Читать книгу: «Упырь», страница 4

– А как ты сюда попала?

– Тома устроила.

– Тома?

– Да. Чему удивляешься? Мы с ней вместе учились в универе. В одной группе. Она сразу уехала в Москву. Помыкалась, помыкалась и, в итоге, оказалась в «Дарах». Что делать? В Москве своих экологов более чем достаточно.

– Но она проститутка. Самая натуральная. Я лично сплавлял ей клиентов.

– Знаю. А ты знаешь, что у неё двое детей? И муж-алкоголик?

– Тебя послушать, что ни шлюха, то святая.

– В большинстве, так оно и есть. Во всяком случае, то, что касается наших девочек. Любительниц этого дела среди них всего несколько человек. Остальные пошли на это от очень большой нужды. – Светка помолчала. Её красивые тёмно-серые глаза широко раскрылись. – А меня ты тоже считаешь шлюхой? Только честно.

– Честно? – Гена задумался. – Не знаю. Но мне очень, очень не нравится твоя работа.

– А как мне она не нравится. Особенно теперь. Но что прикажешь делать? Впрочем, хватит обо мне. Давай колись. Как ты здесь оказался?

Гена вздохнул и начал рассказ.

– Когда мы все после десятого класса, как вы изволили выразиться, разбежались в разные стороны, я подался в историко-архивный.

– Странный выбор для молодого парня.

– А куда мне деваться с этакой внешностью? Только в архив, подальше от людских глаз.

Светлана поморщилась.

– Слушай, ты мне надоел. В натуре. Сколько можно кокетничать. Ты очень хороший симпатичный парень.

Гена насмешливо хмыкнул.

– И не хмыкай, пожалуйста. Ты хочешь сказать, что невысокого роста? А зачем тебе ноги от ушей? Тебе что, на подиуме топтаться? Для мужика не ноги главное, а то, что между ними. Извини за грубость, но ты меня достал своими надуманными комплексами. Хочешь знать: все наши девчонки только и мечтают о том, как бы затащить тебя в постель. А помани обручальным колечком, любая побежит за тобой на край света. И давай всё об этом? Продолжай, пожалуйста.

– После института у меня встала та же проблема, что у тебя. Наконец, дядя сжалился и устроил меня в архив УВД. Там я проработал до нынешнего лета. – Гена замер, оторопело уставился на Королеву. – В самом начале июня меня, вдруг, вызывает генерал. Представляешь, генерал! Меня! И начинает долдонить про распоясавшуюся наркомафию, потерянное поколение и всё такое. Между прочим, интересные цифры приводил. Жаль, ни одной не запомнил. Но и без цифр всё ясно. Полностью согласен с ним по всем затронутым вопросам. Неясно одно: при чём здесь я? Скромный работник ведомственного архива. Честно отрабатывающий свою хлебную корку. Потому что на большее я, к сожалению, не зарабатываю. Но генерал, надо отдать ему должное, весьма популярно и доходчиво просветил меня. Оказывается в ходе оперативно-розыскных мероприятий, так у них, кажется, это называется, было установлено, что наркотическая река, впадающая в наш забытый Господом город, берёт своё начало в городе-герое Москве. А если точнее, в ночном клубе «Дары Востока». Надеюсь, теперь тебе всё ясно?

– Ничего не ясно. Особенно твоя роль.

– Мне тоже. Но суть такова. Генерал предложил, нет, приказал любой ценой обнаружить и ликвидировать (или обезвредить? не помню) мозг наркомафии. Так сказать, отрубить гидре голову. Хороша задачка, да?

– Всё, что ты сказал – хорошо и правильно. Одного не пойму: почему именно ты? Ведь ты не профессионал? Наверное, ты и стрелять не умеешь.

– Не умею. И пистолета в руках не держал.

– Тогда почему ты?

– Потому что я рыжий. В самом прямом значении этого слова. На меня никто не подумает, что я засланный казачок.

– Всё равно, непонятно. Профессионал он и есть профессионал.

– У них уже погибло три профессионала. И знаешь почему?

– Почему?

– Потому что от них за версту разило профессионализмом. Вот генерал и решил пойти от противного. Предложить клоуна. А я – идеальная кандидатура.

– Хорошо. С этим разобрались. Идём дальше. Чью голову ты должен отрубить?

– Как чью? Наркомафии.

– А что это даст? Взамен срубленной тут же вырастут три новые. Как говорится, свято место пусто не бывает. Разве не так?

– Так, – согласился Гена со вздохом.

