Читать книгу: «Чехов и мы, прости Господи…», страница 3

II. Театральный ломбард

***

«Мизансцена мысли» – моё название режиссерской необходимости выстроить хотя бы имитацию внутреннего психологического процесса, если способность к нему напрочь отсутствует у артиста, привыкшего к игранию авторского текста да выполнению режиссерских подсказок передвижения по сцене… Психологический процесс мышления и принятия решений можно, оказывается, выявить паузой, жестом, поворотом головы, тем или иным поступком… и тогда зритель «прочитает» ту мысль, которая рождает последующее действие, мотивируя и обогащая его движением ума…

***

Моя редкоземельная режиссерская особенность, роднящая меня с лучшими – исчерпать до дна возможности и кладовые пьесы, даже глубже самого текста – и тогда даже хрестоматийный автор вдруг становится незнакомым и современным, будто прокаливается и обновляется на наших репетициях… И старый классик кажется уже написавшим свои тексты только вчера и только для меня… Так случалось у меня с Чеховым, Друцэ, Островским, Вампиловым и другими моими любимцами… Никаких отсебятин – только от текста и через текст, в словах и между слов (по Метерлинку – в молчании и в смыслах, омывающих слова)…

***

Всякое искусство по ходу своего развития рискует оторваться от корней своего призвания и служения, замкнуться на самое себя, на сугубо внутренние интересы «творчества», оторваться от большого мира живых проблем человечества – в такой самоубийственной изоляции заключается главная причина ослабления и вырождения даже очень талантливых художников, которые находчивые «идеологи» спешат выдать за небывалые достижения и открытия, всю уже пустую «игру в бисер» называя наисовременнейшим искусством, великими пророчествами грядущих времен, вплоть до пресловутого «черного квадрата», этой плохой шутки пьяного художника, как последней точки прибытия и конечного тупика… Этой порчи и отклонения не избежали не только Малевич, но и Феллини, Тарковский… стоит только сравнить их ранние прорывы в художественный космос, которые прославили их таланты, и поздние опусы, разрекламированные услужливыми портняжками…

***

В опере мизансценировать и выстраивать пластическую динамику надо по тактам, музыкальным фразам и «пьесам», а не по либретто, сюжетам, обстоятельствам, эпизодам и действию. Пластика и жесты рождаются и стилизуются только из музыки, и характер у них не бытовой и психологический, а условный и символический, тяготеющий к сюжетной статике и музыкальной динамике…

***

Актерская профессия только проявляет и помогает делать выразительной жизнь человеческой природы в актере – но первична все же эта природа! Поэтому так необходима культура, воспитание, развитие личности, её внутреннего разнообразия и гибкости, богатство, глубина и сложность её реальных качеств… Современная театральная школа преступно обходит эту главную свою обязанность стороной…

***

Множество людей, чаще не сознавая этого, культивируют в своих жизнях всякого рода драматизм, чтобы заполнить образующуюся в сердцах пустоту… и только, пожалуй, взрослые люди театра, устав от драм на сцене и за кулисами, ищут и ценят естественную простоту и покой, тихую гавань – после рвотной болтанки, бурь и волнений театральной среды…

***

Мои контакты и истории с театрами повторяют первую встречу Миклухо – Маклая с аборигенами – всякий раз возникает и решается каннибалистическая проблема – сразу сожрут, или чуть промедлят, а я этим воспользуюсь… и потом – назовут берег моим именем?..

***

Слишком много замороченных около – театром и плебейской коммунальной жизнью псевдоартистов… В ответ на мои профессиональные предложения, требования и даже шутки – тупое непонимание, сопротивление и уличные выходки…

***

Почти век понадобился Чехову на путь от «современного» автора до «классика», от близорукого до дальнозоркого и масштабного его понимания, от натуралистически – психологического до художественного воплощения его пьес на сцене… Этот путь пытаются пройти сегодня Друцэ и Вампилов – не без моего, что приятно сознавать, участия…

***

Мало хорошо и технично интонировать музыкальный текст – чтобы возвести его в искусство, необходимо воссоздать его в себе, личностно, глубоко и искренне, и тогда он достанет не только до ушей, головы и сердца, но и до печени!.. Голоса и профессионального умения им владеть мало… Чтобы стать событием на сцене и в зале, надо стать самому равным Бетховену или Малеру – только так можно получить мандат на их исполнение… Максимализм? – да!.. Иначе это – самозванство, паразитизм и халтура…

