Читать книгу: «Бакинские этюды. Сборник рассказов о Баку и бакинцах в царские и в советские времена», страница 18

В последние годы он тяжело болел, но много работал и почти до последних дней вел свои передачи… Виталий Яковлевич ушел от нас 13 марта 2011 года. Помню, как пришел в Дом литераторов, чтобы проститься с ним, а потом, в числе многих его друзей и поклонников, проводил в последний путь».

И небольшое послесловие о нашем знаменитом бакинце. Жизнь известного театроведа Виталия Вульфа была далеко не легкой. Ему потребовались годы упорного труда, чтобы стать знаменитым театральным критиком, писателем, автором и ведущим одной из популярных передач российского телевидения. Но при всем этом своим главным достижением он считал возможность заниматься любимым делом – театром. А делать то, что доставляет тебе удовольствие, значит быть свободным. Этого он хотел и к этому стремился всю жизнь. После смерти Виталия Вульфа вышел посвященный ему документальный фильм: «Я прожил много жизней».

«Персидские мотивы» Сергея Есенина

Немало гостей повидал Баку на своем веку. Но в особом ряду находятся визиты великого русского поэта Сергея Есенина, который трижды посетил город за период с 1924 по 1925 год (не считая двух однодневных заездов) и пробыл в Баку в общей сложности три с половиной месяца. Эти визиты сохранились в памяти нескольких поколений бакинцев, о них пишут, ставят фильмы и спектакли, которые обросли новыми, доселе неизвестными фактами, ставшими в конечном итоге легендами.

Однако первая и кратковременная встреча Сергея Есенина с Баку произошла еще в 1920 году, когда он вместе с Анатолием Мариенгофом и Григорием Колобовым проездом с Северного Кавказа в Тифлис остановился на пару дней в Баку, чтобы продолжить свой путь. В поезде Есенин написал поэму «Сорокоуст», ставшую важным этапом в его творчестве. Завершил он ее в Баку.

Чем привлек Сергея Есенина нефтяной Баку и почему за последние полтора года своей жизни он трижды посетил его?

В мае 1921 года Есенин побывал в Туркестане. Это обычное событие оказалось для него судьбоносным – он увлекся восточной классической поэзией, вдохновившей его на создание «Персидских мотивов». И у поэта возникло желание побывать на родине великих персидских лириков, увидеть Персию, подышать воздухом Шираза. Он стал хлопотать о получении визы в Персию, и мысль эта уже никогда не покидала его.

Знакомство Сергея Есенина в Москве с П.И. Чагиным, работавшим в то время в Баку вторым секретарем ЦК КП Азербайджана и редактором газеты «Бакинский рабочий», стало знаковым для него событием. Между Чагиным и Есениным завязалась большая дружба, и поэт поделился с ним своей мечтой побывать в Персии, а Чагин пригласил Есенина в Баку, обещая помочь с получением визы. Есенин воодушевился: Баку станет для него воротами в Персию.

И этот момент настал. В начале сентября 1924 года, после встречи в Кремле с высшим руководством страны, Сергея Есенина командируют по творческим делам в Грузию. Но сначала ему необходимо было встретиться с Чагиным, чтобы решить вопрос с визой в Персию.

Седьмого сентября Сергей Есенин прибыл в Баку. Он еще не успел сообщить Чагину о своем приезде, как в фойе гостиницы встретился с Яковым Блюмкиным. Возникший между ними инцидент изменил планы Есенина, и он в тот же день вместе с И. Вардиным, заведующим сектором ЦК РКП(б), покинул Баку и уехал в Тифлис, где новые друзья Есенина оказали ему теплый и гостеприимный прием.

После двухнедельного пребывания в Грузии, 20-го сентября 1924 года, Сергей Есенин вернулся в Баку и в тот же день встретился с П. Чагином. После радостной встречи Есенин узнал, что его приезд совпал с днем памяти 26 комиссаров, и поэт за одну ночь создал стихотворение «Баллада о двадцати шести». Оно было опубликовано в газете «Бакинский рабочий», а 24 сентября Есенин прочитал его на торжественном открытие памятника 26-ти бакинским комиссарам, на котором присутствовал С.М. Киров.