– Тебе не кажется, что тебе дали, мягко говоря, невыполнимо задание?

– Кажется.

– И что генерал, который давал тебе это задание, не хуже нас с тобой, заурядных пешек знал об этом?

– Похоже на то.

– И что ты собираешься делать?

– Отрублю гидре голову.

– Но мы с тобой определили, что это абсолютно бесполезное предприятие.

– Но что-то я должен делать? Должен я хоть как-то отработать деньги.

– Похоже, мы с тобой подошли к самому интересному. Что за деньги?

– Когда генерал отправлял меня на, – Гена задумался, – задание, он выдал мне миллион долларов. На расходы.

– Миллион долларов?

– Да. Копеечка в копеечку. То есть, центик в центик.

– Миллион настоящих американских долларов?

– Ну, не совсем настоящих. Где он их возьмёт. Но как он сказал, на территории СНГ с ними не возникнет никаких проблем.

– То есть, доллары фальшивые.

– Да, если тебе так понятнее.

– Ясненько. А он тебе, случаем, не сказал, где его превосходительство раздобыло так много фальшивой валюты?

– Нет. Я не спрашивал.

– Плохо, что не спрашивал. Как-никак, речь идёт о твоей жизни. А теперь и моей.

– Ты думаешь, он меня подставил?

– Не знаю. Но вляпался ты крепко. По самые уши. Много денег истратил?

– Я тебе говорил: около двухсот тысяч.

– Разменивал в банке?

– Нет. У менял. Мелкими партиями. Внешность изменял. На голову надевал парик. В шкафу валяется. Хороший чёрный парик. По-моему, мне идёт. Хочешь взглянуть?

– Не хочу. И, вообще, выбрось его куда-нибудь подальше. Но хорош генерал. Опытный мужик, профессионал. И такое сложное, прямо говоря, невыполнимое задание поручает дилетанту. Странно. Очень странно. Но – ладно. Взялся за гуж, не говори, что не дюж. Но один ты непременно пропадёшь. Тебе нужен помощник.

– Где его взять?

– А я на что?

– Нет, Светк, не женское дело гидрам головы рубить. Не хочу тебя впутывать. Пропадать, так одному.

– Ты меня уже впутал. Когда засунул мне в трусы полторы тысячи фальшивых долларов.

– Не таких и фальшивых. Ещё никто не вернул назад. И почему ты думаешь, что те, которые ходят у нас лучше этих? Я сличал: никакой разницы. Даже с одной купюрой ходил в банк. Сказал, что сомневаюсь в её подлинности и попросил проверить. Девушка проверила на машинке. Всё нормально.

– Очень рада за тебя. Ладно, хватит молоть воду в ступе. Что будем делать?

– Не знаю. Честно говорю: не знаю.

– Хорошо. Пойдём с другого конца. Что ты сделал?

– Купил квартиру. Устроился на работу. Всё.

– Немного ты наворотил. Может, оно и к лучшему. Ты детективами увлекаешься?

– Не-ет, – удивлённо протянул Гена. – А что?

– А то, что во всех детективах, во всяких случаях, которые я прочитала, герой начинает свою работу со сбора информации. Думаю, и нам надо заняться тем же.

– А как её собирать? Об этом ничего не написано в детективах?

– Написано. Информация собирается по-разному. Можно для начала взломать потайной сейф в кабинете у Газавата Саврасовича. Весь вопрос в том, как его найти?

– Я читал какой-то исторический роман. Так там, у графини был потайной сейф. Он был замаскирован картиной.

– В директорском кабинете все стены голые. Ни одной картины.

– Но сейф у него есть.

– Есть. Здоровенный такой.

– Придумал! – Гена хлопнул себя ладонью по лбу. – Потайной сейф спрятан в обычном сейфе. Улавливаешь мою мысль?

– Не улавливаю.

– Элементарно, Ватсон. Предположим, ты взломщик. Взламываешь обычный сейф. Там ничего. Ты обескуражено чешешь затылок и уходишь восвояси, проклиная по дороге зря потраченное время, судьбу-злодейку и загубленную молодость. Ты так расстроился, что не заметил маленькой хитрости. А именно: задняя или боковая стенка сейфа сдвигается! Вот за ней-то и прячется потайной сейф с бесценными документами, раскрывающими все жуткие тайны и подлые козни местной наркомафии.

– Прекрасно. Тайник мы обнаружили. Вопрос: кто будет взламывать его?

