Читать книгу: «Точка невозврата», страница 10

Филипп, опешив, опустил орудие и удивлённо выдохнул:

– Оскар?

Затем он взял себя в руки и снова поднял оружие.

– Ты чего, я же свой… я инженер, – попытался звучать искренне Оскар, но торопился и говорил сбивчиво. – Я следил за показателями, засёк рост давления, то есть температуры… взял запасные преобразователи и пришёл сюда. Во время осмотра датчики, ой, то есть преобразователи один за другим перегорели…

– Почему ты сразу не показался? – спросил Филипп, чувствуя подвох.

– Потому что испугался. Ещё решите, что я виноват в поломке…

– А может, так и есть?

– Филипп, брось, ты же меня знаешь…

– Не настолько хорошо. Дай взглянуть, что у тебя там. – Следуя своему долгу, Филипп думал о безопасности и хотел убедиться в правдивости слов бывшего одноклассника. – Положи сумку на пол. Открой её так, чтобы я видел содержимое.

Оскар повиновался. Луч света опустился в прорезь сумки.

– Допустим, – коротко согласился Филипп, очевидно, не разбираясь в устройствах, что лежали на дне сумки. – Почему ты не исправил поломку?

– Там кромешная тьма, а я, как назло, не захватил фонарь. – Тут Оскар не соврал.

– Идём, я посвечу, – решительно произнёс Филипп.

Оскару ничего не оставалось. Взяв сумку, он пошёл обратно в техническую комнату. На ходу взглянул на браслет – ничего.

– Не хочешь сказать своим коллегам, что всё нормально… что тут нет посторонних? – заикнулся он, но военный был настроен категорически.

– Нет.

Не особенно торопясь, Оскар протиснулся к металлическому коробу, от которого всё ещё несло расплавленными металлами. Филипп замешкался у двери.

– Вот сюда, свети сюда, – попросил Оскар.

Филипп шагнул следом и направил свет фонаря в указанное место. Он молча наблюдал, как Оскар раскладывает инструменты, выкладывает устройства, рассматривает внутренности короба, периодически поглядывая на браслет. Вновь военный ощутил знакомое чувство настороженности. Не предвестием ли этих событий оно было?

– Почему ты тянешь?

– Ничего я не тяну… Просто хочу сделать всё правильно, – отозвался Оскар, а у самого покраснело лицо. К счастью, в темноте этого было не видать.

– Это ведь неправда, – заявил Филипп и направил свет фонаря на бывшего одноклассника. – Ты намеренно вывел эти… штуки из строя. Ты связался с «Белой Дланью», не так ли?

– Что ты такое говоришь… – запротестовал Оскар.

– Не надо врать! – отрезал Филипп. Его глаза опасно горели огнём в темноте. – Ты прятался… ты заблокировал дверь… И всё время поглядываешь на браслет, будто ждёшь чего-то… Чего ты ждёшь?

– Ничего я…

– Не надо врать! – настойчиво повторил Филипп. – Я не хочу причинять тебе вред, но, если сейчас же не скажешь правду, ты не оставишь мне выбора.

Из коридора послышались торопливые шаги.

Филипп на мгновение замер, а потом рванул назад к двери и затворил её. Наклонившись, он повернул рычаг магнитного замка.

– Что ты делаешь? – Оскар окончательно растерялся.

Филипп не ответил. Он дождался, пока его коллеги приблизятся к двери, и тогда прильнул к окну.

– Дверь заклинило! – крикнул он.

– Где посторонний? – послышалось с той стороны.

Филипп бросил недоверчивый взгляд на бедового знакомого.

– Кажется, я ошибся. Просто не успел сообщить. Никакого постороннего нет. Тут инженер, он пытается починить… в общем, чтоб всё заработало. Ситуация под контролем.

– Может, позвать кого-то, кто сможет отпереть дверь?

– Она откроется, когда возобновится питание. – Филипп врал куда увереннее Оскара, несмотря на то, что почти никогда этого не делал. – Осмотритесь пока.

