Читать книгу: «Найденыши мои», страница 3

* * *

– …Что с тобой, Саш? На тебе лица нет… Случилось что-нибудь, да? На работе неприятности?

Зоя сыпала вопросами, тревожно заглядывая ему в лицо. А он ничего не мог сказать, сидел как истукан замороженный, глядел прямо перед собой. Потом выдавил хрипло:

– Она уехала, Зойка… Уехала… И мне ничего не сказала… Зачем она так со мной? Почему? Ни телефона, ни адреса не оставила…

– Да кто, кто уехал-то? Объясни толком!

– Кристина. Крис… Я же рассказывал тебе…

– О господи! Ну да, помню, что-то такое говорил, да… Но ты ведь и не знаешь ее совсем! Насколько я понимаю, только вчера познакомился! С чего такая беда-то? Ну, уехала и уехала… И бог с ней. Драмы больше нет, нет больше драмы… – пропела Зоя насмешливо.

– Перестань… Перестань, пожалуйста! – вдруг взъярился он, глянув на нее сердито. – Ты же не знаешь ничего, не понимаешь! Да, для меня это беда, большая беда! Я обязательно должен ее найти, и я ее найду, найду!

– Да успокойся, Саш… Чего ты злишься? Вон, аж глаза желтым огнем горят… Ну разве можно так – влюбиться без ума в один день? Ну почему ты у меня такой, а?

– Какой? Ну какой, скажи?

– Уж больно чувствительный да романтичный. Ты ж мужик, тебе нельзя… Крепким надо быть, непробиваемым. Головой больше думать, а не другим местом.

– Какой уж есть, извини. Да, я влюбился. Влюбился…

– Да ладно! Что значит – влюбился? С первого взгляда, что ли? Как в дамском романе? Не смеши… Хочешь, я тебе на голову ведро холодной воды вылью, чтобы опомнился? В себя пришел? Ну нельзя таким быть, Саш, нельзя… С головой дружить надо… Нельзя жить эмоциями, в руках себя держать нужно! Ну, давай, улыбнись…

– Отстань, Зой. Что ты ко мне пристала? Я лучше знаю, что мне делать и как жить.

– Хорошо, хорошо… Кстати, забыла тебе сказать… Вчера вечером Лена несколько раз звонила, спрашивала, почему ты трубку не берешь. Беспокоится она о тебе… И сегодня тоже звонила… И наверняка еще скоро будет звонить! И что я ей скажу, по-твоему? Извини, мол, у Саши какая-то Кристина на горизонте высветилась? Которая позабавилась с ним один денек и улетела, и даже номера телефона не оставила. Сам-то не слышишь, как смешно звучит? И это я все должна Лене сказать, да?

– Да говори что хочешь, Зой… Мне все равно.

– Даже так? А ты не считаешь, что это подло по отношению к Лене? Вы же целый год встречались… Ты практически жил у нее… Год, Саш, целый год! А не один день, как с этой Кристиной! Ну кто она такая, ну зачем она тебе, а? Брось это наваждение, возьми себя в руки! Не поддавайся! Уехала она, и забудь… Дай себе время забыть. Да тебе и помнить-то, собственно, нечего!

– Я не могу, Зойка. Не могу. И не забуду. Я ее люблю.

– Так не бывает, Саш… Я ж тебе объясняю… Так не бывает! Тебе это показалось, просто показалось! Перетерпи пару дней, и все пройдет!

– Нет, не пройдет… Я знаю, что не пройдет. Мне ее надо найти, обязательно надо найти…

Он вдруг напрягся, выпрямил спину, глянул на Зою очень внимательно. Потом проговорил тихо:

– Я вспомнил, Зой… Вспомнил… Ты ж говорила, у тебя подруга в том санатории работает, в «Восходе»! Татьяна! Господи, почему я сразу не сообразил?! Попроси ее, Зой… Пожалуйста…

– Нет! Не буду я ее просить, Сашка, не буду! Для твоего же блага не буду! И успокойся уже, понял? Голову включи и успокойся!