– Только не я. При всём моём, Светик, к тебе уважении… Я не смогу. Честно, не смогу.

– Верю, что не сможешь, – вздохнула Светлана.

– А что пишут в детективах?

– Там всю грязную работу выполняет главный герой. Весьма элегантно. В крайнем случае, взрывает сейф.

– Я не герой.

– Знаю.

– Меня даже на передачу не взяли.

– Какую передачу?

– Последний герой.

– А ты что, хотел поехать на остров?

– Ещё как хотел. Не взяли.

– Правильно сделали. Что за герой, который не может взломать элементарного сейфа?

– А что там говорится в твоих детективах, когда герой не находит в сейфе нужной информации? Ведь бывает такая ситуация?

– Бывает. Тогда … тогда герой устанавливает в кабинете подозреваемого субъекта подслушивающую аппаратуру и с её помощью предотвращает готовое совершиться преступление.

– Вот, – победно воскликнул Гена. – Как раз то, что нам надо.

Светлана скептически хмыкнула.

– Видишь ли, Гена, подобная аппаратура почему-то не продаётся в российских бутиках и супермаркетах.

– Наплевать. Пусть не продаётся.

– Наплевать-то наплевать. Только что ты будешь устанавливать? Где ты возьмёшь все эти микрофончики и прочие прибамбасы?

– Как где? В схроне.

– Каком ещё схроне?

– Я тебе разве не говорил? Ну да, правильно, не говорил. Дело вот в чём. Генерал дал мне координаты двух схронов. Так называются тайники. В одном я уже побывал, там всевозможные яды самых разных сроков действия. От мгновенных до года. И все освящены отцом Онуфрием. Так что греха не будет. Если, разумеется, не использовать их в корыстных целях. А во втором схроне должно находиться всевозможное оружие. Думаю, что там должна быть и прослушивающая аппаратура. Но я в том схроне ещё не был.

– Так надо съездить, проверить. Далеко он?

– В Подмосковье. Сорок минут на электричке. Затем два километра пешком.

– А на машине туда не проехать?

– Проехать-то можно, но я не рискую брать такси. Можно засветиться.

– А на электричке не засветишься?

– Но не пешком же мне идти?

– Зачем пешком? На машине.

– У меня нет машины.

– Купи. Или тебе жалко фальшивых бумажек?

– При чём здесь бумажки? Я ездить не умею. И прав у меня нет.

– У меня есть.

– У тебя?

– Ты так смотришь, будто у меня на лбу выросли рога в пять аршин.

– Да нет, – смутился Гена. – Просто не ожидал, что ты такая… продвинутая.

– Геночка, – усмехнулась Светлана, – сейчас каждая вторая девушка такая … продвинутая. Ты в своём архиве безнадёжно отстал от жизни.

– Возможно. А машина у тебя есть?

– К сожалению, нет. У нас с мужем была десятка. При разводе он оставил её себе.

– Тогда давай купим. Оформим на тебя. Может Мерседес?

Гена зарделся, представив себя в шестисотом Мерседесе. Светлана поморщилась.

– Не хочу я Мерседес. Мне что-нибудь поменьше. Пежо или Ситроен.

Гена вспомнил рекламный ролик и согласно мотнул головой.

– А долго у тебя всё это займёт?

– Купить – проблемы нет. За полчаса управимся. И пара дней на оформление учётных документов.

– Тогда чего тянуть? Сколько тебе понадобится денег?

– Я думаю: тысяч пятьдесят будет достаточно. Долларов, естественно.

– Ну, это ерунда. Я сейчас.

Гена бросился в спальню, открыл потайной сейф, кстати, чеченцы не смогли обнаружить его, и быстренько отсчитал пять стодолларовых пачек. Гордо вывалил на стол.

– Вот. Давай сегодня и начнём.

– Давай, – улыбнулась Светлана. – Только я бы сначала хотела немного отдохнуть. Ночь, как-никак. – Посмотрела в окно. – Точнее утро.

– Конечно. Я не говорю, что прямо сейчас и бежать в автомагазин. Слушай, – он оторопело уставился на гостью. – А ты где живёшь?

– Снимаю комнату в Люберцах.

– Так это у чёрта на куличках.

– Что поделаешь. Мало удовольствия мотаться туда, зато дёшево.

– А, – Гена запнулся, – не хочешь жить у меня? Квартира огромная. Практически пустая. Платить не надо. И работа рядом. Нет, – он испуганно замахал руками, – ты не подумай ничего такого. – Гена густо покраснел. – Я чисто по-дружески. Тем более, мы теперь компаньоны. Сама сказала.