Послышались отдаляющиеся шаги. Филипп вернулся к Оскару и вновь направил на него свет фонаря.

– Выкладывай, или я передумаю тебя спасать, – потребовал он.

Оскар ощущал себя загнанным в угол. С одной стороны, он не хотел, чтобы его старания пошли прахом: может, прямо сейчас Герман добивается отмены поправок в законе, – а с другой стороны… Оскара поразили действия Филиппа: никто ещё не делал ничего подобного для него. Если подумать о родителях – и те вряд ли заступились бы за сына. Он увидел в бывшем однокласснике спасение. Подбородок предательски задрожал.

– Это нужно было сделать, – произнёс он, опустив глаза. – Иначе Сенат примет закон… такой, который позволит нас убивать.

– Что ты несёшь? – не поверил Филипп.

– Ты не знаешь, как не знал и я. Марс стал нам новым домом с тех пор, как Солнце увеличилось, иссушило моря и сожгло Землю. Но Марс не может прокормить всех… Нас слишком много. Ограничение рождаемости мало спасает ситуацию. Теперь они хотят сокращать численность… решением Сената.

– Это тебе сказали преступники из «Белой Длани»?

– Они говорят правду, – подняв глаза, произнёс с надрывом Оскар. Ему хотелось, чтобы Филипп понял его. И даже больше – чтобы принял сторону борцов за справедливость. – Нам с тобой повезло, мы неплохо устроены, но есть районы, в которых люди выживают в жутких условиях и гибнут от голода. Сперва уничтожат их, а потом возьмутся за нас.

– Чушь! – продолжал противостоять Филипп. Он чувствовал, что Оскар верит в то, что говорит, но насколько его слова истинны, не знал.

– Это правда! – так же настойчиво утверждал Оскар. – Двести лет назад, когда остатки человечества перебрались на Марс, началась новая эпоха. В учебниках истории те события называют спасением человечества. Но нам не говорят, сколько миллионов людей осталось погибать на разогретой солнцем планете.

– «Белая Длань» наврала тебе. Ты не думал об этом?

– А ты не думал, что это может быть правдой? – не сдавался Оскар. От его глаз не укрылось сомнение, мелькнувшее в глазах Филиппа. От этого он стал говорить увереннее. – Что, если «Белая Длань» – это единственные, кто не скрывает правды и борется с Системой?

На мгновение могло показаться, что Филипп сбит с толку.

– Даже если и так, неужели стоит за это умирать? – спросил он, опустив дуло оружия в пол. – Умирать всему человечеству…

– Никто не умрёт…

– Ты повредил генератор или что-то там… Как скоро его смогут починить? Успеют ли до того, как солнце поджарит город? Неужели тебе плевать на людей? На родных и близких… На своих родителей…

– Вот как раз родителям нет дела… А близких у меня… В общем, я не желаю никому зла.

В эту самую минуту Филипп понял: беда Оскара в том, что ему не с кем поделиться, не у кого спросить совета. Быть может, родители или друг смогли бы почувствовать неладное, когда его вербовала «Белая Длань», выяснить всё и отговорить от затеи.

– Я всё починю, как только мне придёт сообщение, что закон не принят, – продолжал говорить Оскар. – Никто не пострадает.

– А что, если не придёт никакое сообщение? Вдруг «Белая Длань» – это лишь террористы? Что, если они и не планировали проводить акцию в Сенате, а их целью был купол?

На этот раз Оскар выглядел обескураженным. Он не верил, что это могло быть правдой, но сомнение обожгло, подобно лазерным лучам, которыми он нагревал преобразователи.

– Представь, что сообщение так и не придёт. Как ты думаешь, что произойдёт в ближайшие минуты? – Филипп не ждал ответа, поэтому продолжил говорить сам: – Я не позволю дальше тянуть время. Вызову охрану и инженеров: первые скрутят тебя и уведут, вторые – починят поломку. Если они успеют, город будет спасён, если нет… Солнце спалит полгорода.

Подобная перспектива вовсе не радовала Оскара. А ещё его не покидала мысль об искренности Германа: мог ли он быть нечестен? Действительно ли он обвёл Оскара вокруг пальца?