Зоя уже почти кричала, не обращая внимания на то, что ее голос был слышен далеко в открытые окна комнаты. И от своего крика расходилась все больше:

– Что ты, как пацан малолетний, заладил одно – люблю да люблю! Ромео хренов! Юноша бледный со взором горящим! Любит он, надо же! Только посмей мне еще…

– Да, Зоя, люблю. И не кричи. Что ты кричишь на меня? Лучше помоги… Ну что тебе стоит…

Зоя вдруг осеклась и замолчала. Долго молчала, глядя в окно. Потом вздохнула грустно и произнесла уже совсем другим голосом, тихим и спокойным, но с ноткой тоскливой безысходности:

– Любовь – это, конечно, хорошо, Саш… Это прекрасно… И я тебя понимаю где-то… Всякая душа просит романтики, это понятно. Но тут дело в другом, Саш… Понимаешь, мы просто не можем себе все это позволить, просто не можем… Я не могу, ты не можешь… Димка не может…

– Почему, Зой? Почему ты так говоришь?

– Да потому… Это слишком большая роскошь для нас. Слишком большая… Это нам мешает, понимаешь? Жизнь построить нормальную помешает… Пусть те с ума сходят от любви да романтики, у кого за спиной тылы есть. Мамы, папы, дедушки, бабушки. Семья. Те, которые всегда поддержат в трудную минуту. Кров и хлеб дадут. И кровную любовь. Жизни своей не пожалеют. А у нас ничего этого нет, Саш, нет! Мы свой кров и хлеб сами себе добывать должны! Мы свою жизнь рассчитывать должны, прямо по калькулятору! Одни только цифры, одна выгода! Чтобы на них ногами стоять можно было! И не падать! Нам необходимо ощущение тыла! Именно это в первую очередь нам нужно, а не любовь!

– Так мы друг другу и есть семья… И есть тыл… Я, ты, Димка…

– Нет, это не тыл. Это иллюзия тыла. Не может дать ощущение тыла тот, у кого у самого ничего нет. И я сейчас не материальное имею в виду, сам знаешь. Ты пойми, что Лена – это и есть твой тыл… Она все это может тебе дать. По-настоящему. Она любит тебя. Принимает. Все о тебе знает и понимает. А эта твоя Кристина – она кто? Да никто! Свистопляска курортная. Только и всего. Вот и подумай, зачем тебе это все? Ну, найдешь ты ее, допустим… А дальше что? Разве она даст тебе то, что может дать Лена?

– Но я ее люблю, Зой. Ее, а не Лену…

– Ну вот опять ты про любовь! Будто не слышишь меня, ей-богу! Да ты посмотри хоть на меня, Саш… Думаешь, я Димку так уж люблю, да? Сижу с ним рядом на розовом облаке, вся такая романтическая и счастливая, да ножками болтаю? Нет, Сашка, нет… Мы с Димкой просто держимся друг за друга, цепляемся изо всех сил, сквозь эту трудную жизнь пробираемся, как два сталкера, землю зубами грызем! Хотя будь она неладна, эта жизнь… Но у нас получается, между прочим! И мы этим счастливы! Да, я устаю как собака, к ночи совсем себя не чувствую, и Димка устает… Падаем в постель, и, поверь, нам совсем не до романтики… Но по большому счету все это и есть любовь, если хочешь знать! И я хочу, чтобы ты это понял, очень хочу! И осознал, что твое настоящее счастье – это Лена. Надежный друг и товарищ, который разделит с тобой все, что сам имеет. И с радостью. И бога благодари за такой подарок судьбы! Не можем мы себе позволить всякие глупые страсти, пойми… Не можем расслабиться. Потому что только так можно выжить, выскочить из судьбы детдомовца, обмануть ее. Сильным надо быть, Сашка, с расчетливой и холодной головой жить… Да ты слушаешь меня или нет?! В каких опять розовых облаках витаешь?

– Я слушаю, Зой, слушаю… Только ты позвони Татьяне, пожалуйста… Попроси ее адрес узнать…

– Фу ты, господи! Ну что за наказание, а? И так и сяк перед ним распинаюсь, душу на части рву, кишки на ветках развешиваю… А он… Только и знает, что свое талдычить!

Зоя встала, сердито хлопнула себя руками по бедрам. Жест получился таким бабьим, смешным, что он улыбнулся поневоле. Наверное, это еще больше разозлило Зою – подошла к нему совсем близко, сунула фигу под нос:

– А вот это видел, а?

Он не отвернулся, только поднял голову, глянул ей прямо в глаза. Наверное, Зоя что-то разглядела в них такое… Потому что отшатнулась вдруг, махнула рукой безвольно, произнесла тихо:

– Да черт с тобой, позвоню сейчас… Бесполезно тебе объяснять что-то, все равно не слышишь. Как воду в ступе толочь. Ладно… В каком хоть номере твоя Кристина жила?

– В триста пятом…

– Хорошо. А ты уйди отсюда, видеть тебя не могу!

