Читать книгу: «Тайновидец. Том 5: Старшая ветвь», страница 2

– У нас нет необходимости во что-то верить, – улыбнулся я. – Можно пойти и поговорить с Юрием Андреевичем.

– Так и надо сделать, – решительно кивнул Николай. – Я сейчас же пойду и заставлю его все мне рассказать.

Он бросил вилку и поднялся из-за стола.

– Сядь, пожалуйста, – спокойно попросил я.

Сосновский остался стоять, глядя на меня.

– Коля, сядь и выслушай меня, – повторил я.

Он медленно опустился на стул.

– Ты обратился ко мне за помощью, – сказал я. – И я тебе помогу. Но действовать буду сам. И очень прошу тебя не вмешиваться, чтобы не испортить все дело. Ты меня понимаешь?

Глядя на него, я ждал ответа.

– Понимаю, – кивнул Сосновский.

– Вот и хорошо, – мягко сказал я.

Солнце наконец-то выкарабкалось из-за старых лип и бросило на пол кухни яркую полосу теплого света.

– Ешь, – напомнил я Сосновскому и тоже придвинул к себе тарелку. – Ты попал в очень загадочную историю, и мой магический дар говорит мне, что в ней далеко не все гладко. Я возьмусь за твое дело, Коля.

– Спасибо, Саша, – горячо поблагодарил Сосновский. – Я заплачу любые деньги, только бы понять, что произошло. Почему мой отец лишил меня наследства? Кому перешел наш родовой дар? Я очень хочу это знать.

– Денег я с тебя не возьму, – улыбнулся я. – Предлагаю другой вариант. Ты знаешь, что роду Воронцовых сейчас требуется много корабельного леса?

– Да, я видел это в документах, – кивнул Сосновский.

– Вчера я вместе с Юрием Владимировичем был на верфи. Мастер жаловался, что новая партия леса оказалась низкого качества. Вместо корабельного леса привезли обычную сосну.

– Этого не может быть, – ошарашенно сказал Сосновский. – Отец всегда внимательно следит.

Он замолчал и сгорбился.

– Да, отца ведь больше нет. Наверное, управляющий что-то напутал. Я постараюсь разобраться, Саша, хотя теперь у меня нет никаких прав.

– Не нужно ни с чем разбираться, – улыбнулся я. – Давай договоримся так: если мне удастся помочь тебе восстановить право на наследство, ты проследишь, чтобы на наши верфи шел самый лучший лес.

– Конечно, – с облегчением кивнул Сосновский. – Об этом ты мог бы и не говорить. Я все сделаю.

– Вот и замечательно, – улыбнулся я. – На этом и порешим.

– Я ведь и не рассчитывал, что мне кто-то поможет, – неожиданно сказал Сосновский. – Бродил по городу в полной растерянности и совсем случайно вспомнил про тебя. Мы не виделись с самого выпуска, но я вспомнил, что ты получил путь Тайновидца.

– Хорошая память всегда помогает, – улыбнулся я.

– Что мне теперь делать, Саша? – спросил Николай.

– Во-первых, тебе нужно хорошенько выспаться, – сказал я. – Отправляйся домой и отдохни. Если хочешь, можешь несколько дней пожить у меня. Так мне даже будет спокойнее.

– Спасибо, но я лучше поеду домой, – отказался Сосновский.

– Смотри сам, – улыбнулся я. – Но самое главное, не пытайся сам ничего выяснить. Предоставь заниматься твоим делом мне. Я буду держать тебя в курсе. Если мне понадобится твоя помощь, я тебе об этом сообщу. Мы договорились?

– Да, – кивнул Сосновский. – Саша, не думай, что я какой-то нервный подросток. Все это потрясло меня, но я смогу вести себя благоразумно.

– Это самое лучшее, что ты можешь сделать, – улыбнулся я. – Доедай, а я пока вызову тебе извозчика.

Николай жадно принялся за остывшую яичницу. Он был голоден, и не мудрено. Как я понял, Сосновский ничего не ел со вчерашнего вечера.

– Еще одно, – вспомнил я. – Ты знаешь Петра Брусницына? Он служит у вас лесничим.