– А если сообщение придёт?

Филипп раздумывал всего пару секунд, а потом сказал:

– Тебе в любом случае лучше бы поторопиться и начать починку. Вряд ли ты хочешь провести жизнь, отбывая наказание в марсианских рудниках.

– Хочешь сказать, ты не сдашь меня? – поразился Оскар.

– Всё зависит от твоего решения, – ушёл от прямого ответа Филипп. – Решай поскорее. Обратного пути не будет.

***

На следующий день Филипп нарушил расписание дня и вышел из дома на десять минут раньше. Спустившись, по обыкновению, по лестнице, он увидел выходящую из лифта Лиану с дочкой.

– Доброе утро! – приветственно улыбнулась молодая женщина. – А ты сегодня рано.

– Лано, – повторила девчушка, не выговаривая «р».

Сегодня Филипп решил скорректировать путь на работу, и оказалось, что Лиана с дочкой ходят той же дорогой. Но у перекрёстка они разошлись, пожелав друг другу хорошего дня. Порозовевшие щёки военного растянулись в довольной улыбке.

Он остановился у парадного входа в многоэтажные апартаменты, откуда двумя минутами позже появился Оскар. Он шёл как-то неуверенно, даже несколько сгорбленно, будто хотел сжаться, уменьшиться, а то и вовсе провалиться сквозь землю.

– Я не люблю ждать, – вместо приветствия сказал Филипп. – Чтобы завтра вышел вовремя, – добавил он требовательным тоном.

Оскар виновато кивнул. Его угрюмый вид несколько смягчил Филиппа, и тот добавил более дружелюбно:

– Начал подумывать, что ты вообще не появишься.

– Я и не хотел, – признался Оскар. – Не чувствую, что имею право.

– Вот и отлично, пусть тебя совесть помучает годик-другой, – заметил Филипп. – А то ещё решишь, что тебе всё сошло с рук и можно не сожалеть о содеянном.

Оскар горько усмехнулся.

– Ну что, пойдём. Побуду в роли твоего телохранителя… Герман на связь не выходил?

Оскар помотал головой.

– Я так и думал. Он наверняка залёг на дно марсианского ущелья и не высунется ещё долгое время. Может, понял, что мы его раскусили.

Оскар хотел возразить, что никого они не раскусывали – он даже не до конца понимал, в чём состояла правда, – но спорить не стал. Как бы то ни было, человечество живо, а жизнь – это самый ценный дар, отнимать который не позволено никому.

Нулевая Переменная. Анастасия Якушева

Невежество – это демоническая сила, и мы опасаемся, что оно послужит причиной ещё многих трагедий.

Карл Маркс

Пролог

Год три тысячи восемнадцатый. Человечество, покорившее скорость света, продолжает освоение дальнего космоса. Бурное развитие отрасли вызвало резкий рост потребления полезных ископаемых и быстро истощило запасы на Земле. В ответ на дефицит появились многочисленные старатели – космические бродяги, неутомимые и бесстрашные. В поисках редких и наиболее ценных минералов они первыми отправлялись в чёрную неизвестность далёких галактик. Без поддержки, защиты, часто – без знаний, ведомые одной только интуицией. Именно они во многом обеспечили процветание человечества, но сколько их погибло, так никогда не добравшись до своего Эльдорадо, знает только холодная пустота безразличного космоса.

***

В тесной кабине было жарко и пахло разогретой смазкой: за ночь так и не удалось реанимировать сгоревшую накануне систему охлаждения, и теперь тепло, которое выделяли мощные дробильные установки, вместо того чтобы отводиться по трубкам с хладагентом за изоляционные пластины – к промороженной внешней обшивке, пёрло внутрь крошечного отсека управления.

Алёна сдула с носа крупную каплю пота и проверила датчики. Что ж… Возможно, сегодня ей повезет и установки не перегреются до того, как она соберёт дневной минимум.

А если нет?

