Отзывы на книгу «Евгений Онегин», страница 2, 84 отзыва
прекрасная классика которую мы читали в школе, и спустя года прекрасно вспомнить и перечитать.
рекомендую всем к прочтению
Первый раз прочитал в школе, повторно - уже в 30. Впечатления слегка скорректировались, но глобально не поменялись. Особенно удивило, насколько много цитат из "Онегина" мы используем в повседневной жизни. Цитаты из "Горе от ума" как-то более явно связаны с первоисточником, мне кажется.
В гениальном романе Пушкина содержится столько упоминаний о чтении, о книгах, и, как будет видно ниже, даже о рецензиях и цитатах, что невольно кажется, что «Евгений Онегин» - произведение о сайте «LiveLib» и его пользователях. Захотелось разобраться в литературных предпочтениях героев романа и влиянии чтения на формирование личности. В цитаты из текста романа вставляю прямые ссылки на книги, находящиеся в базе сайта ЛЛ. Каждый может посмотреть, популярны ли у нынешних пользователей сайта книги, которые читали герои романа «Евгений Онегин» :). Сам Пушкин – не только автор, но и частенько появляющийся в романе герой, своих книжных пристрастий не скрывает и упоминает их в романе неоднократно. Приведу лишь одну цитату – широко известную:
«В те дни, когда в садах Лицея Я безмятежно расцветал, Читал охотно Апулея , А Цицерона не читал...»
Онегина Пушкин характеризует, как книголюба (и активного пользователя ЛЛ, если бы наш сайт тогда существовал). Евгений запросто мог бы открыть темы о Ювенале на Форуме в разделах «Авторы», «Книги», «Поболтать», а о паре рецензий Евгения (отрицательных - на Гомера и Феокрита) явно сказано в романе:
«Он знал довольно по-латыни, Чтоб эпиграфы разбирать, Потолковать об Ювенале , В конце письма поставить vale, Да помнил, хоть не без греха, Из Энеиды два стиха.»
Бранил Гомера , Феокрита ; Зато читал Адама Смита
{где ж еще он бранил бы, как не в Рецензиях?} Вернемся позже к Онегину (он окажется «тем еще читателем» - «Постоянным читателем» и даже в определенном смысле – «Любимым Библиотекарем»), а сейчас рассмотрим, какие книги влияли на Ленского и Татьяну.
Сосед Евгения:
«По имени Владимир Ленской, С душою прямо геттингенской, Красавец, в полном цвете лет, Поклонник Канта и поэт.»
Владимир читал Гамлета , это следует из его слов на могиле соседа – Дмитрия Ларина:
«Рооr Yorick! — молвил он уныло. — Он на руках меня держал.»
Очевидно, что Ленский читал балладу « Светлана » Жуковского:
«Скажи: которая Татьяна?» — Да та, которая, грустна И молчалива, как Светлана, Вошла и села у окна. —»
Последнюю книгу (Шиллера) Ленский безуспешно пытается читать в ночь перед дуэлью. Недочитал...
Читательская характеристика Татьяны Лариной, вероятно, обычна для пользовательниц ЛЛ:
«Ей рано нравились романы; Они ей заменяли всё; Она влюблялася в обманы И Ричардсона и Руссо »
После первой встречи с Онегиным Татьяна читает книги, в которых:
«Любовник Юлии Вольмар , Малек-Адель и де Линар , И Вертер , мученик мятежный, И бесподобный Грандисон , Который нам наводит сон, — Все для мечтательницы нежной В единый образ облеклись, В одном Онегине слились.
Воображаясь героиней? Своих возлюбленных творцов, Кларисой , Юлией , Дельфиной , Татьяна в тишине лесов Одна с опасной книгой бродит»
(Дельфина - героиня одноименного романа Жермены де Сталь, Малек-Адель — герой романа М. Коттен «Матильда, или Воспоминания из времен крестовых походов») Чуть позже:
«Британской музы небылицы Тревожат сон отроковицы, И стал теперь ее кумир Или задумчивый Вампир , Или Мельмот , бродяга мрачный, Иль Вечный жид , или Корсар , Или таинственный Сбогар »
А вот – мнение писателя (и, э-э, переводчика) о тогдашнем российском читателе. Не очень лестное мнение...
«Я должен буду, без сомненья, Письмо Татьяны перевесть. Она по-русски плохо знала, Журналов наших не читала, И выражалася с трудом На языке своем родном, Итак, писала по-французски…»
Книга упоминается после страшного сна Татьяны:
«... сестры не замечая, В постеле с книгою лежит, За листом лист перебирая, И ничего не говорит. Хоть не являла книга эта Ни сладких вымыслов поэта, Ни мудрых истин, ни картин, Но ни Виргилий , ни Расин , Ни Скотт , ни Байрон , ни Сенека , Ни даже Дамских Мод Журнал Так никого не занимал: То был, друзья, Мартын Задека , Глава халдейских мудрецов, Гадатель, толкователь снов».