Он быстро встал, вышел за дверь. Напрягся весь, пытаясь услышать, как Зоя говорит с подругой.

– …Да, Танюш… Я все понимаю… Но для меня… Узнай, а? Да зачем, зачем… Сашке моему приспичило, хоть плачь… Узнаешь, да? Ой, спасибо, с меня магарыч… Да, жду звонка… Или лучше сообщение с адресом скинь, ага… Жду, Танечка, жду…

Закончив разговор, Зоя позвала его громко:

– Да заходи, чего уж! Знаю ведь, что под дверью стоишь! Тебе подглядывать разрешили, а ты подслушиваешь!

Он вошел, поблагодарил ее робко:

– Спасибо тебе, Зоенька… Спасибо…

– Ишь, и Зоенькой сразу стала! Подь ты к лешему, какие нежности при нашей-то бедности!

– Да, Зоенька… Нежности… Ты же знаешь, как я тебя люблю!

– Ой, да ну тебя…

– Хочешь, я всю посуду после ужина перемою?

– Не подлизывайся! Да и неизвестно еще ничего… Может, у Татьяны и не получится узнать адрес, мало ли… Хотя это и к лучшему… Нет адреса – нет никакой Кристины!

– Не говори так! Все получится! Должно получиться!

Они и не заметили, что в дверях комнаты стоит Димка, переводит взгляд с него на Зою и обратно.

– О чем это вы так яростно спорите? Что получится – не получится?

– Да вот! – указала ладонью на него Зоя. – Этот идиот влюбиться изволил в отдыхающую, представляешь, Дим? И теперь с ума сходит! А она уехала и ни телефона, ни адреса ему не оставила! На фиг он ей нужен! Но разве ему что-то докажешь? Влюбился и хочет ее непременно найти!

– Ну почему сразу идиот? – пожал плечами Димка. – Может, наоборот, его поздравить надо? Может, это его судьба?

– Господи, и ты туда же… С ума я с вами сойду… Между прочим, у него Лена есть, ты не забыл? Как теперь с Леной быть, интересно? Она уже не судьба?

– Ну, это он сам пусть решает!

– Да что он… Он уже все решил… На эмоциях… Я ему объясняю, что так нельзя, но он меня не слышит!

– А тебе лишь бы командовать, Зой… Судьбы решать… – вяло возразил Дима. – Хотя есть такие вещи, в которые постороннему лучше не лезть со своими решениями, Зой…

– Это я ему посторонняя, что ли? Может, я и тебе посторонняя, Дим?

– Тихо, ребята, тихо… Еще не хватало, чтобы вы из-за меня поссорились! Тихо… – встал между ними Саша, широко улыбаясь.

И тут же вздрогнул, услышав, как булькнул сообщением Зоин телефон. И сглотнул нервно.

Зоя хмыкнула, глядя на его смятение. Но посмотрела-таки на дисплей, проговорила медленно, чуть издевательски:

– Да, да… Это как раз от Татьяны пришло сообщение…

– Так читай, чего ты меня дразнишь!

Зоя снова хмыкнула, протянула:

– Да, точно… Она адрес прислала… Ничего себе, далековато твоя любовь живет, Сашка! Какой-то Синегорск… Это где-то за Уралом, кажется? Или ближе к Сибири? У меня с географией как-то не очень…

Он зарычал от нетерпения, бросился к ней, пытаясь забрать телефон. Но не успел – Зоя проворно отскочила в сторону, спрятала телефон за спину.

– Чего ты на меня прыгаешь как ненормальный! Успокойся! Я сейчас адрес на твой телефон скину! Точно ненормальный… Неужели в такую даль помчишься?

– Да, помчусь… Хоть на Камчатку помчусь, хоть на Северный полюс! Причем завтра же!

– Ага, разбежался… Да тебя просто с работы не отпустят! Сам говорил, у вас там аврал, срочный заказ!

– У меня отгулы есть… Отпустят… Адрес мне скинь!

– Да сейчас…

Он услышал, как в кармане рубашки пискнул телефон, и проговорил быстро:

– Спасибо, Зой… Что бы я без тебя делал… Спасибо, моя дорогая…

– Ну, поплыл… Ты только глянь на него, а? – обернулась она к Диме. – Ты видишь, что с ним творится? Сроду таким счастливым не видела… Чему радуешься-то, дурачок? Она тебе ни телефона, ни адреса не оставила, значит, ни видеть, ни слышать тебя больше не захотела!