Баку сохранился в памяти Есенина после его кратковременного пребывания в 1920 году, но теперь город значительно изменился, как бы ожил, и отличался более активной трудовой жизнью. И все же после праздничного Ташкента и веселого Тифлиса коричневый Баку, прокуренный мазутным дымом, выглядел мрачно и буднично. Но здесь Есенин застал еще старый Восток. В двухстах метрах от гостиницы «Новая Европа», где он остановился, находится Старый город, где можно было почувствовать атмосферу подлинной восточной жизни: кривые улочки, низкие дома, сотни плоских крыш, сбегающих к морю, узкие переулки старого города, уличного цирюльника, босоногих мальчишек, торгующих водой и хлебом – чуреком, одетых в паранджу женщин, песню муэдзина.

Пётр Чагин познакомил Сергея Есенина со своим младшим братом Василием Болдовкиным, приехавшим из Персии, где он работал комендантом Советского посольства в Тегеране. Они подружились и много часов проводили в беседах. Есенина интересовала Персия, и Болдовкин охотно и подробно рассказывал Сергею об этой стране.

Поэт провел в Баку чуть больше двух недель, и в этот период он ощущал небывалый творческий подъём. Стихи Есенина почти каждый день печатались в «Бакинском рабочем». Поэт часто заходил в редакцию, приносил свои рукописи, беседовал с сотрудниками газеты по поводу публикации своих стихов и не забывал о своих гонорарах.

В те дни Есенин хлопотал о визе в Персию, ради чего он собственно и приехал в Баку, и очень надеялся на помощь Чагина. Однако дни шли, но решение с визой затягивалось. И хотя Есенин был окружен людьми, близкими к власти, но никто, видимо, не хотел брать на себя ответственность за выезд поэта за рубеж, тем более в мусульманскую страну. Чагин пытался помочь другу, но не все от него зависело. Чтобы отвлечь поэта от этих мыслей, он знакомит его с трудом и бытом рабочих нефтяных промыслов. Есенин с интересом наблюдает за лесом нефтяных вышек, работающих в едином трудовом ритме. Волнует его это или нет? Скорее всего, нет! «Персию» свою он в этом не находит. А Чагин ждет от него стихов, восхваляющих труд нефтяников и социалистическое строительство, старается приблизить его творчество к пролетарской тематике. И строчки стихов возникли:

 
Дни, как ручьи, бегут
В туманную реку.
Мелькают города,
Как буквы по бумаге.
Недавно был в Москве,
А нынче вот в Баку.
В стихию промыслов
Нас посвящает Чагин…
 

Прошло две недели со дня пребывания Есенина в Баку, а решение с визой так и не было принято, Все это отразилось на его настроении, он чувствовал, что теряет время, и 6 октября 1924 года отправился в Тифлис, к своим грузинским друзьям.

Тбилиси, Батуми. Начало персидского цикла

В Тифлисе, где поэту было тепло и комфортно среди друзей-поэтов, он создает два первых стихотворения, открывших персидский цикл: «Улеглась моя былая рана…» и «Я спросил сегодня у менялы…».

Затем Есенин переезжает в Батуми, где знакомится со школьной учительницей Шаганэ Тальян, и посвящает ей шесть стихотворений персидского цикла, в том числе и знаменитое стихотворение «Шаганэ ты моя, Шаганэ». По договору с Петром Чагиным большая часть этих стихотворений Есенин отправляет в Баку, и они впервые выходят в газете «Бакинский рабочий». Возможно, этот факт создает у многих бакинцев впечатление, что стихи, посвященные Шаганэ, были созданы в Баку.

После полугодового пребывания в Грузии, 25 февраля 1925 года, Сергей Есенин выехал в Москву проездом через Баку, где намеревался встретиться с Чагиным и переговорить по поводу своей поездки в Персию. Но разговор с Чагиным не состоялся – он в это время находился в Москве. Поэт побывал в редакции газеты «Бакинский рабочий», встретился с Виктором Мануйловым и 27 февраля выехал в Москву.

Поездка в Закавказье оказалась для Есенина весьма плодотворной. Он возвратился в Россию с солидным творческим багажом. Помимо поэм и отдельных стихотворений, он привез восемь стихотворений персидского цикла, созданных в Тифлисе и Батуме.

Спустя две недели Есенин стал вновь планировать поездку в Тифлис – там его ждали друзья, работа. Но обстоятельства быстро изменились. Он узнал об аресте группы знакомых людей, которых обвинили в организации тайного общества. Есенин заметался! Он принимает решение покинуть Москву, чтобы не быть втянутым в политические дела. Видимо, все обстояло настолько серьезно, что надо было просто бежать, пока не попался под горячую руку. И вместо запланированной поездки в Грузию он принимает решение скрыться в Баку, под защиту Чагина и Кирова.

