Читать книгу: «Железнодорожница 2», страница 3

Глава 4

Впрочем, в следующую минуту я увидела Диму. Он встал из-за своего столика и помахал мне рукой. Вот же молодец какой, уже и столик занял. С таким парнем не пропадешь! Про таких говорят – будешь падать, а он тебя поймает.

Я пошла по проходу, а Дима взял со столика букет цветов и протянул мне.

– Ой, какие милые желтые ромашки! – я с наслаждением вдохнула запах летнего луга. – Спасибо! Ты где их достал?

– Да у бабушек на станции купил. Каждый день новым букетом запасаюсь, а потом каждый вечер здесь тебя жду. Я рад, что ты пришла.

И он поцеловал меня прямо в губы.

На нем была черная блестящая рубашка и белые брюки.

– Я тоже рада тебя видеть, – от его поцелуя по всему телу пошла дрожь, и я поспешила сесть за столик.

– Ты не против шампанского? – спросил Дима, усаживаясь напротив меня.

– Почему бы и нет? Мы же ограничимся парой бокалов, верно?

– Да-да, – поспешил заверить меня Дима, – ты же знаешь, я непьющий. А то, что позвонил тебе тогда в таком состоянии, так это большая редкость для меня.

– Понимаю.

– На тот момент я думал, что так и останусь на всю жизнь одиноким и несчастным. Но, – Дима оптимистично развел руками, – буквально через несколько дней я узнал, что все еще возможно.

«Это после того, как Олечка призналась в своем обмане», – поняла я. Но вслух не стала упоминать имя негодяйки.

Мы заказали к шампанскому бутерброды с икрой, салаты «Сельдь под шубой» и «Мимоза», пирожные «Корзиночка» и «Картошка». Тут как раз поставили музыку, и на весь вагон заиграла веселая песня в исполнении ансамбля «Сябры». Не все слова я могла разобрать. К тому же, мы продолжали разговаривать.

«…Васильки во ржи, теплые, степные,

Пристально чисты, как глаза России!

Эти синие цветы у студеной речки

Собирали я и ты, собирали я и ты.

Василечки-васильки…

Только снова верим в радость я и ты!».

Мелодия и правда заряжала радостью и хорошим настроением. В компании Димы я чувствовала себя так легко и свободно, что даже, не удержавшись, задвигалась в такт приятной музыке.

– Хочешь потанцевать? – с готовностью взглянул на меня Дима.

– А здесь можно? – я с сомнением оглядела размеры прохода между столиками вагона-ресторана.

– При желании все можно.

– Ну тогда попозже обязательно потанцуем. Давай сначала выпьем шампанского и попробуем пирожные. И еще мне надо тебе кое-что рассказать.

– Что-то случилось?

– Да, – я пригубила шампанское. Необыкновенный вкус, не то, что всякая химия из той моей прошлой жизни. – Я звонила домой из переговорного пункта в Иркутске.

– А дома кто-то остался?

– Да, Вадим с нами не поехал. Он недавно устроился в пароходство, к тому же, ему скоро в рейс. Поэтому мы решили ехать без него. Только я, дед и Ритка. Короче, я позвонила, а трубку взяла женщина. Молодая, судя по голосу.

– Может, ты не туда попала?

– Я тоже так подумала, но… – я вздохнула и рассказала, как услышала голос Вадима на заднем плане. – Поверить не могу, честно говоря. Как он мог дойти до такой наглости? Чтобы к нам в дом…

Дима со стуком опустил свой бокал на стол.

– Альбиночка, – в его глазах заплескалась целая гамма чувств, – ты понимаешь, что это означает?

– Что?

– А то, что после этого со спокойной душой можно подавать на развод! Ты же теперь станешь свободной, и мы наконец-то сможем пожениться!

Я сама не заметила, как оказалась в его крепких объятиях, как мы выскочили из-за стола и закружились в танце.

– Дима, ну что ты делаешь? – хохотала я. – Что люди подумают?

Наверно, на наших лицах были написаны чувства искренней радости и восторга. Потому что все люди, которые сидели за столиками, смотрели на нас с добрыми улыбками и как будто поддерживали понимающими взглядами. И казалось, все они счастливы за нас. Одна пожилая пара – мужчина со своей спутницей, сидящие у прохода, любовались нами и одновременно переговаривались между собой. Должно быть, вспоминали свою молодость.

