Читать книгу: «После прочтения сжечь»

Если вам еще дороги и дорожите такими понятиями: Бог, Мироздание, семья, Родина, традиции, народ, Вера. То вам ничего не будет, а остальным советую сжечь. Вам же лучше. Почему? Потому что иногда сам задаюсь вопросом: Я ли это все писал?

«ПОСЛЕДНЯЯ РЕИНКАРНАЦИЯ»
(«ЖУПЕЛ», «КРАХ РЕАЛЬНОСТИ»)

ПРЕДИСЛОВИЕ

Если что-то уже подобное происходило или уже произошло, то для меня это тоже шок. Ответственность не несу, меня воодушевил комментарий из одного ВК-сообщества про Пермь и опаздывающего человека. Я никого не обвиняю и не осуждаю.

Глава I. Начало

1.

Уже ранней осенью ударили морозы, часто шли дожди, иной раз переходившие в небольшие наводнения, однако да, в пригороде, в деревне это перерастало в ужасное стихийное бедствие. А сегодня дул холодный ветер, создавалось впечатление, что дуло с кладбищ.

И сегодня Дмитрий, как и всегда, спешил на работу, у него были планы прийти к начальству и отпроситься. Уготовленные слова были ложью, собирался на встречу к своей невесте Лизе. Выходя из метро и перепрыгивая через лужи, бежал к автобусной остановке, и о, фортуна! Нужный автобус, но стоило подойти к двери, как вдруг из ниоткуда появилось чудище, невероятно ужасное: голова маленькая и похожа на голову осьминога, тело как у кальмара и шесть лап-клешней, как у краба. Оно издало вопль, Дмитрию хватило сил не кричать, но попятился назад, тварь исчезла, а автобус уехал.

«Уже видел, но где?» – пронеслась эта мысль где-то в бессознательной области нашего героя. Слепота на некоторое время поразило зрение, но хуже всего то, что после того, как она прошла, начались глюки: какие-то люди в старой арабской одежде, над головой проносились странные помеси грифонов и драконов, из-под земли лезли скелеты в кольчугах и с мечами. Через минуты 2 этот ужас закончился. Сел весь бледный и напуганный, решил закрыть глаза, но что же это такое?! Кто-то нашептывал ему невнятные речи, и опять: «Где-то слышал». Долго ждал автобуса, видения к этому времени прекратились. Задержался, но не опоздал, главное к начальству. Снова галлюцинация, заблудился в коридорах, вместо стандартных офисных синих стен, где висели картины добычи угля, радиоактивных веществ, теперь длинный коридор, по бокам стояли факела, а куда ведет – неясно. Выпил цитрамон, вдруг не проснулся, пришел.

– Хорошо, только сообщите, когда уйдете, – Олег Федоров, 40-летний с морщинами, лысеющий, светловолосый начальник филиала одной крупной металлургической компании, при этом это отделение занималось уточнением по перевозке добытой продукции. Начальник строгий, но с открытой душой, деловой, это помогло отчасти найти нужных и активных людей для отделения, дать подходящие должности, никаких выскочек-лизоблюдов (где их только нет).

– Хорошо, Альхазред, – Дмитрий выпучил глаза, он стоял, наклонившись к руководителю. Что он только что сморозил?

– Какой Альхазред?

– И.… Извините, с утра не в себе… То есть какие-то глюки, вот и людей не по имени называю, – с испугом, став еще более бледным (освещение, по счастью, не давало увидеть его лицо, но Олег всё увидел).

– Может, вам к врачу, вы весь бледный.

– Нет, – вскрикнул тот, – всё хорошо, наверное, еще сплю.

– Тогда лучше выспаться, мне не помешает, – пробормотал озадаченный начальник, – идите.