После дуэли и отъезда Онегина, Татьяна натыкается на его библиотеку, подтверждающую, что Евгений был разборчивым и вдумчивым читателем:
«Хотя мы знаем, что Евгений Издавна чтенье разлюбил, Однако ж несколько творений Он из опалы исключил: Певца Гяура и Жуана Да с ним еще два-три романа, В которых отразился век И современный человек.
Хранили многие страницы Отметку резкую ногтей; {цитаты, цитаты, цитаты} Глаза внимательной девицы Устремлены на них живей. {плюсики, плюсики за цитаты} Татьяна видит с трепетаньем, Какою мыслью, замечаньем Бывал Онегин поражен, В чем молча соглашался он. На их полях она встречает Черты его карандаша. Везде Онегина душа Себя невольно выражает То кратким словом, то крестом, То вопросительным крючком».
Знакомство (подробное и тщательное) с библиотекой Евгения - сейчас бы мы назвали это знакомством с читательским профилем пользователя - последнее упоминание в романе об общении Татьяны с книгами.
Онегин же после встречи с Татьяной в Москве:
«Стал вновь читать он без разбора. Прочел он Гиббона , Руссо , Манзони , Гердера , Шамфора , Madame de Staёl , Биша , Тиссо , Прочел скептического Беля , Прочел творенья Фонтенеля , Прочел из наших кой-кого, Не отвергая ничего: И альманахи , и журналы , Где поученья нам твердят, Где нынче так меня бранят, А где такие мадригалы Себе встречал я иногда: Е sempre bene, господа».
(Биша - основатель танатологии, следовательно, Онегин к этому времени стал задумываться о смерти)
Подведем печальный итог: поэт и философ Ленский убит, Татьяна, читательница Татьяна, выйдя замуж, похоже - перестала читать, а Евгений, потерпев фиаско с Татьяной, наоборот, превратился в заядлого читателя – потенциального пользователя нашего сайта. Благо, он зарегистрировался в самом начале романа (значок «Старожил»), занимая высокое место в рейтинге активности, а к концу романа представлен еще и как «Самый начитанный». Если бы он, не будучи обременен семейными заботами, продолжил писать рецензии на прочитанное, то статус Гуру ему был бы обеспечен.
Картонные люди жили всегда. Как бы ни пытались люди прошлого поколения доказать, что "Раньше - лучше", суть человека во все времена была одной.
Безусловно, при бóльшей организованности и меньших отвлечениях люди развивались вполне себе до среднего уровня существа, с которым есть, о чем поговорить, но на примере Онегина мы видим, насколько слепо было общество. Книга поднимает множество проблем, но главная из них - вы уверены, что вы не картонный Онегин?
Признавайтесь, и тогда будут шансы вовремя очнуться и завоевать свою Татьяну.
Ладонь порхает по листам, словно на балу, Татьяна; словно осенний листок кротко бьётся в вечернее зажжённое окно. Листы мелькают под рукой, словно окна: ах, как сладостно кружится сердце на балу от счастья! Но не было Тани на балу: на неё был наведён лорнет Онегина, словно дуло пистолета, и она выдержала этот взгляд былой любви, прошлого… напрочь, разрушенного. Так странно: на неё просто навели лорнет, а у неё ранено сердце, словно пуля, выпущенная Онегиным на дуэли, не остановилась, а, подобно тому самому топору из Братьев Карамазовых, о котором говорил чёрт, Ивану, что если его бросить на орбиту Земли, он будет летать как спутник, так и пуля Онегина, словно покинула орбиту искусства, преодолела гравитацию жизни, пронзив, вслед за Ленским, сердце Тани, затем, навылет, на Кавказе, смертельно ранив в грудь самого Онегина (умирая, он думал о Тани своей, и она это чувствовала, видела… задремав на скучном балу), а потом, эта пуля убила и.. Пушкина, а затем и Лермонтова, Гумилёва, пронзив в сумерках на обочине дороги, при расстреле, и он упал душою, бессмертием своим, в мягкую, в росах и звёздах, траву, и, наконец, пуля с жаром вонзилась в грудь Маяковского, затрепетав и успокоившись в ней навсегда: тогда, в той грустной гостинице, были сказаны почти те же слова: но я другому отдана…
Нет, Тани не было на балу. Листы мелькали под моей рукой, листающей томик Онегина, словно ступеньки. Да, освещённые окна-ступеньки.. Помните? Вы всё, конечно, помните..(откуда здесь эта строчка Есенина?), как Таня, в своём мучительном, кафкианском сне, убегала от медведя по снегу, её ножка увязла в сугробе, и она там потеряла башмачок… словно Золушка. Знаете, славно, читая Онегина, сбегая по залитым светом, ступенькам страниц.. обронить письмо, словно туфельку. Да, женщины теряют туфельки на ступеньках, а мужчины — письма и сердце, на страницах книги. Или это я один застрял в 19 веке, душой? В моей жизни даже дуэль была. Правда.. на газовых пистолетах, и не из-за женщины, а из-за Достоевского: его назвали педофилом и мерзавцем. Я не смог смириться и вызвал подлеца на дуэль: мы вызвали — я, и алкоголь.