– Ой, мы мешаем, – воскликнула я, увидев официантку, идущую по проходу с подносом.

И, как нарочно, это была та самая девушка, которая заглядывалась на Диму, а потом призналась об этом нашей проводнице!

Она умудрилась проскользнуть мимо нас. При этом с неудовольствием зыркнула на меня и досадливо бросила Диме:

– Дождался все-таки?

– Да, – ответил ей Дима, – я женюсь на любимой женщине!

– Ну, счастья вам! – вымученно улыбнулась она и побежала дальше по проходу.

– Мы наконец-то будем вместе, – повторял Дима, кружа меня под музыку.

А я перестала смущенно озираться на окружающих. Ведь прямо передо мной был самый прекрасный мужчина на свете. Именно это было главное. Он держал меня в своих объятиях, и мне казалось, что круговерть танца уносит нас куда-то за пределы этого поезда. И что кружимся мы уже где-то там, среди березок, мелькающих вдоль полотна железной дороги.

И песня, звучавшая в вагоне, разливалась в ушах, трепетала по всему телу безумным вихрем. Хотя это была не такая уж танцевальная мелодия. Те же «Сябры», только следующая песня на пластинке, которую поставили на проигрыватель:

«Олеся, Олеся, Олеся,

Как птицы кричат, как птицы кричат,

Как птицы кричат в поднебесье,

Олеся, Олеся, Олеся,

Останься со мною, Олеся!».

Как вдруг я наткнулась на взгляд… деда, который сидел за одним из дальних столиков с Валентиной Николаевной. Меня бросило в жар. Час от часу не легче – то одно, то другое! Но вопреки моим страхам, дед и его спутница улыбались вполне одобрительно и даже приветственно мне помахали.

– Что такое? – спросил Дима, заметив мое очередное смущение.

– Ничего-ничего, – заверила я, пытаясь успокоиться, – все хорошо.

«Как счастье, как чудо, как песня», – отзвучали последние аккорды песни, и мы вернулись за свой столик.

– И как мне все это понимать? – решила я уточнить. – Ты делаешь мне предложение?

– Я тебе давным-давно его сделал, – рассмеялся Дима, – неужели не помнишь? Осталось только кольцо тебе вернуть, которое украла та женщина.

«Та женщина»! Он даже не сказал «твоя сестра», не назвал ее по имени. Просто «та женщина». А может, уже и забыл, как ее зовут. Что, в общем-то правильно.

– Ой! – я прижала руку к груди, там, где сердце. – Какая красота!

На столике передо мной материализовалось колечко невиданной красоты. Массивный ободок, как у всех советских колец. Золотые лепестки в форме цветка, а посередине – сверкающий бриллиантик. С двух сторон от цветка располагались бриллиантики поменьше. Боже мой, неужели и в этой, моей новой жизни, появилось первое шикарное украшение?

– Я его всегда носил с собой, – объяснил Дима в ответ на мой ошарашенный взгляд, – с того самого дня, как та женщина мне его отдала.

Я взяла это произведение искусства и надела себе на безымянный палец левой руки. Оно оказалось как раз впору. Что неудивительно, ведь покупалось оно именно для Альбины. Интересно, как Дима смог приобрести такую дорогую вещь? Он ведь тогда был всего лишь курсантом. Хотя, может, родители помогли. Или мама отдала свое для будущей любимой невестки.

Но спросить об этом я не решилась. А то опять буду выглядеть нелепо и вызывать недоуменные взгляды. Ведь настоящая Альбина не могла не знать таких нюансов.

– И я теперь могу его носить? – представляю, какой восторг отразился на моей физиономии.

– Конечно, – кивнул он, – оно ведь твое.

От этого изумительного кольца невозможно было оторвать взгляд. Я всю жизнь готова была любоваться переливами моих любимых бриллиантов.

Но… надо было решать насущные вопросы, и я продолжила разговор.

– Дима, ты знаешь, и всегда знал, что я отвечаю тебе взаимностью, – начала я, – но теперь ситуация несколько другая. Прошло столько лет, многое изменилось. И самое главное, есть Ритка. Она до безумия любит своего отца. И просила меня с ним не разводиться.

