Читать книгу: «Дневник отца», страница 3

Незабываемые впечатления

2 августа 1974 г.

Каждый день прихожу в в родильное отделение Пироговской больницы, где сбываются чьи-то надежды, появляются на свет младенцы, отдыхают после родов усталые, но довольные молодые мамы, с умилением рассматривающие своего самого лучшего, самого красивого, самого неповторимого ребенка.

А отцы? Они стоят под окнами родильного отделения с надеждой увидеть через оконное стекло тех единственных и дорогих для них женщин-матерей, которые подарили им детей. Если повезет, то они даже смогут поговорить со своими любимыми и расспросить их о малышах, которых пока не имеют возможности увидеть.

Где-то в глубине родильного отделения больницы лежит моя дочь Маринка.

Моя!?!

Моя мать, моя жена – это привычно и понятно. Но «моя» дочь – это что-то новое и не вполне осознанное.

Мариночке уже больше двух дней. Она живет, плачет, спит после грудного кормления. Но я ничего этого еще не видел. Тем не менее я называю девочку своей дочерью, любовь к ней зародилась задолго до того, как она впервые стала плакать.

Рождение новой жизни и плач ребенка!

Едва появляется на свет маленький человечек, как мир является свидетелем его плача и крика. Быть может, тем самым он выражает свою скорбь по поводу выхода из чрева матери, где ему было так тепло, уютно безопасно? Или это непроизвольный протест против независящего от него вхождения в новый мир?

Не является ли плач новорожденного символическим выражением последующих страданий, бессмысленности существования и абсурдности жизни, о чем так красочно пишут экзистенциалисты, рассуждающие о бренности нашего бытия?

Такое толкование вполне допустимо и я не смог бы его опровергнуть, несмотря на то, что не разделяю подобного взгляда.

Точно так же никто не может доказать, что в реальности с новорожденным все происходит именно так, а не иначе.

Но, быть может, плач ребенка символизирует радость, скрытый восторг и готовность к новой жизни?

Разве мы, взрослые, не плачем порой от радости? Разве мы не знаем, что в жизни случается смех сквозь слезы и слезы сквозь смех?

Кто возьмется утверждать обратное?

И если даже найдется такой человек, который отдаст предпочтение первой трактовке и отвергнет вторую, то это будет его сугубо личная позиция, которую он не сможет ничем доказать.

Единственный, кто мог бы дать исчерпывающий ответ, – так это сам новорожденный. Но он не только не способен говорить о своих реакциях, но и не осознает их.

Предположим, что каким-то непостижимым образом новорожденный мог бы недвусмысленно выражать свои эмоции, давая понять другим людям о своем состоянии в момент рождения. Но где гарантия того, что взрослые люди, будь то медицинские сестры, врачи или матери младенца адекватно понимают то, что выражает ребенок.

Не целесообразнее ли признать, что в противоположных утверждениях по поводу плача появившегося на свет ребенка содержатся крупицы той истины, которая пока нам неведома.

Быть может, плач входящего в новый мир ребенка символически выражает первоначальную радость и первоначальное огорчение, то есть те чувства, которые позднее станут постоянным спутником человека на протяжении всей его последующей жизни.

Сегодняшнее посещение родильного отделения больницы доставило мне истинную радость: я узнал новые подробности о первых двух днях жизни дочери.

Передав через сестру письмо и ожидая ответа от Галы, я попытался произвести некоторые подсчеты веса и роста новорожденных, данные о которых постоянно вывешиваются в комнате для родных и близких, навещающих молодых матерей.

В настоящий момент в родильном отделении 54 матери разрешились от бремени. Из 54 родившихся малышей 28 девочек и 26 мальчиков. Наименьший вес ребенка 1,750 кг, рост – 44 см. Наибольшие показатели соответственно 4,600 кг и 56 см.

По сравнению с этими данными параметры Маринки больше средних (вес – 3,400 кг, рост – 52 см).

Однако все эти цифры довольно относительны и отражают картину данного родильного отделения на 2 августа 1974 г.