До перерыва всё было нормально, после герой хотел уйти, но из портфеля вылезли крысы, вокруг были лягушкоподобные люди, в итоге это спровоцировало дёрганье и слабый писк. Эту «эпилепсию» заметило двое коллег, но тот их успокоил и сказал, что с утра так, заработался. Один из коллег хотел предложить пойти в клинику, потому что до психиатрии недалеко, но во избежание конфликта отказался.

Директор хотел было войти в офис предупредить, что ушел, но остановился, через утреннего неспокойного посетителя проходил свет. Овальное лицо Олега Дмитриевича скривилось, и прищурил свои большие голубые глаза. Оповестив, позвал коллегу к себе и попросил выйти, встать у окна, да через него проходил свет.

– Дмитрий Фёдоров… Поднимите руки, – со слабым голосом попросил своего сотрудника, лицо его не изменилось, всё также скривлено от удивления. – Вы… Не видите свет через руку, а тело?

– Нет.

– Это странно.

Покинув место работы, довольный герой пошёл на свидание. Однако ужасное и беспокойное чувство его не покидало. Ему ещё предстояло узнать, кто он и что он на самом деле, а тем более кто стоит за этими галлюцинациями.

2.

Вечер и долгожданное свидание с черноволосой, пухлолицей, худощавой, с маленькими голубыми глазами девушкой Лизой. Время от времени Дмитрий поворачивал с испугом голову, думал, что опять видения, но ничего не было, то, что сегодня произошло, давало о себе знать вечером. Это было похоже на паранойю или поствоенный синдром, когда ты дрожишь от каждого звука и шороха, споря с собой, это реальный звук или померещилось.

Дима хотел задать вопрос, но не мог решиться, не считал нужным. Спутница чувствовала его беспокойство. Женщины могут скрыть свою эмоцию (с трудом) и обмануть вас, но они всегда ощущают эмоции, даже скрытые и у других, ошибаются? Да, но всё равно чувствуют.

– Что с тобой?

– Весь день… Слушай, Лиза. У меня к тебе вопрос.

– Какой?

– У тебя было такое: с утра галлюцинации, почти весь день потом ходишь как сыкливый кролик в клетке?

– Нет. А кто это?

Он посмотрел и увидел конусообразного инопланетянина с длинной шеей и головой, как у богомола, трехглазый, клешни.

Гуманоид наклонился и сказал:

– Это то, что нужно, Гэймед?

Протянул какой-то камень, внутри которого был оранжевый круглый опал.

– Ты чего? – прервала тишину Лиза. Он опять вздрогнул и рассказал, что увидел. Девушка удивилась и сказала, что ничего не говорила, а пришельца и подавно не видела. Они как-то быстро забыли эту ситуацию и снова веселились; как быстро почему-то и легко забываем о ужасе и беспорядке, который происходит с нами и вокруг нас. Но, видимо, так угодно природе, не можем же мы быть вечно в положении «сыкливого кролика в клетке». Но несчастный Дмитрий снова начал мучиться, вместо девушки ведьма, щупальца из воды лезут. Елизавета Алексеевна – женщина добрая, умная и поэтому пошла на самопожертвование. Она посоветовала ему пить «Фенибут», «Магний» для успокоения и переночует сегодня у него, на всякий случай.

Прошло два дня, и мучения героя возобновились. Из пухлого, по-своему привлекательного человека, круглолицего, с коричневыми волосами, высокого человека, он превратился в бледнолицего, с заспанным лицом, похудевшего ужасно мужчину, волосы грязные и стали жесткими. Коллегам трудно было с ним контактировать, поход к нему превратился в приход к запуганной макаке, которая с криками прыгает по клетке. Дергался при каждом обращении к нему или не сразу реагировал, но страшно не это, а то, что теперь стал накидываться с криками: «Прочь!» или «Вон, тебя нет!», а то и говорил на каком-то арабском языке. Всякому терпению приходит конец, пришел конец и терпению Дмитрию Федорову, и удачно совпало с решением директора, а именно добровольная отправка в психиатрическую клинику. В клинике не сразу поверили в состояние героя, как назло, глюки прекратились, но после небольшого осмотра, да, нервишки плохи, пройдемте в палату и пока поспите, лучше всего для такого больного, как вы, и некоторых присутствующих.

