Читать книгу: «Тихая комната», страница 3

Глава 4
Найди своего человека

Роуэн Чесс лавировал среди прохожих, изо всех сил стараясь добраться до пешеходного перехода до того, как зеленые цифры, отсчитывающие время до красного сигнала светофора, достигнут десяти. Иначе пришлось бы ждать. Десяти секунд едва хватало, чтобы пересечь Четвертую авеню.

Девять.

Черт.

Он опаздывает.

Роуэн проверил время на телефоне. Он шел на свидание и очень хотел произвести хорошее первое впечатление.

Он познакомился с женщиной в приложении Хелены Уоррикер.

Поначалу, конечно, Роуэн не собирался устанавливать очередное приложение. Прошлого опыта хватало, чтобы задуматься, так ли ему нужно знакомиться в интернете. Всегда можно было встретить любовь по старинке, через друзей или на работе. Только у этого метода было два больших недостатка: у Роуэна было мало друзей, а работать в ближайшее время предстояло исключительно удаленно.

Поэтому он решил опробовать приложение, где встретил Элизу, привлекательную женщину с интересным профилем. Он не собирался звать ее на свидание, но что-то в фотографии Элизы его зацепило. Он не знал, что конкретно: то ли хитрый блеск умных глаз, то ли едва заметная улыбка, скрытая в уголках губ. Как бы то ни было, Роуэну она понравилась.

«Найди своего человека» – так называлось приложение, и оно было спроектировано просто отлично. Интуитивно понятный и простой интерфейс, интересный и всесторонний раздел «о себе» – даже странные вопросы в конце заставляли задуматься, пусть и напоминали психологический тест из сайентологического учебника. Регистрация прошла быстро и безболезненно, и хотя Роуэн сомневался, что приложение поможет ему «найти своего человека», он был рад взять инициативу в свои руки.

Раньше легкость и мимолетные результаты онлайн-знакомств радовали, но за пару десятков свиданий – в том числе с Хэнк, любительницей кокаина, и парой других девушек – оптимизм постепенно угас. Роуэну надоело раз за разом выкладывать незнакомкам историю своей жизни – или, того хуже, слушать их болтовню о скалолазании, акройоге, «Бёрнинг мэне» и Мачу-Пикчу.

Но нужно было попробовать.

Роуэн Чесс ощущал себя чужим в собственной жизни.

Он очень хотел найти своего человека.

* * *

– Прости за опоздание, – сказал Роуэн, опускаясь на мягкий диванчик напротив женщины.

– Две минуты не опоздание.

– Спасибо за понимание, – сказал Роуэн и оглядел Элизу внимательным взглядом.

В реальности она выглядела даже лучше, чем на фото. Смешанного происхождения – откуда-то из Южной Азии, скорее всего, хотя в голову почему-то пришла Полинезия, – худенькая, с круглым жизнерадостным лицом, густыми кудрявыми черными волосами, сияющей смуглой кожей и большими миндалевидными глазами.

Заправив волосы за ухо, она улыбнулась.

– Ты такой же, как на фотографиях.

Роуэн в этом не сомневался. Он в точности выполнил требования, которые поставило перед ним приложение: никаких старых фото, никаких портретов, разные ракурсы. Он всегда подходил к знакомствам серьезно, даже будучи подростком. Не хотел понапрасну тратить чужое время.

Они встретились в Kiruto Choir – ресторане, куда Роуэн давно хотел сходить, но так ни разу и не добрался. Приятное место. Чуточку официальное для первого свидания, но Элиза сама его выбрала.

Они начали с бокала вина, затем заказали бутылку. Разговор о взаимной любви к литературе (им обоим нравились Харуки Мураками и Эми Хемпель) перешел к музыке (она слушала рэп, он – инди-рок), спорту, семье, погоде. В итоге не затронули они только политику и религию, но не из-за противоположных взглядов (на самом деле наоборот), а потому, что они им были неинтересны.

