Подстава

Подстава

Глава первая, в которой что-то с самого начала пошло не так

Взгляд из-под ресниц, быстрый, едва заметный, и я уловила улыбку, промелькнувшую на губах тайремца в черном офицерском костюме космического флота. Хорош, сволочь. Глубоко-посаженные глаза неуловимо-темного цвета, смуглая кожа, тонкие черты лица, нос крупноват, да и форма с горбинкой ломаная, хищная, но зато плечи не пугают своей шириной, как у остальных военных нужной мне цивилизации, забредших в эту низкопробную забегаловку.

В целом, этот конкретный тайремец на их фоне казался стройным юношей, но… ручаться готова, что он старше практически всех своих спутников. А может и сильнее – слишком уверенно держится, не испытывая ни малейшей неловкости в этой группе тренированного мяса. Не просто уверенно – он единственный из них выглядит предельно опасным, и будь моя воля, я бы с подобным типом не стала связываться, но…

Но это дерсенгово "но"!

Осторожно скосила глаза к двери – там, скрытый полумраком стоял Боров, у стойки с выпивкой изображал пьяного пройдоху Стэм, за соседним с моим столиком сидели и пили воду под видом водки – Нир, Эвин и Шорох.

Да, сегодня работаем вшестером, то есть практически всей командой, потому как задание не из простых.

Вновь бросаю взгляд на тайремца, замечаю, что он с интересом поглядывает в мою сторону, и изображаю обольстительную улыбку. После будто невзначай поправляю молнию на декольте, опуская ее еще чуть ниже, несмотря на то, что вырез итак давно вышел за пределы разумного. И снова взгляд на офицера – мужчина теперь смотрел пристально, больше не пытаясь изображать равнодушие.

Рыбка клюнула.

Торопливо опускаю глаза, касаюсь пальцами высокого бокала с коктейлем, и касаюсь весьма примечательным образом, характерным для жрицы любви. Полдня учила! Что поделаешь, эта роль оказалась единственным эффективным способом привлечь внимание хоть кого-то из тайремцев. В результате я, целый офицер разведки Гаэры, во-первых, накрашена. На моей памяти впервые в жизни. Во-вторых, сменила спортивное белье, на кружевное. Шорох угорал, когда мне его в магазине робот-консультант впаривал. В-третьих, надела платье. Отвратительное алое латексное платье, в котором продохнуть оказалось фактически невозможно. Единственное, на что я не согласилась, несмотря на все уговоры парней, это на украшения: десятое правило десанта – «Идя в бой, не бери цацки с собой». А правила десанта я соблюдаю свято. Все же бывший десантник.

Так что я была, наверное, первой шлюхой без сверкающей бижутерии, но это мне ничуть не помешало.

Собственно, я имела успех.

Еще бы его не иметь – Боров перекинулся парой слов с местными сутенерами и сегодня в «Третьей груди» из всех представительниц древнейшей профессии в распоряжении тайремцев имелась одна я. И только я.

Должно сработать!

Потому что мне позарез нужна инфа по новым открытым тайремцами планетам, иначе о повышении можно забыть, и замом Багора станет Хам, а вот это вот будет уже совсем досадно. Нет, с любой другой кандидатурой я может и смирилась бы, но Хам… Седьмое правило десанта: «Хамло побеждать не должно». Не должно и точка.

Справа осторожно подошел местный бармен, поклонился, и, заикаясь, спросил:

– Дддама желает ещще вввыпить?

Сломала ему всего один палец, а трясется до сих пор как баба, смотреть противно.

– Да, – продолжая обольстительно улыбаться всему миру, томно ответила я, погладив ложбинку на груди, – желает…

И еще один взгляд на тайремцев, чтобы обнаружить, что наблюдает за мной вся их группа. Опять же – не удивлена, эти женщин любят, на их любови к женскому полу наш сегодняшний план и базировался.

Вернулся бармен, поставил передо мной новый стакан, и я, не задумываясь, потянулась и присосалась к трубочке, потягивая неожиданно вкусняшку, и попутно раздраженно вспомнила все те планы по захвату тайремского офицера, которые потерпели фиаско.

План первый – авария.

