Читать книгу: «Прядильщица Снов», страница 2

Аля кивнула и вежливо назвалась.

– Добро пожаловать в наш класс. Надеюсь, быстро адаптируешься, – приветствовала Мария Сергеевна без тени улыбки. – Настя, помоги ей, если что.

Настя сразу же выразила готовность помочь Але и принялась рассказывать о будущих уроках – Аля быстро догадалась, что она, вероятно, претендует на роль старосты.

Взгляд Али случайно упал на фигуру, стоявшую в стороне от всех. Неизвестный парень оперся спиной о стену школы и смотрел куда-то вдаль, будто слишком глубоко погрузился в свои мысли и никого не замечал. Одну руку он прижал к правому уху – явно прятал под ладонью беспроводной наушник. Темные кудрявые волосы спадали на лоб и едва прикрывали большие васильковые глаза. На школьном пиджаке выделялся значок с логотипом в виде ноты, а с запястья свисали серебряные часы.

Аля невольно поймала себя на мысли, что… откровенно засмотрелась на него. Красота в нем сочеталась с едва уловимой холодностью и отчужденностью. Он находился где-то в своем собственном мире, недоступном для окружающих.

– Он тоже новенький, – загадочно улыбнулась Настя, заметив интерес Али к парню.

– Какой стеснительный, – хихикнула Ира, слегка задев подругу локтем.

Но у Али этот парень не создал впечатление стеснительного или зажатого человека – скорее он просто невероятно устал. Он выглядел бледным и потерянным, под глазами виднелись темные круги, словно он не спал несколько ночей подряд. И все же он был привлекательным. От этой мысли лицо Али запылало обжигающим жаром.

«Как я вообще могу думать о парнях? На меня точно ни один ни посмотрит».

В этот момент Аля заметила Полину с подругой, тех самых девушек, что посмеялись над ней на заднем дворе школы. Они направлялись прямо к табличке «10 «А» класс», притягивая к себе взгляды окружающих, словно модели на подиуме. Аля замерла, чувствуя, как в животе скручивается узел.

«Значит, они тоже учатся в этом классе…»

– Полин, шикарно выглядишь! – крикнул рыжеволосый парень, привлекая ее внимание.

– Спасибо, старалась, – Полина кокетливо улыбнулась и манерно откинула волосы с лица.

В нос Але сразу же ударил сладкий аромат духов, перебивающий запах сигарет, отчего она почувствовала себя еще более неуютно. Вскользь она взглянула на второго новенького, который по-прежнему казался максимально отрешенным от всего происходящего. К счастью для Али, и от Полины тоже – её он как будто даже не заметил.

Аля едва не углубилась в мучительные мысли, полные испепеляющего чувства стыда, но ее отвлек звонкий, формально радостный голос директора.

– Дорогие ученики, уважаемые учителя и родители!

Высокая женщина средних лет с короткой стрижкой и чрезмерно напудренным лицом встала на небольшую сцену. Элегантный черный костюм придавал ей строгости, а на лацкане пиджака блестела серебряная брошь в виде книги.

– Я рада приветствовать вас в новом учебном году! Сегодня особенно важный день для наших первоклассников, которые впервые переступают порог школы.

Нервы Али натянулись в струну, словно первоклассницей была она. Волнение и страх снова сжали грудь, как давление воды на глубине.

– Желаю всем успехов в учебе, новых достижений, незабываемых моментов! Пусть этот год будет наполнен знаниями, дружбой и позитивом!

Музыка заиграла громче, все начали дружно поздравлять друг друга. Аля сморщилась от шума, как потерявшийся ребёнок, и на всякий случай подошла ближе к Ире и Насте: с ними она чувствовала себя хоть немного безопаснее.

Странно, что в Москве всегда было гораздо более шумно и суетливо, чем в маленьком и уютном Зимнеградске, но именно здесь она мучилась от такой раздражающей, сковывающей растерянности. Особенно когда на нее украдкой презрительно поглядывала Полина, или когда она сама случайно смотрела на новенького парня…

Смотрела. Любовалась им. И не хотела отрывать взгляд от его темных кудрей, спадающих на лоб, вялых движений, небольшой царапины на руке – может быть, кошачьей?