– Сказала и не отказываюсь от своих слов. И предложение твоё принимаю с огромным удовольствием.

– Тогда ты прямо сейчас и оставайся. А вещички мы потом перевезём.

7. Сладкая парочка.

– Вот это да!

Светлана зачарованно разглядывала стеллажи, аккуратно заставленные разнокалиберными деревянными ящиками. Их объединяло одно: все они были выкрашены в защитный армейский цвет.

– На нём защитна гимнастёрка,– запела Светлана, дурашливо косясь на Гену, – она с ума меня сведёт.

Гена воспринял её взгляд как призыв к действию и тут же сдавил длинными ручищами хрупкое женское тело.

– Погоди, – Светлана вырвалась из обезьяньих объятий. – Не здесь.

Проще было остановить бульдозер. Генины лапы проворно шмыгнули под короткое розовое платьице. Светлана бурно протестовала, упираясь руками в Генину грудь, но её усилия были тщетны.

– Осторожно! Порвёшь. У меня нет запасных. Придётся ехать с голой задницей. Не рви! Я сама…

Они прикатили сюда на новеньком синем Ситроене. Это был первый, пробный выезд. Машина, не отягощённая возрастом и болезнями, летела как птичка. Светлана не заметила, как они оказались возле заброшенного колхозного сарая, скособочившегося на заросшем кустарником и молодыми деревьями поле, в подвале которого и был оборудован схрон…

Светлана осторожно сползла с ящика на дощатый пол. Ноги дрожали и предательски подгибались в коленях. Она оперлась о стойку стеллажа.

– Гена, – жалобно пропищала Светлана, – что ты наделал? Ведь мне вечером выступать. Какой может быть стриптиз, когда я едва стою на ногах? Кто будет смотреть на меня?

Гена виновато опустил голову.

– Я больше не буду.

– Ты? Не будешь? – Светлана едва не задохнулась от смеха. – Да я скорее поверю в то, что наши родимые наркобароны переключатся с анаши на сахарный песок, чем ты больше не будешь, – передразнила она Гену. – Потерпи хоть до моего возвращения. И на работе, ради Бога, не трогай меня. Ты не представляешь, чего мне стоит после этого задирать ноги и вертеть задом.

– Но ты обещай, что сразу, как только освободишься, придёшь ко мне.

– Дурачок. – Светлана взъерошила рыжие патлы. – Не приду. Прилечу.

Это была роковая ошибка. Светлана не заметила, как вновь оказалась на ящике.

– Ох, – это всё, что смогла и успела сказать Светлана, вновь проваливаясь в жуткую бездну, из которой ей, похоже, никогда больше не выбраться.

К слову сказать, за три дня их совместного проживания Гена бессчётное количество раз клялся Светлане в вечной любви и пять раз просил её руки. Светлана, безвозмездно предоставившая Гене в бессрочную аренду все свои наружные и внутренние органы, упорно отказывалась отдать ему свою руку.

– Об этом не может быть и речи, – как попка, твердила она одну и ту же фразу.

– Почему? – недоумевал Гена. – Ты меня не любишь?

–Люблю, – шептала Светлана. – Раз терплю такие муки.

– Тебе плохо со мной? – испуганно вскидывался Гена.

– Мне никогда не было так хорошо. И не будет, – убеждённо заканчивала Светлана.

– Тогда почему?

– Потому что я была замужем. Потому что у меня ребёнок.

– Ну и что? Я буду любить твою девочку как родную. Ведь она часть тебя.

– Не только меня, – вздыхала Светлана.

– Ну и что? – талдычил своё Гена. – Или ты не можешь забыть его?

– Его? – Светлана презрительно кривилась. – Для меня он просто не существует.

– Тогда в чём дело?

– Я хорошо знаю, что такое брак. И развод. И не хочу вновь проходить через это.

– Ты не веришь в мою любовь?

– Верю

– Ты знаешь, что я люблю тебя с первого класса? И никогда, ни на минуту не забывал тебя.

– Знаю. Я тоже всегда помнила тебя. – Светлана усмехнулась. – Даже в свой медовый месяц. Только я не верила, что мы с тобой когда-нибудь ещё встретимся.

– Встретились. Значит, судьба.

– Может быть. Но я не хочу рисковать. И что ты зациклился на штампе в паспорте? Дался он тебе. Я что, не принадлежу тебе? Вся, без остатка.

– Принадлежишь.