Мы находились на Франциске, третьеразрядной планетке, где даже не на всех дорогах имелись камеры наблюдения, и потому самым первым планом был таков – тайремец, причем не важно какой, нужен был просто кто-то из офицеров, летит себе по дороге. Из перекрестка слева вылетает Шорох, сносит тайремский катер на вторую полосу, где я блокирую вылет, Боров оглушает офицера из эйшки, Стэм взламывает катер, мы забираем добычу.

План был идеален, особенно если учесть что Нир и Эвин перехватили управление светофорами, и заблочили полицейские частоты. И катер с характерной тайремской руной мы вели от самого космопорта. Все было рассчитано, выверено, продумано… Все, кроме того, что хренов тайремский офицер окажется экстремальным гонщиком! Да что там экстремальным – фанатичным! Этот урод избежал столкновения с Шорохом, перелетел через меня, в Борова выстрелил первым, и наш снайпер потом часа четыре имбецила слюнявого изображал.

А тайремец улетел! Взял и улетел, сломав катер Стэму напоследок.

Падла!

Жаль в шлеме был, я рожу не разглядела, а хотелось бы!

Мы тогда едва успели убраться до того, как примчалась полиция. Хорошо хоть катера для спецоперации предусмотрительно угнали у владельцев, так что от преследования удалось уйти, а после еще пришлось двое суток изображать обыкновенных туристов, таскающихся по достопримечательностям Франциски. Хотя какие тут достопримечательности – четыре паршивых храма, один каньон и база "Дагмури", на которой совсем недавно снимали один из популярных блокбастеров.

Второй попыткой захватить «языка», стала четко выверенная операция в космопорту. Да, мы решили действовать грубо – тайремцы как раз грузили свой корабль, с материка приходили контейнеры с продовольствием, медпрепаратами, вооружением. Причем помимо солдат, погрузку курировали два офицера, так что мы решили действовать. Все было продумано идеально – закупили два контейнера с замороженным мясом, приехали в космопорт, я сидела за штурвалом грузового катера, Шорох и Стэм взялись управлять погрузчиками, и в подходящий момент один из погрузчиков должен было «случайно» смахнуть ближайшего офицера в заготовленный отсек контейнера.

Но когда мясо было почти выгружено, а Стэм подбирался ко второму офицеру, появился третий. В шлеме, тренировочном костюме и с двумя легкими световыми мечами! Урод! Заявился, и давай спорить с тем самым офицером, на которого мы уже нацелились, что сумеет выиграть у него "в битву роботов". "В битву роботов", глюченный генератор! И эти двое великовозрастных придурка, забрав у Стэма и Шороха пульты управления, вручили погрузчикам по мечу, и устроили дуэль. И посмотреть на это дело сбежалось еще столько офицеров, что ими можно было загрузить контейнер под завязку, вот только грузить было нечем! Тайремцы, твари, посильнее быка-трехлетки будут, без погрузчика тут не справишься, но… Но нашими тайно усиленными для воровства тайремца роботами игрались в бои без правил. Пакость заключалась в том, что роботы были собственностью космопорта, и находились в аренде у тайремцев, то есть предъявить этим уродам нам было нечего! И потому, когда Стэм и Шорох закончили разгрузку вручную, нам пришлось, скрипя зубами, уехать. А позади раздалось торжествующее «4:2! Эрих ведет!». Ненавижу!

Мы после провала сутки пили в моем номере гостиницы. Сидели и пили. Водку. Стаканами. И никто даже не захмелел.

На рассвете я встала, сняла халат, под которым с вечера были майка и шорты, и пошла тренироваться, а Боров вдруг заметил:

– Кэп, у вас грудь есть.

Я остановилась.

– И талия, – вставил Шорох.

– А ну-ка волосы распустите, – предложил Нир.

На все это я мрачно ответила:

– Валите по бабам, придурки.

И тут у Эвина в глазах что-то такое промелькнуло. И Боров тоже как-то странно на меня посмотрел, а Стэм сказал:

– Пабам… вали по бабам…

– Точно! – выдал Шорох.

– Таки ужрались, – решила я.

