Читать книгу: «Мертвая цепочка», страница 5

– Да на два часа меньше, чем у нас, но все равно уже поздно звонить, давайте утром, часиков в восемь, – пояснил Воронин.

Утром Стас начал поиски сестры погибшей Ирины, и ему почти сразу же повезло. В справочном отделе РОВД довольно быстро нашли адрес, где проживала 37-летняя Вика Соколова с дочерью Милой.

– Стас, собирайся, вечером будет поезд до Екатеринбурга, а там на автобусе можно добраться, – сказал Гуров, получив информацию.

– Так точно, товарищ полковник.

– Лев Иванович, я думаю, мне со Стасом нужно ехать, Вика наверняка меня помнит, будет проще разговорить и пригласить сюда, – вмешался в беседу Воронин.

– Логично. Интересно, почему они не общались столько лет…

– Мне тоже непонятно, тогда, в 90-х, они, конечно, не были близки настолько, чтобы быть не разлей вода, но общались часто. Если только, конечно, этот упырь – первый Ирин муж не запугал их, чтобы не общались. Или Вика сама боялась подставить сестру, он же искал их первое время с Лилькой, пока его не пристрелили, как собаку.

Вечером Стас и Игорь уселись в поезд, ехать было недолго – порядка двух дней. Они расположились в плацкарте, Воронин, как настоящий журналист, любил пообщаться с разными людьми, в том числе и с незнакомыми, а поезд для такого общения – идеальное место. Попутчики им попались веселые, явно немного «под мухой», запаслись заранее и теперь, как школьники, потихоньку накачивались, чтобы проводница не заметила. В поездах давно запретили употребление крепкого алкоголя и продажу его – тоже. Только в вагоне-ресторане за бешеные деньги и прямо там, без выноса в купе. Один из попутчиков оказался врачом, второй – коллегой Стаса, оперативником. Конечно, не с таким высоким статусом, да и погоны он носил только майорские, но это не отменяло жизненного опыта Василия – так он представился. Начали вспоминать анекдоты и интересные жизненные случаи.

– Как-то к нам назначили нового начальника отдела, – начал рассказывать Василий. – Зануда редкостный, из серии «штабных», которые пороха не нюхали, но жизни всех поучить любят, хлебом не корми. А я купил себе во время отпуска на юге футболку с каким-то принтом в виде растения. Прихожу на планерку утром в этой футболке – лето на дворе. Майор этот смотри на меня, потом на майку мою и орет:

– Это что такое? Что вы себе позволяете? У вас на футболке листья конопли, а это запрещенное растение! Чтобы больше не являлись в таком виде.

– Я ошалел, – продолжал Василий. – Какая конопля? Что за бред? Решил, что на нем просто черти с утра поехали, и проигнорировал претензии. На следующее утро пришел в этой же одежде. А майор, как в сказке, еще пуще злится. Говорит: «Я же тебе сказал не являться в таком виде на службу!» Что делать? Я пошел к нашему эксперту – Гоше. Подхожу и спрашиваю: «Гош, у меня на футболке нарисована конопля?» Тот посмотрел на меня, как на идиота, и говорит: «Нет, с чего ты взял? Это лист каштана». Я тогда ему: «Выдай мне справку, пожалуйста, где было бы четко написано, что на текстильном изделии капитана Н. нарисована не конопля. И подпись поставь как эксперта-криминалиста».

– Выдал? – улыбаясь, спросил Воронин.

– Дико ржал, но выдал. Прихожу на третий день в этой злополучной майке на планерку, майор затрясся уже от ярости, только рот открыл мне что-то сказать, а я ему справку на стол – оппа!

Все посмеялись, легли спать. Крячко снился шурин Федор в футболке с растениями, убегающий от Василия на костылях со скоростью вампира. Через день выгрузились в столице Урала, потом на автобусе добрались до городка, где жила Вероника Соколова. Взяли такси, и водитель довез их до частного сектора. За добротным забором скрывался небольшой двухэтажный дом. Во дворе бегал пушистый самоед, радостным лаем встречая нежданных гостей. Из дома вышла хозяйка, и Игорь со Стасом сразу поняли, что это Вероника. Она и сейчас была очень похожа на свою погибшую сестру – Ирину.

