Читать книгу: «Бакинские этюды. Сборник рассказов о Баку и бакинцах в царские и в советские времена», страница 19

Айседора Дункан в Баку

Ей рукоплескали во многих городах Европы и Америки. Её танцем восхищались, называли «музыкой в движении, поэзией, танцем будущего». Про нее говорили только в превосходной форме – блистательная и неподражаемая. И никто не сомневался в ее уникальности.

Великая танцовщица Айседора Дункан родилась в Сан-Франциско 27 мая 1878 года. В этом городе на берегу океана прошло ее детство. Айседора любила море и часто приходила на берег. Любовалась волнами, птицами, парящими в небе, солнечными бликами на воде. Она бегала по вязкому песку, ее длинные волосы развевались от дуновения ветра, а влажное платье обвивалось вокруг ее ног. Эти прогулки давали ей ощущение свободы и силы. Она радовалась всему. И танцевала… Позднее, обретя мировую славу, она будет вспоминать: «Мои первые мысли о движении и танце были, безусловно, навеяны ритмом волн. Моя жизнь и мое искусство рождены морем…»

Айседора Дункан изобрела новый вид танца, оказавший огромное влияние на развитие хореографии. Она отказалась от каких-либо корсетов и пуантов и стала танцевать в хитоне и босиком. «Американская босоножка» вызывала восхищение своим талантом, своим неистребимым желанием дать искусству танца новые идеи, новые возможности. Преклоняясь перед искусством Древней Эллады, она черпала в нем свое вдохновение. Ее движения были красивы и естественны, женственны и грациозны. Своим танцем Айседора создавала гармонию души и тела, выражала свое внутреннее переживание на музыку Бетховена, Шопена, Моцарта, Мендельсона… Естественность, простота, а главное, духовная свобода – вот что было в ее танце. Символом свободы была и сама артистка. Айседора свободно высказывала свои взгляды, носила любые одежды, любила и жила без оглядки на догмы и условности. С ее именем связаны изменения в моде и в стиле одежды. Под влиянием ее танца изменился классический балет. Он возродился, использовав новые идеи Дункан.

Летом 1921 года, увлекшись коммунистической идеологией, Айседора Дункан приезжает в Россию по приглашению Советского правительства. Она мечтает обучать советских детей древнегреческим танцам. Для организации танцевальной школы ей как будто обещали… храм Христа Спасителя, но в конечном итоге предоставили роскошный московский особняк балерины Александры Балашовой, блиставшей на сцене Большого театра, но покинувшей Россию. Этот особняк, находящийся в доме № 20 по улице Пречистенка, в 1900-х годах приобрел муж Балашовой, миллионер А.К. Ушков, владелец чайной фирмы, имевший плантации даже на Цейлоне.

В Россию Дункан приехала со своей приемной дочерью Ирмой. Это была ее пятая или шестая поездка. С первых же дней пребывания в Москве знаменитая танцовщица оказывается в кругу художественной богемы: актеров, писателей, художников. И в один из этих дней в студии художника Георгия (Жоржа) Якулова состоялась ее встреча с Сергеем Есениным.

В мае 1922 года Есенин и Дункан зарегистрировали свой брак и уехали за границу. Денег на балетную школу не хватало, и Айседора решила возобновить платные выступления. Есенин же решил использовать эту поездку для рекламы своего творчества и получения новых впечатлений. Полгода супружеская пара путешествовала по Европе. Побывали в Германии, Франции, Италии. Затем на пароходе «Париж» прибыли в Америку. Посетили Нью-Йорк, Чикаго, Индианаполис и еще ряд городов.

В начале августа 1923 года Дункан и Есенин вернулись в Москву из зарубежной поездки. А спустя некоторое время Айседора принимает предложение Ирмы выехать с ней вместе на Кавказ, где Айседора могла бы отдохнуть и дать несколько концертов. Было принято решение отправиться в Кисловодск, а затем посетить Баку и Тифлис.

Дункан дала один концерт в Кисловодске, который прошел с большим успехом, а затем – в Пятигорске. Ей очень хотелось выступить там, где был убит русский поэт Лермонтов. Она изменила свою программу и танцевала «Неоконченную симфонию» Шуберта с большим настроением и необычайно лирично. А дальше ее путь лежал в Баку.

