Читать книгу: «Прядильщица Снов», страница 4

Глава 4. Изгой

Аля бежала.

Ноги тяжело шлепали по мокрой дорожке стадиона, а каждый шаг отдавался глухим стуком в висках. В ушах грохотала музыка – резкая песня с надрывным вокалом и гулкими гитарами. Она не помнила, как этот трек оказался в плейлисте. Кажется, добавила его когда-то давно, в надежде, что агрессивный ритм поможет двигаться быстрее. Но сейчас музыка только усиливала давящее, изнуряющее чувство беспомощности.

Стадион в Зимнеградске был таким же, как и все в этом городе – серым, потрепанным временем и равнодушным. По краям дорожки росли редкие деревья, голые ветви тянулись к низкому небу, словно пытаясь ухватиться за что-то несуществующее. Влажный и холодный воздух пах прелыми листьями и сырой землей. Под ногами хрустела опавшая листва, смешанная с грязью, а вдалеке, за забором, слышался шум машин и редкие голоса прохожих – приближался вечер.

Аля задыхалась.

Каждый вдох обжигал легкие, словно она вдыхала не воздух, а ледяную воду. Грудь сжималась, сердце колотилось так громко, что заглушало даже музыку. Она пыталась сосредоточиться на ритме, на счете шагов, но мысли упрямо возвращались к одному и тому же:

«Почему у меня ничего не получается?»

Две недели.

Две недели она считала калории, отказывалась от сладкого, заставляла себя бегать, даже когда все внутри кричало: «Хватит!»

Но весы упрямо показывали одно и то же. Ничего не менялось. Ничего.

«Может, я просто неспособна?»

Мысли с новой силой ударили по голове так, что Аля не выдержала и неосторожно, нелепо споткнулась. Ноги подкосились, и она упала в кучу мокрых листьев. Грязь прилипла к ладоням, холод просочился через тонкие спортивные штаны. Проклятые листья – влажные, холодные, безжизненные – щекотали руки. Но Аля не могла встать, тело просто не слушалось. Ее собственный стыд – словно сжатая пружина в груди, которая вот-вот должна была вырваться наружу. Не покидало ощущение, что весь мир наблюдает за ней, за ее очередным позором.

Мимо пробежала девушка. Стройная, легкая, как ветер. Ее спортивный костюм идеально сидел на фигуре, волосы были собраны в аккуратный хвост, и даже в таком виде она выглядела как модель с обложки журнала.

«Она смотрит на меня. Она видит, какая я жалкая. Она думает, что я неудачница…»

Мимолетный взгляд метнулся в ее сторону, и Але показалось, что девушка улыбнулась. Улыбнулась с презрением, насмешкой. И осудила. Конечно же, осудила. Это было невозможно – Але хотелось встать и убежать, спрятаться. Она вновь ощутила себя жалким, неуклюжим мешком с картошкой.

Аля сжала кулаки, пытаясь подняться. Листья прилипли к рукам, грязь въелась в кожу. Она достала из кармана спортивной куртки салфетку и начала вытирать ладони, но грязь только размазывалась.

«Зачем я вообще это делаю? Зачем мучаю себя?»

Из сумки, брошенной на скамейку, торчал уголок шоколадного батончика. Аля знала, что он там. Она положила его утром, «на всякий случай». На случай, если станет совсем невмоготу.

И сейчас этот случай настал.

Она подошла к сумке, дрожащими руками достала батончик. Обертка зашуршала, словно обвиняя ее. Аля развернула его, отломила кусочек и положила в рот. Сладость мгновенно разлилась по языку, и на секунду она почувствовала облегчение.

Но только на секунду.

Потом стало липко и приторно, словно она попробовала на вкус собственные провалы, и пришло осознание. Она снова сорвалась. Снова не смогла.

«Я слабая. Я ни на что не способна…»

Аля смотрела на батончик в руках, и с каждым укусом ощущала, как растекается не только вкус, но и вся ее воля, как сама она растворяется в этом жутко калорийном шоколаде.

