Читать книгу: «Трибуны у широкой реки», страница 3

Фенист Макаров: – Всё шутишь, Маргарита. А мне не до смеха.

Маргарита: – Весьма и весьма странноватое у тебя поведение, Фенист. Тебя что, некому приласкать?

Фенист Макаров: – Почему же? Есть желающие. Даже майор Развозин пытается приласкать. Почему-то думает, что я – женщина. Но я не обращаю на него внимания, потому что у нас в окружном отделении полиции все знают, что он очень рассеянный и… толерантный.

Маргарита: – Вместо шапки на ходу, он надел сковороду. Вот какой рассеянный с улицы Бассейной! Славные стихи Самуила Яковлевича Маршака.

Фенист Макаров: – Причём здесь стихи для подрастающего поколения? Я ведь говорю он нас с тобой. Когда владелец мельзавода из соседней области Степан Захарович Топоревич тонул, ты мне обещала, что бросишь своего Мишеля и навеки останешься со мной.

Маргарита: – Но на следующий день, когда нам рукой из-под воды махала Софья Патанева, вроде бы, богатенькая дама из, как бы, дружественной Болгарии, то я тебе же, Фенист, окончательно сообщила, что теперь останусь навеки с Мишей. А теперь, может быть, и не с ним, а с кем-нибудь другим.

Фенист Макаров: – Вспомнил! Но это было, когда не Софья Патанева тонула, а смотрящий, вор в законе из нашего российского северо-запада по погонялу Сверчок. Я теперь вспомнил. Он так долго и судорожно махал руками и даже что-то кричал, что стадион качало, как во время девятибалльного землетрясения по шкале Рихтера.

Маргарита: – Вот и хорошо, что всё ты вспомнил. Получается, что у тебя ко мне вопросов больше нет и не может быть.

Фенист Макаров (становится перед Маргаритой на колени): – Как бы я был счастлив, моя потерянная любовь, если бы ты вышла замуж за любого негодяя, но только не за этого… придурковатого Мишаню.

Маргарита: – Да, он умный парень! Не городи чепуху, Фенист! Но теперь считай, что ты счастлив. Если уж ты так сильно хочешь, то я выйду замуж за кого-нибудь другого. Я же тебе только что сказала об этом, а ты и не заметил. Только встань с колен, а то люди подумают, что полицейский меня обыскивает. Причём, совсем не там ищет, где надо.

Фенист Макаров (поднимается на ноги): – Это точно? Ты бросишь Мишаню? Или опять шутишь?

Маргарита: – Нет! Не шучу. Слово столбовой дворянки!

Фенист Макаров (чешет подбородок): – А ты точно дворянка?

Маргарита: – А как же! Мне об этом оба дедушки говорили, да и бабушки не скрывали, когда я совсем маленькой была.

Фенист Макаров: – Я тебе верю, и почти что счастлив! Такой расклад меня уже радует. Да ещё и перед очередным заплывом будущих утопленников.

Маргарита: – Ты, Фенист, каждый день по нескольку раз видишь, как они тонут. Разве тебе не надоело?

Фенист Макаров: – Ритуля, ну, как же такое может надоесть! Это же почти что балет… на воде. Или не балет… Что это, я не могу сказать, но всё происходит здорово. Спасибо тебе, товарищ дворянка за приятную новость. Я пошёл!

Маргарита: – Пожалуйста. Я очень рада, что ты рад. Живёшь по эгоистическому принципу. Сам не гам – и другому не дам! Ты – та самая шекспировская собака на сене.

Фенист Макаров: – Примерно так. Но что поделаешь, если у меня такой вот своеобразный характер.

На четвереньках на сцену вползает Сталина Прогрессовна. Она внимательно осматривает всё вокруг

Маргарита (в страхе вскакивает, подбегает к ней): – Что с вами, Сталина Прогрессовна? (пытается её поднять). У вас пулевое ранение?

Сталина Прогрессовна (резво поднимается на ноги, взволнована): – Как? У меня ранение? (успокаивается). Нет никакого ранения (становится на четвереньки и ползёт дальше). Просто я на какой-то полянке сто рублей потеряла. А у меня каждая копейка на счету.

Маргарита: – Почему? Вы ведь здесь неплохо прирабатываете.

Сталина Прогрессовна: – Да потому что мой старик курит только гаванские сигары.

Уползает со сцены.

