Читать книгу: «Как изгнать зло?», страница 5

Глава 5

38 день 2-го летнего месяца 11-го года.

Приятно сознавать, что трюм полон свежих овощей, зерна и солонины.

До заката остался такт. Скоро наступит время причалить к берегу на ночлег. Там уж и поем как следует – не наскоро, а с чувством.

Йома вызвалась помочь в поиске места для стоянки, дав мне время закончить свой долгий рассказ.

Охота на упыря. Заключительная часть.

Кузницы, как и мельницы, часто строили на отшибе, подальше от людских домов. Кузня Яркая не была исключением и находилась между деревней и рекой. Наш путь снова пролегал через лес, день постепенно клонился к вечеру, хотя до заката оставался полный такт. Длинные тени деревьев окружали нас со всех сторон, а под их сенью томительная жара понемногу отступала, и идти становилось легче.

Узкая тропа поросла сорной травой. Под ногами стучали старые доски. Я смотрела на спину одержимой и не могла не думать о Настук. Какой женщиной она могла бы вырасти, если бы не события одиннадцатилетней давности.

(Примечание: кажется, в сундуке наверху сохранились шёпотницы, что мы записывали в годы трудничества.)

Йома, резко остановилась, и я едва не наткнулась на неё.

Перед нами вырос двускатный сруб с пристроем и каменной трубой, почерневшей от копоти. Из трубы валил густой дым.

Не зная, радушно ли примут нас, я сняла винтовку с плеча и зарядила её разрывным патроном.

Ворота пристроя зловеще скрипнули, пропуская нас внутрь. Приторный запах гнили, смешанный с гарью, ударил в нос, несмотря на маску. Картины прошлой ночи всплывали в моей памяти, и, к своему стыду, я почувствовала, как страх холодной поступью сжимает горло.

Я была права: смерть кузнеца не разорвала его договор с бесом. В зловещем полумраке чёрт продолжал трудиться, чтобы огонь в печи не угасал. Бес не был настроен к нам агрессивно.

Выступив вперёд, я поприветствовала хозяина кузни:

– Чёрт, чёрт, не сердись на меня, не стану очаг твой гасить.

– Чего надо? Не видишь, работой занят, али чё, – проворчал бес, скрипучим голосом.

Он отдалённо напоминал гигантского муравья с двумя парами сучковатых рук. Одними он подбрасывал дрова в горнило, другими раздувал огонь при помощи мехов. Как и Йома, он был соткан из морока и сверкал жёлтыми глазами-бусинками, окутанными непроглядной тьмой.

– А, знатка пожаловала! А ты, – обратился он к Йоме, – верно, как и я, угодила в ловушку колдунскую.

– За себя говори, дурак. Не я сижу, прикованная к одному месту до скончания дней!

Желание одержимой выглядеть лучше в глазах своего собрата показалось мне… очень человечным. Я и сейчас не могу удержаться от лёгкой ухмылки. Однако размышления о природе зла я, пожалуй, приберегу для другого раза.

– Значит, ты кузнецу Яркаю служишь?

Осознав, что перед ним не обычные люди, чёрт стал словоохотлив.

– Так, значит. Служу. Заманил меня жертвою кровавою на реке, хитрец. Обещал душу свою после смерти. Вот только упырь теперь по лесам рыщет, кровушку свежую ищет, чтоб бродить да не остыть. А я здесь. Вечный огонь для него раздуваю. Даже после смерти, будь он неладен.

– Это он людей в Покше давит?

– Верно знатка говоришь. И не только их, но и проходимцев разных – хвать! – и сюда. – Чёрт рассмеялся скрипучим, как старое колесо, смехом.

Никто в Покше не упоминал о том, что нападения случались не только на своих. Деревня маленькая, всего пятнадцать домов, лишние заботы ни к чему. Да и кто бы хватился отдельных путников? Путешествия по земле – дело опасное. Бандиты, упыри, волколаки, лешие… кого только на дороге не встретишь.

