Читать книгу: «Никто не узнает», страница 3

Глава 3

Инесс

Прошел месяц с момента, как я поцеловала Тристана Костано. Точнее попыталась, но это было провалом года, а возможно всей моей жизни.

Я сидела в своей обычно манере, на подоконнике с книгой, когда в коридоре послышался грохот и крики. Узнала в этом шуме возгласы Джулсии, нашей домработницы, а потом и Габриэля. Спрыгнула с удобного места и спустилась на второй этаж, где Джулсия собирала осколки разбитого чайника.

Поплелась на первый, за Габриэлем, что перепрыгивал по три ступени, пытаясь догнать девушку, бежавшую из нашего дома.

Андреа де Лазар.

Смотря, как она бежит из особняка с глазами, что прыгали по нашим владениям в поисках надежды, мне стало больно. Она не виновата в том, что сделал ее отец. Но в нашем мире считалось, что за каждый проступок семьи платят дети. Брат пошел по этим гребаным правилам, когда, крепко сжимая локоть девушки, воротил ее за собой, выводя прочь изо двора.

– Это несправедливо, – покачала головой, смотря как закрываются наши врата за Даниэлем и Андреа.

– Это правильнее всего, – ответил Габриэль, сжав кровоточащий нос.

Черт, его лицо было в крови, капающей с подбородка на светлый мрамор уличной лестницы.

– Правильно, не всегда значит хорошо.

– Мы не ангелы, синьорина, – Габриэль приложил лед к ушибу, что вынесла Джулсия, сморщившись от брызгав крови.

– Ты прекрасно знаешь, что «хорошо» – не входит в среду нашего обитания, – закончил за друга Каир, запыхаясь подошедший к нам, после погони за украденной невесты.

Именно украденной. Сегодня должно было состоятся бракосочетание Андреа с младшим сыном Чикагского дона – Рицци Романо. Видимо, брат разрушил все их планы. Они получат похороны, вместо свадьбы.

– Ну конечно, – покосилась я, направляясь домой.

– Инесс, – стучащие по полу каблуки привлекли внимания.

Сделала вид, что не слышу. Опустила голову и начала подниматься по лестнице.

– Инесс! – громче повторила мама, и я все же остановилась, запредельно медленно поворачиваясь в ее сторону.

– Слушаю, – бесстрастно выдала в ответ.

Спорить, а тем более пререкаться не было смысла. Я ничего к ней не чувствовала.

Мне не было больно, когда она с осуждением смотрела на мой внешний вид.

Мне не было больно, когда она лепетала о дочерях своих подруг с восторгом.

Мне не было больно, когда она ругала меня за книги, которые я читаю.

Мне также не было больно, когда я плакала каждое лето, чтобы меня не отправляли меня в Неаполь, а она даже глазом не моргнула.

Мне никогда не было больно.

Не припомню, чтобы мы с ней могли сплетничать, болтать по ночам и хихикать. У нас не такие отношения. Больше похоже на дрессировку кота и его хозяина. При этом, думаю, к коту обращались бы ласковее меня.

Про папу…просто промолчу.

Все пятнадцать лет моей жизни, мамы и папы не было в моменты, когда они были мне так нужны. Они просто не участвовали в ней.

– Оденься нормально к ужину, – вновь ее карие глаза, такие же как и у меня, прошлись по моей одежде. – Не спускайся в этой пижаме.

– Хорошо, – скучающе зевнула, все равно зная, что сделаю свое.

Мама развернулась и шикарной осанкой направилось вон, но остановилась на пол пути.

– А еще, – приподняла она указательный палец, – Завтра нас в гостях ждет Карло с женой.

– У меня вокал, – напомнила я.

– Его подвинешь, – махнула она рукой, – Женщины синдиката собираются у них дома.

– Я не могу подвинуть.

– Подвинешь, – мама запечатала слова выразительным взглядом, и ушла, не давая даже выразить возражение.

Злая на весь мир, побежала быстро по лестнице на третий этаж, дошла до своей части особняка и закрыла дверь. Так громко, что содрогались стены. Но громче был выстрел, что разразился в лесу и донесся до меня сквозь открытое окно. Тело сжалось от жути происходящего.