– Ты уже это говорила, Зой…

– Ну и что? И еще сто раз повторю! Не нужен ты ей, не нужен! А ты помчишься как ненормальный… Может, еще одумаешься, а?

Он мотнул головой и поморщился, будто предлагал оставить эту тему. Еще и Дима сказал негромко:

– Да успокойся уже, Зой… Отстань от него. Пусть делает что хочет. Лучше накорми, а? Сашка с работы пришел, а мне надо к ночному красноярскому рейсу ехать, отдыхающих встречать…

– Да, идемте на кухню, накормлю… А ты, Сашка, не забудь! Ты обещал мне всю посуду перемыть, помнишь?

– Конечно, помню, Зоенька… Все сделаю как обещал…

Он долго не мог уснуть в эту ночь. Придумывал, как бы ему так уговорить начальника смены, чтобы отпустил в отгулы. И так придумывал, и сяк… А может, больным притвориться, пойти с утра в поликлинику и больничный взять? Хотя нет, лучше отгулы… Не умеет он притворяться, не наградил господь актерским талантом.

Начальник смены Леонид Петрович уставился на него сердито, когда он заговорил об отгулах:

– Ты что, Сашка, с ума сошел? Сам ведь знаешь, у нас аврал, с заказом по срокам не успеваем! Как я тебя отпущу, ты что? А кто работать будет? Нет, нет… Мне и заменить тебя некем…

– Но мне очень нужно, Леонид Петрович… Как никогда нужно…

– А что у тебя случилось-то? Может, помощь какая нужна?

– Нет… Просто мне срочно в Синегорск нужно слетать… На неделю или на две…

– И чего ты в том Синегорске забыл?

– Девушка у меня там…

– Ну, девушка и девушка, ладно… Вот сдадим заказ, тогда и полетишь.

– А когда сдадим?

– Недельки через две или три… Обещаю, сразу все отгулы дам! Я знаю, у тебя их много накопилось, ты же у нас безотказный! Всегда выручаешь, если на сверхурочные надо остаться. Так что поедешь ты в свой Синегорск… Позже… А девушка ничего, подождет! И вообще… Запомни на всю жизнь, Сашка… Первым делом – самолеты, понял? Ну а девушки… А девушки – потом! Согласен на такой расклад? Недельки через две-три…

Домой он вернулся понурый. Лег в своей комнате на тахту, уставился в потолок. Вскоре услышал стук в дверь и осторожный голос Зои:

– К тебе можно, Саш?

– Да, заходи… Когда это такая тактичная стала – в дверь стучишь?

– Да я всегда такая! А у тебя настроение плохое, Саш? Что, не отпускают в отгулы, да?

– Ну почему, отпускают… Не сейчас только. Недели через две в лучшем случае.

– Это хорошо… Может, передумаешь еще. Две недели – большой срок. Голова остынет, на место встанет.

– Зой, не начинай, а? Я не передумаю. И все, и хватит об этом.

– Да ладно, делай как знаешь… Только Лену постарайся не обижать, она этого не заслужила. Если решил с ней расстаться – расстанься по-человечески. Сходи объяснись. А то как-то нехорошо получается, Саш! Она мне сегодня опять звонила, про тебя спрашивала, а я не знаю, что ей ответить! Ну вот что, что я скажу? Мол, твой Саша так влюбился в отдыхающую, что голову потерял и решил к ней лететь на край света? Ты уж сам как-нибудь разберись, ладно?

– Хорошо, я схожу к Лене. Сегодня же.

– Сейчас уже вечер, Саш…

– Хорошо. Я пойду прямо сейчас!

Он сердито поднялся с тахты, шагнул к двери. Зоя спросила обиженно:

– Чего ты на меня злишься? Что я опять не так сказала?

– Да все так, Зой. Извини. Ладно, пойду я… Ты права. Давно надо было с Леной поговорить.

– Как – давно? Еще два дня назад ты вроде не собирался, тебя все устраивало…

Он не стал ей ничего отвечать, просто вышел из комнаты. Только услышал, как она тихо проговорила ему вслед:

– Ну вот, опять ты на меня злишься…

Конечно, злился. Всю дорогу до дома Лены шел и злился. На себя, на Зою. Ну почему она думает, что вправе что-то решать за него? Понятно, что любит его как сестра… Но ведь его жизнь – это его жизнь, по большому счету! Ему решать, кого он будет любить! Да, сейчас он поговорит с Леной и все ей объяснит…

Он вдруг остановился как вкопанный – а что он объяснит, собственно? Что другую полюбил? Что жить без нее не может? Что готов мчаться за ней в неведомый Синегорск хоть сегодня? Да если бы только можно было – сегодня…

Наверное, Лене обидно будет. Надо как-то помягче сказать, по-другому… Хотя как – по-другому? Мол, я не достоин тебя, ты еще встретишь… Да черт его знает, что говорят в таких случаях! Какие кружева плетут, чтобы не так обидно звучало?

