Зверь

Глава 3. Два медведя

На рассвете Ленкара к огромной своей радости поняла, что буря стихла. Ветер еще поднимал порою снежные вихри, сметая верхушки сугробов, но небо было ясным, и солнце, медленно поднимаясь вверх, озаряло белые просторы искрами снежных переливов. Понимая, что ее уже должны искать, Ленкара быстро простилась с хозяевами трактира, еще раз поблагодарив их за возможность тихо и без лишнего внимания переждать бурю, и быстро умчалась прочь, надеясь не попасться на глаза эштарцам.

Кутаясь в меховые одежды, она запрыгнула в дамское седло и ласковым движением руки заставила оленя двинуться по занесенной снегом дороге. Иду она оставила в трактире. Доверенные люди заберут ее вечером. Девушка чувствовала себя хорошо, а ее печаль давно перестала быть опасной и осталась естественной тоской.

Ленкара же понимала, что должна объявиться как можно раньше и теперь спешила по снежным сугробам к ближайшему посту стражи. Это было совсем рядом, нужно было проехать вдоль скалы, минуя изгиб соснового леса, и она окажется у заставы, из которой сможет отправить отцу сокола.

Ленкара была не робкой девочкой. В свои двадцать она далеко не первый раз в одиночку покидала город. Если бы не буря, она, обогнав свою свиту, оказалась бы на руднике раньше ожидаемого срока, а там увидела бы все как есть, несмотря на запреты отца и ее защитника Валерна. Хотя теперь она понимала, что ей придется немало объяснять им обоим.

Олень двигался медленно, глубоко проваливаясь в снег, а она его не торопила, понимая, что животному и так тяжело. Она думала о том, что именно скажет вечером отцу, когда поняла, что олень, беспокойно замирая, переступает с ноги на ногу, сомневаясь перед каждым шагом.

– Тише, мой хороший, что не так? – спросила Ленкара, поглаживая толстую шею своего любимца.

Вместо ответа она услышала дикий, бешеный рык, с ужасом оборачиваясь на скрип ломающейся сосны. На нее из леса выходил черный медведь с белым узором шерсти на груди. Крупный, обычно мирный зверь был в ярости, и Ленкара сразу поняла, от чего. Из плеча животного торчала сломанная уже стрела. Кто-то из незадачливых охотников, не убив добычу, скрылся, а теперь дикое разгневанное животное было готово напасть на любого.

Ленкара знала что ей делать, быстро хватая лук, закрепленный на кожаной упряжи. Стрелы в колчане тоже были под рукой, и она мигом прицелилась, стараясь попасть зверю точно в глаз.

Ленкара была метким стрелком и не промахнулась бы, если б только медведь не застыл на миг, а потом не зарычал, доламывая сосну, тут же начавшую падать как раз перед ее оленем. Ездовое животное встрепенулось, испуганно мотнув головой, и просто сбросило наездницу, отпустившую поводья. Стрела просвистела мимо, оцарапав зверю висок.

Олень, перепрыгнув через рухнувшую сосну, помчался в сторону заставы, рассыпая стрелы. Ленкара же беспомощно упала в снег. Шапка ее слетела, распуская длинные белые волосы. Стараясь не терять самообладание, девушка потянулась к одной из выпавших стрел, наблюдая, как зверь, опустившись на четыре лапы, переваливаясь, двинулся к ней. Ленкара мгновенно приготовилась к выстрелу, но ветер, как назло, порывом сбивал ее руку с нужного направления, а налитые кровью глаза животного приближались все ближе. Она понимала, что лучше попытаться отползти, чем впустую потратить стрелу и в то же время чувствовала, что, провалившись в снег, оказалась в капкане.

Оставалось только одно:

– Снежный Бог, прошу тебя, сохрани мне жизнь, – прошептала она беззвучно одними губами и просто закрыла глаза, дрожа всем телом.

В этот миг на скале над нею послышался стук копыт. Ветер порывом снес весь снег с каменного узкого выступа, по которому теперь с нервной неуверенностью быстро семенил ездовой олень.

Ленкара, открыв глаза, посмотрела наверх, забывая о рычании зверя, вновь поднимающегося на задние лапы.