Подбежала к стеклу, смотря как вороны разлетаются в небе. Я не знала этой девушки совсем, но что-то в груди медленно опустошалось, словно на курок нажала я. Что чувствовал брат? Осталось ли хоть толику чувств в его душе?

Но все оказалось совершенно не так. Брат зашел в дом с этой девушкой на руках. Живой. Девушкой.

С этого момента жизнь в особняке изменилась от слова совсем. Наш дом чуть не спалили в тот же день. Когда мама бегала, задыхаясь от дыма, я смеялась смелости этой девушки, и поняла, что однозначно с ней подружусь.

Так и получилось. Мы с Андреа нашли общий язык. Вместе тусили, она с удовольствием слушала мою лепету о книгах и сплетни про женщин других кланов. Брат часто просил приглядеть за ней в его отсутствие, что я и делала с удовольствием.

Прошло почти два месяца, и вот, мы все собрались в клуб. Теперь не я одна девушка в их четверке. Наша компания вошла в клуб «Caduto», славившийся своей секретностью. Здесь сливались самый значимые люди клана, что чаще всего хотели конфиденциальности.

Вдохнула полной грудью, когда оказалась в любимой атмосфере.

Громкая музыка заглушала все. Особенно мое глухо бьющееся сердце при виде господина адвоката, что шел справа от меня. Три месяца. Именно столько мы делали вид, что тогда ничего не было. Тристан продолжал насмехаться надо мной, как делают это все старшаки, и делал он всегда, а я давала отпор, пытаясь скрыть глупый восторг в глазах. Я уже сомневалась в реальности произошедшего. Я правда поцеловала Тристана?

Сейчас он был в шикарно сидящих на его заднице черных брюках и такого же оттенка рубашке, раскрыв первые две пуговицы, что демонстрировали серебряную цепь на его шее. Такую же, как и на его запястье.

Брат взял за руку жену, собственнически проходясь по ней взглядом. Андреа подняла подбородок. Меня восхищала ее стойкость. Она не опустила свою голову ни раз, пережив столько. Я не могу сказать, что в их отношениях с братом все было гладко. Девушка уйдет совсем скоро, как только Марко де Лазара окажется на том свете, но смотря в глаза брату, что сверкали удовлетворенным блеском, не могла в это поверить. Неужели все так легко закончиться?

– Инесс на тебе, – кивнул брат Тристану, спускаясь с женой по лестнице, – Не давай ей пить.

Закатила глаза, и толкнула в плечо Каира, что начал смеяться. Я знала, что Тристан не пил, так как завтра у него была важная встреча с братом и поставщиками товара в Нью-Йорк, но Каиру и Габриэлю не мешало напиваться до полу смертного состояния, как только мы расположились за своим столом на красивых матовых диванчиках.

Мне достался апельсиновый сок, чему я надула губы. Нет, я не пробовала алкоголь высокого градуса, как это сейчас делала например Андреа, но от пива не отказалась бы. Благо, я была не одна. Тристан пил воду, глядя на танцующие тела в клубе. Женские, черт возьми тела.

Внутри что-то горело из-за этого. Он никогда не посмотрит на меня так, как на большую половину милф в клубе. От этого осознания хотелось содрать с себя красивый топ, который когда-то заставила купить меня Джулс. Я не хотела признавать, но где-то в глубине души жаждала его внимания. Чтобы он улыбнулся, посмотрел на меня.

Но это не так. И никогда таким не будет.

От этого кровь в жилах скипала, как и от осознания, что Тристан танцевал с другой, пока Андреа и Даниэль развлекались рядом.

– Это не приведет к хорошему, – неожиданно заявил Габриэль, подтягивая скотч с кристально прозрачного бокала. Он следил за моим взглядом. Резко отвела глаза, подтянув трубочку к губам.

– Не поняла, – решила поиграть в дурочку.

– Ты прекрасно все поняла, синьорина, – усмехнулся Габриэль, – Я знаю тебя с пеленок, когда ты еще и задницу не умела самостоятельно подтирать. И могу прекрасно отличить, когда ты злишься, а когда чуть ли не давишься своими слюнями, смотря на него. Все это замечают, твой брат тем более. Но пока он думает, что ты ребенок и балуешься, но это совсем не так, да?

Сердце забилось сильнее при упоминании Даниэля.

– Это пройдет, – сказала сдавшись, – Всё когда-то проходит, не так ли?