Ладно. Как скажет, так и скажет. Чего уж теперь. Тем более уже пришел. Вот ее дом…

Вошел во двор и увидел в освещенном кухонном окне, что Лена не одна, с ней Маша, подруга. Сидят за столом, смеются.

Хотел войти, но вдруг остановился, услышав, как Лена проговорила насмешливо:

– Да, Маш, уже который день его жду, представляешь? Сама ему звоню, сама зазываю, чуть ли плачу… Если б ты знала, как меня все это бесит! Но что делать, приходится и плакать, и зазывать…

– А зачем, Лен? – удивленно спросила Маша. – Ты его так сильно любишь, что ли?

– Да какая любовь, о чем ты! Скажешь тоже – любовь… Я замуж за него хочу, вот и все!

– Так разве одно другое исключает? Не понимаю…

– Да что тут понимать, господи! Не нужна мне никакая любовь! Мне нормальная семейная жизнь нужна! А любовь ей только вредит… И вообще… Говорят, она только три года живет, а потом умирает, и супруги начинают тихо ненавидеть друг друга. Оно мне надо, скажи? Нет, никакая мне любовь не нужна, у меня в голове только трезвый расчет…

– Расчет? – еще больше удивилась Маша. – Да какой тут расчет может быть, Лен? Твой Саша детдомовец, у него ни гроша за душой нет! Гол как сокол!

– А что, разве расчет может быть только на деньги? Нет, Машка, нет… Меня, наоборот, очень даже устраивает, что он детдомовец.

– Как это?

– Да так! Он же без семьи жил, опыта никакого… Семья для него – неизведанная планета. И я на этой планете буду хозяйкой, понимаешь? Полноправной хозяйкой. Как захочу, так и будет. Я по-другому и не умею, ты же знаешь, какой у меня характер…

– Сашу в карман себе хочешь положить, да?

– Хочу, Маш. И он еще мне за это благодарен будет. Я ему и мамкой буду, и папкой… Он мне весь нужен, полностью, понимаешь? Чтобы только мой был, чтобы я всегда спокойна была в этом смысле. И поэтому сейчас я и плакать буду, и о любви неземной лепетать, и к себе его зазывать… Надо позвонить ему, кстати! А то надоело уже с этой придурочной Зойкой общаться!

В кармане у Саши зазвонил телефон, и он тихо шагнул от двери, прошел через двор. Выйдя на улицу, ответил:

– Да, Лен. Ты извини меня, но я должен тебе сказать: мы больше не будем встречаться. И не спрашивай меня почему…

– Но все-таки почему, Саш? Что случилось? Ведь я люблю тебя…

– Спасибо тебе за все, Лена. Береги себя. Пусть у тебя все будет хорошо. Прощай.

– Но ты даже не объяснил…

Он быстро нажал на кнопку отбоя, но телефон тут же заверещал снова, высветив на дисплее имя «Лена». И верещал всю дорогу, пока он шел домой. И сообщениями тренькал. Ничего не оставалось, как совсем его отключить…

Глава II

– …Как отдохнула, Криска? Выглядишь просто великолепно! Поправилась, загорела…

Виктор отвлекся от дороги, быстро глянул на Кристину, улыбаясь. Но она и не собиралась отвечать на улыбку, смотрела прямо перед собой, надув губы. Потом проговорила сердито:

– Вить, сколько раз я тебя просила: не называй меня так! Что значит – Криска? Звучит так, будто я крыска… Сам, что ли, не слышишь? Ведь просила же! Сколько раз просила!

– Ладно, не сердись… Просто мне нравится твое имя, и неважно, как оно звучит.

– А если нравится, то называй просто Крис! Трудно тебе, что ли?

– Ладно, ладно, учту… Так как отдохнула? Здоровье поправила? А то я даже испугался, когда к врачу тебя повел… Он как начал мне что-то впаривать про верхние дыхательные пути, про астению да невроз – я чуть с ума не сошел! Надеюсь, ты там не курила? Смотри мне…

– Да не курила я, не курила… На все процедуры ходила, купалась, гуляла много…

– А не врешь?