Баку. Продолжение персидского цикла

Тридцатого марта 1925 года Сергей Есенин вновь прибыл в Баку. Он не стал останавливаться в гостинице, а приехал прямо домой к Чагину. В тот же день во внутренней тюрьме ВЧК были расстреляны Алексей Ганин и пятеро его товарищей. Это еще раз наводит на мысль, что Есенин предчувствовал что-то неладное и решил исчезнуть из Москвы.

Чагин тепло встретил Есенина, окружил его теплом и заботой. Поэт успокоился, воодушевился, почувствовал прилив творческих сил, и вот уже в первых числах апреля он создает два новых стихотворения персидского цикла: «Воздух прозрачный и синий…» и «Золото холодное луны…».

Есенин подружился с шестилетней Розой Чагиной, дочерью Петра Чагина, и немало времени посвятил ей в играх и развлечениях, а также посвятил ей стихотворение «Голубая да веселая страна…». О дружбе со знаменитым поэтом Роза Петровна оставила свои воспоминания.

Сергея Есенина пригласил на свой музыкально-поэтический вечер, называемый мейхана, известный певец и исполнитель мугамов Джаббар Карьягды, где Есенин читал свои стихи. Нередким участником мейханы был поэт Алиага Вахид. Бытует мнение, что Сергей Есенин в Баку познакомился с Вахидом, который «не раз приглашал его на меджлисы, где он, не зная местного языка, старался вникнуть в суть газелей». Это стало известно из документально-художественной повести писателя Гусейна Наджафова «Балаханский май», изданной в Баку в 1986 году. Но встреча и дружба поэтов – это из области предположения и фантазии автора, ибо она документально не подтверждена.

В один из апрельских и по-весеннему теплых дней Пётр Чагин привел Сергея Есенина в гости к своим друзьям Москаленко, проживавших в доме № 11 по улице Максима Горького (ныне Мирзы Ибрагимова). В доме этом, ставшем уже знаменитым, в трехкомнатной коммунальной квартире, помимо семьи Москаленко, проживали семья Сысоевых и братья Непряхины. Располагался он недалеко от редакции газеты «

Бакинский рабочий», и Сергей Есенин частенько заходил сюда, чтобы навестить своего нового друга, человека интересного и неординарного, увлекающегося поэзией, Фёдора Непряхина. У него часто собирались молодые поэты, проводились занятия литературного кружка, организованного при редакции газеты «Бакинский рабочий», а Сергей Есенин часто и охотно читал здесь свои стихи. В этом доме сохранились фотографии, документы и экспонаты, связанные с именем Есенина, бережно собранные Фёдором Непряхиным.

Пётр Чагин не только старался, чтобы Сергею Есенину было хорошо и комфортно в Баку, но и создавал ему необходимые условия для работы и отдыха, а также хлопотал о поездке поэта в Персию, понимая, насколько это необходимо и важно для его творчества. Но все ли зависело от Чагина? Конечно, нет! Главным действующим лицом здесь был Киров. Он тоже интересовался поэзией Есенина, много слышал о нем от Чагина, о его мечте побывать в Персии. Но Киров, безусловно, был против этой поездки. Он понимал значение поэзии Есенина для России, но в то же время представлял всю опасность для него в мусульманской стране с суровыми догмами нравственного поведения, учитывая его вспыльчивый и неуравновешенный характер.

Первого мая 1925 года Сергей Есенин принял участие в праздничном гулянии в пригороде Баку, в Балаханах, на закладке нового рабочего поселка имени Степана Разина. Поэт выступал с чтением своих стихов, исполнял частушки. Затем вместе с партийными руководителями поехал на дачу в Мардакянах, где Есенин в присутствии Сергея Мироновича Кирова неповторимо задушевно читал новые стихи из цикла «Персидские мотивы».

Но не все было гладко у Сергея Есенина в этот весенний период пребывания в Баку. Подводило его здоровье. Поэту пришлось два раза ложиться на лечение в больницу. В обоих случаях – от сильной простуды.

В апреле поэт оказался в больнице с воспалением легких, а эти дни выпали на Пасху, и Есенин очень переживал по этому поводу. После первомайских праздников он вновь заболел. То ли не долечился, то ли опять простудился. И вновь лег на лечение в больницу водников с подозрением на воспаление легких. Бытует мнение, что Пётр Чагин обеспечил госпитализацию Есенина в больницу водников, где кардиологом работал известный бакинский врач, с которым П. Чагин состоял в приятельских отношениях. И Чагин попросил положить Есенина в его терапевтическое отделение. Есенин лежал на втором этаже среди больных инфарктом, где были лучшие условия. Но ему было тяжело и скучно лежать в больнице, и он нашел выход. Вечерами спускал вниз веревочку, где его поклонницы привязывали к ней бутылку. Таким образом, ночью поэт пил, а днем был навеселе. А рядом лежали тяжелобольные. Долго это продолжаться не могло, и в итоге Есенина пришлось выписать.