– Да, я знаю его, – кивнул Николай. – Правда, мы не очень близко знакомы. Общались от случая к случаю и только по делу. Но он кажется мне хорошим парнем.

– Давно он у вас служит? – уточнил я.

– Сколько я себя помню, – кивнул Николай.

Когда Сосновский уехал, я сварил себе кофе. С чашкой в руках спустился в кабинет, откинулся на спинку кресла, глядя в потолок, и глубоко задумался. Пока я видел только два наиболее очевидных варианта. Во-первых, завещание могло оказаться фальшивкой. В это трудно было поверить, ведь подлинность бумаги очень легко установить. Но я не мог сбрасывать со счетов такую возможность. Если завещание поддельное, адвокат Стригалов наверняка к этому причастен. Второй вариант: отец Николая Сосновского затеял какую-то грандиозную махинацию, и лишение сына наследства было только ее частью. Об этом адвокат тоже мог знать больше, чем он рассказал Николаю. В общем, с какой стороны ни посмотри, адвокат Стригалов оказывался ключевой фигурой. Значит, с него и нужно было начинать.

Глава 3

Дело было очень интересное. К тому же, оно напрямую касалось нашего рода. Поэтому первое, что я сделал – послал зов Игорю Владимировичу.

– Прошу прощения, что беспокою вас так рано, ваше сиятельство, – вежливо сказал я.

– Ты смеешься, Саша, – возмутился Игорь Владимирович. – Я давно уже на ногах, и занимаюсь делами.

– Но свободная минутка у вас найдется? – уточнил я. – Разговор очень важный.

– Конечно, – насторожился Игорь Владимирович. – Что случилось?

– Полчаса назад ко мне домой приехал Николай Сосновский. Мы с вами вчера говорили о нем, помните?

– Конечно. Наследник старого графа Сосновского. Ты сказал ему, что на верфь привезли некачественный лес?

– О поставках корабельного леса вам придется разговаривать не с ним, – сообщил я. – Старый граф лишил Николая наследства. Теперь Сосновский лес принадлежит некоему купцу Порфирьеву. Завещание огласили вчера вечером. А сегодня Николай пришел ко мне. Он растерян, и ничего не понимает.

– Вот это новость, – протянул Игорь Владимирович. – А в чем причина? Почему старый граф Сосновский так поступил?

– Николай ничего не знает. Даже представить себе не может, что произошло. Говорит, между ним и отцом все было хорошо.

– Чужая душа – потемки, – хмыкнул Игорь Владимирович. – Как, ты говоришь, фамилия нового владельца леса?

– Купец Порфирьев. Он откуда-то из Вологды. Кажется, торгует рыбой. Вы не знакомы с ним по торговым делам?

– Даже не слышал его фамилию, – сразу же ответил Игорь Владимирович.

Я не усомнился в его ответе. У деда была прекрасная память, он наизусть помнил всех, с кем вел дела.

– А юриста Стригалова вы знаете? – спросил я. – Советник юстиции Юрий Андреевич Стригалов.

– Знаю, – немедленно ответил Игорь Владимирович. – Это юрист Сосновских. Граф Граф Сергей Петрович часто пользовался его услугами. Но наше соглашение о поставках леса оформлял не он.

– Зато Стригалов составлял завещание графа Сосновского, – сказал я.

– Нужно с ним поговорить, – сразу же загорелся дед.

– Игорь Владимирович, – осторожно сказал я. – Очень прошу вас предоставить это дело мне. В нем есть одна странность.

– Только одна? – усмехнулся Игорь Владимирович.

– Эта странность имеет отношение к магии, – сказал я. – Помните, вы мне рассказывали вчера о родовом даре Сосновских? Насколько я понимаю, действие родовой магии завязано на родственной крови. Не важно, что граф Сосновский написал в завещании. Он мог передать свое имущество кому угодно. Но родовой дар должен был перейти к его сыну. Вот только Николай Сосновский уверяет, что он не получил родовой магический дар. Это-то и странно. Непонятно, перешел ли дар к кому-то другому или просто пропал.