Часть II. Ученик Альхазреда

1.

Он лёг и последние две недели вёл себя тихо. Да, он иногда подскакивал, кричал, стонал, тем самым пугая медбратьев, соседей по палате. Но впоследствии научился управлять страхом, поэтому он лежал тихо, забился в угол стены (лежал на кровати в правом углу желтоватой палаты) и иногда тёрся лбом об стену, чтобы успокоиться. Все средства хороши, дабы избавиться от стресса.

«Так-так… Дмитрий Федоров Сергеевич… 05.10.1989 г. место работы… поступил 20.09.2024 г. Подозрение на шизофрению, неконтролируемые крики, галлюцинации, иногда говорит на арабском (!)… Впрочем, не первый раз», – думал низкорослый, пухловатый, лысый, но пышные волосы сохранились лишь на затылке, с круглым лицом и голубыми глазами, бородатый, но борода короткая, на маленьком носу очки доктор. Подошел высокий ассистент, с овальной головой, каштановыми волосами и зелеными глазами.

– Ну что, коллега, пора? – с беспокойством сказал ассистент Михаил.

– Да, вперед. Вы беспокойно выглядите.

– Чувство, как будто душу крутит, и боюсь сам не знаю чего.

– Предчувствие, – с радостной гордостью сказал медик.

– Откуда?

– Ничего хорошего, похоже, не стоит ждать, – сказал, опустив голову, Виктор Коваль, – меня не раз оно не подводило. Вам тоже советую ориентироваться.

– Но почему?

– Обо всем потом, – завершил врач.

Привели Федорова в какую-то комнату, там помимо Виктора и Михаила были еще врачи, среди них две женщины: одна пожилая, другая средних лет (40 лет), еще ассистенты, один секретарь, ведущий протокол опроса-консилиума.

– Добрый день, Дмитрий. Как себя чувствуем? – с приветливостью начал Коваль.

– Хорошо, но плохо, то есть… не знаю.

– Почему вы не едите?

– Не лезет, галлюцинаций, по счастью, там нет.

– Успокойтесь, хорошо.

– Расскажите подробно, как началось, это важно.

Дмитрий стал вспоминать события, поднял глаза наверх, лицо его было нервное, никаких лишних движений, «скованное», т.с.

– Так-с. До этого не было ничего?

– Нет.

– Мы получили вашу характеристику от коллег и знакомых, и вы не похожи на других пациентов, употребляли чего-нибудь?

– Что? Что я мог употребить!? Зачем вы опросили, – тут он вдруг замолчал.

– Тихо-тихо. Это экспериментальное нововведение. Анализы пока у вас не брали, и мы полностью вам доверяем. Аллергия есть?

– На грецкие орехи и пух, – не желал, причем ни морально, ни физически задавать вопросы, с поникшим, глубоким голосом ответил пациент.

– Я спрашиваю, чтобы выявить, оценить обстановку. Вы не знаете, почему у вас такое состояние. Вы пришли сюда в некотором неадеквате, но иногда ведете себя нормально. Вы когда проходили полное мед. обследование?

Все с вопросом посмотрели на старого (ему было 68 лет) врача, но быстро вернулись в исходную позицию, без какого-либо смешка или озадаченности на лице.

Внезапно пациент заговорил на староарабском, его увели. Было решено давать на первое время успокоительное и средства от галлюцинаций. На следующий день все повторилось опять, и консилиум решил записать его знания языка. Когда все ушли, доктор обратился к ассистенту, первый был озадачен и чем-то расстроен.

Вы знаете, Михаил. Я вам доверяю, вы мне почти как… родственник.