– Вы ко мне? – спросила она, а потом, повнимательнее присмотревшись к Воронину, удивленно протянула: – Иго-о-о-орь? Какими судьбами? Проходите, проходите, скорее! Султан, на место! – приказала она псу. – Да вы не бойтесь, это же самоед, они вообще человека обидеть не в состоянии, им их природа не позволяет этого сделать.

Мужчины прошли в дом через летнюю кухню. Внутри было очень уютно: просторная кухня, большая комната, лестница, ведущая на второй этаж. Вика начала греметь посудой, собирать на стол.

– Ну, надо же, Воронин! Столько лет прошло… Ты к нам по работе? А Ирину не видел давно? Она как двадцать лет назад исчезла, так и все. Потерялась. Я пыталась искать, но ничего не вышло, да и потом у меня в жизни такой триллер начался, хоть книгу про это пиши. Ну, давайте за стол!

Они сели, Игорь говорил обо всем и ни о чем, не зная, как сказать самое главное. Потом подумал, что, если сестры не общались два десятилетия, после сообщения о гибели Ирины у Вики точно истерики не будет, и он ей все рассказал. И все-таки шокировал Соколову.

– Жесть какая… Бедная Ирка, столько вынести и погибнуть так страшно. Вы считаете, что убийство матери, отчима и брата дело рук ее дочери? Н-да…

– Вика, тебе нужно поехать с нами, нужно похоронить Ирину и Валентина, дождаться результатов расследования по поводу Лили и вступить в наследство, если так сложатся обстоятельства. Жить ты сможешь в доме Ирины, это будет удобно всем и правильно с точки зрения логики.

– Да, конечно. Но мне собраться надо… Дочь со мной не живет, замуж вышла, но предупредить нужно, что я уезжаю.

– С работы нужно отпрашиваться?

– Нет, я на удаленке, возьму с собой ноутбук, и все. Удобно очень, спасибо развитию цивилизации.

– А что у тебя случилось, ты говоришь, триллер в жизни? И вроде брат у тебя был, Леха, он где, как? – спросил Игорь.

И Вероника рассказала.

Глава 4

Человек редко думает при свете о темноте, в счастье – о беде, в довольстве – о страданиях.

В молодости всего в ней было слишком – черных глаз, персикового цвета кожи, ярко-алых губ идеальной формы и фигуры славянской богини. Вот только к домашней Макоши ее красота не имела никакого отношения, она воплощала собой, скорее, Морену, жену Чернобога, богиню смерти и мести. Когда-то у Вики Соколовой была очень счастливая семья: мама – бухгалтер в банке, папа – директор одного из градообразующих заводов и старший брат – красавец и спортсмен. С Лешкой они очень трогательно дружили, беспокоясь друг о друге, как попугаи-неразлучники, несмотря на шестилетнюю разницу в возрасте в «старшую» пользу брата. Им нравились одни и те же фильмы, музыка, оба были уверены, что любовь правит миром и брак должен быть один на всю жизнь.

У них было не только сытое и бесконфликтное детство, но и взаимопонимание между родителями. Пока Леша не окончил химфак и не собрался в столицу по приглашению на работу какой-то очень крутой фирмы. Обещали большие деньги, квартиру и машину за счет конторы и все остальные бонусы в виде бесплатных спортивных залов, санаториев, клубов и прочее, прочее, прочее. Более того, не служившему 23-летнему выпускнику вуза обещали иммунитет от призыва в армию, потому что компания занималась какими-то очень нужными для страны разработками в области химической промышленности.

Во всяком случае, так информацию родным подал Алексей. Вика, провожая брата в Москву, рыдала безостановочно трое суток. Ей казалось, что отрыв Леши от семьи – это начало конца. Конца их счастливой жизни, их великой дружбы и установленных семейных порядков, в которых всем было очень комфортно находиться. Их маленький мир был кругом – совершенной фигурой геометрии, которая не требовала совершенствования и вмешательства в нее кого или чего бы то ни было.