– Да, это проблема, – согласился Дима, – но раз это проблема, то ее надо решать. И наверняка есть способы. Ты знаешь, мне почему-то кажется, что решение лежит на поверхности. Смотри, Вадим нашел другую женщину, правильно? А раз она ему настолько по душе, что он привел ее в дом тестя, значит, у них там все серьезно. И, пока вы путешествуете, их связь еще больше укрепится. Скорее всего, они захотят пожениться. Тогда Ритке и объяснять ничего не надо. Папа сам захотел уйти, у него другая семья. По-моему, эта задача решается просто.

– Не знаю, – засомневалась я, – конечно, я бы не сказала, что Вадим очень уж любит Ритку. И он точно не любит меня. Но у него было тяжелое детство. Отчим попрекал даже едой. Не давал спокойно жить в собственном доме. Не дал остаться в городе и получить нормальное образование. Мы с Вадимом не говорили на эти темы, но у меня сложилось мнение, что он живет с нами только ради того, чтобы его дочь не жила с отчимом.

– Какая ерунда, – возразил Дима, – я вот тоже провел детство с отчимом. Но он относился ко мне гораздо лучше, чем родной отец. И столько всего для нас с мамой сделал! Поэтому именно он для меня настоящий отец. Да ты же знаешь!

– Да-да.

– Родной папа пил и бил маму, – продолжал Дима, – разумеется, она не стала терпеть такого отношения. Прогнала его, когда мне было два годика. И правильно сделала. Да, сначала было трудно. Но вскоре она встретила хорошего человека, и все у нас стало хорошо. Отчим меня и научил всему, и все показал. И обеспечивал нас так, что мы ни в чем нужды не знали. Я ему так благодарен за все! И я уверен, что стану для Ритки таким же прекрасным отчимом.

– Я тоже так думаю, – сказала я, стараясь не выдать охватившего меня волнения.

– Хочешь, я сам поговорю с Вадимом? Он поймет, что его дочери ничего не угрожает.

– Было бы неплохо, – согласилась я, испытывая облегчение, – давай ты поговоришь с Вадимом, а я объясню все Ритке. Только ты смотри, моим не рассказывай об этом звонке, ладно? Не хочу, чтобы дед переживал. Представь, каково ему будет узнать, что в нашей квартире обосновалась какая-то потаскушка!

– Альбиночка, ну я же знаю, кому что можно говорить.

Представить только, как прекрасно будет нам жить с Димой! Но как отнесется ко всему этому Ритка – тот еще вопрос. Примет ли она Диму? Не станет ли еще больше закатывать истерики? Вдруг замкнется в себе? А если возненавидит меня? Как же мне все расставить фигуры в этой партии максимально правильно?

– А если их связь не укрепится? – тревога никак не отпускала меня. – Если это всего лишь мимолетная интрижка? И Вадим скажет, что хочет сохранить семью? Я же буду в глазах Ритки предательницей.

Дима тоже помрачнел. Отодвинул тарелку с недоеденным пирожным.

– Тогда придется выбрать, что для тебя важнее, – он положил руки на стол и посмотрел на меня очень серьезно. – Знаешь, у нас в части был однажды случай. Жена одного офицера поехала за покупками и не вернулась домой.

– Как это?

– А так. Встретила на остановке человека, разговорилась с ним. И поняла, что это – ее человек. И к мужу не вернулась. А тот человек не вернулся к своей семье. Хотя у него тоже была семья и дети. Он решил, что не стоит тратить свою жизнь на отношения, в которых некомфортно. Захотел прожить остаток своей жизни счастливым человеком, понимаешь?

– Вот так, – задумчиво проговорила я, – значит, люди в один момент обрубили все концы.

– Конечно. Они подумали о себе. Не о супругах нелюбимых, не о детях, а о себе. Мы больше никогда ничего не слышали о жене этого офицера, и я не знаю, пожалела она о своем поступке или нет. Но почему-то мне кажется, что не пожалела ни капельки.

Дима взял бутылку шампанского и налил нам еще. Мы чокнулись бокалами и по чуть-чуть выпили.