– Ну, Виктор…

– Нет, дослушаете. Мне кажется, этот пациент умрет, помните свое недавнее чувство? Я, может, набожный дурак, но мои предсказания сбывались. Я не желаю ему смерти, но у меня предчувствие ужасного конца.

– Когда он умрет? – с резким интересом, откинув все свои принципы, спросил Михаил.

– Не знаю. Все предрешено, и только, и только судьба знает, когда. Может, его стоит перевести в другую палату для «особых»?

– Давайте не будем, и вы думаете, что умрет?

– Не хотелось бы. Я сторонник постмодернистского субъективизма, и всё субъективно. Стоит задумываться о себе, а иногда о других, хотя они сами о себе позаботятся. И доверься судьбе. Не вы правите миром. Я так считаю. И кстати, тогда не сказал, когда первый раз этого новенького смотрели. Платон или кто, говорили, что человек знает всё о мире до выхода из утробы. Но… в процессе взросления вспоминает об этом. Как всё устроено. Я согласен с греками.

Ассистент не верил во всю религиозную ересь и ответил:

– А вот тех, кого мы лечим, они тоже что-то знают?

– Да, – резко и решительно ответил тот, – но не перенесли, увы.

Они пришли в кабинет Коваля, и воцарилось молчание. Ассистент сидел напротив главного на старом сером диване, последний за дубовым темно-коричневым столом, стул врача был сетчатый. Кабинет был зеленый, шторы закрывали небо, за спиной Коваля два больших темных стеклянных шкафа с кучей папок и книг (своего рода книжная, в перерывах читал), множество простых акварельных картин, а за спиной ассистента был «Девятый вал» Айвазовского, за спиной «шефа» висели еще «Грядет мир» Джона МакНотона и «Вечная Россия» Глазунова.

Оба были мрачные, старик прервал тишину.

– В общем, добавить и снотворное. Давало всегда большой эффект. Надеюсь, после этого бредни пропадут. Родион Павлович прав всё же. Выполняйте.

– Да. Но почему Вы мне это всё сказали: про Платона и прочее? И главное сейчас?

– Да потому что, кроме тебя, мне некому сказать! – мерзко улыбнулся во весь рот с оскалом старый доктор. Михаил вышел озадаченный и напуганный.

2.

Однако особо легче пациенту не стало. Он продолжал говорить на арабском, но не бился в конвульсиях и не кричал, появилась рвота, но это разве что небольшой побочный эффект лекарства, снотворного. Консилиум, как известно, не выдержал, записал на камеру этого полиглота; изредка говорил на русском. На перевод ушло три недели, но когда он был закончен, произошел самый невероятный скандал.

ППредставителям мусульманского мира пришлось признать существование не только Абдула Альхазреда, но и его единственного ученика и последователя Гэймеда (что означало «Таинственный»). А биография последнего была проста: кто он и откуда – неясно, но стал учеником печально известного автора «Некрономикона» (Альхазреда), учитель много что ему поведывал и показал свою силу с величием иных миров. Последователь хотел распространить сие учение, но саудит-мистик был против этого, считая, что человечество само придет к Йог-Сототу или, как и предсказано, боги вернутся, жизнь после их возвращения прежней не будет. Гэймед был одним из ста свидетелей ужасной и, воистину, неописуемой смерти своего наставника. Эта гибель произвела серьезное впечатление: то ли боги так его наказали, и было ли что-нибудь подобное? Впрочем, лишнее доказательство того, что достижения труда ничтожны перед жизнью, точнее концом её. Не зря говорят, жизнь коротка, ибо в любой момент может оборваться.

Но тот не хотел сдаваться. Неофит был амбициозен, горяч, фанатичен и решителен. Однако ученик не сильно превзошел учителя, люди не шли за ним, а инопланетный разум ему лишь покровительствовал. Раса Йит передала ему камень, который помогал увидеть душу, понять, кто человек, а кто лжец и «скорпион». Но Гэймед отказался от него, потом взял и потерял спустя три дня. Надежды на строительство нового мира рухнули. А когда ему было 40 лет, он тоже был сожран невидимой тварью, но уже в пещере, только бедуины слышали его крики и вопль монстра.