– Вика, детка, малинка-вишенка моя, ты чего? Я просто отработаю пять лет по контракту с компанией, заработаю денег и вернусь. А если все будет отлично, я и тебя к себе заберу, ну? Сестренка, ты меня пугаешь своей реакцией… А так бы я в армию пошел, целый год терять лучше, что ли? Запихали бы в какую-нибудь тьмутаракань, я бы там точно с ума сошел, – уговаривал Алексей сестру.

– Леш, я головой все понимаю, но сердце не на месте…

– Ой, вот только не говори мне, что девичье сердце – вещун, мне маминых страхов и слез хватает, да? Ты же у меня боец, красавица, умница! Все, вытираем слезки, провожаем братца Алешеньку и ждем его, да? И не на лошадях я в столицу отправляюсь с престарелым денщиком. В карты в самолете точно квартиру и наши дворянские корни вместе с миллионами не проиграю, просто не успею – лететь четыре с половиной часа. Все. Вытирай сопли.

– Ты только не пей из лошадиного копытца, братец Алешенька, а то конем московским станешь. А когда выработаешься, тебя на колбасу пустят, – вытирая набежавшие слезы, выдала Вика, чем дико рассмешила брата.

– Не буду. Из конского – точно. Максимум из крокодильего следа. Тогда я стану московским ящером и всех сожру. Ну, или почти всех. Тех, кто будет обижать мою Вику-вишенку, сестричку мою.

Тут уж засмеялись оба. В первый год работы, как и обещал брат, и правда все было хорошо. Леша часто звонил, присылал фотографии, деньгами помогал. Говорил, что это работа его мечты, что не обманули в плане преференций. А еще через год он сообщил, что женится – и не на ком-нибудь, а на дочери генерального директора компании, в которой работал. Будущая жена не захотела приезжать в их провинциальный городок, поэтому родители и Вика были приглашены в гости в Москву. Леша очень переживал, что родные не поймут такого снобизма по отношению к себе, хотя и отец, и мать очень прилично зарабатывали, их уважали в городе, губернатор лично «ручкался» с ними и даже приглашал на семейные праздники. Но как можно сравнивать доходы и уровень самодостаточности московских миллионеров и провинциальную «небедноту»? Леша встретил родных на вокзале и привез к себе. Оказалось, что квартира у него уже год как неслужебная, а собственная, правда, в ипотеке, но на невероятно выгодных процентах. Постарался будущий тесть.

Мать с восхищением рассматривала обстановку в жилище сына, а отец хмурил брови, понимая, что ничего никому не дается даром. Если бы он знал, насколько окажется прав! А Вика просто радовалась за брата, темные предчувствия вроде бы отошли в сторону, уступив место радужным надеждам. Через два дня было назначено знакомство со сватами и будущей невесткой в их особняке. Мама Вики и Алексея очень нервничала, переживая, что будет выглядеть, как деревенщина. Тогда Вероника, обладавшая отменным вкусом, взяла мать под руку и отправилась с ней по магазинам. Денег Алексей, разумеется, выделил достаточно, так чтобы хватило на модные наряды и сестре. Москва все-таки – она слезам не верит. Они приоделись, настроение поднялось. Настал день знакомства. Подъехали к дому родителей невесты, их встретила охрана и проводила внутрь. В центре столовой стоял огромный стол в рыцарском стиле, вокруг него важничали стулья аналогичного дизайна.

При этом стол был накрыт в старинных русских традициях – поросенок с гречкой, гусь с яблоками, блины с икрой, наливки, настойки, пироги. Глава семейства оказался обладателем довольно забавной внешности, было очевидно, что он «косит» под Савву Морозова. И звали его почти так же, только он был не Тимофеевич и не Морозов, а Савва Григорьевич Яковлев. Как и легендарный русский купец и благотворитель, Савва Григорьевич обладал плотно скроенной, коренастой при довольно невысоком росте фигурой, однако это его не портило. Визуально он не воспринимался большим или грузным. На широком лице смеялись ярко-синие глаза, образ дополняла небольшая, аккуратно подстриженная борода и усы. Яковлев-старший и одет был в купеческом стиле – рубашка без воротника, пиджак, свободные брюки.