– Вряд ли родовой дар Сосновских мог перейти к этому купцу Порфирьеву, – задумчиво сказал Игорь Владимирович. – Хотя… Надо узнать, не родственник ли он Сосновским. Похоже, Саша, это дело именно по твоей части. Магическая загадка. А что ты посоветуешь делать мне?

Дед нисколько не шутил. В делах, которые касались магии, он всегда прислушивался к моим советам.

– Я думаю, что вам нужно несколько дней подождать, – сказал я. – Пока на верфи есть запасы корабельного леса, работы не остановятся. А через несколько дней все станет понятно.

– Хорошо, – помолчав, ответил Игорь Владимирович.

– Но мне нужна ваша помощь, – напомнил я. – Вы можете уговорить юриста Стригалова, чтобы он встретился со мной? Желательно, сегодня.

– Попробую, – ответил дед. – Подожди несколько минут.

В возможностях Игоря Владимировича я не сомневался. Когда патриарх рода Воронцовых просит о встрече, мало у кого хватит духу прямо ему отказать.

В ожидании ответа Игоря Владимировича, я не спеша допил остывший кофе.

Через несколько минут в сознании зазвучал голос деда:

– Саша, господин Стригалов согласен встретиться с тобой сегодня в два часа дня. Его контора находится в Петербургской юстиц-коллегии. Ты знаешь, где это?

– Конечно, – ответил я. – Спасибо, Игорь Владимирович.

Для встречи с господином Стригаловым я надел белую рубашку и светло-серый летний костюм. Взглянул на себя в зеркало и остался доволен своим внешним видом. Из глубины мутного от времени стекла на меня смотрел уверенный молодой человек с внимательным, чуть насмешливым взглядом.

Я показал себе язык.

– Вам бы чуточку солидности, господин Тайновидец. Хотя… И так отлично.

Я по опыту знал, что новое расследование может завести меня куда угодно. Поэтому я благоразумно не стал выгонять из гаража мобиль, а отправился на стрелку Городового острова на извозчике.

Вежливый служащий юстиц-коллегии проводил меня к кабинету Стригалова. Он постучал в роскошную дубовую дверь, к которой была прикручена бронзовая табличка, и сообщил:

– Граф Воронцов к господину Стригалову!

А затем пропустил меня в приемную.

– Господин Стригалов вас ждет, – улыбнулась секретарша, открывая дверь кабинета.

Юрий Андреевич Стригалов сидел за широким письменным столом и сосредоточенно читал какой-то юридический документ. Когда я вошел, он поднялся, вышел из-за стола и с приветливой улыбкой протянул мне руку.

– Добрый день, Александр Васильевич, – сказал он. – Очень рад, что вы заглянули.

Стригалову было под пятьдесят, но держался он уверенно. Седые кудри были уложены в небрежную прическу, а взгляд адвоката был очень внимательным.

– Добрый день! – поздоровался я.

– Прошу вас! – сказал Стригалов, указывая на низкое кресло, которое стояло у стены.

Сам он опустился точно в такое же кресло.

– Чай? Кофе? – вежливо предложил юрист. – У меня замечательный китайский чай. Рекомендую попробовать.

– Давайте, – согласился я, решив внести в свою жизнь некоторое разнообразие.

Стригалов на секунду прикрыл глаза, посылая зов секретарше. Потом снова доброжелательно посмотрел на меня.

– Так чем я могу вам служить?

Доброжелательность Стригалова нисколько не обманула меня. Я прекрасно чувствовал тщательно скрываемое легкое пренебрежение. Для него я был всего лишь молодым внуком влиятельного графа Воронцова. Стригалов принял меня исключительно из вежливости, чтобы не обижать отказом Игоря Владимировича. И тем не менее, я был настроен получить от него необходимые сведения.

– Да, вы можете мне помочь, Юрий Андреевич, – с улыбкой кивнул я. – Меня интересует история, связанная с завещанием графа Сосновского.

– А почему она вас интересует? – вежливо спросил Стригалов.

– Николай Сосновский обратился ко мне и просил провести расследование. Ему показалось странным, что отец внезапно лишил его наследства без каких-либо объяснений.