Гэймед пошел дальше в области культа Древних богов, постигая быт, историю и ритуалы инопланетных адептов и «чувств и мозга» вселенной тоже. Своего рода продолжение «Аль-Азифа» не вышло, но каким-то образом труды его были растащены, если так можно сказать, другими культистами и дополнены за него.

Современный арабский мир не любит вспоминать о еретиках-язычниках. Но страннее всего то, что кто-то вынес информацию о пациенте в мир, из-за чего конфликт и произошел. К психклинике подключили особое внимание, в том числе и всякие левые пресс-службы. Никогда в жизни ни одного из работников «дома скорби» не было столько интереса.

Дмитрия перевели в одиночную палату, он стал говорить уже на старофранцузском языке и часто говорить о Боге, проводить ритуалы экзорцизма, читать стоя на коленях молитвы. По счастью, питался уже нормально, но спал редко.

«Неужели реинкарнация существует и почему именно он?» – задавался вопросом не только общественность, больница, Федоров, но и Михаил. Спецслужбы тоже подключились и стали мониторить действия больного и тех, кто работал с ним.

II.Гаргулия

1.

Итак, как вы поняли, мир узнал о нашем герое и его загадочной связи с оккультистом, жившим много лет назад в Саудовской Аравии (тогда Арабский Халифат). Никто не мог понять: как такое может быть и есть ли взаимосвязь?

Опрашивали еще и тех, кто лечил, да и сами медики обращались друг к другу с такими вопросами и пациентам, которые пошли на поправку. Виктор говорил, что здесь, может быть, влияние других сил, если это не совпадение и не дурачество.

Сам же Дмитрий вроде и стал вести себя адекватно, но его речи, хотя это были проповеди, пропитанные католицизмом и пропагандой аскетичного образа жизни, кроме того, попытки экзорцизма. Но, по счастью, он был к этому времени в смирительной рубашке, когда приходил в сознание, то говорил: «Что было? Что я говорил?»

Ему пошли навстречу, вызвали священника, чтобы тот изгнал какого-то духа, но герой, когда просил и когда пришел поп, был в адеквате, сеанс ничего не дал. Да и доктор Коваль был зол: «Кто здесь врач, я или поп?! Кто лечит, я или кто?!»

После очередной терапии Фёдорова вели спать, был вечер. Доктора заметили спокойное поведение, он действительно уже не вел себя как раньше, но переводить в общий режим не стали, тем более не давал лечащий врач (Виктор Коваль), что опасается за его жизнь и убедил консилиум в нестабильности поведения, вдруг создаст в палате секту или запугает своими речами остальных.

Итак, героя вели по белому (от яркого света цветочноподобных по форме ламп, лишенных какой-либо красоты и стиля) коридору и привели в его обитель, палату без кровати, окна и такого же света, как в коридоре, стены и пол мягкие. Уложили спать, лёг без каких-либо слов, эмоций и закрыл глаза. Но, полагаю, мудрый, умный, догадливый (может, сентиментальный) и внимательный читатель понял: увиденное им – не сон.

2.

Современная Европа как будто возвращается в Средневековье, «начало» кроется в грязных улицах. Крупный Руан был городом грязным, многолюдным, но жители его в последнее время боялись выходить на улицу по причине из ниоткуда, чуть ли не в буквальном смысле появившегося чудовища, серого, летающего и вообще похожего на уменьшенную копию дракона. Ни днем, ни ночью от этой твари не было покоя, почти что ни неделя, а кого-нибудь съест: старика пьянчужку, охотника, да и любого зверя. Страх поселился во всей Франции, чудовище называли: «Исчадием Ада», «Дьяволом», «Монстром», а то и «Вестником Апокалипсиса».