– С чего бы мне врать? Я сама хочу быть здоровой.

– Это хорошо, да. Врач говорил, там воздух очень полезный. Значит, тебе понравилось?

– Не… Не понравилось. Там скучно. Еле до конца срока дотянула. Очень скучно!

– Ну, так я тебя не развлекаться туда посылал, а лечиться! Будешь у меня теперь здоровой и крепенькой, малышка… Только, я смотрю, ты не поправилась ничуть? Такая же худенькая, в чем только душа держится!

Виктор опять глянул на нее коротко, будто пытался оценить, насколько она теперь здорова и крепка и как в ее хрупком теле душа умещается. В зеркале заднего вида разглядел свое лицо – выражение такое дурацкое… Поплыл, совсем поплыл. Надо бы взять себя в руки: негоже ему глазами блестеть да умиляться, не по возрасту. Да, позволил себе немного счастья, немного чужой молодости хлебнуть, но совсем-то уж в дурака влюбленного превращаться не надо! Смешно со стороны выглядит!

Хотя… Кому смешно – пусть смеются. А ему наплевать. Счастье – оно того стоит. Вот дождался свою девочку, сердитую и капризную, приехала, слава богу. Снова жить можно. Делами заниматься можно. А то все идет будто из рук вон…

– Так я не поняла, Вить… Почему ты меня домой из аэропорта везешь? Я думала, мы к тебе поедем… Ты мне сам говорил, помнишь? Вот я вернусь из санатория – и сразу к тебе!

– Да, я так и планировал… Но пока не получилось, малыш. В доме еще Маргарита с детьми живет. Ты же не хочешь жить в одном доме с моей бывшей?

– Нет, не хочу. На фига она мне сдалась? Еще и дети… А у тебя их трое… Нет, не хочу!

– Ну, вот видишь… А вчера еще и мама моя приехала неожиданно. Хотя я подозреваю, что это Маргарита ее позвала… Смотрите, мол, мама дорогая, каков подлец ваш сынок! А о том не подумала, что матери в ее возрасте ни к чему такие переживания… Вчера вон плакала весь день, давление поднялось, утром неотложку вызывали. А Маргарита еще и масла в огонь подливает, крутится возле нее, крутится… Мол, я такая невестка хорошая! Посмотрите! А та, молодая, вам и стакан воды не подаст!

– Значит, твоя мама против развода? Правильно я поняла?

– Еще как против! Отговаривает меня всячески. И сердится, и стыдит, и просит. Говорит, я старый… Седина в бороду, бес в ребро… А какой я старый, никакой и не старый! Да мне еще и полтинника нет, только в следующем году будет!

Кристина быстро глянула на него, хмыкнула, промолчала. А он спросил с обидой:

– Ты что, тоже думаешь, что я для тебя старый? Хотя, может, и старый, спорить не буду… Зато люблю тебя как молодой… А то, что я лысый, так это не страшно. Сейчас вон и молодые лысыми ходят – это модно, между прочим… Правда ведь, Криска?

– Ты опять?! – взвилась она сердито, разворачиваясь к нему. – Ну сколько можно просить, а? Только попробуй меня еще раз так назвать! У меня и без того настроение испортилось, а ты еще… Сам же обещал, что к тебе поедем…

– Ну ладно, не огорчайся, малышка. Все будет, все обязательно будет… Куда ж я без тебя? Теперь уж никуда… Лишь бы ты меня любила… Или ты все же считаешь, что я старый?

– Да мне пофиг… Зато у тебя денег много и ты все можешь! Ты сам говорил, что купишь мне все, что я захочу!

Виктор от души расхохотался – аж слезы выступили из глаз. А отсмеявшись, проговорил тихо:

– Вот за что я тебя люблю – так это за твою нахальную искренность… Что не играешь в хорошую девочку, не устраиваешь театральное представление. Да, ты такая, какая есть…

– А это правда, что ты раньше бандитом был? В молодости? Тогда и стал богатым, да?

– С чего ты это взяла? – обиженно и вместе с тем сердито спросил он. – Кто это тебе такую глупость сказал, интересно?

– Так мать моя сказала… Она, когда узнала, что я с тобой, что мы… Ой, как она на меня ругалась! Говорила, что ты женат, что у тебя трое детей, что я не имею права… И ты не имеешь права… И что ты раньше бандитом был…

– А ты ей не верь, не слушай ее. Какие у нас с тобой права, мы и сами знаем. И мое прошлое тоже никого не касается. Не верь!