– А помнишь фильм «Впервые замужем»? – спросил Дима, продолжая уверять меня в своей правоте. – Как там героиню звали, Тоня вроде? Она не вышла замуж потому, что маленькая дочка была против. А дочка потом выросла, выскочила замуж и выгнала мать из дома. Помнишь?

– Да, я видела этот фильм.

Дима, конечно, прав. Думать в первую очередь надо о себе. И если уж это всегда было моим кредо, то почему сейчас я позволяю себе колебаться? Почему обижаю Диму, да и себя, своими сомнениями? И не так уж Ритка пострадает, если я разведусь с ее отцом. На данный момент она с ним прописана в одной квартире, на Шошина, видеться они вполне себе смогут. Миллионы людей каждый день разводятся. Что в этом такого страшного?

– Скоро приедем в Москву, – говорил между тем Дима, – вы, конечно, сразу поедете к тете Рите. Понятно же, столько лет не виделись, надо и увидеться, и поговорить, и все в этом духе. Я тем временем уберусь в квартире, что-нибудь приготовлю к столу. И на следующий день приезжайте все ко мне в гости.

Вот это мужчина! Ну подарок просто, находка! Ценная находка. И уберется он сам, и приготовит. Впрочем, это легко объяснимо. Военное воспитание сказывается.

– А давай я приеду одна на следующий день, и помогу тебе убраться и приготовить, – высказала я мысль получше, – а потом мы их позовем.

– Давай, – обрадовался Дима, – так действительно лучше. Сейчас я запишу тебе адрес и телефоны – домашний и на всякий случай служебный. Станция метро «Юго-Западная», проспект Вернадского…

– А тетя Рита живет на «Ждановской», – я взяла листочек с адресом и спрятала в свою сумочку, – как же удобно жить в городе с метро!

– Да, – согласился Дима, – время рассчитал и в любой конец города спокойно добрался.

Мне не терпелось обсудить еще один вопрос – чисто технический. К примеру, где мы будем жить, когда поженимся с Димой? У нас на Енисейской, два? Или, может быть, ему дадут квартиру? Квартиру на Шошина, конечно, придется полностью уступить Вадиму и его новой жене. Пусть только кредит за мебель на себя перепишет…

Но тут к нам приблизились дед с Валентиной Николаевной.

– Здравствуйте! – Дима встал, и они с дедом обменялись рукопожатием.

– Познакомься, это наш родственник, мой бывший зять, – сказал дед.

«И, возможно, будущий», – хотела добавить я, но постеснялась при Валентине Николаевне. Впрочем, по ее взгляду было видно, что ей и так все ясно.

– Такой замечательный вечер, – поддержала разговор Валентина Николаевна, – как хорошо, что выбрались в ресторан.

– Да, мне тоже здесь очень понравилось, – согласилась я, – все-таки тяжело семь суток ехать на поезде, а тут такая возможность развеяться.

– Совсем скоро Москва, а завтра мы увидим Волгу.

– Кстати, хорошо, что не пропустили обелиск «Европа-Азия» в Свердловске, – вспомнил дед, – как только его проехали – все, мы в Европе.

И опять я подумала, сколько же всего интересного можно увидеть по пути в поезде.

Спать я легла опять очень поздно. Да еще и долго не могла уснуть, взбудораженная встречей с Димой. Вот же – понастроили планов. Все за всех решили. А вдруг ничего не получится? Вот приду я помочь убраться и приготовить, может, останусь на ночь. Скорее всего, что останусь. Тут-то Дима и поймет, что я не Альбина. Хотя как он это поймет? Изменилась? Так ничего удивительного, сколько лет прошло!

Ой! Я чуть не подскочила на полке. А кто сказал, что обладательница молодого голоса – обязательно любовница Вадима? Это может быть кто угодно. Может, просто кто-то зашел в гости. К примеру, друг Вадима пришел в гости с женой, и она взяла трубку. Или соседка зашла позвонить. У нас в подъезде по одному телефону на лестничную площадку. Сколько раз к нам приходили соседи: «Ой, можно от вас позвонить?» или «Можно дать ваш номер, чтобы мне могли дозвониться?».

Может, эту девушку, ответившую на звонок, прекрасно знает Альбина? Просто не знаю я?

Тогда что? Попробовать позвонить еще раз? Думаю, да. Найти в Москве переговорный пункт или даже от тети Риты позвонить по межгороду. Да, надо прояснить ситуацию.