Однако мужики выглядели уставшими, злыми, раздосадованными, но никак не пьяными.

– Эти отрыжки генератора, по вечерам по бабам шляются, – Шорох пристально на меня посмотрел.

– Точняк, – Боров налил себе еще стакан водяры.

Я оценила идею, прислонившись к косяку плечом, сложила руки на груди и сразу начала с рисков:

– Ни одна шлюха на подставу не пойдет, слишком трусливые. Плюс вколоть наркотик не сумеет, да и дозировку придется рассчитывать практически находу, сами понимаете – следы оставлять нельзя.

Мужики покивали, полностью соглашаясь и в то же время, как-то странно поглядывая на меня.

Нет, сама идея была очень даже – действительно тайремские офицеры по вечерам всей предвкушающей разврат толпой вываливались в город, кутили до рассвета, после возвращались на корабль. Все так, но – кутили они компаниями, возвращались все вместе, и я точно знала – ни один бордель не пойдет против тайремцев. Слишком хорошо знают, что эти ошибки космоса за своих мстят до последнего, вон на Хериме половину местного населения вырезали из мести, так что…

Увы, пролет, ведь мы старались действовать максимально осторожно, чтобы не подставлять власти планеты.

– Шлюхи не вариант, – пришла я к неутешительным выводам, – мы не найдем ни одну, которая согласится работать на нас.

– Кэп, – Стэм странно на меня поглядел, – вы бы подошли к зеркалу, а?

Обычно Стэм молчалив и говорит только по делу. Наверное, именно поэтому, я, пожав плечами, отошла от двери и подошла к зеркалу. Да, видок у меня был еще тот – волосы растрепались, две русые пряди выбились из хвоста, под глазами синяки, зато в цвет радужки, та тоже темно-синяя, морда помятая… рот припухший. Губы я искусала накануне, пока наблюдала за «дуэлью», чтоб ее.

– Фигурка ничего так, кэп, – заметил вдруг Шорох.

– Да, без броника вы очень даже, – добавил Боров.

– Я б вас снял, – произнес невероятное Эвин.

– Причем за дорого, – поддержал бред друга Нир.

– И дозировку вы сможете рассчитать верно, – пояснил для меня всю ситуацию Стэм.

Медленно развернувшись, в недоумении посмотрела на свою команду. Мужики смотрели прямо, ну и чуть ниже, не, туда где не глаза, и собственно намек я осознала. И вот точно послала бы всех в космос без скафандров, но Стэм сказал верно – в экстремальной ситуации дозировку правильно рассчитаю только я.

– Так, – недовольно поморщившись, оглядела себя и решительно смирилась с ситуацией. – Работаем, парни.

Они закивали, пытаясь сдержать улыбки. Больше всех скалился Шорох, за что и получил:

– Ржать будешь в магазине женского белья. Встал и пошел.

Улыбка нашего пилота померкла, но было поздно – и вообще я в гневе грозная.

– Стэм, просчитай вероятности, подбери забегаловку. Эвин, Нир, перехватить все каналы видеонаблюдения в секторе. Боров, – глянула на снайпера, – если уж я буду шлюхой, то я должна быть единственной шлюхой.

– А подозрений подобный расклад не вызовет? – хмыкнул он.

– А иначе на меня ни один тайремец не клюнет, – припечатала я.

Мужики обменялись странными взглядами.

– Зря вы так, кэп, – укоризненно сказал Шорох. – Красивая вы ба…

– А ты вообще пасть закрыл, – и это еще ласково, говорю же – грозная я, – и отрывай зад от дивана, пошли шлюховское снаряжение брать.

***

Снаряженьице мы подобрали славное – туфли на высоченном остром каблуке. Шороху другие понравились, но я пришла в восторг именно от длины и остроты каблука на железной основе. Черное кружевное белье выбирали долго. Робот твердил про глубину чашки и косточки, которые «сделают ваши формы соблазнительными», я же ориентировалась на эластичность лямок, чтобы их в случае необходимости для связывания тайремца использовать можно было. С трусиками не заморачивалась, Шорох сам выбрал, а меня такие вещи не интересовали. Зато с чулками возилась долго – перервала пар семь, прежде, чем обнаружила марку, которая отвечала за прочность изделий. В итоге взяла чулки, которые не только я, но и Шорох порвать не смог. Шикарно прибарахлились.