Его жена, Ольга Николаевна, являлась той самой «второй сатаной» под стать мужу. Невысокая, полненькая, смешливая женщина с убранной вокруг головы косой в украинском стиле. А вот дети – будущая жена Алексея Бажена и ее брат Вадим – выглядели вполне современно. Бажена оказалась очень стройной, как тростиночка, девушкой с огромными серыми глазами, каштановыми вьющимися волосами и беспокойными движениями рук. Казалось, что она немного не от мира сего. Она то смеялась, то впадала в задумчивость, тень печали появлялась на ее прекрасном лице барышни начала 19-го столетия. Сначала она производила впечатление изысканной, загадочной девушки с тонкой душевной организацией, но при ближайшем и более долгом общении становилось понятно, что у Бажены есть проблемы с психикой. А вот ее черноокий красавец-брат, кроме яркой внешности, ни в чем таком замечен не был. Вероника обратила на Вадима внимание сразу же, ее девичье сердечко екнуло, а руки задрожали.

– Савва Григорьевич, очень приятно, – протянул руку отцу Алексея будущий сват, искренне улыбаясь. – Рады знакомству, присаживайтесь!

Родители Алексея облегченно выдохнули. Несмотря на большие деньги, которыми владела семья невестки, сваты оказались добрыми, воспитанными людьми, правда, немного с чудинкой, но у кого нет в голове своих тараканов? Вскоре все весело смеялись, вспоминая проделки детей, когда те были маленькими, угощались, выпивали. Вадим подсел к Веронике, отчего та вся светилась, как звезда в летнюю ночь, рассказывал ей какие-то истории из своей жизни и анекдоты. Девушка смотрела на него как на бога, открыв рот. Она еще не поняла, что пропала с концами в этих черных глазах, которые ее, разумеется, сгубили.

– А давайте выпьем за наших молодых! – подняв бокал, невпопад брякнул старший Соколов.

– Пап, ну, ты еще «горько» крикни, чес слово, – на ухо тормознул его Алексей. – Не нужно. Видишь, Бажена немного не в себе, перебрала шампанского.

Немного перебрала – это точно было не про Бажену. Девушка вышла на середину зала и начала танцевать. Но как! Она ни на кого не обращала внимания, извиваясь, как индийская кобра, и что-то тихонько себе под нос подвывая. Вдруг она взвизгнула, подпрыгнула, а потом начала брызгать на всех шампанское и хохотать, крича:

– Сколопендра! Я сколопендра! Меня ждут мои подданные!

Алексей побледнел, быстро схватил дергающуюся женщину на руки и понес наверх.

– Мама, папа, перепила, бывает, не пугайтесь, у нее такое очень редко случается, – стараясь выглядеть уверенным, быстро проговорил Алексей.

– Ага, редко… Дура блаженная, не зря родители такое имечко сестричке дали, – сквозь зубы проговорил Вадим. – Достала, сил нет. Слава тебе, господи, жениха этой юродивой нашли.

– Что? Почему юродивой? – услышав только половину тирады Вадима, спросила Вика.

– Да это я так, о своем, не обращая внимания, – неискренне улыбнувшись и обняв девушку за плечи, ответил Вадим.

Родители все равно напряглись, особенно мать Вероники и Леши. Во время учебы на экономическом факультете ей пришлось подрабатывать на психологическом. И за время своей непрофильной практики она видела много таких, как Бажена. Светлана Вениаминовна моментально протрезвела и решила разузнать, что все-таки происходит с будущей невесткой и матерью ее внуков. Понятное дело, не сегодня нужно будет этим заниматься. Она сделала вид, что все отлично, тут и Алексей вернулся, уложив Бажену спать. Посидели еще пару часов и отправились домой.

– Леш, – сидя на кухне у сына в теплом махровом халате, спросила Светлана. – Что у тебя с Баженой? Только честно. Я твоя мать, я все вижу. Леша, ты ее не любишь. Но это полбеды. У нее диагноз или Бажена алкоголичка?

Алексей тяжело опустился на стул, закурил.

