Читать книгу: «Сгнивший остров», страница 3

Сцена 4

День.

Илья стоит на заднем дворе церкви, глядя на то, как горит кровать его отца.

– О, так и думал, что ты здесь, – говорит Денис подходя к брату. – И что это было?

– Надоело. Сраный цирк, а не похороны.

– Ясно. Но всё равно нехорошо вышло. Люди этого не поняли.

– Плевать.

– Что ты делаешь?

– Не будет это уродство стоять в храме.

– Значит, батю только похоронили, а ты уже от вещей его избавляешься?

Сказал он это не с претензией, а будто подтрунивая.

– Догадываюсь я, что он на этой кровати делал.

– Ну, что отец на этой кровати делал – секрет Полишинеля.

– Честно признаться, когда его посадили, я надеялся, что он исправится.

– Такое в тюрьмах не исправляют…

Денис смотрит по сторонам, затем снова говорит:

– А где твоя правая рука? Почему не помогает? И на похоронах его не было. Странно…

– Какая правая рука? – Илья непонимающе смотрит на мужчину. – Толик что ли? – снова переводит взгляд на огонь. – Не знаю. Не интересно. И он не моя правая рука. Это отцовская шестёрка была. Мне помощники не нужны. Вообще, не понимаю, чем этот задохлик занимался. Детей отцу для утех искал видимо…

– Мда… Странные всё-таки люди… Я про прихожан наших. Был ли среди них хоть кто-то, чьего ребёнка батя не… – Денис стучит ладонью по верхней части кулака. – И ведь молчали все. Ходили на каждую проповедь как ни в чем не бывало. А сегодня-то, что устроили?..

– Ну, значит было проще закрывать глаза. Если б кто-нибудь возмущаться начал, он тебя бы им ломать коленные чашечки и отправил. Попасть в немилость проповедника никто не хотел. И, видимо, до сих пор не хочет…

– И то верно…

Некоторое время мужчины молча смотрят на пылающие розовые доски.

– От Галицы есть новости? – спрашивает Денис.

– Не-а.

– Ну, кто бы сомневался… А как его зовут вообще?

– Кого? Галицу? Не знаю. Капитан?

– Хе-хе.

Илья задумывается, будто готовится сказать, что-то важное.

– Марина умерла.

– Ну… соболезную, – произносит Денис, не скрывая, что ему плевать.

Старший брат исподлобья смотрит на младшего.

– Нет, а что ты хочешь услышать? – выдыхает тот и кладёт руку на плечо. – Слушай, ну да, грустно. Но, блин… она умерла ещё год назад. Ты же не думал, что она выздоровеет? Давно стоило смириться с тем, что её нет.

– Я собираюсь вернуть гнилых в город.

– Ты что, сдурел?! – выпучив глаза, говорит ошеломлённый Денис, убирая руку.

– Выгнать их было ошибкой. Давно было понятно, что болезнь не заразна. Нельзя было идти на поводу у отца.

– Подожди-подожди… То есть, они убили батю, а ты их обратно пустить собрался?

– А это они? Есть доказательства? Или кто-то с чистосердечным признанием пришёл? Нет. Это мог быть кто угодно. Хотя бы родитель одного из детей, над которыми отец надругался. Всё. Хватит. Мы уже достаточно дров наломали.

– Тебе бы в соревнованиях по переобуванию учувствовать… Ты позавчера кого-то там как свинью выпотрошить собирался, а сегодня заднюю врубил?..

– Вот не надо… Я от своих слов не отказываюсь. Но и устраивать охоту на ведьм из-за какого-то педофила с мегаломанией, тоже не собираюсь.

– Он не какой-то педофил с мегаломанией. Он – наш педофил с мегаломанией!

Илья, выпучив глаза, глядит на Дениса, как на умалишённого.

– Ты правда это сказал?..

– Слушай… да, человек он был… не очень…

– Очень не очень…

– Но как отец!.. Он что, плохим папкой был что ли? Обижал тебя как-то? Домогался? Нет! Мы выросли теми, кем выросли благодаря ему. Педофил? Да! Мания величия! Да! Но он – наша семья!

– Мы выросли теми, кем выросли благодаря матери, пока отец на зоне чалился. А он её в могилу свёл.

– В общем, ясно всё с тобой… Решил спустить в унитаз, всё чего батя за год добился? Как жена подохла, чувство вины взыграло?