Знаете, мне всегда было сладко представить, как я на дуэли, благородно и гордо, выстреливаю вверх, в синеву (не ранить бы птицу! это кошмар для меня, причинить боль животному. Ах, сколько раз мне потом снилось в кошмаре, как я стреляюсь на дуэли, я.. Александр Сергеевич, в чёрном фраке, в цилиндре и..в джинсах: стреляю в небо — словно я стреляюсь с ангелом —, и на меня падают, один за другим, синички, воробьи, голуби, зяблики даже: какой то конец света: падают птицы и звёзды. На этой дуэли, я выдержал выстрел подлеца, но.. сам, не успел выстрелить в небо, как я благородно мечтал. Просто, кто-то вызвал полицию и мы разбежались как школьники, воровавшие яблоки где-то в раю. Ах, если бы и с Пушкиным так было!
Вы можете себе представить старого Пушкина, или, Пушкина, возвращающегося с дуэли, счастливым? Это что-то фантастическое: легче представить, как Толстого похищают из Ясной поляны, ночью, инопланетяне. Так вот, оказавшись с девушкой (назовём её, Таней) в тёмном закоулочке чужого двора, запыхавшиеся и улыбающиеся, словно после ночи любви, прильнув спинами к стене дома, словно к постеленной для нас огромной постели, чьи окна заросли звёздами и небом, как травой, я с улыбкой приподнял пистолет и.. выстрелил. Правда, одними губами, наведя пистолет себе на висок (а забавная была бы дуэль, да? Дуэль сумасшедших.. Один целится в другого, а другой.. навёл пистолет на себя. Интересно, чисто психологически, каково в этот миг стрелять, первому? Уж не в себя ли, тоже? Ах, дуэль любовников.) Через миг, ещё толком не отведя пистолет от виска, я с грустной улыбкой, смотря в милые, улыбающиеся глаза девушки, прошептал: Вика..(ну, то есть, Таня), я тебя очень люблю..
Что-то я отвлёкся. Кстати.. а сколько лет было Тане? Вероятней всего, возраст у Пушкинской Тани, прыгает как солнечный зайчик и почти крылато рифмуется с тем, как в романе сливаются сны Евгения и Тани: по сути, это роман снов, всё самое главное случается как бы на заре снов, в отсвете снов, так что кажется, это сон во сне. Просто подумалось.. а что, если Тане было 13 лет? Как и её няне, когда её насильно женили на нелюбимом. Забавно, но быть может возраст Тани мелькает тайно в романе эдаким полтергейстом не случайно, а как бы спиритуалистически: Пушкину ведь тоже было 13 лет, когда он впервые влюбился в Наташу, крепостную и актрису в доме графа Толстого. (Флобер сказал: Мадам Бовари — это я. Пушкин мог также сказать о Татьяне). Любопытно ещё и то, что в черновиках, Пушкин «пробовал» на роль Татьяны, другое имя. Вот что сохранилось в его черновике: Её сестра, звалась Наташей.. Пушкин, как в магическом кристалле стиха, словно прозревает образ своей будущей жены. В самом же романе, Пушкин проговаривается в порыве вдохновения:
Всё те же слышать возраженья, Уничтожать предрассужденья, Которых не было и нет, У девочки в 13 лет!
Сам Пушкин, уже за кадром строки, в письме Вяземскому, говорил, что Таня писала своё письмо в 17 лет. Но 17-летнюю в те времена не называли бы ребёнком и девочкой, как называли Таню в романе. Во времена Пушкина, это была норма.. на излёте века: Жуковский влюбился в свою будущую жену, когда ей было 12. (в этом смысле не случайно столько реминисценций на Жуковского в романе). Курсив возраста нежности присутствует и когда сестрёнка Тани — Оля, флиртует на балу с Онегиным, и Ленский возмущается:
Чуть лишь из пелёнок, Кокетка, ветреный ребёнок! Уж хитрость ведает она, Уж изменять научена!
К слову, не понимаю почему этот тонкий момент упустили литературоведы, но именно Оле суждена в той или иной мере судьба Анны Карениной, а не Тане. Итак, если Тане 13, тогда Оле — 12? Интересно отметить, что набоковская «Лолита» просто пестрит отсылками к Онегину, начиная от письма матери Лолиты к Гумберту, обыгрывающего письмо Тани, и кончая… последней встречей Гумберта и Ло, когда его душа оказалась у колен подростка, впервые поняв, что сделала с этой девочкой, а эта повзрослевшая девочка (беременная), смотрит на него так строго и кротко, с измученной высоты своего нежного возраста, как Таня на Онегина, в конце: они словно зеркально поменялись местами, как тени на луне: одни, резко укоротились, другие — выросли. Таня и Лолита, кажется, прожили долгую и мучительную жизнь, выросли душами, а Онегин и Гумберт, кажутся рядом с ними.. совсем мальчишками.
