Читать книгу: «Сенсор. Перерождение», страница 5

***
Егор

Я не первый раз наблюдаю за течением летаргического сна, но сейчас волновался. Я видел нервозность Ники, ее можно понять, но помочь ей не мог. Я доверял Сергеичу. Он спец, и много раз проводил подобную процедуру, но все равно беспокоился.

Ника появилась недавно, но я все время о ней думаю. Она удивительным образом все время попадает в неприятности. Хрупкая и с виду беззащитная, она притягивает на свою голову разные приключения. И у меня стойкое чувство – это только начало.

Ника – объект моего задания, но я не отношусь к ней как к работе. Поэтому такие эмоции для меня удивительны. Я не склонен к чувствительности и уж тем более к желанию опекать кого-то. Такая уж моя особенность.

Я мало испытываю собственных эмоций, запирая их глубоко внутри. Работа занимает девяносто процентов моей жизни, а остальные десять я посвящаю сну. Поэтому говорить, что я склонен переживать за кого-то, я бы не стал.

Но… Михаил. Он умеет влиять на чувства других, как он выражается «Помочь решить, что чувствовать». Только решает здесь не человек, а глава Института. А это уже навязывание эмоций, с помощью которых, Михаил подталкивает человека к необходимым действиям.

У меня нет привычки осуждать, да и я никогда не лез в дела главы и Института. Не мое это дело. Но сейчас кажется, что к моей привязанности Михаил приложил свои усилия. Мне такой поворот событий не нравился. Я не марионетка, чтобы дергали за нужные ниточки в своих интересах. Нужно будет обдумать эту мысль и покопаться в себе и Михаиле.

– Ника, черт возьми, уходи оттуда, – услышал я тревожный оклик Сергеича.

Сергеич быстро передвигался от Ники к мониторам и обратно. Что-то нажимал на клавиатуре, что-то записывал.

– Я влил уже две дозы, – конкретно ни к кому не обращаясь, бормотал мужчина, – она не просыпается. Все жизненные показатели ниже нормы, если она в ближайшие пять минут не проснется, она впадет в кому.

Теперь он повернулся ко мне и смотрел прямо в глаза. Его взгляд был удивленный, но собранный.

– Такого никогда не было. Никогда. Упрямая девка. А все потому, что не слушает, что говорю.

И тут тело Ники невидимой силой толкнуло в сторону, и она слетела с кушетки. Стон вырвался с ее горла. Я бросился к девушке одновременно с Сергеичем. Провода, что были прикреплены к телу, оторвались и комнату наполнил противный, нагнетающий писк мониторов.

Не сговариваясь, мы подняли Нику на кровать. Сергеич возвращал датчики обратно на кожу, а я держал Нику за плечи, сильнее прижимая к поверхности кушетки. Девушку трясло как в припадке. Мониторы по очереди замолкли, а Ника перестала трястись.

– Егор, твой выход. Посмотри, что там у нее происходит? Необходимо замедлить пульс. Обрисуй ситуацию, остальное на мне, – отчеканил Сергеич и, не поворачиваясь ко мне, снова застучал по клавиатуре.

Я отпустил плечи девушки, закрыл глаза и включил сенсоры. В груди растеклась лава, значит, Ника нашла свой источник, я чувствую, что ее энергия активна.

Открыв глаза, я увидел, как огненная нить с серебряным отблеском обмотала тело девушки словно кокон. Так и есть, Ника крайне близка к своему источнику, ее сила неспокойна. Страх, желание владеть, непонимание, отчаяние – все эти чувства разом накатили на меня. Я немного прогнулся, словно на плечи положили тяжелый мешок.

Девушка снова застонала, дернулась и… На ее лбу треснула кожа, и образовался бледно-красный синяк. Капелька крови медленно пробежала к виску и остановилась.

– Как такое возможно? – непонимающими глазами я уставился на доктора. Я многое видел в Мире душ, разные патовые ситуации случались на заданиях и я знал, что с ними делать. Потому что все было ожидаемо, но сейчас не понимал, с чем мы боремся. Кажется, некая сила истязает Нику изнутри, и я не могу ей помочь.

– Что там у нее? – перебил меня Сергеич.