На скале был Эеншард. Зверь под ним нехотя подчинялся, инстинктивно боясь всадника больше, чем обезумевшего от боли медведя.

Эштарский принц без шапки, как всегда без перчаток, быстрым движением натянул тетиву своего лука и выстрелил. Огромная стрела, каких Ленкара никогда прежде не видела, вонзилась зверю в грудь, но не свалила его. Медведь пошатнулся, зарычал, опасно махнув лапой, но устоял.

Ленкара понимала, что еще миг и обезумевший зверь просто раздавит ее когтистой лапой, опускаясь на четвереньки. О силе медведей она знала достаточно, чтобы понимать, что это животное может без труда разорвать ее на части.

Пытаясь спастись, Ленкара двинулась назад, с большим трудом передвигаясь в снегу, но между ней и медведем возник эштарец. Он спрыгнул вниз, машинально потянувшись сначала к мечу, рукоять которого возвышалась над его правым плечом. Затем спешно осознав, что места слишком мало, дабы в полной мере использовать его огромный двуручный меч, он оставил его за спиной. Встретившись со зверем взглядом и с довольным вызовом рыкнув в ответ, эштарский принц выхватил кинжал, закрепленный у пояса, отклонился в сторону, уклоняясь от собственной стрелы, и вцепился в раненое плечо зверя.

Он был почти так же широк в плечах, как настоящий медведь, но как любой человек уступал зверю в росте. Его рука напряглась и тут же по жилам на его кисти потекла кровь разъяренного зверя. Медведю больше не нужна была Ленкара, он клацнул зубами, взмахнул лапой и полоснул когтями руку, распарывая меха, одежду и кожу, но Эеншард не дрогнул, завершая удар. Одним уверенным движением он вонзил кинжал в звериную шею и резко повернул с грубым хрустом.

Из глотки зверя вырвалось хлюпающее подобие рычания, а потом эштарец просто толкнул безжизненную тушу, помогая ей рухнуть.

– Проклятый снег, – заявил он, резким движением стряхивая с лезвия кинжала кровь.

Он был недоволен собой. Впервые ему пришлось нанести два удара по одному врагу, да и, спрыгнув вниз, он по колено увяз в снег, а тот успел забиться ему в сапоги и уже начинал хлюпать противной влажной мерзлотой. Он просто не привык к такому ветру, к такому холоду и к такому количеству снега, но, вытирая кинжал о все равно измазанные кровью штаны, он не позволил себе грубых ругательств, которыми обычно обильно была усыпана его речь, а, спрятав оружие, с большим трудом шагнул к Ленкаре. Она попыталась встать. Он хотел подать ей руку, но поздно осознал, что обе его руки безнадежно вымазаны медвежьей кровью, а в довершение всех неприятностей еще и умудрился оступиться, задев ногой одну из спрятавшихся в снегу веток, упал в сугроб на колени перед Ленкарой.

Женщина сама подползла к нему, касаясь раненой руки.

– Что вы делаете здесь? – спросила она, пытаясь осмотреть рану мужчины.

Когти медведя только вскользь задели эштарца, неглубоко распоров кожу, но из длинных параллельных ран все равно сочилась кровь.

– Охотники пережидали где-то здесь в пещерах бурю, а вернувшись, сказали о медведе, трактирщик же стал сетовать, что вы поехали в эту сторону и…

Он запнулся, наконец взглянув в ее глаза.

– И вы поехали меня спасать?

– Вы же женщина, – ответил Эеншард, словно это все объясняло.

Он чуть приблизился, оказавшись так близко, что Ленкара слышала, как тяжело и неровно он дышит, и, не удержавшись, коснулась губами его губ, сама подавшись вперед и цепляясь рукой в его меховую накидку. Нежно, ласково и несмело она скользнула губами по его губам, понимая, что еще миг и огромный воин легко увлечет ее в свои объятья.

– Ваше высочество! – воскликнул кто-то совсем рядом.

Она тут же отпрянула. Эеншард, мгновенно понимая все, тоже отстранился, убирая руку, что уже успела коснуться ее спины.

– Уезжайте, – прошептала Ленкара, умоляюще глядя ему в глаза. – Просто уезжайте.