В этом смысле, у Онегина появляется странный адвокат: время. Нежный возраст Тани, которую он фактически пожалел. Я не говорю о том, что тогда это было нормой, но норма как бы двоилась, как и многое двоится в романе, словно к адском сне, заботливо обставленном зеркалами. Перечитав Онегина, я с детским изумлением понял, что раньше я совершенно не понимал этих хрестоматийных слов Тани: Но я другому отдана, и буду век ему верна.. В самом силуэте мелодики начальных и последних слов Тани: «но я другому… ему верна», есть какое-то таинственное эхо «Nevermore» из стиха Эдгара По — Ворон. Не уверен, были ли хоть раз в театре, в опере, у школьной доски… с правильной интонацией произнесены эти слова Тани, в которых, кажется, мерцает вся экзистенциальная трагедия жизни, все оттенки чувств: сознание своей обречённости, счастье видеть любимого, раскаявшегося, нежная тоска воспоминаний, боль мечты… Эти слова Тани, по своей сакральной силе, равны гамлетовскому: Быть, или не быть. И для мужчины-актёра, быть может, реальная трагедия, до конца им не осознанная, что он не сможет их произнести на сцене. Каюсь… я не утерпел, со своей арлекинской душой и попробовал сценически произнести эти слова, сначала наедине, перед зеркалом, перед томиком Пушкина.. и, наконец, перед любимой своей, смотря в её чудесные глаза. цвета крыла ласточки. Было стыдно. Очень. Любимая, сдерживая улыбку, промолвила, что это напоминает забавную постановку в театре Виктюка.
И даже когда я эти слова понимал раньше, благородно, в духе Достоевского (как понимают многие: верность, русская душа возле раненого в боях мужа..), я всё же не понимал этих слов, а они, на самом деле, имеют обратную, таинственную сторону, как луна. Мне это вдруг как-то вдруг открылось.. как озарение, когда я припал лицом и губами, к письму от любимой, словно к белым и тёплым коленям. Любимая моя — замужем. Не за мной, к сожалению… Есть такой термин — боваризм, в честь героини Флобера, живущей в удушающей атмосфере, сначала, монастыря, а потом и брака: книги для неё, с романтической жизнью, стали дыханием сердца, подобием кислородной маски и не давали ей задохнуться, т.е. примириться с пошлостью и грубостью жизни. Хотя глупые или наивные люди, сказали бы, что она просто начиталась женских романов.. как Таня.
Хочется раз и навсегда защитить Таню, заслоня её от пошлого и глупого понимания её образа, особенно, в известных строчках:
И в сердце дума заронилась; Пора пришла, она влюбилась. Так в землю падшее зерно Весны огнем оживлено. Давно ее воображенье, Сгорая негой и тоской, Алкало пищи роковой; Давно сердечное томленье Теснило ей младую грудь; Душа ждала… кого-нибудь.
Нет, Таня вовсе не пустышка, начитавшаяся Ричардсона и Руссо: сама спираль мелодики этого стиха напоминает раскрытие лепестков таинственного цветка, являя нравственное и духовное чудо любви: мы же не говорим о Мастере и Маргарите, что они чего то там начитались? Когда они встретились ранним утром в том сонном и солнечном переулочке — пришла их пора, как и Тане. Это рок, в этом есть некое бессмертие любви, рифма любви и томящихся душ. Просто мне подумалось.. что Таня Ларина, опередила в этот термине свою французскую сестру (у Тани он многомерней), и термин вполне может называться — Ларизм. Почти — лиризм. Таня с самого детства была чужая в семье (литературная, 4-я сестра сестёр Бронте,скорее), словно у неё совсем иная природа: она не играет в игры с детьми, не вышивает.. она словно с колыбели томится по нечто туманному, вечному.. сама ещё не понимая по чему именно. Так ангел с перебитым крылом смотрит в тёмные небеса, на перелётный клин ангелов, летящих куда-то среди звёзд.. а он, несчастный, потерпел крушение на этой странной и холодной Земле.
Таня и правда чуточку не от мира сего: словно лунатик, она вечно проводит время у ночного окошка, где светят звёзды и луна взошла. Она так трансцендентно естественна у окна, словно оно.. окошко иллюминатора космического корабля: этот звёздный, неземной пейзаж — её исконная родина. Да, Таня томится по любви, как чуду жизни. Для неё любовь — это альфа и омега жизни, а всё остальное — лишь мимолётные декорации к ней, начиная от старенькой усадьбы в глубинке России 19 века, и заканчивая миром.