Я посмотрел на лежащую передо мной девушку и снова прощупал ее эмоции. На самом деле мне не обязательно видеть человека, чтобы почувствовать его, достаточно представить душу в голове или посмотреть на изображение. Но на Нику мне хотелось смотреть. Она была красивая и притягивала к себе взгляд.

Отчаяние, грусть, принятие, освобождение, легкость, озарение, счастье… Меня накрывало все новой и новой волной. Какая сила эмоций, какой поток. Ника настолько эмоциональна, что от этого водопада, резко сменяющихся чувств, у меня поплыло перед глазами. Я тряхнул головой, закрыл глаза и отключил сенсоры. Громко выдохнул. Стало легко и спокойно.

– Ее сознание с чем-то боролось. Судя по эмоциям с собой. Сейчас она в порядке. Эмоционально. Она чувствует гармонию, – быстро отчитался я.

– Чего не скажешь о ее физической форме. Она на грани комы. Если ты говоришь, что она стабильна, завершила свои скитания, то должна вернуться. Но… Хватит ли у нее теперь сил, – Сергеич подошел к мониторам. – Я сделал все, что мог. Я влил ей двойную дозу сыворотки, она усилила все импульсы ее физического тела. Я поражен, как при этом можно спать? По активности показателей – тело сейчас бежит кросс. Я вколол лошадиную дозу адреналина. Подключил балансировщика для сердца и легких. Я держу ее состояние на грани комы. Больше ничего нет. Остается ждать, – Сергеич развел руки в стороны. Он тоже впервые столкнулся с такой ситуаций.

Я стоял и переводил взгляд с Сергеича на Нику. Ждать – всегда самое трудное.

«Ника, давай открой глаза. Черт возьми, открывай». Я словил себя на мысли, что кричу на нее про себя. Взял себя в руки, сделал вдох-выдох, еще раз.

Закрыл глаза и включил сенсоры. В груди тепло. Тепло, но не горячо. Значит, активность силы пошла на спад. Открыл глаза. Так и есть. Нить вокруг девушки почти прозрачная. Она успокоилась по всем фронтам.

Заглянул глубже. Ничего. Нет эмоций. Нахмурился. Прислушался к дыханию, оно есть. Монитор показывает сердцебиение. Хм. Почему нет эмоций?

– Сергеич, – мужчина оторвал глаза от мониторов. – У нее нет эмоций, – я уже не пытался скрыть свои, мой голос понизился до хрипа.

Сергеич пробежал глазами по мониторам, постукал кнопки и поменял картинку. Заглянул в свой блокнот. Его брови поползли вверх. Он посмотрел сначала на Нику, затем на меня.

– Судя по показателям она, – указал доктор пальцем на лежащую без движения девушку, – потеряла сознание в своем внутреннем мире. Но…

– Что, но? – не выдержал я.

– Но, если ты теряешь связь с собой там, – мужчина снова показал пальцем, но уже себе на голову, – ты автоматически просыпаешься здесь.

– И?

– А Ника не проснулась. Значит, она потеряла сознание и там, и здесь, – подвел итог Сергеич.

Я стоял как истукан и пялился на доктора.

– И что теперь?

– О таком я читал только в научных теоретических статьях. Есть одна версия, но на практике ее никто не отрабатывал. Не было повода, – даже как-то с иронией хмыкнул Сергеич.

– Что за версия? – я задал вопрос и понял – ответ мне не понравится.

– Ну… Если коротко, то, судя по всему, Ника потерялась.

– В смысле? – я почти крикнул.

– Ее нет, ни в подсознании, ни как ты видишь здесь, – Сергеич кивнул в сторону девушки. – Она где-то застряла. Так как практически еще никто не терялся, никто не знает, где может быть в это время сознание. Но есть версия, что если сильного эмпата ввести в летаргический сон, у него есть возможность найти потеряшку, – мужчина почесал затылок и вопросительно посмотрел на меня.

– Я не понял, как эмпат, попав в свой внутренний мир, может искать разум в чужом? Еще и между мирами?

– А вот здесь самое интересное, Егор. Эмпат направляет действие своих сенсоров на потерянного, как делает обычно, а в это время его вводят в летаргический сон. Он отключается здесь, а открывает глаза в мире другой души.