– Сделай это быстрее, чем он разобьет твое сердце, – Габриэль чокнулся об мой стакан и по-теплому улыбнулся.

И тут понимание озарило меня: я смогу разлюбить и жить дальше, только если Тристан Костано разобьет мое сердце. Или я сделаю это самовольно.

***

Тем вечером над Сицилией прогремела гроза, полил дождь и поднялся ветер. Самое то для разбитого сердца.

Дома не было никого, кроме меня и Джулсии. Родители уехали на благотворительный вечер, Дэн и Андреа вместе с Каиром и Габриэлем на похороны Мартины Романо, сестры Андреа. Сегодня и свершится наказание Марко де Лазара за содеянное.

Я сидела на подоконнике, когда написала Тристану, задержав дыхание.

Я: Хей, привет :) Мне нужно тебе кое-что сказать. Можешь приехать?

Трис прочитал сразу. Загорелись три точки, осведомляющие, что абонент печатает. Я начала присасывать кончик своей толстовки от волнения.

Господин адвокат: это срочно?

Я: да

Он не ответил, оставив в неведении. Каждый две минуты смотрела в экран телефона. Он приедет? Нет?

Господи, сколько вопросов в голове.

Взяла книгу. И про себя умоляла страницам забрать меня отсюда. Дать все забыть. И глупую детскую любовь тоже.

Но каково было удивление, когда около нашего забора остановилась синяя Maserati Тристана. Он вышел из нее в сером костюме тройке. Господин адвокат с улыбкой поздоровался с ребятами, охраняющими вход. Затем направился к дому. С каждым его уверенным шагом что-то внутри подпрыгивало. Бабочки распахивали крылья, а потом резко умирали от страха.

Тристану открыли дверь. Спрыгнула с подоконника, босыми ногами выбегая в коридор. Смех Тристана донесся эхом до меня, распространяя мурашки по телу. Отошла от перил лестницы, когда шаги господина адвоката начали приближаться.

– Боже, я не смогу, – задышала глубже.

– Что не сможешь? – Тристан явился за спиной так неожиданно, что застыла на месте.

Его голос был мягок. Приятен. Он задевал какие-то струны внутри, как и его смех. Повернулась к нему, уловив взгляд ярко-голубых глаза, и поняла, что не смогу. Как я скажу, что люблю его, зная, что ответ никогда не будет взаимным?

– Ничего, – подняла руки в капитуляции, – Это было ошибкой. Извини, что потратила твое время, – развернулась, собираясь уйти.

Тристан замер в замешательстве, когда захлопнула дверь прямо перед его носом.

Сделала глубокий вдох.

Черт, но, если не сделаю сейчас, буду жить влюбленной дурой всю жизнь.

Снова открыла дверь, когда Тристан уже было развернулся.

– Я помню поцелуй, – выкрикнула вдогонку, крепко закрыв глаза от страха, окутавшего тело, – Я поцеловала тебя в ту ночь, Тристан. Я не забыла. – более твердо заявила я.

– Нет, не помнишь.

Сказанное заставило открыть глаза. Я вступила в игру. Сделала шаг из своей комнаты.

– Нет, помню.

– Не помнишь, – Тристан покачал головой.

– Нет, помню, – окончательно вышла ему навстречу. – Я позвала тебя, чтобы сказать, ты мне нравишься, Тристан. Возможно, это любовь, не знаю, – краткий смех сорвался с губ, но Тристану было явно не смешно.

– Ты глупишь, – он отошел на шаг, – Это просто детская влюбленность, ни иначе, ты потом поймешь.

– Я не ребенок, Тристан! – перешла на крик.

– Но в моих глазах, да! – Тристан тоже не смог совладать эмоциями, прижимая меня к стене рядом с комнатой, – В моих глазах ты все еще ребенок. Девочка, что не может получить тепла от мамы и прячется в своих бульварных романах, – Тристан усмехнулся, и тут я послышал треск, – Мне двадцать восемь, малая. Думаешь, найдя взрослого мужчину, сможешь заполнить пустоту, которую создал отец безразличием к тебе?

Треск-треск-треск.

Да, ты шикарно справляешься, Тристан Костано.

– Глубоко ошибаешься, – оскал пал на его губы, а голубые глаза уже не казались такими красивыми, когда в них горело пламя.