После вчерашнего недобора пришлось выбирать – или заправка энергоблоков, или откат местному авторитету, который крышевал всю разработку. Рассудив, что на разряженных батареях на работы всё равно не выйти, она выбрала первый вариант и в итоге имела весьма неприятный разговор. Сальный обмылок, который курировал мелких одиночек вроде Алёны, раскидал неуплату на следующую неделю и недвусмысленно намекнул, что, если возникнут затруднения с финансами, то он, так уж и быть, разрешит ей расплатиться натурой.

Алёна передёрнула плечами и нахмурилась: придётся увеличить выработку на одну седьмую на целую неделю.

Одна седьмая, ха! На хорошей машине оператор набирает дневной минимум часа за три. На тех, что получше оснащены, – и того быстрее. А самые отчаянные на спор разгоняются почти до скорости вращения околопланетного диска и, открыв задний шлюз, погружаются прямо в несущееся каменное крошево. Эти смельчаки набивают приёмник за пару минут и не абы каким шлаком, а лучшим из доступных в этой звёздной системе материалом, богатым на самые разнообразные минералы и руды.

Но это всё не про неё – старенький грузовой шаттл, который брат взял на разборку для починки собственного корабля, был слишком дряхлым и слишком медленным. На нём не то что не разогнаться до скорости диска… даже лавировать для забора обломков затруднительно. Но другого у неё не было: когда брата вместе с кораблём затянуло в каменное месиво, этот неуклюжий грузовичок оказался единственным, что отделяло её от падения в социальную выгребную яму. На станции для таких, как она, другого заработка не было: или собираешь руду, или обслуживаешь рудоловов. И это не про раздачу подносов с едой.

Они с братом забрались на эти задворки освоенного космоса в надежде на лёгкие деньги. Недавно открытая звёздная система – два солнца и молодая планета-гигант в окружении плотного диска из звездных обломков – была богата на редкие металлы, и, по слухам, грести их можно было чуть не голыми руками.

Но это только по слухам. А на деле почти всё полезное вещество оказалось сосредоточено в бешено вращающейся мешанине из газа, пыли, астероидов и даже рудиментов несформированных планет, которые постепенно поглощала материнская планета-гигант, формируя своё собственное тело. Сама же она болталась в гравитационных полях двух солнц, которые временами выдёргивали крупные объекты из её притяжения. На поимке этих элементов и пытались заработать большинство старателей – мало кто решался приближаться к диску. Нет, были и другие источники руды – вокруг носилось полно камней, пойманных гравитацией двух светил, но обогащённые среди них попадались нечасто. Поэтому корабли рудоловов в основном караулили в пределах видимости планеты, и за крупные обломки нередко разворачивались настоящие битвы, которые вполне могли закончиться гибелью кого-то из участников.

Алёна с братом потратили все свои сбережения, чтобы купить энергоблоки достаточной для такого дальнего перелета ёмкости, а добравшись, обнаружили, что на этот Клондайк уже слетелась добрая половина галактики и давно поделила между собой все лакомые кусочки.

Чтобы добраться из этого богом забытого угла до ближайшей обитаемой станции, энергоблоки требовалось заправить под самую завязку и желательно, конечно, вернуться не с пустыми руками – два нищих рудолова на разряженных батареях в обитаемом секторе мало кому нужны. Вот поэтому-то брат и решился попытать счастья на околопланетном диске. Алёна была против – они вполне могли собрать нужную сумму, не рискуя кораблём. Но брат никого не слушал. А успешный первый заход вскружил ему голову. Полученных коинов – универсальной валюты рудоловов – хватило бы на полную заправку и ещё бы осталось, но брат, окрылённый успехом, передумал улетать. Нагребать руду с диска показалось ему лёгким и сверхприбыльным делом. А чтобы нагребать больше, он решил заняться усовершенствованием корабля и приобрел грузовичок, который планировал использовать на запчасти. Но на работы коинов уже не хватило, поэтому на второй заход он отправился как есть, а после собирался нанять команду для ремонта.