***

Талантливый исполнитель присваивает авторское право создавать его произведение – он, как бы, перевоплощается в автора… Не подменяет его, раболепствуя перед его гением, – а стремится, уподобляясь автору, возродить сам процесс творения, являя собой чудо, воплощает его личность в самом акте творчества, в реальном акте зачатия и рождения его произведения…

***

Актерам работать надо не с текстом, и даже не от текста и того, чем нагружает режиссёр в своих пониманиях, а от сущности всего того, что порождает этот текст в скрытой и глубинной реальности жизни, общей для тех персонажей и этих артистов…

***

Разделение сфер деятельности и ответственности:

Что? – это автор, Как? – режиссер, а Кто? – это актер!., (их ещё приходится убеждать в этом – в этом призвании «быть!», в достоинстве и личном присутствии и участии!.. – измельчал артист до потери своего призвания)…

***

Однажды, на повторяющиеся напоминания со стороны очередного худрука театра – «Мне нужен хороший спектакль»! – я ответил: «Хороший спектакль сделать нетрудно – трудно сделать очень хороший спектакль»!..

***

Нерадивому артисту – «Если бы ты был не только артистом, но ещё умел бы писать – у тебя все есть для того, чтобы создать книгу «Репетиция – нелюбовь моя» или «Репетиция? А что это такое?..» – книгу, которая стала бы достойным нашим ответом Чемберлену – Эфросу!..

***

Актрисе – «После этой удачной его шутки ты будто погрузилась до подбородка в ванну со смехом!», а он этим воспользовался…

***

Приобщить или потрафить – развилка для всех деятелей в сфере искусства – от Босха, Ван – Гога и Бочарова до Шилова с Глазуновым и Табаковым и пр. торгашами… И развилка эта происходит не в залах экспозиции и на сцене, а у мольберта и в головах…

***

Воображаемая художником реальность и интереснее, и реальнее видимой невооруженным глазом… «Конфликт» между ними служит свидетельством присутствия подобия Творца в образе художника, живой сущностью и ценностью подлинного реализма…

***

Всякий глубокий художник – человеколюбивый мизантроп (от Соломона и Сократа до Мольера и Пушкина, а в театре – от Равенских и Товстоногова до меня) … не путать с мизантропами, человеконенавистниками и людоедами от природы – Гончар, Плутчик и пр… Ну, и цена им – соответствующая…

***

Среди артистов и др. работников театра, а то и просто – у любителей с ближайшей улицы, утвердилась мода, при возможности, играть роль режиссера – статусно, денежно, даже если плохо получается (да и судьи кто? – безграмотное начальство, которое ничего не контролирует, потому что ничего не понимает и озабочено только своим положением – гуляй, рванина!)…

***

У Брода все «срежиссировано» в репликах, и его пьесы почти не нуждаются в ремарках, в отличие от большинства даже классных драматургов…

***

Шейко блестяще начал, подпитываясь от лучших образцов режиссуры (Мейерхольд!) и, в конце концов, иссяк… Я же пошел от драматургии, от авторов, текстов и смыслов (интуитивно!) и оказался прав…

***

Музыка! – а не текст и пресловутые предлагаемые обстоятельства с сюжетом – определяет в опере психологию, пластику и динамику сценического воплощения…

***

Плохая пьеса для меня, как кривая и косая женщина для изголодавшегося мужика – нет уж! как – нибудь без меня!.. Даже если давно уж невтерпеж…

***

Настоящий актер – генератор живого тока, а не только проводник чужих электронов (автора, режиссера) … Лучшим индикатором, идущим через актера тока, являются его глаза – «стоячие» или вибрирующие мыслями, словами, чувствами – лучший индикатор мастерства и таланта…

***

Многие «талантливо» гуляют во все стороны – я же глубоко копаю, но на одном месте… Как «человек корня» – по Скибневскому, в его противопоставлении Таирова и Мейерхольда…

***

Задача режиссера – помочь актеру сложное выразить через простое, а не наоборот…

***

Все режиссеры – постановщики «Чайки» похожи на Треплева, застрелившего несчастную птицу, обнаружив своё бессилие и поражение в борьбе за Нину… Трагический случай поэтического взлета двух юных жизней, их театральных мечтаний и выстрелов в их сердце и голову, определивших роковую развязку – этот сюжет остается невысказанным, нереализованным, невоплощенным – без меня!..

