Читать книгу: «Дневник отца», страница 2

Рождение дочери

31 июля 1974 г.

Сегодня утром родилась дочь. Разумеется, она не осознает еще наступления нового периода – перехода из утробного состояния в чреве матери в неизвестный до сих пор мир. Не понимает того перехода, который ей пришлось совершить в силу определенных законов природы.

Не только она, что вполне понятно, но и я не могу постичь пока факт рождения нового человечка. Он уже кричит, привлекает внимание медсестер, но до меня этот крик не доходит и, видимо, пока я не услышу его сам, ощущение реальности новой жизни будет трудно осознаваемым. Наступает какой-то временной пробел.

Несколько дней тому назад я мог ощущать беспокойные движения, производимые ребенком в животе матери. Сейчас я остался один. Гала с дочкой лежат в родильном доме, и кажется, что нас разделяет вечность.

Гала уже видела нашу дочь, а до этого всем телом ощущала момент появления на свет крошечного младенца. Я же обречен жить ожиданием будущего, ближайшего будущего, когда впервые увижу свою дочь и по-настоящему пойму, что действительно стал отцом. Это должно произойти через несколько дней, а пока я остаюсь в положении нетерпеливо ожидающего папаши, чье сознание еще не заполнено реальным образом дочери.

Многие мужчины хотят иметь сыновей, а некоторые из них никак не могут смириться с фактом рождения дочери. Для ряда мужчин только сын является истинным воплощением отцовства и надеждой на продолжение семейного рода, отмеченного печатью главного носителя фамилии.

Судя по всему, подобное мнение мужчин является отражением той древней традиции, согласно которой рождение дочери является менее почетным и даже ущербным по сравнению с рождением сына. Можно подумать, что дочь (а по прошествии времени и мать) не играет никакой роли в продолжении человеческого рода! Абсурд, хотя и разделяемый приверженцами «мужской психологии» как в обыденном сознании, так и в лоне всевозможных рационализаций.

Что касается меня, то я страстно хотел, чтобы у нас с женой родилась дочь. Задолго до рождения мы вместе дали даже имя своему еще не родившемуся ребенку. Мы ждали дочь, которую хотели назвать Мариной.

Разумеется, мы понимали, что одного желания мало и наши ожидания не обязательно должны совпадать с законами природы. Но нам так хотелось иметь дочь! Неслучайно за несколько дней до рождения ребенка я попытался выразить свое настроение и наши с женой ожидания в стихотворной форме, посвященной еще не появившейся на свет дочери. В этих виршах преобладала фантазия, перемежающаяся с фрагментами чувственного и интеллектуального восприятия прошлого, настоящего и будущего.

Некоторое время спустя жизнь оправдала наши чаяния и надежды. Стихи, носящие отголосок философских размышлений и отражающие накопившиеся в душе отцовские чувства, послужили как бы прелюдией к рождению нашей дочери.

 
Появилась дочь в июле.
Как же девочку назвать?
Раз в июле – значит Юля,
Что тут голову ломать.
 
 
Но задолго до рожденья,
Отогнав сомненья прочь,
Было принято решенье
Величать Мариной дочь.
 
 
Ну а если сын родится?
Трудно ведь предугадать!
Нет, надежды должны сбыться,
Остается только ждать.
 
 
Не всегда закон природы
Согласуется с желаньем.
Иногда проходят годы
В безнадежном ожиданье.
 
 
Но свершилось, наконец,
То, о чем они мечтали.
Радуются мать, отец:
Дочь Мариною назвали.
 
 
От восторга, счастья млея,
Поправляя бигуди,
Мать, от робости немея,
Прижимает дочь к груди.
 
 
И с блаженною улыбкой,
Застеснявшись, как юнец,
Виноватый, робкий, пылкий
Рад до чертиков отец.
 
 
Зноем с улицы пахнуло,
Аист заиграл крылом,
Солнце ставни распахнуло,
Счастье прилетело в дом.
 
 
Радость в комнату стучится,
Обнимает мать, отца.
Нежность теплотой струится
Без начала и конца.
 
 
Запрокинутые лица,
Взгляд заботливый на дочке,
А Марине что-то снится,
Розовыми стали щечки.
 
 
Губы бантиком сложила
И, раскинувшись свободно,
Мир улыбкой озарила
Современная Джоконда.
 
 
Меркнут луврские творенья,
Леонардовский портрет.
Маленький шедевр рожденья
Затмевает целый свет.
 
 
Для родителей нет краше
Первой дочери своей.
Шепчут нежно: «Счастье наше
Всех дороже и милей!»
 
