Иллюзии и двойники Филипа К. Дика: к 95-летию легенды научной фантастики

42 книги

Василий Владимирский

16 декабря исполняется 95 лет со дня рождения Филипа К. Дика – гения научной фантастики, чьи произведения вдохновили десятки авторов (от Уильяма Гибсона до Станислава Лема), оказали значительное влияние на становление жанра «киберпанк», а роман «Мечтают ли андроиды об электроовцах?» лег в основу «Бегущего по лезвию» (1982) Ридли Скотта (и впоследствии – ремейка этого фильма Дени Вильнева). Многие работы до сих пор продолжают экранизироваться (достаточно вспомнить великолепный сериал «Электрические сны Филипа К. Дика»).

Мы попросили литературного критика и журналиста Василия Владимирского рассказать, какой же была жизнь этого удивительного человека (спойлер: порой еще более безумной, чем многие из его произведений), и объяснить, почему «все его творчество являлось автобиографией сюрреалиста».

Жизнь

Филип Киндред Дик из тех писателей, о которых трудно сказать что-то новое. Его жизнь и творчество изучены вдоль и поперек, причем с самых разных позиций, с разных точек зрения, от юнгианской до католической. Биография Ф. К. Д. неплохо задокументирована, прежде всего им самим – в «Экзегезе», «теологическом рассуждении объемом в миллион слов», в автобиографическом романе «Валис», сохранившихся письмах и дневниках, статьях и интервью. Воспоминания о писателе оставили многие его друзья (и некоторые недруги вроде Харлана Эллисона), а его бывшие жены, две из пяти, Анна Дик и Тесса Дик, выпустили по мемуарной книге. Личное дело Дика (и пачка его донесений) по сей день хранится в архивах ФБР. Его называли эпилептиком и чокнутым наркоманом, мистиком и визионером, автором третьесортной pulp-фантастики и непризнанным гением, обогнавшим эпоху.

И самое смешное, что Дик давал основания для любой из этих оценок.

С детства Ф. К. Д. отличался слабым здоровьем и повышенной мнительностью, а мать без устали таскала его по врачам и психиатрам. Довольно своеобразная женщина, она зачем-то внушила сыну чувство вины за смерть его сестры-близнеца Джессики в возрасте трех месяцев – сам Фил, в то время такой же младенец, естественно, не мог ничего об этом помнить.

Судя по сохранившимся архивам, к научной фантастике Филип впервые обратился в 1943 году в комиксе «Человек Будущего» и продолжал писать НФ до последнего года жизни. Человек начитанный, широко и разносторонне эрудированный, хотя и без высшего образования, он не питал иллюзий по поводу фантастики, а в пятидесятых и начале шестидесятых упорно пытался вырваться из жанрового гетто. Кипа реалистических романов, написанных в эти годы, в итоге была отвергнута всеми издателями – и, в общем, не без оснований: «мейнстрим» Филипа К. Дика не шел с его фантастической прозой ни в какое сравнение.

В разные годы писателю диагностировали шизофрению и паранойю, височную эпилепсию и биполярное расстройство личности. В шестидесятых и семидесятых Дик глотал таблетки в каких-то лошадиных дозах, это помогало побороть депрессию и сохранить трудоспособность, но в основном принимал рецептурные препараты с упором на амфетамины, которые в США времен его детства прописывали даже несовершеннолетним. Несколько раз он попадал в лечебницы для наркозависимых, однако врачи отмечали отсутствие синдрома отмены, характерного для наркоманов. В 1960-х Дик признавал, что повесть «Вера наших отцов» и роман «Три стигмата Палмера Элдрича» написаны под влиянием LSD, но позднее яростно это отрицал: когда он был искренен, а когда лукавил – знает только ветер.