Он кивнул, не сводя с нее глаз, видя, как она оборачивается, понимая, что стража, выехавшая за ней, увидев оленя, еще не видела их из-за упавшей сосны.

Она хотела встать, но он внезапно поймал ее руку.

– Но вы ведь не обручены? – спросил он, сомневаясь в точности своих знаний об авелонской принцессе.

– Я обручена с отцовским троном, – прошептала она, освобождая руку. – Уезжайте.

– Я буду просить вашей руки, – заявил Эеншард, не позволяя ее пальцам ускользнуть.

– Уезжайте, – повторила она. – Просто уезжайте и забудьте меня.

Она встала, наконец освободив руку. В этот миг стражники, срубив торчавшие ветки сосны, прорвались к ним.

– Вы ранены? – спросил командир отряда, видя кровь на белых одеждах принцессы.

– Нет, – ответила Ленкара. – Помогите этому человеку, он спас мне жизнь.

Она быстро запрыгнула в седло своего оленя, приведенного сюда одним из стражников заставы, и помчалась прочь, не оборачиваясь и упрямо повторяя себе, что долг важнее коротких странных желаний сердца.

Глава 4. Отцовская любовь

Королевство Эштар, столица Эшхарат

Эеншард на поездку в Авелон отвел две дюжины дней: десять дней на дорогу туда, обратно – столько же, два дня – на возню в Авелоне и еще два – на непредвиденные задержки. В итоге он потратил на неделю больше.

Сначала шторм задержал его на пути в Ливран, затем буря заперла в Ниоре. В завершение он, недооценив коварства промокших ног в морозе, и был свален болезнью. Пришлось свернуть на полпути и зайти в порт ради лекаря, потому что корабельный понятия не имел, что делать с принцем, кашлявшим густой жижей цвета красного песка. Сам же Эеншард, как человек, в последний раз болевший почти тридцать лет назад, не хотел поддаваться болезни, но жар буквально свалил его с ног.

Только полного выздоровления он не дождался, продолжил путь как только смог стоять на ногах. Три последних дня на корабле Эеншард перенес с большим трудом. Первые два он пролежал с поднявшимся вновь жаром, к третьему стало лучше, но дышать все равно было тяжело.

Теперь же он командовал в порту, стараясь не замечать головную боль.

– Это – сразу в кузню! Головой отвечать будешь! – громогласно повелевал он. – Это – в замок!

– Эеншард!

Принц сразу обернулся, услышав совсем юный голос. Черноволосый мальчик лет тринадцати, кучерявый и большеглазый бросился к принцу.

– Эрт? – удивился Эеншард, увидев брата.

Эмартан, которого он всегда называл просто Эрт, вцепился ему в руку и с ужасом спросил:

– Ты где был?

– В Авелоне, – спокойно ответил Эеншард. – Я же говорил. Да и отец меня отпустил. Что случилось?

– Тебя не было и отец отправил брать Крифр Артаса и Эраста, – дрожащим голосом сказал мальчик.

– Почему Крифр? Его нельзя было брать, не захватив Терн, – ответил Эеншард, хмурясь, но тут же с ужасом понимал, что младший брат сжимает губы и старается не плакать. – Что?

– Артас погиб прям там, а Эраст…

Тут мальчик все же не выдержал и заплакал, но, чтобы этого никто не увидел, опустил голову, спешно вытирая глаза.

– Что с Эрастом? – с трудом спросил Эеншард.

– Он потерял в бою ногу и отец…

Мальчик снова сбился, стараясь не разрыдаться.

Эеншард же закрыл глаза, слишком хорошо зная отца.

– Он убил его?

– Да, приказал Шадифу убить и…

Эрт не смог договорить, но Эеншард и не требовал этого. Он привлек его к себе, положив руку на плечо, и позволил тихо заплакать в короткую жилетку.

«Из девяти осталось шестеро» – подумал Эеншард, считая эштарских принцев.

Эеншард действительно слишком хорошо знал своего отца, короля Эштара, это было в его духе – после переговоров заявить, что ему срочно нужна столица Фрета. Вот только Эеншард не вернулся неделю назад, как планировал, и не оказался рядом в тот момент, когда был готов приказ.