Застелившая пелена не давала вздохнуть.

– Возможно и так, и что с того? – улыбнулась.

Я улыбнулась даже сквозь слезы. Сердце начало давать трещины.

Треск-треск-треск.

– Ты хочешь своей смерти? – зарычал Тристан, сквозь сжатые зубы.

Его руки слишком сильно сжали мои плечи. Еще никогда Тристан не был так зол и раздражен, как делал это сейчас.

– Я не боюсь умереть, малая. Моя жизнь ничего не стоит, но твоя…

– Что моя? Она стоит чего-то? —ядовито сорвалось с моих губ, – Стоит ли, если человек которого я люблю, отказывает мне? Разве ты не хотел этого, Тристан? Не хотел поцеловать меня?

Глаза Тристана расширились. Ему такое даже в голову сбредить не могло. Он наклонился ближе. Его губы задышали злостью в мои.

– Я не хочу видеть тебя ни рядом, ни в поле моего зрения. Если увижу, разобью твое сердце, Инесс, и его уже никто не соберет.

Ты уже его разбил, Тристан. Разбил вдребезги.

Андреа, появившаяся в коридоре спасла ситуацию. Тристан ушел, а я осталась, сломанная на тысячу осколков.

В любом случае, я поступила правильно.

Глава 4

Тристану 33 Инесс 20

Сицилия, как и всегда встречала ярким и жарким солнцем, бегающими повсюду как муравьи туристами и тирадой певцов по улице, когда направлялся домой по оживленной улице. Тишина поприветствовала только когда выехал за город, на пустую трассу к своему райскому месту.

На телефон пришло сообщение. Открыл нашу группу с Каиром, Габриэлем и Дэном. Последний, кстати говоря, теперь туда не писал. Пять лет назад жизнь Андреа и Даниэля, нашумевшей пары клана повернулась с ног на голову. На данный момент Даниэль отбывал свой срок в тюрьме, а Андреа…собственно говоря, никто не знал, где была королева Даниэля Грассо Конселло. Даже мой брат. Дарио был совершенно ясен, когда говорил, что только помог с жильем, а куда она направилась дальше, никто не знал.

К: Наш адвокат пожаловал к нам?

Даже читая сообщения, слышал его ехидный смех и видел сверкающие сарказмом глаза.

Т: О, да. И Сицилия меня не щадит. Я умер в этой жаре.

Г: Приедешь сегодня?

Габриэль говорил о дне рождении Инесс. Сегодня малой исполнялось двадцать, и, как рассказал Каир, в честь этого устраивается настоящий бал. Кристиана Конселло не могла иначе.

Т: Не думаю, что это хорошая идея.

К: Прошло столько лет. Брось, все забыли ситуацию. Инесс повзрослела.

Г: И почти помолвлена.

Так и видел, как эта зануда закатил глаза и выдохнул.

И почти помолвлена.

Написанное эхом заиграло в голове. Ей исполнилось двадцать. Странно, но что-то внутри будоражилось от этого осознания.

Инесс Конселло была моей проблемой в пятнадцать, когда поцеловала меня, а после призналась в любви. В тот день я был готов выпрыгнуть с окна, когда она начала говорить. Хотелось заткнуть ее рот. Просто чтобы она не продолжала говорить запретное.

Все, чего касалась Инесс Конселло обозначалось огромным, красным словом «ЗАПРЕТ». Особенно после того, как Даниэль ясно дал понять, что отрежет мои яйца и повесит на рынке Балларо, прежде чем они окажутся там, где не должны быть.

С тех времен прошло пять лет. Я сторонился всего, могло бы подпустить Инесс ко мне. Даже особняка, в который раньше частенько наведывался. Мне не стоило давать ей никаких надежд, что я и сделал, улетев в Ломбардию, чтобы помочь клану строить новую территорию и подчинить людей покойного Марко де Лазара.

Даниэлю удалось стереть их с лица земли. Даже обычные люди не осмеливались произносить их фамилию, словно боялись, что сам Даниэль Грассо Конселло задушит их во сне. А может и сжечь, что сделал и с Марко.

Нажал на кнопку пульта, что открыла заборы моего дома автоматически. Припарковался и снова прочел входящее сообщение.

К: Давай же, мы соскучились по твоей самовлюбленной заднице.