По этим показателям Мариночка занимает следующее положение на шкале оценок новорожденных: у 23 младенцев показатели по весу и росту выше, а у 30 младенцев ниже. Но, если принять во внимание, что 1 августа в родильном отделении находился ребенок-гигант (вес 5,400 кг, рост 58 см.), то средние показатели будут несколько другими: вес усредненного новорожденного составит 3,575 кг, рост – 52 см. В этом случае вес Маринки окажется меньше среднего.

Но, видимо, рождение таких крупных детей – не типичный случай, и поэтому Мариночку можно считать обычным, как раз именно «средним» ребенком в отношении ее физических данных. Этот факт представляется мне по-своему важным, так как позволяет делать все дальнейшие наблюдения именно над типичным ребенком, не имеющим в момент рождения каких-либо отклонений.

Вскоре после произведенных мною подсчетов я получил от Галы письмо, в котором она описала свое первое свидание с дочерью:

«Вчера в 13.00 впервые принесли покормить малышку. Пока грудь вырабатывает только молозиво, а настоящее молоко должно появиться немного позже. Врач-педиатр сказал, что сейчас ребенку полезно именно молозиво.

Конечно, для каждой матери нет ничего дороже и ближе, чем собственный ребенок. Марина произвела на меня приятное впечатление. Особенно мне понравились ее хорошо очерченные губки, которыми она активно прильнула к груди и стала жадно сосать. Волосы на голове темные, глазки тоже темные, но пока еще неопределенного цвета. Об остальном судить трудно. Что у девочки от мамы, а что от папы, сказать не решаюсь. Ведь малыши растут и меняются очень быстро. Одно могу с уверенностью констатировать: щечки мамины, то есть мои. Марина вела себя спокойно во время кормления. Никакого крика не было. Врач сказал, что девочка ведет себя хорошо, и никаких отклонений со стороны здоровья у нее нет. Все нормально. Я получила хорошую консультацию от врача и теперь за Марину абсолютно спокойна.

У нас в палате лежат 11 человек. Но не всем молодым мамам принесли покормить детей. Некоторые новорожденные еще слабые и нуждаются в дополнительном покое. Детские врачи здесь внимательные и делают все, чтобы дети развивались нормально. Родившимся крохам уже пришлось испытать первые необходимые инъекции.

Сегодня принесли кормить малышку в 6 часов 30 минут утра. Я начинаю привыкать к этому маленькому смешному человечку. Женщины по палате говорят, что девочка во многом походит на меня. Мне самой трудно что-либо сказать на этот счет. Как говорят, поживем – увидим».

Таковы первые впечатления о ребенке, сообщенные мне Галой. Маринка находится под непосредственным наблюдением со стороны врачей, которые разрешают только непродолжительные свидания матери с ребенком. Но даже в эти короткие мгновения «просыпается» извечное материнское чувство любви к своему ребенку, которое с каждым днем должно нарастать все сильнее и сильнее.

Пройдет еще несколько дней – и я смогу не только увидеть, но и рассмотреть свою дочь. Смогу познакомиться с этим еще незнакомым, но уже родным и дорогим человечком.

До скорой встречи, Мариночка! Чертовски рад тебе!

Не беспокой свою маму! Ей нужно хорошо отдохнуть. Она у нас молодец: не только мужественно перенесла все волнения, связанные с твоим появлением на свет, но даже не издала ни единого звука во время родового процесса.

Я бесконечно благодарен твоей маме и думаю, что ты ее полюбишь, как и я.

Будь такой же выносливой, терпеливой, ласковой и нежной, как твоя мама! Хотелось бы, чтобы в этом, а также во многом другом ты переняла лучшие качества своей матери.

Первая встреча с дочерью

10 августа 1974 г.

Два дня назад молодую маму и дочь выписали из больницы.

К 17.00 я подъехал на такси к больнице, передал медицинской сестре вещи Галы и приобретенный к тому времени комплект новорожденного. В нетерпеливом ожидании внутренне готовился к долгожданной встрече.

Через 20 минут двери больницы распахнулись.

Впадая в глубокий сон, Мариночка даже не подозревала, что впервые в своей еще короткой жизни покоится на руках своего папы.