Но он по-прежнему не обращал на нее внимания и даже не слушал речь директора, а продолжал возиться с наушником в стороне от всех, как будто считал себя выше всей суеты.

«А если он заметит, что я на него смотрю?»

Аля спешно отвернулась и слегка прикрыла лицо воротником блузки, чтобы не выдать своё смущение.

– Слышала про нашего нового химика? – хихикала Ира, приложив руку ко рту. – Говорят, красавчик, только после универа!

– Может, хоть химия станет интереснее! – Настя подняла мечтательный взгляд на Алю. – Аль, ты чего молчишь?

– Да так, задумалась… – Аля с трудом выдавила нервную усмешку.

На сцену вышли первоклассники, и дрожащими, срывающимися от волнения голосами принялись рассказывать стихотворения. Вокруг Али вновь раздался шум и смех: ребята спорили, смеялись, обменивались знакомыми шутками. И Аля в нём затерялась.

***

В классе, заставленном цветочными горшками и вазами, стоял сладковатый аромат, к которому примешивался особенно сильно ощутимый в помещении запах духов Полины. Одноклассница щебетала с другими девочками в конце кабинета, но духи пахли настолько резко, что у Али защипало нос. За окном все еще играла праздничная музыка, но здесь, на третьем этаже, она казалась гораздо тише. Со стен на учеников смотрели портреты выдающихся историков и ученых.

Когда девочки, посетив библиотеку, зашли в кабинет, многие места уже были заняты: ребята явно получили учебники заранее. Настя и Ира уселись вместе за третью парту у окна и принялись раскладывать книги. Позади них две подруги с цветными волосами обсуждали свой летний отдых.

– Как тебе Питер? Такой классный город!

– Можешь сесть впереди, тут свободно, – улыбнулась Ира.

Не успела – туда в тот же момент с томным видом приземлилась Полина и, завидев Алю, поскорее положила рюкзак на свободное место.

– Ой, тут занято, – она бросила на Алю насмешливый взгляд.

Обжигающий, ядовитый, разъедающий чувства.

Аля вновь ощутила болезненную горечь, словно она была одинокой разбитой лодкой среди величественных кораблей. Хотелось ненавидеть себя за всё – за внешность, за робкий характер, за то, что даже с новыми знакомыми она третья лишняя. Ее опасения оправдывались.

– В Питере дождливо и толпы туристов! – продолжали свою оживленную беседу девушки сзади.

– Можешь сесть к Сереже Мерину, он веселый. Только следи, чтобы не списывал! – задорно прошептала Настя, явно не придав значения действиям Полины.

Аля бегло окинула взглядом класс в поисках незанятых парт и заметила, что за последним столом первого ряда, уткнувшись в смартфон старой модели, сидел он… Как и ожидалось, в одиночестве. Он вновь не стремился завести диалог с кем-либо и что-то листал без особого интереса.

Единственная пустая оказалась парта на втором ряду, через проход от него. Или пришлось бы сидеть с кем-то из одноклассников, которые словно даже не замечали появления Али, увлеченные общением друг с другом. Уж лучше сидеть одной. Или с новеньким, но при одной только мысли об этом сердце Али забилось от волнения, а ладони вспотели.

Она осторожно пробралась к пустому столу и уселась подальше от окна, стараясь при этом выглядеть непринужденно. Но все равно он был так близко… Ей показалось, что она даже чувствует его запах – лёгкий аромат свежести, возможно, запах стирального порошка с нотками дождя и древесины.

«Показалось…»

В класс, постукивая каблуками по полу, вошла Мария Сергеевна. В руках она держала вазу с водой.

– Так, ребята, тишина! Начинаем наш первый классный час в этом учебном году. – Её голос был строгим, но в нем чувствовались едва уловимые нотки заботы. Она поставила пышный букет роз в вазу и аккуратно поправила оберточную бумагу. Шум в кабинете постепенно стихал.

– Сегодня мы поговорим о том, что нас ждёт в этом учебном году. Десятый класс – важный этап в жизни каждого из вас. В следующем году вы сдаете ЕГЭ, а значит, вам предстоят сделать выбор, от которого зависит ваше будущее.