 
А в груди священный трепет
Перед тайной бытия.
Несравненный детский лепет
Умиляет их сердца.
 
 
Очарованный загадкой,
Смысл рожденья постигая,
Перед детскою кроваткой
Каждый голову склоняет.
 
 
Душу точит червь сомненья,
Гложет мыслью дерзновенной:
Неужели факт рожденья
Так ничтожен во Вселенной?
 
 
Человек, по Протагору,
Это – мера всех вещей.
Страх, согласно Кьеркегору,
Его спутник, казначей.
 
 
Для Камю, Марселя, Сартра
Сущность жизни, – уж поверьте,—
Не прогулка по Монмарту,
А одно стремленье к смерти.
 
 
Все бессмысленно ничтожно,
Отчужденье – корень зла,
Жить на свете невозможно,
Жизнь – абсурд и тошнота.
 
 
Расщепленное сознание —
Трещина, осколок мифа,
Жалкое существование,
Деятельность – труд Сизифа.
 
 
Так в порыве откровения
Пишут экзистенциалисты.
Свои мрачные сомнения
Изливают пессимисты.
 
 
Но взгляните на ребенка,
Чье сердечко тихо бьется.
Как задористо он, звонко,
Жизнерадостно смеется!
 
 
Незабвенная картина!
Лучше всех мирских наград.
Кто из вас рожденью сына
Или дочери не рад?
 
 
Кто поддастся искушенью
Факт рожденья отменить,
Отстраниться от решенья
Жизни быть или не быть?
 
 
Человек – творец природы
И ее продукт, дитя,
Через радости, невзгоды
Носит тайну бытия.
 
 
Грудью матери вскормленный,
Подрастая без забот,
Он, любовью окруженный,
Продолжает жизни род.
 
 
А со временем, шагая
По стопам Адама, Евы
И рассудок свой теряя,
Слышит он любви напевы.
 
 
Миг восторга, наслажденья,
Чувственный, пьянящий бег,
Счастье нового рожденья —
Все приемлет человек.
 
 
Перед ним простор Вселенной,
Путь тернистый бытия,
Поиск тайны сокровенной,
Смысла и значенья Я.
 
 
В глубине руин познанья
Через толщу лет, веков
Принцип миросозиданья
Он постичь, понять готов.
 
 
Наделенной жизнью бренной,
Что дана ему от века,
Человек – венец вселенной,
Так возвысьте Человека! ….
 
 
Появилась дочь в июле,
К свету тянется ручонка.
Жизнь родители вдохнули
В ясноглазого ребенка.
 

Мы с Галой долго ждали этого дня. Врачи предполагали, что ребенок должен появиться на свет в середине июля, примерно 15–18 числа. И действительно, в ночь на 13 начались первые незначительные схватки или нечто похожее на них. Гала назвала их «ложными», так как они были непродолжительными и слабыми. Затем в течение нескольких дней все было спокойно.

Гала переносила беременность легко. Достаточно сказать, что даже на девятом месяце беременности она могла наклоняться и сама застегивать туфли, когда в этом была необходимость. Никаких особенно бросающихся в глаза изменений не произошло. По крайней мере, многие из наших знакомых до последнего момента даже не подозревали о беременности жены.

Тем не менее мы начали волноваться, так как последние две недели плод не прибавлял в весе. 29 июля Гала пошла на прием в женскую консультацию. Врачи выразили беспокойство, связанное с задержкой предстоящих родов. Они пришли к решению, что, если в ближайшие дни моя жена не разрешиться от бремени, то 1 августа ее госпитализируют.

В последние дни беременности у Галы был хороший сон. Схватки не повторялись и мы перестали надеяться, что она разрешится от бремени в июле месяце. Однако в ночь на 31-е, около трех часов ночи Гала почувствовала «отток вод».

Можно было вызвать скорую помощь, однако, несмотря на мое беспокойство, Гала решила ехать сама в ту больницу, которая в то время считалась одной из лучших в Москве.

Мы спешно собрались и пошли на стоянку такси, находящуюся напротив нашего дома. Но, как это часто бывает, именно в нужный момент на месте не оказалось ни одной машины. Я не подумал, что ночью таксисты могут отдыхать.

К счастью, мимо проезжала грузовая машина, на борту которой была надпись «Хлеб». Пришлось остановить ее и уговорить водителя подвезти нас до больницы. Водитель вошел в наше положение и довез нас до родильного отделения Пироговской больницы. Галу тут же приняли, а меня попросили оставить ее, не мешать медицинскому персоналу и идти домой. На часах было четыре часа утра.