Город на Каспии радушно встретил Айседору. Доброжелательные люди, теплая погода и морской воздух подняли ей настроение. А она вспомнила свой первый приезд в Баку. Было это уже в далеком 1908 году…

Еще задолго до приезда американской «босоножки», как ее иначе называли, местные газеты стали рекламировать ее искусство и колоссальный успех на сценах многих российских городов. Это и предопределило ее бакинский успех, где все билеты были быстро распроданы, и город жил в ожидании приезда великой танцовщицы.

Первое выступление Айседоры Дункан в Баку состоялось 16 мая 1908 года в помещении цирка братьев Никитиных на Торговой улице. Приблизительно на том месте, где спустя многие годы появится здание Театра юного зрителя, а напротив, всего лишь через три года, – здание Маиловского театра (Театр оперы и балета им. М.Ф. Ахундова). Вначале публика, заполнившая до отказа помещение цирка, была несколько шокирована внешним видом актрисы. Такое ей еще не приходилось видеть: Айседора вышла на сцену под звуки симфонического оркестра – веселая и легкая, босиком, в прозрачной греческой тунике, не стеснявшей естественные движения ее прекрасного тела и рук. Ее движения были женственны и грациозны, красивы и раскованы. Своим танцем Айседора создавала гармонию души и тела, выражала свое внутреннее переживание на музыку Бетховена и Шопена, Моцарта и Шумана. «Складки ее туники бились пенными струями, когда отдавалась она пляске вольной и чистой». Публика, вышедшая из гипнотического состояния, наградила актрису долго не смолкавшими аплодисментами, цветами, возгласами восхищения ее искусству исполнения танца.

Спустя несколько дней, 19 мая, в том же помещении с большим успехом прошел и второй концерт Дункан. На сей раз публика восторженно встретила ее появление на сцене и с аплодисментами сопровождала практически весь концерт. Вся сцена была в цветах, среди которых как бабочка в белом легком хитоне порхала Айседора, исполняя свои танцевальные импровизации на музыку известных композиторов. Ее неоднократно вызывали на бис, и концерт надолго затянулся. Танец Айседоры покорил Баку.

И вот Айседора Дункан спустя пятнадцать лет вновь официально прибыла на гастроли в Баку. Приехала она 5 сентября 1923 года вместе со своей приемной дочерью Ирмой Дункан, а также с переводчиком и директором школы И. Шнейдером. На этот раз ее два выступления, 8 и 9 сентября, прошли в Маиловском театре в сопровождении Бакинского симфонического оркестра. Бакинцы с восторгом приняли выступления известной танцовщицы – уже не как иностранки, а как своего близкого человека. На сей раз танцы ее были патриотическими, с революционным уклоном. Она выступала под музыку Чайковского, в которую входили «Патетическая симфония» и небезызвестный «Славянский марш». Были исполнены танцы под музыку Шуберта, Шопена и других композиторов. Концерт был завершен коронным номером Айседоры: танцем с шарфом («Женщина-шарф»), По желанию Дункан состоялось также ее выступление с концертом для рабочих нефтяных районов.

Баку очень нравился Айседоре. Вспоминая свой прошлый приезд и наслышавшись рассказов Есенина о Персии, она хотела вновь окунуться в атмосферу Востока: посетить Старый город, пройтись по его узким улочкам, полюбоваться крепостной стеной, минаретами, Девичьей башней. Ей хотелось почувствовать восточную экзотику, «Персию», в которую так стремился Есенин.

По этому поводу Илья Шнейдер оставил нам свои воспоминания: «Наэлектризованная стремлением Есенина “в Персию”, Айседора хотела как можно больше “экзотики”. И я выполнил ее желание, наняв извозчика до Шиховой деревни, ничем не отличавшейся от деревушки в соседнем Иранском Азербайджане. Деревня ей настолько понравилась, что она стала ездить туда каждый день. Это было не очень приятное путешествие – на извозчике, мимо раскаленных и зарывшихся в песок голых тюркских кладбищ, но Айседора буквально наслаждалась видом слепых домиков, узких улочек и необыкновенной тишиной этой, казалось, совсем безлюдной “персидской деревни”. Иногда, по дороге в “Персию”, мы спускались к совершенно голубому куску Каспийского моря. Купив у старого рыбака арбуз, мы устраивались на берегу и, разбив арбуз о камень, с наслаждением вгрызались в источавшую свежесть яркую, сочную и сладкую мякоть. Позднее, в Москве, я как-то рассказывал Есенину об этих наших поездках в “персидскую деревню”… Скорее всего Есенин в Баку вспомнил наши рассказы и захотел увидеть так близко расположенную “Персию”. Может, и в самом деле он не один раз ездил в Шихову деревню».