Кто-то из ребят тихо вздохнул, послышались перешептывания.

– Я прошу внимания! – Мария Сергеевна перестала возиться с букетом и вышла на середину класса. – Это касается каждого из вас.

Аля пыталась слушать, но мысли постоянно возвращались к новенькому, сидящему совсем недалеко от нее. Она решилась и, сделав вид, что смотрит в окно, повернула голову в его сторону. К своему удивлению, она увидела, что он дремлет прямо на парте, положив голову на скрещенные руки. Его темные кудри слегка падали на лицо и скрывали глаза.

«Как он может спать в такой момент?»

Мария Сергеевна подошла к доске, увешанной плакатами с историческими эпохами, взяла мел и продолжила:

– Кроме того, наша школа участвует в конкурсе, и с сегодняшнего дня мы начнем работу над проектами, которые помогут вам лучше понять важность здорового образа жизни. Каждый из вас будет в паре работать над темой, которую я вам назначу. Всем, кто хорошо проявит себя на конкурсе, я поставлю «пятерки» по своим предметам.

В классе оживились и принялись обмениваться взглядами, надеясь попасть в пару друг с другом. Особенно активной выглядела Полина – она тайком улыбалась каждому мальчику, словно пыталась притянуть их к себе ядовитым магнетическим обаянием. И они отвечали ей тем же.

– Итак, начинаем распределение. Мерин, Соболева, вы будете работать над темой «Основные принципы здорового образа жизни». Редькина и Кузнецова – «Профилактика стрессов и психическое здоровье».

Аля затаила дыхание, зажмурилась и крепко сжала кулаки.

«Только не с Полиной и ее подругами, пожалуйста… Только не с ними!»

От воспоминаний о неловком диалоге во дворе школы у нее заболел желудок – вновь захотелось что-нибудь съесть, желательно, очень калорийное и поднимающее настроение пустыми углеводами. Как обычно.

– Кострова! – Аля едва не подпрыгнула на стуле, услышав собственную фамилию. – Ты будешь с Ларинским. – Она указала на спящего на соседнем ряду парня, отчего Аля в ужасе затаила дыхание.

– Вы оба новенькие, поэтому сможете быстрее найти общий язык.

Парень продолжал спать, уткнувшись лицом в сгиб руки. Его темные кудри рассыпались, едва касаясь поверхности. Аля не могла отвести взгляд от его лица: длинные темные ресницы бросали тени на бледные щеки, на правой скуле виднелась едва заметная родинка.

Рыжеволосый Витя Лужкин – парень с озорными глазами и вечной усмешкой на лице, сидевший на третьей парте второго ряда – обернулся к новенькому. Он явно ждал этого момента славы.

Не церемонясь, он схватил свой пенал, ловко прицелился и метнул его прямо в новенького.

– Эй, спящая принцесса! Пора просыпаться!

По классу пронесся взрыв одобрительного хохота. Пенал с глухим стуком ударил Ларинского по плечу; тот вздрогнул и медленно поднял голову, заморгал сонными глазами. Провёл рукой по лицу, отбрасывая кудри, и впился в Витю ледяным взглядом. Не сказал ни слова – вместо этого взял пенал со своей парты и бросил обратно. Пенал угодил обидчику прямо в лоб, вызвав новую волну смеха.

Витя схватился за ушибленное место, недовольно скривился.

– Эй, ты что творишь?

Новенький, всё такой же невозмутимый и отстраненный, слегка наклонил голову.

– Нравится? – его голос звучал сдержанно, вяло и хрипловато после сна, но в нем различалась скрытая угроза.

Лужкин положил пенал на стол и бросил на одноклассника недобрый взгляд. Но тому явно не хотелось развивать конфликт: он расслабленно облокотился на спинку стула и снова провёл рукой по волосам, отбрасывая непослушную тёмную прядь. Пальцы у него были тонкие и длинные, а на указательном выделялось серебряное кольцо.

Мария Сергеевна вздохнула и постучала указкой по своему столу, привлекая внимание смеющегося класса.