Как же низко было отправить в бой Артаса с Эрастам. Артасу было всего двадцать пять, он был молод и талантлив, но ему не хватало опыта, к тому же он всегда занимался морскими сражениями, а Крифр был далек от моря. Эрасту и вовсе только в этом году исполнилось двадцать, и умер он только потому, что их отцу сын-калека просто не нужен.

Думая именно об этом и зло сжимая кулаки, Эеншард быстрым шагом пересекал залы южного дворцового крыла. Он хотел увидеть отца, хотел понять, почему вместо него на Крифр не пошел кто-то из старших, хотя в глубине души понимал, что для короля Дешара третьего дети были не больше, чем расходный материал.

У двери Эеншард все же замер, сделал глубокий вдох, медленно выдохнул и только затем шагнул в тронный зал. Он был в штанах и короткой жилетке, потому свежая, еще не до конца зажившая рана на правой руке, оставленная медведем, была заметной.

Его отец, не любивший покидать свой трон, сейчас расположился именно на нем, поглаживая волосы одной из своих наложниц. Обнаженная девица сидела у его ног с видом тощего затравленного зверька, боящегося даже дрожать в руках охотника. Дешару было почти семьдесят, но он каждую ночь менял женщин из гарема, а порой даже таскал их за собой, чтобы брать их в любую минуту на глазах у собственной свиты. Такие были нравы у старого короля с темными дикими глазами, словно выжженными пламенем.

Два его старших сына тоже были здесь. Эймар – самый старший из сыновей, положив руку на меч наследника, с презрением посмотрел на Эеншарда, а Шадиф – еще один из старших братьев, только гневно оскалился. На более радушный прием Эеншард и не рассчитывал.

– Где ты был? – спросил Дешар, внезапно хватая наложницу за волосы так, что девушка вскрикнула, заставляя звучное эхо пробежать по огромному залу.

Эеншард ответил не сразу, даже не морщась от неприятного ему крика. Он подошел к отцу, остановился на том расстоянии, что считалось почтительным, посмотрел ему в глаза и только затем ответил:

– Вам известно, что я был в Авелоне, отец.

– Где ты шлялся целую неделю?!

Король оттолкнул от себя девушку с такой силой, что она рухнула и не смела теперь подняться, а Эеншард смотрел на нее и молчал. Шторм, буря и уж тем более день, потерянный из-за спасения принцессы, и его внезапная болезнь – все это для короля не имело ни малейшего значения, а значит оправдываться смысла не было.

– Еще и бороду сбрил, словно щенок!

Шадиф усмехнулся, предвкушая продолжение.

– Простите, отец, – произнес Эеншард равнодушно, даже не пытаясь изобразить раскаяние. Он тоже знал, что будет дальше. Все знали.

– Простите!? По-твоему, это что-то меняет?! На колени!

Эеншард закрыл глаза. Ему вспомнился Шардар – еще один из его братьев. Когда Эеншарду было шестнадцать, Шардару было восемнадцать, и он посмел сказать отцу «нет». Он стал единственным, кто отказался выполнять приказы в этом зале на глазах у многих. Шардар не ударил свою мать и за это его – лучшего из всех наследников, сильнейшего, по мнению Эеншарда, – бросили безоружного к трем голодным, разъяренным львам. Одного Шардар смог убить, но два других просто разорвали принца на потеху жителей Эшхарата. Тогда Эеншард перестал быть четвертым и стал третьим принцем, ненавидя этот счет.

Выдыхая, Эеншард молча опустился на одно колено.

Дешар, не озвучивая приказ, дал Шадифу кнут. Тридцатисемилетний Шадиф любил быть палачом и тем, по сути, забавлял своего жестокого отца. Зато все остальные его за это ненавидели, особенно Эеншард, слишком много видевший за свою жизнь.

– Я тебе напомню твое место, – прошептал Шадиф, проходя мимо брата.

– Смотри не перетрудись, – ответил ему Эеншард, чувствуя, как брат, откровенно смеясь, резким рывком разрывал его жилет.