Илья не выдерживает, хватает Дениса за грудки и прижимает спиной к забору. Тот, с нескрываемой злобой, тяжело дыша, смотрит на брата.

– Ну, давай-давай… – провоцирует он Илью.

– Пошёл вон, – говорит старший, отпуская Дениса, махнув в сторону калитки.

Младший, поправляя одежду, сверлит обидчика взглядом, после чего, молча уходит.

– Будет тебе чистосердечное признание… – бурчит он себе под нос.

Сцена 5

Поздний вечер.

Чтобы случайно не наткнуться на неспящих горожан, капитан Галица и Таня идут в гнилой район по морскому берегу. На горизонте виднеются едва заметные светящиеся точки. Военные корабли.

– Они нас видят? – спрашивает Таня.

– Не думаю. Хотя, всякое может быть.

– А если я им покажу средний палец, они в меня выстрелят?

– Я бы на твоём месте это не проверял.

– Да ладно… Хуже не будет…

– Перестань. Знаешь, как говориться: «самая тёмная ночь перед рассветом». Я уверен, скоро всё закончится.

– Плевать. Всё уже и так закончилось…

Галица пытается придумать слова, чтобы воодушевить девочку, но на ум ничего не приходит. Капитан решает сменить тему.

– А тебе на заброшке не одиноко?

– По началу было одиноко, но уже привыкла. Всяко лучше, чем человечину на обед хавать.

– Ох, ну какая человечина?.. Зачем ты опять начинаешь?..

– Какой ты наивный…

– Почему?

– Чем по-твоему питаются в лагере?

– Я не знаю. Рыбу ловят?

– Ловили. Когда-то. Но последнее время, она какая-то странная. Как будто больная. То зелёная. То без чешуи, с кишками наружу. А однажды, Потап вообще притащил горбушу с двумя головами. На вкус она просто отвратная. Бе…

– Да? Хм… странно… А не мог её вкус изменится, потому что ты… ммм… болеешь?

– Ну, крысы всегда на вкус одинаковые были.

– Понятно.

«Может поэтому на базаре рыбу и перестали продавать?..»

– И, всё-таки, не думаю, что в лагере живут каннибалы.

– Потому что ты – дурак.

– Эй, давай-ка по легче, я как-никак в правоохранительных органах работаю.

– Ой-ой-ой, какие мы важные…

– Я не… Ладно… А брат твой тоже человечину ест?

– Не знаю. И не хочу знать.

– Как он там, один, без тебя?

– Не знаю.

– Что-то не особо ты жизнью брата интересуешься. Вы вообще говорите?

– Он – нет.

– Почему?

– Не может.

– А, понятно. Да… болезнь никого не щадит…

– Это не из-за болезни. Ему, когда собачья война была, горло перегрызли. Кое-как откачали. Но говорить он с тех пор не может.

– Ужас… Мда… Сначала – собачья война, потом – эпидемия… Кажется, наш город проклят…

– Да, матушка так же говорила.

– Ммм… Ты если хочешь, не отвечай, но, твои родители… они?..

– Батю я никогда не видела, а матушка ночь белых небес не пережила…

– Мне жаль…

– Ага… А у тебя как? Есть семья?

– Нет. Как-то не сложилось. Была жена, но… не сошлись характерами.

– Почему?

– Не знаю. Просто так бывает. Иногда людям что-то не нравится. Кто-то, что-то не то говорит, кто-то, что-то не то делает…

– Например, читает комиксы? – перебивает капитана девочка.

– Что? Нет. При чём здесь комиксы, вообще?

– Ой, да ладно тебе. Я видела, чем ты на работе занимаешься.

– Ну и что? В этом нет ничего такого.

– Не знаю, не знаю… Если бы мой муж читал комиксы…

– Чем тебе комиксы не угодили?!

– Да ничем. Просто это развлечение для детей.

– Ой! А ты то прям такая взрослая! Странно слушать, такое от десятилетней девочки.

– Во-первых, мне одиннадцать. А во-вторых, комиксы читают только малолетки. Это аксиома. Даже если с виду они взрослые, внутри – так и остались детьми.

– Аксиома… Откуда ты слова то такие знаешь?.. Но, на самом деле, комиксы мне не так уж и нравятся. По правде, он у меня один. Вот и перечитываю. Каждую реплику в нём наизусть уже выучил.

– Зачем?

– Не знаю. Может потому что читать книжки – это совсем уж не моё, а выпасть из реальности периодически хочется.