***

Спектакль – это не пьеса и не актеры, а, увы, режиссер! Именно он определяет собой масштаб и качество воплощаемого на сцене Автора – Чехова или Шекспира… Как и Бетховен всегда равен дирижеру, дерзающему быть Его исполнителем, чтобы ожило и прозвучало равное Ему… Все, подражая Создателю, творят по образу и подобию своему – другого не дано!.. Режиссер и дирижер или уподобляются Автору, пытаются и становятся конгениальными Ему, или обрекают себя на имитацию его творчества (судьбы многих т. н. профессионалов)…

***

Мой Чехов, Друцэ, Вампилов – моё ненасытное желание пить по любому поводу только из глубокого колодца, а не с блюдца, чашки или даже кубка – это редкий, мало кому знакомый дар… Чувствую всем своим режиссерским существом свою правоту, но эта моя правда слишком сложна и беспокойна для окружающих, и отторгается большинством скользящих по поверхности театральных фигуристов и аферистов, танцующих для собственного удовольствия и выгоды…

***

Феномен «Железной воли» – в мертвом последние десятилетия Ермоловском театре – три ещё живых артиста с творческой голодухи сделали инсценировку, сами оформили, срежиссировали и сыграли один из самых лучших спектаклей Москвы… И только я их заметил и вытащил на фестиваль, где они получили у жюри одну из высших наград…

Все остальные фестивали и СМИ оставили это событие без внимания – не те имена, не того круга…

***

«Гоголь – Моголь» Таска – читать некоторые реплики и диалоги было интересно, но осмыслить и переварить все, когда они кончились – не случилось, не хватило какого – то фермента, то ли у него, то ли у меня…

***

Любимов и Эфрос – пример и результат постоянного общения с лучшими из лучших, живой источник их былой активности и таланта… Территория моего театра навсегда оккупирована табаковыми, райхельгаузами и гинкасами, а имя им – легион… Так что – прощай, театр! И здравствуй, мой письменный реванш – как последний привет призванию…

***

Кажется, я стал отвыкать от людей и сцены. Они не ранят меня на удалении от них, и я стал гораздо спокойнее и «счастливее»… Осталось совсем немного, чтобы осуществить переход к постоянному одиночеству и письменному столу… Так что, это хорошо, что никто из театра не спешит раскрывать мне объятия – баба с возу!..

***

Настоящий театр начинается, когда актеры в персонажах открывают и воплощают не только «биографическую» психологию (якобы по Станиславскому), а общечеловеческие драмы и трагедии их жизней (от знаменитого «повара» Щепкина до драматургии А. Чехова, актерского гения М. Чехова и режиссуры Гротовского…)…

***

Фотомгновения – неоцененные ещё гениальные факты остановки времени!.. Мне кажется, в этой способности фотофиксации мгновений скрыта какая – то атомная сила, до открытия и использования которой ещё не додумались, но она термоядернее, чем более поздняя киноманипуляция текущим временем, давно завоевавшая мир…

***

Кроме драматургии сюжета, важно выявить драматургию развития каждой роли (пункт отправления А и пункт прибытия Б) – это необходимо для содержательной работы с каждым актером и обогащения спектакля в целом через персональную дифференциацию его действующих лиц…

***

Самая распространенная и подлая ошибка режиссеров и артистов – бесконтактная имитация общения (отсутствие школы, совести, психологического чутья – всего того, что называется честной профессией, даже не талантом)…

***

Я не разделяю артистов на хороших и плохих. У меня своё определение – это мертвый, а этот живой… В мою задачу входит – даже с мертвым артистом сделать живую роль!.. Это называется профессией…

***

Эпиграф для программки «Фиалки Монмарта»: «что краше – фиалка или роза с шипами? Этот вопрос волнует мужчин с древних веков, во времена Кальмана и по сей день…»

***

«Музыку» к спектаклям в драме сочиняет режиссер, а в опере музыка только воплощается режиссером – и это, как ни парадоксально, режиссерская задача более изощренная и сложная – создавать зрелищное событие из трансцендентальных и скрытых от земных глаз музыкальных сущностей…

***

Вернёмся к спектаклю – как бы ты подытожила свои впечатления? Или они уже испарились – от мыльного пузыря не остались даже брызги воспоминаний?!.

