говорили с тем странным типом, который приезжает к тебе каждый второй понедельник месяца.

– Что? Что ты сказала?

– Роджер, не надо, прошу тебя!

После этого раздался глухой хлопок, похожий на выстрел, и всё стихло.

Мартина бросало то в жар, то в холод. Он поднялся на этаж выше и, спрятавшись за выступ стены, выжидающе посмотрел на дверь квартиры Марго. Через секунду на площадку выбежал Роджер. Вид у него был испуганный и растерянный, словно случилось что-то ужасное. На какое-то мгновение он замер, пытаясь сосредоточиться. Затем, оглянувшись вокруг и не заметив Мартина, спустился вниз по лестнице и, громко хлопнув дверью, вышел из подъезда. Мартин ещё с минуту стоял, затаив дыхание, после чего осторожно подошёл к квартире Марго и прислушался. За полуоткрытой дверью было тихо. Он осмотрелся по сторонам и вошёл внутрь. Сделав всего несколько шагов, Мартин увидел Марго, лежащую на полу в коридоре. Её левая рука была на груди, из которой тонкой струйкой сочилась кровь.

Она была ещё жива. Мартин подбежал к Марго, встал на колени и взял её за руку.

– Боже, Марго. Что случилось?!

– Мартин, ты пришёл. Я так тебя люблю. Ты ведь не оставишь меня? – слабеющим голосом спросила Марго.

В свою последнюю секунду она смотрела на него… Мартин сжал её руку: пульса не было. Слезы застилали глаза, комок подступал к горлу. Оставаться здесь было нельзя. Он достал ключи от машины и, положив их в карман её жакета, поспешил покинуть квартиру. Услышав шаги и чьи-то голоса внизу лестничного пролёта, Мартин поднялся выше. Когда шаги и голоса стихли, он вышел на улицу.

Обезумев от увиденного и не понимая, что ему делать, Мартин долго бежал длинными, узкими переулками, пока не оказался рядом с картинной галереей Vieux Château («Старый замок»), куда однажды привела его Марго. Со стороны припаркованных машин, возле запасного входа, знакомый голос окликнул его:

– Мартин, ты что здесь делаешь? – Это был Джонни.

– Послушай, мне срочно нужно выпить… – проговорил Мартин и, присев на верхнюю ступеньку лестницы, закрыл лицо руками.

– Ты сегодня выглядишь ещё хуже, чем тогда, когда я видел тебя в последний раз. Видимо, тебе так и не удалось выспаться? – спросил Джонни, оглядываясь и пытаясь поднять друга, чтобы увести его по дальше от галереи.

– Мы можем где-нибудь с тобой посидеть? – Мартина трясло так, будто у него была лихорадка или на него на улице напал страшный зверь.

– Да что с тобой? На тебе лица нет. Ты можешь мне хоть что-нибудь объяснить? – не на шутку испугавшись, взволнованно и требовательно спросил Джонни.

– Потом. Давай просто где-нибудь посидим, – сдавленным голосом твердил Мартин.

Они прошли полквартала и завернули в кабачок, который находился рядом с багетной мастерской, на фасаде которой в виде картины, стоящей на мольберте, был изображён лесной пейзаж на фоне туманного осеннего утра.

«Весёлый мельник» был открыт для всех, но посетители художественной галереи Vieux Château («Старый замок») туда всё же не заходили, поскольку однажды там чуть не убили пьяного матроса, который, приревновав невесту, решил сжечь кабачок вместе со всеми его гостями. В общем, слава у этого заведения была неважная. Мартин и Джонни пробыли в кабачке до утра. Мартину даже показалось, что он уснул и увидел сон, в котором кто-то снова пытается выведать у него какие-то секреты, связанные с виноградником и его пребыванием в Париже…

Глава 12

Мартин не помнил, как оказался дома. Судя по всему, Джонни привёз его на такси, каким-то чудом дотащил до комнаты и уложил спать. Он открыл глаза, и смутные очертания стали медленно собираться в единый образ. Джонни сидел на стуле и пил кофе.

Поначалу Мартину показалось, что тот как-то слишком напряжён, словно обдумывал какой-то план. Юноша слегка приподнялся на кровати и попытался заглянуть в лицо своего непривычно серьёзного и сосредоточенного приятеля.

– А, проснулся? Ну что, выспался, наконец? – как бы нехотя, растягивая каждое слово и продолжая о чём-то думать, спросил Джонни.

