Читать книгу: «Как изгнать зло?», страница 3

Глава 4

Охота на упыря.

В клетке, что я соорудила, каждый элемент был скрупулёзно рассчитан для удержания зла. Прутья ковались с примесью костяного порошка. Раз за разом я натирала их соляным раствором, чтобы сделать ещё более крепкими и обжигающими нечисть. Доски – потолок, пол да дальняя стена – всё вымачивала в крепком соляном рассоле, рапе, так что дерево на ощупь стало твёрже камня.

Раз свесив ноги в колодец, я продолжаю спускаться – и дна всё нет. Каждый раз, как кажется, что природа зла и бесов раскрыта, Омут снисходительно раздвигается вглубь. И всё-таки не с пустыми руками я спускаюсь: кое-что мне удалось понять. Одержимых поддерживает сила завладевшего их телом беса. Та, что стояла передо мной, казалась истощённой. Руки тонки, как сучья, ноги усохли от недостатка движения, щёки впали так, что лицо стало похоже на череп, а спутанные волосы – воплощение хаоса. Предо мной был не человек, а тень. Пустая оболочка. Ходячий мертвец.

Проходя мимо, одержимая посмотрела на меня и сказала, не скрывая своего презрения:

– Хватит глазеть.

В ту ночь она впервые за долгое время покинула свою темницу и вышла на палубу. Я незамедлительно последовала за ней, убеждённая, что она собирается нарушить условия сделки и сбежать. Но нет. Она просто стояла, втягивая носом воздух и наслаждаясь последними крупицами ночной прохлады.

Сердце кольнула тоска. “Точь-в-точь как Настук”, – подумала я. Со спины их было не отличить. Такая же стройная, изящная фигура, длинные светло-русые волосы…

На востоке забрезжил рассвет – тонкая полоска света над верхушками деревьев. Глаза Настук были прикрыты, веки слегка дрожали, а щёки как будто налились прежней краской.

– Мне нужно отдохнуть, – сказала я, стоя рядом.

– Надеюсь, ты не проспишь до заката. – Настук открыла глаза и посмотрела на меня жёлтыми глазами бесовки. – На упыря лучше ходить днём.

Наваждение казалось таким реальным… Меня бросило в холодный пот. Ничего не ответив, я стремительно вбежала по лестнице на верхний ярус и заперлась в комнате. “Это не Настук, это не Настук, это не Настук…” – раз за разом повторяла я, обессиленно упав на пол и обхватив колени.

Мне удалось немного поспать, и, когда я вновь спустилась на палубу, солнце стояло высоко в небе. В воздухе чувствовался душный летний зной, от которого не спасала даже свежесть реки. Это время года было самым ненавистным мне. От холода спасает волчий мех, от сырости – сухая одежда и солома в сапогах. А вот жары никуда не спрячешься. Можно сколь угодно раздеваться, но кожу с себя содрать не выйдет.

К счастью, лето подходило к концу. С каждым днём солнечный цикл становился короче. Но вместе с долгожданным освобождением от жары приходило и другое. Сгущающийся морок приводил с собой разную нечисть, что страшила и старика, и младенца.

Именно тогда люди вспоминали, кто в их селе умел вести дела с тонким миром. Обычно это были мельники, кузнецы, пастухи да охотники. И особенно, колдуны и векши, то бишь знающие.

Взглянув на палящее солнце, я сверилась с карманным тактометром. Четыре полных такта до заката. Времени достаточно.

Одержимой нигде не было видно.

[Часть текста вымарана до нечитаемого состояния.]

Судно всё ещё стояло неподалёку от берега. Я прошлась по всей палубе, заглянула в кабину – никого. Карабин и патроны к нему хранились наверху, значит, она безоружна, не считая собственной силы.

Моё терпение быстро иссякло. Решив, что бесовка собирается ворожить с двигателем, я выскочила на палубу и почти бегом бросилась к корме. Там-то я и нашла Настук Йому за довольно неожиданным занятием.

Она сидела на краю, напевая какую-то весёлую мелодию. Руки были заняты работой. Чик, чик, чик…

Я застыла, в ужасе глядя, как светлые пряди падают в воду. Как она добыла нож – отдельный вопрос. Нельзя терять бдительность рядом с ней ни на секунду.

– Что ты делаешь с волосами?!

Не прерывая своего гнусного занятия, одержимая перестала петь и с вызовом посмотрела на меня.

– Не могу же я ходить с вороньим гнездом на голове, правда?

Разумное замечание. Но смотреть на то, как она оскверняет её тело, было невыносимо. Казалось, с каждым срезанным локоном бесовка присваивала тело себе, отбирая его у Настук.

– А если тебя кто-нибудь увидит так?

– Мы что, собираемся мило беседовать с кем-то из деревенских?

– Нет, но вдруг…

– Вдруг бывает только сама знаешь что… и упыри!

Одержимая рассмеялась собственной шутке, с явным удовольствием следя за тем, как меня это раздражает. Я же не собиралась так легко уступать ей.

– Хотя бы не разбрасывалась бы волосами, – сделала я замечание строгим голосом.

– Мне их собрать? С удовольствием спущусь за борт. С твоего позволения, конечно.

Йома оскалилась, выставив ряд белых зубов. За то недолгое время, что я спала, она стала выглядеть значительно лучше. Коже вернулся розоватый цвет, и она уже не выглядела такой иссохшей, как когда покидала кабину. Здесь, на открытом воздухе, без стен, пропитанных солью, и костей её сила постоянно росла.

– Нет, – ответила я, – я ещё не выжила из ума.