***

Актер – как верующий (Богу), или любящая женщина (мужу) – создает себя, когда полностью отдается автору в лице режиссера…

***

Множественные трагедии режиссеров, в отличие от судеб художников, писателей, композиторов, – в тотальной зависимости их профессий от социума…

– Почему так уверен, что будет хороший спектакль?

– Потому что плохих уже не умею делать, давно мною утраченное мастерство, ну, не получается, хоть тресни!..

***

Хотел сделать очень хороший спектакль – получился просто хороший. Извини.

***

Я – редкий среди коллег экземпляр – режиссер театральных смыслов!..

***

Злейший и подлейший враг сценического искусства – приблизительная, очень похожая на правду, ложь.

***

Жареная вода – как образ театральной алхимии, без которой и театр не театр, и вода не вода…

***

Актерскому мастерству надо учиться всю профессиональную жизнь, но при этом надо чему – то и разучиваться… Отказ от вчерашнего – верный признак внутреннего обновления и развития…

***

Бывают спектакли по хорошей пьесе – стоишь, вроде бы, за вкусным продуктом, но из – за прилавка (со сцены) – то недовесят, то недодадут…

***

Осмыслить и найти ответ на вопрос «как» решать спектакль или роль – вовсе не значит, что этим «каком» можно красить всё подряд, как забор!..

***

Плохая опера – музыкальное обслуживание текста либретто, хорошая опера – музыкальное сочинение на сюжет жизни в либретто, а текст – в качестве скелета внутри музыкальной плоти…

***

Труднопреодолимый комплекс «второго человека», ведомого, зависимого приспособленца… «Пора вылезать из – под веника!» – убеждал я одного заслуженного актера, исполнителя главной роли…

***

Сделать традицию живой и современной – единственное призвание подлинного новаторства…

***

Как когда – то Колумб открыл Америку – я в 1980 году открыл для себя и современного театра Чехова, и очень ему за это благодарен!..

***

1969 г. Знакомство с Гончаровым…

Я хотел отличиться, блеснуть, заинтересовать, но вскорости понял, что необходимо вникнуть в его профессиональный режим и метод, найти возможность – стать ему полезным и необходимым… Не козырять собою, а пойти в подмастерье, на выучку, и таким образом извлечь максимальную пользу в одном из театральных центров страны под руководством далеко не лучшего человека, но выдающегося мастера – профессионала…

III. Театр Сартиры и глас вопиющего

Красноречивый отрывочек из полуторачасового интервью для ТВ – баранов (конечно же, многажды и тщательно прорепетированного на кухне и теперь умело «импровизируемого» перед камерой) одного умнейшего театрального арт-шулера у другого известнейшего: – «В заключение захотелось задать тебе вопрос (беседа идёт в модном ныне жанре «без галстуков» давно и хорошо знакомых друзей – партнёров), задать тебе неожиданный вопрос, касающийся, можно сказать, интимной стороны твоей многолетней педагогической работы – можешь на этот вопрос не отвечать, если он покажется тебе излишне провокационным… Итак – доволен ли ты тем, как развиваются и работают твои ученики, некоторые из них достигли уже самостоятельности, и ярких, и спорных результатов… Чувствуешь ли ты их продолжателями твоего театрального дела? Гордишься ли ты ими? – повторяю, ты можешь не отвечать на этот вопрос, если не захочешь».. Ответ: «учителя» предваряет талантливая «качаловская» пауза раздумий над «неожиданным» вопросом… Наконец, уста отверзлись: «Ты знаешь, что мне в них больше всего нравится? (вторая пауза, не менее художественная) … – это (пауза), это бесстрашие их таланта! (дополнительные раздумия) … Они не признают никаких запретов! никаких табу!!»… – И это, это!! Говорится вслух худруком – наследником (слава Богу, не прямым, а если честно – очень даже кривым) великого реформатора отечественной сцены, написавшего гениальную статью «Этика», на вдохновенных идеях которой взрастил несколько поколений спектаклей и актеров, впервые прославивших русский театр на весь мир небывалой художественностью и духовностью!!. От себя добавлю – впечатление от его ученичков – «продолжателей» такое – будто прорвало центральную канализацию в театральном хозяйстве страны и залило не только «художественную», но и многие другие сцены столицы, и что совсем уж омерзительно, в провинцию уже протекло! И смотреть их «шедевры» можно только зажавши нос и зажмурив глаза – всё равно не уберечься и будет тошнить от их небольшого ума и большой испорченности… При этом я нисколько не виню этих уличных наглецов, заполонивших театральные храмы, – вся вина исходит от взрослых дядей из высоких кабинетов, которые таким образом (не из вредительства, а по своему вопиющему бескультурью) вершат кадровую и культурную политику в стране руками прославленных и обвешанных орденами театральных олигархов, «бесстрашно» предавших своего Учителя во мхатовской Гефсимании!..