Перед глазами вновь предстал рисунок, который она спонтанно сотворила две недели назад под впечатлением от статей загадочного психолога Агаты. Идеальный образ. Но воодушевление, разгоревшееся в тот вечер в ее душе, исчезло. Осталось только прежнее мучительное бессилие. Даже советы Агаты казались такими далекими, такими чуждыми.

«Ты все равно не сможешь изменить себя».

Аля закрыла глаза, пытаясь прогнать это чувство, но оно не уходило. На мгновение она снова потерялась в темном, холодном мире, где всё было слишком чуждое и острое. Отвратительное чувство, что нет пути ни назад, ни вперед. Просто непреодолимая стена.

Листья продолжали падать, зловеще шурша и увязая в земле. Как в типичном Зимнеградске – в этом уголке, забытом всеми.

Аля села на скамейку, сжала почти доеденный батончик в руке и закрыла глаза.

«Почему я такая? Почему я не могу быть другой?»

Но ответа не было. Только холодный ветер, шум машин и тихий шепот листьев под ногами.

***

Вечером она снова встала на весы, будто сама себе выписала приговор. Уже не ждала изменений, но всё равно глядела на цифры на экране. Такие знакомые, но такие холодные и безжалостные.

Тело сжалось от ненависти к себе, стоило ей только увидеть результат.

Неужели это я?

Да, это она. Это всё было ею. Она чувствовала этот вес в каждом сантиметре своего тела – на щеках, на бедрах, в животе, в каждом шаге. Как тяжёлое одеяло, которое она не могла с себя сбросить.

Это определяло всю Алю Кострову. Это – единственное, что она могла контролировать. Могла бы, если бы понимала, как.

Аля увидела себя в зеркале, и на мгновение будто стала частью этих злосчастных цифр, частью мучительной тяжести. Смотреть в глаза своему отражению она, как и всегда, не решилась, потому что оно было таким… чужим, как далекий образ, не имеющий ничего общего с её внутренним самоощущением.

Снова вспомнилась картина с идеальной Александрой, которую она повесила на стене в своей комнате. Хотелось думать, что когда-то однажды она станет такой. Когда-то всё изменится. Но сейчас, в этот момент, она ощущала, что всё бесполезно. Она устала. Не только физически, но и эмоционально.

Нужно было сосредоточиться на чем-то другом. Аля зашла в комнату, села за стол, открыла ноутбук и начала работать над презентацией для завтрашнего школьного конкурса. Проект о здоровом образе жизни. Роман так и не помог ей – как всегда молчал, не писал ни слова, не говорил с ней и даже не отвечал на сообщения. А она так и не решилась подойти к нему после урока физкультуры: ей все еще было невероятно, безумно стыдно за себя. Не могла забыть, как все смеялись над ней и осуждали – и даже на лице Романа, кажется, появилась легкая улыбка – как он отвернулся, когда она села рядом с ним, как игнорировал ее просьбы.

Нет, она так и не пересилила себя и просто сделала все сама. И все же, несмотря на все старания, она чувствовала: это не поможет. Не могла избавиться от убеждения, будто ее ждёт очередной позор, будто быть посмешищем – ее вечное призвание.

На экране компьютера шли слайды, но Аля думала о весе, о том, что снова ничего не получится. Не получится выступить перед публикой в лице класса, который теперь ее презирал. Руки болели, и взгляд всё время ускользал от текста.

Закончив презентацию, Аля решила выбрать наряд для завтрашнего конкурса. Подошла к шкафу, открыла дверцу и остановилась взглядом на белой блузе и тёмной юбке. Этот комплект она купила несколько месяцев назад – собиралась надеть его на экзамены в конце девятого класса. Наивно думала, что будет стройной, что подготовится к важным моментам – но теперь покупка лишь напоминала об очередной неудаче.

Аля протянула руки, рассчитывая, что всё будет нормально, но… стоило только надеть блузу, как ткань натянулась на животе и груди, будто не хотела отпускать, будто намеренно сжимала её.