– Это безумие!

– Да, Егор. Ты можешь тоже потеряться в чужой голове. Поэтому выбор за тобой. Требовать от тебя такого никто не может. Во-первых, это крайне опасные манипуляции. Во-вторых, данный метод еще никто не применял на практике. Я не знаю, чем все обернется для тебя и Ники.

То, что Нике могу помочь только я, сомнений не осталось. Других эмпатов в нашем Институте просто нет. Но вот готов ли я? Я не знаю. Хотя нет, знал, но пытался врать сам себе.

Как только Сергеич заговорил про эмпатов, я сразу понял, что он говорит обо мне. И в тот же момент осознал, что сделаю это. Я верну ее, чего бы это ни стоило. Единственное, что меня смущало – свои ли чувства я испытываю к девушке или мной управляет Михаил. Только поэтому я до сих пор не произнес о согласии вслух.

– Сколько у Ники есть времени? – скорее я хотел знать, сколько времени есть у меня.

Сергеич развел руками.

– Я понял. Я согласен. Подключай.

Кто ищет, тот всегда найдет

«И пусть жизнь – это сон,

А где сон, там игра.

Ты в игре потерялся,

Но есть выход всегда.

Дождь – расслабься и жди.

Морок – сядь и запой.

Где реальность, где дым

Ты для сердца открой»

Мелодия навязчиво играла у меня в голове. Детский голосок, тоненько и трепетно пел песенку. Я слышала ее впервые, и она мне не нравилась. Спокойная и плавная, она постепенно ускорялась и становилась громче. И так по кругу. Да что такое?

«Дождь – расслабься и жди…», – пел чей-то ребенок. – «Морок – сядь и запой…».

Я застонала и потерла лицо. Открыла глаза.

– Да выключите вы эту песню, – потребовала я в темноту.

Что? Я закрыла и еще раз открыла глаза. Темно. Мрак. Но не так, как сквозь опущенные веки. Нет так, как в ванной без окон и света.

Это было пространство: темное, без пола, потолка, без стен. Ты видишь вокруг себя черную, без горизонтов и рельефов бесконечность.

Я повернулась вокруг себя на триста шестьдесят градусов. Здесь нет времени. Нет расстояния. Я направилась вперед. Сначала медленно пошла, потом побежала. Ничего не меняется. Только мелодия все играет и играет. Ребенок поет и поет.

Стало жутко. Ритм песни вызывает во мне противные ощущения.

«Где реальность, где дым, ты для сердца открой».

Мелодия ускорила ритм, и меня накрыл жуткий страх. Вязким сгустком образовался в животе, поднялся к груди и перекрыл горло. Я схватилась за шею. Меня охватила паника. Вдох, еще раз. Я не могу дышать. Хрипы послышались из горла. Легкие жгло, глаза расширились от ужаса.

«И пусть жизнь – это сон, а где сон, там игра».

Кто-то ногой ударил меня в живот. Я отлетела в сторону и приземлилась на спину. Ммм… Горло отпустило, и я сделала жадный вдох.

Боже, что происходит? Я пыталась отдышаться, тяжело перевалившись набок. Вокруг по-прежнему никого не было. Сплошное темное полотно.

«Ты в игре потерялся, но есть выход всегда».

Сколько раз прозвучала песня? Почему эта? И где я нахожусь?

Я схожу с ума. Нет. Я уже сошла. Это какой-то сон. Хочу проснуться.

Хочу плакать. Но не могу. Рыдания душат, раздирают грудь, но я не могу проронить ни слезы. Это мучительно. За что?

Ааа… Мое тело горит огнем. Как больно. Я выгибаюсь неестественным образом, катаюсь по полу, пытаюсь погасить пламя, что сжигает изнутри. Нет, хватит! Пожалуйста, хватит! Я не могу больше…

«Дождь – расслабься и жди, морок – сядь и запой».

«Закрой свой рот. Перестань петь!» – я ору во всю глотку. В никуда. Здесь никого нет. Только эта мелодия и голос ребенка.