А что, если мне развернуть пиар-компанию против Вадима? И потихоньку капать Ритке, что папа такой-сякой? Фу, – скривилась я от собственных мыслей, – но это же так подло и низко, и вообще не в моем стиле. Не буду я так делать.

Хотя пиар-компания – вещь сильная, ничего не скажешь. Взять хотя бы Британскую королевскую семью. Как они принцессе Диане имидж создавали? Поначалу, когда Диана была членом их семьи, люди были уверены, что она красивая, добрая, приятная во всех отношениях девушка. И что же стало потом, когда принц Чарльз с ней развелся и возникла необходимость жениться на Камилле?

О, какой ушат грязи тогда вылили на Диану! И теперь все, кто хоть немного ею интересуются, прекрасно знают – она была недалекой и даже глупой. Дескать, в школе училась на «двойки», не понимала ничего ни в философии, ни в искусстве. Даже то, что раньше в ней нравилось, теперь записали в недостатки. Оказывается, и прическа у нее не та, и любовными романами она чересчур увлекалась, и любовников имела, а принца Чарльза и вовсе не утешала, не любила, не поддерживала.

А Камилла – ну такая умница, слов нет!

Вот так лысых стригут!

На седьмые сутки в поезде с самого утра крутили песни о Москве.

«Берегите Москву – каждый камень живой,

Каждый выступ лица дорогого…».

– Мама, а что значит «выступ лица дорогого»? – спросила Ритка. Мы уже проехали Ярославль, и надо было готовиться к выходу. Следующая станция – конечная.

– Ну, в Москве много памятников людям, которые дороги каждому советскому человеку. Это те люди, которые защищали нашу землю от врагов. Которые двигали страну к великим достижениям, понимаешь? Мы много таких памятников там увидим своими глазами.

Девчонка кивнула:

– Я понимаю. Но давай все же первым делом отправимся на Птичий рынок.

Ну опять двадцать пять! А я так надеялась, что она забыла про хомяка! Ага, надейся! Девчонка если вобьет себе что-то в голову, пиши пропало.

– Хорошо, только имей в виду – за хомяком надо ухаживать. Убираться в клетке регулярно, кормить его.

– Так это же одно удовольствие! – расцвела улыбкой девочка.

– Ты, кстати, книжку успела прочитать?

– Нет, что ты? Мы же столько со Светой общались! И с Гошей играли. И я уже книжку сложила со своими вещами. Ты же сказала, мы скоро приедем, и пора собираться. Мама, а что за кольцо у тебя на пальце? Такое красивое? Я его раньше не видела.

– Мама носила его давным-давно, – взглянул на мою руку дед, – когда тебя еще в проекте не было.

Глава 5

– Товарищи пассажиры! Наш поезд прибывает на Ярославский вокзал в город-герой Москву! Просьба не забывать свои личные вещи в вагонах!

После этого объявления по громкоговорителю заиграл воодушевляющий марш, названия которого я не знаю. Никогда не была сильна в музыке.

Проводница бегала по всем купе, собирая использованное белье в мешок. Хмурый сосед давно уже слез с верхней полки и поставил свой чемодан на пол. Дед с Риткой, одетые и собранные, завороженно смотрели в окно на пригороды Москвы. Даже не верилось, что мы наконец добрались до конечного пункта.

– Скоро выходить, – подмигнула мне проводница, – вещи собрали?

– Да, конечно, давно уже, – улыбнулась я в ответ. А на душе было так волнительно. Что нас ждет в столице? Как пройдет встреча с тетей Ритой? Знать бы еще, какие отношения были у нее с Альбиной и как часто они виделись до этого. А то опять попаду впросак.

– А нам еще убираться и убираться, – посетовала проводница и побежала дальше по своим делам.

Валентина Николаевна в это утро к нам не заходила, по-видимому, сама собиралась на выход. Интересно, они с дедом хоть обменялись адресами и телефонами? Или все же так и останутся банальными попутчиками?

– Давайте я первый выйду, – прервал мои мысли соседский парень, – я один и налегке. А вы потом, после меня.

– Без проблем, – согласилась я.