Из Баку Айседора Дункан отправилась в Тифлис, а затем посетила Крым. Осенью 1923 года, после завершения гастрольной поездки и возвращения Айседоры в Москву, в их отношениях с Есениным произошел окончательный разрыв. Расставание для обоих оказалось очень тяжелым. Их короткая, но бурная любовь оставила неизгладимый след в жизни обоих супругов. Расставшись с Айседорой, Есенин сохранил в душе чувство нежной благодарности по отношению к этой женщине. А через год Дункан покинула Россию навсегда, оставив школу-студию на свою приемную дочь Ирму. Под Можайском самолет, на котором летела танцовщица, из-за неисправности вынужден был совершить посадку. Сбежались люди, и пока шел ремонт самолета, Айседора устроила им импровизированный концерт. Под гармонь. Это было ее последнее выступление перед российской публикой, а сценой стало русское поле.

Скульптор и поэт

Я хочу рассказать о двух бакинцах: о знаменитом скульпторе Александре Николаевиче Бурганове и об известном московском поэте Владимире Вагановиче Наджарове.

Они родились в Бакув тридцатых годах прошлого столетия. Жили недалеко друг от друга: Саша – на улице Дмитрова, Володя – на улице Горького (ныне М. Ибрагимова). И оба – в коммунальных квартирах. Часто после занятий заходили друг к другу, устраивали прогулки по приморскому бульвару, поднимались в Нагорный парк, откуда открывался великолепный вид на панораму города. И конечно, мечтали!..

О чем могли мечтать молодые люди? Естественно, о своем будущем. Владимир увлекся поэзией, к которой был неравнодушен еще с юных лет, а Александр посвятил себя изобразительному искусству, и она стала целью его жизни.

 
Пегас мой тебя не догонит:
Вокруг твоя слава царит!
«Твой» Пушкин стоит в Вашингтоне,
Принцесса в столице сидит…
 

Владимир Наджаров

С основами своей будущей профессии Александр Бурганов впервые познакомился на уроках А.И. Казанцевой в детской художественной студии в Баку. После окончания школы уехал в Москву. Получил высшее образование в Московском высшем художественно-промышленном училище (бывшее Строгановско е).

Сегодня Александр Бурганов – скульптор с мировым именем, внесший большой вклад в развитие школы монументальной скульптуры, и один из основателей школы архитектурно-декоративной пластики. Его памятники и монументальные ансамбли установлены в городах России и за рубежом: в Бельгии, Германии, Финляндии, США, Югославии… Но основные его работы украшают Москву.

Пройдитесь по Старому Арбату и взгляните на памятник «Принцесса Турандот» у театра имени Вахтангова, а также на памятник «Пушкин и Натали», что у музея-квартиры А.С. Пушкина на Арбате. Ну как тут не вспомнить прекрасные строки из письма поэта, обращенные к своей невесте: «Не лишайте меня этой любви и верьте, что в ней все мое счастье!..»

Есть и другие работы А. Бурганова. Это памятник М.Ю. Лермонтову на Молчановке, памятник И. Бунину, памятник основательнице Академии музыки Е.Ф. Гнесиной – один из красивейших в Москве, портреты русских художников на станции метро «Третьяковская», бюст Андрея Тарковского в Большом Афанасьевском переулке, рельефы храма Христа Спасителя и многое другое.

Есть в Москве уникальный музей «Дом Бурганова». Народный художник России, действительный член Российской академии художеств, профессор Александр Николаевич Бурганов создал его на базе авторских произведений и личной коллекции, где представлены искусство античной классики и Западной Европы, русское народное творчество, уникальные книги и гравюры. Здесь находится не только экспозиция работ скульптора, но и мастерская, где творческий процесс никогда не прерывается. Музей этот получил статус государственного и находится в историческом центре Москвы, в районе Старого Арбата.