– Понятно… Странный ты…

Галица и Таня, пройдя жилую части города, сворачивают на тропинку, ведущую к прибрежной улице. Капитан смотрит по сторонам, чтобы удостоверится в отсутствии нежелательных свидетелей. Всё тихо.

– Была там? – спрашивает капитан, показывая на руины в дали, некогда бывшие краеведческим музеем.

– Нет. Не успела. Мне лет пять было, когда он сгорел.

– Ой, сочувствую. Многое упустила.

– Можно подумать, там было, что-то интересное…

– Конечно! Ты чего?! Ну, ладно, может некоторые экспонаты, типа коллекции одежды коренных народов, не каждому было интересно разглядывать, но, когда в две тысячи тридцатом, рядом с городом нашли останки кархарадонтозавра… Ух… Что за времена были… Это изменило всё. Помню, наш город даже в Америке по новостям показывали. Народ на остров приезжал, только чтобы в наш музей сходить и на кости динозавра посмотреть. Зрелище и правда захватывающее было.

– Да? – удивляется девочка.

Галица замечает, что Таня немного оживилась.

«Все любят динозавров.»

– Да, – отвечает капитан, – жаль, что не долго. Всего через год кости украли. А ещё через пару лет музей сгорел со всеми экспонатами. Я, кстати, думал об этом. Может среди экспонатов был какой-нибудь оберег, который город защищал. Ведь после этого всё и пошло через жопу.

– Так ты из этих…

– А?

– Ну, сектантов ваших.

– Они не сектанты.

– Сектанты.

– Нет.

– Сектанты.

– Не сектанты.

– Шизики.

– И не шизики.

– Они устроили бойню и выгнали нас из родного города, потому что увидели какую-то вспышку в небе и приняли её за… За что они её там приняли? Короче – сектанты и шизики. А если ты не согласен, то ты тоже – сектант и шизик.

Полицейский тяжело вздыхает, не зная, что ответить. К счастью, идти в неловкой тишине приходится не долго, потому что Галица и Таня подходят к гнилому району.

– Ну, вот ты и дома, – говорит капитан.

– Я всё равно, вернусь в заброшку, как только ты свалишь.

– Таня, слушай, я тебя понял. Но и ты пойми, сейчас твоя жизнь… такая, – Галица разводит руками. – И, как бы тебе это не нравилось, с этим ничего не сделаешь. Там, – показывает в сторону заброшки, – небезопасно. В любой момент туда могут прийти городские и, поверь, они будут не такие добрые, как Лидия Павловна. Плевать на себя? Подумай о брате. Ты ему нужна. И он тебе нужен.

Стоило капитану вспомнить про Никиту, как он уже бежит к сестре, но, увидев рядом с ней полицейского, сбавляет шаг. Таня замечает брата.

– Ох, ладно… – говорит она, медленно направляясь ему на встречу.

– Вот и славно. Удачи.

– Ага… – говорит девочка, не глядя на мужчину.

Галица замечает клетку. Ту самую, в которой пару дней назад сидел заложник. Однако, сейчас она пуста.

«Отпустили, стало быть?.. Кто бы сомневался?.. А то заладила «каннибалы-каннибалы»… Выдумщица… Даже в самые сложные времена, люди остаются людьми.»

Капитан уходит.

Сцена 6

Ночь.

Миша лежит на кровати в своей комнате, уткнувшись лицом в стену. Издав тихий скрип, дверь открывается.

– Спишь? – шепчет вошедшая Лиза.

– Да.

Девушка подходит к брату и садится на кровать. Она говорит:

– Слушай, не то чтобы они этого не заслужили, но ты же понимаешь, что у тебя беды с головой? Давай-ка уже бери себя в руки.

– Я не могу, – голос Миши кажется подавленным.

– Не хочешь.

– Не могу, потому что не хочу.

– Но что-то же нужно делать. Помочь себе можешь только ты. Сам не вытащишь себя из этого болота – никто не вытащит. Мне не нужен брат-психопат.

– Что не будешь меня любить?

– Я и так тебя не люблю. Но и доводить до того, что ты своим говном стихи на стенах писать начнешь тоже не хочется.

Сцена 7

Ночь.

Осторожно ступая по тропинке, капитан Галица приближается к дому на окраине города. Он и подумать не мог, что кто-то осмелится остаться жить здесь. И сейчас глядя на этот покосившийся барак, убеждается в этой мысли всё сильнее. Дом выглядел заброшенным, а в свете луны, ещё и довольно жутким.