– Кострова и Ларинский, ваша тема – «Сбалансированное питание и здоровый сон». Как раз то, что нужно вам обоим. Начинайте обсуждение сейчас, до конца этого урока.

Алю слегка передернуло – слова про правильное питание сразу задели ее. Даже учительница обратила внимание на ее проблемы с весом! И подчеркнула их при всех новых одноклассниках, которые теперь оценивающе смотрели на нее и перешептывались – наверное, обсуждали, какая же она толстая.

– Кострова, не тяни время. Садись к Ларинскому.

Поколебавшись, Аля собрала свои вещи и тихо пересела на место рядом с Ларинским. Он со скучающим видом посмотрел в окно и даже не обратил на нее внимания.

Аля глубоко вздохнула, набираясь смелости, чтобы заговорить с ним хотя по бы учебе, нервно помяла складочки на юбке и тихим, испуганным, как первоклассница, голосом, начала:

– Привет, я Аля.

Парень медленно повернул голову, взглянул на нее выразительными голубыми глазами.

– Роман, – небрежно бросил он, явно совсем не горя желанием общаться.

Внутри все пылало от неловкости, но Аля все равно попыталась продолжить разговор.

– Рома, может, распределим подтемы? Нам нужно решить, кто что будет делать.

Его взгляд стал холоднее.

– Дурацкая форма имени. Называй меня Романом.

– Ой… извини, – Аля смущенно опустила глаза, с трудом сдержала нервную усмешку. – Да, понимаю, тоже не люблю, когда меня называют Сашей…

«Боже, почему это так неловко!»

Роман слегка фыркнул, уголки губ изогнулись в саркастичной усмешке.

– Очень интересная информация.

Краска снова залила щеки, на душе стало совсем горько, но, стараясь не показывать свою обиду Роману, Аля решила вернуться к обсуждению проекта. Хоть как-то отвлечься.

– Может, обсудим, кто какую часть возьмет? Я могу заняться питанием, а ты – сном?

– Ну, ты как-нибудь распредели сама, – пробормотал он и снова уложил голову на скрещенные руки.

Аля вздохнула, чувствуя внутри смесь разочарования и странного, непривычного ей трепета. Несколько мягких кудрей Романа слегка коснулись ее руки, отчего сердце забилось чаще. Но его равнодушие болью отзывалось внутри.

Аля достала тетрадь и начала записывать идеи для проекта. Аккуратным почерком она заполняла строки, но мысленно не задерживалась на содержании; оно испарилось из головы, словно утренний туман. Ее мысли постоянно возвращались к Роману, мирно дремавшему на парте рядом с ней. Ее взгляд невольно скользил по его профилю: прямой нос, четкая линия подбородка, бледная кожа, на которой проступали тонкие линии вен. Как будто персонаж старинной картины.

Время тянулось медленно, но наконец раздался звонок с урока. Роман поднял голову и вяло потянулся.

– Наконец-то.

Аля посмотрела на него, собираясь с духом.

– Роман, я написала основные пункты. Может, все-таки обсудим? Мария Сергеевна просит…

– Ладно. Но не сегодня.

– Я оставлю тебе свои контакты, – дрожащей от волнения рукой она написала в тетради свои соцсети и номер, затем вырвала листок и протянула Роману. – Напиши, когда сможешь.

С этим словами она совсем зарделась и стыдливо опустила взгляд.

Он взял листок из ее трясущейся руки, и Аля ощутила на себе прикосновение его холодных, как первый осенний лед после долгого лета, пальцев, отчего по всему телу пробежала дрожь. Роман лишь равнодушно кивнул, собрал свои вещи и направился к выходу из класса.

Аля смотрела ему вслед, ощущая, как внутри тревожными щупальцами расползается серая, вязкая пустота.

Глава 3. Идеал

Зимнеградск в очередной раз встретил Алю серым утром, словно кто-то натянул над городом тяжелое, мокрое одеяло. Небо висело низко, почти касалось крыш старых кирпичных домов, а каждый вдох обжигал легкие и оставлял на губах горький привкус неумолимой осени – сырой, грязной, неуютной. Аля шла по таким знакомым, но теперь таким болезненно чужим улицам детства. Шестилетняя Алечка представляла Зимнеградск доброй сказкой: узкие улочки, дома, покрытые мхом, как старые дубы, и запах хвои, витающий в воздухе и зимой, и летом. Но сейчас все иначе, совсем иначе. Серо. Уныло. Будто кто-то выключил цвета, оставив только блеклые пепельные и грязные оттенки. Больно.

