Читать книгу: «Алая заря», страница 3

Глухой собачий лай заставляет ворону вспорхнуть от неожиданности. Сладкие грёзы быстро сменяются непритягательной былью. Она с досадой принимает реальность. Впрочем, почувствовать вновь силу крыльев – весьма приятно.

Человек в угрожающей стойке, не сулящей всем воронам на свете ничего доброго, до сих пор не покинул свой пост. За проявляемое усердие голодная ворона трижды прокляла того в сердцах. Ворона перегрелась на раскалившейся крыше, её мучит жажда. Пернатая осматривается по сторонам в надежде найти хоть каплю воды, но тщетно. Зато взгляд её ловит быструю чёрную тень, что выстреливает из-под крыши и уносится в сторону дороги.

«Глупая ласточка», – тут же решила облезлая ворона. Без интереса она проводила птаху взглядом и уже намеревалась забыть о ней навсегда, как вдруг в её голову прокралось подозрение.

«Что эта мелюзга здесь забыла, в таком опасном месте? – спросила себя ворона и тут же в ответ получила гениальную догадку.

– Ну конечно! Та построила своё гнездо в самом сердце человеческих владений, отлично понимая, что дурная слава бескрылого отпугнёт от кладки любого хищника. Рискованно, конечно, но очень оригинально! – восторгалась ворона не столько прозорливостью ласточки, сколько своей великолепной проницательностью». Ворона глянула в огород и, поняв, что там ничего не изменилось, быстро спорхнула на край крыши – в то место, откуда вылетела ласточка. Наклонив голову, она заглянула за край. Под крышей ворона обнаружила ещё одного человека – он сидел в кресле почти так же бездвижно, как и тот, что в огороде, лишь изредка делая глоток из тёмной бутылки. В отличии от сородича, он выглядел не агрессивно, а расслаблено, словно готовился ко сну. Больше никого не было. Ворона осмотрела пространство под потолком и обнаружила в углу маленькое чернеющее пятно – гнездо ласточки.

Облезлая ворона боязливо покосилась на человека. Тот смотрел в другую сторону. Не мешкая, ворона пролетела под крышей и впечаталась в маленькое гнездо. Удача! Внутри целая кладка. Голодная ворона стала жадно пожирать яйца, давясь, быстро проталкивая в глотку одно за другим. Покончив с кладкой, птица в ужасе оглянулась на человека. Тот не проявлял никакого беспокойства – казалось, он вообще не заметил дерзкого вторжения.

Осознав, что ей не грозит опасность, ворона возгордилась.

«Что за удача?! Что за отличный денек?!» – дивилась сытая ворона. – Всё мне сегодня по крылу! Всех умнее и ловчее, даже человека провела».

Возомнила облезлая ворона, что недавний сон её – пророчество. И хоть не буквально, но метафорически суждено судьбой ей стать владыкой человеческих хозяйств. Мысли эти так приятно разливались по телу, что ворона не удержалась и каркнула от удовольствия.

Человек в кресле повертел головой, но не сообразил, откуда шёл звук. Ворона замерла, но, проследив за человеком, уверовала в свою безнаказанность.

«Этот человек – лопух, – окончательно решила птица. – Думаю, тот второй, что в огороде, ничем не лучше».

С мыслью о том, что всё здесь – теперь её добыча, ворона сорвалась с крыши и, более не стесняясь, пронеслась перед самыми глазами человека. Ей очень хотелось, чтобы бескрылый, наконец, заметил её, перед тем, как она обчистит его владения. Вороне было важно, чтобы глупый человек знал о том, кто именно его обставил.

«Пусть знает наших!» – с гордостью подумала ворона и уже открыла клюв, чтобы на прощание громко каркнуть на человека, но тут белоснежные клыки вынырнули из темноты под столиком и сомкнулись на её хрупком тельце.

Жизнь вороны прервалась за секунду, и налитые кровью бешеные глаза – последнее, что она успела увидеть перед тем, как мир для неё померк навсегда.