«Неужели девчонка меня обманула?.. Что ж, я не удивлён…»

Капитан поднимается по крыльцу дома и слегка толкает дверь, но та не поддаётся.

«Заперто.»

Полицейский осматривается. В паре метров от двери расположено окно, стёкла которого измазаны грязью и пылью. Галица заглядывает внутрь. Почти ничего не видно. Но мужчина замечает, что шпингалет на окне сломан и бесполезно болтается на ржавом болтике. Створки же подпирает горшок с цветком, который давным-давно завял. Капитан надавливает на раму. Горшок, с едва слышным скрежетом отъезжает в сторону. Распахнувшись, окно испускает резкий зловонный запах. У полицейского слезятся глаза. Эта вонь ему знакома. Знакомо то, от чего она исходит.

Трупы.

Мужчина облокачивается на подоконник и, кряхтя, пролазит внутрь.

«О, боже… Что за смрад!»

Прикрывая нос одной рукой, он суёт другую в карман плаща, вынимая фонарик. Жмёт на кнопку. Тусклый свет озаряет комнату. Капитана едва не тошнит на пол от увиденного. На грязном полу, облокотившись раздробленным черепом о стену, лежит скелет. Из одежды на нём лишь рваная выцветшая майка. На стене легко различимы брызги запёкшейся крови. Рядом с трупом валяется охотничье ружьё.

«Что за кошмар здесь случился?!»

Сцена 8

– И хватит срываться на отца. Он не думал, что всё так обернётся.

– Значит, он – идиот.

– Тут не поспоришь. Но, то, что человек идиот, не значит же, что он плохой.

– Все проблемы из-за идиотов.

– Да… Помню, как-то раз мама отправила тебя в магазин, и, когда ты продукты в пакет складывал положил бутылку минералки на кулёк с яйцами. Все проблемы из-за идиотов…

– Это не одно и тоже.

– Ты нас в тот день чуть без ужина не оставил, так что… И, кстати, не хочется говорить, но…

– Я знаю…

– Знаешь?

– Если бы я тогда не ушёл…

– Перестань.

– Я не знал, что там остались патроны, – Миша плачет.

– Хватит я говорю!

– Прости.

– Нытик.

Сцена 9

Галица отводит фонарик от останков. В воздухе витает плотное облако пыли. Доски под ногами измазаны багряными пятнами. У противоположной от двери стены видно узкий коридор. Капитан медленно идёт в его сторону. Оказавшись в коридоре, он видит проход, по левой стороне которого расположилась дверь, покрытая белой облупившейся краской, испачканная кровью. Как и всё в этом доме… Напротив неё ещё одна точно такая же дверь, а чуть поодаль – третья.

«Я не верю, что здесь кто-то может жить… Не верю…»

Полицейский походит к первой двери. Взявшись за ручку, осторожно открывает. В нос ударяет сильная вонь протухшего мяса. Гул, издаваемый десятками мух, неприятно режет уши. Сквозь жужжание, слышно, едва различимое, тяжёлое свистящее дыхание. Галица светит в глубь комнаты и, от ужаса, тут же роняет фонарик.

«Какого… Что это за чертовщина?!»

Сцена 10

– Слышала? – шёпотом спрашивает Миша сестру, подрываясь с кровати.

– Слышала.

– Кто там?

– Меня спрашиваешь? Если ты не знаешь, то мне откуда?

Парень берёт топор, стоявший у изголовья кровати и выходит из комнаты…

ГЛАВА IV. НУЖНО БЫТЬ ДОБРЕЕ…

Сцена 1

Полгода назад…

Вечер.

Миша медленно проходит по коридору. Заходит в зал – он же кухня. Лиза сидит с книжкой в руках и босыми ногами, закинутыми на стол. Олег Сергеевич, что-то готовит на газовой плите.

– Долго ещё? – спрашивает сын отца, садясь за стол.

– Ещё пару минут, – отвечает мужчина.

– Что, проголодался, мелкий? – не глядя на брата, язвит сестра.

– Не называй меня так, – злится Миша.

– Как? Мелкий?

– Да.

– Почему? Ты же мелкий.

– Я не мелкий.

– Мелкий-мелкий… Малютка.

– Я не… Да иди ты…

– Что обиделся, мелкий?