Оказалось, что они оба с детства любили разные игры (она – нарды, он – настольные и компьютерные), и хотя за годы жизни завели одного-двух близких друзей, оба росли вдумчивыми одиночками.

Наевшись рискованных закусок из морепродуктов, они сидели в уютном молчании, пока официант разливал по бокалам вино. Роуэн не помнил, когда ему было настолько комфортно в чьей-то компании.

Они выпили за будущее человечества, хотя за секунду до этого пришли к выводу, что людская раса обречена, а затем Элиза внимательно на него посмотрела.

– У меня есть… немного радикальное предложение, – сказала она наконец.

– Хм… ладно. Я слушаю, – ответил он, не в силах сдержать улыбку.

– Оно сэкономит нам время.

– И что от меня требуется?

– Ответить на вопрос.

– Какой?

– Представим ситуацию: у тебя объявится злой двойник, и мы окажемся втроем на какой-нибудь крыше. Как мне определить, кто из вас настоящий?

– Ого.

– Что? – улыбнулась она.

– Ты потрясающая, – не успев даже подумать, выпалил Роуэн. И не соврал: они не провели вместе и получаса, а он уже чувствовал, что влюбился. Кажется, Хелена Уоррикер не зря расхваливала свой алгоритм.

– Да. Я такая. Большое спасибо. Я пока отойду в уборную, а ты думай над ответом, – подмигнула она и встала.

Роуэн зачарованно наблюдал, как она уходит к туалетам. Он еще никогда не встречал такой грации.

Наблюдая за коридором в ожидании ее возвращения, он размышлял, по каким признакам Элиза могла бы отличить его от злого двойника, но в голову ничего не приходило. Дело в том, что Роуэн всю жизнь чувствовал себя не на своем месте.

В его понимании он и был злым двойником.

Может быть, в этом и заключалась проверка: чтобы она могла различить их и уйти к другому Роуэну? Роуэну, который не был настолько оторван от мира?

В конце концов он нашел решение. Им с Элизой нужно было придумать пароль, фразу, с помощью которой они смогли бы опознать двойников. Что-то такое, что было известно лишь им.

«Блины готовы», – вот что он придумал. Улыбнулся, представляя ее реакцию. Он знал, что она рассмеется.

Знал, что она все поймет.

Роуэн все смотрел и смотрел на небольшой коридор, ведущий к туалетам. Прошло уже десять минут. Она задерживалась – видимо, решила поправить макияж. Отпив вино, Роуэн продолжил наблюдать.

Элиза не появлялась.

Двадцать минут спустя Роуэн встал и пошел к туалетам. Хотел написать, но боялся поставить ее в неловкое положение. Они только что познакомились, и он не хотел испортить шанс на второе свидание. Последние двадцать минут он только и думал, как сделать так, чтобы встреча повторилась. Не допускал даже мысли, что Элиза просто сбежала. Между ними возникла искра. Отрицать это было глупо.

– Ау? – Он осторожно постучал в дверь дамской комнаты.

Тишина.

Снова постучав, Роуэн медленно приоткрыл дверь.

Перед раковинами никого не было, и других дверей он не заметил. В уборной, оказавшейся абсолютно пустой, было спокойно и тихо. Роуэн наклонился, заглядывая под двери кабинок.

Ног не было.

– Элиза? – позвал он.

Ответа не последовало.

Он вышел и заглянул в мужскую уборную, но и там не обнаружил людей. Снова позвал Элизу и вновь не получил ответа.

Он осмотрел небольшой коридор. Никаких запасных выходов; только две двери.

Роуэн все время смотрел в эту сторону. Либо она сбежала, пока он проверял время на телефоне, либо вылезла через окно – других вариантов уйти незамеченной не было.

Куда, черт возьми, она подевалась?

Роуэн поспешил обратно и столкнулся с кем-то из официантов. Схватил молодого человека за плечо, удерживая на ногах.

– Моя… спутница пропала, – сказал Роуэн.

– Простите, я ничего не понял, – ответил официант.