Спина Эеншарда, широкая с рельефом мышц, вся была изрезана тонкими рубцами. Ни одной боевой раны, только знаки отцовского внимания. Он не вздрогнул, когда кнут в очередной раз содрал кожу. Боль казалась ему далеким, ничего незначащим ощущением. Принц просто закрыл глаза, напоминая себе, что скоро отцу надоест, и он, Эеншард, получит свой приказ и снова покинет Эшхарат, не задержавшись даже на церемонию погребения младших братьев. Мертвым его внимание никогда не было нужно. Мертвые мертвы.

– Хватит, – бросил Дешар, когда ему действительно надоела эта порка с равнодушной жертвой. – Мне нужен Крифр и голова короля Зейлена Светлого.

– Прежде чем брать Крифр, нужно захватить крепость Терн, южнее столицы Фрета, – спокойно ответил Эеншард, не поднимая головы.

– Мне все равно, что ты будешь захватывать, но через неделю я хочу видеть голову Зейлена здесь, желательно отдельно от его туши.

Дешар встал и, жестом велев одному только Эймару следовать за ним, вышел. Наложница, только тут решившись подняться, быстро отползла в сторону, прячась от застывших Шадифа и Эеншарда.

Как только они остались вдвоем, Шадиф тут же снова замахнулся, но Эеншард, резко развернувшись, поймал оружие рукой, крепко сжав окровавленные узлы на грубой коже кнута, выдернул его из рук брата и только потом поднялся.

– Не боишься, что его гнев настигнет и тебя?

Шадиф усмехнулся, показательно разминая большие руки настоящего бойца.

– Ты мне угрожаешь? – спросил он.

– Я не прощу тебе смерть Эраста.

– А себе ты ее простишь?

Шадиф рассмеялся и, махнув младшему брату рукой, отступил.

– Умри под Крифром, братец! – пожелал он, уходя, оставляя третьего принца одного.

Выбросив кнут и стянув разорванный жилет с окровавленной спины, Эеншард посмотрел на пустой трон, думая о том, что он напишет королю Айвану – правителю Авелона, понимая, что принести голову Зейлена через неделю практически невозможно, но это был единственный шанс получить разрешение на что угодно, даже на еще одну поездку в Авелон.

Глава 5. Муж для королевы

Королевство Авелон, столица Авар

– Лен-ка-ра!

Крик своего отца принцесса услышала еще до того, как он ворвался в ее кабинет, но все равно не встала и не отложила бумаги. Ее волновали ведомости рудника близ Ниора. Она понимала, что местный смотритель ворует, но по бумагам у него все сходилось, вот только регистрации грузов в порту и на границе говорили, что из страны стали вывозят больше, чем производят. Оставалось только провести расчеты и дать отцу готовый приказ, который останется лишь подписать. Тогда арест имущества виновного позволит получить деньги на реконструкцию местной шахты и кузнечной мастерской, что в последующем увеличит доход рудника, а Ленкаре принесет еще одну личную победу, как настоящей наследнице.

– Ленкара! Что это такое? – спросил король Авелона, бросив на стол перед дочерью письмо.

Ленкара отбросила за спину косу, отложила перо и взглянула на отца. Беловолосый и белобородый, с глазами такими же синими как у нее, король хмурился, делая морщины на своем лице глубже и отчетливее. Таким злым она редко его видела. Обычно он внешне никак не выдавал своего негодования, мог разве что высказать словами. Его упреков и разочарований старшая дочь всегда боялась. Ей казалось, что если отец огорчен, то она подвела весь Авелон. Возможно, кто-то когда-то именно так и говорил, но она этого не помнила, сжимаясь внутри всякий раз, когда видела отца недовольным.

Теперь ее сердце тоже сжалось, но Ленкара, сохранив самообладание, взяла письмо. Печать была сломана так, что она не могла сразу догадаться, откуда пришло послание, потому, развернув странно много раз сложенный лист, она стала читать написанное, удивляясь маленьким буквам с резкими чертами, собравшимся в самом центре большего листа.

«Ваше Величество, король Айван Эйен Лен дер-Валь, я прошу прощения за свою краткость, но как человек военный, я не привык к обходительности. Сразу перейду к делу. Я, Эеншард Клен Дерва, третий принц Эштара, прошу руки вашей старшей дочери – Ленкары Эйен Лен дер-Валь. Я прекрасно понимаю, что в этом браке не могу претендовать на власть, но если вы позволите, я готов верно служить и вам, и вашей дочери. Одно ваше слово и я навсегда оставлю родину, чтобы быть защитником наследницы Авелона».