Аля закуталась в зеленый хлопковый шарф, пряча лицо от холодного ветра. Мягкий, приятный на ощупь, пахнущий мамиными ванильными духами. Но совсем не согревающий – прямо как равнодушная забота матери, даже не интересовавшейся, как у Али дела в новой школе, зато каждое утро готовившей новые кулинарные изыски на завтрак.

Аля уже ненавидела эту пустую заботу едой.

В школе, кстати, дела были не очень. За неделю она так и не познакомилась ни с кем поближе. Девочки из класса в основном вели себя доброжелательно, но их разговоры о макияже, парнях и трендах звучали чуждо, малопонятно. Аля пыталась вклиниться, мило улыбалась, кивала, но чувствовала себя лишней. Как невидимка, которая случайно затесалась в их уютный, давно выстроенный мир.

А проект с Романом… Аля вздохнула. Она даже не знала, как к нему подступиться. Он не звонил, не писал, не подходил в школе. Казалось, он вообще не замечал ее существования, а тем более – не интересовался явно бессмысленным по его мнению заданием. Она несколько раз хотела написать ему, напомнить о себе, но пальцы замирали над экраном телефона, а сердце начинало бешено колотиться от страха показаться навязчивой, глупой, смешной. Она подумывала сделать весь проект сама, но одна мысль об этом заставляла тревожно вздрагивать.

«Я ведь не справлюсь одна. Снова всех подведу. Надо мной опять будут смеяться!»

Да, опять. Как всегда.

Аля тоскливо глядела под ноги. Мокрые листья хлюпали под ботинками, а в воздухе отчетливо различался запах сырости и дыма из труб – типичный для осеннего Зимнеградска. В детстве она даже любила эти ароматы, но теперь они сдавливали грудь.

Как и мысли о первом уроке физкультуры в новой школе.

Аля ненавидела физкультуру каждой клеточкой тела и души. В московской школе это был настоящий ад. Учитель – мужчина средних лет с армейской выправкой – вечно придирался к ней по поводу и без. Утверждал, что физкультура должна быть ее любимым уроком, ставил «двойки» и смеялся вместе с одноклассниками, будто и сам недалеко от них ушел.

В голове совсем не вовремя всплыли обжигающие болезненным стыдом воспоминания о девятом классе.

Москва. Огромный спортивный зал с высокими потолками и скрипучим паркетом. Запах резины от мячей, пота и старых матов, плакаты с лозунгами: «Спорт – это здоровье!», «Быстрее, выше, сильнее!». Одноклассники играли в волейбол, веселились и подшучивали друг над другом, пока Аля робко пряталась в стороне, в бесформенной футболке, натянутой на полное тело, и чувствовала жар на щеках под насмешливыми взглядами.

Физрук – Игорь Петрович – стоял в центре зала, заложив руки за спину. Высокий, с короткой стрижкой и жестким взглядом, в неизменной белой футболке с надписью «Спартак» и в спортивных синих штанах.

– Кострова! – его громкий голос разнесся по залу, заставив Алю невольно сжаться всем телом, как бездомного щенка на холоде. – Где ты была на прошлом уроке? Опять болела? Или сидела в столовке с пирожками?

Последовали издевательские ухмылки одноклассников. Аля, жаждущая провалиться сквозь землю, прошептала робко и сбивчиво:

– Я… Я действительно болела.

– Ну конечно, болела она, – усмехнулся Игорь Петрович. – Ты же знаешь, Кострова, физкультура должна быть твоим любимым уроком. У тебя же, как говорится, большой запас прочности.

Смех стал громче. Кто-то из мальчиков – из-за жуткого смущения Аля даже не запомнила, кто именно – громко повторил: «Запас прочности!». Аля не знала, куда себя деть, и едва сдерживала предательские слезы.