– Нет.

– Обиделся…

– Нет!

Конечно, Миша, обиделся. В свои семнадцать лет, выше метра шестидесяти, парень так и не вытянулся, из-за чего обзавёлся комплексом на этой почве. Младшая сестра это чувствовала и, как опытный снайпер, стреляла в больную точку при каждом удобном случае. Снова и снова…

– Да ладно тебе. Не дуйся. Нет ничего плохого, в том, чтобы быть карликом. Одежду можно в детских магазинах покупать, она там дешевле. Колени со спиной болеть не будут. С девушками, правда, проблемы могут возникнуть, им, как правило, высокие нравятся. Но опять же, всё в твоих руках. Разбогатеешь, купишь крутую тачку, ну, или велосипед трёхколесный…

– Лиза, хватит, – пытается командовать Олег Сергеевич.

– Да всё-всё, молчу…

Миша сидит красный, как помидор.

– Слушай, – не унимается сестра, – Так ты расскажешь? Где ты его спрятал?

– Кого? – не понимает брат.

– Ну, горшочек с золотом, – Лиза не выдерживает и заливается смехом.

От экзекуции Мишу спасает внезапный стук в дверь. Девушка замолкает. Отец и сын переглядываются.

– Кто там? – спрашивает Олег Сергеевич, осторожно подходя к двери.

– Здравствуйте! – раздаётся громкий басистый голос из-за двери, пытавшийся перекричать гул ветра. – Мы… путники. Нам нужна помощь.

– Что случилось?

– Не могли бы вы открыть дверь?

– Извините, но мы вас не знаем.

– Ох, да будет вам. Мы просто путники. Мы не сделаем ничего плохого.

Отец вопросительно смотрит на детей. Те в унисон мотают головой.

– Кто с вами?

– Со мной только сынишка и супруга. Откройте, пожалуйста, пока мы не окоченели.

– Папа, нет, – беспокойно говорит Миша.

– Он прав, – говорит Лиза, – не вздумай.

– Ну, хватит вам. Нужно быть добрее.

Миша неодобрительно качает головой. Лиза строит недовольное лицо. Отец поворачивает ключ и отпирает дверь.

– Ох, спасибо! Приятно осознавать, что в наше время ещё остались люди, на которых можно положиться в трудную минуту.

В дом вваливаются три тучных фигуры. Первым входит мужчина, лет пятидесяти на вид, ростом, примерно под два метра. Снег, толстым слоем прилип к его окладистой, свисающей до ключиц, бороде, от чего великана вполне можно было принять за Деда Мороза. На плече мужчины висит ружьё, которое Олег Сергеевич сразу же окидывает беспокойным взглядом.

– Не волнуйтесь, – будто читая мысли, говорит бородач, – оно используется исключительно против зайцев. В дороге мы уже несколько дней, чем-то нужно кормиться.

Следом за мужчиной входит парень, примерно такого же возраста, как и Миша. Он почти на две головы ниже мужчины, но гораздо толще, от чего похож на шар.

– Здравствуйте, – тихим голосом говорит он, опустив глаза в пол.

– Здравствуй, – отвечает Олег Сергеевич, слега улыбнувшись и похлопав парня по плечу.

Последней заходит женщина – вероятно, супруга великана, но выглядит она гораздо старше. Возможно дело в угрюмой гримасе, от чего та напоминает уставшего шарпея. Женщина молчит.

– Одежду можете повесить туда, – говорит отец указывая пальцем на доску с крючками, аккуратно прибитую к стене рядом с дверью.

– Ой, спасибо, – выдыхает мужик, снимая меховую шубу.

Парнишка и женщина следуют его примеру.

– Ох, совсем забыл, мы же не представились, – снова говорит гость, разместив верхнюю одежду и ружьё на вешалке. – Я Макар.

Он протягивает руку хозяину дома. Тот её жмёт.

– Олег.

– Очень, приятно.

– Взаимно.

– А это Гриша – сынок мой. Ну и жена – Люба.

– Приятно, познакомиться. Миша. Лиза, – говорит Олег Сергеевич, поочерёдно показывая на своих детей, которые пристально разглядывают гостей. Макар, слегка улыбнувшись, кивает им в знак приветствия.

– А дети у вас не разговорчивые.

– Устали. День был тяжёлый. Много дел из-за непогоды навалилось.