Взгляд скользнул на заднее сиденье, где навострила уши Криспи, как только свистнул в ее сторону. Криспи – маламут, необыкновенно умными голубыми глазами и выражением лица.

Мама подарила мне ее, когда я переехал в Ломбардию, на радостях, что сын теперь рядом. Но это не отменило того, что встречались мы с ней только в моих заведениях или моей квартире.

– Ну что, Криспи, мне ехать на бал?

Она гавкнула.

– Гавкни еще два раза, если мне стоит туда поехать.

Гав-гав.

И одно сообщение, подтверждающее, что я поеду на это чертово день рождения принцессы Сицилии:

Г: Это Маскарад. Возьми маску.

– Мне придется оставить тебя одну на несколько часов, – сказал собаке, выходя из автомобиля и открывая дверь Криспи. Кажется, она и не была против.

***

Ресторан Карло Конселло был вторым местом после его казино, по знаменитости. Находился он в загороде Сицилии, что и позволяла сливкам преступного мира собираться здесь и устраивать пиры с кровью младенцев.

Нажал на газ и остановил свою синюю малышку у входа, после кинул ключи парковщику. Он забрал их и увел машину, пока я, подправляя свою серебряную маску на лице, шел по красной дорожке.

Ресторан и вправду был прекрасен. С виду напоминал исторический замок девятнадцатого века, окруженный огромными владениями вокруг. Горы, леса и реки. Приглушенный золотистый свет добавлял шарма, а карнавальные маски напоминали шикарные балы того времени.

Поправив свой кроваво-красный галстук, вошел в заведения. Играл джаз, официанты в одинаковых черных масках бегали с подносами. Взял у одного просекко, и направился к Каиру, стоящему возле Адрианы с детьми, жены покойного Диего. Каир был ее телохранителем. Габриэля еще не сумел найти в этой толпе. Хотя различить кого-то здесь немного трудновато.

– Тристан, – Андриана улыбнулась мне и обняла, когда подошел к ее столику, – Не ожидала тебя увидеть.

Я тоже, вообще-то, не ожидал себя здесь увидеть.

Нера, ее дочь, и сын Лукас стояли рядом, рассматривая толпу.

– Красивая маска, – добавила Нера, стоя возле Дри и сдержанно растягивая губы в улыбке, чем напоминала свою маму. Малышке кажется было лет восемь, если не ошибаюсь.

– О, спасибо, – наклонился к девочке и ущипнул за щеки, – Твоя тоже хороша.

– А до меня очередь дойдет? – цокнул Каир, подойдя и положив свою руку мне на плечи. Мы дружески обменялись рукопожатиями и заключили друг друга в братские объятия, пытаясь держать себя в узде и не ляпнуть что-то, что с большой вероятностью заставит нас застрелить.

Я видел Каира за эти годы. Мы часто собирались, как и всегда в особняке Габриэля за играми в покер. Но в последний раз, я прилетал на Сицилию три месяца назад. Сейчас активно занимался открытием своей зоны отдыха, что отнимало сил даже больше, чем документация и кипы бумаг, оставшиеся после грязных дел де Лазара.

– Ты, вижу, скучал больше всех, – усмехнулся другу, оставив бокал.

– Габриэль душит своим душнильством, – Каир обвел свою шею ладонями, делая вид, что задыхается, заставляя всех рассмеяться. Только Лукас оставался бесстрастным.

– Я все слышу, – Габриэль, появившийся неожиданно, отвесил подзатыльник другу, с рацией в руке.

Во время таких мероприятиях наш будущий консильери не отдыхал, как и большая часть солдат. Все должны были быть на чеку, особенно, когда дело касалось других кланов, которые сегодня присутствовали.

Лоренцо Конселло был болен, и в ресторане его не было, поэтому жена дона управляла всем и не пропускала разговора ни с одним важным лицом Синдиката.

Инесс не было. По крайней мере увидеть именинницу еще не удалось.

– Она выйдет чуть позже, – сообщил Габриэль, пожав мою руку и обняв.

– Я не ее ищу, – нахмурился, ударив придурка в плечо.

– Мне кажется, она разрушит все, пока согласится надеть платье от Кристианы, – Адриана косо посмотрела на свекровь, расхаживающую в золотистом платье в пол.