– Не гони лошадей. Дай успокоиться, оглядеться. Пойми, брак – это не только постель, но и многое другое. Поживём вместе полгодика, притрёмся. Страсть уляжется. Вот тогда и поговорим. Может, ты к тому времени передумаешь жениться на мне.

– Я? Передумаю?

И Гена остервенело набрасывался на Светлану.

Такой разговор, слово в слово, с неизменным окончанием происходил пять раз. И оба они подозревали, что за отпущенные Гене полгода он ещё произойдёт не менее пятисот пятидесяти пяти раз.

На этот раз Светлана не пыталась подняться. Она лежала на ящике и тихо скулила. Гена склонил над ней рыжую голову.

– Что с тобой? – испуганно спросил он, хватая Светлану за руку.

– Ещё один такой … марш-бросок, и все мои швы разойдутся, – жалобно пропищала Светлана.

– Какие швы?

– Такие. Я ведь рожала. Забыл?

– Ну и что?

– То, что во время родов у меня всё полопалось. Пришлось зашивать. А от твоего чрезмерного усердия я просто разойдусь по швам.

– Так что, – убито поинтересовался Гена, – мне теперь нельзя?

– Почему нельзя. Можно. Даже нужно. Но… в меру. В постели, а не на досках. Ради Бога, умерь свой пыл. Я всё-таки женщина, а не слониха.

– Хорошо. То есть, наоборот… Или… – Гена запутался, беспомощно посмотрел на Светлану. – В общем, я постараюсь.

– Постарайся, пожалуйста.

– Я постараюсь. Только…

– Что только?

– Мне всё время хочется. Я просто не знаю, что делать? Как только увижу тебя,… сразу хочу.

Светлана опустила ноги вниз, охнула, села. Поморщилась.

– Мы с тобой, всё-таки, люди, а не животные. Давай вести себя по-человечески. Не забывай, зачем мы приехали сюда.

Светлана попробовала встать. Ноги не держали её. Она вздохнула. Вновь опустилась на ящик.

– Видишь, до чего ты довёл меня? Ноги не держат.

Гена виновато потупился.

– Что глазки строишь? Начинай заниматься тем, ради чего мы притащились сюда. Я имею в виду аппаратуру для прослушки, – торопливо добавила Светлана.

– Слушаюсь и повинуюсь. – Гена вытянул руки по швам. – Разрешите приступить?

– Приступайте к досмотру помещения.

Гена открыл первый ящик.

– Огнемёт, – по складам прочитал он. – Нужен нам огнемёт?

– На данном этапе нет.

– Пулемёт?

– Тоже нет.

– Автоматы? Разные.

– Нет.

– Снайперская винтовка?

– Нет.

– Приборы ночного видения?

– Нет. Гена, ничего нам пока не надо, кроме прослушивающей аппаратуры. Вот её ищи, пожалуйста.

– Что, и пистолеты не нужны? Смотри, какой маленький. Аккуратненький. И не тяжёлый.

– А ну покажи.

Светлана повертела в руках маленький блестящий пистолетик. Прицелилась в угол.

– Осторожно! – Вскрикнул Гена. – Он заряжен.

– Не волнуйся. Он на предохранителе.

– Откуда ты знаешь?

– Что я пистолета в руках не держала?

– А где ты его держала?

– Я в универе занималась стрельбой. У меня первый разряд. Могла бы мастера получить, если бы замуж не выскочила.

– Да ты на все руки мастер. Чего бы я без тебя?

– Сказать?

– Ой, не надо.

– То-то. Я его, пожалуй оставлю. Буду возить в машине. На всякий пожарный. Вдруг, привяжется какой дурак.

– А если милиция остановит?

– Ну и что. Пусть останавливает. В моих личных вещах они копаться не будут. И затем, для чего нам столько фальшивых долларов? Откупимся от любой милиции. А на шахидку я, по-моему, мало похожа.

– Совсем не похожа, – пылко подтвердил Гена. – Ты похожа…

– Ну-ну, не отвлекайся. Ищи прослушку.

Гена обречённо вздохнул и продолжил процесс ковыряния в зелёных ящиках.

– Вот, – радостно воскликнул он через десять минут. – Нашёл.

– Прекрасно. Инструкция, надеюсь, есть?

– Есть. И очень подробная.

– Забирай всё хозяйство и тащи в машину. А я попробую встать. Ой!

– Стоп! Я сейчас вернусь и подниму тебя наверх.

