Анна Овчинникова

— Мы ни в чем не можем быть уверены, — сказал я, — кроме нашего оружия и нашей смерти.

— Страна — это история страны, епископ, собрание всех ее историй. Мы — то, чем сделали нас отцы; их победы дали нам то, что у нас есть...

Я слышал, как женщины жалуются, будто у них мало силы, будто мужчины правят миром, – да, это так, зато у женщины есть сила, способная отправить мужчину сначала в бой, а затем в могилу.

— Я сказал правду.

— Адриан!

— Да серьезно. Она спросила, в чем моя самая сильная сторона. Я ответил, что я хорошо лажу с людьми.

— Неплохо,— признала я.

— Потом она спросила, в чем моя самая слабая сторона. И я сказал: «С чего начать?»

— Адриан!

— Перестань произносить мое имя таким тоном. Я сказал правду. Когда я добрался до четвертого пункта, она заявила, что я могу идти.

избирателями. В выборах эдила тогда участвовали все граждане Рима, поделенные на тридцать пять триб. Цицерон принадлежал к Корнелийской, Сервий – к Лимонийской, Помпей – к Кластаминской, Веррес – к Ромилийской, и так далее. Каждый голосовал на Марсовом поле от имени своей трибы, после чего магистрат сообщал, кому отдала предпочтение та или иная триба. Победителями провозглашались четверо кандидатов, за которых проголосовало наибольшее число триб. Такой порядок давал

Лада не отозвалась. – Девицы, – посмотрев на остальных,