– Да, мам, у нее диагноз, но она не алкоголичка. Но в первой претензии ты ошиблась – я ее люблю. Правда. Иначе бы не согласился на предложение тестя жениться на Бажене и прожить с ней пять лет. Потом обещал свободу.

– Предложение? Пять лет, а потом свободу? Леш, ты что, продал себя? Но ради чего?

– Сначала да – продал. А потом… Понимаешь, Баженка – она не от мира сего, очень незащищенная, хрупкая, безнадежно романтичная. И безумная. Да, мам, Бажена – сумасшедшая.

– То есть? Ты женишься на сумасшедшей бабе? А о детях своих ты подумал? Как ты можешь настолько безответственно относиться к их будущему? Ты что, хочешь, чтобы твоя дочь-подросток с девятого этажа в тринадцать лет сиганула? Или, может быть, ты готов на коленях просить прощения у матерей, детей которых перережет твой сын-маньяк? Да, Леш? Что вообще в твоей голове делается? Любит он… Кошмар какой-то!

– Я об этом не думал…

– А ты подумай. А я – спать. Тоже во сне пойду, подумаю, что с этим всем делать. А вообще, твои тесть с тещей редкостные твари, ты уж извини. Надо же, нашли идиота провинциального! В своих кругах, поди, все уже в курсе странностей мадемуазель Яковлевой, желающих получить такой подарочек ни у кого нет. А я думаю, что это они так перед нами рассыпаются? Вот мерзавцы! Ну, я им устрою!

– Мама, не надо, я умоляю тебя!

– Надо, Леша, надо. Это я тебя умоляю: откажись от этой безумной идеи о женитьбе на нездоровой девушке. У нее, какой бы диагноз ни был, дальше только хуже все будет. И повторяю: о детях своих подумай! Даже если они появятся на этот грешный свет нормальными, как они с такой матерью будут жить? Ты совсем рехнулся, что ли?

Светлана проревела всю ночь, утром собралась, пока все еще спали, вызвала такси и отправилась к сватам. Дверь открыла заспанная Ольга:

– Свет? Что случилось?

– А ты не догадываешься? Пойдем, поговорить нужно.

Та сразу сникла и молча проводила гостью на кухню.

– Я как мать тебя понимаю, а как человек – нет. Ты какое моральное право имеешь совать свою полоумную в здоровую семью? В общем, так: или вы сами находите повод вывезти ее в какую-нибудь европейскую клинику под предлогом ухудшения состояния, чтобы Леша не знал, или я ее убью. Лично.

– Что?

– Что слышала, стерва столичная. Я лучше лично грохну эту тварь сумасшедшую, но детей рожать от моего сына она не будет. И еще: я дам интервью всем вашим продажным газетенкам, где объясню, почему и из-за чего я отправила на тот свет ваш полоумный божий одуванчик. У меня все, Оля. Не провожай. Даю вам неделю.

«Успокоится, кого она может грохнуть? Ерунда», – мысленно уговаривала себя Ольга, глотая валерьянку.

Мужу она ничего не сказала. Меж тем Бажена и правда страдала расстройством личности. Она была очень импульсивной, часто впадала в ярость и могла перебить дорогой сервиз или разбить вазу, ценную для родителей. Она вообще с удовольствием причиняла вред ближним, а глядя, как человек страдает, довольно улыбалась. В доме не держали животных, даже обычной кошки, по причине того, что Бажена в детстве повесила на петле котенка и при этом не раскаялась. Тогда-то мать впервые и потащила девочку к психиатру. Диагноз был неутешительный: диссоциальное расстройство личности.

– Дальше будет хуже, – предупредил врач. – Она не будет себя контролировать, ей это не нужно, поскольку комфортно в том состоянии, в котором она находится. А что будет в пубертате, мне даже страшно представить! Как минимум – беспорядочные половые связи, как максимум – алкоголь в неограниченных количествах. И имейте в виду: она совершенно не терпит критику, так что делать ей замечания бессмысленно. Семью она создать не сможет, а рожать детей ей не просто не рекомендуется, это будет преступлением по отношению к ним. В школе тоже будут проблемы, поэтому я бы советовал перейти на семейное или домашнее обучение. Ей ведь в следующем году в первый класс?