По коже Ленкары мелкой рябью прошла дрожь. Она смотрела на подпись и не верила, снова перечитывая странное, непривычное ей письмо. Четко, конкретно, с неловкой попыткой хоть частично использовать благородный слог, коим в Эштаре не пользовались, но для нее так ярко, что она на миг затаила дыхание.

Просто она не думала, что эштарец действительно станет просить ее руки. Ей казалось, что, вернувшись домой, Эеншард просто забудет о ней средь своих наложниц, но он не забыл.

Стараясь не улыбаться, принцесса сложила письмо и посмотрела на отца.

– И что же я должна вам ответить? – спросила она.

– Почему мне пишет этот варвар-завоеватель?! – воскликнул Айван, стукнув ладонью по столу и забирая письмо.

– Мне казалось, что короля Дешара прозвали завоевателем, а не его сына, – спокойно ответила Ленкара.

Ее отец выдохнул, нервно махнул рукой и отступил от стола, чтобы сесть в кресло.

– Ты прекрасно знаешь, почему я так его называю.

– Да, все знают, что Фрет скоро станет третьей страной, павшей к ногам Дешара при помощи мастерства его сына Эеншарда, но когда вы, отец, подписываете приказ о казни, вы свою ответственность на палача?

Айван нахмурился.

– Ты защищаешь его?

– Я только говорю о том, что вам написал талантливый военачальник, готовый служить Авелону, оставив Эштар. Вы же судите его по политике его отца, разве это разумно?

– Ленкара! Я чего-то не знаю?!

– Да, отец, выходит, именно так, – проговорила девушка, прикрывая глаза. – Эеншард Клен Дерва и есть тот человек, что спас меня у скал Ниора.

Айван вскочил.

– Хочешь сказать, что ты дала ему право вот на это?! – Он схватил письмо и нервно встряхнул. – Ты отвергла всех своих женихов ради Этого!?

Ленкара смотрела на отца долго, вдумчиво, а затем неспешно встала.

– Отец, я могу вас заверить, что никаких прав и обещаний я ему не давала, однако этот человек произвел на меня особое впечатление. Он немного грубоват и манерами не изящен, но я уверена, что его слову можно верить.

– Я не потерплю такого зятя! – заявил Айван категорично. – Или ты что, правда считаешь, что вот этот может явиться сюда со своим гаремом и отдохнуть от сражений!? Тебе не кажется, что это все слишком странно и неправдоподобно? Принц Эштара желает руки моей дочери без коварного плана и подлости за пазухой? Ты, правда, так думаешь?!

– Отец, не гневайтесь так, – заговорила Ленкара, подходя к королю ближе. – Возможно, вы правы и все именно так, но может быть и иначе. Я не берусь убеждать, но я просила бы вас встретиться с ним, поговорив хоть раз. Вы, быть может, увидите то же, что увидела я, а если нет – я соглашусь, что ошибаюсь на его счет.

Бережно и ласково коснувшись отцовского плеча, Ленкара взяла его за руку и заглянула в глаза.

– Я не ждала этого письма, правда, – проговорила она, – но я все же прошу вас не спешить с решением. Я могу ошибаться, но мне кажется, он действительно способен оставить славу и традиции своего дома, чтобы принять нечто иное.

Айван выдохнул.

– Ты понимаешь, что у него есть все шансы на отцовский трон? Зачем ему Авелон?

– Что если он просто влюблен в меня? – тихо и нерешительно спросила Ленкара.

Король вдруг отшатнулся.

– Ты… спала с ним? – спросил он дрогнувшим голосом.

Ленкара выдохнула, стараясь не злиться, закрыла на миг глаза и тут же строго посмотрела на отца.

– Кого вы хотели оскорбить этим вопросом? Если его, то напрасно, он не из тех, кто не понимает смысла отказа, а если меня, то подобными сомнениями вы оскорбляете себя и весь наш род. Я не спала с ним, но я бы предпочла узнать его получше, прежде чем отвергнуть.