– Ага, знаю я, чем это закончится. Нет уж. Я сама как-нибудь доковыляю. Вот никогда не думала, что это может так отразиться на здоровье.

– Я клянусь, что не притронусь к тебе.

– Как же ты понесёшь меня? На воздушной подушке? Даже интересно.

– Я имею в виду, что не…

Гена беспомощно зашлёпал губами.

– Ты поменьше думай. Или машину тоже ты поведёшь?

– Но я…

– Вот именно. Ничего не умеешь. Кроме этого. Так что иди. А я разомнусь немного.

Гена схватил коробку с аппаратурой и взлетел наверх. Светлана осторожно стала карабкаться по металлическим ступенькам лестницы. Ступеньки были рифлёные, но, тем не менее, скользкие. Светлана, цепляясь за железную трубу перил, кое-как взобралась по ним к люку. Высунула голову, огляделась. Гены в сарае не было. Светлана упёрлась руками в края лаза и попробовала вылезти, но сил не было. Сердце сжалось от накатившего страха. Не в игрушки играют. Вдруг за ними следили, и Гена уже убит. Теперь её очередь.

– Гена, – истерично закричала она. – Гена!

– Иду! – донёсся ответный вопль. Гена вкатился в сарай, бросился к торчащей из земли Светланиной голове. – Что случилось?

– Не могу вылезти. Сил не хватает.

Гена, как репку, выдернул за руки Светлану из лаза. Быстро заделал отверстие. Через пять минут никто бы не догадался о спрятанном под землёй тайнике.

– Аппаратура у нас есть, – задумчиво сказал Гена, когда синий Ситроен выбрался на асфальт и помчал их в Москву. – Но что толку.

– Что значит: что толку? – не поняла Светлана.

– Как нам её поставить? Не приду же я в кабинет к директору и не скажу ему: дарагой Газават Саврасович разрэши мине установить в твоём кабынэте пару жучков, а то минэ надо узнать, чем ви здесь занымаетесь.

– Зачем его спрашивать?

– Но как мы туда попадём? Ты видела, какая там дверь? А замки? Кто нам откроет их? Ведь я не герой из детектива и не умею орудовать отмычками. Да и нет их у меня.

– Зачем отмычки, когда есть ключи.

– Где их взять? Снять слепки? Так, кажется, поступают в детективах?

– Зачем тебе понадобились слепки, когда есть ключи?

– Ты что, издеваешься?

– С чего ты взял?

– Я полчаса талдычу, что не знаю, как нам попасть в кабинет. А ты: ключи, ключи. Знаю, что ключи. Где их взять?

– Как где? – От удивления Светлана едва не выпустила руль. – У меня в сумочке.

Пришла Генина очередь вытаращить глаза.

– У тебя? В сумочке? Что они там делают?

– Лежат.

– Прекрати издеваться! А то…

– Что: а то?

Светлана бросила на Гену хитрый взгляд.

– А то, что я тебя прямо сейчас…

– Ой, не надо! Я не буду.

– Что не будешь?

– Издеваться не буду. Но ключи у меня действительно есть.

– Откуда?

– Тётя Маша заболела.

– Какая тётя Маша? При чём здесь она?

– Тётя Маша – уборщица. Она убирает в кабинетах директора и главного бухгалтера. Или ты считаешь, что они должны работать среди зловонных мусорных куч? Так вот, тётя Маша заболела, точнее, не она, а внук. Но это не важно. Важно то, что я замещаю её.

– С какой стати? Охота тебе корячиться за гроши.

– При чём здесь деньги? Человек попросил, могла я отказать?

– Но почему именно ты?

– Потому что остальные отказались.

– А ты, почему не отказалась?

– Но кто-то должен, шайтан тебя побери! И не выводи меня из себя, а то сейчас врежусь вон в тот бензовоз.

– Не надо. Я всё понял.

– Кстати, с твоими домоганиями я уже три дня там не убиралась. Сегодня надо обязательно убраться. Надеюсь, поможешь?

– Разумеется, помогу. У тебя будут такие интересные позы…

– И не мечтай. Будешь устанавливать «жучки».

– Хорошо. Буду устанавливать тараканов. А ты не боишься молвы?

– Дорогой, уже всем всё известно. Девочки, конечно, в трауре.

– На какую тему?

– На ту, что я застолбила тебя. Видишь, дорогой, каким успехом ты пользуешься. Скоро мы все будем грызться из-за тебя как бешеные псы.

– Ничего, как только узнают, что я не норвежец, сразу утихомирятся.