Потом наступил ад.

– Кэп, вам боевая раскраска нужна, – сообщил Шорох, невзначай подталкивая к стеклянной двери, над которой сияла вывеска «Салон красоты «Гламурная Куропатка».

Нет, я бы не пошла, с боевым раскрасом у меня все в норме, я по нему мастер, хотя маскировочный получается лучше, но у Шороха рост два метра и габариты высокооплачиваемого вышибалы, так что в дверь он меня втолкнул, невзирая на сопротивление, чем прервал мой одухотворенный монолог, про то, что чулки все же нужно запрещать, так как фактически это холодное оружие.

Внутри «Гламурной куропатки» меня ожидали пытки.

Действительно пытки! Я сумела стерпеть все, только решив воспринимать происходящее, как очередную тренировку. Правда депиляцию интимных мест в качестве пытки не применяют даже в Дазреге, заменяя чем-то более милосердным, вроде вырывания ногтей, но я выдержала и это. Хотелось расшвырять всех гламурных куриц, но на соседнем столе лежала тощая жрица любви и стоически все терпела, так что мне вопить стало невообразимым образом стыдно.

На антицеллюлитном массаже стыд закончился, я прокляла всех на двадцати четырех языках прежде, чем поняла – это еще было начало, далее последовал скраб…

***

Из кабинета гламурно куропаточного косметолога выходила враскорячку, чувствуя себя общипанной курицей. Общипанной заживо!

Шорох, сидящий в кресле для посетителей, отложил какой-то модный девчачий журнал и участливо предложил:

– Водочки?

– У… у… у! – только и смогла сказать я, так как из-за маски всю кожу на лице стянуло.

– Травы на Франциске нет, кэп, – печально напомнил мой подчиненный.

– У… у…урою! – мрачно пообещала я.

Жаль, степени моей ярости не оценил никто – очередная огламуренная куропатка подлетела, уволокла и усадила в кресло перед зеркалом. Усадила! Прямо на продепелированные места! Я взвыла! Я бы и заорала, но рот в минеральной маске не раскрывался достаточно, пришлось ограничиться воем.

– Какие роскошные волосы, – пропела куропатка, с ресницами как у оленя – насилие над природой, вот что такое ее ресницы, – давно стригли?

Задумалась. Не вспомнила. Наверное, не стригла с тех пор, как перешла на штабную работу… два года уже.

– Ну, ничего, мы сейчас просто длину подравняем и укладку сделаем, – пела «куропатка».

Мне больно сидеть было, а еще я поняла, что Шорох – падла!

***

Когда я выползла из «Куропатки», оказалась в гламуре. Сплошном. Все мужики встречные оценили мою перекошенную от радости рожу.

– Да расслабьтесь, кэп, – Шорох одобрительно потрепал по плечу, – вы вообще красотка, должен признать.

– Сдохни, – мрачно пожелала я.

Один из пролетающих мимо катеров, с неожиданно затонированными стеклами, а тонировка на Фанциске запрещена законом, резко притормозил. Бросила на него злой взгляд – обычно после такого сваливают все, этот остался висеть.

– Слушай, у тебя пушка с собой? – поинтересовалась у Шороха.

Он усмехнулся, взял меня за плечи, и повел вперед, радостно насвистывая.

– Было бы чему радоваться, – прошипела злая я.

– Да ладно, впервые с такой красоткой иду, мне все завидуют.

– Урою!

– Да, кэп, вы красотка, только пока рот не откроете, – заметил мой подчиненный.

– Да, я такая, – с ходу успокоилась. – Граблю убрал!

Убрал.

Я оглянулась – тонированный катер медленно набирал высоту. Местный мачо? Жаль, не вылез, я бы хоть на нем злость сорвала.

***

В своем гостиничном номере за час научилась ходить на высоких каблуках – ничего сложного, на ходулях куда как поопаснее будет, а в болотах Джанги мы на экзо-танах, тех же ходулях, марш-броски по сорок восемь часов выдерживали. Так что туфли для меня были ерундой. Да неудобно, да ногу сжало, да пришлось смещать центр тяжести, чтобы стоять ровно, но справилась.