Но вторая попытка оказалась фатальной – уже на отлёте он неудачно увернулся от крупного астероида, повредил один из двигателей и резко потерял скорость, попав под обстрел несущихся в диске объектов. Первой разлетелась внешняя обшивка. Её серебристые осколки веером унесло вместе с потоком камней. Вслед за обшивкой раздробило второй движок и грузовой отсек, и когда прямо перед кораблём вынесло кособокий шарообразный объект, увернуться он уже был не в состоянии. По камерам Алёна видела, что брат попытался сманеврировать на стыковочных движках, но недоразвитый зачаток планеты был слишком велик. Покорёженный корабль, блеснув отражённым солнечным светом, столкнулся с каменной массой и разлетелся на осколки, которые мгновенно смешались с несущимся месивом околопланетного диска.

Так Алёна осталась одна посреди крошечной, чудовищно удалённой звёздной системы со стареньким дребезжащим грузовичком, который только и мог, что захватывать неспешно парящие крупные обломки и натужно дробить их в каменную крошку.

И с тех пор она копошилась на окраинах системы, куда выносило каменный мусор, отвергнутый более сильными участниками. Собирала бедную, на грани годности, руду, дробила её в мелкую крошку, чтобы как можно больше загрузить в приёмник, и обменивала на коины по минимальному коэффициенту. Полученного едва хватало на самый скудный паёк и заправку энергоблоков на день. И, конечно, на комиссионные.

Не бог весть какая жизнь, но она справлялась. А теперь полетела система охлаждения, и дробилки больше не могли работать непрерывно – их требовалось регулярно отключать, чтобы остывали.

И как прикажете набирать эту драную седьмую долю целую неделю подряд?

Она вздохнула и отёрла со лба пот. Сегодня пришлось начать раньше. Ну если уж совсем честно, то она и вовсе не ложилась – без системы охлаждения движки и дробилки не могли работать вместе. Так что ей пришлось сначала набить внешние резервуары и только потом приступить к переработке, и это очередное проклятущее утро она встретила за панелью управления манипулятора под утробный скрежет механизмов. Хотя какое утро? На станции, которая вращалась вокруг системы, никто не жил: рудоловы предпочитали свои собственные корабли. А поскольку рассветы и закаты в этой системе случались слишком часто, чтобы можно было по ним ориентироваться, то станция сама задавала суточный интервал, равный привычным двадцати четырём часам, по которому и отсчитывалась оплата комиссионных.

Алёна снова проверила температуру в отсеке дробления – уже на грани, но можно ещё поработать. Она щёлкнула тумблером и включила управление клешнёй манипулятора. Ночью ей удалось поймать несколько обломков с вкраплениями железа – не платина, конечно, но, судя по показателям спектрометра, обменный курс должен быть неплохой. Сейчас же, чтобы не привлекать внимания, она пряталась на краю обширного газопылевого облака за пределами гравитации светил – по окраинам системы орудовали целые банды, которые охотились на одиночек. У пойманных в основном отбирали руду, могли ограбить счет с коинами или вынуть энергоблоки, или ещё что-нибудь такое же малоприятное. А могли и корабль забрать – запчасти в этой отдаленной части галактики пользовались огромным спросом. В любом случае Алёна таких встреч старалась избегать.

Она подцепила клешнёй последний оставшийся в резервуаре камень и бросила в жерло дробилки.

Радар коротко пискнул, и Алёна перевела взгляд: на чёрно-зелёном круглом поле передвигались средние и мелкие объекты – астероиды. Она дважды тапнула по экрану, и тот развернулся в трёхмерную голограмму, на которой один из астероидов мигал. Она коснулась экрана и нажала на зелёную точку. На голограмме подсветилась траектория: сплошной линией – пройденная, пунктиром – предполагаемая, ровно через центр шара, где схематично был изображен её корабль.

Плохо. Нужно отлететь, а включить движки вместе с дробилкой она не может – система и так на грани перегрева.

Астероид моргнул и передвинулся на длину одного пунктира.

