Читать книгу: «На поводу у сердца», страница 3

– Эми?

– Что ты здесь делаешь и кто вернулся за добавкой? – спрашивает она, попеременно глядя то на меня, то на стоящего позади запыхавшегося Марка.

А я и звука выдавить из себя не могу от тотальной растерянности и страха.

– Мы думали, это соседка в третий раз за сахаром пришла, а оказывается, моя любимая девочка! – заметив мой всецелый паралич, Марк приходит мне на помощь.

Как ни в чем ни бывало сгребает Эми в крепкие объятия и с легкостью вносит в квартиру, ногой прикрывая за собой дверь.

– Ты почему заранее не предупредила, что приедешь? Теперь ты все испортила! – расстроенно выдает он.

И мое лицо, вероятнее всего, выглядит ничуть не менее растерянным, чем у Эмилии.

– Я хотела сделать тебе сюрприз, но, вижу, кто кого удивил, так это вы меня. Что здесь происходит? Почему вы вместе? – с подозрением бормочет она. Освобождается из мужских объятий и окидывает меня настороженным взглядом.

– Эми, мы… мы просто…

– Мы тоже готовили тебе сюрприз, – резко перебивает мой лепет Эндрюз.

– Вы? Мне? Сюрприз?

– Ну, конечно, тебе, глупышка. Почему еще, ты думаешь, Николь бы снизошла до визита ко мне на дом с самого утра? Как видишь, я даже не успел толком одеться, – усмехается он, накрывая уголок ее губ коротким поцелуем.

– И что это за сюрприз такой? – без особого доверия интересуется Эми.

– Ну теперь уже, по всей видимости, никакой, – он взъерошивает свои волосы и поджимает губы, будто испытывает некоторую неловкость. – В общем… Я же знаю, как ты переживала из-за наших с Никс вечных ссор, поэтому решил сделать тебе приятно и сам позвонил ей с предложением выяснить все наши размолвки и подружиться. Хотел обрадовать тебя этой новостью сразу же, как мы во всем с ней разберемся, но ты пришла – и вот… сюрприз испорчен, – с притворным сожалением вздыхает Эндрюз, мигом заставляя Эми состроить грустно-растроганную мордашку и, как всегда, беспрекословно поверить ему.

– Нет, ты что? Он не испорчен. Конечно, не испорчен. Это невероятно… Но… Ты серьезно говоришь, Марк? Ники, это правда? – спрашивает она восторженным голосом, переводя свой сияющий теплом и любовью взор на меня.

Вот же скотина Эндрюз! Как ловко вывернулся, однако. Даже глазом не моргнул, наврав ей с три короба. И теперь уж я точно могу утверждать, что этот мудак родился под счастливым созвездием. Гребаный везунчик, черт бы его побрал! Мало того, что я, сама того не желая, спасла его лживую задницу, вовремя вышвырнув девку из квартиры, так теперь он еще и умудрился выдать себя в глазах Эми заботливым, любящим парнем.

Внутри меня все скручивается тугими, болезненными узлами не только из-за пожирающих меня угрызений совести, но и от неожиданного осознания, что сейчас у меня язык не повернулся бы сказать Эми всю правду, даже если бы я могла это сделать.

Глаза подруги с каждым взмахом пушистых ресниц наполняются таким ярким светом, что мне просто-напросто духа не хватило бы столь безжалостно разбить ей сердце.

– Да, Эми, это правда, – сглотнув густой, едкий ком в горле, подтверждаю я, становясь на еще одну ложь больше перед ней виноватой.

– И Марк сам изъявил желание помириться?

– Да, представь себе, сам позвонил мне.

И на еще одну, что вконец разрывает мне всю грудную клетку.

– Обалдеть! Не могу поверить!

– Почему это не можешь? Разве ты еще не поняла? Ради тебя я готов на что угодно, – хмурится Марк.

– Да… теперь я точно это знаю! Ты же терпеть ее не мог и все равно пошел на это. И все ради меня! – ее сверкающие от счастья глаза наполняются влагой. Она чуть ли не с благоговением смотрит в лицо этой конечной твари.

– Конечно, детка. Я сделаю все что понадобится, лишь бы ты всегда вот так улыбалась мне, – мурлычет драный кот, запуская лапу в темные волосы Эми.