Примерно через полтакта мы были готовы. Я наскоро перекусила остатками сухарей, натёртых чесночным маслом (скорей бы уже поесть горячей еды – мочи нет терпеть!). На случай, если нам всё же повстречается кто-то из деревенских жителей, я предложила Йоме одну из своих старых масок. Как и моя, она была вырезана из кости, окрашена в яркий красный цвет и надёжно скрывала лицо и волосы, а плотная ткань вокруг шеи защищала даже уязвимые места на коже.

– Я не буду это носить.

– Это не обсуждается. Или в маске, или никак.

Одержимая с силой выпустила воздух из лёгких, но согласилась без дальнейших споров.

Смотреть на неё в маске было значительно легче. Не только из-за волос. Просто постоянно видеть дорогое лицо, но помнить, что за ним скрывается другая сущность… больно.

Запасшись солнечным порошком и солью, я спрятала кинжал в складках пояса. Винтовка была одна на двоих.

Я направила “Белую тень” к пирсу. Берег кишел мошкарой, но маски и плотная ткань одежды защищали от них. План был прост: вернуться к тому месту, где произошла встреча с упырем – и где, как я полагала, находилось его логово.

Мы долго пробирались сквозь густой подлесок, пока наконец не нашли на нужную тропу, что привела нас ко входу в пещеру. Капкан, оставленный днём ранее, захлопнулся, однако никакого следа крови или зверя не было. Костровище выглядело нетронутым, но в сама пещера была пуста. Тюк с вещами, спальник, меч, копьё, – всё исчезло без следа.

На смену удивлению пришло раздражение. Исчезновение монстра могло обернуться катастрофой. По уговору с покшинцами я должна была раз и навсегда избавить их от монстра. Говоря проще, убить его.

Йома стянула с головы маску и задрала нос, с шумом втянув воздух.

– Я же сказала…

– Кто-то другой жил здесь, не упырь. Пахнет… какой-то псиной. Разве ты не чувствуешь?

Соляной раствор, которым я обработала внутреннюю поверхность маски, и травы, вложенные в нишу у ноздрей, успешно отбивали запахи. Мне не хотелось вновь почувствовать аромат, источаемый телом упыря.

– В любом случае, это не оборотень. Возможно случайный путник с собакой.

(Очень большой собакой.)

Мы исследовали моё место для засады в поисках следов, указывающих, откуда пришёл монстр. Следов было много. Разных. На то, чтобы определить, какие из них принадлежат упырю, какие – путнику, а какие – мои собственные, наших знаний не хватало.

– Может ты снова понюхаешь воздух, – предложила я.

– Я тебе не ищейка, чтобы идти по следу.

Пытаясь сохранить остатки моего терпения, я сверилась с тактометром. Прибор показал, что до темноты теперь оставалось немногим больше двух тактов. Мы лишь зря потратили бесценное время!

Сделав глубокий вдох, я начала размышлять. В отличие от стрыг, упырями становятся уже после смерти. Значит, кто-то из жителей деревни мог вернуться с того света, превратившись в чудовище. Нападения начались в начале весны. Неусопшим мог быть кто-то, кто умер четыре-пять месяцев назад, и его могила сейчас должна быть пуста.

– Давай проверим кладбище. Прошлой ночью я видела разрытые могилы.

– У, кладбище… обожаю!

– Я слышу скепсис в твоём голосе.

При свете дня кладбище выглядело не таким зловещим, как ночью. Голбцы из жутких стражей превратились в обычные деревянные кресты с ликами и именами на них. Некоторые из могил действительно были осквернены.

Меня мало интересовало, что именно послужило причиной – нечистая сила или человеческая алчность. Важно лишь то, что в разрытых ямах тела покоились на своих местах.

Кроме одной.

По всем признакам могила была давно разрыта и совершенно пуста. Земля, успела высохнуть и зарасти травами и цветами. На кресте было вырезано имя – “Яркай”. Кем был этот человек и почему лежал в отдалении от остальных?

Певучий голос Настук Йомы вывел меня из размышлений:

– Почему трупы хоронят?

Вопрос был мне непонятен, и я уточнила, что именно вызывает в ней удивление.

– Кровь.

В тот момент я не нашлась, что ответить, но теперь, рефлексируя о событиях этого дня, начала понимать, что она имела в виду.

Нет силы крепче, чем уговор, скреплённый проточной водой, заговором и человеческой кровью. Сила Омута сильна, но опасным он становится только, когда в него попадает кровь.

Со стороны Церкви намного разумнее было бы предавать тела огню, а не зарывать в землю нетронутыми. Упыри, стрыги и другая нечисть известные охотники до человеческой крови.

* * *

Пришлось сделать перерыв. Йоме почудилось, что с берега за нами кто-то наблюдает. Ничего подозрительного я не заметила, но на всякий случай, осталась на палубе и теперь пишу, глядя на проплывающую зелень. Всего через семь дней закончится лето, а деревья уже начали готовиться к встрече нового сезона, и кое-где глаз радовали жёлто-красные пятна.

Охота на упыря. Продолжение.

Покша встретила нас умиротворяющей тишиной, нарушаемой лишь смехом и музыкой. Источником шума оказалась группа молодых мужчин и девиц в ярких нарядах и масках животных. Я уже видела таких. Они надевали маски в подражание колдунам, словно это могло дать им тайное знание. Просто людская выдумка.

Тем не менее, уличная компания была как нельзя кстати. Они могли бы пролить свет на то, кем являлся Яркай и почему был захоронен отдельно от остальных.