В этом необычном музее представлена целая галерея скульптурных композиций реалистического и авангардного направлений, где автор доносит до нас внутренний противоречивый мир нашей эпохи. Он старается быть естественным и отказывается от традиционного толкования композиции, придав своим работам аллегорический и символический характеры. В творческих работах Александра Бурганова – полет мысли, фантазия. А мыслит он другими категориями, заглядывая в совсем другой, скрытый от нас мир.

 
Вот с заглавной буквы человек
В жизненной суровой перепалке.
 
 
Вот он, и искать его не надо,
Помышлять о ком-нибудь другом —
В двух шагах от Старого Арбата
Имени его найдете дом…
 

В. Наджаров

Вот несколько слов из книги отзывов музея: «Неожиданно попал в другой мир, мир сказок, философии, красоты и глубокой мысли»; «Потрясены и восхищены Вашим видением мира. Душа начинает жить и трудиться с новой силой»; «Потрясающе! Трудно сразу осознать, есть о чем задуматься. Зашла полюбопытствовать, а ухожу в раздумье»; «Я в восторге! Смелый дух в каждой работе и вера. Вы наша гордость и достояние России»; «Дом Бурганова – это бесконечный театр авторских импровизаций. Так образно фантазировать, смело, свободно, оригинально, пожалуй, позволял себе разве только Сергей Параджанов, работая над “Красным гранатом”».

Произведения А. Бурганова хранятся также в Государственной Третьяковской галерее, в Государственном музее изобразительных искусств имени А.С. Пушкина в Москве, в Государственном Русском музее в Санкт-Петербурге, а также в музеях Германии, Болгарии, Швейцарии, Бельгии, Югославии, Франции, США. Выставки его монументальных работ прошли на площади Монт-дез-Артс в Брюсселе и во Дворце Наций ООН в Женеве. А своему родному городу Москве скульптор передал около 100 своих работ, среди которых произведения монументального и станкового искусства, живописи и графики.

Александр Бурганов участвовал в грандиозном проекте Американо-Российского фонда культурного наследия. Он автор памятников Пушкину и Уитмену. «Его» Пушкин прописан в Вашингтоне, а Уитмен – в Москве. Объединение этих двух великих имен неслучайно. Имя Уолта Уитмена для американского гражданина значит столько же, сколько для русского – имя Александра Пушкина. Им посвящен грандиозный проект, духовно соединяющий два континента, и памятники им установлены на территории ведущих учебных заведений обеих стран – в университете имени Джорджа Вашингтона и в Московском государственном университете имени М.В. Ломоносова. На открытии памятника Уолту Уитмену в Москве присутствовала госсекретарь США Хиллари Клинтон, которая выразила «глубочайшую благодарность замечательному русскому скульптору господину Александру Бурганову за прекрасно отображенный в бронзе и в мраморе образ великого национального поэта».

Александр Бурганов – лидер нового направления, которое он называет «Новый романтизм». И все его творчество – это стремление изобразить внутренний мир человека с его надеждами, пороками, страхами и восторгами. И чувства эти наиболее подлинно, по мнению Бурганова, проявляются в сновидениях, и его творчество, с некоторых пор, повинуясь собственным законам, стало жить в двух пространствах: во сне и наяву. Новому направлению была посвящена его персональная выставка «Сновидение внутри нас. Магический кристалл». Она с успехом прошла в Москве в Центральном Доме художников, а в 1993 году выставка работ А. Бурганова, которая называлась «Магический реализм», прошла в Германии.

Вот как рассуждает сам художник о своем творчестве: «Мы открываем вселенную внутри самих себя. В нашем маленьком сердце таится огромный мир бесчисленных возможностей, необозримых пространств, страдания, красоты и низости. Познать самого себя практически невозможно. До самого последнего момента мы будем удивляться непредсказуемости своих поступков и своей Судьбы. Закрыть глаза и задуматься. Молчать». И еще: «Слово “художник” означает нечто большее, чем название профессии. Это даже не обозначение особого дара, творящего искусство. Художник – это тот, кто своей жизнью взялся проверить, что есть человек, каковы границы его красоты и низости, какую меру правды он может выдержать в этой короткой жизни, какова прочность души, сколько радости и страданий способна она вместить…»; «Искусство – это не ремесло. Это самопожертвование для достижения правды»; «Когда я делаю скульптуру, это то же самое, что я хожу в церковь…»; «Человеческая природа страшна. Есть Бог и есть дьявол, а в человеке это совместно существует, совместно!»; «Трагедия существования человека на земле – и великое счастье, и великая трагедия»…

Сегодня имя Бурганова входит в число 115 мастеров мирового изобразительного искусства: Леонардо, Гойя, Репин, Врубель, Гоген, Дали, Пикассо, Роден… Бурганов.