S0S – Спасите свои и наши души!

Недавние решения Орловского управления культуры, возглавляемого известной всем начальницей, могли бы стать сюжетом для небольшого рассказа, достойного кисти Айвазовского, или уподобиться героическому поступку унтер – офицерской вдовы, которая сама себя высекла, если бы не одно досадное обстоятельство – плетка власти больно ударила не по нежным и чувствительным частям самой власти, а по смертельно, должно быть, ненавидимой ими культуре, которой приходится управлять (будь она неладна!), по театру, по спектаклю, по актерам и публике, т. е. по играющему роялю и по чувствам всех чудаковатых людей, которые хотели бы его слушать…

Вчера ещё мне и в голову, несмотря на её театральную седину, не могло прийти, что такое возможно!.. Да, в первый мой приезд в качестве приглашенного режиссера (лет 7 тому назад) меня несколько озадачила незаинтересованность тогдашнего руководства театра в качественном результате (возникали проблемы с нерадивым художником, сроками подготовки и выпуска спектакля и пр. производственные сложности) … Но теперь те неблагоприятные обстоятельства кажутся досадной мелочью по сравнению с административным беспределом сегодняшнего времени…

Судите сами: благодаря неожиданной игре любви и случая в Орловском драмтеатре появился новый директор, который каким – то чудом сохранил в себе искреннюю заинтересованность в творческом ведении театрального дела… Как человек опытный и волевой, он предпринял ряд действий, чтобы преодолеть ставшее уже привычным вопиющее отчуждение между городом и театром – желание, казалось бы, естественное и похвальное, входящее даже в должностную обязанность, но в замшелой и тупой ситуации бездеятельного застоя всякое активное и ответственное отношение к моральной, материальной и творческой стороне жизни театра прогремело пушечным вызовом для всех пристроившихся к театральной кормушке с бесконтрольным бюджетным обеспечением… Стремление нового директора к достойному обновлению жизни театра поддержал весь творческий коллектив – бывший худрук перед лицом такого единодушия вынужден был капитулировать и уйти со сцены театра… Ситуация казалась непроходимой – даже на премьерах зал был похож на полупустыню, где можно было аукаться… Такие театральные сюжеты встречались и в других городах, когда небескорыстный эгоизм или непрофессионализм руководства заводят театральное дело в тупик и рвет всякие живые связи со сценическим творчеством и, как следствие, с родным городом и публикой, и тогда «свой» театр становится синонимом бесталанности и скуки…

В эстетике Шиллера (он был не только знаменитым поэтом и драматургом, но и серьезным философом – кантианцем) среди основополагающих т. н. эстетических категорий (прекрасное, возвышенное и т. д., наподобие постулатов в геометрии) я встретил вдруг – «бескорыстие»! и остановился от неожиданности… Только после вдумчивой паузы и последующих воспоминаний проявилась безоговорочная правота Канта… Мы можем вспомнить множество примеров, когда талант как бы растворяется в воздухе и становится «бывшим», стоит только художнику, достигшему известности, сделать из своего имени торговый бренд… Не знаю, были ли когда – то талантливы и профессиональны прошлые руководители театра, но результаты их деятельности побудили меня вспомнить такую вот кантовскую аксиому и ещё раз убедиться в том, что превращение театра в личное доходное место, бытовая приватизация его, моментально лишает театр его высокого творческого назначения и статуса, а другим концом эта палка бьет по «приватизаторам», гарантируя им личную деградацию и профессиональную импотенцию…

Я, несмотря на всегдашнюю свою увлеченность Чеховым, Друцэ, Островским, Вампиловым… оценил мудрость решения нового директора – поставить народную комедию, рассчитанную на главные и простейшие рецепторы театралов и самой широкой публики всех сословий, всех социальных и образовательных уровней – надо было повернуть город лицом к театру и вернуть в театральный зал публику!.. Директором была выбрана замечательная, знакомая мне со студенческих лет, пьеса родоначальника украинской драматургии, старшего современника Гоголя, – «Шельменко – денщик» Гр. Квитки – Основьяненко – вот уже более чем полтора века, с неизменным успехом идущая во многих театрах Украины…