И юбка – она тоже сидела слишком туго, не так, как раньше. Аля попыталась застегнуть блузу, чуть ли не проклиная себя, что не могла просто быть нормальной. В конце концов, ей удалось сделать это с помощью броши, которую она нашла в ящике. Юбка натянулась с трудом, но Аля не сдалась.

Наконец, она мельком взглянула в зеркало, преодолевая очередной приступ ненависти к себе.

«Ужасно выгляжу…»

Но она не могла ничего изменить. Это была единственная оставшаяся приличная одежда, другая – уже вся мала.

Аля вздохнула и снова посмотрела на картину над кроватью. Она воспринимала собственный рисунок как вдохновение, как пример для совершенствования. Она знала, что это было не совсем реально, но вера давала хоть каплю надежды.

Впрочем, не сейчас.

Горестно сглотнув, она прошептала одними губами:

«Мне никогда не стать такой, как ты…»

Эти слова тяжело отозвались в сердце. Картина висела прямо перед ней, но теперь выглядела такой далёкой, такой чуждой. Она уже не могла спасти. И, возможно, не должна была. От этого становилось больно.

***

Когда Аля вошла в кабинет на втором этаже, где проходило мероприятие, воздух словно застыл от напряжения. Ветер за окном трепал листья, предвещая скорые холода, сквозь приоткрытую форточку тянуло сыростью – этот запах всегда напоминал о школьных тревогах, где бы она ни находилась.

Кабинет выглядел одновременно знакомым и чужим. На выцветших стенах еще сохранились потрепанные плакаты с формулами и правилами. Деревянные парты пестрели инициалами и провокационными картинками, вырезанными десятками поколений учеников, коричневый линолеум на полу потрескался в нескольких местах, а старые круглые часы над классной доской нервировали своим вечным громким тиканьем. Сегодня всё выглядело иначе: парты сдвинули, образовав три круга для разных школ.

Аля остановилась у двери, наблюдая за суетой вокруг. Учителя собрались группами и переговаривались, периодически поглядывая на учеников. В руках они держали коричневые папки и листы с критериями оценки. До Али долетали случайные обсуждения.

– Знаете, в восьмой школе полностью обновили спортивный зал? – Высокая женщина в очках поправила седеющий пучок волос. Ее устаревший костюм напоминал одежду учителей еще со времен маминого детства.

– Мы с классом были на соревнованиях у них в прошлом месяце, – ответил лысоватый мужчина в потертой твидовой куртке. – Наши ребята так радовались! У нас-то зал с советских времён не менялся.

– А у вас вообще ремонт планируется? – подключилась к разговору полная женщина с короткими рыжими волосами, одетая в яркую блузку, выделяющуюся среди серых школьных будней. – В нашей третьей только обещают.

– На следующий год, но вы же знаете, как это бывает… – пожал плечами лысеющий преподаватель, и все понимающе кивнули.

Желудок Али сжался от тревоги.

«Эти учителя будут оценивать нас, оценивать меня. А что они увидят? Полную, неуклюжую девочку в тесной блузке, которая даже не может нормально поймать мяч на физкультуре?»

Она попыталась сделать глубокий вдох, но воздух застрял в горле.

В другом углу стояли ученики – все в школьной форме, но с эмблемами разных команд. Аля заметила Настю и Иру из своего класса – они всегда были самыми активными и уверенными в учёбе. Сегодня их форма сидела идеально, волосы аккуратно лежали, а на лицах светилось лёгкое волнение перед выступлением.

– Если мы выиграем, то получим «пятерки» еще и по биологии, представляешь! – воскликнула Настя, звонко смеясь. Её модные серьги-кольца качались в такт движениям.

– Ого, Павел Николаевич на это согласился? – улыбнулась Ира, поправляя задорные блондинистые кудри.

Хоть что-то радовало – кроме «пятерок» по предмету Марии Сергеевны, классного руководителя, они получат еще и хорошие оценки по биологии, с которой конкурс непосредственно соприкасался. Но тревога от предстоящего выступления пересилила всякие положительные эмоции.

