Читать книгу: «Юбилейное», страница 2

Беспокойство моря

 
Так найди же меня, найди!
Не гони, а скорей прими!
Приласкай меня, если сможешь
и останься со мною рядом,
согревая сердечным взглядом!
 
 
Волны к берегу льнут упрямо
и простора им вроде мало,
если нет твоего причала.
Обними меня крыльями пляжа,
белым лебедем на глади моря.
 
 
Я сегодня тобою пропитан,
весь просвечен в лучах улыбки.
Оттого и кричат так громко
за меня беспокоясь чайки, что следы на песке
скоро смоют волны, предвещая нашу разлуку.
 
 
Так верни же нам радость встречи,
за которой не будет грусти,
успокой беспокойных чаек —
им без моря прожить не можно,
как и мне без твоей походки…
 

Чуть надтреснутая беззаботность

 
Испытал ли ты волненение
от спокойного дыхания
спящей рядом молодой и красивой женщины?
Если нет, то понять ты не можешь,
что такое голод нежности.
 
 
Когда губы её ярче влажных лепестков
и ресницы блестят от восторга ночных поцелуев,
когда пальцы её, как оперение крыльев золотого павлина,
предвещают полет новых желаний в страну,
где еще не забыты слова о Любви,
 
 
То ты готов выстелить этот путь нежностью,
исходящей из глубины одинокого сердца, и бросать всю жизнь
под её ноги райские цветы… И полет этих чувств залечит
надтреснутость беззаботную той пропасти,
в которой живет одиночество.
 
 
Стань нежным!
 

Разговор с поэтом в Партените

 
Пушкин: «Е. К. Воронцова мне подарила перстень с чистым изумрудом
за мой настойчивый характер и дерзости к её мужу.
А что Ты, Жорж, здесь ищешь неустанно?»
 
 
Ответил Я сладкоречивому поэту:
«Мне сырость Северной столицы изрядно надоела
и в ней нет прелести тобой обласканной в поэме «Медный всадник».
 
 
Я здесь хочу воздать твоей свободе
и не зависеть от царя в избрании пути для творческих исканий.
И где и что мне следует писать и
 
 
Как судьбу благодарить за любовь к Тебе
и то мгновение, что названо Тобой когда-то «Чудным» в Псковском крае
и место, где Ты встретил Анну, теперь аллеей названо.
 
 
И где гулял я многократно с мыслью о Любви
и, сидя на скамеечке «Онегина», на Сороть свысока глядел.
Теперь я здесь.
 
 
Твоя рука меня благославляет искать ответ
в твоей безвременной кончине в изменнице, Тобой безмерно вознесенной.
Суд чести выше, чем порок, скрывающий всю правду!»
 

Как уехать в… никуда?

 
Может нам уехать в… никуда и
оттуда вовсе не вернуться.
Там в тиши, у речки, у пруда
будет нам Луна читать стихи:
…коромыслом серп двурогий
плавно по небу скользит…
Там закаты расписные – все из
Падуи и Лувра – в небе вытканы холсты.
Там без слов все понимают,
что любви на свете нет,
лишь покой и Символ Веры тем,
кто знает эту боль.
Там ты руки не ломаешь и
у скрипки нота «Ля»
розу чёрную в бокале
от соседнего стола
не заставит распуститься и
от танца уходя,
ты глазами отвечаешь:
«Браво розе и усам,
но ловить меня не надо,
слишком яркая Луна!»
Там над томиком поэта
ты себя не потеряешь,
вздох не будет грудь тревожить и
тоска по шумным балам
тихо-тихо отойдёт.
Там вино не разливает
в тёмном фраке сутенёр и
и кареты бархат красный в
«Англетер» не отвезёт.
Там зелёные просторы
и ячменные поля и
старушки в сарафанах
молят равной благодати
для тебя и для меня,
чтобы ты не уезжала и
меня не вынуждала
отправляться в… никуда.
 

Он весной особый

 
Вот и всё: лёд, скользнув по глади волн,
вниз скатился, в Финский и
Нева, расправив плечи,
обновила берега пенным шелестом прибоя.
 
 
Чайка, с облаком играя,
глаз острит – мелку корюшку считая,
голубь водит хоровод вкруг своей подружки
и, наверное, он ждёт отступной за крошки.
 
 
Окна просятся отмыть пыльной патоки покровы,
почки, сбросив кожуру, лист готовят яркий,
пусть он маленький ещё, но такой приятный.
Улиц снежные холмы разом растворились.
 
 
А задиристый мороз не спешит с обменом
тёплой шубы на пальто для любых сезонов.
Боты скинуты уже – туфельки в почёте и
причёски у девчат мутят головы ребят —
 
 
Это признаки весны, в Питере – особой!
Летний Сад раскроет склепы
с копий мраморных скульптур и
кораблик на Неве в полдень залп услышит…
 
 
Приезжайте в город наш, он весной особый!
 