Я не знаю, сколько пролежала в агонии, но пожар внутри потух. Хорошо. Боль отступила. Я судорожно сглотнула и задышала спокойнее. Перед глазами все плыла чернота. Теперь я ненавижу этот цвет.

Я приподнялась на руки. Сил нет, но нужно встать. С другой стороны, зачем? Куда идти? Здесь нет ничего, нет пути, нет направления.

Сколько я здесь? Кажется, вечность. Не хочу больше так. Хочу уйти. Но куда?

Ооо… Я замерла. Я не знаю кто я и откуда. Почему здесь? Ничего не знаю. Только то, что хочу заткнуть эту мелодию и прекратить издевательства.

«Где реальность, где дым, ты для сердца открой»

Спину пронзило что-то острое и длинное и вмиг скрутило все мышцы. Меня ударило током. По телу прошла волна боли. Судорога прокатилась по позвоночнику и фейерверком искр высыпалась из глаз. Я упала на колени, сжала кулаки и заорала во все горло. Ногти больно впились в ладони, но это не что, по сравнению с болью в каждой клеточке моего тела. Я повалилась набок. Меня трясло в припадке. Сил больше не было. Я молила о пощаде, шепча под нос: «Пожалуйста, хватит». Но лишь песня ребенка была здесь, и медленно добивали мое сознание.

– Ника, Ника!

Я лежала и боялась пошевелиться.

– Ни-и-ика-а-а!

Мне кажется, или я слышу свое имя? Очень далеко за сотни метров меня кто-то зовет. Меня? Я вспомнила! Меня зовут Ника! Да!

– Ника, быстрее…

Я попыталась оторвать голову от пола и оглянуться. Никого нет. Без сил вернула голову назад. Но кто-то снова начал кричать.

– Ника, посмотри вверх! Вверх посмотри!

Я ничего не хочу. Не трогайте меня. Я медленно закрыла глаза. Вдох, выдох.

– Ника, твою ж мать! Вверх посмотри!

Крик стал громким и раздраженным. Я вздохнула, открыла глаза и перекатилась на спину. Надомной в пространстве сидел на коленях мужчина. Он сложил руки во круг рта и что-то кричал. Хмурясь и пытаясь рассмотреть его, я приподнялась на локтях.

– Встань и потянись ко мне, – мужчина лег на живот и свесил руку, пытаясь до меня дотянуться.

– Что?

– Протяни ко мне руки!

Он издевается? Какой смысл? Я не достану до него. Но медленно встала и потянулась вверх. Мы резко начали сближаться друг к другу. Да, получается! Егор?

– Егор – это ты? – как только я рассмотрела лицо мужчины, то вспомнила его. – Егор, что происходит, где мы? Вытащи меня!

Я орала что было сил. Паника снова проникла в меня своими щупальцами. Я неистово тянулась к знакомому лицу и практически не сдерживала рыданий.

– Ника тянись сильнее! Я вытащу тебя, обещаю!

Я стала карабкаться двумя руками, словно лезла по стене. Это сработало. Когда до Егора осталось меньше метра, он сделал рывок и схватил мое запястье. В этот момент меня снова пронзила боль.

– Я держу, держу!

Но я плохо понимала, что он говорил. Песня с диким ревом ворвалась в сознание. Новая боль парализовала. Я замерзала. Холод проник в каждую клетку моего тела, легкие покрылись ледяной коркой. При каждом выдохе изо рта вырывалось облако пара. Я перестала чувствовать руки, ноги онемели, губы практически не шевелились. Но я упрямо твердила: «Не бросай, не бросай, не бросай». Холод сковал тело. Я ощущала себя куском льда. Сотни иголок снова и снова вонзались в плоть. Веки больше не поднимались.

– Я нашел тебя, нашел! Ты не одна, мы выберемся отсюда. Держись! – прижимая меня к себе, шептал Егор. Его горячие руки приносили боль окоченевшему телу. Но я была не против – она была спасительной.

И тут все исчезло, нас резко кинуло вверх, словно подбросило катапультой.