Как говорится – было бы желание.

Сейчас желание было, не то, что два года назад, когда принудительно проходила курсы "Поведение, сообразное половому делению и гендерной роли".

В десанте как – ты не женщина или мужчина, ты солдат. Мужские и женские казармы как у остальных подразделений войск? Нет, не слышали. Общая казарма, общие душевые, общие тренировки, единая форма по уставу, единая прическа – коротко-стриженный ежик и выбритый затылок.

Это десант, детка, у нас все по-жесткому.

Нас отбирали в восемь лет и тренировали до изнеможения на грани выживания четыре года. Спец подготовка еще год. В двенадцать – встать в строй. В пятнадцать – первая боевая операция. Двадцать пять – увольнение в запас или же переход в другой род войск.

"Старичков" в десанте не держат, слишком велика вероятность того, что организм даст сбой. Десант – особый род войск. Мы должны быть сильнее, быстрее, умнее, целеустремленнее машин. Должны молниеносно принимать решения и нести ответственность за них. Должны убивать с легкостью, не задумываясь, переступать через труп и идти дальше. Должны разбираться в технике противника, чтобы знать, как обойти, вывести из строя, перепрограммировать на себя и выполнить задание. А потому сон с двенадцати лет – четыре часа в сутки, остальное время учеба, тренировки, выполнение заданий, и так по кругу.

Остается ли при таком раскладе время на романтику и прочее? Нет. В десант приходят девственниками и остаются таковыми до выхода из него, потому что в десанте нет мужчин и женщин – есть солдаты, и в десанте нет инстинкта размножения – есть агрессия. Все занято агрессией. Не остается времени и места для других чувств или желаний.

А потом наступает время увольнения, и в единый миг ты больше не солдат – ты теперь женщина. Прекращаются инъекции стероидов и запредельные тренировки, поджарое мускулистое тело, внезапно обзаводится непривычными и незнакомыми формами. На голове постепенно отрастают волосы, которые уже никто не стрижет раз в неделю практически под ноль.

Два месяца в базовом реабилитационном центре. После переводят в другой, расположенный в столице на Гаэре и начинается психологическая и социальная подготовка к выпусканию тебя в жизнь.

Нас макнули мордой даже не в грязь, к этому-то мы были привычны, нас поставили перед фактом нашей женской сущности.

На одном из первых занятий, когда нам выдали туфли на каблуках, половина батальона переломала ноги. С непривычки. Дай нам экзоскелеты и поручи атаку противника – справились бы на раз, а повторить походку инструктора, грациозно покачивающей бедрами… Непривычно было привыкать к новому телу, к новой манере ходьбы. Платья – отдельная тема. Натянуть платье на мускулистого мужика – мы смотрелись так же. Неуклюжие, зажатые, привыкшие ходить по-мужски, чуть ссутулившись, а тут платья, туфли, чулки. Половина наших в итоге плюнула и вернулась в войска, получив сержантов, часть отправилась на дальнейшее обучение – кадеты S-класса чаще всего из наших выходят. Остальные кто как – кто-то кинулся во все тяжкие, кто-то пытался привыкнуть к обычной жизни, кому-то сильно не повезло – алкоголь после прекращения стимуляции организма медицинскими препаратами быстро делал свое дело. А я лично рискнула и устроилась в разведуправление. Здесь поначалу никому не было дела до того, как я веду себя и сколько во мне женского.

Поначалу.

Потом пришлось примерить на себя и костюм переводчицы, и маску секретаря разной степени умственного развития, и вот дошло дело до образа шлюхи и отработать требовалось на все сто – тайремцы ребята серьезные, на подделку не клюнут. Так что над собой пришлось пахать по полной программе.

Дефилировала я, облачившись в нижнее белье, причем лиф меня более чем устраивал – тонкие шелковые лямочки оказались способны удушить даже киборга, ну и чулки с нижней частью белья я надела так же, а вот платье бесило, особенно юбка в оборочку, так что я пока обходилась без него.