Меня начинает трясти от желания вырвать ему эту руку, ведь еще совсем недавно она сжимала задницу какой-то шлюхи, а следом рубануть под самый корень и его член, который Марк ни дня не может удержать в своих боксерах. Но вместо этого просто стою и позволяю делать из Эмилии последнюю дуру.

– Ты самый лучший в мире парень, Марк! Я тебя так люблю! Так люблю! Спасибо за то, что ты такой замечательный! За что мне такое счастье? – возбужденно щебечет она.

Доверчиво льнет всем телом к его голому торсу и крепко обнимает, пока «самый лучший в мире парень» за ее спиной ехидно ухмыляется прямо мне в лицо, открыто упиваясь моим негодованием.

Не выдерживая его нахальной рожи, я резко разворачиваюсь и подхожу к окну, приступая к успокаивающим дыхательным упражнениям.

Я найду способ наказать его за все дерьмо, что он вытворяет. Он обязательно получит по заслугам. Для меня теперь это будет целью номер один.

– Ой, Марк, а что произошло с твоей квартирой?

От мыслей о неминуемой мести меня отвлекает вопрос Эми. Она только сейчас заметила устроенный в доме разгром.

– Да, ничего, такое случается каждый раз, когда я приглашаю к себе друзей из универа. Ты же знаешь, какие парни бывают буйные, когда выпьют. Вот и вчера они немного вышли из-под контроля, но ты не переживай, детка, скоро должен приехать работник из клининг-компании и все здесь убрать. Пара часов – и квартира вновь будет сверкать, как новенькая, – заявляет Марк, бросая на меня короткий выразительный взгляд. – Предлагаю куда-нибудь пойти прогуляться, пока будет проходить уборка. Что скажешь, Эми?

– Конечно! С превеликим удовольствием. Я специально вчера справилась со всей учебой, чтобы родители позволили мне провести все выходные с тобой!

– Вот и отлично! Тогда я быстро в душ – и пойдем! – он чмокает ее в губы и выходит из комнаты, оставляя нас вдвоем.

– Ники, боже мой, какая же я глупая! Марку сказала спасибо, а тебе нет, – спохватывается Эми, налетая на меня с объятиями.

– За что?

И правда, за что? За то, что я самая мерзкая подруга на всем белом свете?

– Ну как за что? Тебе же тоже должно было быть очень трудно согласиться на примирение с ним. Но вы это сделали, и я не могу нарадоваться этой замечательной новости. Два любимых мной человека больше не будут воевать. О чем еще я могу мечтать? Вы лучшие!

– Ну все не так просто, Эми. Ты же и сама должна понимать, что за один день это произойти не может, – выдаю очередную ложь со слабой улыбкой.

Нашему перемирию никогда не бывать!

– Неважно! Самое главное, что первый шаг сделан, а он обычно самый сложный. Спасибо тебе огромное! – она выпускает меня из объятий и скользит взглядом по моему летнему желтому платью. – Ты такая красивая, Ники, неужели наконец решилась снять свой спасательный камуфляж?

– Спасательный камуфляж?

– А как это еще можно было назвать? Знаю, в Энглвуде небезопасно, но я имела честь наблюдать тебя в гневе, поэтому с уверенностью могу сказать: кого и следует опасаться на улицах твоего района, так это тебя. Ни у одного бандита просто нет шансов, – смеется она, явно вспоминая мое нападение на Марка в баре. – И я очень рада, что ты сама поняла, что в невзрачной одежде давным-давно нет никакой необходимости. Ты такая хорошенькая. Тебе очень идут эти перемены, – искренне произносит она, аккуратно убирая мою прядь волос за ухо.

– Да, наверное… Спасибо за комплимент, – смущенно опускаю ресницы я, сжимая руку подруги.

– Что-то случилось, Ники? – с присущей ей проницательностью интересуется Эми. – Ты устало выглядишь. Опять набрала лишних смен в клубе?

– К сожалению, пришлось, – тяжело выдыхаю я, морально готовясь к неприятному разговору. – Нас грозятся выселить из дома, Эми.

– Что?! Как?! Но почему?!

Я быстро рассказываю ей о вчерашнем разговоре с Барретом, а затем собираюсь с духом, чтобы попросить у нее денег. Однако не успеваю даже слова сказать, как Эми вконец разрывает мне сердце своей отзывчивостью.

– Я дам тебе необходимую сумму.

– Дашь? – коротко выдыхаю.

– Ну конечно, Ники, как же я могу не помочь тебе в такой ситуации? Мне даже не придется просить у родителей, я дам тебе из своих сбережений.

