Читать книгу: «Битва Света и Тьмы. Страж Кедрового Леса», страница 5

Катмуха – дева с кожей цвета пепла,

И волосами, словно воронье крыло.

Она ходила там, где тьма окрепла,

И сеяла забвенье, зло и зло.

Но в сердце тьмы, как искра, затаилась

Надежда, что однажды прорастёт.

В Катмухе сила света пробудилась,

И тьма, дрожа, отступила вперёд.

Она увидела мир, что был в страданьях,

И поняла, что тьма – лишь часть пути.

И в горьких, тихих, искренних рыданьях

Решила свет в забвенье принести.

Катмуха, дева тьмы, теперь – хранитель,

Баланса между светом и тенью.

Она – судья, она же – исцелитель,

И в каждом вздохе – новое рожденье.

Она танцует в лунном серебре,

И шепчет сказки спящим в темноте.

Катмуха – вечная, как мир во мгле,

И свет её горит в твоей мечте.

Так помни, путник, в час, когда тоска

Тебя окутает, как саван тьмы,

Что есть Катмуха, светлая искра,

И в ней найдёшь ты выход из тюрьмы.

***

Хамутай: Песнь о Забытом Боге

В тумане древних рощ, где шепчутся духи,

В пещерах, где молчат каменные лики,

Лежит предание, как уголек потухший,

О боге, чьё имя ветер уносит дикий.

Хамутай, его звали, Бог Забвения,

Не тьмы и не света, а серой границы.

Он правил не смертью, а сном, отрешением,

Где память уходит, как талая птица.

Он был не рождён, а возник из молчания,

Из трещин в ткани мироздания древней.

Его дыхание – шёпот отчаяния,

Его взгляд – пустота, что глубже вселенной.

Когда боги сражались в небесных баталиях,

Хамутай наблюдал, безучастный и тихий.

Его сила – в забвении, в вечных регалиях,

В стирании судеб, в безмолвии лихом.

Он не требовал жертв, не желал поклонения,

Его храм – это память, что медленно тает.

Он – эхо прошедшего, тень откровения,

Бог, чьё имя лишь ветер в лесах повторяет.

Но будь осторожен, путник, в ночной тишине,

Когда звёзды мерцают, как слёзы в тумане.

Ибо шёпот Хамутая может коснуться и тебя,

И ты забудешь себя, и мир, и все знание.

И тогда ты станешь тенью, блуждающей во снах,

Потерянной искрой в бескрайнем забвении.

Имя Хамутая – на твоих устах,

И ты, лишь эхо его вечного молчания.

***

Ахийабаба: Песнь о Забытом Боге

В песках забвения, где время спит,

Под солнцем выжженным, что вечно зрит,

Лежит легенда, словно древний прах,

О боге падшем, чьё имя – Ахийабаба.

Он был властителем небесных сфер,

Когда мир юн был, и не знал потерь.

Его дыхание рождало облака,

А взгляд – поля, где зрели колосья.

Но гордость, словно ядовитый змей,

Вползла в его божественный удел.

Он захотел быть выше всех богов,

И мир содрогнулся от его шагов.

Война развёрзлась в небесах тогда,

И молнии сверкали, как вода,

Что льётся с гор, сметая всё вокруг.

Ахийабаба пал и был разбит.

Его изгнали в земли мёртвых снов,

Где ветер воет, и не слышно слов.

Его лишили силы и огня,

И имя стёрли, словно тень от дня.

Но шепчут пески древние порой,

О боге падшем, с истерзанной душой.

О том, кто правил, и кто был низвергнут,

Ахийабаба – бог, навеки проклят.

И если ночью, в тишине степей,

Услышишь шёпот, что звучит скорбей,

Знай, это он, забытый и один,

Ахийабаба, бог, чей век угас.

Пусть эта песнь напомнит всем богам,

Что гордость – гибель, и ведёт к врагам.

И даже бог, могучий и великий,

Может пасть в бездну, если он горделив.

***

Вальдивия: Песнь Тумана и Древних Деревьев

В долине вечной зелени, где Анды смотрят ввысь,

Раскинулась Вальдивия, окутанная в миф.

Там, где река Калле-Калле шепчет древние слова,

Живёт душа лесов, что помнит времена.

Когда солнце сквозь листву пробиться не спешит,

И туман, как саван, землю нежно укрыт,

Просыпаются духи, что в деревьях спят,

И голоса предков в ветвях тихо звучат.

Говорят, что в древности, когда мир был молод и чист,

Здесь жили великаны, чьи шаги сотрясали лист.

Они строили города из камня и изо мха,

И знали тайны леса, что скрыты от греха.

Но гнев богов обрушился, и землю затопило,

И великаны канули, лишь память сохранила.

Теперь их духи бродят в зарослях густых,

И охраняют тайны, что скрыты в днях былых.

А в глубине лесов, где свет едва мерцает,

Живёт Ла-Пинкойя, что песни напевает.

Богиня вод и рыбы, с косой из морских трав,

Она дарит урожай, кто к ней душой был прав.