– Спорим на сотку, она не наденет, – загорелись глаза Каира.

– Не неси смуту, – Габриэль поднял рацию и заговорил в нее, – Не отходите от своих постов. Ни на шаг.

– Я буду спорить, – спохватилась, – Но…я знаю, что тетя не наденет платье.

– Что за чушь ты несешь, – Кристиана оказалась тут как тут, смерив взглядом внучку, – Она будет в платье.

Габриэль и Каир тут же отошли в сторону. Я же осмелился посмотреть прямо на женщину и сказать:

– Вы прекрасны, синьора.

Кристина перевела внимание на мою, увы, жалкую персону. Ее губы сжались еще сильнее, заставляя появиться морщинкам в уголках рта. Она оглядела меня с призрением.

– О, так это вы.

– О, да, я, – ответил с улыбкой.

– Что ж, вы вернулись, адвокат?

– Возможно и так, еще неясно.

У нас с Кристианой была взаимная неприязнь, граничащая между натянутой улыбкой и взаимообменом колкостей.

– Надеюсь, больше вас не видеть, – махнула Кристиана.

– Непременно, я тоже, – склонился, отдавая честь.

В глазах Кристианы Конселло я был грязнокровкой, только и всего. В клане была чистая Итальянская кровь. Всегда. Но я был исключением. Даниэль, приводя меня в клан, предстоял перед отцом, ручаясь.

Поэтому я и был мозолью для многих.

А еще огромной угрозой для ее дочери. Все знали, что Инесс дышала ко мне не ровно (это было в прошлом конечно), но все равно раздражало Кристиану, любящую строить из нее идеальную куклу.

– Просто держись подальше от Инесс, – сверкнула глазами женщина.

Не успел ответить. Шепот прошелся по толпе. Кристиана отвела взгляд, резко переводя его на лестницу. Казалось, светлая кожа синьоры переменилась в багровую, словно сейчас из ее ушей польется пар.

Тоже последовал ее примеру. И это стало самой огромной ошибкой в моей жизни. Неожиданно, все превратилось в огромную, мать твою, ошибку. Мой прилет, приход сюда и поворот чертовой шеи в сторону девушки. Именно девушки, что спускалась по лестнице на высоких шпильках, даже не смотрела под ноги, шагая прямо, с высоко сдернутым подбородком.

Показалось, что пуговица на шее взорвется и полетит. Захотелось содрать чертов галстук.

Инесс Конселло стала ядом, как только мой взгляд коснулся ее фигуры.

Она не надела платье. Это заставило улыбнуться. Такая чертовски взбалмошная. На ней были темно-серые джинсы скинни, красные шпильки от Джимми-Чу, что отлично сочетались с латексным корсетом, слишком грешно облегающим ее талию. Это была чертовски губительная красота. Смертельная для меня. Она не надела рубашку под корсет. Была только в нем. Ее тонкие плечи блистали при мягком свете, как и жемчужный чокер на шее. Она выбрала маску женщины-кошки, как и несколько лет тому назад в клубе. Это было непросто смело, это была чертовски отважно, если считать, что Кристиана почти пала в обморок.

Я улыбался смелости девчонки до тех пор, пока она не подошла к концу лестницы и подала свою ладонь Валентину Кизаро.

Ослабил галстук.

Она улыбнулась ему.

Еще ослабил галстук.

Он поцеловал ее в лоб.

Сорвал с себя галстук.

Они пошли вместе к центру.

Вот черт. Черт, черт, черт.

Внутри взорвались вселенские эмоции от осознания того, что я потерял несколько лет назад. Эта девушка могла бы быть моей.

Она и будет. Прошлось в мыслях, и я улыбнулся им, хотя не должен был.

Я не должен был даже думать о той, что являлась для меня запретным. Той, что младше меня на тринадцать лет. Между нами пропасть, а я думаю о том, как бы забрать у мерзавца Валентина, и сорвать с этих вишневых губ поцелуй. Ответить на то, что не ответил бы несколько лет назад. Сейчас бы, не задумываясь поглотил эту конфетку.

Я понял одно: она больше не была для меня ребенком.

Я пал жертвой падших. Жертвой Инесс Конселло.

Инесс засмеялась своему будущему жениху, и начала танцевать под живую музыку. Бокал готов был треснуть в моей хватке, но я поднес его к губам, выпивая все сразу.