Аля перевела взгляд на учеников из других школ. Они выглядели более подготовленными, более серьёзными. Девочка из третьей школы печатала на планшете, а мальчик рядом с ней повторял что-то себе под нос. Все они казались такими уверенными, такими… нормальными. А у Али уже руки потели от волнения.

Наконец она решилась присоединиться к своим. Прошла мимо группы учителей, чувствуя на себе их взгляды. Круг парт с табличкой их школы №5 был в центре кабинета – самое заметное место. Аля увидела Романа, который сидел, откинувшись на стуле, и смотрел в окно. Его тёмные кудри по обыкновению растрепались, а форма сидела несколько небрежно, но это придавало ему невольного бунтарского обаяния. Рядом расположилась Полина с подругами – как обычно, все с дорогими украшениями, дополняющими однотонную школьную форму.

Желудок скрутило от страха и неуверенности. Блузка, которую Аля с таким трудом застегнула утром, казалось, стала ещё теснее. Нервно одёрнула её, но это не помогло – ткань всё равно натягивалась на животе, и Аля была уверена, что все это замечают. Юбка тоже теперь выглядела слишком короткой и узкой, хотя утром Аля убеждала себя, что она сидит нормально.

Аля села рядом с Романом, стараясь занять как можно меньше места, словно это могло сделать ее невидимой. Он даже не повернулся, продолжал смотреть в окно с отсутствующим видом. Аля достала заметки своего доклада, наспех сделанные от руки; ладони слегка дрожали, и листы бумаги зашуршали, выдавая ее мандраж.

На первом листе было выведено:

«Здоровое питание и сон как основа благополучия подростков».

Такое претенциозное название! Ведь что она знала о здоровом питании? Аля, которая не могла пройти мимо шоколадки, не купив её?

Полина, сидевшая справа, отодвинулась, будто боялась заразиться полнотой. Её длинные светлые волосы струились изящными локонами, аккуратно подведённые глаза смотрелись слишком большими – наверняка она встала на час раньше, чтобы нанести макияж. Полина окинула Алю критическим взглядом, задержавшись на ее натянутой блузке, и уголок её рта слегка приподнялся в усмешке. Усмешке хуже любых слов.

– Ты готов? – тихо спросила она у Романа, хотя знала, что он не готовился. Стыдно, что она вообще обратилась к нему.

– А? – он наконец повернулся к Але, и его ясные, как летнее небо, глаза скользнули по ней без всякого интереса. – Да, конечно.

От равнодушной иронии в его голосе щёки Али вспыхнули. Он не выглядел виноватым или обеспокоенным. Он сидел так, словно ему было абсолютно всё равно – и на конкурс, и на Алю, и на её бессонные ночи, когда она собирала информацию и готовила доклад.

Аля сжала свои заметки в руках, ощущая, как бумага намокает от потных ладоней. В этот момент она мечтала стать кем угодно, только не собой. Уверенной красивой, как Полина, умной и активной, как Настя, или даже безразличной, как Роман. Но оставалась просто Алей Костровой.

В кабинете стало тихо – на пороге появились завуч и классная руководительница, Мария Сергеевна. Завуч, Елена Викторовна – полноватая женщина с короткой стрижкой и усталым взглядом – подошла к учительскому столу, на котором стоял старый глобус и потрёпанные от времени стопки тетрадей.

– Дорогие ребята и уважаемые коллеги! – её голос, чёткий и звонкий, разнёсся по кабинету, отчего Аля вздрогнула. – Мы рады приветствовать вас на ежегодном школьном конкурсе докладов, посвящённых здоровому образу жизни. Сегодня здесь собрались представители трёх школ нашего города Зимнеградска: школы №5, школы №3 и школы №8.

Она сделала паузу и осмотрела собравшихся. Взгляд скользнул по Але, отчего та непроизвольно сжалась, желая стать меньше. Будто учительница видела все ее недостатки, все страхи.

– Тема здорового образа жизни никогда не теряет своей актуальности, особенно для молодёжи. В наше время, когда технологии занимают всё больше места в нашей жизни, важно не забывать о своём здоровье, о правильном питании, о физической активности. Надеюсь, сегодняшние доклады помогут вам задуматься о том, как важно заботиться о себе.