Я боюсь остаться одна

Я открыла глаза и с силой втянула воздух. Резко сев на кушетке, попыталась понять, где я. Перед глазами плыло, а страх серой дымкой окутал сознание. Сквозь пелену я увидела, как Егор с трудом сполз с кровати и, шатаясь, подошел ко мне. Не говоря ни слова, он просто притянул меня к себе, положил руку на голову и начал гладить.

– Спасибо, – чуть хрипло и еле слышно пролепетала я.

– Твою ж мать, девочка, ты решила угробить нас всех? – над моей головой раздался недовольный, но обеспокоенный голос Морфея. – Ты что вытворяешь?

Тяжело дыша, я посмотрела на Сергеича, но отвечать не стала. Я была опустошена, в прострации, а мысли путались. Хотелось откинуться на подушку и окунуться в тишину, забыть всю боль. Тело еще помнило пережитый ужас, а в голове крутилась бессмысленная песня. Я прижалась к груди Егора, не осознавая, что перехожу рамки дозволенного.

– Тише, Сергеич, она еле дышит. Давай позже, – заступился Егор.

– Ты на себя посмотри, защитничек. Сам еле на ногах стоишь. Марш по кушеткам. А с тобой я еще поговорю, – последнее было адресовано мне, и я смиренно кивнула.

– Давай, Егор, ложись на свое место. Волью в тебя банку-другую жизни. А ты, Ника останешься до утра, – закончил Морфей, пока Егор укладывал меня на подушку и пытался дойти до своей.

– Нет, нет, – мой голос издал жалобный хрип, – я не хочу здесь до утра. Я в комнату пойду.

Я попыталась встать с кушетки, но от резкого движения закружилась голова. Ноги подвели и я мешком рухнула на пол.

– Да твою ж мать, – Сергеич, не шутя, заорал на меня.

Две пары рук подхватили меня и усадили на кровать.

– Ты что творишь? Что, я спрашиваю? Сначала решила, что здесь ты самая умная и стала своевольничать, потом почти довела себя до комы, а в конце вообще потерялась. Вон парня чуть не угробила, пока тот искал тебя. Теперь будешь учить меня, как души в чувства приводить?

Сергеич был зол, я понимала. Но и здесь находиться до утра было страшно. Песня не выходила из головы. Заезженной пластиной играла в голове, натягивая струны моего терпения. Я хотела стереть мелодию из памяти, но скрипучая музыка все равно звучала в ушах. Я была на грани истерики: с силой закрыла уши и зажмурила глаза.

– Хватит, хватит, – шептала я сама себе.

Слезы дорожками потекли через закрытые веки.

– Ну, все, все. У тебя нервный срыв, что ли? – уже заботливо, по-отцовски заговорил Сергеич. Он посмотрел в поисках ответа на Егора, но тот лишь в ответ покачал головой и пожал плечами. – Ложись. Не стесняйся, плачь. Это лучшее лекарство для психики. Я поставлю капельницу. Она нужна тебе, правда. Полежишь здесь чуток и пойдешь к себе. Хорошо?

Я покорно кивнула. Сил не осталось, да и стыдно стало за свое поведение. Я опять напортачила. Подвергла опасности Егора. И Сергеич отвечает за меня перед главой.

– Ника, – я повернула голову в сторону Егора и приоткрыла глаза. – Я побуду с тобой. Не уйду. Хорошо? Ты не останешься одна.

Я благодарно улыбнулась.

Мне до ужаса страшно оставаться одной. Темное пространство не выходило из головы.

Легкий укол в руке вернул меня в реальность. Прохладная жидкость побежала по вене, глаза стали тяжелыми и я позволила себе погрузиться в сон без сновидений.

Когда я проснулась, вокруг царил полумрак. Не сразу вспомнив, что это за место, резко приподнялась на локоть и завертела головой.

– Все хорошо, Ника, ты еще в Комнате сна.

Как и обещал, Егор тоже был здесь и сидел в кресле. Я посмотрела на свою руку. Капельницы не было.

– Лекарство давно убрали. Но ты была истощена, и мы решили тебя не будить.

– Ты не ушел. Давно сидишь? – мое сердце предательски забилось сильнее.

Было приятно, что Егор рядом. В его присутствии я чувствовала равновесие. Я вспомнила его объятия и захотела снова оказаться в надежных руках.