– Понимаю, – с улыбкой кивнул Стригалов. – Молодому человеку кажется, что в отношении него допущена несправедливость. Что ж, он имеет право так думать. Но чем я могу вам помочь? Завещание подписано покойным графом, составлено мною точно с его слов. Надеюсь, вы не сомневаетесь в подлинности документа?

– А для этого есть основания? – спросил я.

– Никаких, – покачал головой Стригалов. – При составлении завещания присутствовали два свидетеля, слуги его сиятельства – графа Сосновского. Конверт запечатан личной печатью графа. Все это очень легко проверить.

– Я и не думал сомневаться в вашей честности, – сказал я. – Но согласитесь, история необычная. Влиятельный граф неожиданно оставляет ценное имущество совершенно постороннему человеку. И это происходит с вашего ведома. Юрий Андреевич, я прошу вас откровенно рассказать мне, почему граф Сосновский принял такое решение.

– К сожалению, я не могу удовлетворить ваше любопытство, Александр Васильевич, – улыбнулся Стригалов. – Вам знакомо понятие адвокатской тайны?

– Знакомо, – спокойно ответил я.

– В таком случае вы должны меня понять. Я не вправе выдавать тайны, которые доверили мне свои клиенты.

– Напоминаю вам, что история в высшей степени необычная, – сказал я. – Кроме того, я чувствую в ней какую-то магическую загадку. Вы ведь знаете, какой у меня дар?

Стригалов молча кивнул. В его глазах появилось напряженное внимание.

– Николай Сосновский очень просил меня разобраться в этом деле, – продолжил я. – Теперь представьте себе, что в ситуации с завещанием всплывет что-то незаконное. Как в таком случае будете выглядеть вы?

Я внимательно поглядел на Стригалова.

– Вы знаете, что я могу чувствовать ваши эмоции? – спросил я. – И сейчас я чувствую, что вы в затруднении. Вы явно многого не знаете об этом деле, а значит, не можете понять, во что именно вы ввязались. Я же непременно в этом разберусь.

Вместо ответа Стригалов поднялся и, заложив руки за спину, прошел к окну. Возле окна он остановился и стал смотреть на набережную Невы.

– Я слышал о ваших способностях, – негромко сказал он. – Но, признаться, знаю о них только из вечерних газет. Насколько они преувеличивают?

– Я не читаю вечерние газеты, – улыбнулся я. – Но могу вас заверить, что в тайнах разбираюсь очень неплохо. Если вы сомневаетесь в моих способностях, я советую вам обратиться к Никите Михайловичу Зотову, начальнику имперской тайной службы. Мы с ним очень хорошо знакомы. Он подтвердит вам, что я способен разобраться с этим делом.

Стригалов повернулся ко мне и недоуменно нахмурился.

– А при чем здесь тайная служба? – спросил он.

– Подумайте сами, – предложил я. – Корабельный лес – это дело государственной важности. И вдруг, совершенно неожиданно, он уходит в случайные руки. Я уверен, что тайная служба заинтересуется этим делом. Ваша репутация и ваша карьера будут зависеть от того, поможете вы расследованию или попытаетесь ему помешать.

– Не думаю, что это дело заслуживает внимания Тайной службы, – помолчав, сказал Стригалов.

– Вполне возможно, – вежливо согласился я, – мне было бы проще в это поверить, если бы вы рассказали мне все обстоятельства дела.

– Я вас недооценил, Александр Васильевич, – поморщился юрист. – Кажется, вы загнали меня в угол.

– Это значит, что вы согласны поговорить со мной откровенно? – вместо ответа уточнил я.

– Мне нужны гарантии, – сказал Стригалов.

– Я могу гарантировать вам, что постараюсь сохранить вашу репутацию, при условии, что вы не замешаны ни в чем противозаконном, – сказал я, – а также при условии вашего полного сотрудничества. Если понадобится привлечь к расследованию тайную службу, я непременно это сделаю. Но у вас есть шанс, что ваше имя не пострадает. Итак, что вы решили?

Стригалов хотел ответить, но в этот момент вошла секретарша. Ослепив нас улыбкой, она поставила на стол поднос с чашками.