К тому моменту, как поезд остановился, в проходе было уже полно народу с чемоданами и тюками. Всем не терпелось поскорее выйти на воздух после утомительного семидневного путешествия. Через открытую дверь купе мы молча наблюдали, как люди не спеша тянутся к выходу. Тоже предвкушали, как мы сейчас выйдем на твердую землю, как пройдем по улице. И вдруг Ритка, вытянув шею, увидела на перроне что-то необычное.

– Там та девушка, которая плакала! – закричала Ритка с детской непосредственностью. – Это же Леночка!

– Рита! – попыталась я ее одернуть. – Рита, сядь, пожалуйста, и помолчи!

– Да как же я сяду? – удивилась она. – Мне еще со Светочкой надо попрощаться! И с Гошей.

Эх, встретились в поезде девчонки из разных концов страны. Будут потом годами переписываться. И невдомек им, что, возможно, никогда в жизни потом воочию не увидятся.

Соседский парень (я так и не сподобилась узнать его имя), услышав Риткины крики, резко встал и выскочил в проход. Он мешал выходящим, путался в чужих хозяйственных сумках, его толкали со всех сторон. Но по всей видимости, парня заботило вовсе не это. Одним движением он опустил фрамугу окна и крикнул:

– Леночка! Леночка, ты как здесь?

– Вы что? – шикнула на него взявшаяся из ниоткуда проводница. – Я только все закрыла, а вы…

– А я на самолете прилетела! – крикнула в ответ девушка. – Бросила все и прилетела! Мы же теперь вместе будем?

Я на мгновение представила картину, как парень от неожиданности дает стрекоча, а Леночка остается на перроне несолоно хлебавши. Но этого не произошло. Молниеносным движением он схватил свой чемодан, быстро кивнул нам на прощанье и заторопился к выходу. Мы все с любопытством наблюдали за происходящим из окна. И, хоть проводница успела с ворчанием задраить фрамугу, сцена была понятной без слов.

Парень, уронив чемодан на платформу, обнялся со своей Леночкой, а та плакала – на этот раз от счастья. Неподалеку застыла, как немой укор, женщина средних лет в трикатиновом платье с огромными бежевыми цветами на темном фоне. Расширенными глазами, полными негодования и изумления, она смотрела на влюбленных, а рот ее невольно приоткрылся. Будто слова застряли в горле.

– Должно быть, та самая мама, – высказал свою догадку дед.

– Ага, сейчас будет рвать и метать.

Но нет, парень подобрал свой чемодан, девушка подхватила его под руку, и они, не оглядываясь, пошли вперед. Маме оставалось лишь устремиться за ними, да побыстрее, чтоб не отстать.

Все-таки молодец девчонка, урвала свое счастье! Не то, что Альбина в свое время.

Мы спустились по железной лестнице на перрон чуть ли не самые последние. Почти сразу же к нам подошли две женщины. Одна была лет сорока, невысокая и очень полная. Спокойные карие глаза, флегматичные движения, короткая стрижка. Вторая – высокая худая женщина в возрасте, с пышными то ли рыжими, то ли оранжевыми волосами до плеч, в черных брюках и белой блузке. И сразу видно, что активна и энергична, несмотря на возраст.

– Лёнечка! – кинулась она обнимать деда.

Дед поставил чемодан на платформу и крепко прижал к себе сестру.

– А помнишь анекдот, который ты мне в детстве рассказывала? – счастливо засмеялся он. – Про Шаляпина? Как он чемоданы поставил и говорит: «Не узнаю тебя, Русь!». А потом оборачивается, а чемоданов нет – украли! «Вот теперь узнаю тебя, Русь!».

Мы все расхохотались.

– И он еще кулаком помахал, – добавила тетя Рита со смехом.

Женщина помоложе (черт, даже не знаю, как ее зовут! Знаю только, что это дочь тети Риты) обратилась к нам с виноватым видом:

– Мне пора на работу, отпросилась ненадолго, чтобы вас встретить. Вы же сами доберетесь с мамой? А я побежала. Как смогу, приду к вам в гости.

Мы понимающе закивали, и она убежала.

– Алла у подруги обосновалась на время вашего приезда, – объяснила тетя Рита, – будет иногда приходить. И Лёнька со своей супругой на днях придут.