Если бы она только могла видеть минутную растерянность и неописуемую радость на его лице! Но она уже спала, смешно шевеля губками, и не чувствовала моего пытливого и приветливого взора, обращенного всецело на нее.

Какие переживания были у меня в тот момент? Какие мысли промелькнули в помутневшей от радости голове?

Трудно передать все ощущения, испытанные мною, когда впервые представилась возможность взять на руки крохотное, беспомощное существо, отныне называемое моей дочерью.

Пытался ли я узреть с первого взгляда черты лица дочери, ища в нем сходство с собой, как это непроизвольно делают многие молодые папаши?

Пожалуй, что нет. Ведь впереди было достаточно времени, чтобы не только внимательно рассмотреть это маленькое чудо природы, но и сделать какие-то сравнения, сопоставления с реальными и воображаемыми чертами бабушек, матери и себя самого.

Даже приехав домой, я не сразу попытался установить неуловимые внешние сходства, а, быть может, и отличия ребенка от родителей.

Окружающие меня близкие люди реагировали по-разному, обращая внимание то на папин нос, то на мамины губы. Я же не обнаружил ни того, ни другого. Как это ни странно, но я не нашел никаких ярко выраженных черт сходства или отличия.

Единственное, что я увидел: девочка вполне здорова, без каких-либо, по крайней мере, внешних травм, которые подчас возникают при рождении. Это самое главное, а сходства с матерью или отцом, что многих так часто волнует, выявятся в процессе развития ребенка.

Разумеется, каждому родителю приятно обнаружить те или иные собственные черты в ребенке.

Но не каждый в состоянии понять, что, кроме внешних сходств или различий, имеется внутренние, требующие своего развертывания потенциальные способности и задатки, которые могут передаваться ребенку от родителей. Их невозможно выявить, всматриваясь в личико младенца, но они составляют тот базис, на котором фактически основывается не только психическая организация ребенка и взрослого человека, но и вся его последующая жизнь. И это более важно, чем внешние сходства или отличия.

О чертах лица дочери могу сказать лишь следующее.

Губки, как и говорила Гала, действительно хорошо очерченные, словно тщательно вырезанные резцом. Нос несколько расширенный в середине. Бровки и реснички отчетливо просматриваются на фоне розовато окрашенного лица и не совсем черных, но все же темноватых глаз. Щечки пухленькие, выделяющиеся своей приятной округлостью. Между губками и полуовальным подбородком имеется премиленькая ямочка, окаймленная с боков припухлостью щёчек. Ушки небольшие, правильной формы. Чуть вытянутая к затылку головка покрыта не очень темными волосиками. Пальчики на руках и на ногах очень тонкие и длинные. Тельце покрыто лоскутками кожи, напоминая то состояние, когда после длительного лежания под солнцем у взрослого человека начинает «сходить» кожа.

Первый день в домашних условиях девочка вела себя прекрасно. После кормления, во время которого она жадно сосала материнскую грудь, сразу же засыпала. Ночью не плакала, хотя, как оказалось, какое-то время лежала мокренькая. Стоит отметить, что у этого маленького человечка материнское молоко настолько быстро усваивается, что, не задерживаясь, превращается в переработанные продукты, после чего приходится менять пеленки. Это происходит непосредственно в процессе каждого акта кормления. Так продолжалось два дня.

В родильном отделении больницы кормление осуществлялось шесть раз в день, причем строго по часам: в 6.30, 9.30, 13.00, 16.30, 19.30 и 22.30. Мы попытались поддерживать этот распорядок и дома. Однако на вторую ночь, около 3 часов Маринка проснулась и своим властным, требовательным, настойчивым и в то же время каким-то жалобным плачем потребовала внести изменение в установленный порядок кормления. Пришлось кормить ее среди ночи.

Фактически возник новый график кормления – через каждые три часа. Это привело к тому, что ночь для нас была разорвана как бы пополам, так как кормление грудью одновременно сопровождалось пачканием пеленок и, следовательно, необходимо было их чаще менять. Стало очевидно, что нам с женой предстоят бессонные ночи, так как малейший шорох ребенка, не говоря уже о плаче, моментально будил родителей.