– Ох, ну нам можете не рассказывать. Ха-ха-ха! Несколько часов по сугробам ползать пришлось. Думали, так и не найдём где от метели укрыться. Видели бы вы наши лица, когда дом ваш из дали увидели. Прям чудо какое-то!

– Вы, кстати, как раз вовремя. Ужин уже готов. Располагайтесь.

– Ой, спасибо! Не откажемся. Честно говоря, мы уже, кажется, дня два ничего не ели. Я бы сейчас хоть медведя съел. Ха-ха-ха!

Хозяин квартиры, расставляя тарелки, хихикает из вежливости. Гости усаживаются за стол. Макар и Люба оказываются напротив мест Олега Сергеевича и Лизы, великан при этом не отводит взгляд от девушки. Та же, наоборот, старается не встречаться с гостем глазами. Гриша и Миша сидят по краям.

– И какими судьбами в наших краях? – спрашивает Олег Сергеевич, раскладывая картошку по тарелкам. – Если не секрет, конечно.

– Да, какие уж секреты… Мы – паломники. Слышали, в ваших краях церковь есть. Её то мы и ищем.

– Церковь священной лозы? – напрягается мужчина.

– Да. Да! Слышали, что-нибудь о ней?

– Да… Слышали…

– И где она?!

– Здесь. В этом самом городе. В центре.

– Не может быть. Это, что же получается, мы дошли?.. Ха-ха-ха! Вот это удача. Любаша, – обращается Макар к жене, – у нас получилось! Правда всё-таки, рука Логоргутала нас к вам вела.

– Да… наверно… – голос Олега Сергеевича звучит немного неуверенно.

– Что-то не так?

– Ммм, как вам сказать…

– Как есть.

Олег Сергеевич садится.

– Понимаете, ни хочу никого обидеть, но церковь священной лозы… То, что она проповедует… Противоречит всем канонам христианской церкви. И… И здравого смысла.

– Вот как?.. А не могли бы пояснить? Что вы имеете в виду?

– Мне, если честно, не очень хочется говорить на эту тему.

– И всё же, не сочтите за хамство, но я буду настаивать, – Макар улыбается, пытаясь комбинировать агрессию и вежливость.

– Что ж, ладно… Не знаю, с чего начать… допустим… допустим, лоза… То есть, по версии данной церкви, если её можно так назвать, конечно… давным-давно, на Земле росло великое древо по имени Логоргутал, которое пустило семена, переродившиеся в апостолов, и эти семена возвысились к небесам, а затем долго-долго плыли по облакам, распускаясь и давая свои семена, которые падали на Землю и затем прорастали, перерождаясь в людей… – мужчина замолкает, так как у него закончился воздух в лёгких, – В общем, это, что-то в духе мифов древних египтян или греков, и, верить в такое в двадцать первом веке… Что же касается плоской Земли… Не знаю, что на это сказать…

Макар долго молчит, пристально разглядывая Олега Сергеевича. Затем говорит:

– Вы что, еретик?

– Нет. Нет, конечно!

– Но вы ведь не верите в Бога.

– Я не верю в вашего Бога. Уж, извините. Я – православный. И я следую канонам православной церкви. Стараюсь следовать… А церковь священной лозы… Это… Это какое-то кощунство… Если уж на то пошло, нет в городе никой церкви священной лозы. Есть православная церковь, а церковь священной лозы просто присвоила их храм в трудный момент, когда некому было дать им отпор.

– А! Понятно! Так в этом всё дело? Не можете смириться с поражением?

– Нет. Дело не в поражении… Просто… просто…

Олег Сергеевич замечает, как с каждой секундой, лицо Макара становится всё более серьёзным, даже злым, поэтому решает не договаривать и немного сменить тему.

– Ох, ладно… А… а как вы вообще узнали про церковь?

– Мир слухами полнится. Кажется, на острове все про неё знают. Конечно, большинство – такие же неверующие как вы, но вот, если говорить о нас, – бородач разводит руками, показывая на сына и жену, – то мы убеждены, что церковь священной лозы – это то, что спасёт мир от гибели. Знаете, я являюсь сторонником принципа «живи как хочешь, и не мешай жить другим», поэтому, без осуждения отношусь к любым точкам зрения, но, запомните мои слова, когда наступит конец, этот город будет единственным местом, которое пощадит карающая длань Логоргутала.

Олег Сергеевич, не знает, что ответить. Поэтому говорит:

– Давайте уже поедим.