– Благодарю вас, – вежливо кивнул Стригалов. – Вы можете идти.

Когда секретарша удалилась, он посмотрел на меня и сказал:

– Хорошо, Александр Васильевич, я расскажу вам все, что знаю.

– И ответите на мои вопросы, – добавил я.

– Если смогу, – кивнул Стригалов.

– Скажите, Юрий Андреевич, когда граф Сосновский составил завещание?

– За несколько дней до своей болезни, – ответил юрист. – Он вызвал меня к себе. Я потом много думал об этом. Мне показалось, что граф что-то предчувствует. В своем кабинете Дмитрий Валентинович продиктовал мне текст завещания.

– И вы не были удивлены? – спросил я.

Стригалов криво усмехнулся:

– Удивлен? Я был поражен, изумлен. Это куда более точное выражение.

– Вы спросили графа, почему он принял такое странное решение?

– Конечно! Спросил, и не раз.

– И что же вам ответил Сосновский?

– Ничего. Граф сказал, что вправе полностью распоряжаться своим имуществом. Это его решение, и обсуждению оно не подлежит. После этого мне оставалось только составить документ и дать его графу на подпись. Граф подписал завещание, сам убрал его в конверт, сам запечатал личной печатью и передал конверт мне. Кроме того, он взял с меня обещание, что я никому не скажу ничего о завещании до момента его смерти.

– Даже Николаю Сосновскому? – уточнил я.

– Особенно ему, – кивнул Стригалов.

Все это время я внимательно следил за эмоциями Стригалова. Он не обманывал меня напрямую. Возможно, о чем-то умалчивал. Но у юристов есть такая привычка.

– А откуда взялся купец Порфирьев? – спросил я. – Вы с ним знакомы?

– Порфирьева нашел сам граф Сосновский, – быстро ответил Стригалов. – Я увидел его только на оглашении завещания.

– Вы меня обманываете, Юрий Андреевич, – с улыбкой заметил я. – Помните? Я чувствую ваши эмоции.

– Так это правда? – прищурился Стригалов. – Вы чувствуете, когда вас обманывают?

– Да, – кивнул я. – Расскажите мне правду, иначе наш договор потеряет силу.

– Прошу меня извинить, Александр Васильевич, – поморщился Стригалов. – Я должен был проверить.

– Понимаю, – кивнул я. – Так что же с Порфирьевым?

– Порфирьева и в самом деле нашел граф Сосновский. Не спрашивайте меня, где они познакомились, я этого не знаю. Но за неделю до того, как составить завещание, Дмитрий Валентинович обратился ко мне и просил засвидетельствовать договор между ним и купцом Порфирьевым. В этом договоре граф Сосновский обещал упомянуть купца Порфирьева в своем завещании, если купец заплатит определенную сумму денег.

– Вот оно что, – понял я. – И какова же была сумма?

– Пятьдесят тысяч золотых червонцев.

– Немало! – изумленно воскликнул я. – И что же, купец Порфирьев уплатил эти деньги?

– Этого я не знаю, – покачал головой Стригалов. – Я только составил договор. Граф Сосновский и Порфирьев его подписали.

– Граф выполнил свои условия в завещании, – задумчиво сказал я. – Значит, и Порфирьев должен был выполнить свое. Он заплатил графу Сосновскому деньги. Интересно, где они сейчас?

– Этого я не знаю, – повторил Стригалов. – Я видел Порфирьева только два раза. В кабинете графа и вчера. В этом кабинете.

Я чувствовал, что Стригалов не врет.

– Что ж, благодарю вас за откровенность, – сказал я. – Мне еще потребуется ваша помощь. Я прошу вас послать зов купцу Порфирьеву и договориться о том, чтобы он встретился со мной.

– Но Порфирьев не мой клиент, – возразил Стригалов. – Я не могу требовать, чтобы он говорил с вами.

– Вам и не нужно требовать, – улыбнулся я. – Просто пошлите ему зов и предложите встречу.

– Хорошо, – сдался юрист.

Он прикрыл глаза. Я терпеливо ждал, небольшими глотками пробуя чай. Напиток и вправду был изумительный, с легким травяным привкусом и достаточно крепкий. В него даже не требовалось добавлять сахар.