Затем слово взяла Мария Сергеевна. Сегодня на шее у нее висела цепочка с кулоном, а одета она была в старомодный строгий костюм тёмно-синего цвета.

– Ребята, я очень рада, что вы все здесь и готовы продемонстрировать свои знания и творческий подход к теме здорового образа жизни. Каждая команда подготовила интересный доклад, и я уверена, что мы все сегодня узнаем что-то новое и полезное. Пожалуйста, слушайте друг друга внимательно, задавайте вопросы и не бойтесь высказывать своё мнение. А теперь давайте начнём наш конкурс!

Мария Сергеевна старалась говорить мягко и дружелюбно, но Аля, проучившаяся здесь почти месяц, уже поняла, что это лишь формальная вежливость, которая в любой момент может превратиться в пассивную агрессию.

Ученики дружно похлопали, а у Али снова желудок сжался от страха. Она провела пальцем по одной из царапин на поверхности парты, представляя, кто сидел на этом месте до нее.

«Чувствовал ли он такой же страх? Такое же отторжение от самого себя?»

Первыми выступали Соня и Аня, две лучшие подружки с цветными волосами, которых считали самыми спортивными девочками в школе.

– Наш доклад посвящён теме «Движение – жизнь: спорт как основа здорового образа жизни», – уверенно начала Аня. На экране появилась яркая презентация с фотографиями спортсменов и графиками.

Аля смотрела на неё и думала, насколько же они разные: в отличие от неё, Аня – изящная, стройная, подтянутая волейболистка, которая никогда не сомневалась в себе.

– Мы провели исследование среди учеников нашей школы и выяснили, что 67% подростков занимаются спортом менее двух часов в неделю, – продолжила Аня, показывая диаграммы. – Это катастрофически мало!

Аля поёжилась, вспомнив, что она не занималась спортом вообще. Даже эти пресловутые два часа в неделю были для неё недостижимым идеалом. Каждый урок физкультуры превращался в испытание не только физических возможностей, но и психологической выносливости.

Пока другие ученики выступали, энергично отвечая на вопросы, деревянные часы над доской тикали особенно громко, отсчитывая минуты до часа унижения. Запах мела, пыли и старых книг, такой характерный для школьных кабинетов, вдруг стал удушающим.

– …и помните, правильное дыхание – это ключ к контролю над стрессом и улучшению работы всех систем организма, – завершил свою речь высокий мальчик из школы №8.

– Благодарим вас за внимание, – добавила его напарница, и они вернулись на свои места под аплодисменты.

Сердце Али зашлось в паническом ритме. Они с Романом – следующие. Она бросила взгляд на него и увидела, что он, по-прежнему игнорируя всё происходящее, тихонько сидел с телефоном под партой и листал ленту социальных сетей. Голубоватый свет экрана бликовал ему на лицо, и он даже не пытался это скрыть. Тёмные кудри падали на лоб, придавая ему образ романтического героя, не заботящегося о мирской суете.

– А теперь приглашаем выступить с докладом о здоровом питании и сне Александру Кострову и Романа Ларинского, учеников 10 «А» класса школы №5, – объявила Мария Сергеевна, глядя в их сторону, словно озвучивая приговор.

Аля подпрыгнула с места, как ужаленная. Собственные ноги, ещё секунду назад казавшиеся ей ватными, вдруг подчинились какому-то автоматическому рефлексу. Руки дрожали, а во рту мгновенно пересохло, будто она не пила несколько дней. Она взяла свои заметки и направилась к доске, чувствуя, как натягивается блузка при каждом шаге, как юбка врезается в бёдра, как все взгляды устремлены на неё.

Роман не сдвинулся с места. Он всё ещё листал что-то в телефоне и не реагировал на объявление. В этот момент Аля накрыл не только страх, но и злость – злость на него за его безразличие, за его равнодушие, за то, что он мог позволить себе не заботиться о таких вещах.

– Ларинский! – почти прикрикнула Мария Сергеевна. – Мы подождём?