Музыка сменилась другой. Инесс продолжала танец с Валентином, люди веселится, а я прожигать принцессу сегодняшнего вечера взглядом.

Она стала такой красивой, женственней, что захватывало дух. Я выпил еще один бокал, и понимая, что это чертово игривое на меня не действует, зашагал к барной стойке.

– Виски на два пальца*, – заказал бармену.

Габриэль оказался рядом.

– Что ты знаешь о нем? – указал подбородком в сторону малыша рядом с конфеткой. Между собой все ее называли именно так.

– Валентин Кизаро, сын младшего босса. Хороший парень, – пожал незначительно плечами друг.

– Хороший значит, – допив, поставил стакан обратно, смотря на бармена, – Повтори.

Габриэль молча следил за моими действиями. Но по его умному взгляду и вздохам было ясно, что он хотел мне что-то сказать.

– Давай, – закатил глаза, закончив с третьим бокалом, – Говори уже, я не могу терпеть твой надменный взгляд.

– Она тебя заинтриговала, – усмехнулся Габриэль, глядя на Инесс, что наконец оторвалась от ненаглядного парня, и обратила внимание на гостей, разговаривая с каждым.

Ее осанка была такой шикарной, а шаги на каблуках словно у пантеры, что выискивала жертву среди стаи гребаных антилоп. Валентин стоял рядом. Его рука скользнула по ее талии, пока он говорил с мужчинами.

– Повтори, – снова подвинул бокал.

– Хватит напиваться, – нахмурился Габриэль, – Прими, что проиграл. Она тебе не пара. Держи свой член в штанах, Тристан, – Габриэль отодвинул стакан, заставляя меня злиться еще больше.

– Дай мне бутылку, – сказал бармену.

– Но…, – удивился парень.

– Дай, – вытащил из кармана бумажник и кинул через стол. Парень поймал на лету. – Бери, сколько надо, но дай мне, черт тебя дери, виски.

Он послушался. Отдал бутыль, которую я забрал, отвернулся от Габриэля и направился на второй этаж, где было намного спокойней. После поднялся на третий, дальше нашел лестницу на крышу, и оказался на самой вышке, выпивая с глотки.

Пил не потому, что мой член захотел малолетку, а потому, что понял, насколько одиноким являлся. Это чертово чувство душило меня не на шутку. Подошел к парапету, перекинул ноги и сел. На улицу падал теплый свет ресторана, и приятная живая музыка развивалась вокруг. Еще один большой глоток жгучей жидкости, что прожгла горло, заставив зажмурится.

«Я люблю тебя. Ничего и никто это не изменит.»

Слова раздражали из-за своей лживости. Сделал еще один глоток, посылая воспоминания женского голоса, ее улыбки и глаз ко всем чертям собачьим.

Я повелся на эту игру раз. Больше не поведусь.

– Эй, это мое место, – мелодичный, при этом чертовски уверенный голос заставил обернуться.

Инесс стояла в нескольких шагах от меня. Она хмуро оглядела меня с бутылкой дорогого виски, который я уже наполовину пригубил.

– Только не порть мою и без того испорченную психику, умирая на моем дне рождение, если хочешь спрыгнуть, – ее губы, покрытые матовой помадой, изогнулось в чем-то подобном усмешке, – Потерпи до завтра, per favore** (итл. Пожалуйста)

– Привет, малая, и с днем рождения, – улыбнулся пьяно.

Инесс даже не дернулась. Ее губы все еще усмехались надо мной.

– О, это ты, – махнула она рукой, подошла к парапету и скрестила руки на груди, – Не думала, что увижу тебя.

Вытащил пачку сигарет, взял одну и зажег огонек.

– А я пришел, – хмыкнул, делая затяг, – О, точно, – оставил бутылку коньяка, залезая в карманы брюк и достав черную бархатную коробочку, – Принес тебе подарок, – встал с парапета, остановившись напротив малой.

Оставив сигарету между губами, открыл коробку. Подсветка тут же осветила подарок. Золотой плетеный браслет с розовым камнем посередине. Консультант посоветовал именно его, сказав, что девушкам нравится.

– Все получилось неожиданно, но я не мог прийти без подарка.