Во второй половине мая в Баку из Персии приехал Василий Болдовкин, с которым Сергей Есенин подружился, находясь в Баку в сентябре 1924 года. Встреча друзей была очень теплой – ведь они не виделись больше полугода, а за это время произошло много интересных событий, о которых каждый торопился поделиться друг с другом. Они немало времени провели в прогулках и беседах, но так как Есенину надо было возвращаться в Москву, было принято решение отправиться в столицу вместе, чтобы можно было интересно провести время и пообщаться. Так завершился самый длительный период пребывания Сергея Есенина в Баку, и он вместе с Василием Болдовкиным стал собираться в дорогу. Однако с тяжелым тревожным предчувствием покидал он Баку и бакинских друзей. Свои чувства и мысли он изложил в стихотворении «Прощай, Баку! Тебя я не увижу…». В душе поэта печаль. Он прощается с друзьями, с городом, который стал для него родным. Есенин понимал, что Персия для него окончательно погорела, и осуществить свою мечту ему не удалось.

Однако большая часть стихов персидского цикла (восемь стихотворений в Грузии и три в Баку) была создана, а несколько стихотворений он напишет потом. Стало быть, поездка в страну восточных лириков в какой-то степени потеряла уже для Есенина свою актуальность.

Прощаясь с городом, Есенин уже не надеялся вернуться в Баку, а стихотворение хоть и оказалось пророческим, но преждевременным. Пройдет всего два месяца, и он вновь окажется на бакинской земле.

В Москве Сергей Есенин вновь попал в круговорот столичной жизни. Его вновь окружают дружки, сомнительные приятели, которые стараются вместе с ним провести время – побузить, покуражиться и выпить, и конечно, за его счет. Вечные друзья-собутыльники. Он старался избегать их, воздержаться от выпивки, но они буквально преследовали его. Порой поэт принимал их за агентов с Лубянки. И вполне возможно, что за ним следили. В те смутные годы чекисты контролировали каждый шаг творческой элиты, ну а о Есенине тут и говорить не проходится.

Все это существенным образом отразилось на здоровье поэта. Он мечется, ему надо успокоиться, но состояние его ухудшается. Чагин, понимая положение друга, старается устроить ему поездку за границу на лечение. А поэт принимает решение жениться на внучке Льва Толстого Софьи Толстой в надежде на то, что женитьба поможет ему преодолеть его тяжелое состояние.

Есенин собирался в Тифлис, к своим друзьям, но 25 июля 1925 года, как всегда, неожиданно исчез из Москвы. Не завершив свои дела, никого не предупредив, он вместе с Толстой внезапно выехал из Москвы в Баку. Чем был вызван такой неожиданный выезд? Вновь под крыло Чагина и подальше от всех неприятностей? Он бежал от себя, от мнимых друзей, от нерешенных проблем, от усталости, от милицейской слежки, от безысходности, от всех тех, кто выслеживал каждый его шаг, кто ополчился против него.

Мардакяны. Завершение персидского цикла

Итак, 28 июля Сергей Есенин вместе с Софьей Толстой прибыл в Баку. Чагин встретил своих гостей и в тот же день отвез их на свою дачу в Мардакянах…

Есенин собирался пробыть на даче П.И. Чагина около недели, а затем отправиться в Тифлис, но судьба распорядилась иначе. Здешняя обстановка весьма благотворно подействовала на поэта. Он гулял по аллеям мардакянской дачи, вдыхая чистый воздух, наполненный ароматами цветов и трав. Это, как сам признавал поэт, была «доподлинная иллюзия Персии – огромный сад, фонтаны и всякие восточные затеи. Ни дать ни взять Персия…»

И хотя Есенин почувствовал некоторую несвободу и искусственность обстановки, но в то же время его общее состояние улучшилось. Московская суета и неурядицы остались позади. Поэт обрел покой и умиротворение. К нему пришло вдохновение. И вот уже спустя несколько дней после приезда, в первых числах августа 1925 года, Есениным были созданы четыре стихотворения, завершившие персидский цикл: «Быть поэтом – это значит то же…», «Руки милой – пара лебедей…», «Отчего луна так светит тускло…», «Глупое сердце, не бейся!..».