– Да. Что же делать, доктор? – подавленно глядя на врача, спросила Ольга.

– Укладывать девочку в клинику во время обострений, деньги у вас есть, значит, социальная психушка ей не грозит.

Врач помолчал, собираясь с мыслями, и объяснил:

– Видите ли, Ольга, расстройство личности – не насморк, а глубоко укоренившийся способ мышления и поведения, что осложняет лечение таких пациентов. Поэтому нужна семейная психотерапия и вмешательство медикаментов. Кстати, я не сказал, что на фоне этого расстройства могут возникать другие психические нарушения, в том числе депрессии и психозы, при которых уже нужны антидепрессанты и антипсихотики. Но принимать их необходимо под контролем врача, поскольку пациент может употребить их все сразу, суицидальные наклонности тоже не исключены.

Они вышли из больницы, Ольга находилась в шоке. Но все произошло именно так, как предупредил врач. Уже в первом классе Бажена начала делать одноклассникам мелкие пакости в виде разрезанных учебников и портфелей, клея на стульях и прочее. Бить она никого не могла в силу тщедушного телосложения. Но когда она пнула школьного кота, жившего в зооуголке, да так, что животному понадобилась медицинская помощь, ей очень хорошо прилетело от однокашников. А родители на собрании категорически заявили: или вы забираете свою идиотку из школы, или мы будем писать и обращаться во все возможные структуры, не исключая СМИ. Ольга с Саввой испугались: огласка при их статусе им была не нужна. И Бажена переселилась домой. Гулять теперь она ходила только в сопровождении бонны – высокой, крепкой физически женщины, которая в случае сопротивления или агрессии со стороны своей воспитанницы могла и люлей надавать, и за шкирку домой, как котенка, притащить. А в восемнадцать лет Бажена сбежала – вместе с охранником, который не понял, что девушка, мягко говоря, не дружит с головой. Парень решил, что они поживут месяцок на съемной квартире, распишутся, а потом упадут в ноги родителям, и он получит и стол, и дом, и богатую жену.

Но уже через неделю без приема препаратов Бажену сорвало. Она напилась, разделась догола и выскочила на улицу белым днем, раскидывая лепестки цветов, почему-то называя себя саламандрой. Парень так испугался, что немедленно набрал отца «артистки». Савва Григорьевич приехал через десять минут, сгреб дочь, накрыв пледом, хотя та истерически хохотала и пыталась вырваться из рук родителя. Парню дали двадцать четыре часа, чтобы убраться из Москвы и навсегда забыть дорогу в столицу. После этого почти год был стационар в Германии, и Бажена вроде бы пошла на поправку. Когда Алексей устроился в компанию, девушку выписали, и они познакомились, когда Леша приезжал домой к Савве Григорьевичу обсудить проект. Тот лежал дома с давлением.

Бажена потрясла Алексея своей хрупкостью и какой-то, как ему казалось, беззащитностью. А та просто не отходила от него. В итоге попросила отца… выдать ее за Алексея замуж!

– Оля, ей нельзя замуж, я не знаю, что делать. Да и парню жизнь портить не хочу. А нам придется ему все рассказать, другого выхода нет, – сказал он жене, лежа вечером в кровати.

– Сав, ну почему нельзя? Она же живой человек… Может, как-нибудь образуется, смотри, она после стационара совершенно нормальной приехала.

– Вот именно: после стационара. Оля, она беременность не вынесет, а роды – тем более, это же такой стресс для организма, что мне-то тебе объяснять! Ты Вадьку десять часов рожала!

– Тогда кесарево редко делали, а сейчас это обычная операция, тем более если заплатить врачам.

– А с ребенком что будет? Какая из Бажены мать?

– Мы заберем и вырастим, мы не старые еще с тобой, нам только по полтиннику с небольшим, даже не пенсионеры по нынешнему законодательству!

– Это ты здорово придумала. А если ребенок унаследует сумасшествие матери? Опять по новой? Ты хочешь еще раз пройти через этот ад?