Начальство позвонило, когда я уже свыклась с убийственно-классным каблуком. Держа спину и шагая так, чтобы практически не сгибать ногу в колене, подошла к экрану, подключилась.

В следующее мгновение увидела округлившиеся глаза генерала Багора, который явно испытал неожиданный приступ жажды.

– Похмелье? – сходу догадалась я.

Генерал гулко сглотнул, не отрывая взгляда от моего бюстгальтера.

– Да, кайф, – я усмехнулась, – материал повышенной прочности, практически не рвется, душит не хуже, чем шелковый шнурок. Но чулки круче.

Багор медленно перевел взгляд вниз, на чулки, и его закаленное ветрами сотни планет лицо, внезапно приобрело багровый оттенок.

– Э, шеф! – встревожилась я. – Генерал, вы как вообще?

Сдавленно прохрипев, Багор выдал сипло:

– Сердце…

И повалился, скрываясь от меня за столом. В управлении взревела сирена, вбежал секретарь генерала, и адъютант, и даже капитан Рего, по прозвищу Хам. И вот там, под столом, корчится от сердечного приступа наш любимый шеф и генерал, а эти трое встали, уставившись на меня, и стоят.

– Хам, – не выдержала я, – это ты ждешь, пока начальство удар хватит, а? Неплохой способ занять руководящую должность, а главное в твоем стиле. Медиков вызывай, мусорное ископаемое!

Мы с Хамом не дружим с первого дня встречи, но откровенно враждуем с момента, когда… а впрочем, неважно.

– Ну, Мегера, – неожиданно хрипло произнес он, – удар ниже пояса…

Я внимательно на него посмотрела. Кто-кто, а Хам у меня не раз и даже не два по нежному месту получал, разок даже госпиталь после очередной стычки отправился. Потрясно тогда было… мне, естественно, ему было в высшей степени хреново.

– Ты бы оделась, – продолжил капитан Рего, с каким-то явным неудовольствием поглядывая на меня.

– Не надо, я в порядке, – раздалось из-под стола, и Багор, наконец, выполз.

Глянул на меня, опять побагровел, и сдавленно прохрипел:

– Или нет…

Рего отвернулся, глянул на секретаря и адъютанта, те стушевались, извинились, и покинули кабинет руководства. Багор же дышал, тяжело и напряженно.

– Оденься, я сказал! – внезапно рыкнул Рего.

– Охренел, отход атомного двигателя? – искренне удивилась я.

Нет, все понимаю, но Хам вообще имел привычку вваливаться в мой кабинет в одних брюках, и присаживаясь на край моего стола своим накаченным задом, умудрялся между обменом колкостями еще и прессом поигрывать.

– Мегера, оделась! – взбесился вдруг он.

– Хам, свалил из кабинета начальства, рвотный рефлекс орангутанга! Меня вообще по делу вызвали.

И тут Багор, который дрожащими руками держал стакан и пил отнюдь не воду, вдруг очнулся и произнес:

– Да-да, капитан Рего, покиньте мой кабинет, у нас с капитаном Элис приватный тане… э… разговор. Свободны.

Хам был в бешенстве, но кратко поклонившись генералу, бросил на меня убийственный взгляд, развернулся и вышел. И вот когда за ним закрылась дверь, Багор подключился к защищенному, даже от спецов управления каналу, и прямо спросил:

– Это что за вид?!

– А на что похоже? – усмехнулась в ответ.

– На наряд шлюхи, – Багор всегда называл вещи своими именами, за что я его и уважала.

– Зрите в корень, генерал.

Гулко сглотнув, начальство откинулось на спинку кресла, побарабанило по столу тремя из пяти пальцев, два ему в Лосской компании оторвало, а импланты так и не прижились. И после недолгих размышлений Багор произнес:

– Значит провал?

– Вы же в курсе, мы всегда выполняем задание, – немного обиделась я.

– В курсе, – Багор кивнул. – Но, Мегера, ты…

Умолк, глядя в стол перед собой.

– Ну, я – Мегера, дальше что? – не люблю ждать, просто терпеть ненавижу это дело.

– Почему ты? – хрипло спросил Багор.