Завершая свое эссе, посвященное великому мастеру, я хочу привести слова Гёте: «Наполняйте ваш ум и сердца, как бы они ни были обширны, идеями и чувствами вашего века, и художественное произведение не замедлит явиться!» Эти слова смело можно отнести к А. Бурганову: его ум, сердце и душа полны величайших открытий, идей и чувств, находящих воплощение в его скульптурных композициях.

Друг Бурганова, известный российский поэт, член СП России Владимир Наджаров ушел из жизни 3 марта 2021 года. Поэзия для него была не просто увлечением, а смыслом жизни. Его творчество – в восьми авторских сборниках, в антологиях и альманахах московских поэтов, в газетах и журналах многих стран. Владимир Наджаров был патриотом своей страны и искренне переживал за судьбу России, ставшей ему родной.

Учитель по образованию и по зову души, он много лет посвятил педагогической деятельности, учил людей своими стихами, своим сердцем, чтобы они были неравнодушными и человеколюбивыми, нетерпимыми к духу ненависти и разрушения. Его стихи были всегда актуальны и колоритны, чутко улавливали веяния времени. В них поэт предстает как гражданин и как философ. С детства живший в интернациональной среде, он никогда не делил людей по национальному признаку. И его толерантность не декларативна, а основа его гражданской позиции. Его стихи близки и понятны людям, они хлестко бьют по человеческим недостаткам и негативным социальным явлениям.

Последние 15 лет Владимир Наджаров был бессменным руководителем литературного объединения «Новоивановская Муза» при Одинцовской центральной муниципальной библиотеке. Сегодня библиотека носит его имя, а барельеф Владимира Наджарова, выполненный знаменитым российским скульптором Александром Бургановым, украшает ее фойе.

Школа Макогонова

Владимир Андреевич Макогонов

Недалеко от Дома офицеров, что по улице С. Вургуна, жил мой студенческий друг Валерий Асриян, который в начале 60-х годов стал посещать шахматную секцию, расположенную в клубе. И я, бывало, заглядывал туда, чтобы после занятий прогуляться с ним по нашему бакинскому Бродвею или по бульвару (так бакинцы называли свой Приморский парк).

Занятия в секции вел хорошо известный в то время бакинский шахматист, один из лучших советских шахматистов 30-40-х годов, заслуженный мастер спорта СССР (чуть позже он получит звание международного гроссмейстера) Владимир Андреевич Макогонов. Секция была немногочисленная, и в городе ее членов с уважением называли макогоновцами.

Я увлеченно наблюдал за тем, как он ведет анализ шахматных партий, вовлекая всех участников секции в этот процесс. Он старался, чтобы они, по его любимому выражению, «прочувствовали» позицию и предлагали свои планы. Что-то он отвергал, что-то принимал, но непременно требовал объяснений оценки позиции, исходя из общих соображений и подкрепленной конкретными вариантами. Это была самая настоящая шахматная школа, где надо было думать по ходу партии за гроссмейстера, искать правильные идеи и ходы.

Потом, спустя годы, Валерий, как-то вспоминая свои занятия в шахматной секции Владимира Макогонова, скажет мне: «В этом клубе я входил в чудесный мир, и вел меня по нему удивительный человек, совершенно по-своему понимающий красоту древней игры и стремящийся передать свое понимание слушателям». И это не просто слова. Валерий не стал гроссмейстером и даже мастером, а дошел только до кандидата в мастера, но самое главное то, что с шахматами он не расставался до конца своей жизни, а шахматная тема в его журналистской профессии стала одной из главных. Работая корреспондентом ТАСС, специальным корреспондентом и обозревателем РИА «Новости», он писал очерки о многих знаменитых спортсменах, в том числе о выдающихся гроссмейстерах, вел репортажи с крупнейших соревнований, включая матчи на первенство мира, и неоднократно становился лауреатом всесоюзных, а потом и российских конкурсов. Слушая рассказы Валерия, читая его статьи, интервью и репортажи, которые постоянно выходили в печати, я удивлялся его мощной работоспособности, умению из общего выделить главное и профессионально представить материал.