И произошло долгожданное театральное чудо! – после провалов многих сезонов и премьер, усилиями нового директора, нового художественного руководителя, режиссерско – постановочной группы, производственных цехов и, прежде всего, конечно, актеров во главе с помолодевшими талантами Петра Воробьева, Елены Полянской, Татьяны Симоненко, Виктора Межевикина, Сергея Аксиненко… и новой поросли – Павла Минакова, Ирины Щегловой, Дмитрия Бундирякова, Павла Сыромятникова, Павла Клячина, Снежаны Малых… – родился спектакль, на который косяками пошла орловская публика (10 спектаклей – 10 аншлагов!) … Такие чудеса редко, но случаются с театрами, когда постаревший, казалось бы, навсегда и дышащий на ладан организм возрождается словно Феникс из – под многолетнего пепла, взрывается вдруг молодой силой и зовет публику на праздник жизни и искусства!..

И вот, во времена такого разбега и взлета, едва оторвавшийся от земли, театральный лайнер с экипажем и пассажирами сбивают в конце сезона – беспощадно, беспардонно, с вопиющим нарушением всяких юридических и моральных приличий, увольняют директора, выселяют на улицу театр (в канун его 200 – летнего юбилея!), назначают новых, удобных и послушных начальников театра, консервируют аншлаговый спектакль, т. е. средствами административного террора умерщвляют едва оживший организм театра и опять погружают его в небытие, из которого он только что героически выбрался…

Почему – то не сомневаюсь, что, если бы губернатор с семьей и ответственные чиновники его администрации совершили бы культурный подвиг и посмотрели «Шельменко», они не позволили бы убивать спектакль и поддержали бы начавшееся возрождение родного театра им. Тургенева на радость всем горожанам Орла и на зависть другим городам театральной России… Только тотальной и позорной незаинтересованностью в развитии культуры со стороны вышестоящих властей можно объяснить коллекционирование в сфере культуры наихудших представителей т. н. «творческой интеллигенции», не имеющих, как правило, за душой ни ума, ни совести (представьте себе, такие есть не только в министерствах обороны, образования, здравоохранения!..) и видящих в своих «профессиональных» занятиях только кормушку…

Ельцинско – чубайсовский «призыв» продолжает свою черную работу по разрушению всех внутренних и внешних устоев, на которых росла и развивалась, несмотря на все исторические ошибки и потери, царская и советская Россия… И пока федеральные и региональные власти не осознают, что единственным локомотивом, способным вытащить длинный состав, погрязший в сегодняшнем болоте, может быть только культура во всех её многонациональных, традиционных и высоких современных проявлениях – до тех пор наше государство и общество будет пробуксовывать во всех своих потугах модернизаций, инноваций, смехотворной борьбы с коррупцией, наркоманией, бытовой и профессиональной преступностью и прочими прелестями базарной лжедемократии, убивающей в людях остатки совести и ответственности перед лицом предков, творивших нашу страну своим потом и кровью, стремившихся делать императивом своей жизни и работы – «я честь имею!»… Думаю, немногим из обличенных сегодня властью захочется вспомнить и произнести, хотя бы не вслух, а так, внутри себя, эти когда – то наполненные живым и личным смыслом, поднимающие в трудную минуту с колен, слова – «честь! имею!»…

И все же… и все же, я думаю – наше дело правое! И город первого победного салюта отпразднует ещё и театральную победу над силами зла и мракобесия, и сделает главный театр Орла храмом справедливости и таланта!..

Прихватизированная духовность

Наша справка

Ювеналий Александрович Калантаров тесно связан с нашим городом: долгое время работал в Калининградском областном театре драмы. За пять лет (1977—1982 гг.) и в последующие приезды поставил около 20 спектаклей.

Сейчас живет в Москве.

Я говорить буду о самом для меня важном – область теряет свой театр!..

Недавно ещё работала в театре талантливая компания знающих дело профессионалов, работающих практически сутками – за почти символическую зарплату. И были любимые публикой спектакли – Друцэ, Чехов, Островский… Только мне посчастливилось ставить до шести спектаклей за год!..