– Ничего ты не понял. При чём здесь твой паспорт? Разве мне не известно, кто ты есть на самом деле?

– Вот ты и отказываешь мне.

– Гена, опять за своё. Неужели не можешь потерпеть?

– Сколько я должен терпеть?

Светлана задумалась.

– Ну, хоть домой вернёмся.

– Ты езжай побыстрее.

8. Совет почти в Филях.

– Дзинь, дзинь, дзинь! Вставайте, люди добрые.

Тишина.

– Недобрые тоже могут подниматься.

– Это кто ещё «недобрые»?

Слова со скрипом выползли из Светланиных губ, которые тут же плотно сомкнулись. Глаза даже не приоткрылись.

– Недобрые – это те, кто дрыхнут без зазрения совести, в то время как добрые люди давно на ногах и приготовили чудесный завтрак.

Гена (в роскошном атласном халате) неодобрительно покачал рыжей головой. Легонько пнул ногой передвижной столик на колёсиках. Столик подкатился к двуспальной кровати. На столике – поднос, заваленный едой. Терпкий аромат свежесваренного кофе заполнил комнату.

Светлана, не раскрывая глаз, потянула носом. Сглотнула слюну.

– Просто безобразие, издевательство над бедной невинной девушкой. Мало того, что всю ночь не давал сомкнуть глаз, так ещё и будишь в такую рань да столь изощрённым способом.

– Рань? – Гена выразительно кивнул на часы. – Уже двенадцать.

– Всё равно рань. И затем…

Светлана бросила косой взгляд на смятую подушку рядом.

– Завтрак в постель – это прекрасно, но я отвыкла просыпаться одна. Или твой пыл угас?

– Угас? Не дождётесь…

х х х

– Теперь не грех и позавтракать, – промурлыкала Светлана, сладко потягиваясь.

– По-моему, самая пора обедать, – заметил Гена. – Эх, сейчас бы тазик щей. А ещё лучше борща. Жирного-жирного. Густого-густого. Чтобы ложка стояла.

– Вставай! – закричала Светлана.

– Что случилось? – спохватился Гена. Он суетливо рылся в ворохе одежды, отыскивая трусы.

– Беги скорее в магазин.

– В магазин? Зачем? – Гена окинул взглядом столик. – У нас всё есть.

– Как всё? А закаточная машинка.

– Зачем она нам?

– Губы тебе закатать. Пообедаешь в ресторане. Или ты хочешь, чтобы я всё оставшееся до работы время проторчала на кухне, сооружая тебе борщ? Только, дружок, про это тогда забудь. Борщ, я имею в виду настоящий борщ, не любит суеты. Отвлечься от процесса его приготовления нельзя ни на минуту. Так что выбирай: либо борщ, либо любовь. На данном этапе они у нас никак не сочетаются.

Гена молитвенно сложил руки на груди.

– Инцидент исчерпан. Только любовь. Безмерная, безумная, сногсшибательная, восхитительная, всепобеждающая, трепетная. С самой большой буквы.

– Хватит паясничать. Пей кофе. И включи диктофон. Послушаем, что они там наболтали.

– Слушаюсь и повинуюсь.

Гена щёлкнул чёрной клавишей и, сев по-турецки на кровать, принялся уплетать бутерброды со всем, что попадалось под руку.

Очень долго не было ничего интересного. Чисто деловые переговоры. Они узнали много нового о личной жизни Газавата Саврасовича и Хашиша Дурманова. Так, первый был образцовым семьянином, а второй имел любовницу – официантку Люсю.

– То-то Люсьен нос задирает, – прокомментировала Светлана, густо намазывая бутерброд чёрной икрой.

– Какое нам дело до того, кто с кем спит? – Гена отвалился на подушку. Блаженно сощурил глаза. – Уф-ф, наелся. Сейчас самый раз…

Гена не успел высказать своё пожелание, которое, кстати, не являлось для Светланы секретом, потому что они услышали нечто весьма интересное. Судя по голосам, их было трое: Исламов, Дурманов, Дилаев.

Исламов. Проходите. Рассаживайтесь.

Дурманов. Разговор срочный? А то меня человек ждёт.

Исламов. Подождёт.

Дурманов. Он за товаром приехал.

Исламов. Ничего, обождёт.

Дурманов. Хорошо.

Исламов. Вопрос очень серьёзный. Тебе, Ахмат, что-нибудь известно о судьбе Амана? Где он? Что с ним?