Алёна пощёлкала переключателем и вывела на экран изображение с камеры грузового отсека: измельчённые камни ровной горкой возвышались в заполненном на две третьих контейнере. Она кивнула сама себе – ладно, улов неплох, можно сделать паузу – и выключила питание установки. От наступившей тишины внезапно заложило уши.

Алёна смахнула изображение камеры, вывела цепь питания, переключила звенья и подала энергию на стыковочные движки – да, идут медленно, зато и не нагреваются почти, она и так здесь как в плавильне. Дала малую тягу и плавно сместилась в сторону от пунктирной линии. Астероид моргнул и передвинулся ещё на одно деление. Голограмма скорректировала траекторию, и прерывистая линия снова уткнулась в корабль.

Алёна нахмурилась и дала ещё тяги. Словно следуя за её движением, голограмма моргнула и опять скорректировала траекторию. И сразу же в соседнем секторе появился ещё один астероид. Радар пискнул и прочертил новую пунктирную линию в центр шара.

Алёна ахнула – неужели мародёры?!

Радар пискнул, и третий пунктир прочертил центр голограммы.

Точно они!

И куда лететь? К станции? Полиции здесь нет, и никто не вступится за неизвестную одиночку. Хотя шанс, что на неё не нападут на глазах у других пилотов, всё-таки есть.

Алёна лихорадочно переключила звенья цепи и дала полную тягу на основные двигатели. Корпус слегка завибрировал. Она развернула шаттл и двинулась к краю пылевого облака, ориентируясь на картинку в голограмме – погоня погоней, но, если ей размозжит корабль каким-нибудь случайным астероидом, спасаться будет уже необязательно.

Три точки сдвинулись вслед за ней. Внезапно на другом конце карты появился ещё один объект – прямо между ней и станцией. И через центр голограммы пролёг четвертый пунктир.

«Вот же чёрт!» – выругалась Алёна.

Но как её вычислили? Видели, как шаттл залетал в облако? Или засекли неподвижный объект? Эх, зря она понадеялась на прикрытие и отключила движки! Надо было лавировать на стыковочных – это меньше привлекает внимание. Ну или забираться глубже, где не ловит радар.

Ха! А это может сработать! Конечно, в облаке шанс встретиться с астероидом сильно возрастает, но именно по этой причине туда за ней не полезут.

Она снова развернула шаттл и устремилась прямо в густое пылевое полотно. Точки на радаре тоже изменили курс и заметно ускорились. Алёна плотнее вжалась в кресло, пристегнула ремни безопасности, задраила внешний грузовой люк и отключила подачу энергии с системы гравитации, добавив мощности двигателям.

Капельки пота и волоски, которые постоянно выбивались из косы, распушились вокруг головы. Откуда-то из-за спины выплыла бесформенная водяная клякса – точно, не закрыла бутылку с водой! Алёна быстро стянула ботинок и поймала в него кляксу, пока та не добралась до приборной панели. Затолкала сверху носок, зашвырнула подальше в проход, чтобы не мешался, и вернулась к приборной панели.

Голограмма помаргивала, но четыре точки, уже заметно побледневшие, всё ещё висели позади. Скоро радар совсем отключится. Хотя это полбеды: плотная пылевая завеса не только глушила сигналы, но и накапливала огромное количество статического электричества. А её корабль не мог похвастаться качеством изоляции, особенно там, где контактировал с камнями, – в грузовом отсеке и манипуляторе. И если пробыть здесь достаточно долго, то всё нутро, набитое металлической рудой, начнёт искрить как новогодний салют где-нибудь в старой части галактики, и хорошо, если дело ограничится мелкими разрядами, а ведь может и по-крупному шарахнуть и вынести к чертям систему управления. Хотя это всё-таки пятьдесят на пятьдесят, а встреча с мародёрами точно ничем хорошим не закончится.