Предчувствие

 
Нас вежливо предупредили,
что новый терминал аэропорта
откроет первый раз приём и что
весна нас встретит радостно у входа,
и друг такси к назначенному часу подаёт.
Случится встреча в поздний час и
солнце уже будет крепко спать, и
птицы гомоном своим
в кустах жасмина не тревожат,
но цвет, да – цвет,
дыхание ароматом нежным наполняет и
зимний холод нас неохотно в лето отпускает.
 
 
«Волна» стекла изгибом самолёты принимает и
чудом внутренних убранств
с комфортом недоступным всех вбирает и
пассажиру некуда спешить – всё рядом,
чинно, благородно и лишь табло
размеренно и строго напоминает нам о том,
что отдых начался,
что Крым перезагрузку совершил
на радость вольному народу и
солнце, горы и вода нам восстановят силы,
а вин изысканных сорта украсят стол и
дружескую встречу.
 
 
Утомлённое солнце
к морю всех приглашает,
а нарцисс утверждает,
что цветы у войлочной вишни и
не белые вовсе, и не бело-оранжевые,
как у него…
Споры эти не слыша,
мы волну принимаем и
отливом уходит от сердец суета.
Цвет у персика алый,
да и дело не в этом.
Важно, что есть предчувствие в обновлении жизни!
 

Чувства и рассудок

Мы жили вдалеке от здешних фраз,

От местных слов с неровными краями.

Мы шли от книг, написанных не нами,

К писаниям, начертанным про нас.

Владимир Панкрац

 
Так чувства созревая где-то вне,
не обжигают вздохом огорчений.
Они, являясь, недозревшими, нежданно,
тебя стрелой без яда поражают.
 
 
Плод горький послевкусие хранит
для тех, кто ритуал приличий забывает.
Взаимность требует согласий и ожидания
сбываются тогда, когда у чувства есть рассудок.
 

Скольжение

 
Скольжение льда по зеркалу Невы
в тот час, когда луч солнца
стелется по глади вод
в безветрии и утренней прохладе,
напомнило известную картину:
 
 
Так гребень перламутром пресыщенный,
ныряет в глубину твоих расчёсанных волос,
скользя по гребню локонов, чей отсвет,
бликами играя, подобен жемчугу воды
в струях и шуме водопада.
 
 
И руки-крылья плавно так парят
по свету тонких жил, – то падают,
то вверх стремятся и нежность
растворяется в глазах,
так искренно, безумно мной любимых.
 
 
У ледохода на реке есть маленькая цель —
помочь реке раздеться и сбросить с берегов
удушливую тяжесть снежного покрова и водам дать
свободу к морю устремиться… Так по весне
нам хочется бежать по гребню волн у моря.
 

Как избежать соблазна

 
Она со мною холодна
и пена скрученных волос,
и нагота плечей,
и взгляд с вопросом:
Почему я медлю с поцелуем? —
всё это на приёме у врача,
чтоб обуздать пилюлей
её соблазна мною овладеть…
/легко судить по прилагаемому фото/
 
 
Так Джиллиана приглашала Гранта
к утехам, как казалось ей, разумным.
Она по книгам узнавала,
как нужно разжигать костёр,
в который добровольно
прыгают мужчины:
«Развяжи мне, пожалуйста, завязки на юбке»,
мягко прошептала она…
 
 
Раздеваясь медленно,
она мне чары предъявляла,
смущениям не дав нарушить
волшебство, возникнувшее между нами.
И ни единого взгляда сожаления
не промелькнуло в её прекрасных голубых глазах…
И вот рубашка на полу… Она обнажена!
Неповторимо важно тикают секунды…
 
 
Нет прикрывающей тело тоги
и ты, богиня красоты,
не прячешься за ухищрения,
ни за покровы, ни за ложной скромностью…
Лишь солнечный свет омывает твоё тело,
легко касаясь плеч и
идеальной формы рук.
 
 
А потом ты качнулась вперед,
используя свое тело как кисть,
рисуя картину своей наготы
на моей коже,
давая мне почувствовать
мягкость своих бёдер
и влажность у их основания…
 
 
Грант смаковал легкое,
нежное прикосновение сосков
к его груди
и легонько подталкивал к ней
свой возбужденный член,
нацеленный в неё словно стрела.
 

Навеянное чтением

Карен Рэнни

«Как избежать соблазна»

Взыщите Господа

 
Ищите и обрящете!
Простите и прощёнными будете!
Отдайте последнее и обогатитесь!
Падших поднимите, дав свет себе!
Любите, возлюбив себя!
Красота не в тебе, а внутри твоего сердца!
Возжелав – вырви жало, ибо яд этот смертелен!
Жажду утоляет доброе слово и воля. Иди!
Рана приносит радость тому, кто жив!
Любят прямых!
Увядание – признак слабости. В чём твоя сила?
Взяв в жены, отринь соблазны!
Нежность в журчании, а не в водопаде!
Не стыдно быть бедным, стыдно быть покорным!
Перспектива начинается с точки твоего стояния!
 