– Ох! И правда, что-то мы заговорились. Ха-ха-ха! Конечно, давайте есть!

Макар берёт вилку и, впервые за вечер, прикасается к картошке.

– Ммм, – протягивает он, пережёвывая еду, – вкуснотища! Гляжу, повар из вас отменный.

– Ха, спасибо, – принимает комплимент Олег Сергеевич.

– Пацан, – обращается бородач к Мише, который всё это время молча слушал полемику мужчин, – учись у бати. Ммм, вот бы я так умел…

Парень насаживает картофелину на вилку и отправляет себе в рот.

– Вот, правильно, – снова говорит ему Макар, – ешь-ешь, а то не вырастишь.

– Я в комнате доем, – Миша, встаёт из-за стола и направляется с ужином в коридор.

Макар молча провожает парня взглядом.

– С ним всё в порядке? – говорит он Олегу Сергеевичу.

– Он не любит, когда ему про рост напоминают, – отвечает шёпотом мужчина, что бы сын не услышал.

– Ой, неловко вышло… Я не знал. Но, я так смотрю, он и без этого довольно хмурый.

– Да, пожалуй… Но, как человека, у которого год назад умерла мать, его можно понять.

– Ох… Соболезную.

– Спасибо.

– Как это случилось?

– Рак.

– Мда, печально… Мой брат тоже умер. Полгода назад…

– Соболезную. Это из-за неведомой болезни?

Макар молчит.

– Ой, извините меня за бестактность…

– Да нет, всё в порядке, – Перебивает его великан. – Просто, интересно вы сказали… Неведомая болезнь… Как по мне, всё предельно ясно. Просто, терпению Логоргутала пришёл конец. Но, всё же, отвечая на ваш вопрос, да, виновата «неведомая болезнь», – говоря это, он показывает пальцами кавычки, – но косвенно… Когда всё началось, остров тут же изолировали от мира. Обрубили связь. Отключили интернет. Окружили военными кораблями… Мой брат, Сева, был одним из тех идиотов, которые небыли готовы покорно принять свою участь. Он и ещё несколько мужиков, решили пробиться к материку на лодке. Я пытался его отговорить. Надеялся, что он одумается. Но куда там… Требования военных остановиться, люди в лодке проигнорировали. Сама лодка к тому моменту уже достаточно далеко отошла от берега, поэтому я ничего не видел. Лишь слышал залп пушки и душераздирающие вопли, последовавшие за ним… Вот так, был человек и нет человека…

Олег Сергеевич дослушивает печальный рассказ мужчины, но ничего не говорит, считая, что любые комментарии тут излишни.

– Слушайте, – опечаленно говорит Макар, – а у вас водочки нет, случайно?

– Нет. Такого у нас нет. Извините.

– Эх, жалко…

Макар смотрит на Лизу, которая, старалась абстрагироваться от россказней бородача, поскорее разделаться с ужином и, последовав примеру брата, уйти к себе в комнату.

– Да… Если и есть у вас в городе, что-то ради чего сюда стоит приехать, кроме церкви, то это девушки. В тех местах, из которых мы прибыли, никого подобного не встретишь. Ну, вы сами видите, – Макар показывает на жену.

Люба, кажется, пропускает это мимо ушей, продолжая поедать картошку.

– Дочь у вас – красавица, – говорит мужчина, обращаясь к Олегу Сергеевичу, – Гляжу, жарить картошку, не единственное, что вы делаете хорошо. Ха-ха-ха!

Олег Сергеевич улыбается, однако, видно, что ему не нравится в какую сторону идёт разговор. Макар снова поворачивается к Лизе и спрашивает:

– А у тебя жених, то есть?

– А что? – переспрашивает девушка, не скрывая раздражение.

– Да так… Просто, мы планируем задержаться у вас в городе. А сынишке моему уже жену искать пора, – великан кладёт руку Грише на плечо. – Глядишь, породнимся. Ха-ха.

– Можно было бы, – отвечает Лиза. – Но, понимаете, такое дело… я не зоофилка. Я с бегемотами не сношаюсь.

– Лиза! – кричит Олег Сергеевич, стукнув кулаком по столу.

Макар смотрит на девушку с гримасой смятения на лице. Как вдруг…

– Ха-ха-ха! Ничего себе! Дерзкая! Люблю таких!

Глаза Олега Сергеевича бегают от дочери к Макару и обратно. Теперь в смятении он.