– Она пошла в туалет и пропала.

– Вы заглянули в обе уборные?

– Да.

– Наверное, она просто вышла. Не волнуйтесь, скоро вернется. Могу сходить за ней, если хотите.

– Я все время смотрел в эту сторону, – сказал Роуэн, окончательно сбитый с толку.

Покачав головой, он вернулся в дамскую комнату, где снова позвал Элизу. Никто ему не ответил.

Он прошел внутрь, поочередно заглядывая в кабинки.

В туалете никого не было, и все же в последней из четырех кабинок Роуэн кое-что обнаружил.

Короткое послание, написанное на обратной стороне двери густой красной помадой.

«Дверь открыта».

Глава 5
А так хотелось попробовать севиче

Эмили вышла из дома в черной мотоциклетной куртке и выцветших джинсах и в последний раз огляделась. Затем перекинула рюкзак через плечо, нацепила на нос зеркальные очки-авиаторы и перебежала дорогу к дому напротив, где приложила карту к электронному замку паркинга. Как только ворота начали подниматься, Эмили пригнулась и проскользнула внутрь.

Паркинг был небольшим: десяток машин, горные велосипеды, старая «Веспа» и мотоцикл, накрытый серым брезентом. Эмили подошла к последнему и сдернула ткань, открывая серебристый металл «Триумфа». Отбросив брезент, она достала из-под сиденья шлем, запрыгнула на мотоцикл и завела двигатель.

Выехав на дорогу, Эмили уверенно вела мотоцикл по городу, время от времени проверяя зеркало заднего вида. Преследователей не было – первого она сбросила через пять минут после ухода из дома, второго – когда нарушила правила и проехала через общественный парк по узкой велосипедной дорожке. Больше никто за ней не следил, но стоило убедиться. Прибавив скорость, она перестроилась и выехала на мост, ведущий к воде.

Прохладный воздух пах приближающимся дождем.

Погода на Северо-Западе США плохо подходила для мотоциклов в целом, но для Эмили не существовало ничего прекраснее, чем мчаться по сухим пустым улицам ночного Сиэтла.

Окончательно убедившись, что за ней не следят, Эмили постаралась забыть о том, что с ней случилось. Сейчас для нее не существовало ни допросов, ни похищения – только ветер, асфальт и сила движения.

Она властвовала здесь безраздельно; дрожь в теле пропала.

Она не хотела останавливаться. Никогда.

Спустя пятнадцать минут она свернула на бульвар Лейк-Вашингтон и проехала два с половиной километра вдоль берега, а потом повернула в сторону небольшого навеса.

Припарковав мотоцикл, она накрыла его лежащим неподалеку темно-зеленым брезентом и ступила на траволатор, который привел ее к небольшому строению из белого бетона. Внутри прятался лифт; кнопки вызова не было, но Эмили присела и щелкнула потайным выключателем, расположенным под камнем рядом с дорожкой.

Двери лифта открылись.

Поднявшись, Эмили вышла к дому Скарпио.

Огромные окна от пола до потолка выходили на озеро, и вид открывался просто великолепный. Элегантная мебель отсылала к модерну середины пятидесятых: пробковый пол, диван от Флоренс Нолл, кожаные кресла – буквально ничего не выбивалось из стиля.

Разувшись, Эмили прошла на кухню, где открыла двустворчатый холодильник Thermador, до отказа забитый продуктами и алкоголем только-только из магазина. Кто-то явно не пожалел денег – и совсем не оставил места.

– Серьезно? «Хейнекен»? – сказала она, доставая бутылку.

– Там еще есть «Корона».

Эмили закрыла дверцу холодильника, за которой стоял мужчина.

– Ну слава богу, ты здесь, – сказала она и бросилась обнимать Алана Скарпио.

– Где же еще? Я тебя ждал. Волновался.

– Меня долго продержали, – сказала она, только сейчас отстраняясь.

– Одиннадцать дней, – сказал он с тревогой во взгляде. – Все нормально?