В тот вечер она решила сесть на жесткую диету, записаться в спортзал и изменить себя полностью. Но уже на следующий день не выдержала и, закрывшись в комнате, съела целый торт, захлебываясь рыданиями и невыносимой ненавистью к себе.

«Уродина. Толстая уродина!»

Теперь, стоя перед мрачным зданием школы, Аля чувствовала, как тот же самый страх сжимает грудь. Она остановилась около старого клена на школьном дворе, глубоко вдохнула холодный воздух, пытаясь успокоиться.

Не вышло – ветер донес до нее обрывки чужого разговора.

Аля вздрогнула, повернулась на звук и заметила, что в тени деревьев, прячась от чужих глаз, стояли… Полина и Роман. Аля хотела проигнорировать их и пойти дальше, но что-то заставило ее замереть на месте. Может, смех Полины – звонкий, но с едва уловимой металлической ноткой, как будто она играла роль, которую сама же придумала. Или молчание Романа – тяжелое, как осеннее небо.

Полина даже в школьной форме выглядела вызывающе привлекательно. Под слегка расстегнутой белой блузкой виднелась тонкая серебряная цепочка с кулоном в форме луны на заметно выпирающей ключице. Юбка сидела идеально и гармонично сочеталась с черными лоферами на небольшом каблуке. Длинные светлые волосы были собраны в небрежный хвост, а браслет, украшенный маленькими подвесками, звенел на запястье при каждом движении. Полина стильно затягивалась сигаретой, отчего дым клубился вокруг, будто она была центром странного, мрачного ритуала.

Роман терялся на её фоне. Его черный пиджак, украшенный значком с логотипом ноты, сидел чуть небрежно, а галстук съехал на бок. Черные кудри слегка растрепались, а голубые глаза смотрели куда-то вдаль, будто он был не здесь – как обычно. Одну руку он положил в карман, а другой придерживал беспроводной наушник

– Тебе серьёзно Зимнеградск нравится больше Питера? – спросила Полина, размахивая рукой с сигаретой, словно микрофоном.

Роман рассеянно пожал плечами, не отрывая взгляда от горизонта.

– Наверное, – в его тихом голосе послышалась привычная сонная хрипотца. – Здесь… тише.

Смех Полины прозвучал звонким колокольчиком, но в нем снова чувствовалась плохо скрываемая фальшь – что-то похожее Аля испытывала от бесконечного наигранного позитива собственной матери.

– Тише? Ну, типа, тут вообще скукотища. – Она затянулась сигаретой и выпустила дым кольцами в лицо Романа. – В Питере хотя бы жизнь кипит. А здесь… – Она махнула рукой в сторону школы. – Даже кофе нормального не найти.

Роман вяло улыбнулся и ничего не ответил. Но ранимое сердце Али уже заметно ныло, словно этот неловкий разговор был началом великой любви.

«Почему он сейчас с ней? Она умеет проявить инициативу. А мне никогда не стать такой. Я – просто тень под деревом».

Полина вдруг повернула голову в сторону Али. Расплылась в недоброй, презрительной улыбке, словно смотрела на насекомое, потом резко фыркнула и снова обратилась к Роману.

– Тебе не кажется, что в этой тупой дыре все как будто умерли?

Роман что-то тихо ответил, Полина громко рассмеялась и легко коснулась его плеча.

«С ней он общается, а меня игнорирует…»

Внутри у Али все сжалось от ревности и обиды. Теперь Полина казалась ей еще более раздражающей, чем обычно – стройная, ухоженная, модно одетая, с уверенными движениями. Аля же выглядела рядом с ней нелепо – толстая, мешковатая, с растрепанными рыжими волосами и вечной тревогой в глазах.

Она быстро отвернулась и почти бегом направилась к входу в школу. День начался ужасно, а значит, дальше будет только хуже.

***

Спортивный зал в Зимнеградске был меньше московского, но такой же серый, холодный и неуютный. Пахло деревом, пылью и потом. Высокие окна, затянутые грязными шторами, пропускали тусклый свет, который ложился на пол неровными, абстрактными пятнами. На стенах висели портреты местных спортсменов; их лица, застывшие в вечном напряжении, смотрели с немым укором. Одноклассники постепенно собирались, переговариваясь и смеясь.