В этом смысле Пушкин не случайно бессознательно сблизил возраст Тани, с возрастом Джульетты (в конце концов, много возрастов томится у нас в душе, как листвы на ветке, как и много душ томится в нашей душе: так, в душе Тани, томится душа Наташи Ростовой: быть может, первый случай прослеженной литературной реинкарнации). У Тани, как и у Онегина в романе — два возраста: земной и небесный, точнее — метафизический, так что в этом плане споры литераторов — равно бессмысленны. И пусть не смущает читателей мнимый наив Тани, влюбившейся навеки, в первого «залетевшего» к ней мужчину — Онегина. В той же мере, только нечуткий читатель может укорять со смехом Ромео, признающегося в «вечной любви» Розалине, за день до того, как он навеки влюбится в Джульетту. Тут нет противоречия, и это вовсе не ветренность, а, медленно раскрывающийся цветок души, любви. Это как компас любви, с дрожащими на ветру лепестками стрелок: Ромео ещё не понимает, что «компас» указывает вовсе не на Розалину, а на её имя: сквозная символика образа розы в пьесе Шекспира.
Это удивительно, но 7-й и 8-й стихи третьей главы Онегина, перекликаются со стихом Пушкина — Пророк. Таня словно простёрта в пустые жизни, и ангел — любовь, открывает ей очи, даёт ей небесный язык (ей дивное письмо), а в её разверстую грудь, вкладывает не угль, пылающий огнём, но — "зерно, которое огнём весны оживлено". Я веду к тому, что, Танино: но я другому отдана, это почти кантовский императив, но… мучительно и навека сломленный, подобно крылу. Таня родилась для любви, как Пушкин был рождён для поэзии, цветы сирени для весны. Представить Таню замужем без любви, с её верностью, всё равно что представить Пушкина, работающего в каменоломне, или Пушкина-инвалида, совершенно парализованного после дуэли. Это нереально и безумно, трансцендентно, а между тем, именно это мы и видим. Таня — это запряжённый Пегас.
Любовь, озарившаяся в сердце Тани, рождается раз в 100 лет, а может и реже. Она словно летит в космическом пространстве сквозь звёзды, населённые таинственной жизнью, мимо грустной земли, печальной России… Любовь Тани, словно летит со световой скоростью, и счастье тому, к кому она прильнёт, ибо обернуться, возвернуться на таких световых скоростях — уже невозможно: это равномерное погружение судьбы и сердца Тани, в тьму, почти космическую, просто потрясает, как и потрясает и то, что в эту обоюдную тьму погружается и сердце того, кто отверг её любовь, словно отверг Рай., в глупости и гордыне неверия.
На самом деле, Пушкин описывает локальный апокалипсис, и даже тот дивный миг, когда Онегин, словно на картине Рембрандта — Блудный сын, склонился у ног Тани (о! Не только телом! — душой, судьбой!!), моля о прощении, кажется, что их разделяют уже тысячи световых лет: мы точно знаем, что это гибель для всех: и Ленский мёртв, и нянечка Тани, и Онегин скоро умрёт (в разговоре с Юзефовичем в 1829 г., Пушкин обмолвился, что Онегин, после участия в восстании Декабристов, будет сослан на Кавказ и там — убит. Это роднит Онегина с Вронским, отправившегося после гибели Анны, на войну), умрёт и Пушкин, не говоря уже о Тане, ибо она — это предтеча Карениной, и ей даже не нужно бросаться под поезд: иной раз бросаются в брак, чуждый душе, как на рельсы.
И как же пронзительно, до слёз, выглядят рисунки Пушкина на полях 10-й главы, не входящей в роман, вместе с путешествием Онегина (к слову, наивно рассматривать эти вещи, как естественную часть романа: есть в них нечто чужеродное: словно орбита Плутона, они пересекают границы романа, покидая его.
По сути, это идеальный образ чистилища, где шумят вечные тёмные волны у скал и где бредят уставшие уста строк, о политике, скуке и смерти) — силуэты повешенных декабристов, но.. боже мой! присмотритесь к силуэтам двух повешенных, отдельно: это же… мужской и женский силуэты! Силуэт Тани!
И скучны уже споры о возрасте генерала, за которого вышла Таня. Разумеется, он был не старым: Онегин сам обмолвился, что о шалостях в юности с ним. Ещё Цветаева писала о таких 30-летних генералах наполеоновских войн. Но, сам Пушкин, всей оптикой романа, начиная от кошмарного сна Тани с медведем, до женщины на балу, мимолётным взглядом обернувшейся и увидевшей толстого и несуразного генерала, и заканчивая его карикатурным, пустым образом, когда он с Таней идёт по коридору, ясно говорят о том, что он — приговор для Тани и живой склеп.
Кстати.. вы никогда не думали о том, что в романе, дуэлей было несколько больше? Не правда ли, письма Тани и Онегина, похожи на метафизическую дуэль между влюблёнными? Похоже на странный, дивно-кошмарный сон, чуточку не от мира сего… словно два ангела на земле, равно чуждые людям, встретились, но один из них не узнал другого, как в стихе Лермонтова
Они любили друг друга так долго и нежно, С тоской глубокой и страстью безумно-мятежной! Но, как враги, избегали признанья и встречи, И были пусты и хладны их краткие речи
Они расстались в безмолвном и гордом страданье И милый образ во сне лишь порою видали. И смерть пришла: наступило за гробом свиданье... Но в мире новом друг друга они не узнали.