– Что? – Мартин окинул мутными глазами комнату, пытаясь понять, что сейчас происходит.

– Ну, брат, ты меня вчера удивил. Ты пил, как сапожник, не останавливаясь, пока не упал под стол. Это что, новый способ поиска вдохновения? – снова спросил Джонни и передал другу стакан с кофе.

– Я должен тебе кое-что рассказать, это просто невероятно. Даже не знаю, с чего начать, – сбивчиво проговорил Мартин.

– Да? А я думал, что ты вчера мне уже всё рассказал.

– Вот как? – удивлённо и испуганно спросил Мартин и на мгновенье задумался.

– Конечно, а ты что, совсем ничего не помнишь? – в следующую минуту Джонни, прищурившись, посмотрел на Мартина, затем похлопал его по плечу, улыбнулся и продолжил: – В общем, если ты всё-таки хочешь меня познакомить со своей новой девушкой, то давай собирайся.

– С какой девушкой? – снова непонимающе спросил Мартин.

– Как «с какой»? Хотя у тебя тут кругом «какие-то» девушки. Надо, кстати, сказать спасибо твоей соседке Стефани за прекрасный кофе и бутерброды. Если бы не её доброе сердце, я мог бы умереть от голода, дожидаясь, пока ты проснёшься, – усмехнувшись, сказал Джонни. – Ну, вставай, пойдём знакомиться с «восхитительной» Сьюзен. Ты мне вчера все уши про неё прожужжал.

– Я тебе вчера рассказывал про Сьюзен?

– Ну, да. А это что у тебя? – и он кивнул в сторону видневшейся из-за шкафа рамы портрета Марго.

– Ничего, – торопливо ответил Мартин.

– Да что с тобой? Ты белый, как мел, – Джонни достал портрет и поставил на стул. – Это же…

Он не договорил, как будто споткнулся.

Мартин вскочил с постели и хотел было убрать портрет, чтобы Джонни перестал о нём расспрашивать, но тот не унимался и всё-таки закончил фразу:

– …Это же Марго, жена банкира Роджера. Она что, позировала тебе? Как тебе удалось её уговорить? Видимо, Марго всё-таки не случайно посоветовала тебе обратиться ко мне в галерею и рекомендовала тебя как хорошего художника? А я-то всё гадал, для кого она взяла второй пригласительный… Значит, на том аукционе вы были вместе?

– Я тебе потом всё объясню. Это совсем не то, что ты думаешь, – Мартин достал сигарету и закурил.

– Слушай, портрет просто бесподобный. Похоже, только позированием здесь не обошлось, а? Я прав? – И Джонни хитро улыбнулся.

– Прошу тебя, только никому не говори. Я не хочу, чтобы кто-нибудь узнал об этом, – в сердцах проговорил Мартин.

– Хорошо, не скажу. Ты только не нервничай так, а то придётся бежать за новой порцией виски. Если бы здесь была изображена не Марго, то этот портрет можно было бы выставить на аукцион. И, знаешь, я абсолютно уверен, что мы смогли бы продать его очень дорого.

Он посмотрел на Мартина, потом на портрет и витиевато закончил:

– А если на неё надеть маску, ведь никто не узнает, что это Марго, даже Роджер?

– Нет, исключено… И я буду тебе очень признателен, если мы сейчас закончим на этом, – сказал Мартин, взявшись за пиджак и давая понять, что ему нужно идти.

Джонни смотрел на портрет, как будто пытался запомнить всё до мельчайших подробностей. В конце концов, он не выдержал и сказал:

– Она очень красивая. У тебя получилось. Генри бы понравилось.

– Джонни, ты извини, но я, правда, очень спешу. В общем, если всё сложится удачно, то завтра я буду уже в Лондоне.

– Ты решился?

– Да, – Мартин развернулся к окну и, бессмысленно уставившись на мальчишек, отбиравших друг у друга велосипед, еле слышно добавил: – Здесь меня уже больше ничего не держит.

– Ладно, если у тебя точно всё в порядке, то я пошёл.

– Спасибо, Джонни, что не бросил меня вчера в этом кабачке и привёз домой. Я у тебя в долгу.

– Сочтёмся, – крикнул тот на ходу, а про себя подумал: «Интересно, будучи женатым, как бы сегодня я всё это объяснял своей жене? Всё-таки женитьба – дело серьёзное. С этим торопиться не стоит».