Только тогда он поднял глаза – заметил, что находится на конкурсе. Медленно убрал телефон, не проявляя ни капли смущения или спешки, и лениво поднялся с места.

– Ларинский, использование телефонов во время уроков и мероприятий запрещено. Ещё раз увижу телефон, и сразу пойдешь в кабинет директора вместе с родителями, – голос Марии Сергеевны прозвучал строго, но в то же время устало – видимо, не первое такое замечание.

Роман только пожал плечами, словно говорил «ничего не поделаешь», и подошёл к Але у доски. От него не исходило ни волнения, ни заинтересованности – только чистое безразличие. Он даже не посмотрел на Алю, словно она – просто мебель, а не человек, по несчастью вынужденный работать в группе с ним.

И все же было что-то странное в выступлении у доски рядом с Романом – Аля ощущала его присутствие каждой клеточкой тела, его тепло, хотя он держался на расстоянии, будто боялся случайно коснуться её. Она невольно скользнула взглядом по его лицу – тёмные густые ресницы отбрасывали тени на скулы, чётко очерченные, но не слишком острые. Новая рубашка – белая, с едва заметным голубоватым оттенком – выгодно оттеняла его цвет глаз, придавая им цвет морской воды. В тусклом свете школьных ламп его кудри казались почти чёрными, а непослушная прядь волос падала на лоб.

У Али возникло странное, почти болезненное желание протянуть руку и откинуть эту прядь, почувствовать мягкость его волос. Но она тут же отогнала эту мысль, представив себе, какой нелепой бы выглядела – она, с её пухлыми пальцами, прикасающаяся к его идеальному лицу.

Роман слегка облокотился на учительский стол – старый, деревянный, с выцветшим зелёным сукном, – и небрежно сунул одну руку в карман брюк, а другой всё же поправил волосы. Такой естественный, такой… эстетичный жест.

Аля неловко мялась на месте, чувствуя, как блузка натягивается на теле, как кровь приливает к щекам, как все смотрят на нее, как судят… Мир вокруг на секунду расплылся, и она испугалась, что упадет прямо здесь, перед всеми. Как бы это было унизительно – толстая девочка падает в обморок от страха перед выступлением. Она уже почти слышала всеобщие шепотки и смешки.

Но вместо этого сделала глубокий вдох. Запах мела, пыли и немного цветочных духов Марии Сергеевны помог ей немного успокоиться. Она посмотрела на класс: ученики и учителя ждали её выступления. Их было так много, что каждый взгляд казался осязаемым.

«Сейчас или никогда!»

Она включила презентацию, и на экране под гудение проектора появился первый слайд с названием доклада: «Сбалансированное питание и сон как основа благополучия подростков».

Аля вложила в презентацию немало труда – искала картинки в интернете, подбирала цвета, выверяла каждую цифру в диаграммах. И вот теперь всё это казалось таким бессмысленным, таким ненужным.

– Здравствуйте, уважаемые учителя и ученики, – голос прозвучал слишком высоко и напряжённо, будто вовсе не ее. – Сегодня мы с Романом представим вам доклад о влиянии правильного питания и здорового сна на организм подростка. В современном мире, когда мы всё больше времени проводим перед экранами и всё меньше следим за своим режимом, эта тема становится особенно актуальной.

Она перелистнула слайд, избегая взглядов. Руки дрожали, и она боялась, что это слишком заметно. На экране предстала аккуратная диаграмма с оптимальным соотношением белков, жиров и углеводов.

– Как видите, сбалансированное питание должно включать примерно 30% белков, 30% жиров и 40% углеводов, – продолжила она, стараясь изобразить уверенную интонацию. – Однако, согласно нашему опросу, большинство подростков употребляют слишком много углеводов и слишком мало белка, что приводит к проблемам со здоровьем и лишнему весу.

При словах «лишний вес» по классу прокатилась волна тихих смешков. Как будто она сказала что-то запретное, пошлое.

Аля знала – ученики из всех трех школ смотрели на нее, оценивали, сравнивали с глянцевым идеалом из доклада. Полина уже активно шепталась с подругами, потряхивая роскошными светлыми локонами.