Дилаев. Клянусь Аллахом, ничего не знаю. Как уехал с этим Гостем, так пропал. Как в воду канул. Жена волнуется, меня спрашивает. Что отвечать?

Дурманов. Действительно, странный случай. Не знаешь, что думать. Пропал человек. За несколько паршивых граммов.

Исламов. Я для того вас и пригласил, чтобы обсудить этот вопрос. Кое-что прояснилось.

Дурманов. Что именно?

Исламов. Нашёлся Аман.

Дилаев. Вах. Слава Аллаху!

Дурманов. Живой?

Исламов. Нет.

Дилаев. Застрелен?

Исламов. Нет.

Дурманов. Зарезан?

Исламов. Нет.

Дилаев. А что тогда с ним произошло?

Исламов. Этого никто не знает.

Дурманов. Что случилось? Говори.

Исламов. Сначала ты, Ренат, расскажи нам всё, что известно о Госте. Повторяю: всё, что знаешь. Как, кстати, его настоящее имя?

Дурманов. Это закрытая информация.

Исламов. От кого закрытая? От меня закрытая? От Ахмата закрытая?

Дурманов. Э, не надо, Газават. Не горячись. Аллах видит, я не хотел вас обидеть. Просто – это особо секретная информация, а у стен бывают уши.

Исламов. Какие уши? Сколько раз проверяли: чисто. (В этом месте Гена тревожно переглянулся со Светланой). Или ты нам не доверяешь? Конечно: ты давно в Москве, а мы только с гор спустились.

Дурманов. Зачем обижаешь, брат?

Исламов. Разве я обижаю тебя своим недоверием? Или Ахмат тебе не доверяет? Это ты нам не доверяешь.

Дилаев. Если я лишний, если мои заслуги перед Ичкерией так ничтожны, я могу уйти.

Дурманов. Не горячитесь, братья. Поймите, какую ответственность берёте на себя. Сейчас я один в ответе. Провалится человек в регионе – кто виноват? Дурманов. Потому что я один знаю всех глав регионов. Я один с ними связан. А когда знают трое, попробуй, найди в случае провала болтуна или, ещё хуже, предателя. Кого наказать?

Исламов. Нам не нужны главы всех регионов. Они нас не интересуют. Нам нужен один глава: Гость из Твери. Почему он нас интересует, ты поймёшь, когда я расскажу, что произошло с нашим боевым товарищем. А что касается наказания в случае провала, всех троих наказать.

Дурманов. Хорошо. Тебе виднее. Я расскажу всё, что знаю о человеке по кличке Гость. Его настоящая фамилия Недогрызов Иван Петрович (Гена тихо ойкнул). Полковник. Живёт в Твери. Служит в милиции. Женат. Двое детей. Организатор прекрасный. Дело поставлено чётко. За всё время деятельности ни одного провала. Рассчитывается всегда вовремя. Не кривя душой, скажу, он – наш лучший работник.

Исламов. Прямо на доску почёта.

Дурманов. Так оно и есть.

Исламов. А теперь послушай, что натворил твой образцовый работник и примерный семьянин. Аман, как я уже сказал, нашёлся. Вернее, его нашли. Труп. В лесу, вдоль дороги Москва – Санкт-Петербург. В заднем проходе обнаружена сперма.

Дилаев. Вах, он его опустил!

Исламов. Это ещё не самое страшное.

Дурманов. Что может быть страшнее? Что может быть позорнее.

Исламов. То, как он убил Амана.

Дилаев. Как ещё можно убить человека, если он не застрелен и не зарезан? Задушил он его, что ли?

Исламов. Нет.

Дурманов. Да что он с ним сделал?

Исламов. На теле Амана нет ни одной царапины. За исключением маленькой ранки на горле. А ещё в трупе нет ни капли крови.

Дилаев. Вытекла.

Исламов. На земле в радиусе ста метров не обнаружено ничьей крови.

Дурманов. Куда же она подевалась?

Исламов. Ответ напрашивается один: полковник выпил кровь у Амана.

Долгое молчание.

Дилаев. Какой он полковник после этого? Вампир.

Дурманов. Упырь какой-то. Даже не верится.

Исламов. Я сам не поверил. Ездил в морг. Всё так и есть. Он прокусил Аману горло и сосал кровь прямо оттуда.

Делиев. Аллах акбар.

Исламов. Что будем делать? Аман, конечно, виноват. Но такой позор, такая страшная смерть за несколько украденных граммов героина.

Делиев. Надо убить этого Упыря.