Юрист Стригалов открыл глаза и посмотрел на меня.

– Простите, Александр Васильевич, – сказал он. – Но господин Порфирьев не желает с вами разговаривать. И встречаться он тоже не хочет. Господин Порфирьев заявил, что соглашение с графом Сосновским – это его личное дело. И вмешательство посторонних ему не требуется. Я ничего не могу сделать.

Стригалов развел руками.

– Благодарю вас за то, что попытались, – улыбнулся я. – Возможно, мне понадобится еще встретиться с вами. В таком случае я пришлю вам зов. У вас и в самом деле изумительный чай.

Поставив чашку на стол, я поднялся и пошел к выходу из кабинета.

– Вы обещали сохранить тайну, – напомнил мне Стригалов.

– Разумеется, – кивнул я, – при условии, что вы и дальше будете со мной откровенны.

***

Секретарша Стригалова проводила меня ослепительной улыбкой, и я ответил ей полной взаимностью. Спустился по лестнице, вышел из здания юстиц-коллегии на набережную Невы, облокотился на гранитный парапет и стал думать, что делать дальше.

Случайно взглянув на окна второго этажа, я увидел в окне фигуру Стригалова. Юрист с озабоченным видом смотрел на меня.

Немного поразмыслив, я послал зов Никите Михайловичу Зотову.

– Добрый день, Никита Михайлович.

– Добрый день, господин Тайновидец, – сухо ответил Зотов. – Чем порадуете?

– Вы слышали о завещании графа Сосновского? – без предисловий спросил я.

– Нет, – удивился Зотов. – А с ним что-то не так?

– Как вам сказать? Граф Сосновский довольно-таки неожиданно лишил своего сына наследства и завещал загородное имение и корабельный лес совершенно постороннему человеку. Вам это не кажется подозрительным?

– А кому именно он завещал корабельный лес? – уточнил Зотов.

– Некоему купцу Порфирьеву. Кстати, купец уплатил за это графу очень большую сумму.

– Интересно, – задумчиво протянул Зотов.

– Еще как, – подхватил я. – История очень любопытная.

– А почему вы этим заинтересовались?

– Ко мне обратился Николай Сосновский, сын графа. Это его лишили наследства, и он с этим не согласен.

– Могу его понять, – согласился Зотов. – А чего вы хотите от меня?

– Я поговорил с юристом, который составлял завещание. Юрист не знает, почему граф принял такое странное решение. Я предлагаю вызвать призрак умершего графа и спросить его об этом.

– А какие у меня для этого основания, Александр Васильевич? – к моему удивлению спросил Зотов. – Граф поступил довольно неожиданно, не спорю. Но это не преступление. В полицию с жалобой никто не обращался. В Тайную службу тоже. Вы предлагаете мне заняться некромантией исключительно по вашей прихоти?

– Молодой Сосновский обратился ко мне, – напомнил я.

– Это ваше с ним частное дело, – холодно ответил Зотов. – Тайная служба существует не для того, чтобы помогать вам в ваших расследованиях.

В его голосе звучала обида. Кажется, Никита Михайлович до сих пор не простил мне того, что я в одиночку уничтожил свиток с ритуалом Чистого Листа.

– Но вы согласны, что история с завещанием выглядит нелепо? – спросил я.

– Согласен, – подтвердил Зотов. – Но пока интересы Империи не затронуты напрямую. Я буду следить за этим делом. А вы постарайтесь собрать побольше доказательств, прежде чем обращаться ко мне с просьбой о содействии. У вас прекрасно получается работать самостоятельно, Александр Васильевич.

– Все еще не можете забыть историю со свитком? – напрямик спросил я.

Никита Михайлович промолчал.

– Вы же понимаете, что его нужно было уничтожить?

– Да, я понимаю, – ответил Зотов. – Но вы могли бы посоветоваться со мной. Всего хорошего, господин Тайновидец.

– Что ж, благодарю за разговор, Никита Михайлович, – усмехнулся я.

Снова взглянув на окна юстиц-коллегии, я увидел, что фигура Стригалова исчезла.