Она смахнула веер мелких капель пота и до предела выжала штурвал. Плотная серая завеса, видимая в мутноватое смотровое окно, создавала ощущение неподвижности. Алёна снова выругалась. Обычно она летала по приборам, и глазеть по сторонам было особо некогда, поэтому старый мутный иллюминатор её не беспокоил, наоборот – он отделял от ненавистной пустоты. Сейчас же она словно лишилась всех органов чувств, и этот нечёткий прямоугольник остался её единственным источником информации. Экран радара задрожал. Четыре точки позади мигнули непозволительно близко и вдруг погасли вместе с голограммой, оставив только зелёную разметку секторов на черном поле.

Алёна откинула от лица мокрые пряди и вывела уменьшенное изображение с боковых и задней камеры – в однородном сером тумане ничего не было видно. Хорошо. Если она их не видит, то и они её тоже. Скорее всего. В любом случае надо сматываться. Немного поколебавшись, она переключила подачу энергии с системы жизнеобеспечения на двигатели – отчаянное решение, но ей отчаянно нужна скорость. Это ведь ненадолго.

Вдруг на сером экране мелькнул тёмный силуэт, и корпус сотряс удар.

Корабль или случайный астероид?

Силуэт промелькнул на экране другой камеры и пристроился в хвосте. Шаттл сотряс ещё один удар.

Всё-таки догнали! Но сколько их – один? Или все четверо уже здесь?

Словно в ответ на её мысли серый туман ритмично замигал ярким зелёным светом.

«Подаёт сигнал, – догадалась Алёна, – значит, пока один, и связь уже не работает».

Ладно. Надо разобраться с этим – судя по размерам силуэта, её шаттл крупнее, плюс он на две третьих загружен рудой. Если ударить всей массой, шанс есть.

Она заложила вираж и пошла на таран, целясь в зелёный огонек. В иллюминатор ударило камнем – вскользь, осталась лишь небольшая царапина. Алёна мельком отметила повреждение, но додумать мысль не успела, потому что на корабле впереди вдруг развернулись две здоровенные клешни-манипуляторы. Если они сцепятся – ей конец.

Она резко изменила направление тяги, шаттл развернуло, и её впечатало грузовым контейнером прямо в один из захватов. От инерции, многократно усиленной массой руды, её протащило по корпусу второго корабля и отнесло в сторону в облаке осколков. Вроде бы не своих.

Она выровнялась и нашла корабль по камерам – клешня виднелась только одна, а там, где раньше была вторая, торчал короткий обломок. Вдруг по экрану пробежали помехи и хаотично заморгала подсветка; придавило и тут же отпустило гравитацию; коротко рыкнули дробилки, и всё неожиданно прекратилось.

Что за чертовщина?

Алёна быстро пробежалась по изображениям с внутренних камер. В грузовом отсеке между плавающими в невесомости осколками руды, затухая, перетекали бледные лилово-синие дуги. Статическое электричество! Видимо, от столкновения произошел сброс заряда и свёл с ума систему управления. Хорошо, что не поджарил, будь она неладна, эта руда!

Вдруг корабль мародёров подлетел совсем близко и вцепился оставшейся клешнёй в выступающий внешний резервуар. Алёна поддала тяги, но чужой захват держал крепко. В боковую камеру она увидела размалёванный красным и черным бок напавшего корабля и ту самую зелёную лампочку – маленький прозрачный купол на панели обшивки.

Она включила свой манипулятор и грохнула в ту сторону, где, как она думала, должна быть сигнальная лампочка. Промахнулась. Зато увидела на камерах собственную клешню. Сориентировалась, распахнула челюсти захвата и с размаху вгрызлась в чёрно-красный бок. Смяла обшивку и выдрала кусок вместе с лампочкой. Зелёное сияние погасло, погрузив корабли в сероватый мрак.

Алёна посмотрела на изображения камер – да, стало заметно темнее, чем у края облака. Пыль блокировала ещё и свет. Скоро она лишится и визуального контроля. А возможно, и жизни. Если не придумает, как отделаться от этого корабля.

Но как?

Её манипулятор слишком слаб, чтобы тягаться со здоровенным захватом мародёров. В боковую камеру она отлично видела мощный гидравлический рычаг, уходящий к расцарапанному боку их корабля, и дыру в обшивке, откуда торчали обрывки проводов. Алёна со злорадным удовлетворением отметила, что её старичок ещё на что-то способен.