Пожав плечами, поинтересовалась:

– Шорох в этом смотрелся бы лучше, да?

Генерал хмыкнул.

Подумал, затем неожиданно попросил:

– Будь осторожна.

Чуть не свалилась с каблуков! Багор беспокоится?! За меня? Багор?! У генерала была кличка Зверюга и непрерывный поток кадров, которые сбегали от руководства, ценящего их жизни примерно как ценит фермер очередного заползшего на поле таракана. Не удивительно, что мечтавшая о карьерном росте, я после увольнения в запас из десантных войск рванула именно к Багору. Не прогадала – дослужиться до капитана за два года, это очень круто. Вот только Хам звание получил на год раньше, и это бесило.

– Вывезти с Франциски сможете? – вернулся к деловому тону генерал.

– Элементарно, – задумчиво ответила я.

– Кто вас прикроет? – наши методы Багор знал.

– Пираты, – я не стала скрывать от начальства использование запрещенных методов.

– По собственной инициативе? – не поверил он.

– Нет, конечно, это же пираты, – я улыбнулась.

– Я так понимаю, вы на пиратском катере?

– Да, угнали в Нельском поясе астероидов, доки так же их, – я переступила с ноги на ногу, привыкая к смещению центра тяжести.

– Шикарно выглядишь, – неожиданно похвалил Багор.

Позволив каблукам заскользить по плитке, медленно села на шпагат, потянулась к одной ноге, ко второй, снимая напряжение с поясницы. Нет, терпеть можно было, но какой смысл.

– Если провалитесь – улетаете! – внезапно приказал Багор. – Сваливаете и без слов.

– Уже мчусь на сверхсветовой! – возмутилась я.

– Улетаете, Мегера, это приказ! – а приказывать генерал умел, я даже обратно поднялась и встала перед экраном.

Багор кивнул мне, и отключился.

***

Своим парням не сказала ничего. Не видела смысла. Мы возьмем тайремца во что бы то не стало. Возьмем, допросим, перекачаем инфу по его генетическому коду, в идеале получим доступ ко всем знаниям, а утром вернем в целости и сохранности, со следами излишнего употребления алкоголя. Я не хотела подставлять планету. Нет, Франциска не относилась к территориям подчиненным Гаэре, но все же – мне было бы неприятно знать, что из-за нас пострадает кто-то невиновный. Хотя на невиновных мы в конечном итоге и скинем все концы, но пиратов не жалко, не тот контингент.

Так что вот печальный итог – я, в наряде шлюхи и гордом шлюховском одиночестве восседаю в одном из самых злачных мест этой неповинной ни в чем планеты.

Хмель неожиданно ударил в голову. Недоуменно посмотрела на бокал, и поняла – я такое не заказывала. Поискав глазами бармена, поманила пальцем, надеясь, что моя улыбка сейчас не напоминает оскал, и едва вздрагивающий парнишка приблизился, прямо спросила:

– Чё за хрень?

Задрожав всем телом, бармен поклонился и пробормотал:

– Вввам презент, от… от… от того столика, – и кивком головы указал на сообщество тайремских офицеров, которые все как один сейчас уставились на меня. И улыбался только носатый, остальные жадно пожирали меня глазами.

Продолжаю улыбаться, носатого тайремца вовсе одарила поощрительной улыбкой, минут двадцать в туалете тренировалась прежде чем сумела выдать что-то достойное, после стараясь не срываться на шипение, спросила:

– Что в бокале?

Голова, внезапно, начала кружиться сильнее.

– Самый дорогой коктейль бара, называется «Секс в космосе», – отчитался бармен.

Мило улыбнулась ему, придурку, и ласково спросила:

– Пальцы еще болят?

Дернулся, побледнел.

– Свалил, дерьмо в катарсисе, и учти – когда все закончится, я тебе остальные пальчики… переломаю, мразь.

Ему же четко было сказано, единственное, что я могу пить – водку. Ее хоть бутылками и не пьянею, годы в десанте закалили. Здесь же хрень какая-то, и у меня с пары глотков перед глазами все поплыло. Но все равно заметила, как споткнулся, торопливо уматывающий в сторону барной стойки, мужик.