– Да я ж тебе объясняю: мне пофиг… Тем более меня и на свете еще не было, когда ты бандитом был. Ну, или не был, без разницы… Я ведь замуж за тебя выхожу сейчас, правда? Какое мне дело, что у тебя там до меня было?

– А если б я бедным был… Вышла бы за меня?

– Ну что ты ко мне пристал со своими дурацкими вопросами? Отстань, у меня настроения нет… Мне домой не хочется, а ты меня туда везешь… И вообще, я так и не поняла, почему твоя жена до сих пор от тебя не съехала? Ты же ей дом купил!

– Да, купил… Но там еще ремонт не закончен.

– А когда закончится?

– Через пару недель. Вот сейчас отвезу тебя и поеду туда, потороплю бригаду с ремонтом. Зря я Маргарите доверился, чтобы она за ними следила. Она ж наоборот все тормозит, сроки тянет…

– Надеется, что ты передумаешь, да? Но ведь ты уже с ней развелся! Значит, она не должна жить вместе с тобой! Ну что это такое, Вить, не понимаю? Я уже настроилась, что из аэропорта сразу к тебе поедем… И такой облом…

– Ничего страшного, малыш. Поживешь две недели с родителями, к свадьбе нормально подготовишься. Ведь ты же хотела свадьбу?

– Да ничего я не хотела! Это ты хотел!

– Ну так для тебя же и хотел… Каждая девочка мечтает о свадьбе, чтобы белое платье, выкуп невесты, все дела… Букет подружкам кинуть… Да я для тебя только эту свадьбу и затеял, ты что! Порадовать тебя хотел! Сама понимаешь, в моем возрасте женихаться уже не пристало… Но тебе-то надо, я знаю!

– Да не надо мне, я же сказала!

– Надо, моя лапонька, надо… Представь себя в белом платье с фатой – чудо как хороша будешь…

– Да какая еще фата, Вить? Не смеши… Мы с тобой уже два года практически вместе живем… И все об этом знают! И жена твоя знала! И что мне теперь, невинность перед всеми надо изображать? Смешно…

– Да, два года живем… И даже больше чем два… – грустно усмехнулся Виктор. – По лезвию ножа ходим… По крайней мере, я точно по нему уже нагулялся. Это ж не жизнь была, а мучение! Два года боялся, что меня привлекут по статье… Тебе ведь и шестнадцати не было, когда мы… Твои родители могли бы, между прочим, такую подлянку мне сделать!

– Да какие они родители… Они ж меня не родили… Значит, и права не имеют…

– Какая разница, малыш! Как ведь там говорится? Не те родители, что родили, а те, что вырастили.

– А я их просила?

– Ну, зачем ты так… Нехорошо, нельзя. Понимать должна… Они ж спасли тебя, дурочка! Думаешь, в детдоме бы тебе лучше было? Знаю я этих детдомовских, повидал… Живут, будто себя не чуют. Редко у кого жизнь складывается нормально. Так что тебе очень повезло… И мать у тебя добрая женщина, и отец – нормальный мужик, и сестра хорошая, тебя очень любит…

– Ну да, хорошая. Только не от мира сего… – тихо проговорила Кристина, усмехнувшись. – Она не только меня, она всех кругом любит: и чужих детей, и соседей, и собак, и кошек… Всем рада, всех облизать готова! Последнюю рубаху снимет с себя и отдаст!

– И что в этом плохого, скажи?

– Да ничего… Раздражает просто. Скучная она. Улыбка эта вечная на лице, как у дурочки…

– Да перестань… Сама же мне рассказывала, как она возилась с тобой с маленькой, как оберегала… Будто второй матерью тебе была… Какая у вас разница в возрасте? Большая?

– Десять лет. Мне пять было, когда меня в семью взяли, а Наташке уже пятнадцать.

– Ну, вот видишь… Сколько ты любви и заботы получила! Не каждому так везет. И потому надо уметь быть благодарной, малыш.

– Да я разве против? Спасибо им, конечно…

– Тут спасибом не отделаешься. Я-то представляю, сколько ты им кровушки попила.

– Да ладно… Зато избавятся от меня скоро – вот счастье-то им будет! Наверное, уж сто раз пожалели, что удочерили меня. Сами виноваты, что ж…

– В чем это они виноваты?

– А надо было головой думать, вот в чем! Я хоть и смутно, но помню, как жила… Как голодной была все время, как мать меня била, когда напьется…

– Ты не можешь помнить, малыш. Сама говоришь, тебе еще пять лет было.