Освещение снова легонько замигало. Она переключилась на грузовой отсек: по руде опять переливалось бледное лиловое сияние. Она перевела камеру на бок мародерского корабля и торчащие из дыры провода.

А что, если направить заряд в их систему управления? Навряд ли удастся их поджарить, но вот кратковременный сбой может дать ей шанс. Но надо действовать быстро, пока они не решили взять её штурмом.

Она прикинула, как бы так изловчиться и дать заряду направленный выход? Вспомнила, что снаружи должен быть буксировочный трос. Его длины как раз хватит, чтобы соединить железистую руду со стрелой манипулятора – удачно, что внешняя изоляция давно ободралась.

Она перенастроила цепь питания и включила гравитацию – искусственная сила тяжести вжала её в кресло, – быстро отстегнула ремни и побежала к стыковочному отсеку. Там в углу невзрачной кучкой валялся скафандр – наверное, слетел во время невесомости. Она скользнула внутрь тяжёлой одёжки, защёлкнула шлем, задраила внутренний шлюз, ведущий в отсеки, прицепила на пояс с инструментами страховочный трос и, не тратя времени на откачку воздуха, открыла внешний шлюз.

Коротким вздохом воздух высосало наружу, гравитация отключилась, и Алёна, оттолкнувшись, выплыла в мутное марево пылевого облака.

Только бы не попасть под астероиды!

Вдоль корпуса корабля на равном расстоянии друг от друга виднелись квадратные скобы. С противоположной стороны темнела громада второго корабля. Алёна выбрала направление и двинулась вперёд. Возле лебёдки остановилась и заглянула в техническое отверстие. Внутри было темно. Она включила налобный фонарик и с облегчением разглядела свёрнутый кольцами трос. Засунула руку и подцепила металлический крюк. По тросу прошла голубовато-лиловая рябь. Фонарик замигал. Алёна ухватилась покрепче и потянула на себя. Механизм поддался с трудом.

Кое-как выудив расползающуюся металлическую массу, она кусачками обрезала конец троса, плотнее прижала к телу добычу и, держась за скобы одной рукой, направилась обратно к шлюзу. Вдруг в плечо что-то больно ударило, и от неожиданности её сорвало со скобы. Следующий удар отбросил её в сторону. Нелепо вращаясь и прижимая к себе извивающиеся железные петли, она попыталась поймать страховку. Почувствовала ещё удар, и локоть обожгло болью.

Астероиды!

Что-то щёлкнуло возле головы, и по стеклу шлема заструилась трещина.

В тот же момент замигал красным датчик герметичности. И почти сразу в районе пояса дёрнул страховочный трос. Алёна едва не выпустила добычу. В живот прилетело что-то крупное, и изо рта вылетело несколько красных бусинок, которые, покружившись, прижались к трещине на стекле. Она всё-таки поймала свободной рукой страховку и подтянулась. Локоть заныл. Перехватила и подтянулась ещё. Камней вроде больше не было.

Со всей возможной поспешностью она добралась до шлюза. Влетела внутрь, задраила дверь и включила подачу воздуха. Заработавшая гравитация приложила её всем телом об пол. Из лёгких выбило воздух, и перед глазами поплыли искры. Она отдышалась и стащила тяжёлый шлем. Следом скинула скафандр, подобрала добытый трос и потащила к грузовому отсеку, а там через запасную панель перевела управление манипулятором на прикреплённый ниже запасной контроллер. Затем вскрыла технический лючок, нашла крепление металлических поршней манипулятора, закрепила трос и бросила другой конец на каменную гору. По поверхности пробежало лиловое зарево, но Алёна уже повернулась к контроллеру, вывела на крошечный экран изображение с нужной камеры и, увидев свою цель, ткнула клешнёй прямо в дыру, оставшуюся на месте сигнальной лампочки. По руде пробежала лиловая волна и по железной клешне устремилась внутрь мародёрского корабля. Но Алёна уже неслась к кабине управления.