***

«Адское пекло! Верно, сам бог войны обратил свой взор на нас сегодня, – думал чёрный пёс, лениво выглядывая из теневого убежища во двор. – Придётся переждать здесь, если не хочу бесславно иссохнуть до костей».

Человек зашевелил ногами под столом, пихнув пса в бок. Пёс недовольно поморщился.

«Даже вождь сегодня не высовывает нос за пределы нашего форта. Его голая шкура – тонкая, словно крылья насекомого – не способна выстоять против ярости солнцебога. Впрочем, как не терпит она и кусачего, и сковывающего хладомора. Вождь всякий раз укрывается от боя, несмотря на свою могучую силу. Может статься, сила его – лишь фарс, лишь легенда?!»

Пёс не успел развить эту мысль – инстинкты его заставили перевести внимание на подозрительную активность на подконтрольных территориях. Крохотное чёрное пятно юркнуло под потолком и исчезло в таком же крошечном уродливом гнезде.

Пёс расслабился. Это лишь маленькая птичка, которая поселилась в углу крыши, свеяв там убогое своё убежище. Пёс не терпел любых чужаков, но вождь дозволял птахе жить рядом с ними, а значит субординация предписывала ему смиряться. Но только лишь в присутствии вождя. Если однажды они останутся один на один, и пернатая окажется слишком глупа, чтобы не держать приличный отрыв по высоте, то пёс не усомнится в том, как следует поступить с подобным нарушителем границ.

Зверь завалился на бок и тяжело вздохнул.

«Скука, скука… Жара тянет из меня силы… Даже и брюхо насытилось зноем и не жаждет мясистых костей. Духота повязала лапы не хуже цепей, не оставив в них удалой резвости. Воля моя тает под жаркими лучам – не чувствую привычной ярости и задора… И тяжелеют, опускаются веки…»

Сон одолевает бывалого воина.

Снится ему, как и всегда прежде, пыл доброй битвы. Бескрайнее поле расстилается под его лапами, а небо над головой темнеет багрянцем от лучей огромного кровавого солнца, что клонится к закату – то сам бог войны смотрит с небес на ярую сечу. В удали преисполненный пёс впивается клыками в загривки соседских собак, что кружат вокруг него, и расшвыривает их в стороны, словно слепых щенят. Те, трусливо визжа, словно беспородные сучки, поджимают трясущиеся хвосты, признавая авторитет его силы. Жалкие трусы! Нет для пса равного соперника, с кем бы он мог сцепится в смертельном вихре. Какая скука и какое разочарование!

Когда последний противник уполз на брюхе прочь, взгляду пса открылась огромная куча говяжьих костей. Куча эта выше его холки и смердит разложением. Чёрный пёс жадно вдыхает чудный аромат, и большая пасть его наполняется слюной. Он бежит к своей награде, что ждёт победителя, но тут оглушительный гром раскатывается по небесам. В ту же секунду ураганный ветер обрушивается на землю, пригибая высокую траву и вороша длинную густую шерсть на могучем теле пса.

Этот сводящий с ума гул знаком псу. Это голос самой смерти. Грядет противник, что не знает поражений, что не по зубам и самому лихому бойцу. Пёс оглядываться по сторонам, пытаясь сдержать страх, но уши его невольно поджимаются, а лапы слабеют. Протяжный вой, что несётся с безумным ветром, усиливается с каждым мгновением. Почерневшие небеса разом раскалываются, и огромная голова чудища показывается из-за косматых туч.

Безобразная морда на длинной худой шее, не похожая ни на что – без глаз, ушей и носа – закрыла собой полнеба. Лишь только пасть воющего дракона, лишённая зубов, всегда открыта – его голод вечен. Пёс стал отчаянно лаять на дракона, но звук его голоса потерялся в ураганном ветре. Маленькие камешки и всякий земной сор стали подниматься в воздух и уноситься прямиком в разинутую пасть чудовища. Пёс почувствовал, как незримые силы пытаются оторвать от поверхности и его самого. Он прижался к земле, впиваясь когтями в рыхлую почву. Долго ему не продержаться. Тем временем дракон всё ниже опускал свою прямоугольную беззубую пасть, намереваясь раз и навсегда расправится с псом.