Заметьте, Онегин ведь тоже пытался что-то сердцем припомнить, как и Таня, зарываясь душою в книги, в пыль веков, разврат и веселье света… но потерял себя во всём этом, а когда припомнил что то главное — любовь, было уже поздно. Не знаю, обращали ли на это внимание литературоведы, но композиция романа.. напоминает «Демона» Лермонтова, только развивается сюжет на земном уровне, всё же мерцая чем-то небесным и адским. Пушкин нет нет, да проговорится случайно об инфернальности нашего героя: Пушкин просто чудесно обыграл небесную природу Онегина, уже в самом имени его — потому наивны мнения, что роман следовало бы назвать — Татьяна Ларина: Евгений Онегин.. ах, это крылатое, зеркальное — ген, genius, как сказали бы в древней Греции, таинственный Дух, или — Демон, мерцающий в синеве пейзажа имени реки: Онега. Онегин, отверженный от любви Тани (поистине, она в конце романа преображается в инфернальную богиню Танатос, богиню смерти и скорби), и правда напоминает Демона Лермонтова, низверженного из Рая. Когда Онегин несётся зимой на конях к своей Тане, по голубому льду на заре, это напоминает.. полёт Демона из поэмы Лермонтова, в голубой тишине среди холода звёзд: и лучших дней воспоминанья, когда он жил в жилище света, пред ним теснилися толпой..
И как я раньше не замечал этих строк в письме Онегина?
Чужой для всех, ничем не связан Я думал: вольность и покой Замена счастью. Боже мой! Как я ошибался, как наказан!
Все помнят стихи Пушкина Пора мой друг, пора. Покоя сердце просит!, Где он пишет обратное: на свете счастья нет, а есть покой и воля.. Но в письме Онегина, Пушкин словно возвышается над собой, как и подобает гению, утверждая высшую максиму жизни — любовь. Нет ничего важнее и выше её. И в этом смысле просто поразительна 8 глава, где Пушкин говорит о своей музе, на самом деле, тайной героине романа, прекрасной дриаде, прячущейся с улыбкой за березовыми стволами листов. Пушкин описывает спиритуализм вдохновения, как бы зачерпывая крылом, синеву и красоту мира, красоту юности своей, лесов, рек и звёзд, всей печальной и таинственной тайны России, и всю эту красоту он сгущает в единый, полупрозрачный силуэт музы, выводя её.. на сцену, на бал, где появляется и Татьяна. Происходит нечто невероятное: ангелический образ музы, сливается с Таней — в одно, и она волшебно преображается, как бы дивясь самой себе.
В романе,, подобный спиритуализм случается дважды, и во втором случае это просто до мурашек на сердце: муза Пушкина.. входит в Онегина, тоскующего о Тане у камина (в позе врубелевского Демона?), с книжкой в руке — дивной рифмой образа превратившаяся в «магический кристалл» из конца романа, в котором Пушкин в юности смутно прозревал свой роман. Онегин выпадает из реальности, из романа Пушкина; словно мираж, меж строк мерцают видения о Тане, скитаниях души после смерти и.. меж эти видений, таинственно сквозится одно: лежащий на снегу, убитый юный поэт. Понимаете? Онегин. в своей тоске по любимой, преодолел себя, как персонажа, он вышел за свои пределы, сбросил маски свои, обнажив душу до бессмертия, узрев смерть своего творца — Пушкина (оптика сна, словно перевернутый бинокль, исказила возраст Пушкина, сделав его юным, но мы то всё понимаем..). Такого в мире искусства ещё не было..
А что же Таня? Ах, Таня, Таня.. Разве не напоминает вам её жизнь, в пещере чуждого ей брака, с нелюбимым, без детей, жизнь.. Эвридики? Сойдёт ли ещё раз наш Орфей к своей Эвридике, в ад? Сойдёт ли уже после смерти, и не важно, будет это во сне молодой Тани, или уже старой, кротко улыбнувшейся во сне, ибо к её ногам, прильнул доверчивый холодок поцелуя её… верного призрака, отказавшегося от рая, ради неё, или Онегин придёт к ней уже в другой жизни, ином воплощении.. Важно лишь то, что у Онегина и Тани, как и у каждого из нас, будет снова шанс на вечную любовь: главное, не упустить его, не оглянуться, словно Орфей, на суету мира или что-то мимолётное, ложное, в себе, словно река в аду, разделяющая тебя с любимым. Вполне возможно, что русская река Онега, впадает в Стикс, возле которого сидит наш Евгений, тоскуя о свой Татьяне, пуская по реке кораблики писем.
Рисунок Пушкина на полях письма Тани.