Ольга заплакала. В итоге Савва решил рассказать Алексею все как есть и узнать, что он думает по этому поводу и готов ли вообще общаться с Баженой. Про то, что она хочет за него замуж, решили пока не говорить. И этой информации хватит с лихвой, чтобы парень сделал ноги подальше от их дочери, да и из компании мог уйти, а Леша был очень талантливым химиком и прекрасным специалистом, каких поискать. Так что терять профессионала из-за капризов нездоровой дочки Яковлев не собирался. Как ни странно, Алексей проникся ситуацией, к тому же девушка ему понравилась внешне.

– Конечно, Савва Григорьевич, я буду встречаться с Баженой. Она, наверное, страшно одинока. Столько натерпелась за эти годы, – искренне пообещал Алексей.

– Вот и славно! Спасибо тебе, Леш, можешь рассчитывать на любую поддержку с моей стороны. Только вот что: ей пить совсем нельзя, даже шампанское, ты имей в виду.

– Хорошо, учту, конечно, – пообещал Алексей.

Они начали встречаться, и постепенно Леша прикипел душой к этой странной девушке. Она вела себя сейчас как обычный человек, обладала хорошим чувством юмора, умела слушать, а поскольку у нее самой не было никакого хобби, она с удовольствием смотрела передачи и фильмы, которые любил Алексей, и ходила с ним на все мероприятия, куда его приглашали. Леша Соколов же был не москвич, поэтому каждые выходные старался выбраться в какой-нибудь музей или в театр. Таскал с собой и Бажену. Правда, до одного случая. Он вышел во время антракта в туалет, а девушка отправилась в буфет, где купила себе сто граммов коньяка. Ее развезло почти мгновенно, вернулись и танцы, и сколопендра, и попытки устроить стриптиз прямо в фойе. Леша не растерялся, быстро позвонил Савве Григорьевичу и попросил прислать машину и врача. Через полчаса Бажена была завернута в одеяло, ей поставили укол и везли домой.

– Очень испугался? Больше не придешь к нам? – спросил Савва Алексея за вечерним виски, им просто необходимо было как-то расслабиться.

– Нет, ну что вы. Вы же мне честно все рассказали, я был готов к тому, что рано или поздно Бажена проявит свою, так сказать, нестандартность…

– Леш, и самое главное: вы не сможете иметь детей. Во всяком случае, Бажена. Тебя я никак не имею права ограничивать.

– Я об этом уже думал. Найдем суррогатную мать и отдадим мои клетки. Да, это не будет ребенок Бажены, но и не стопроцентно приемный.

– Ты уверен, что все это тебе нужно, Леш?

– Я люблю ее, Савва Григорьевич. Без вариантов. Я женюсь на вашей дочери.

Пока Леша переживал роман с дочерью миллионера Яковлева, параллельно Вика встречалась с Вадимом. Через три месяца встреч она поняла, что ждет ребенка. Три теста подряд показали две полоски, и она отправилась к гинекологу.

– Поздравляю, у вас четыре недели, – улыбнулась доктор.

– Спасибо! – сияя от счастья, ответила Вика и понеслась на встречу с Вадимом. Он снимал домик за городом, правда, сама Вероника никогда туда раньше без него не ездила, но тут был особый случай. Она взяла такси – Вадим не был жадным, и это являлось его чуть ли не единственным положительным качеством. Она представляла, как ее любимый обрадуется, как они вместе будут закупать вещички для малыша, а там и свадьба, конечно, будет. Она подъехала к дому, быстро зашла за ограду, в доме горел свет, значит, Вадик был на месте.

– Вадюш, я приехала! – радостно крикнула она, открывая дверь и заходя в дом. Сняла сапожки, пальто и прошла в большую комнату. Прямо на ковре, расстеленном на полу, Вадюша старался на другой девушке.

– Твою мать! Выйди отсюда, иди чай поставь! Закончу – приду! – гаркнул он на нее.

Как сомнабула, Вика дошла до кухни, поставила чайник. Она как-то сразу поняла, что никакого малыша, вещичек для него и свадьбы не будет. Никогда. Во всяком случае, с Вадимом. Она налила в чашку кипятка, в это время на кухню как раз зашел довольный Вадим.