– Хозяин мой, упырь ваш, давно уж бродит, – продолжал чёрт. – Не по ночам лишь, а и днём тоже, когда свет ясный.

– Быть не может, чтобы неупокоенный под солнцем ходил! Сказки свои девкам на базаре рассказывай.

– Коли не веришь, нечего было отвлекать от работы!

Бес взъярился. Свирепо сверкнув глазами, он оскалился, как дворовой пёс над костью. Кузница наполнилась гнетущим жаром. Веки мои тяжелели, а воздух, тягучий, как смола, забивался в лёгких. Почудилось глухое постукивание молота по наковальне. Насколько же силён этот бес, если даже через маску сила его просачивается.

– Прости меня, бес-кузнец! Помощь твоя нужна – без тебя ну никак не справимся! Как найти хозяина твоего?

Не сразу, но моя лесть усмирила его гнев.

– То-то же, – протянул он. – Но помогать не стану вам, не хочу делиться наградой с твоей чертовкой.

“Какой упрямец, – проворчала я про себя. – Выгоду хочет получить, когда сам в ловушке заперт”.

От исполнения договора с покшинцами зависело моё собственное выживание. Сухари, что я ела сегодня, были последними, что у меня остались.

Многие бы сказали: не дело искать помощи у нечисти. А я вижу это по-иному. Что для меня чёрт, что упырь – зло есть зло. Только одно мыслит, а другое убивает, ведомое лишь голодом и жаждой. Если выбирать, я выберу разумное.

Осталось только понять, как уболтать этого чёрта.

Старый договор кузнеца Яркая с нечистым был скреплён кровью и текущей водой. Оба не могли его нарушить. Кузнеца уже нет, а бес всё ещё поддерживает вечный огонь, будучи прикованным к этому месту, словно пёс на привязи. Он не может убить упыря и забрать обещанную душу. Поэтому продолжает свою бессмысленную работу.

Но что мешает заключить новый договор? Алчность – вот что управляет нечистью. Она сгубила этого чёрта в прошлый раз, она же сыграет с ним злую шутку сейчас.

Мои губы тронула улыбка, и я сказала:

– Если упокоим кузнеца, душа твоя будет, а сам ты – свободен. Согласен?

На некоторое время чёрт погрузился в раздумья. Я уже начала беспокоиться, что переоценила его желание освободиться, но наконец щель во тьме раскрылась.

– Согласен. – И чёрт начал рассказывать: – Он сюда-то редко заходит. Только по полнолуниям. Вона сколько всего натащил.

Взмахом руки бес снял морок, царивший в кузне, и перед нами предстала ужасная картина – семь тел на разной стадии разложения. Вот откуда такая сильная вонь.

Подавив приступ тошноты, я бегло осмотрела тех несчастных, кто стал жертвами неусопшего кузнеца. Четверо, несомненно, пропавшие покшинцы, – молодые юноши и девушки в праздничных нарядах, у некоторых даже остались их звериный маски на лицах. Ещё трое были одеты по-разному, вероятно путники. Один из них даже с крестом и в рясе. Все сухие и обескровленные.

– Зачем он трупы-то хранит несвежие?

– Да кто ж его разберёт, упыря-то. Есть может нечё, али чё. А я-то не могу прибрать, сами понимаете, работа.

Тьма всколыхнулась, и чёрт хихикнул.

Йома рядом со мной тоже хихикнула под маской.

Я же не находила в ситуации ничего смешного. Как минимум семь душ стали жертвами упыря и теперь лежали здесь забытые. Но нечисть – она и есть нечисть.

– Слыхал я, на чердаке скребётся чё-то. Думаю, там ваш упырь.

Выйдя из кузни, Йома перегородила мне путь. Выражения лица одержимой под маской было не разобрать, но я уверена, что она сверлила меня укоризненным взглядом.