Интересно перечитывать такие произведения раз в 5-10лет. Каждый раз ловишь новые ощущения и смыслы. Вот сейчас больше занимали отступления от автора. Его ода мелькающим в танце женским ногам. Чарующее описание природы. Рассуждения о том, каким человеком был Онегин и что дали Татьяне забытые им книги. Ну и конечно, самое удивительное, как Пушкин напророчил собственную кончину. А что герои? Раньше мне не нравился Евгений за его жесткость по отношению к влюбленной девочке, сейчас же я за неё рада. Разве бы этот любитель прихорашиваться и знаток анекдотов смог принести ей счастье? Он верно расставил точки над "I". Жаль во времена Александра Сергеевича не принято было писать сиквелов про отдельных героев. Уверена, младшую Ларину ждала необыкновенная судьба!
Определенно, я расту!
Когда я в первый раз читала Евгения Онегина, мне было 8 лет. Естественно, я мало чего поняла, зато много запомнила.
В школе его проходили через призму декабристского восстания, вольнодумия и прочей протокольности. Я была звездой. Онегинская строфа, реализм в описании бытовых сцен, двенадцать запланированных глав, из которых в печать вышли лишь девять и небольшой "хвостик" из путешествия. "Энциклопедия русской жизни" по словам Белинского. Семь лет опустошающего труда. Все это было сказано, прочитано, усвоено. "Ленский — восторженный пиит" — его жалко, Онегин — "Герой нашего времени“ — не мог иначе, "Татьяна — милый идеал". Все это проходили, это набило оскомину.
Что я прочитала сейчас?
Во-первых, книгу о своих ровесниках. Встречаемся мы с Онегим в 18 лет и даже есть экскурс в его детство, потом он живет светской столичной жизнью, пресыщается ей и уезжает в деревню. В 26 на дуэли убивает Ленского, три года путешествует по России, и в конце — у ног Татьяны, уже изменившийся и переродившийся душой, в 29 лет. И тут на ум приходит народная присказка: В 20 лет ума нет - и не будет, в 30 лет жены нет - и не будет, в 40 лет денег нет - и не будет… Честно, не увидела я в нем декабриста, деятеля или вообще мало-мальски приличную личность. Ему "все скучно", и к Татьяне он потянулся во многом от того, что увидел, как гадкий утенок удачно устроил свою жизнь без него... А это не каждый мужчина может перенести! Зато мне стала понятна Татьяна. В детстве я считала "да, не то было время, чтобы говорить о разводе, но что же ты плачешь? Торжествуй! Пользуйся! Отомсти за детскую обиду!" Теперь поняла. Нельзя. "Я другому отдана и буду век ему верна", — это манифест. Не суть в том, что правильный она сделала выбор или нет, суть, что выбор сделан. Сознательно. И дальше выбора нет, кроме как в рамках выбранного. Татьяна молодец. Она не оставила Онегину надежды на "может быть, когда-нибудь", или "люблю вас нежнее, чем брата". Нет. Точки расставлены. А плакать... Да, нужно поплакать, погоревать, чтобы отпустить. Онегин больше не герой ее романа. Баста!
Во-вторых, это роман о русской жизни, написанный русским писателем и на русском языке. И если в начале много иностранных слов, ссылок к иностранным авторам, много пояснений (как от самого автора, так и от редакторов), то к концу — язык льется песней, которая не нуждается в пояснентях или переводах. Пушкин вырос? Он созрел! Он окончательно отошел от восторженной романтической лирики своей молодости, где "пел... и нечто, и печальну даль". Он выбрал путь писателя, который описавыет жизнь, как она есть, себя в этой жизни, свое окружение. И открытый финал — это не заигрывание с публикой, мол додумайте — умрет Евгений от любви или на Кавказе, или в востании... Да не умрет он! И, думаю, Пушкин отлично это знал. Уедет в деревню, примется за очередные преобразования, технику по каталогам выпишет, и все бросит... Или примется писать трактак "О воспитании крестьян" и тоже бросит, или надумает больницу построить, и тоже бросит... В общем — заживет обычной жизнью русского помещика, ни влево, ни вправо. И эту рутину описывать — ах, оставьте! Не монтировался Онегин ни с обличением власти, ни с вольным порывом, ни с чем. А с тем, чем монтировался — описывать не интересно.
В-третьих, у меня целая плеяда маленьких открытий.
Не Ленский отражение Пушкина, а все трое, а может и больше героев. И если уж на то пошло, то Татьяна больше похожа на своего создателя — детством, любимыми занятиями, восприимчивостью.
Роман — энциклопедия, и даже не просто русской жизни, хотя и это, но и литературный справочник. Пушкинисты насчитали упоминание порядка 500 имен — от романтических писателей до полит-экономов, деятелей искусства и политики.
Режиссерская работа Пушкина на высоте! Чередование крупных планов и общих кадров, печальных моментов с откровенно веселыми, и исторические очерки, и личные переживания, и народная культура!
Вся последующая литература — несет в себе отпечаток "Евгения Онегина", а некотопые произведения видятся мне теперь конкретно фанфиками на него. "Обломов" — суть Онегина, "Обыкновенная история" — Ленский, "Анна Каренина" — другая Татьяна. И это только столпы. А Слава Сэ со своей любовью к женским коленкам существенно уступает Пушкину в любви к женским ножкам.