– Ты отказала половине принцев континента и почти всем сыновьям наших герцогов, чтобы узнавать получше варвара?! – вскрикнул Айван. – Ты в своем уме? Вот от Этого ты хочешь рожать моих потомков!?

– А от кого? – спросила Ленкара, откровенно злясь. – От бесхребетных младших принцев или от пресмыкающихся пред тобой герцогов? Тебе нужен безвольный и безропотный зять, который тихо будет сидеть в своих покоях, пока я буду править страной? От такого человека, по-вашему, я должна родить своего преемника?!

Она невольно повысила голос, спешно умолкая, опомнившись, но король все равно смерил дочь взглядом, а потом заявил:

– Ты выйдешь замуж до конца года за того, кого выберу я! А это, – он вновь махнул письмом, – я отправлю Дешару Завоевателю. Не думаю, что он благословил ваш союз.

– Это подло!

Ленкара метнулась к отцу и попыталась отобрать письмо, но Айван тут же отвел его в сторону, ударив дочь по руке.

– Ты сделаешь то, что я тебе велю, а он получит свое, как изменник. Человек, готовый отказаться от всего что имеет, так же легко откажется от того что обретет, если захочет чего-то еще.

– Отец, послушайте…

– Хватит! Я слишком долго позволял тебе перебирать женихов, теперь же я не хочу знать твое мнение!

Не дожидаясь ответа, он спешно покинул кабинет, оставляя Ленкару одну, пока та с ужасом понимала, что ее волнует не собственная судьба, а участь безумца, рискнувшего попросить ее руки, несмотря ни на что.

Она еще не раз пыталась поговорить с отцом, но все было тщетно. Король считал, что его дочь просто сошла с ума, попав под дурное влияние эштарца и даже заверение ее лекарши о том, что наследница невинна как и прежде, не развеяли сомнений короля. Он по-прежнему был убежден, что дочь срочно должна выйти замуж за правильного благородного человека.

Именно поэтому уже через три дня после странного письма из Эштара, принцесса сидела в переговорном зале справа от отца и смотрела на Кэрола Леклота – младшего брата короля Сворта. Это был русоволосый мужчина средних лет, высокий, статный и до омерзения прилизанный. Одетый по последней моде, Кэрол казался Ленкаре попугаем, которому хотелось выдрать яркие вычурные перья. Украшений на нем было больше, чем Ленкара позволяла себе даже на торжественных приемах. Теперь же на ней и вовсе не было ничего, кроме серебряного украшения на лбу, своим узором выдававшего в ней наследницу. Мужчина же на каждом пальце носил по перстню. На его камзоле ярко-синего цвета красовалась драгоценная брошь в виде звезды, где в серебре сияли бриллианты, а подле нее располагались ордена. Ленкаре это казалось нелепым. Если уж мужчине хотелось показать свои награды, он должен был надеть адмиральский мундир, впрочем, борец с пиратами в Северном море едва ли мог называться адмиралом, почти не покидая порт близ Лаварского скального пика. Может быть, Кэрол Леклот и был хорошим стратегом, но бойцом он точно не был, к тому же щурился, разглядывая Ленкару, выдавая плохое зрение.

Видя все это, Ленкара с трудом заставляла себя не отворачиваться, понимая, что сказать ей нечего. Она его не выбирала и даже с трудом могла уважать. Он раздражал ее. Ей хотелось содрать с него награды, перстни и всадить брошь в виде звезды прямо в лоб, мол, там она была бы уместнее, но подобное поведение для нее было не позволительным.

– Я так рад, ваше высочество, что вы все же выбрали меня. Могу вас заверить…

Он попытался коснуться руки Ленкары, но та быстро убрала ее со стола, перебивая мужчину.

– Прошу вас, нет нужды меня ни в чем уверять.

Она встала, еще раз посмотрела на Леклота, думая, что отец совсем ее не уважает, если видит в роли ее мужа это недоразумение – богатое, прославленное, гордое и манерное, но недоразумение.

– Я хотела лишь поприветствовать вас, ибо хочу провести время до официальной помолвки в молитвах и уединении, дабы заручиться благословением Снежного Бога.

Жених спешно встал.

– Я надеялся, что вы уделите мне больше внимания, – проговорил он.