Итак, Макогонов Владимир Андреевич. Родился 27 августа 1904 года. В десять лет увлекся шахматами, а в 1923 году стал чемпионом Баку по шахматам. К этому времени он уже был студентом второго курса физико-математического факультета Бакинского государственного университета. Поступал он на него вместе с мальчиком, которого звали Лёва Ландау. Будущему выдающемуся ученому-физику в год поступления в университет было 14 лет. Сидели на лекциях рядом, вместе готовились к экзаменам. Ландау очень любил шахматы и нередко приглашал Володю к себе домой. Принимали гостя всегда тепло и радушно. Сыграв партию-другую, друзья обсуждали новости, делились планами. Сестра Лёвы Сонечка охотно включалась в беседу, любила наблюдать за шахматными партиями друзей, и не забывала приготовить для них очень вкусное какао. Друзья проучились вместе чуть больше двух лет, а потом Ландау за особые успехи был переведен в Ленинградский университет. Встретятся они только через пять лет. Впоследствии Ландау приглашал своего друга, как прекрасного математика, заняться с ним научной деятельностью, но Макогонов в конечном итоге выбрал преподавательскую деятельность и шахматы.

В 1926 году Владимир во второй раз становится чемпионом Баку. Этого успеха он достигнет еще в 1927, 1934 и 1948 годах. В период с 1947 по 1952 год Макогонов пять раз становится чемпионом Азербайджана. В 1927 году он дебютировал в чемпионате СССР, разделив пятое-шестое места с юным Михаилом Ботвинником, и получил звание мастера. В том же году в первенстве Закавказских республик Макогонов становится чемпионом Закавказья в личном зачете.

Потом он на несколько лет отошел от шахмат. В середине 30-х годов Макогонов быстро восстановил утраченные позиции и выдвинулся в число лучших шахматистов страны, заняв в чемпионате СССР 1937 года четвертое место. Он был участников восьми всесоюзных первенств. В 1939 году получил звание заслуженного мастер спорта. В том же году одерживает победу в матч-турнире над лидером американских шахматистов С. Решевским. Затем выиграл у М. Ботвинника, П. Кереса, В. Рагозина и В. Смыслова. Именно тогда прозвучало в его адрес двустишие:

 
Грозой могучих чемпионов
Прослыл недаром Макогонов!
 

Ботвинник писал, что по стилю Мак напоминал великого А. Рубинштейна и нередко создавал глубокие и интересные в позиционном отношении партии. Решевский был краток: «Мак – это экстра».

В 1942 году Макогонов победил в матче Флора, а спустя год занял вслед за Ботвинником второе место в турнире сильнейших шахматистов СССР. В 1945 году он участвовал в составе советской команды в знаменитом радиоматче СССР – США, набрав 1,5 очка из 2.

Мастерство Макогонова росло, накапливался опыт, стиль игры приобретал четкие очертания. «Каким же он был, макогоновский стиль? – задается вопросом шахматный обозреватель Валерий Асриян, – ясный, чистый, опирающийся на тонкое понимание позиции и начисто отвергающий какие-либо сомнительные решения, он был воплощением его характера – спокойного и уравновешенного – и строго математического склада ума, признающего лишь исчерпывающий расчет и полную объективность в оценке.

В 1947 году начался дебют Макогонова как тренера. И сразу он – наставник сборной СССР, и сразу – победа. Советская сборная побеждает во встрече с англичанами в Лондоне. С 1948 по 1958 год он тренирует Василия Смыслова и помогает ему во всех трех матчах на первенство мира с Михаилом Ботвинником. «Владимир Макогонов, – вспоминал В. Смыслов, – безусловно, принадлежал к числу выдающихся шахматистов. По профессии он был математиком, его игра отличалась строгой логичностью, гармонией и глубиной. И в том, что я стал чемпионом мира, есть немалая доля его труда. Свои идеи он излагал ясно и убедительно. Запомнились его прекрасные анализы, результаты которых он подытоживал с помощью диаграмм. Этот метод лучше всего фиксировал в памяти важнейшие дебютные позиции».