Дик часто жаловался, что его пытаются убить – мать, очередная жена, ЦРУ, советские агенты, скрывшиеся под псевдонимом Станислав Лем, инопланетные пришельцы. Время от времени он шантажировал друзей и близких, угрожая покончить с собой – и как минимум дважды действительно пробовал свести счеты с жизнью. В разные периоды жизни он окружал себя юными наркоманами, пытался связаться с Ленинградским институтом экстрасенсорики (несуществующим) и писал в Лос-Анджелесское отделение ФБР покаянные письма (вполне реальные). И так далее, и тому подобное, это лишь малая часть его эксцентричных поступков.

Именем Филипа Дика названа одна из самых престижных нонконформистских премий, учрежденная в 1983 году. Под его влиянием созданы десятки романов, в том числе «Врата Анубиса» (The Anubis Gates, 1983) Тима Пауэрса, «Сонное царство» (The Dreamfields, 1976) К. У. Джетера, «Нейромант» (Neuromancer, 1984) Уильяма Гибсона, «Амнезия Творца» (Amnesia Moon, 1995) Джонатана Летема, «Пандемоний» (Pandemonium, 2008) Дэрила Грегори и даже отчасти «Футурологический конгресс» (Kongres futurologiczny. Ze wspomnień Ijona Tichego, 1971) самого Станислава Лема.

«Жизнь Филипа Дика была странная и загадочная, словно его собственный фантастический роман», – писал Роберт Уилсон о биографии Ф. К. Д. «Жизнь и всевышние вторжения» Лоуренса Сутина.

Но Уилсон, конечно, ошибался: жизнь Филипа Дика была куда более странной и загадочной, чем любой его собственный фантастический роман.

Всевышнее вторжение

«Все его творчество было автобиографией сюрреалиста», – признает Анна Дик в книге The Search for Philip K. Dick, изданной через несколько лет после смерти писателя. Однако выделить ключевую тему прозы Ф. К. Д. несложно: это, безусловно, разностороннее осмысление природы реальности, «мира, данного нам в ощущениях». Дик неоднократно переживал так называемый внетелесный опыт, испытывал временную амнезию, получал финансовые консультации от высшего разума, ругался с выключенным радиоприемником и погружался в воспоминания о своих предыдущих реинкарнациях. Он черпал материал для романов из собственного жизненного опыта – а опыт подсказывал, что нет ничего проще, чем утратить связь с реальностью и провалиться в иную, темную, гротесковую, антиутопическую вселенную.

В романе «Око небесное» (Eye in the Sky, 1957) главный герой проходит вереницу иллюзорных миров, созданных сознанием психопатов. В финале ему удается вернуться в реальность – но подлинный ли это мир, или он кажется протагонисту реальным только потому, что порожден его собственной фантазией, читателям остается лишь догадываться. Та же история повторяется в «Убике» (Ubik, 1969): одна из двух реальностей здесь не более чем эхо угасающего сознания мертвецов, помещенных в криокамеру, но и со вторым миром, который нам предлагают принять за реальный, как показывает многозначительный финальный эпизод, тоже не все так просто.

В «Человеке в Высоком замке» (The Man in the High Castle, 1962), единственном романе Дика, отмеченном премией «Хьюго», действие разворачивается в альтернативном мире, где во Второй мировой войне победу одержали Германия и Япония. «И цзин», китайская гадательная Книга Перемен, подсказывает персонажам, что этот мир нереален. Однако и другая альтернатива, о которой рассказывает самый загадочный герой «Человека», писатель Гортон Абендсен, имеет не вполне привычные для нас очертания. Да, нацисты там разгромлены, но разгромлены исключительно Соединенными Штатами и Великобританией (позднее вступившими в Холодную войну), а Советский Союз обращен в руины и разделен между победителями.

Само по себе исследование природы реальности – тема для фантастов вполне традиционная, пожалуй даже тривиальная. Книги Филипа Дика радикально отличаются от произведений его коллег тем, что здесь нет хеппи-энда, нет финального возвращения к норме – потому что самого понятия «норма» не существует. Все относительно, все зависит от точки зрения, от оптики наблюдателя. Судя по воспоминаниям близких (и, что важнее, по его собственным письмам), Ф. К. Д. мог оценивать одни и те же события с очень разных позиций в зависимости от того, к кому обращался, – в этом заключался его главный человеческий талант и главное проклятие.