– Эми… – мой голос хрипнет от переполняющей меня благодарности. – Ты не представляешь, что для меня значит твоя помощь, не представляешь… я не знаю, как отблагодарить тебя, – прижимаю подругу к себе, утыкаясь в ее плечо носом. Не только чтобы выразить свою безмерную признательность, но и потому, что смотреть в ее добродушные глаза мне совесть не позволяет.

– Ну ты чего? Мы же подруги, а друзья всегда должны помогать друг другу. Не так ли?

Даже не видя лица Эми, чувствую улыбку на ее губах, пока она утешительно поглаживает мне спину.

– Да, конечно, – грустно соглашаюсь. – Но я отдам тебе все до последней копейки и сделаю это по возможности быстрее. Обещаю.

– Не переживай об этом. И не нужно никакой спешки. Как появится возможность, так и отдашь. Главное, чтобы вас не выгнали из дома. Остальное неважно.

– Спасибо тебе, спасибо! Ты такое чудо. Я тебя не заслуживаю.

– Еще чего придумала? – фыркает Эми и щелкает мне по носу. – Это ты самая чудесная подруга из всех возможных. Одно твое желание наладить отношения с Марком ради меня чего стоит. Так что прекрати нести глупости и пообещай мне лучше не загонять себя так сильно на работе. Ты же нисколько не щадишь себя, Ники, а так нельзя. Хоть иногда думай о своем здоровье, пожалуйста, – с заботой просит она и тут же отвлекается на хрипловатый голос Марка.

Ему потребовалось совсем немного времени, чтобы привести себя в свой вечно сияющий и благоухающий вид.

– Ну что, красавица, готова к новым приключениям? – пропевает Марк, подходя к Эмилии вплотную.

А дальше я совершенно не слышу, о чем они говорят, абстрагируясь от их сладких воркований, чтобы избежать выворачивания своего желудка наизнанку. Лишь когда мы выходим на улицу и останавливаемся возле подъезда, до моего слуха доходит радостный голос Эмилии:

– Ты пойдешь с нами, Ники? Погуляем по парку, сходим куда-нибудь перекусить. Посмотри, какая погода прекрасная! В этом году лето решило порадовать нас уже в мае.

– Да, Никс, присоединяйся, нам же нужно с чего-то начинать наш путь к миролюбивому общению, – радушно произносит Марк, добавляя себе еще несколько очков в глазах Эмилии. А затем обнимает ее сзади и движением головы указывает мне на свою квартиру, напоминая о хаосе, который ждет меня не дождется.

– Нет, спасибо, давайте в другой раз. Сегодня у меня еще есть кое-какие неотложные дела, – отвечаю я, едва сдерживаясь, чтобы не скорчить в ответ Марку какую-нибудь рожу.

– Уверена, что неотложные? Я бы все на свете отодвинул в сторону, лишь бы быстрее начать предпринимать попытки найти с тобой общий язык, – он коротко целует Эми в макушку и прижимается к ней ближе, заставляя ее засиять еще сильнее, а мне показывает пошлые движения языком между указательным и средним пальцами, мгновенно взрывая во мне пороховые бочки злости.

– Я же сказала, что сегодня не могу! – грубо вскрикиваю я и кусаю свой язык до крови, чтобы не добавить порцию отборного мата.

– Хорошо, Ники, не злись. Марк же просто интересуется, – вступается за любимого Эми. – Но если сегодня ты не можешь, ничего страшного. Мы обязательно сходим куда-нибудь все вместе в другой день. И обязательно загляни ко мне в гости, когда сможешь. Я дам тебе то, о чем мы договорились, – на ушко добавляет подруга, обнимая меня на прощание, а потом переплетает пальцы с Марком, который не перестает улыбаться, как олимпийский призер.

Радуйся, урод, пока есть такая возможность. Клянусь, рано или поздно я избавлю Эмилию от тебя, и ты мне за все заплатишь.

Я прощаюсь, делая вид, что ухожу в противоположную от них сторону, а, когда парочка скрывается за поворотом, срываюсь на протяжный стона-крик и несколько раз ударяю ногой по вблизи стоящему мусорному баку, собирая на себе множество косых взглядов прохожих.

– Что уставились?! Плохих дней никогда не было?! – рычу я на недоуменную публику. Опираюсь рукой на столб, пытаясь отдышаться и привести себя в чувство.