Он вышел на улицу и, в задумчивости пройдя несколько шагов, почему-то вдруг оглянулся, словно желая убедиться, что за ним никто не идёт, затем повернул в сторону переулка и ускорил шаг…

…Мартин закрыл дверь за Джонни и долго, не отрываясь, смотрел на портрет Марго.

«Конечно, его предложение полное безумие, но ведь в маске её действительно никто не узнает. Нет, я никогда не пойду на это!

А что, если взять её портрет с собой в Лондон и показать Генри Говарду? Ведь Джонни сам только что сказал, что у меня получилось… Боже, что я несу? – спорил сам с собой Мартин. – Я слабак. Мне нужно было сразу же пойти в полицию, а я просто взял и напился, как последний трус и подлец! Всё, довольно!»

Больное сознание Мартина и возражало всем его доводам и аргументам, и соглашалось одновременно. Его снова начинало трясти, как в ту минуту, когда он увидел умирающую Марго. Он остановился на пороге своей комнаты и, упёршись головой в стену, попытался успокоиться. Нужно было срочно выходить из дома и что-то делать. Мартин взялся за стакан, чтобы выпить холодный кофе, но в следующую секунду отставил его в сторону, убрал портрет Марго и, спустившись по ступенькам старой, скрипучей на все лады лестницы, вышел на улицу. Мысли о случившемся не давали ему покоя.

Он думал о том, что, наверное, правильно поступил, ничего не рассказав ни вчера, ни сегодня про убийство Марго хозяину галереи Джонни.

«Или рассказал? Да нет, он обязательно спросил бы сегодня меня об этом».

Время от времени перед Мартином возникал образ Марго. Матери у неё не было, а отец работал простым механиком в порту. Старшая сестра Изабель рано пошла на работу и помогала «Марочке», как она всегда ласково называла Марго, и отцу чем могла. Марго же всегда тянуло к роскоши, и, если в городе проходили какие-то благотворительные вечера, выставки или аукционы, она обязательно стремилась попасть туда. Изабель вскоре вышла замуж и переехала вместе со своим мужем, Леоном, к его родителям в пригород. Знакомство Марго с Роджером стало, скорее, закономерностью, чем случайностью. Будущий муж приехал из Америки и очень скоро стал совладельцем крупнейшего банка в Париже.

Роджер Кауфман: отец – немец, мать – американка. Его предками были представители древнего дворянского рода, имели вес при дворе прусского короля Вильгельма Второго вплоть до 1918 года – до самого его отречения от престола.

…Чтобы быть на виду, Роджер всегда присутствовал на различных публичных встречах и важных городских мероприятиях и даже, как бывший спортсмен, принимал участие в велогонках, где занимал исключительно призовые места.

А благотворительные акции, выставки и аукционы с какого-то момента просто стали частью его повседневной жизни. Там они и познакомились с Марго. Именно такая жена и нужна была Роджеру. Женщина из простого народа, которая будет любить и боготворить своего мужа. Не станет задавать лишних вопросов и во всём будет его слушаться. И поначалу действительно всё так и было.

Марго с рождения жила в Париже и всем сердцем любила этот город. И даже когда Роджеру предложили на несколько месяцев переехать на работу в Вену, она ни на день не уезжала из Парижа. Это была утончённая, изящная шатенка, которая с лёгкостью меняла причёски и наряды. Мартин был уверен, что, если бы у неё был шанс родиться второй раз, она использовала бы его точно также. Марго отчаянно стремилась наверх, в высшее общество. В итоге оно ограничилось для неё двумя или тремя знакомыми Роджера, редкими выходами в ресторан и покупками дешёвых безделушек, которые, по сути, её мужу ничего не стоили. Они прожили с Роджером около семи лет. Всё это время Марго не работала, и, как ни просил Роджер, она так и не родила ему ребёнка. «Идеальной» жены из неё так и не получилось: частые скандалы из-за её разного рода капризов и прихотей были обычным делом в их доме. Марго не любила Роджера и, не стесняясь, рассказывала Мартину про его странные тайные дела с самыми разнообразными, как она говорила, «ночными» гостями.

Пару раз Роджер даже ударил её из-за того, что она слишком смело высказалась в адрес его очередного «ночного» посетителя, который впервые задержался до самого утра. После этого муж на коленях умолял Марго, чтобы она не заявляла в полицию, а потом ещё и подарил ей новенький, только что с конвейера, Mini Cooper («мини-купер»).