– Неважно, – Егор беззвучно встал и подошел ко мне. – Я обещал, что останусь, пока не проснешься. Ты как?

– Не знаю, – честно ответила я.

Я и правда не знала. Истерить больше не хотелось, паники не было. Я свесила ноги с кушетки, намериваясь спуститься на пол. Егор встал ближе и протянул руку. В полумраке его синие глаза казались почти черными. Он, не отрываясь, смотрел на меня. Кажется, время остановилось и я тоже застыла. Но моя неуклюжесть вернула нас в реальность. Забыв про свое ослабленное тело, я наклонилась вперед и съехала с кушетки, падая в руки Егора. Мужчина без труда удержал меня.

– Все хорошо. В порядке, – мои щеки покраснели, и я отвернулась, делая вид, что поправляю простынь.

– Пойдем, я провожу тебя до комнаты, – голос Егора был спокоен.

Черт, глупая. Мыслено, я дала себе подзатыльник. Пережитый стресс, полумрак, красивый мужчины, который к тому же спас тебя в очередной раз. Воображение сделало свое дело.

В полном молчании мы шли по коридорам Института. Я не помнила дорогу, поэтому на один шаг держалась позади Егора.

Он был выше меня на голову, его широкая спина закрывала половину обзора. Но я и не пыталась запомнить повороты. Мои мысли улетели в недавний момент, в котором Егор прижал меня к себе и нежно погладил по волосам. Я слышала, как стучит его сердце. Оно билось гулко и часто, словно мужчина недавно бежал кросс. Он переживал за меня?

– Егор, – слетело у меня с языка.

Мужчина резко остановился и повернулся ко мне. Черт! Не понимаю своего состояния, почему я так волнуюсь под его взглядом? Почему сердце готово выпрыгнуть, а слова застряют в горле?

– Все нормально? Ника?

– Я хотела извиниться, – выкрутилась я, а на лице Егора отразилось недоумение. – Там, возле байка… Я не ответила. Я доверяю тебе. Просто… Скажи, в чем заключаются способности эмпата?

Егор облокотился о стену.

– Ника, давай откровенно. Что тебя беспокоит? – мужчина устало оперся головой о стену и посмотрел на меня в выжидании.

– Хорошо. Я часто замечаю, что когда ты рядом, я чувствую себя иначе, уравновешеннее, что ли. Словно ты…

– Нет, Ника, я не влияю на твои эмоции. У меня нет таких способностей. Я чувствую эмоции других людей, их настроение, внутреннее состояние. Могу отследить человека по энергетической нити. Так я нашел тебя в больнице. Вижу, активно ли ядро или сила в покое. Зная, что чувствует душа, понимаю, о чем она думает или что собирается сделать. Но влиять на чувства я неспособен. Даже на свои, – мужчина улыбнулся одним уголком губ, но в глазах промелькнула тень грусти.

Я стояла и смотрела на красивое мужское лицо. Он не влиял на меня, и я ему верила. Как бы я не искала причин для обратного, но мне нравилось то, что я чувствую рядом с Егором. Это притяжение и тремор рук. Умиротворение и покой. Тягучее тепло в животе и горячее ниже. Нет в мире места безопаснее, чем с ним.

Я не знала, что сказать, а уходить не хотелось. Воздух накалялся. Егор тоже не торопился прощаться. Опустив глаза, я стала рассматривать пол, судорожно придумывая, что сказать или спросить, чтобы еще на минутку остаться рядом с ним.

Краем глаза я заметила движение. Егор, не торопясь, отодвинулся от стены, медленно подошел ко мне и остановился на расстоянии вытянутой руки.

– Ника, посмотри, – и я проследила взглядом за его рукой. – Та дверь – это моя комната. Если тебе будет что-то нужно, страшно или просто захочешь прийти, ты можешь стучать в нее в любое время дня и ночи, – Егор заглянул в мои глаза и нежно улыбнулся.

Я надеялась, что у него отключены сенсоры, и он не понял моих мыслей.

– Тебе надо отдохнуть. Иди и хорошенько выспись. Завтра у тебя начнутся тренировки.

Я и не заметила, что мы стоим у моей комнаты.