Я не жалею, что перечитала произведение из школьной программы. Странным образом оно помогло мне восстановить равновесие и покой в собственной душе, разобраться в чувствах, откалибровать цели. Люблю эту книгу! И обязательно перечитаю еще не один раз!
Перечитала роман А.С. Пушкина "Евгений Онегин" Что я ещё могу сказать? А вернее, написать... Это книга из школьной жизни, мало кто не читал его в школе, все его изучают. Не устаю восхищаться романом, он легко, изящно написан. Снова с удовольствием читала строки Пушкина, особенно мне нравится читать о Татьяне. Это одна из моих любимых героинь. Она привлекала меня ещё в школе. Онегин же иногда просто раздражает, особенно в сцене с признанием Татьяны. Мне очень нравятся лирические отступления поэта, его описания природы. Вообще очень люблю этот роман. Это одно из лучших произведений А.С. Пушкина.
Оценивать произведение Александра Сергеевича Пушкина для меня подобно тому, что муравей будет оценивать солнце - довольно сложно и не уместно. Пушкин - гениален и на этом можно поставить точку - никто до него и никто после не сравнится с стилем написания и мастерством этого писателя: есть великолепные произведения в русской литературе, но таких как у него - нет. Последний раз я читала это произведение еще в школьные годы - класс, наверное восьмой: и как и большинство должна была учить письмо Татьяны (мальчики тогда учили письмо Онегина) - я и сейчас могу рассказать его, хоть прошло уже лет 15. Поразительно, но факт: в стихотворной форме Пушкина скрыта какая-то магия - она легко запоминается, но при этом не теряет красоты и образности. Для меня подростка эта история была прежде всего моим первым любовным романом: как мне тогда были близки терзания Татьяны. И главный герой мне нравился - весь такой загадочный и прекрасный - я вполне могла понять симпатию героини, хоть признаться и романтичный образ Ленского мне импонировал - кому из юных девочек не хотелось бы чтобы в их честь писали стихи (ну по крайней мере в моей юности - сейчас порой смс и смайлики - это вершина творчества). Перечитав это произведение в зрелом возрасте я поразилась насколько много есть разных составляющий в этом романе - которые просто ускользнули от моего внимания в школе. Во первых, автор прекрасно показывает систему воспитания того времени, нравы и быт, различия между городской жизнью и деревенской, элементы культуры и празднований. Меня поразило описание святочных гаданий - незамужние девушки пытались узнать образ или имя суженного. Пушкин великолепно передал таинственность и некую мистичность данного действа: свечи, шорохи, шёпот и чуть слышные поскрипывание. Страшный сон Татьяны даже без интерпретаций показывает что грядет что-то плохое: это те собирающиеся тучи на горизонте, которые предвещают путнику бурю. Из моей памяти стерся эпизод про дуэль Онегина и Ленского - этот трагичный момент абсолютно не отложился в памяти. Сложно передать свои чувства по отношению к ситуации - мне было бесконечно жаль Ленского и я не понимаю поступка Онегина. Ведь все начиналось просто от плохого настроение и стремление "испортить настроение" в ответ - вызвав ревность. Почему нельзя было выстрелить в воздух: "Ну, мол, я - дурак. Прости, погорячился". Меня восхищает персонаж Татьяны, которая не боялась высказаться про свои чувства в молодости, но которая поступила поистине здравомысляще, когда встретила свою первую любовь уже будучи замужем. Евгений же для меня - мотылек: красивый, но недалекий. Он порхает с места на место, от человека к человеку, но везде ему скучно и он сам не знает чего хочет от жизни. А.С. Пушкин прекрасно передал характеры главных персонажей: в них учитывается и возраст, и воспитание, и их личные интересы. И это все удалось передать в стихотворной форме, которая не делала роман искусственным и сложным, а наоборот придавала легкости. После прочтения непосредственно текста произведения, хочу прочитать "Комментарий к роману А.С. Пушкина "Евгений Онегин" Лотмана Ю.М. - литературовед дает объяснения многим устаревшим фактам, традициям и позволяет еще лучше понять великое произведение.
Наверное мне должно быть стыдно, ведь я знаю наизусть письмо Татьяны, знаю начало поэмы, но ее саму всю никогда не читала. Ну и наконец-то этот день настал. И знаете, мне понравилось. Чем больше читаю Пушкина, тем больше понимаю почему его так любят у нас на родине. Довольно простой сюжет в стиле "что имеем не храним, потерявши плачем", но насколько он актуален. Читать было интересно, а живой красивый язык и стиль были как вишенка на торте. От меня 4 из 5, минус один балл лишь за конец, вы меня знаете, мне нужно чтобы все точки были расставлены и никаких "додумай сам". А в остальном, я в полном восторге.
Покупайте книги и получайте бонусы в Литрес, Читай-городе и Буквоеде.
Участвовать в бонусной программе
