Чем прежде всего интересна эта книга для меня? Тем, чего сейчас почти не стало. Историчностью и прекрасной передачей деталей эпохи. Слог и настроение книги таковы, что реально погружают в те, уже далёкие, времена.
Эта и ещё 2 книги за 399 ₽
1778 год. Урал дымит горными заводами, для которых существует только одна дорога в Россию – бурная река Чусовая. Но здесь барки с заводским железом безжалостно крушат береговые скалы-бойцы. У сплавщиков, которые проводят барки по стремнинам реки, есть способ избежать крушений: попросить о помощи старцев, что правят Рекой из тайных раскольничьих скитов и держат в кулаке грандиозный сплав «железных караванов». Однако молодой сплавщик Осташа, пытаясь разгадать причины гибели своего отца, поднимает бунт против сложившегося на Чусовой порядка. Чтобы вернуть честное имя себе и отцу, он должен будет найти казну самого Пугачёва, спрятанную где-то на бойцах…
А подлинное «золото бунта» – это не пугачёвский клад, но ответ на вопрос: как сделать непосильное дело и не потерять душу?
Чем прежде всего интересна эта книга для меня? Тем, чего сейчас почти не стало. Историчностью и прекрасной передачей деталей эпохи. Слог и настроение книги таковы, что реально погружают в те, уже далёкие, времена.
книга достойна своего автора. последовательно и познавательно изложена. исключительно красочно описаны действия и пейзажи. жутковато сцены позволяют понять суть и сущность и нравы того времени. иногда описательная часть затянута но это не влияет на общую динамику повествования. приятного прослушивания.
Как и Тоболы , увлекает историей России и в то же время ярких чувств, эмоций и действий. Постоянный нерв и жизнь на грани и за гранью. И все очень достоверно.
Как всегда у этого автора:исторично, захватывающе, образно! Не пожалеете!!! Особенно в озвучке любимого Ивана Литвинова!
Да уж, нагородил автор трехметровый забор, да понамешал солянку так, что распробовать не получается и отделить зерна от плевел практически нельзя. Если поначалу главный герой еще хоть как-то воспринимается в лице человека, который действительно пытается исправить ситуацию, разобраться во всех злоключениях, то начиная со второй четверти книги он напрочь забывает обо всем, а в самом финале превращается из почти человека в существо, которое заслуживает наказание сполна, по деяниям его. А самое главное, что душу так и не сохранил и непосильное дело не сделал, переложив свои обязанности и ответственность. Как можно сопереживать такому герою или примеривать его личину на себя представить сложно, даже невозможно. И даже если абстрагироваться, взглянув через призму объективизма, то картина все равно не складывается, будто бы герой горделивый шизофреник, ведомый некими скрытыми веревочками кукловода-автора, попеременно в разные стороны. Также следует отметить совершенно ненужное и длительное тщательное описание в извращенной форме вливаний и излияний телесных жидкостей двух разнополых субъектов, что напрочь рушит атмосферу тех времен, поскольку выглядит все слишком ново, вычурно и смешно.
Батя говорил Осташе: есть грехи, которых господь простить не захочет, но нет грехов, которых он не может простить. А потому, чего бы ты ни натворил, не строй на грехе гордыню — мол, все равно мне прощения нету! Проси о нем. Не тебе судить, что будет прощено, а что — нет.
Батя говорил Осташе: есть грехи, которых господь простить не захочет, но нет грехов, которых он не может простить. А потому, чего бы ты ни натворил, не строй на грехе гордыню — мол, все равно мне прощения нету! Проси о нем. Не тебе судить, что будет прощено, а что — нет.
Все тайны людские — от лукавого. Господь своего от людей не таит.
Все тайны людские — от лукавого. Господь своего от людей не таит.
— Нету, сопляк, ни правды, ни брехни, если ты еще не понял. Есть то, чему верят.
— Нету, сопляк, ни правды, ни брехни, если ты еще не понял. Есть то, чему верят.
...ему свою веру поменять - как немытому почесаться.
Если бы он сам пошел воровать зипуны, то уж точно попался бы. А если бы и не попался, то забыл бы украсть и рукавицы. И уж в любом случае никогда бы не подвернулся ему зипун с деньгами: он любой другой бы зипун взял, но не этот. Такой уж он был тяжеловесный человек. Федька по жизни плыл как щепка по реке: всегда на струе, всегда вперед всех летит, нигде не зацепится. А он, Осташа, как сырое бревно: неуклюжий, неповоротливый, медленный; на каждом повороте застревает да разворачивается. Зато удар бревна дробит камни и крушит борта барок, а щепку плескает туда-сюда, и нету в ней ни проку, ни угрозы.
Если бы он сам пошел воровать зипуны, то уж точно попался бы. А если бы и не попался, то забыл бы украсть и рукавицы. И уж в любом случае никогда бы не подвернулся ему зипун с деньгами: он любой другой бы зипун взял, но не этот. Такой уж он был тяжеловесный человек. Федька по жизни плыл как щепка по реке: всегда на струе, всегда вперед всех летит, нигде не зацепится. А он, Осташа, как сырое бревно: неуклюжий, неповоротливый, медленный; на каждом повороте застревает да разворачивается. Зато удар бревна дробит камни и крушит борта барок, а щепку плескает туда-сюда, и нету в ней ни проку, ни угрозы.
Чтобы воспользоваться акцией, добавьте нужные книги в корзину. Сделать это можно на странице каждой книги, либо в общем списке:
Отзывы 5