– Две сделки в один день. Я тебя хорошо узнала за годы – ты в отчаянии.

[Часть текста вымарана и не читаема.]

– Займёмся делом, – сказала я твёрдо, – поищем вход на чердак и устроим засаду.

– Твоя беспомощность может тебе жизни стоить, а мне – тела.

Внезапно Йома толкнула меня с нечеловеческой силой, и я отлетела, больно ударившись о землю. Когда поднялась, передо мной уже разворачивалась схватка. Упырь, зверем навалившись на одержимую, прижимал её к земле. Они сцепились в отчаянной борьбе. Упырь клацал зубами, стараясь вцепиться то в руку, то в шею.

Я застыла, поражённая. Чёрт истину сказал: упырь, что при свете дня ходит!

Мой разум, несмотря на опасность, принялся искать объяснение. До заката оставалось совсем немного, но полная луна уже застыла в небе, обрамлённая краем тёмного леса. Тени деревьев, густые и длинные, укрывали крышу кузни от солнечных лучей. Это было пограничье – самое опасное время, когда ни день, ни ночь не держат полных прав.

Я цокнула. Это уже второй раз за два дня, как я угодила в засаду.

(Примечание: здоровый сон и сбалансированное питание – первое правило охоты на нечисть.)

[Приписка на полях: “второе – свет.”]

Подтянув карабин за ремень, я прицелилась, но выстрелить не решилась – слишком велик был риск задеть Настук. Вместо этого я сорвала с пояса мешочек с солнечным порошком и метнула его в сторону борющихся.

– Глаза!

Вспышка ослепила упыря, позволив Йоме взять верх. Руки бесовки утратили человеческий облик, пальцы изогнулись и удлинились. Острые когти покрывала густая тьма. Одним резким движением она полоснула по груди неусопшего, оставив глубокие, шипящие от скверны раны. Кожа Яркая начала пузыриться, словно её облить кипятком.

Оскалившись, монстр отступил, опустившись на четыре конечности. Как кошка перед прыжком, он готовился к новой атаке. На этот раз цель выбрал меня.

Сердце ёкнуло. Сильнее. Быстрее. Тяжелее. Даже голодный он превосходил меня.

Я метнулась в сторону, едва успев избежать столкновения. Нога поехала по траве, и острая боль вспыхнула в моей лодыжке. Стиснув зубы, я наугад выстрелила из карабина. Пуля попала в бок и пробила лёгкие упыря, выпустив из капсулы соляные кристаллы. Они вонзились в гниющую плоть, сжигая её.

Для любого живого существа рана была смертельной. Но не для мёртвого.

Быстро перезарядив оружие, я выстрелила второй раз, в живот. Упырь не замечал боли, но соль начинала делать своё дело. Я видела, как его движение становится более замедленным, а тело – кренилось на бок.

Рядом появилась Йома с верёвкой в руках. Её руки вновь обрели человеческий облик. Действуя сообща, мы смогли связать упыря по рукам и ногам. Рот забили соломой, чтобы он не мог укусить никого из нас.

Йома, не скрывая презрения, взялась за его редеющие волосы и резко дёрнула, запрокинув голову назад. Упырь взвыл, его тело извивалось, как пойманный уж. Я сыпала солнечный порошок прямо в пустые, налитые тьмой глазницы. Вспышка жара, резкий запах.

Трупное зловоние обрушилось тяжёлой волной. Смрад горелой плоти просочился сквозь маску, пропитал даже слои трав внутри. Он проникал в кожу, въедался в ткань. Желудок болезненно сжался, а горло охватило сухое, мучительное чувство.

Не в силах больше сдерживать себя, я сорвала маску, наклонилась к земле и выплеснула остатки скудного завтрака. Опираясь на руки, дрожащие и слабые, я дышала глубоко, пытаясь унять тошноту и вернуть себе хоть каплю сил.