Ну хоть теперь знаю, как их всех зовут! И то хорошо.

Мы поспешили на стоянку такси. Вышли на площадь трех вокзалов.

Боже мой, Москва! Сколько людей, машин, разных звуков! А какой простор! Куда ни посмотри, везде огромные здания, широкие дороги. И кажется, будто конца и края этому нет! Я ощутила такой прилив сил! Как в сказке – вот воткну сейчас палку в землю и весь мир переверну! Бешеная энергетика огромного мегаполиса – вот чего мне так не хватало в родном городке.

На такси стояла очередь. Огромная очередь. То и дело мелькали знакомые по поезду лица – утомленные поездкой и недовольные долгим ожиданием машин. Вот и наш сосед с Леночкой и мамой.

– Хорошо, мама, давай мы с Леночкой домой не поедем! – уже грызутся. – А поедем куда глаза глядят! На вокзале останемся ночевать, в самом деле!

На мамином лице отчетливо вырисовывалось одно-единственное желание – чтобы именно Леночка и шла куда-нибудь, – хоть на вокзал, хоть куда глаза глядят. А она бы с сыном села в такси и поехала домой.

Да, уметь отпускать надо не только заблудших мужей, но и взрослых детей.

– Сынок! – гремела в ответ мама. – Она тебе даже не жена! Ты мне предлагаешь постороннего человека в дом пустить? А вдруг она украдет что-нибудь?

Но мы шли дальше, в конец очереди, и грохот семейных разборок терялся в шуме и гаме толпы людей.

Интересно, а как бы я поступила на месте этой мамы? Наверно, все же пустила бы, спрятав на всякий случай все драгоценности и реликвии. И дала им срок – неделя на поиски работы с жильем.

Однако, проблемы у каждого свои и на своем месте.

Мы добрались до хвоста очереди, и дед аж присвистнул.

– Да, – согласилась я, – надо было первыми выходить из вагона и бегом бежать занимать очередь. Сколько сейчас стоять, неизвестно.

– Я хотела предложить на метро, – сказала тетя Рита, – гораздо быстрее получилось бы. Но вы уставшие с дороги, да еще чемоданы, сумки.

Вдруг откуда ни возьмись, перед нами возник Дима.

– Давайте чемоданы, и бегом, – быстро сказал он, – бегом! Я второй в очереди, скоро такси подъедет!

– Так тебе же в другую сторону, – крикнула я уже на ходу, – и мы все не поместимся.

– Да я вас посажу, а сам на метро доберусь, у меня всего один небольшой чемодан, – ответил он на бегу.

Когда мы, запыхавшись, подбежали, такси уже стояло в ожидании пассажиров. Я боялась, что займут другие – те, кто стоял за Димой. Но нет, все было по-честному.

– Молодой человек, ваша машина уже подошла! – обеспокоенно махали руками люди в очереди.

– Ой, спасибо, Дима, – наперебой благодарили мы.

– Ерунда, – отмахнулся он и закрыл за нами дверцу машины.

– Какой дядя Дима хороший, обожаю его! – восторженно воскликнула Ритка, устроившись посередине между мной и дедом на заднем сиденье. Тетя Рита села впереди рядом с водителем.

Девчонка совершенно не задавалась вопросом, почему Дима вдруг оказался в том же городе, что и мы. Зато настроена к нему крайне положительно, и это не может не радовать.

– Вам на какую улицу? – спросил таксист, выруливая со стоянки.

– Нам в Вешняки, улица Молдагуловой, – ответила тетя Рита.

А мы любовались через стекло видами московских улиц и широких проспектов.

– Ритка, смотри, это тот самый театр, про который я тебе говорил! – показывал дед. – А это – та самая площадь!

– Ой, а давайте прямо сегодня поедем на Красную площадь! – воодушевилась я.

– Мама, но ты же обещала – в первую очередь на Птичий рынок!

– А мы успеем? Рынок же не работает круглосуточно. И сначала надо спросить разрешения у тети Риты. Согласна ли она, что у нее поселится хомяк, пусть и временно?

– Да согласна, согласна! – тряхнула рыжей копной родственница. – Я люблю животных.

«Вот и славно», – подумала я.

Вскоре мы уже стояли перед домом тети Риты. Высокий панельный дом. Сколько же тут этажей?