Аля замерла в углу и старалась быть как можно менее заметной, но чувствовала, как неуклюжее, неспортивное тело предательски ее выдает: куртка, которую она надела, чтобы скрыть формы, казалась слишком большой, а штаны – наоборот, обтягивали, привлекая нежелательное внимание к несовершенству фигуры.

«Поскорее бы этот урок закончился! Как и день!»

Вошел физрук, Андрей Николаевич – коренастый, серьезный мужчина лет сорока с коротко стриженными русыми волосами и внимательным, пронизывающим взглядом.

– Так, десятый «А»! Построились! – приказал он громко и четко.

Одноклассники быстро сформировали шеренгу. Аля встала последней, ощущая, как учащается дыхание. Андрей Николаевич медленно прошелся вдоль строя и задержал на ней взгляд – должно быть, оценивал фигуру и наверняка посмеялся про себя.

Начали с разминки – Аля с трудом выполняла упражнения в стороне от всех, постоянно сбиваясь и отвлекаясь на Полину и Романа. Одноклассница двигалась с легкостью и грацией, будто выступала на сцене, а не зарабатывала хорошую оценку. Или пыталась кого-то впечатлить. Например, Романа. Он безразлично стоял рядом с ней и делал все медленно, неохотно, мысленно, как обычно, явно находился не здесь.

Когда разминка закончилась, Андрей Николаевич хлопнул в ладоши, призывая к тишине.

– Сегодня играем в волейбол! Разделились на две команды, быстро! Победители получают «пятерки», проигравшие – «четверки». Халтурщикам ставлю «двойки» без разговоров!

Полина тут же шагнула вперед, демонстративно поправляя облегающую спортивную форму, подчеркивающую каждую линию ее стройного тела. Бросила оценивающий взгляд на Алю и громко, с издевкой выдала:

– Только Кострову к нам не берите, а то проиграем!

По классу прокатился смешок. Тихий, змеиный, ядовитый. Аля почувствовала, как кровь прилила к щекам. Захотелось провалиться сквозь землю, исчезнуть, раствориться. Непроизвольно вспомнились едкие взгляды одноклассников из московской школы – колючие и безжалостные. Аля опустила голову, не в силах что-либо ответить; из горла вырвался нервный смех, похожий на ребяческий.

– Лунёва, без комментариев, – строго одёрнул физрук, но ему явно было всё равно. Его волновал только собственный урок, а не чужие взаимоотношения. – Так, первая команда: Лунёва, Ларинский, Мерин, Кузнецова…

Аля увидела, как Роман вяло и безразлично подошёл к Полине, а та едва заметно коснулась его руки. Уголки его губ слегка дёрнулись, будто он улыбнулся.

Аля тяжело вздохнула и отвернулась, обречённо ожидая своей фамилии, словно шла на казнь. Сердце сжималось от осознания, что сейчас повторится старый кошмар. Никто, никто не захочет видеть в своей команде новенькую. Толстую и неуклюжую Кострову. Внутри снова зазвучал знакомый голос – холодный и жестокий:

«Уродина, толстая и неуклюжая уродина. Никто и никогда не захочет тебя видеть рядом».

– Вторая команда: Редькина, Дмитриева, Муравьёв… Кострова.

Аля подошла к ребятам из второй команды. Настя Редькина, недавно ставшая старостой класса, улыбнулась ей – вежливо, но натянуто. Было видно, что она не рада присутствию Али в команде. Кирилл и Дима переглянулись, будто молча оценивая её, но промолчали. Спортивная Соня тихо вздохнула, даже не посмотрев на неё.

Игра началась. Аля отошла в сторону, стараясь держаться подальше от всех, надеясь, что мяч не прилетит к ней. Пыталась слиться со стеной, стать незаметной, как привыкла делать в московской школе. Спортивная форма неприятно липла к телу, а волосы выбивались из хвоста, падая на вспотевшее лицо.

– Аля, твой мяч! – в какой-то момент резко крикнул Дима.