– Мда… Ха-ха. Рассмешила… – успокаиваясь говорит Макар.

Лиза смотрит на Гришу. Если его отцу шутка понравилась, то вот сын, глядя в пустоту, глазами кастрированного кота, кажется вот-вот расплачется. Вообще, словесной атакой, она хотела задеть именно Макара, но глядя на жалкого толстяка, самооценка которого, явно оставляла желать лучшего, Лизе становится даже немного стыдно.

– Кстати, пока не забыл, – обыденно, будто ничего и не было, произносит великан, – когда мы шли сюда, не могли не заметить странный знак на подходе к городу.

– Знак? – переспрашивает Олег Сергеевич.

– Да. Большой такой баннер с перечёркнутой собакой. Что он значит?

– Ах, это… Это отголоски прошло. Его поставили на въездах города, сразу после окончания собачьей войны.

– Собачьей войны?! Это ещё, что такое?

– Ох, с чего бы начать?.. В общем, несколько лет назад…

Вдруг, комната, освещаемая парой тусклых свечей, озаряется ярким светом. Все сидевшие за столом, тотчас же оборачиваются к окну. Небеса окрасились слепящим белым, от чего, застигнутым врасплох свидетелям таинственного явления, приходится щурить глаза. Выглядит так, будто старая звезда, отжившая своё, взорвалась на небосводе. Миша, будучи в своей комнате, так же заворожённо наблюдает за, невероятной красоты, картиной, через окно, не в силах оторваться.

– Началось… – почти шёпотом произносит Макар.

– Что началось? – не глядя на собеседника, переспрашивает Олег Сергеевич.

– Судный день. Армагеддон. Это Логоргутал, я уверен. Он пришёл навести порядок. Наконец-то… Теперь всё изменится…

– А… м… нет… Больше похоже на…

– А, ну да, я забыл, что ты – еретик.

– Я не еретик, – нервно отвечает Олег Сергеевич, отрываясь от окна, переводя взгляд на Макара.

– Ты не веришь, – отвечает тот, так же повернувшись к мужчине.

– Я верю. Я верю в Господа нашего Иисуса Христа!

– Иисус – никто.

– Не надо… Не говорите так.

– Почему? Иисус – это просто человек. Что в нём такого? Кстати, малоизвестный факт: не многие знают, но Иисус родился здесь. На этом самом острове.

– Не думаю, что это правда… – не скрывая раздражения отвечает Олег Сергеевич, – Иисус точно родился не здесь.

Макар громко выдыхает и откидывается на спинку стула. Затем говорит:

– Нет… нет… Ничего у нас с вами не получится…

– Вы о чём?

– Да обо всём! – кричит великан, громко ударяя по столу ладонями и вставая со стула. – О нас. О вас. Я… Я пытался… Видит Логоргутал, я пытался, – мужчина ходит по залу туда-сюда. – Я весь вечер пытаюсь, как-то найти общий язык. А ты… – подходит к вешалке. – Ты только и делаешь, что говнишся.

– Я не…

Мужчина не успевает договорить. Ловким движением, Макар снимает с крючка ружьё.

Выстрел.

Голова Олега Сергеевича разлетается по всей кухне, как яйцо в микроволновке. Кровь фонтанирует из ошмётков, заливая, сидевшую рядом Лизу, которая, выпучив глаза, замерла на стуле. Ещё пару секунд спустя, бездыханное тело отца падает в тарелку с жаренной картошкой.

– Не здесь? Не здесь?! – вопит Макар, с покрасневшим от гнева лицом, – Вот сам у него и спросишь, невежда сраная!

Он переводит взгляд на Лизу.

– Ну, ты же видела? Видела? Он сам напросился.

Девушка пытается встать, но Макар ловко обегает стол, хватая её за плечо.

– Тихо-тихо, красавица, – великан проводит рукой по волосам обезумевшей от ужаса Лизы, – С тобой ещё не всё потеряно. Ты ещё можешь исправиться, – он улыбается. – Я помогу. Я покажу тебе путь к искуплению.

Всё случилось быстро. Миша, только услышав выстрел, выбегает из комнаты и направляется на кухню. Но едва оказавшись на её пороге, видит перед собой Гришу, кулак которого прилетает точно в висок парня, от чего тот теряет равновесие и падает, ударяясь головой об пол.

Жена великана молча наблюдает за происходящим, продолжая сидеть за столом будто ничего не произошло.