И если путник заблудится в чаще непроглядной,

И сердце его чисто, и помыслы отрадны,

То Ла-Пинкойя явится, укажет верный путь,

И защитит от зла, что хочет обмануть.

Вальдивия – не просто город, это сказка живая,

Где мифы переплетены с реальностью, играя.

Здесь каждый камень помнит легенды старины,

И шёпот ветра доносит отголоски тишины.

Так слушайте внимательно, когда гуляете в лесу,

Возможно, вы услышите древнюю красу.

Вальдивия откроет вам свои секреты,

И подарит частичку вечности, что в ней сокрыты.

***

Ла-Пинкойя: Песнь Горной Девы

В вышине, где скалы в небо рвутся,

Где ветер шепчет древние слова,

Живёт Ла-Пинкойя, дева гор, колдунья,

Чья красота затмит саму луну.

Её волосы – как горные потоки,

Сверкают серебром в лучах зари,

Глаза – как озёра, полные глубокой

Мудрости, что горы ей дарили.

Она танцует в вихре снегопада,

И эхо вторит песням её флейты,

В её руках расцветает горный сад,

И камни оживают, словно дети.

Ла-Пинкойя – хранительница тайных троп,

Она знает каждый шёпот водопада,

И если путник с чистым сердцем робко

В её владениях заблудился, надо

Её призвать, и флейта зазвучит,

И путь укажет, сквозь туман и мрак,

Но если злоба в сердце затаится,

То горы сбросят путника во мрак.

Она плетёт из облаков вуали,

И украшает ими пики гор,

И в час заката, в сумрачной печали,

Она поёт о вечности простор.

Так помните, когда в горах блуждаете,

О деве гор, о волшебнице Ла-Пинкойя,

И с уважением к природе обращайтесь,

И горы вам откроют двери рая.

***

Камень и Небо: Миф о Стоунхендже

В тумане веков, где легенды живут,

На равнине Салисбери, древний приют,

Стоит Стоунхендж, каменный страж,

Хранитель секретов, свидетель наш.

Когда-то давно, в эпоху титанов,

Земля содрогалась от бурных вулканов.

Жил Мерлин, волшебник, мудрец и провидец,

Владеющий силой, что мир переменит.

Король Артур, герой, в бою израненный,

Лежал на земле, жизнью оставленный.

И Мерлин, скорбя о судьбе короля,

Решил сотворить чудо, чтоб боль унять.

Он вспомнил о камнях, что в Ирландии спят,

«Пляска Гигантов» их люди зовут.

Целебную силу они излучают,

И раны любые мигом врачуют.

И Мерлин, призвав свою магию в бой,

Послал великанов за каменной горой.

Они, повинуясь волшебному слову,

Перенесли камни, сквозь землю и воду.

Но камни огромны, и силы нужны,

Чтоб их водрузить, чтоб стали важны.

И Мерлин, колдуя под лунным сиянием,

Наполнил их мощью, небесным дыханием.

Так вырос Стоунхендж, круг камней священный,

Для Артура стал он бальзамом бесценным.

И раны зажили, и сила вернулась,

И слава Артура вновь миру проснулась.

С тех пор Стоунхендж стоит, величавый и строгий,

Напоминая о магии, древней дороге.

И шепчут ветра сквозь камни седые,

О тайнах забытых, о силе былой.

И каждый, кто видит его силуэт,

В душе ощущает мистический свет.

Ведь Стоунхендж – не просто камней череда,

А мост между небом и нашей землёй, навсегда.

***

Этрусская Тень: Миф о Потерянном Солнце

В холмах Тосканы, где лозы сплетались,

И камни хранили дыханье веков,

Народ Этрусков, таинственный, властный,

Слагал свои мифы, как песнь соловьёв.

Богиня Вольтумна, земли повелительница,

Смотрела с небес на цветущий народ.

Ей жертвы несли, и молились ей истово,

Чтоб нива дарила богатый приплод.

Но Тьма пробудилась, из глубин Тарквинии,

Где змеи клубились в пещерах сырых.

Вьелфур, демон ночи, с глазами горящими,

Задумал похитить сияние дневных.

Он выкрал у Солнца его золотую колесницу,

И спрятал в пещере, где вечный туман.

Померкло светило, и мир погрузился

В объятья холодные, в сумрачный стан.

Этруски в отчаянье к гаруспикам шли,

Чтоб те по гаданьям нашли выход из бед.

И те предсказали: лишь кровь добровольца

Вернет Солнцу силу, и миру – рассвет.

Тарквиний, юный воин, с сердцем отважным,

Решился на подвиг, чтоб тьму победить.

Он в пещеру спустился, с мечом закалённым,

И Вельфура вызвал на смертную битву.

Долго сражались, в кромешной той мгле,

Звенела сталь, искры летели во тьму.

И Тарквиний, израненный, но не сломлённый,

Пронзил демона тьмы, исполнив судьбу.

Освободил он колесницу золотую,