Мартин с ужасом вспоминал вчерашний разговор между Роджером и Марго.

«Она всё же приняла решение уйти от мужа. И что она имела в виду, когда говорила про какие-то „запрещённые препараты“?» – Он всё никак не мог поверить в то, что Марго больше нет. В том, что в её смерти был виновен именно Роджер, юноша не сомневался ни минуты. Получалось, что во всей этой истории Мартин был единственным свидетелем произошедшего. В висках стучало так, будто рядом с ним мчался грохочущий поезд. Он свернул в переулок, остановился возле газетного киоска и закурил. Пытаясь взять под контроль своё состояние, Мартин всё ещё надеялся, что ему удастся сегодня встретиться со Сьюзен. Какой-то молодой человек, стоявший около киоска, пересчитал сдачу, забрал свежие газеты, положил их в дорожную сумку и что-то ответил киоскёру. Продавец удивлённо посмотрел на покупателя и снова повторил свою фразу:

– Не может быть.

Мартину показалось, что их разговор был как-то связан с событиями минувшего дня. Он заглянул в киоск, указал на пачку с сигаретами и спросил как бы между прочим:

– Простите, а что случилось? Вы так взволнованы.

– А вы не знаете? – спросил киоскёр. – Вчера ночью произошло жуткое убийство.

Мартин похолодел.

– Вы откройте газету, там всё написано, – сказал, высунувшись наполовину из окна газетного киоска щуплый, похожий на сову, мужчина в искривлённом пенсне.

– Да я не любитель, – ответил Мартин. – Так, если просто почитать. Давайте.

Он купил газету, пачку сигарет, рассчитался с киоскёром и вышел из переулка. Развернув утренний выпуск «Парижских новостей», Мартин остановился, пытаясь сосредоточиться. Шрифт был настолько мелкий, что он никак не мог различить слова. Наконец, сознание выхватило несколько фраз: «Загадочное ночное убийство жены успешного банкира…», «Преступник не найден…», «Всем, кто владеет информацией, просьба сообщить…», «Подробности совершения преступления в интересах следствия не разглашаются…»

Мысли путались, он никак не мог понять, почему «ночное убийство» и почему «преступник не найден», ведь всё же было очевидно.

«Да, но, кроме меня, о произошедшем, похоже, никто ничего не знает. Значит, Роджер либо отрицает свою вину, либо просто сбежал», – от этих мыслей Мартину становилось нехорошо.

Он сжал газету в кулаке и, уже находясь в квартале от магазина, где работала Сьюзен, вдруг повернул совершенно в другую сторону. Через сорок минут Мартин входил на территорию грузовой части парижского порта de l’Arsenal («Арсенал»)…

– Вот уж кого не ожидал здесь сегодня увидеть, так это именно тебя, – недовольно пробасил, поправляя редкие «четыре волоса» на своей блестящей лысой голове мужчина в испачканном, держащемся на одной лямке и с разорванным карманом на груди, комбинезоне.

– Не трогай меня, Гастон! – крикнул в сердцах вздрогнувший от звука неприятного голоса Мартин.

– Ты сегодня какой-то бешеный. Это на тебя не похоже. Что, девушка тебя бросила? – уже намного мягче спросил сияющий лысиной Гастон.

– Вроде того, – ответил Мартин, вытирая пот со лба и пытаясь обойти перегородившего ему путь верзилу.

– Тогда понятно, но имей в виду: у Мишеля все смены посчитаны, поэтому можешь не надеяться, что он втиснет тебя в график. Несмотря на то, что ты пользуешься его расположением, я не собираюсь всякий раз идти у тебя на поводу и встречать с распростёртыми объятиями. Соскучился по тяжёлой мужской работе – пожалуйста, но денег за сегодняшнюю смену ты не получишь. У Винсента родился второй сын, и сейчас все смены на неделю вперёд – его… И он указал взглядом на торопливо снимающего ящики с движущейся и лязгающей ржавым железом передвижной платформы, сосредоточенного, отдувающегося невысокого крепыша в такой же грязной и местами рваной рабочей одежде.

– Да, соскучился, – кинул юноша, взяв ящик из рук продолжавшего говорить и криво ухмыляющегося Гастона…

Мартин вернулся домой глубокой ночью и, стараясь не разбудить соседей звуками «повизгивающих» ступеней на лестнице и скрежетом не закрывающейся двери, не раздеваясь, упал на кровать…