Маргарита: – Гаванские сигары деду подавай! Ну, Тарасыч, кубинец долбанный! Заставляет свою старуху по набережной ползать.

Появляется Михаил.

Маргарита (продолжает): – А ты почему один, Миша? А где Никита и Селена?

Михаил: – У них всё нормально. Они там в сквере. Обнимаются. А вдруг это любовь!

Маргарита: – Любовь? Неужели моя славная подруга Селена способна кого-то полюбить, кроме себя? Оригинально! Пойду на минуточку и понаблюдаю за ними со стороны. Я знаю, где этот скверик. Сегодня день сплошных зрелищ. Как интересно!

Михаил: – Не прозевай приветствия утопающих. Никиту и Селену тоже поторопи!

Маргарита убегает.

Появляется Фенист Макаров с букетом полевых ромашек.

Фенист Макаров (с гордостью): – Я эти ромашки, Михаил, собирал по всему берегу.

Михаил: – Пора бы тебе успокоится, Фенист. Не примет Маргарита от тебя никаких цветов, никаких маргариток. Даже если это будет… миллион алых роз. Пора бы понять и уважать её за правильно принятое решение.

Фенист Макаров: – Я и не спорю, Мишаня. Рита сделала прекрасный выбор. Я в курсе! Мне очень приятно.

Михаил: – Наконец-то, ты всё понял! Мне начинает вериться, что мы останемся старыми добрыми друзьями.

Фенист Макаров: – Да, теперь останемся. Но цветы не для Маргариты.

Михаил: – Для кого же? Впрочем, я всё понял. Ты сейчас, где-нибудь, подальше от этой полянки сплетёшь из ромашек веночек и потом опустишь его в воду.

Фенист Макаров: – Зачем?

Михаил: – Ну, люди скоро утонут. А тех, кто утонул, нормальные граждане провожают на тот свет таким вот образом. Бросают в воду венки. Чего не знаешь, что ли?

Фенист Макаров: – Интересная мысль. Но приберегу её на потом. А букет ромашек я хочу подарить тебе, Миша!

Михаил: – Мне? Букет ромашек? Ты что обалдел, Фенист? Да и не с чем меня пока поздравлять.

Фенист Макаров вручает Михаилу цветы. Тот машинально берёт букет.

Фенист Макаров: – Поздравляю тебя, Михаил, с тем, что Маргарита передумала выходить за тебя замуж! Теперь мы с тобой одного поля ягодка. Тебе, конечно, грустно, а мне, уж извини, весело. Ты, как бы, тонешь, а я наблюдаю. Можешь помахать мне ручкой. Но я ещё приду. Тони в пучине жизни. Если бы я даже хотел, то не смог тебя спасти. Сам знаешь, у Марпгариты семь пятниц на неделе.

Михаил: – Бред какой-то!

Фенист Макаров: – А вот и нет (пляшет вприсядку)! И совсем это не бред! Очень даже хорошо! Поздравляю от души!

Уходит.

Михаил садиться на скамейку. Швыряет цветы прямо на бутылки с пепси-колой.

Задумывается. Мимо него проползает Сталина Прогрессовна, машет ему рукой. Он отвечает ей тем же.

Он прикладывает бинокль к глазам, наблюдает за тем, что происходит на противоположном берегу.

Появляются Никита и Селена, держат друг друга за руки. Счастливые.

Присаживаются на деревянные чурки, обнимаются.

Никита: – Спасибо тебе, Миша!

Михаил: – За что?

Никита: – За то, что ты пригласил меня к себе в гости. Я здесь нашёл своё счастье.

Селена: – И от меня прими благодарность, Миша за то, что ты пригласил Никиту к себе в гости. Я очень счастлива. Прямо очень! Я стала совсем другой.

Михаил: – Понятно. Вы побывали в скверики и умудрились там очень близко познакомиться.

Никита (вскакивает с места): – Да! Три раза (садится). Три раза! Причём, в антисанитарных и, можно сказать, экстремальных условиях.

Селена: – Пожалуй, только два раза. Первый можно не считать. Но ничего, Никита. Я полюбила тебя за твою светлую душу. Я тебе потом объясню, как и что надо будет в таких случаях делать. Подробно расскажу о практическом сексе.

Никита: – Откуда ты всё это знаешь, Селена?

Селена: – Я много… читала.

Михаил: – Что правда, то правда, Никита. Селена очень начитанная девушка. Столько умных книжек прочитала.