«Когда у Фила брали интервью такие несходные между собой издания, как Vortex Magazine, The New Yorker, Rolling Stone и прочие, Фил играл с каждым журналистом, для каждого исполнял разные роли», – писала в мемуарах Анна Дик. И не только с журналистами: уже в возрасте десяти-одиннадцати лет Филип на год официально поменял имя на «Джим» – так его называли и родные, и учителя в школе. Это стало его первой задокументированной попыткой в буквальном смысле почувствовать себя другим человеком, влезть в чужую шкуру, взглянуть на мир не своими глазами.

Такая дихотомия становится центральной темой романа «Помутнение» (A Scanner Darkly, 1977), главный герой которого, одновременно наркополицейский и мелкий наркодилер, страдает клиническим раздвоением личности и, не подозревая об этом, сам готовит собственный арест.

Другая типичная метафора внутренней раздвоенности – машина, которая ведет себя как человек, выдает себя за человека, а порой чистосердечно считает себя человеком. К этому образу Ф. К. Д. обращается в повести «Вторая модель» (Second Variety, 1953), романах «Симулякры» (The Simulacra, 1964), «Мы вас построим» (We Can Build You, 1970), «Мечтают ли андроиды об электроовцах?» (Do Androids Dream of Electric Sheep, 1968) и бессчетном множестве других произведений.

Ощущение иллюзорности, зыбкости окружающего мира, очевидно, не из приятных – по крайней мере когда оно длится годами, а не заканчивается хеппи-эндом и финальной точкой. Тоска Филипа Дика по целостности, по твердому дну в этом океане когнитивных искажений достигла пика в середине 1970-х, после религиозного откровения, во время которого к фантасту обратился голос некоего высшего разума, божественной сущности. Исследователи до сих не до конца уверены, имело ли «событие 2-3-74» место в действительности, или стало затянувшейся игрой: способность Ф. К. Д. изощренно шутить с непроницаемым видом, сохраняя безупречный покер-фейс, отмечают все без исключения мемуаристы. Первую свою мистификацию, «Программные заметки о великом композиторе», посвященные вымышленному музыканту по имени Вильгельм Фридрих Мотхавен, Дик написал и опубликовал еще в пятнадцать лет – причем его издатели приняли эту псевдобиографию за чистую монету.

Как бы там ни было, это откровение и связанные с ним события легли в основу философско-дневниковой «Экзегезы» (In Pursuit of VALIS: Selections from the Exegesis, 1991), книг «Свободное радио Альбемута» (Radio Free Albemuth, 1985), «Трансмиграция Тимоти Арчера» (The Transmigration of Timothy Archer, 1982), «Всевышнее вторжение» (The Divine Invasion, 1981), а главное – романа «Валис» (VALIS, 1981), в финале которого два альтер-эго автора, писатель-фантаст Фил и Толстяк-Лошадник, попавший под действие таинственного «розового луча», наконец приходят к примирению. Правда, для этого одному из них приходится умереть и пройти перерождение.

Филип Дик скончался в возрасте пятидесяти четырех лет, 2 марта 1982 года, ровно через шесть лет после того самого божественного откровения, не дожив буквально несколько месяцев до премьеры фильма Ридли Скотта «Бегущий по лезвию бритвы» на основе романа «Мечтают ли андроиды об электроовцах?» – чертовски обидно.

Писатель так и не вкусил мировую славу, которую более чем заслужил. С другой стороны, Дик избежал неловкости из-за несбывшихся пророчеств, которыми поделились с ним божественные голоса, в том числе о новом Мессии, который вот-вот явится из Индокитая, чтобы спасти нас всех.