В этот момент Аля непроизвольно поправила блузку, которая, казалось, стала ещё теснее. Ткань натягивалась на груди, образуя некрасивые складки между пуговицами. Попыталась незаметно одёрнуть её вниз, но это только ухудшило ситуацию – теперь блуза натягивалась и на животе тоже.

– Особенно важно следить за питанием в подростковом возрасте, когда организм активно растёт и… и…

И тут произошло то, чего Аля боялась больше всего. Брошь с маленьким камушком, державшая ее блузку застёгнутой на самом напряжённом месте – там, где ткань натягивалась на груди, – вдруг не выдержала и расстегнулась с громким щелчком. Звук отчётливо раздался в тишине класса. Блузка распахнулась, обнажая часть ее живота и белый хлопковый лифчик, простой и совсем не такой красивый, как кружевные бюстгальтеры Полины, которые она демонстрировала в раздевалке перед физкультурой.

Полина громко ахнула, а затем по классу пронеслась волна смеха. Не просто смех – ядовитый, злой и безжалостный хохот. Кто-то на задних партах даже присвистнул.

– Смотрите, она сейчас лопнет! – шепот Лизы прозвучал громче любого крика.

– Она даже в одежду не влезает! – добавил Миша Муравьёв, который всегда сидел на задней парте и комментировал всё происходящее. – Как резиновый шарик!

Аля застыла, как парализованная, и судорожно попыталась застегнуть блузку дрожащими руками, но пальцы не слушались. Каждая секунда её беспомощности превращалась в липкую, мучительную вечность позора.

Мария Сергеевна утихомиривала класс, но её голос звучал откуда-то издалека:

– Тише! Немедленно прекратите! Это неуважение к выступающему!

Но смех всё равно продолжался, пробиваясь сквозь её слова, как вода сквозь решето. Он был повсюду – в хихиканье девочек, в громком хохоте мальчиков, в шепотках, кругами по воде расходившихся по классу.

Слёзы, так отчаянно сдерживаемые, полились по щекам. Горячие, солёные, они размывали всё вокруг, превращая мир в расплывчатое цветное пятно. Стекали по лицу, попадали в уголки губ, капали с подбородка на блузку, оставляя тёмные пятна на ткани. Это было так унизительно – стоять перед всем классом, показывая свой лифчик и заплаканное лицо.

Невыносимо. Она хотела провалиться сквозь землю, исчезнуть, чтобы никто никогда больше не мог увидеть её такой – уязвимой, глупой, толстой. Представляла, как они будут обсуждать это потом – в столовой, в раздевалке, в сообщениях друг другу. Как эта история станет легендой, которую будут пересказывать годами:

«А помните, как у жирухи Костровой блузка расстегнулась прямо на докладе?»

И от этой мысли становилось ещё хуже.

И вдруг она почувствовала лёгкое прикосновение к своей руке. Роман, стоявший рядом, взял у неё листки с докладом. Его пальцы – длинные, тёплые, музыкальные. Она ощутила даже мягкую текстуру его кожи. Тепло его руки распространилось по всему телу, заставляя сердце биться быстрее, но уже не от страха, а от чего-то другого, неясного и нового.

Аля вздрогнула и посмотрела на него сквозь слёзы. Мир вокруг размывался, но Роман казался единственным реальным. На его лице промелькнуло что-то похожее на сочувствие – морщинка между бровями, сжатые губы, взгляд, ставший мягче. Голубые глаза, обычно холодные, на мгновение наполнились чем-то неуловимым – пониманием? Сочувствием? Или раздражением от необходимости спасать ситуацию?

Но этот момент исчез так же быстро, как и появился, и уже в следующее мгновение его лицо снова превратилось в непроницаемую маску равнодушия. Исчезла морщинка между бровями, губы расслабились, взгляд снова стал отстранённым. Он как будто опустил невидимую штору, отгородился от мира и от Али.