– Не стоило утруждаться, – Инесс взяла коробочку, и даже не взглянув, закрыла, после чего села на парапет, закинув ногу на ногу.

Она сняла маску, и сердце сделало резкий будоражащий удар.

Ее лицо обрело красивые острые черты. Подростковая округлость ушла, оставляя места красивым вытянутым щекам, не сильно пухлым, но сочным губам, ровному носу и длинным ресницам. У нее всегда были длинные ресницы, но сейчас из-за туши они становились еще длиннее.

Снова сделал затяжку, выдыхая дым в небо.

– Так что привело тебя обратно в наш город? – Инесс внимательно смотрела за моей сигаретой.

Я заметил, как изменился и охладел ее взгляд, когда она смотрела на меня. В нем не было ни детской наивности, ни ярого блеска, которые я видел каждый раз, когда она смотрела на меня.

– Твой отец, – ответил честно, отойдя еще на шаг, – Как я понял, Дон уходит в отставку.

– Он умирает, – сказала Инесс, скрывая дрожь в голосе. – Брат должен скоро выйти из тюрьмы.

– Мы должны ускорить этот процесс, – продолжил за нее, – Место Дона официально займет Даниэль.

– Брат этого заслужил, – Инесс подняла голову, засматриваясь на звезды.

Тоже поднял голову, выдыхая дым. Мы смотрели на звезды, вдали от шума и суматохи. И этот миг мне чертовски нравился. Небо делили только мы.

– С днем рождения, конфетка, – посмотрела я на девчонку Конселло, потушил сигарету об парапет и выкинул окурок, – Мне пора идти.

– Через месяц у меня помолвка, – сказала Инесс совершенно спокойно, – Приглашаю тебя.

Губы дрогнули в улыбки от ироничности приглашения. Зияющая яма в груди становилась еще шире, словно я терял что-то, чего еще никогда не обретал.

– Удачи, малая, – повернулся, уходя подальше от беды номер один в моей жизни.

– Тристан! – выкрикнула в спину Инесс.

Остановился. Так резко, словно этого и ждал. Приказав успокоиться, повернулся на возглас, не выпуская рук из карманов.

– Я все еще ребенок для тебя? – спросила малая, спустившись с парапета.

Секундное молчание упало тенью между нами, прежде чем я ответил.

– Нет, и это меня погубит.

***

Утром проснулся в чужой постели. Понял это, когда вместо мокрого носа Криспи, ко мне прижался женский нос. Девушка заулыбалась, а я оттолкнул ее.

– Я не говорил, что это на одну ночь? – во рту было так сухо, словно я наелся песка.

Встал с постели девушки, натягивая вещи.

– Понятно, – выдохнула брюнетка, не удосуживаясь даже прикрыться, – Откуда ты знаешь, может это у нас тобой не впервые?

Господи, что за ересь она несет?

Кажется, после того как Габриэль пьяного усадил меня в такси, я решил продолжить вечеринку. Последнее, что всплыло в голове, как я оказался в клубе. Дальше пустота.

– Слушай, – повернулся к ней, едва разлепив глаза, – Я не трахаю малолеток, это, во-первых, – встал, натягивая брюки, – Я не ищу связей больше, чем на одну ночь, это, во-вторых, – рубашка оказалась на моих плечах, – И я не женюсь, это, в-третьих.

Перечислил все принципы, которых следовал восемь лет, как только мой член перестал быть моногамным.

– Не переживай, мне давно восемнадцать. Вижу я тебя впервые, и замуж я не собираюсь. В ближайшее время точно, – кажется незнакомка закатила глаза, – Но твой дружок был шикарен.

– Я рад, – надел обувь, и взяв телефон на полке в прихожей, убежал из этого места, как от огня.

Выйдя, позвонил Каиру, чтобы тот меня забрал. Очевидно, я был в другом конце Сицилии, и сидел у порога какой-то многоэтажки среди узких проемов, когда черная ауди Каира припарковалась около бордюра. Его машина едва помещалась в этот переулок.

– Красавчик, познакомимся? – промямлил он писклявым голоском, спуская окно и очки на переносице.

Встал, поднял пиджак и зашагал к машине. Кондиционер в нем стал спасением. Откинулся на холодное сиденье и наконец задышал полной грудью.

– Есть вода? – спросил закрытыми глазами.