Господи, пожалуйста, верни моей душе способность испытывать хотя бы одну положительную эмоцию… Хотя бы одну, потому что еще чуть-чуть – и я свихнусь окончательно.

Но, как и всегда, Бог или кто там на небесах отвечает за исполнения человеческий просьб и желаний наглухо игнорирует меня, посылая вместо счастья, радости, любви, тепла или нежности оповещение о новом входящем сообщении:

Unknown: «Ты же прекрасно знаешь, как можешь быстро избавиться от этого недоумка».

Я бегло оглядываюсь по сторонам, в сотый раз пытаясь обнаружить моего преследователя, но на улице так много народа, что мои поиски вновь не венчаются успехом. Да и как я вообще собираюсь его найти? Мне не узнать его лица и не вычислить по голосу, фигуре или машине. Черт, да я же ничего о нем не знаю. Ничего! В то время как Харту докладывают о каждом моем движении, слове и вздохе.

Это ненормально. Незаконно. За гранью допустимого. Но я более чем уверена, что в полиции с этим мне помочь не смогут. Кто я? И кто Адам Харт со всем своим влиянием и деньгами? Так что даже не стоит пытаться и тратить нервы. Их и так осталось самая малость из-за его преследований и напутственных посланий.

На вчерашнее я ему так ничего и не ответила. И на это тоже не собираюсь, потому что одно я знаю точно – из двух зол я всегда выберу меньшее. И, думаю, не трудно догадаться, каким из них для меня является Харт, а каким Эндрюз.

Глава 4

Николина

В последние дни погода в Рокфорде выдалась на редкость чудесная. Ни одного дождливого дня или даже намека на тучи, а температура воздуха достигла относительно высокой для мая отметки. Деревья успели полностью обзавестись новой, свежей листвой, а цветы – распуститься и хоть немного разбавить наш вечно тусклый город яркими красками.

Не могу припомнить, когда в последний раз просто прогуливалась по улицам, никуда не спеша и ни от кого не убегая, поэтому сейчас неторопливо шагая по набережной после несколько часовой уборки в квартире Марка, я получаю давно забытое наслаждение от уединения с вечерним городом.

Теплый легкий ветер приятно ласкает кожу, попутно играя с разметавшимися по плечам волосами. Мерно текущая Рокривер успокаивает нервы и волшебным образом притупляет негативные эмоции, пока я завороженно наблюдаю за опускающимся солнцем. Своим уходом за горизонт оно разливает в небе палитру из сотен розовато-оранжевых оттенков.

Добравшись до главной обзорной площадки променада, я облокачиваюсь на бетонные перила и подолгу всматриваюсь в умиротворяющий речной пейзаж, вдыхая воздух с нотками сырости и запахом тины. Возможно, большинству такой аромат придется не по вкусу, но для меня – это чистейший кайф. Особенно после вечных клубов табачного дыма, в которых я пребываю каждую ночь.

Каждую, но только не сегодня – благодаря обещанию Эмилии помочь мне в финансовом плане я впервые решила позволить себе отпроситься со смены, чтобы суметь пополнить резервы своих сил.

Мне это нужно. Крайне необходимо. Совсем немного отдыха в виде глотка свежего воздуха, сытного ужина и продолжительного сна, чтобы после вновь приняться за работу и продолжить отдавать долги, которые, как мне кажется, никогда не исчезнут.

Через некоторое время от разглядывания водной глади меня отвлекает женский смех, раздающийся неподалеку. Поворачиваю голову и становлюсь свидетелем милой картины влюбленной парочки. Мне даже издалека видно, как горят их глаза при взгляде друг на друга.

Да… Я видела подобное уже не раз, но только наблюдая со стороны как зритель. На себе же мне посчастливилось поймать лишь иллюзию подобного взгляда, за которым крылось нечто совсем иное и крайне омерзительное.

Ну вот… Я опять это делаю. Опять думаю о нем… Хотя пообещала же больше не подпускать к себе ни единой мысли об этом человеке. Он не достоин даже короткого воспоминания. Я это понимаю. Я хочу, чтобы его не было в моей голове, но стереть лицо Адама из памяти у меня так и не получается. Стоит на миг прикрыть глаза, как его образ тут же всплывает перед внутренним взором, посылая по телу фантомные ощущения касаний его пальцев, губ, крепкого тела… а в этот раз вслед за иллюзией его присутствия неожиданно и совсем некстати еще приходит и новая череда негативных чувств.