– Какой большой дом! – воскликнула Ритка. – Как же здорово!

– Ага, – скептически отозвался дед. – А если лифт сломается, а ты на десятом этаже – а ну-ка пешком!

– Да ладно, у нас лифт никогда не ломается, – сказала тетя Рита, – дом-то новый.

Пришлось добираться на шестой этаж двумя заходами. Сначала тетя Рита с дедом, потом мы с Риткой. Просто все сразу не поместились: кроме нас, лифт ждали еще несколько жильцов.

– Как тут много людей! – пробормотала Ритка, выходя из лифта.

– А как ты думала? – жизнерадостно отозвалась тетя Рита, ждавшая нас на площадке. – В Москве проживает восемь миллионов жителей. Это в шестнадцать раз больше, чем у вас в городе. Тут и школы с четырехзначными номерами. Вот ты в какую школу ходишь?

– В седьмую.

– А наши соседские ребятишки ходят в тысяча пятьсот двенадцатую! Кстати, хорошая такая школа, совсем новая.

В квартире оказалось очень уютно. Окна, по всей видимости, выходили на южную сторону. И сейчас, в послеобеденное время, несмотря на задернутые шторы, настойчиво пробивался яркий солнечный свет.

– Квартира почти как у нас, – Ритка уже пробежалась по всем комнатам. – Только мебель немножко другая. «Стенка» не такая, как у нас. И обои на стенах. Ой, так красиво с обоями! Почему у нас такого нет?

Обои у нас в городе я ни разу в продаже не видела.

Я тоже обратила внимание, что планировка походила на нашу. Только если у нас из зала были выходы в две комнаты, то здесь в одну. А по площади, думаю, почти то же самое.

– Мы всего год назад сюда переехали, – рассказывала тетя Рита, – у меня была однокомнатная. А тут Алла разошлась со своим мужем, и мы решили съехаться в одну большую квартиру. Обменяли две квартиры на одну. Ой, что ж мы все болтаем? Вы как с дороги? Сначала помыться пойдете, а потом за стол сядем? Или наоборот?

– Да мы в поезде завтракали, – ответила я, – так что помыться хочется больше.

Когда я вышла из ванной, дед с тетей Ритой уже перенесли в центр зала большой полированный стол и поставили стулья с деревянными спинками и матерчатыми сиденьями. Оставалось лишь постелить скатерть, расставить посуду. Я тоже подключилась к веселым хлопотам, и совсем скоро мы сели обедать.

– У нас тут рынок неподалеку, – сказала тетя Рита, – я всегда там покупаю и зелень, и фрукты, и ягоду. Кстати, самый дешевый рынок в Москве. Как пойдете гулять, зайдите туда обязательно. Вам понравится.

– Ой, а там есть семечки в стаканчиках? – пискнула Ритка.

– Есть, всего три копейки за стакан. Я тоже их часто беру. В газетный кулек тебе их пересыплют, домой придешь, и на весь вечер занятие – щелкать. Я, кстати, сегодня на весь день с работы отпросилась. Могу с вами съездить на Птичий рынок. А уж потом – сами по всем достопримечательностям будете ездить.

– Так ты работаешь? – спросил дед.

– Конечно, дома сидеть скучно. Устроилась в библиотеку недалеко от дома, в детский отдел.

– Ой, вы в библиотеке работаете? – обрадовалась Ритка. – А у вас есть «Урфин Джюс и его деревянные солдаты»?

Ну, я так и знала!

– Рита, мы в Москву приехали не книжки читать, – напомнила я.

– Ну вечерами же можно.

– Не знаю. Мне кажется, мы такие уставшие будем приходить! Мы же целыми днями будем по Москве гулять!

– Я все же принесу ей «Урфина Джюса», – мягко сказала тетя Рита. – Будет время, почитает. А еще я достала через знакомую билеты в театр юного зрителя. Так что пойдете втроем на спектакль.

– А я не работаю, – рассказывал дед, – да мне и дома дел хватает. Ритку из школы встретить надо, приготовить поесть надо, погулять с ней надо. Альбина работает, Вадим тоже все время на работе пропадает. А теперь и вовсе – в моря собрался. А там рейсы длительные. В общем, скучать не приходится.