Информации о днях, проведенных Есениным и Толстой в Мардакянах, сохранилось очень мало, и в основном это небольшие воспоминания современников поэта. Например, своими впечатлениями о Мардакянах поделилась Софья Андреевна Толстая: «Самое удивительное здесь – сады и особенно наш. И дом прекрасный, огромный, широкие террасы всюду кругом идут, розы ползут, деревья лезут. У Чагиных две большущих комнаты – одна наша. Жена его немка, такая милая, молодая и веселая, и девочка у них шести лет. Но какой у нас сад! Там растет все, все. И мои любимые кипарисы и лавры… И какие цветы. Я нигде не видела столько цветов. Не клумбы, а маленькие поля – астры, гвоздики, георгины, гортензии и т. д. и т. д. Они меня подлинным образом волнуют так, что у меня сердце начинает стучать от них. В саду бассейны, но какие!.. А еще в крокет играем. Книжки читаем, в карты играем. Сергей много и хорошо пишет. Иногда ездим на пляж – это три версты по узкоколейке. Пляж дивный, песок и море мелкое, мелкое. Но очень жарко от путешествия. Изредка в кино ходим – серые каменные стены, песок, скамейки и небо открытое, и экран…

Когда хотим вести светский образ жизни – идем на вокзал, покупаем газеты и журналы и пьем пиво…»

И жена Петра Чагина Клара Эриховна Чагина вспоминает об этом периоде: «Пётр Иванович днем работал, приезжал на дачу только к вечеру. А мы с Толстой развлекали Сергея Александровича, отвлекали его от кутежей. Он очень любил сидеть наверху бассейна или лежал на ковре и мечтал, а зачастую писал стихи, а потом читал их нам. Часто его приглашали в близлежащие дома отдыха почитать стихи, и он никому не отказывал, охотно шел читать, беседовал с людьми. Были также на даче теннисная и крокетная площадки, где тоже охотно Сергей Александрович коротал время. Вечерами собирались дачники в комнате, где стояло пианино. Софья Андреевна играла – пели, танцевали, – и, конечно, опять Сергей Александрович читал стихи».

По собственному выражению Сергея Есенина, жил он на даче Чагина, «как некий хан». Что ж, в этом можно не сомневаться, зная кавказское гостеприимство и условия, созданные ему для полноценного отдыха. Но Есенин не намеревался отдыхать в полном смысле этого слова. Он собирался завершить здесь свой персидский цикл. Так что прогулки и развлечения в промежутках между стихами заполняли его свободное время.

Но последние четыре стихотворения персидского цикла созданы. На душе стало спокойнее. Потом у него еще выйдут несколько других стихотворений, но сейчас можно расслабиться и немного отдохнуть. Однако Есенин не мог и не любил отдыхать. Ему надо было либо работать, либо общаться и кутить с друзьями. И однообразная окружающая обстановка стала тяготить поэта. Он рвется из этой бутафорной Персии – она ему больше не нужна. Не надо ему уже мардакянского рая, тем более когда рая нет в душе. Потому и исчезал он порой из поля зрения окружающих его людей, следивших за тем, чтобы ничего не омрачало его отдых, и неожиданно появлялся в Баку, где не прочь был заглянуть в какой-нибудь духан, а также посетить своих друзей. Так что были у Есенина разные приключения, да и в милиции пришлось посидеть.

В конце августа Есенин получил письмо из Москвы от издателя И.В. Евдокимова. В нем сообщалось, что издательство планирует в сентябре сдать в набор все три тома «Собрания сочинений С. Есенина», но перед редакцией возникли некоторые затруднения, решение которых требует присутствие автора. Есенин тут же телеграфировал: «Выезжаю».

В последние дни Есенин находился в плохом настроении, его одолевали мрачные и депрессивные мысли, и выглядел он нервным и усталым. Полученное письмо из Москвы, по словам Софьи Андреевны, встревожило его еще больше и явилось поводом уехать из Баку, отменив назначенную поездку в Тифлис и Абас-Туман. В первых числах сентября 1925 года Сергей Есенин вместе с женой возвратился в Москву.

В настоящее время на территории бывшей дачи Мухтарова располагается Дом-музей С. Есенина. О пребывании его в Мардакянах напоминают мемориальная доска, установленная у входа на территорию дачи, и бронзовый барельеф поэта. А центральная улица Мардакян стала носить имя Сергея Есенина.

Мардакяны. Бронзовый барельеф Сергея Есенина, установленный у входа на территорию дачи М. Мухтарова