Она вздрогнула, подняла голову и увидела, как белый волейбольный мяч летит прямо на неё. Сердце заколотилось, руки задрожали. Неловко вытянула ладони вперёд, пытаясь поймать его, но пальцы лишь задели мяч, и он нелепо отскочил в сторону, вылетев за пределы поля.

Раздался резкий свисток.

– Кострова, внимательней!

Полина громко засмеялась, театрально закатив глаза, и что-то шепнула подружкам, отчего те злорадно хихикнули, чувствуя свою победу. Щёки Али снова вспыхнули. Витя Лужкин из противоположной команды не удержался от шпильки:

– Ну вы и лохи! Повезло вам с игроком.

Полина подхватила, бросив на Алю колкий презрительный взгляд. Каждый такой взгляд – как удар под дых. Болезненный, выбивающий воздух из лёгких.

Ей хотелось исчезнуть, раствориться, провалиться сквозь пол. Ноги – будто ватные, в горле – пересохло.

– Опять к тебе, Аля! Лови уже нормально, Кострова! – вновь крикнул Дима.

Аля в панике повернулась, пытаясь поймать мяч, но нога подкосилась, и она неловко упала на пол спортивного зала. От удара куртка и футболка задрались, открывая пухлый живот. Снова этот громкий смех и шёпот одноклассников. Сердце сжалось от унижения, а в носу предательски защипало.

– Кострова, всё нормально? – крикнул физрук, подходя ближе и недовольно качая головой. – Вставай давай.

Аля поднялась, чувствуя, как пылают щёки, а глаза наполняются слезами. Казалось, что она снова очутилась в своём кошмаре, где её окружают лишь насмешки и ненависть. Ничего не менялось. Всё повторялось по кругу, где бы она ни была. И это сжигающее чувство стыда и отвращения к себе преследовало её повсюду.

Аля поправила футболку дрожащими руками и отошла к краю площадки, чтобы больше никому не мешать. Парк возле дома бабушки, старые книги в пыльном шкафу, тихие вечера с чаем – далёкое убежище, недосягаемый рай. А здесь, под холодными люминесцентными лампами, среди шепота и взглядов, оставалось только ждать, когда закончится урок. Когда можно будет снова спрятаться.

«Уродина, толстая, неуклюжая. Никому не нужна».

Мысли кружились в голове, острые, колючие, как осколки разбитого стекла. Хотелось сорваться с места, бежать, не оглядываясь. Но куда бежать? От себя не убежишь.

Аля скрестила руки на груди, будто защищаясь от невидимых ударов. Под спортивной формой – потное, ненавистное тело. Всюду – влажно, душно, липко. И запах. Запах собственного страха и унижения, как в той московской школе, как в детских кошмарах.

Зимнеградск снова предал. Она надеялась, что здесь будет иначе. Что маленький провинциальный городок, где прошло её раннее детство, станет убежищем. Но город встретил её серым дождём и такими же серыми людьми. И, видимо, везде – в Москве, в Зимнеградске, в любой точке мира – для неё был уготован один и тот же позор.

– Отлично сыграла, Кострова! – крикнула Полина, специально подходя ближе к Роману.

Аля даже не решалась посмотреть на него. Не хотелось думать, что он видел её жир, видел, как она валялась на полу, беспомощная, нелепая. Видел и теперь тоже смеётся, как и все остальные. Больно. Стыдно.

– В следующий раз сразу сдавайтесь, так будет честнее, – добавила Полина. В её голосе звучал яд, насмешка, превосходство. Торжество хищника над жертвой.

– Хватит уже, – неуверенно попыталась заступиться Настя, но её голос потонул в общем хохоте.

– Кострова, ты подводишь команду! Оценку снижу только тебе, – раздался голос Андрея Николаевича.

Аля нервно кивнула и случайно взглянула на Романа. Тут же отвернулась, но успела заметить – на его рассеянном лице мелькнула едва заметная улыбка. Презрение? Жалость? Брезгливость? Не важно. Ей уже было всё равно. Она не могла больше сдерживаться. Слёзы потекли из глаз, внутри всё сжалось от боли. Колючей, острой, разрывающей. Не обращая внимания на физрука и крики одноклассников, обвиняющих её в поражении команды, Аля выбежала из спортзала.