Одновременно Макогонов тренировал будущую чемпионку СССР, бакинку Татьяну Затуловскую. Все ее успехи – одной из лучших шахматисток мира в 60-х годах – связаны с именем Владимира Макогонова. Он готовил 15-летнего Гарри Каспарова ко всесоюзному первенству 1978 года, тренировал Владимира Багирова, принявшего от Макогонова звание лучшего шахматиста Азербайджана. Макогонов в течение 30 лет был тренером сборной республики.

По сути, в СССР были две шахматные школы: Ботвинника и Макогонова. В 50-80-е годы он спровоцировал в Баку настоящий шахматный бум. Восхищение мастером экстракласса вдохновляло бакинцев на покорение шахматных высот. Его идеи, подхваченные многими шахматистами, продолжают жить самостоятельной жизнью.

Последнее выступление Макогонова за сборную Азербайджана состоялось в 1963 году, на Спартакиаде народов СССР. Тогда же он стал чемпионом Вооружённых сил СССР. Мастеру было 59 лет.

Владимир Макогонов внес заметный вклад в теорию дебюта в шахматах. Существует вариант Макогонова в индийской защите, защитах Грюнфельда и Каро-Канн. Он помог разработать систему Тартаковера в ферзевом гамбите, которая называется системой Тартаковера – Макогонова – Бондаревского. Его дебютные разработки использовали на протяжении десятилетий сильнейшие шахматисты мира.

А вот мнение международного гроссмейстера Юрия Авербаха об игре Макогонова: «С Владимиром Андреевичем мы вместе работали на сборах. Меня в нем поразили, в первую очередь, обстоятельность, продуманность суждений, глубина высказываемых мыслей. У него был особенный, философский подход к шахматам, я это чувствовал и в его партиях, и во время нашей аналитической работы на сборах. Его шахматная философия, основанная на тонком, своеобразном понимании позиции, видна в разработанных им дебютных системах, которые актуальны и по сей день».

И напоследок мнение международного гроссмейстера, бакинца Владимира Багирова: «Прочел как-то в воспоминаниях Давида Бронштейна о Макогонове такие строки: однажды Владимир Андреевич посоветовал мне: “Не читайте так много дебютных справочников. Возьмите лучше сборник партий Капабланки и разыграйте их. Пользу получите и лучше станете ценить строгую красоту позиционной игры”. Эти слова – творческое кредо Владимира Андреевича, всегда ценившего в шахматах прежде всего логику, простоту, естественность маневров. Его шахматному вкусу претили ложные внешние эффекты. И именно на этих макогоновских вкусах воспитывались мы, бакинские шахматисты пятидесятых – шестидесятых годов, чье становление приходило под непосредственным творческим влиянием Макогонова. И любой из нас – от перворазрядника до мастера – каждый в свою силу, старался играть “по Макогонову”…

Баку давно перестал быть шахматной периферией. Здесь выросло много известных мастеров. Город на Каспии подарил шахматному миру его тринадцатого чемпиона Гарри Каспарова. Это ли не лучшее доказательство успехов бакинской шахматной школы, основанной Владимиром Макогоновым!»

В моей памяти сохранились приятные впечатления от наших совместных с Валерием Асрияном доверительных бесед с Владимиром Макогоновым. Мы слушали его рассказы не только о шахматах и прошедших турнирах, но и о литературе, новых книгах и фильмах. Его интересовали биоэнергетика, медицина, философия, не говоря уже о математике. Круг его интересов был весьма широк.

Прошли годы… Валерий Асриян из-за известных событий был вынужден покинуть родной город. Владимир Андреевич остался в Баку. Но Валерий не забывал о своем знаменитом учителе, получившем уже звание международного гроссмейстера, постоянно поддерживал с ним теплые дружеские отношения. А сегодня перу Валерия Асрияна принадлежат две книги о Владимире Макогонове. Первая вышла в свет в конце 1991 года, когда Валерия уже не было в Баку, но Владимир Андреевич успел увидеть книгу, был растроган и благодарен (он ушел из жизни в январе 1993 года) а вторая – в 2016 году, незадолго до ухода из жизни уже самого Валерия Асрияна. И эту книгу он успел мне подарить.

В ней представлено не только теоретическое наследие В. Макогонова, чья система до сих пор в «арсенале» сильнейших шахматистов мира, но и тот вклад, который он внес в рождение бакинской шахматной школы, ее становление и развитие.