С каждым новым вдохом я все острее ощущаю, как ко мне возвращаются грусть, печаль, тоска, отчаяние. Сразу. Вместе. Мощно. Не жалея. Так, что непроизвольный тихий стон вырывается из горла от навалившейся на меня лавины меланхолии.

Я сокрушенно опускаю голову на руки и, помня, как в детстве слезы помогали мне сбросить груз с души, пытаюсь заплакать. Но, к сожалению, и в этот раз у меня ничего не получается. Ни одной долбаной слезинки не удается выжать из себя ни через пять минут, ни через десять, ни даже через час. Только когда на набережную полностью опускаются сумерки, я решаю смириться и вернуться домой, чтобы постараться хотя бы до утра найти спасение во сне, в котором, без сомнений, Он вновь придет ко мне.

Я начинаю спускаться со смотровой площадки вниз, стараясь не думать о предстоящих сексуальных кошмарах, как вдруг сигнал айфона в сумке останавливает меня. Достаю смартфон и заранее напрягаюсь, ожидая увидеть очередное напутствие от Харта. Однако меня разом отпускает, когда понимаю, что это не он.

Остин: «Привет, малышка, как ты?»

Стоит только прочитать имя адресата, и сердце вмиг заходится неистовым боем, с каждым стуком все сильнее выделяя из всего меланхолического клубка эмоций смертельную тоску по Остину.

Николина: «Все хорошо, как ты? Когда вернешься?»

Остин: «Уже завтра. Соскучилась?»

Николина: «Очень».

Хочу отправить один из самых честных ответов за прошедшую неделю, но в последний момент передумываю и исправляю.

Николина: «Мечтай. Несколько дней мне никто не выносил мозги своими нравоучениями. Не это ли счастье?»

Остин: «Договоришься, Джеймс. Узнаю, что опять что-то натворила, вынесу тебе не только мозги».

Этого не случится, Остин, я сделаю все, что в моих силах, чтобы ты никогда ни о чем не узнал.

Остин: «Может, сразу хочешь во всем сознаться?»

Эти слова точно пули простреливают во мне сквозные дыры, и в них ловко заползает нехорошее предчувствие. Однако я решаю не поддаваться ему раньше времени, успокаиваю себя и отвечаю: «Опять подозреваешь меня в чем-то?»

Остин: «А стоит?»

Николина: «Если ты все еще не веришь в мою историю про пиджак Марка, то тебе лучше спросить у него».

Уверенно набираю текст, заранее оповестив мудилу, что именно ему следует сказать Остину для подтверждения моей очередной лживой истории.

Остин: «Уже спросил».

Сердце пропускает удар.

Николина: «И?»

А сейчас и вовсе останавливается на все время, пока я в тягостном томлении ожидаю ответа.

Ну же… Марк, не добавляй мне еще одного повода желать убить тебя собственными руками.

Остин: «Он сказал, что ты не соврала».

С облегчением выдыхаю, устало прислоняясь бедрами к перилле.

Остин: «А еще… что вы с ним подружились».

Ну конечно… Эндрюз не был бы собой, если бы не ляпнул лишнее.

Николина: «Пришлось закидаться успокоительными и пойти на это ради Эми».

Отсылаю сообщение и в желании свернуть эту тему моментально строчу следующее: «Ты мне так и не сказал, куда именно уехал».

Остин: «Все расскажу, когда приеду. Поделись лучше, где ты сейчас находишься?»

Не совсем понимаю, зачем ему нужна эта информация, но тем не менее отвечаю: «На набережной. В том месте, где мы с тобой любили часами сидеть и любоваться закатом».

Остин: «Ты имеешь в виду, где я любил сидеть, а ты – без остановки танцевать перед моим носом?»

Уголки моих губ приподнимаются в слабом подобии улыбки.

Николина: «Именно».

Остин: «И что, уже станцевала сегодня?»

Николина: «Конечно. Целое представление людям устроила».

Остин: «Маленькая врунишка».

Да уж… Это мягко сказано, Остин. Скорее я огромный кусок пропитанного ложью дерьма.

Остин: «Но ты можешь без труда превратить свои слова в правду».

Николина: «Что ты имеешь в виду?»

Остин: «Станцуй».

Николина: «Еще чего?!»

Остин: «Станцуй».

Николина: «Даже не подумаю».

Остин: «Не думай, а просто станцуй».