Без мыслей о тебе я задыхаюсь

Без мыслей о тебе я задыхаюсь.

Спасаясь, возвращаюсь к ним опять.

Ты мучаешь меня и лечишь душу,

Ты песня счастья и надрывный стон.

И мне с тобой, придуманным, непросто.

Ты звездный дождь или ночная тьма?

Пожалуйста, прости меня за смелость,

Но если сможешь, приходи во сне…

Ольга Эске

 
Моя свобода или же тюрьма?
Пророчишь ты и больше не целуешь —
твои уста сомкнёт ли немота?
У губ твоих есть яд – Слова.
 
 
У Слов твоих есть власть и сила,
они способны мной повелевать и
опьяняя, волю забирать. Манить и
призывать, карать и отпускать.
 
 
Так мать, рукой безжизненной,
разглаживая щёки ледяные,
над гробом сына не находит Слов,
чтобы излить к нему свою любовь.
 
 
Так и меня ты мучаешь и лечишь душу,
Ты радость счастья и надрывный стон.
Я б лучше песни пел над колыбелью,
чем знать, что ты приходишь лишь во сне!
 

Между нами нежность осязаема

Между нами нежность осязаема.

Пылкость слов осажена «на Вы».

Тема о любви неприкасаема:

Правила реалий таковы.

Ольга Эске

 
Как цунами подошла нежданно,
закрутила сразу и всерьёз,
валом чувств всё мигом захлестнула,
унесла, как щепку много лет.
 
 
Так зачем мне надо было
столько их терять по пустякам,
если рядом вдруг ты появилась и
разбило сердце пополам?
 
 
Осень жизни без тебя встречая,
мог ли я подумать, что весной,
с первым ледоходом на Неве,
образ милый станет осязаем, —
 
 
так свеча, сгорая в темноте,
пряный ладон источает и
аккорд прощальный рвёт струну,
закрывая тему о любви!
 

Custodes libеrtatis

ПРО ГОЛОГО КОРОЛЯ

Как полезно бывает порой

Королю в отраженье вглядеться

И понять, что пустой мишурой

Ублажает тщеславное сердце.

И короны, придуманной им,

На пустой голове не бывало.

Лишь зеркал с отраженьем прямым

В королевстве давно уж не стало.

А. П. Новопашин

 
Стекло из стеклодувни, что в Мурано,
в Палаццо Дожей ценилось дороже злата за
пустячок немалый: способность отражать
какие в городе доходы и много ли купцы
в Венецию доставили сибирской пихты,
потребной для строительства великолепных
дворцов Медичи, Барберини, Пити и Ручелла.
 
 
И инквизиция вершила скорый суд
за недоимки в дереве и камне,
сочтя за безусловность исполнения заказа.
Лагуна часто принимала тела утопленных воров и
отражение зерцала гримасы строила по ним.
А стеклодувы понимали, значение для города зеркал:
их отражения не принимали тщеславных помыслов глупцов.
 
 
Оттого и поныне украшает Палаццо Дожей надпись:
CUSTODES LIBЕRTATIS – Хранители Свободы
 

Перспектива

ИОСИФ БРОДСКИЙ

Сюзанне Мартин

…и блещет фонтан, как орден,

выданный за бесцельность выстрелу пушки в полдень.

Вещи затвердевают, чтоб в памяти их не сдвинуть

с места; но в перспективе возникнуть трудней, чем сгинуть

в ней, выходящей из города, переходящей в годы

в погоне за чистым временем, без счастья и терракоты.

Жизнь без нас, дорогая, мыслима – для чего и

существуют пейзажи, бар, холмы, кучевое

облако в чистом небе над полем того сраженья,

где статуи стынут, празднуя победу телосложенья.

1989

 
Вот и я, тая в стакане,
как лёд, позволяю дважды
вступить в ту же самую воду,
не утоляя жажды.
 
 
А ты, соблазняя меня,
ищешь уют в моём состоянии,
где лишь в цене картины и башни,
спектакли и фото, но не купюры.
 
 
Кто-то считает себя умнее и за других решает
с кем им идти дальше, не спотыкаясь.
Справедливо брать, не считаясь с долгом,
подминать под себя безвольных.
 
 
Но голод может утолить лишь пища,
так причём здесь твоё телосложение,
если на моё слово – эталон чести,
я в ответ вижу твоё желание себя обесчестить?
 
 
Вот почему… и блещет фонтан, как орден,
выданный за бесцельность выстрелу пушки в полдень.