Селена: – Ты преувеличиваешь мои возможности и способности, Мишаня. Но почему ты такой грустный? Поздравь нас! Мы с Никитой решили пожениться.

Михаил: – Ничего я не грустный. Я просто задумчивый. Поздравляю вас!

Никита: – Спасибо, Миша!

Селена вскакивает с места, побегает к Михаилу, целует его в макушку

Возвращается назад, целует Никиту, садится рядом с ним

Михаил (упавшим голосом): – Вот и хорошо, ребята. Я, правда, очень рад за вас. Но что-то голова разболелась. От пива, наверное.

Никита: – Не надо обзывать пиво нехорошими словами! Оно у вас тут прекрасное! А я смотрю,

Миша, ты где-то ромашек насобирал.

Селена: – Красивые! Я люблю цветы.

Михаил: – Я тоже. Но это не цветы, а трава для кроликов. Им ведь что-то жрать надо. Без корма они с голоду сдохнут.

Никита: – Не болтай! У тебя нет никаких загородных домов и дач, а только однокомнатная квартира. Ты её снимаешь?

Михаил: – Это моя квартира. Я же тебе говорил. Она осталась мне от моих покойных родителей, когда я ещё был пацаном. Только что школу закончил. Они были обычными работягами, дорожными рабочими. Папа с мамой только и смогли купить однокомнатную квартиру. Но квартира давно уже моя.

Никита: – Успокойся! Конечно, твоя. Никто и не спорит. Но ведь у тебя, Миша, не было и нет никаких кроликов!

Михаил: – Сегодня же куплю. Пока деньги ещё есть.

Селена: – Ой, как интересно! Но немного страшно.

Никита: – У тебя, Миша, что, мозги поплыли? А где ты их будешь держать?

Михаил: – В туалете. Там десять человек, то есть кроликов поместится. Им там будет очень весело. Они обожают шевелить ушами.

Селена: – А если тебе в туалет пойти захочется, хотя бы, один раз в неделю… Что будешь делать тогда, Миша?

Михаил: – Буду и ночью, и днём ходить к соседям. У них же в туалете не будет кроликов. Только у меня.

Никита: – Логично. По большой и малой нужде ходят только туда, где не проживают кролики. Ты, почему-то, очень резко стал мыслить и рассуждать очень не адекватно.

Селена: – Я поняла! У Миши солнечный удар. Это быстро пройдёт. А скоро начнётся заплыв, и всю головную боль, как рукой снимет. А пока попей водички, Миша!

Михаил берёт бутылку с пепси-колой, открывает её, делает несколько глотков. Закрывает бутылку и кладёт на скамейку

Никита: – Ну что, Михаил, полегче стало?

Селена: – Всё будет нормально. У Миши сразу и взгляд потеплел. Жить будет.

Михаил: – Не волнуйтесь. Ничего страшного не произошло. Я только вот думаю, как там мои кролики без меня (встаёт и ходит по сцене). Я вот на свободе, а мои кролики в тесноте, в туалете.

Никита и Селена встают, подходят к Михаилу, похлопывают его по плечу, обнимают, прощупывают пульс.

Никита: – У тебя нет никаких кроликов, Михаил! Возьми ты себя в руки!

Михаил (плачет): – Значит, они утонули. А я даже не увидел, как они машут мне на прощание лапами или, хотя бы, ушами.

Селена (обнимает Михаила): – У тебя обычный нервный срыв, Миша. Самый обычный. Я знаю, почему такое произошло. За утопленников переживаешь. Не переживай! Скоро новые русские поплывут. Непременно все утонут. Обязательно помашут нам на прощание руками. Так уж у них принято. Перед смертью они оказываются такими милыми и добродушными людьми.

Никита: – Видно, приходит какое-то озарение.

Михаил (успокаивается): – Я верю тебе, Селена. Я знаю, что всё будет хорошо. Я уже пришёл в себя. Да произошёл небольшой нервный срыв. Нет у меня в туалете никаких кроликов и не будет! Я вспомнил.

Селена: – Эксплуататоры… то есть я хотела сказать, бизнесмены, сегодня непременно поплывут. Ведь они, кроме всего прочего, уверены в том, что дерьмо не тонет. Но здесь такое течение, что тонет всё… без исключения. Особенное место. Старые люди говорят, что оно священное.

Михаил: – Я знаю, Селена.