Николина: «Но я здесь одна».

Остин: «Это проблема?»

Николина: «Как минимум странность».

Остин: «В таком случае как прекрасно, что ты на всю голову повернутая ;)))»

Я начинаю улыбаться чуть шире, понимая, что Остин прав: я, безусловно, со странностями, но тем не менее никогда не додумывалась танцевать в гордом одиночестве посреди улицы.

Осматриваюсь по сторонам. На набережной с приходом темноты быстро стало немноголюдно, но я все равно продолжаю считать это нелепой затеей и неуверенно мешкаю.

Остин: «Давай же, малышка, смелее», – подначивает он, будто чувствует мои колебания даже на расстоянии.

Остин: «Или ты совсем стала трусишкой?».

Поджимаю губы, задумчиво хмурясь.

Остин: «У маленькой Ники не хватает смелости? Теряешь хватку, Джеймс».

Приходит еще одна провокация через минуту моего молчания, и я сдаюсь.

Николина: «Кем-кем, а трусишкой я себя точно не считаю, Рид».

Отправляю сообщение, опускаю сумку на землю и прикрываю глаза, некоторое время внимательно прислушиваясь к телу. И когда оно начинает «говорить», мне становится совсем неважно, как я выгляжу со стороны и что подумают люди. Так же как и полное отсутствие физических сил нисколько не мешает мне растворяться в танце, отключив голову и позволив телу самому руководить процессом, подбирая необходимые движения. Сначала плавные, легкие, воздушные, будто играющие на тонких струнах моей души дивную мелодию оркестра, исполняющего сложную симфонию, что постепенно набирает темп, звучность и пылкость.

Я даже не задумываюсь над тем, как и что танцевать. Тело живет своей жизнью, переплетая движения в импровизационные связки, создающие нечто поистине волшебное. Это окутывает меня от корней волос до кончиков пальцев блаженной негой и наконец позволяет вышвырнуть из себя весь сгусток негативных чувств и эмоций.

Шаг, второй, «бросок», взмах рукой, поворот, а затем еще один и еще… И так до тех пор, пока во мне исчезает все плохое, гневное, до боли печальное, уступая место в сердце яркому свету, впустив которое я начинаю улыбаться во весь рот. Нет… Не просто улыбаться. Я начинаю прерывисто хихикать, а через несколько секунд и вовсе смеяться во весь голос.

Боже! Я не верю! Я смеюсь, и мне впервые за все эти дни по-настоящему легко! Так тепло, весело, прекрасно! Неужели ко мне вернулось нечто положительное и ясное? Нечто позволяющее вновь поверить, что жизнь во мне еще не совсем погасла.

Да, я в самом деле это чувствую. И расцветаю еще ярче, когда заканчиваю танец и слышу аплодисменты десятка окруживших меня людей. Оказывается, все это время, они молчаливо наблюдали за моим спонтанным выступлением.

– Боже… Спасибо… Спасибо, – засмущавшись, прикрываю лицо руками.

Пытаясь привести дыхание в норму, выслушиваю несколько приятных комплиментов, а после терпеливо дожидаюсь, когда небольшая, приветливая толпа наконец разойдется, и спешу достать из сумки телефон.

Николина: «Я сделала это, Остин, я сделала!»

Остин: «Умница! Я в тебе нисколько не сомневался. И как? Улыбаешься?»

Николина: «Не то слово! Это было потрясающе! Именно то, что мне было нужно. Спасибо тебе».

Остин: «А мне-то за что? Ты сама все сделала».

Николина: «Нет… Это все ты, Остин. Ты всегда знаешь, как поднять мне настроение. Всегда. Как ты это делаешь?»

Остин: «Что за вопрос? Забыла? Я же гений;)»

От переполняющей меня энергии я вся дрожу и не могу устоять на месте. Улыбка не собирается больше сползать с моих губ, но это не мешает неодолимой тоске по Остину накатить на меня с новой силой.

Пальцы требуют написать ему целую поэму о том, как сильно мне его не хватает, но знаю, что ему это совершенно не нужно. С трудом попадая по правильным буквам, я просто отправляю: «Как жаль, что ты меня не видел».

Чуть больше минуты не приходит никакого ответа. Полнейшая тишина, нарушающаяся моим учащенным дыханием и бойким стуком сердца, а затем… в нескольких метрах от меня раздается самый родной и любимый голос на свете:

– Я видел.