Авторитарность всей «театральной постройки» предполагает, что у руля должен стоять не только специалист, но и бескорыстный человек, для которого главное в работе – творчество. Если же цель – только материальное благополучие, только красота интерьера, недалеко до гибели самой идеи театра. Театр все последние годы в абсолютном тупике. Интересных творческих событий в нём нет… Какие перспективы? Да никаких.

Любопытно, что властные структуры совершенно не обременены художественными заботами, ответственностью за внутреннее самочувствие театра, не вникают в его проблемы. Есть достойная театральная жизнь, нет ли её – им все едино… В этом смысле советская культурная политика была куда более последовательна и ответственна. Да, она тащила на подмостки закостеневшие политические задачи, но ведь и за качеством художественного «продукта» пристально наблюдала… Сейчас в существование подмостков никто из «принимающих решения» не вмешивается – не из – за боязни превысить свои полномочия, а по причине полного равнодушия…

Идёт грубая материализация власти, в сфере её интересов – экономика, финансы. По сути, в наших условиях власть – это бизнес. Культура не нужна, поскольку она не имеет значимой для государства доходности, но она воздух, которым дышит страна… Такое положение – по всей стране, я много езжу и вижу это повсеместно. Но в столице хоть пыль в глаза пускают. Здесь же нет и этого…

Власть не думает о своем облике, авторитете… Но это – полбеды. Она, будучи бескультурной, не думает о душе «своего народа», о том, что душа нуждается в особой, духовной, пище. Власти необходимо вспомнить о своих высоких обязанностях, прийти в сознание и понять, что культуре необходимы поддержка, забота, «контроль за качеством», внимание государственно мыслящей и патриотической власти, озабоченной не шумными карнавальнопарадными фестивалями, а неуклонным поступательным наращиванием духовного потенциала… Но нет – пустили все на самотек, отдали культуру в «монопольные» руки дельцов. И все довольны. Кроме самого искусства, зрителя, города… Молодые актеры бегут на заработки в столицу и за творческую удачу почитают, если там удастся сняться в рекламе…

А ведь в театре, как и полагается в Храме, есть своё небо, свои боги, свой Олимп. Поклоняться надо им, воплощающим высокий дух творчества, а не, увы, золотому тельцу. Но, к сожалению, всех т. н. организаторов театрального дела охватила эпидемия «золотой лихорадки», совершенно пагубной для культуры…

В России испокон века все судьбоносные инициативы, и «плохие», и «хорошие», всегда идут сверху. Калининград – не исключение. И если городская и областная администрации не оценят вдумчиво и ответственно сложившуюся ситуацию, край в самом обозримом будущем вовсе останется без своего главного театра. Если под театром понимать Театр, храм Мельпомены, а неудобный караван – сарай для привозных спектаклей и источник личных доходов для дирекции и т. н. продюсеров…

Увы, продолжение следует!..

***

Сегодня я заглянул в бездну – «мастер – класс» Дм. Крымова!.. Через 50 лет после моего счастливого знакомства с Эфросом – нечто похожее на «Превращение» Кафки – деформированный сын затравленного гения, превратившийся в его антипода… Денница, якобы любящий своего Отца, но исповедующий борьбу с Ним – на клеточном, генном, онтологическом уровне, более глубоком, чем сознание и противоборство идей… Восставшая онтология, признающая, но отрицающая свою генеалогию, покинувшая сферу познания с озоновым слоем вековых культурных ценностей ради нового черного космоса чудовищных опытов генной хирургии, где царит мрак человекобожества и апокалиптического перерождения Божественного Замысла… А Каменькович на этой встрече с публикой всего лишь аккомпанировал ему, как театральный физкультурник, сопровождая случайными словами выступление умного и талантливого монстра, изнутри сожравшего своего отца Эфроса по явному наущению Эдипа и Кафки… Две сотни юных баранов и взрослых «образованцев» из околотеатрального стада, с зачарованным восторгом дикарей внимали проповеди посланца Антихриста, готовые следовать за ним, напрочь забыв клятву отречься от Сатаны во Славу Божию, данную во иордани при посвящении в учение Христа… При таком бездумном культивировании якобы «современной» культуры размножающихся сатанистов при откровенно пилатствующем государстве, умывающем лукавые руки перед расправой над Богом… Страшно думать, присутствуя при этом зрелище, о завтрашнем дне нашего театра, нашей культуры, о будущем нашей России, да и всего мира…