Вернувшись домой, я попытался заснуть. Но это оказалось выше моих сил, поскольку ни физически, ни психически я уже не мог отключиться от всего пережитого за эту ночь.

Чтобы отвлечься от нахлынувших на меня переживаний, я не нашел ничего лучшего, как прибегнуть к чтению работы «Мысли» Блеза Паскаля, которую штудировал в последнее время.

Поразительное сочинение! В своих размышлениях Паскаль обращается к феномену человека, стремится понять смысл его бытия, ставит вопрос о том, представляет ли человек собой некое великое или ничтожное явление.

Так велик человек или же он ничтожен?

Паскаль против крайностей и абсолютизации конкретного. Ответ на поставленный им вопрос у него диалектичен: человек и величие, и ничтожество.

Человек осознает свое жалкое положение в мире, и это осознание делает его великим.

Паскаль рассматривает проблемы собственного бытия человека и высказывает такие мысли, которые сегодня можно найти в объемистых трудах экзистенциалистов.

В ХIХ в. датский философ Сёрен Кьеркегор обратился к проблематике смерти, ничтожности жизни и бессмысленности существования. В чем, спрашивал он, заключается цель жизни? Мы будем не далеки от истины, отвечал он на поставленный вопрос, если скажем что цель жизни – умирать.

Кьеркегор считается предтечей современного экзистенциализма.

Но вот что пишет Паскаль, размышляющий о положении людей в мире: все они осуждены на смерть; различие между ними состоит лишь в том, что одних ежедневно умерщвляют на глазах у других, в то время как последние, оставаясь пока в живых, покорно ожидают своего смертного часа.

Под этим сегодня мог бы подписаться любой экзистенциалист, хотя эти мысли были высказаны Паскалем почти за два столетия до подобных рассуждений Кьеркегора.

До десяти часов утра читал тексты Паскаля. Все это время где-то в глубине души росли тревога и беспокойство. Телефонные звонки в родильное отделение Пироговской больницы не дали результата – никто не отвечал.

Подгоняемый чувством тревоги и оставив на столе «Мысли» Паскала, поехал в больницу. То, что услышал от медицинской сестры, не сразу дошло до сознания: родилась девочка, ее вес 3,5 кг, рост 52 см.

Только во второй половине дня, когда приехал снова в больницу и получил письмо от Галы, узнал некоторые подробности, связанные с рождением дочери.

Дочь родилась в 9 часов 30 минут. При первом же вздохе она начала плакать, громогласно возвещая о своем появлении на свет.

В перерыве между утренним и дневным посещением больницы, находясь под впечатлением от нахлынувших на меня чувств, написал свое первое письмо молодой маме. Вместе с продуктами передал его через медицинскую сестру в палату № 8, где Гала находилась после родов.

Письмо в роддом

 
Гала, Галочка, Галинка!
Как здоровье? Как Маринка?
Знаю рост ее и вес,
Счастлив прямо до небес.
Мама Тоня¹, Илля Вась²
Не нарадуются всласть.
 
 
Приготовили пеленки,
Одеяла, распашонки,
Ленту алую купили,
В целлофанчик положили,
Есть немецкая коляска,
Соска, белая повязка.
 
 
Куплены конверт, носочки,
Разноцветные платочки.
Встретить малыша готовы.
Будьте веселы, здоровы!
Обнимаем вас, целуем,
Ждем обеих и тоскуем.
 
 
От себя скажу два слова:
Поправляйся, будь здорова!
По часам корми Маринку, —
Фруктов принесу корзинку, —
Пей побольше молока,
Чтобы дочь была крепка!
 

 
Хоть до чертиков я рад,—
Дочь мне выше всех наград,—
Но вина не пригублю,
Потому что вас люблю.
Без конца целую в щёчку
Молодую мать и дочку.
 

Милые мои женщины!

Как я вам рад! Очень волнуюсь и с нетерпением жду встречи.

Добро пожаловать, Мариночка, в этот далеко не худший из всех миров наш мир! Пройдет много лет, прежде чем ты сама ощутишь все прелести и мрачные стороны жизни, испытаешь радости и огорчения, надежды и разочарования, все хорошее и плохое, что может сопровождать тебя в этой жизни. Все это будет потом, а сейчас твои первые часы существования ощутимы не столько для тебя, сколько для нас, любящих тебя родителей. Нам также предстоит испытать радости и огорчения в процессе твоего развития и становления Человеком. Но первое, что мы сейчас ощущаем, – это безграничное счастье и радость, связанные с твоим рождением.

Итак, с днем рождения, Мариночка! С вступлением в новую жизнь!