– Позже, сударь.

Она посмотрела на отца, с холодом окинувшего ее взглядом.

– Прошу меня простить, – прошептала она, присев в реверансе, затем кивнула Кэролу, заставила себя улыбнуться и вышла, постукивая каблуками.

Она не могла сказать, что околдована эштарцем, не могла сказать, что влюблена в Эеншарда, но его она помнила. Его взгляд она буквально видела, закрывая глаза, а Кэрола она хотела бы не видеть никогда.

* * *

– И как это понимать? – спросил Айван у дочери, закончив разговор с будущим зятем.

– Что же я сделала такого, что это нужно было бы как-то понимать? – спросила Ленкара. – Я поприветствовала лорда Леклота и удалилась, чтобы уединиться в молитве.

Она сидела в своих покоях в кресле возле камина и, не глядя на отца, наблюдала за пламенем, машинально перелистывая страницы книги.

– Ты оскорбила своего жениха, не удостоив его своим вниманием.

Принцесса посмотрела на короля.

– Если мое мнение не играет роли, то и в беседе я не нужна. Простите, отец, но до помолвки я действительно хочу побыть одна.

Вновь повернувшись к огню, она понимала, что попадает в путы печали и не может ничего изменить, даже если хотела.

– Ленкара, дочь моя, пойми…

– Почему Леклот? – вдруг перебила его принцесса. – Почему из всех вы выбрали Леклота?

Айван, наконец, сел на кресло подле дочери и ласково по-отечески коснулся ее руки.

– Лека, девочка моя, тебе нужен супруг. Ты давно достигла того возраста, когда выходят замуж, но до сих пор не обручена. Ты знаешь, что твоей маме было всего шестнадцать, когда мы обручились?

– Знаю, а еще знаю, что вас убеждали жениться на другой, потому что в ее доме рождались только девочки, – проговорила Ленкара.

– Да, и потому теперь у меня есть вы с Вив.

– А вам нужен был сын, которому вы выбрали бы невесту нарядную, как Кэрол Леклот.

Принцесса освободила руку, понимая, что Леклот действительно настоящая невестушка, упакованная в лучшую из оберток, только Ленкаре было тошно даже от оформления.

– Ленкара, прекрати. Ты хотела сильного умного мужчину, Леклот именно такой. Ему почти сорок, это единственный его недостаток, но тебе все равно стоит родить наследника до коронации, чтобы потом не тратить время на подобные хлопоты.

– Я понимаю, отец, – Ленкара выдохнула и прикрыла глаза. – Я все понимаю, но он противен мне.

– Противен?! – Айван вскочил. – Лека, ты в своем уме? Он королевского рода. Он защитник Северного моря и наш союзник. Образованный, воспитанный, благородный.

– И самовлюбленный, – прошипела Ленкара.

– Ты никогда не имела с ним дел! Ты даже не знаешь, о чем говоришь!

– Мне одного взгляда хватило…

– Тебе что нужен дикий мужлан?!

Этот внезапный вопрос заставил Ленкару вздрогнуть. Она буквально увидела спину Эеншарда, возникшего между ней и медведем, его руку, вцепившуюся в дикое животное и удержавшую того на месте.

Коснувшись пальцами своих губ, принцесса невольно вспомнила прикосновение и тот короткий поцелуй.

– Видел я Эеншарда однажды, – продолжил ее отец внезапно. – Здоровый, как медведь и грубый, как простолюдин. Зверь, а не принц!

– Неправда! – воскликнула Ленкара.

Она сама не поняла, что заставило ее вскочить и выронить книгу.

– Вы его не знаете, отец!

– Это ты его не знаешь. Не понимаю, как он внушил тебе доверие, но он обманул тебя. Веришь ты мне или нет, но ты выйдешь замуж за Кэрола Леклота и родишь через год мне внука!

Айван ушел, не желая даже слушать свою дочь.

* * *

Ленкара плакала, просто плакала, завернувшись в шкуру белого тигра.

– Ну, Лека, Лекушка, Лекуля, – щебетала Вивьен, кружась вокруг сестры. – Не плачь. Ну, что ты плачешь? Он не молод – да, но он хорош собой.