А опьянение накатывало все сильнее…

Хрень!

Попыталась встать, собираясь сходить в туалет и вытошнить всю эту гадость, и не смогла. Только поднявшись, рухнула на диван обратно – ноги не слушались.

Хрень космическая!

Улыбку я теперь держала титаническим усилием воли, но держала. И похвалила себя за выдержку, когда к столику приблизилась мужская фигура. Внушительная, широкоплечая фигура тайремского офицера, вот только… не того. Мне бы носатого, он постройнее, на него дозировку рассчитать будет проще.

– Красотка, – одарил меня комплиментом офицер, – сколько?

С ужасом поняла, что говорить могу с трудом, и вообще с мозговым процессом возникли трудности, но все же вымолвила:

– Тридцать кредитов.

Стандартная цена за шлюхо-час на Франциске, Боров у сутенеров выяснил.

– Идет, – офицер протянул руку, – мы приглашаем вас за наш столик.

Стоп. Не по схеме. Не то и не так. Нахмурившись, несколько секунд смотрела на протянутую внушительную ладонь, затем подняла взгляд на тайремца, и уточнила:

– Тридцать за час с… одним. Обслуживать вас всех у меня… э… – хотелось выругаться, но я была не в курсе как ругаются шлюхи, – у меня… кровать сломается.

Офицер усмехнулся и сделал другое предложение:

– Пятьдесят за каждый час вашего общества за нашим столиком. Обещаем не приставать, и вы сами выберете, с кем пожелаете… уединиться.

Щедрое предложение.

Я протянула свою руку, ее тут же обхватили и мне помогли встать. Хорошо, что помогли, сама я на ногах толком не держалась. Офицер же, проведя через зал, подвел меня к столику и с пафосом сообщил:

– Господа, позвольте представить вам… эээ…

– Мег…– начала я и запнулась. Имя по легенде было Розалин, но раз уж начала, будем выкручиваться: – Мегги.

Тайремцев было шестеро, седьмой тот, что меня привел, и вот сидящие, подняв бокалы, провозгласили:

– За прекрасную Мегги!

И мне тоже протянули уже знакомый хреновый коктейль, со словами:

– Присоединяйтесь к тосту.

Хотелось вылить придурку этот «Секс в космосе» прямо в его наглую рожу, но… но Боров предупредил – у шлюх договор с владельцами бара, и потому они пьют дорогие коктейли до дна, чтобы им заказали еще. После получают процент с продаж. А этот космический секс здесь самый дорогой… Твою ж мать!

Взяла стакан, отсалютовала присутствующим, махом выпила до дна.

Убойная гадость!

В голове зашумело еще до того, как последний глоток сделала, и стоять дальше мои ноги резко отказались.

– Какая-то слабенькая она до выпивки, – прозвучало за столом, – шлюхи обычно глушат по решительней.

Прозвучало на тайремском, а не галактическом, посему сделала вид, что вообще не поняла ни слова.

– Она хоть сидеть сама сможет? – вопросил офицер, приведший меня.

И вот тогда я услышала голос носатого:

– Это вряд ли, давай-ка ее мне.

И меня подвинули куда-то, от чего мир совершил скачок и начал шататься, а затем я оказалась сидящей на коленях у того самого носатого удобного для расчета дозировки офицера, и несмотря на накатившее опьянение, возмутилась:

– Рруки, убрал!

Улыбка сверкнула на смуглом лице, после чего меня усадили удобнее, обняли, попутно погладив все, что виднелось в декольте, и произнесли:

– Увеличиваю оплату вдвое. Так что не дергайся, куколка.

И на стол передо мной поставили очередную порцию проклятого секса с космосом. Плохо стало уже только от одного вида этой бодяги, но чтобы это еще и пить…

– За Мегги! – произнес офицер, держащий меня на руках

И все подняли бокалы.

Едва не выругалась. Но продолжая улыбаться, взяла дрожащими пальцами стакан, подняла, присоединяясь к тосту, и… выпила, навеки возненавидев привкус маракуйи, лайма и синего арха с Негвои.

И меня можно было выносить!

Просто вот так вот взять и вынести и…