Она кивнула, но соврала. Ей было далеко до нормальности: каждая клеточка тела вибрировала под кожей, оставляя ее уязвимой и беззащитной. Будто броня, которую она раньше не замечала, внезапно исчезла.

Ей нужно было время, чтобы прийти в себя.

– Они смелеют, – заметил Скарпио, доставая «Корону» из холодильника. Откупорив бутылку, он передал ее Эмили вместе с кусочком лайма из миски. Затем забрал у нее «Хейнекен» и с шипением открыл.

– Слава богу, – сказала Эмили, отработанным движением вдавливая лайм в горлышко.

– Твое здоровье, – сказал он, легонько стукая о ее бутылку своей.

Эмили улыбнулась, и они выпили.

– Как себя чувствуешь? – спросил Скарпио, вместе с Эмили присаживаясь за стол.

– Когда проснулась, было паршиво, но сейчас уже лучше.

– Квартира?

– Пустая. Я все забрала, – ответила Эмили. Достала из карманов паспорт и флешки и выложила на стол.

– Что там?

– Крипта.

– Ты же знаешь, нужны деньги – бери.

– Здорово, конечно, но вдруг с тобой что-то случится?

– Я умею вести себя осторожно.

– Ага, только ты тоже не все можешь предугадать. – Она сунула в карман пару флешек. – У тебя есть сейф?

– В гостевой спальне, – сказал он. – Спрятан за гравюрой Сесилии Браун. Задай комбинацию, и он весь твой.

– Чудно.

– Я хочу тебе кое-что показать.

– Сейчас?

– А что, ты голодная?

– Просто жутко. – Эмили поднялась и осушила пиво. – Заскочу на пять минут в душ.

Скарпио улыбнулся.

– Не торопись.

– Спасибо.

– Я заказал одежду твоего размера.

– Ты купил женскую одежду? Не боишься, что нас засекут?

– Нет. Ко мне иногда заглядывают гостьи с тем же размером.

– Гадость какая.

– Иди уже, – сказал Скарпио. – Я тоже жутко голодный.

* * *

– Ну что, – склонился над столом Скарпио, – выяснила что-нибудь новенькое?

Они сидели в тускло освещенном ресторане, где над низкими деревянными столиками нависали чудесные живые растения, украшающие серые стены из гладкого бетона. Тонкая рисовая бумага и бамбуковые акценты придавали месту ярко выраженный японский колорит.

– Люди снова сменились, – сказала Эмили. – На этот раз допрос вела женщина, хотя с ней приходил мужчина. Его я помню, а вот она раньше не появлялась. Там было еще несколько человек – я запишу их внешность, когда будем дома.

– Хорошо, – сказал он и добавил: – Ты точно в порядке?

Эмили кивнула.

– Одиннадцать дней, мать вашу. Одиннадцать дней.

– Вопросы стали сложнее. Каждый день одинаковые, как в первый. Я несколько раз чуть не прокололась.

– Не знаю, как ты справилась.

– В следующий раз надо будет перестать строить из себя дуру.

– Следующего раза не будет, – сказал Скарпио. – Даже не думай.

– Нам нужно добраться до их верхушки и узнать, на хрена им все это.

– Они говорили об игре?

– Да. И в этот раз женщина назвала ее «Кроликами».

– Черт. Это что-то новенькое.

– Эти люди – наша единственная зацепка. Нужно вернуться.

Он помотал головой.

– Плохая идея.

Эмили хотела бы возразить, только спорить тут было не о чем. В этот раз все было по-другому. Страшнее. Насколько она помнила, ее держали в нормальных условиях, даже в хороших, но она сомневалась, что справится с очередным допросом. Более того: складывалось впечатление, что если ее снова поймают, то уже не отпустят. Она пригубила вино и сменила тему:

– Ну, чем занимался, пока меня не было?

Скарпио усмехнулся.

– Менял спущенное колесо.

– У тебя же какой-то сверхсекретный навороченный внедорожник с непробиваемыми колесами?