– Продолжим, – обратился он к классу, и его голос, такой же ленивый, как и всегда, почему-то заставил смех утихнуть. Может быть, дело было в том, что Роман редко говорил при всех, и его слова всегда привлекали внимание.

«А может быть, в его голосе какая-то скрытая сила, которую я раньше не замечала?»

Он пролистнул слайды о правильном питании, которые Аля так и не успела озвучить, и отложил несколько листов доклада.

– Ну вы уже все вроде поняли, что питание – это важно, да?

Одной рукой Аля всё ещё держалась за блузку, а другой вытирала слёзы, но они продолжали течь. Она чувствовала себя такой маленькой, такой беспомощной рядом с ним – высоким, спокойным, уверенным. Его присутствие рядом подчёркивало все ее недостатки, но в то же время спасало от полного краха.

– Не менее важен и сон…

Роман монотонно читал с листка, держа его на вытянутой руке, словно текст был на иностранном языке:

– Со-гласно ис-следованиям, подростки должны спать… не-до-статок сна может привести к… – он поднёс листок ближе к глазам, различая Алин почерк, – к проблемам с кон-цен-трацией внимания, ухудшению памяти и даже де-прессии.

Он запинался, встречая новые слова и термины. Иногда хмурился, разбирая рукописные записи, а иногда просто пропускал сложные термины, заменяя их более простыми или перефразируя предложения. Очевидно, он даже не пытался ознакомиться с текстом до выступления. Но говорил уверенно, а поза оставалась расслабленной, словно он читал стихи друзьям, а не выступал перед всей школой.

Класс слушал его внимательно, без смешков и шепотков. Даже Полина, которая обычно демонстративно отворачивалась, будучи не в центре внимания, сейчас весьма заинтересованно смотрела на Романа, словно видела его впервые.

Аля стояла рядом, пытаясь справиться с блузкой и слезами. Но мысли её занимал не только позор, но и мимолётное прикосновение, когда Роман забрал у неё листы. Этот момент отпечатался в памяти ярко, с такой чёткостью, что она знала – будет вспоминать его снова и снова.

Он впервые прикоснулся к ней, и она запомнила ощущение его пальцев – лёгкое, почти невесомое, но оставившее странное тепло. Это было не похоже на все прикосновения, которые Аля знала раньше: мамины объятия, похлопывания учителей по плечу, случайные столкновения в коридорах. В этом прикосновении таилась особая сила, заставлявшая сердце Али биться быстрее, а дыхание – сбиваться.

И в этот момент её озарило – несмотря на стыд и унижение, она благодарна за этот миг. Прикосновение связало их невидимой нитью, о которой знала только она. Эта мысль немного утешала, давала силы стоять рядом с ним, пока он читал её слова, её мысли, её доклад.

Конкурс закончился поражением. Жюри из учителей вынесло свой вердикт – третье место. Команда из третьей школы выиграла со своим докладом о вреде гаджетов; их капитан, высокий мальчик в очках, получил грамоту и коробку конфет. Нескольких учеников из других команд выделили как особо старательных и отличившихся. Аля и Роман вернулись на свои места под разочарованными взглядами одноклассников, которые упустили «пятёрки» сразу по двум предметам.

– Это всё из-за вас, – Настя повернулась к Але и Роману. Её глаза, обычно такие дружелюбные, сейчас горели злостью. – Мы бы выиграли, если бы не ваше выступление!

Её слова больно задели Алю. Она почти считала Настю подругой – видимо, зря.

– Да, Аля, ты даже не удосужилась нормально одеться, – добавила Ира, обычно жизнерадостная подруга Насти. Сейчас в её голосе звучало осуждение. – Ты выставила всю нашу школу на посмешище!

Аля сидела, опустив голову, чувствуя, как каждое слово ранит её, словно физический удар. Она понимала, что это правда – они всех подвели. Она подвела всех. Если бы только она была другой – более стройной, более уверенной, более… нормальной. Если бы только она могла нормально подобрать одежду, контролировать свой вес, всё вышло бы иначе… Каждый пункт в бесконечном списке «если бы только» усиливал чувство вины и стыда.