– Нет, я помню, помню! Мне даже иногда во сне снится… Как я брожу по какой-то деревне, и дождь льет, и холодно… И мать снится: страшная такая, глаза безумные… Наверное, и мне ее безумие передалось, оттого я такая неуправляемая. А что ты хочешь? Как могло быть по-другому? Пьяное зачатие, голодное холодное детство…

– Но твои приемные родители тебя ж полюбили и обогрели! Что ж ты их так не любишь, за что?

– Да не знаю я… Какая-то вредность во мне сидит, сама объяснить не могу.

– Да уж, это правда, вредности в тебе много. И мне тоже – наказание божье… Сам не пойму, почему меня так сильно тянет к тебе… Вроде серьезный мужик, бизнес имею, семья, дом, трое детей! А вот поди ж ты… Все рушу из-за тебя… Как меня так угораздило, как?

– Просто ты меня любишь, и все! И без меня уже не можешь! – кокетливо махнула ладошкой Кристина и добавила, самодовольно прищурившись: – В меня все влюбляются почему-то. Сама не пойму почему… Просто с ума сходить начинают…

– Ишь ты, все… И кто это – все? Ты там, случаем, не наставила мне рога, в санатории, а? Смотри у меня…

– А если наставила? Что тогда?

– Не шути так, не надо. У меня настроение плохое, шутки плохо воспринимаю. И без того голова кругом идет… Еще и Маргарита все мозги выела, и мать со своими стонами… Говорит, я детей на тебя променял… Уж не стану говорить, каким словом она тебя называет.

– Ну каким, скажи? Проституткой? Шалавой? Дрянью? Скажи, интересно же! И смешно!

– Перестань… Тебе смешно, а мне не до смеха. Володька, сын, уже неделю со мной не разговаривает. Я думал, хоть он поймет…

– А сколько ему?

– Пятнадцать. Вполне зрелый возраст для пацана. Это Маргарита его настроила, понятно. И дочек тоже, Ксюшу и младшую, Яночку… Ей три годика всего…

– Ни фига себе, три годика! Она ж старая уже, твоя Маргарита! Как умудрилась еще и третьего ребенка родить?

– Она не старая. Ей сорок лет всего. Это я уже… Седина в бороду…

Виктор вздохнул так тоскливо, что Кристина глянула на него испуганно. И наморщила лоб в попытках придумать что-то, отвлекающее от грустной темы.

Только ничего не придумывалось. И потому спросила первое, что пришло в голову:

– Вить, а мы сразу на Мальдивы полетим после свадьбы, да?

– Нет. Через месяц примерно. А может, и через два.

– Как – через месяц? Ты же обещал…

– Обещал – значит, все будет. Но не сразу. У меня дела, много проблем. Ну не надувай губы, малыш, не надо! Все успеем, все будет…

Кристина дернула плечиком, отвернулась к окну. Так и ехали молча до дома. У ворот Виктор остановился, проговорил деловито:

– Я к твоим заходить не буду, и без того везде опаздываю… Скажи матери и отцу, что ресторан я заказал. И платье твое завтра привезут, я в доставке твой адрес указал. Будешь самая красивая невеста, каких свет не видывал. Ну, иди…

Виктор вышел из машины, достал из багажника ее чемодан, быстро чмокнул в щеку:

– Пока, малыш! Все, я уехал…

Кристина проводила взглядом отъезжающую машину, вздохнула. Вытянула ручку чемодана, обреченно поволокла его к калитке. Не успела войти во двор, как увидела выскочившую на крыльцо Наташу, махнула ей рукой.

– Ой, Кристиночка! Сестричка! – обрадовалась Наташа. – Ты приехала, наконец! Боже, как я рада!

Она шла к ней с протянутыми для объятия руками, сияла глазами, улыбалась во все лицо. Кристина в который раз подумала: «Вот блаженная… Так радуется, будто увидела меня воскресшей из безвременно отлетевших на небеса. Подумаешь, две недели дома не было! Не год же!»

Но от протянутых рук Наташи не увернулась – пусть обнимает, если ей так надо. Только проговорила сердито:

– Ну все, Наташ… От тебя луком пахнет…

– Да, я как раз лук резала! Обед готовлю… Посмотрела в окно, машину увидела! Поняла, что ты приехала! А Виктор где?

– Уехал… Что ему у нас делать? Лук твой нюхать?

– А ты чем-то расстроена, да, Кристиночка?