– Это был «Корвет».

– Кризис среднего возраста разыгрался?

– Ты так не шути.

– Соболезную.

– Он такой один, и я не собираюсь его менять.

Эмили покачала головой.

– В общем, колесо спустило, и я остановился прямо перед большим магазином – помнишь барахолку рядом с Пайонир-сквер?

– О да.

– В общем, я решил туда заглянуть, пока ждал механика. Рылся в пластинках и случайно заметил целую корзину старых кассет.

– Кассеты сейчас везде продают. Новая мода.

– Да, но не эти. Там были всякие домашние записи и миксы – помнишь, наверное, когда еще названия песен и групп от руки писали?

– Помню. До сих пор где-то кассеты из девяностых валяются.

– В общем, тут начинаются странности. – Скарпио достал из кармана куртки старую кассету, которую положил перед Эмили. – Это мой сборник. В универе составил.

– И что там?

– Все самое лучшее.

Эмили взглянула на список треков.

– Лиз Фэр, Pavement, Queen, Wilco, Guided by Voices… А «Сатурнхэды» – это вообще кто?

– Канадские ребята. Я целый день на этот шедевр потратил.

– Не понимаю. На фига показывать мне кассету из своей бурной молодости?

– Эту кассету украли из машины моей матери двадцать пять лет назад.

– Что? – Выпрямившись, Эмили присмотрелась к кассете внимательнее.

– Ага. Представляешь, как я удивился, когда увидел ее в магазине?

– Вот так совпадение.

– Да уж. Вот еще. – Он указал на последний трек на второй стороне. Play the Game группы Queen – «Сыграй в игру».

– Твою мать. Еще что-нибудь было?

– Сначала ничего, а вечером я ходил поужинать с другом. Как раз здесь, и я сидел прямо на твоем месте.

– Оказывается, не такая уж я и особенная.

– Сейчас мы это исправим, – сказал Скарпио. – Я заранее попросил закрыть шторы, чтобы ты не выглянула на улицу.

– Так…

Скарпио отодвинул занавеску.

Центр Сиэтла, до того напоминавший о себе только фоновым шумом, получил визуальное наполнение. Низкий гул двигателей сопровождался мелькающим светом фар, а гудки и отдаленные голоса стали саундтреком кипящей за окном жизни.

Но внимание Эмили привлекло не это.

Прямо напротив нее возвышался огромный офисный центр: серый бетон и стекло, тонированное зеленым. На боку здания висел рекламный щит во всю стену – такие часто можно увидеть в Лос-Анджелесе. Коллаборация популярной в Сиэтле команды с крупнейшим в мире производителем спортивной одежды; на рекламе был изображен силуэт квотербека, готовящегося бросать мяч. Под ним большие красные буквы нового слогана гласили: «Сыграй в игру».

– Как тебе? – спросил Скарпио.

– Нехило, – сказала Эмилия. – Но «Кролики» обычно начинаются с фразы «Дверь открыта», а не «Сыграй в игру». Реклама вполне может оказаться простым совпадением.

– Ты правда так думаешь?

– Не стоит забывать, что они все-таки существуют, как и склонность интерпретировать информацию в свою пользу, – добавила она.

– Не уверен, что это можно списать на предвзятость.

– И я не уверена. По крайней мере, не на все сто процентов. Появление кассеты точно что-то да значит.

– Тоже так думаю.

Они взяли по меню, и тут тишину нарушил звук многочисленных уведомлений: казалось, будто всем посетителям написали одновременно.

Эмили и Скарпио вздрогнули, когда лежащие на столе телефоны завибрировали.

– Странно, – сказала Эмили, взглянув на экран. – Это спам. Реклама магазина подержанной мебели какой-то Агаты.

– И мне пришло то же самое.

– И остальным, видимо, тоже.

– Все еще думаешь, что рекламный щит – совпадение?

Эмили уже сомневалась. Скарпио мог оказаться прав: столько странных совпадений не могло произойти одновременно.