Никита: – Вот и хорошо. А то я уже начал тоже переживать и нервничать.

Михаил: – Не нервничай, Никита. Нервные клетки плохо восстанавливаются. А где, кстати, Маргарита?

Селена: – Здесь, недалеко. Встретила подругу. Болтают о жизни. Как обычно. Надо же поговорить. Скоро заявится. Разведчица.

Никита: – Она думала, что мы её не заметили, когда она следила за нами в самый ответственный момент. Спряталась за деревом и… наблюдала. Сексопатолог-любитель. Язви, тиху мать!

Селена: – У неё нет медицинского образования. Маргарита начисто забыла, что мы с ней обычные продавцы промышленных товаров. Впрочем, всё временно. Будем верить в лучшее.

Никита: – Но исследовать исподтишка чужие страсти и чувства – не совсем здорово.

Селена: – Ты прав, Никита. С её стороны – извращение какое-то. Я потом ей всё выскажу. Почти безобразие. Впрочем, я и не против. Только бы она не выложила всё это в Интернет. К сожалению, моя лучшая подруга способна на маленькие подлянки.

Михаил: – Может быть, и не надо что-то скрывать от людей. Пусть все видят, пусть все знают!

Никита: – Жаль, что пока у тебя не прошло помутнение разума. Давай, Миша, лучше поговорим о твоих кроликах или о будущих утопленниках.

Появляется Маргарита

Селена: – Где тебя носит, Рита? Ведь прозеваешь самое основное.

Маргарита: – Не волнуйся, Селена. Уж красную ракету в небе я увижу, да и услышу, как ревёт стадион (садится рядом с Михаилом). Я вот подумала о том, а правильно ли мы себя ведём. Ведь радоваться тому, как тонет человек, не совсем хорошо.

Селена: – Я с тобой не согласна. Мы и не радуемся. Мы только наблюдаем за тем, как развлекаются сильные мира сего. Они-то давно смешали всех нас с грязью и, по сути, планомерно уничтожают. Так им надо, так им хочется! Да и мы просто не сможем их спасти, при всём желании. Там и спасателям делать нечего. Бесполезно. На такой стремнине к ним и не подберёшься. Вот и все бублики. Или ты уже, Рита, причислила себя к лику… блатных?

Маргарита: – Может быть. Впрочем, нет. Я всегда останусь обычной, я не смогу стать другой. Как и вы, я буду приходить на эту поляну…

Селена: – Зачем же тебе приходить на какие-то поляны или бугры, если ты совсем скоро станешь совладелицей всех этих многочисленных стадионов? Да и не только их.

Маргарита: – Так я и знала, Селена, что ты проболтаешься. Вот почему Миша такой хмурый.

Михаил (вскакивает с места): – Так вот в чём суть-то! Оказывается, моя Маргарита захомутала этого молодого балбеса, юного и кудрявого миллиардера, самого Эдика Маринского! Вот это улов! Поздравляю!

Никита: – Вы очень интересно живёте, господа! Очень!

Селена: – Я, Рита, никому и ничего не говорила. Ты же меня знаешь.

Маргарита подходит к Михаилу, пытается его обнять. Но он отталкивает её

Маргарита: – Но ты не обижайся, Миша. Просто так получилось. Я ведь поняла, что не люблю тебя. А Маринский мне пока нравится.

Михаил: – Да сядь ты, Ритуля, сядь! Я же тебе претензий не предъявляю. Зачем? Всё ведь ясно, как день.

Маргарита (садится): – Подумаешь, обиделся! Надо же! Можешь пойти и утопится! А я посмотрю в бинокль, как ты уходишь под воду. Ты ведь помашешь мне ручкой, Миша? Да? Помашешь ведь?

Никита: – Жестоко так не только говорить, но даже и думать. Если бы у моего друга Михаила имелось на счету в швейцарском банке, хотя бы, сто миллионов долларов, то, может быть, он и поплыл бы навстречу своему страшному будущему. Нет, не своему, а чужому грядущему. Ведь по Сеньке шапка. Он не достоин тонуть среди особенных людей. Он, по их понятиям, быдло!

Маргарита: – Вы меня все не совсем правильно поняли. Просто у меня это с губ сорвалось. Я ведь тоже переживаю. Мне жалко Мишу.

Селена: – Не знала я, Рита, что ты о себе такого высокого мнения. Не знала и не ведала. Но не будем ссориться. Но я никому и ничего не говорила о твоём перспективном замужестве.