– Ну и что мы тут страдалицу включили? Ты что, думаешь, я извиняться буду? Я тебе разве что-то обещал? Я даже не говорил никогда, что люблю тебя, в чем проблема? Если ты себе там что-то напридумывала, я не при делах. И нефиг было сюда без приглашения тащиться, что, позвонить религия не позволяла? Девка эта по вызову, единственное, чем могу тебя утешить. Эй! – Он позвал одевающуюся девушку. – Сколько я тебе должен?

– Двести баксов, я же сразу сказала, что-то было не так?

– Все так. Держи. – Он протянул ей две зеленые бумажки.

– Мерси, обращайся. – Она вызвала машину и ушла.

– Вадим, но зачем?

– Что зачем? Девки по вызову? Так скучно с тобой, ты же ни черта не умеешь!

Вика посмотрела в чашку и плеснула ее содержимое прямо в лицо Вадиму.

– Ах ты, дрянь! С…а, кипяток же!

Она молча оделась и вышла, пока Вадим мотался по дому, пытаясь спастись от обжигающей боли. Вернулась в родной город. Леше ничего не сказала, отмазалась тем фактом, что ей якобы позвонили и предложили хорошую работу дома. Он был так заморочен делами и Баженой, что поверил, не заметив, что с любимой сестрой творится что-то неладное. Дата свадьбы была назначена, Ольга не стала брать во внимание угрозы сватьи, а зря. Она приехала к ним в дом под предлогом обсуждения условий свадьбы. Алексей был на работе, Савва – тоже, Вадим где-то болтался. Дверь открыла сама Бажена. Светлана вытащила из сумочки нож и воткнула его прямо в горло девушке. Та упала, обливаясь кровью. На шум выбежала Ольга и, увидев дочь в таком состоянии, громко закричала.

– Я тебя предупреждала, – сказала Светлана и набрала номер полиции. Через пять минут они были на месте, Свету увезли, Бажену забрала «Скорая». Всю ночь врачи боролись за ее жизнь, но – увы. Спасти девушку не удалось. Так что вместо свадьбы получились похороны. Света сидела в СИЗО, но она не жалела о содеянном, о чем и сообщила следствию. Савва и Ольга были в шоке, особенно Ольга. Она все время плакала, Алексей взял отпуск за свой счет, закрылся дома и безостановочно пил. Отца Вики и Леши увезли с инфарктом. Так в один момент разрушилось счастье семьи Соколовых. И вроде явных виноватых, кроме Светланы, не было, но виноваты были все. Ей дали восемь лет общего режима, она не стала брать последнего слова. Особый и строгий режим в России женщинам не дают, как и пожизненное. Света отказалась от свиданий с родными, чтобы не травмировать их, но Вика все равно приехала. Однако мать не вышла, только передала записку для нее, где написала: «Прости, доченька! Я не могла поступить иначе. Леша бы всю жизнь с ней мучился, а так он переживет. Обязательно переживет, молодость возьмет свое. Будь счастлива, береги папу и Алексея. Твоя мама».

Легко сказать – будь счастлива. Отец так и не восстановился после инфаркта и получил инвалидность. Благо у него были накопления, позволяющие жить вполне комфортно, не влезая в долги и не распродавая семейную недвижимость: вторую квартиру и дачу. Только от автомобиля пришлось отказаться, отец водить уже не мог. Леша на похороны не пошел, просто не хватило сил. Он уволился и ушел в армию. Поскольку иммунитета после увольнения из компании Яковлева у него не было. Савва Григорьевич, к его чести, на Лешу зла не держал и не хотел его отпускать из компании.

– Савва Григорьевич, спасибо вам большое за все. И простите за мать, за ее страшный поступок. Я не знаю, как она на этот шаг решилась, я не знал ее с этой стороны. Она всегда казалась мне женщиной доброй и разумной. Но работать нам с вами не нужно вместе, вам будет тяжело меня видеть, я буду живым напоминанием о вашей трагедии. Поверьте мне. Когда-нибудь потом, десять лет спустя…