Михаил: – Мне об этом любезно сообщил сержант полиции Фенист Макаров (берёт букет ромашек в руки). Вот даже цветы мне преподнёс и поздравил. А сейчас я просто догадался, кто твой новый избранник, Рита. Вот и всё. Но ты не волнуйся. Я быстро смог всё пережить (бросает цветы на скамейку). Правда, чуть разумом не повредился. Сознаюсь. А теперь готов смотреть удивительное неповторимое шоу.

Никита: – Насильно мил не будешь. А сейчас всё ясно, а значит, хорошо. Давайте, на самом деле, не будем выяснять отношения.

Маргарита: – Но почему же? Миша мне очень нравился.

Селена: – Оставим запрещённую тему! Чего тут разбирать? Если мне очень понравился Никита, то уже ни на какого богатого борова я его не променяю. Если, конечно, Никита меня не предаст.

Никита: – Да что ты такое говоришь, Селена! Мы же с тобой почти сразу же, с первых дней знакомства поняли, что принадлежим друг другу.

Селена: – Так и есть. Теперь у меня в сердце и в жизни, будешь только ты, и больше никого знать не хочу и помнить. Никого!

Михаил: – Похоже на то. Селена всегда держит слово. Я знаю.

Маргарита: – Тебе, Селена, трудно будет остановиться на чём-то одном. Ты – увлекающаяся девушка.

Селена: – Рита, подруга моя, ты уж отвечай за себя, а я для тебя – тёмный лес. Так ведь и должно быть, так и будет.

Маргарита: – Получается, что вы все хорошие, а я плохая. Пусть так, но мне, всё равно, Миша, очень тебя жаль.

Михаил: – Хватит, Маргарита! Довольно! Чего меня жалеть? Я пока жив и здоров. Этого и тебе желаю. Всё просто становится на свои места.

Никита: – Давайте поговорим об утопающих. Вы же уверяли, что сегодня они приготовили для нас интересную программу (Маргарите). А тебя пусть не мучают угрызения совести. У нас в стране, слава богу, человек пусть относительно, но свободен. Хочет – тонет, а не желает превращаться в утопленника, то пусть живёт, по возможности, честно. Одним словом, как получится, как ему позволят воры, бандиты, чиновники и прочие господа.

Размахивая руками, на сцену выбегает Фенист Макаров. Приплясывает, иногда просто подпрыгивает вверх

Фенист Макаров: – Да вы что, все обалдели? Почему не смотрите в бинокли? Там к заплыву готовятся три очень уважаемых человека!

Все хватаются за свои бинокли, прикладывают их к глазам

Михаил: – Пока не увижу красной ракеты над рекой, волноваться не буду. Они готовятся, но могут ещё и передумать.

Фенист Макаров (обнимает Михаила): – Мишаня! Ты увидишь три ракеты! Ты понимаешь, что всё будет происходить интересно и увлекательно! Поплывут сразу трое. Пьяные, поэтому даже и не догадываются, что орбречены.

Маргарита: – Ну, слава богу!

Селена: – Неужели почти дождались?

Михаил (смотрит в бинокль): – Наверное, всё-таки, поплывут. Пока спорят со своими девицами. А те, дурры, удерживают их. Не дают людям совершить подвиг во имя народа. Несознательная молодёжь!

Все, время от времени, с помощью своих биноклей наблюдают за противоположным берегом

Фенист Макаров: – Ого-го-го! Люди! Я люблю вас! Слава утопленникам!

Вприпрыжку убегает со сцены.

Нарастает шум на стадионе и так же на набережной, на соседних полянах и буграх.

Появляется Сталина Прогрессовна. Скачет верхом на метле. Делает по сцене круг.

Сталина Прогрессовна (кричит): – Свершается, господа! Свершается!

Удаляется.

Михаил: – Сталина Прогрессовна очень душевный человек, понимающий.

Никита: – Старая садистка и маньячка.

Селена: – Ты не прав, мой дорогой, единственный и неповторимый, Сталина Прогрессовна – очень славная и добрая женщина. Таких больше нет ни в одной стране мира.

Никита: – Я и не сомневаюсь. Я уверен в том, что она единственная и неповторимая.

Маргарита: – Мы не в Москве, дорогой Никита. Тут надо кое-что понимать немного по-другому. Здесь, как бы, европейские ценности… не ценятся, не понимаются и не принимаются.