В этот момент из коридора в задней части ресторана выбежал мужчина – высокий, с темно-каштановыми волосами и дикими глазами, полными экзистенциального ужаса. Он схватил за плечо официанта.

– Моя… спутница пропала, – сказал он.

– Простите, я ничего не понял, – ответил официант.

– Она пошла в туалет и пропала.

– Вы заглянули в обе уборные?

– Да.

– Наверное, она просто вышла. Не волнуйтесь, скоро вернется. Могу сходить за ней, если хотите.

– Я все время смотрел в эту сторону, – сказал он.

– Что еще за «Подержанная мебель Агаты»?! – воскликнула женщина за соседним столиком, протягивая телефон своему спутнику.

– Черт, – сказала Эмили. – Это не к добру.

– Пойдем отсюда. – Скарпио встал, чуть не опрокинув стакан с водой на пол. – Они уже близко.

– Точно не хочешь попробовать еще раз?

– Нет. Тебя не было одиннадцать дней. Мы с ними больше не связываемся.

Скарпио был прав. Как бы ей ни хотелось узнать, что это за люди, в душе она понимала, что сил пережить очередное похищение не хватит.

– Блин, – сказала она. – А так хотелось попробовать севиче.

– Если выберемся отсюда, найдем в другом месте.

– Обещаешь? – Эмили встала.

– Обещаю. Давай разделимся и встретимся на рынке.

Скарпио поспешил к выходу, огибая столы, а Эмили бросилась к широким распашным дверям, ведущим на кухню. По пути она прикрепила маленькую клейкую камеру к искусственному камину.

– Она же только что была здесь, – донесся до нее голос мужчины, потерявшего спутницу, когда она проходила мимо. – Не могла же она испариться?

Эмили пробралась через кухню к металлической двери на дальнем конце, над которой висел маленький зеленый знак выхода. Мужчина прочно засел в ее мыслях.

Она понимала, что значит искать человека, который исчез без следа.

И было это довольно хреново.

Глава 6
Скотт 5

Эмили Коннорс было двадцать, когда ее родители попали под лавину, катаясь на лыжах во французских Альпах. Энни, младшая сестра, погибла в автокатастрофе тремя годами ранее, и больше родственников у Эмили не осталось.

С дядями и тетями она практически не общалась, и, хотя всегда посылала двоюродной сестре Зои подарки на Рождество, семья осталась для Эмили в прошлом.

В новой жизни она была абсолютно одна.

После смерти родителей ей досталось немного денег, которыми она оплатила учебу и проживание в Калифорнийском университете, но наследства не хватило надолго.

Воспользовавшись возможностью начать с чистого листа, Эмили переехала в Лос-Анджелес и мгновенно влюбилась в его атмосферу. После мрачной серьезности, царящей в сердце Тихоокеанского Северо-Запада, калифорнийская беззаботность приятно удивляла. Но из-за переезда ей было сложно сосредоточиться на учебе, и в конце концов фальшь, искусно прикрытая навязчивым оптимизмом Лос-Анджелеса, – не говоря уж о беспрестанно палящем солнце – взяла свое.

Эмили поняла, что ей не хватает дождя.

Она бросила универ, не дотянув до диплома, а на последние сбережения купила машину мечты – внедорожник International Harvester Scout 1977 года выпуска. Больше в Лейквуде Эмили ничего не держало, поэтому она добралась на своем внедорожнике из Лос-Анджелеса до Сиэтла, где спустя пару недель он благополучно скончался.

Устроившись работать в частный музыкальный магазин, Эмили сняла большую двушку в историческом здании на Капитолийском холме, разделив плату с коллегой, Монишей Сидху. Жилой комплекс прославился тем, что именно там Кэмерон Кроу снимал своих «Одиночек» – романтическую комедию 1992 года, которая позже послужила вдохновением для популярного сериала «Друзья». Мониша была начинающим шеф-поваром и потрясающе одевалась, так что дома Эмили всегда ждали изысканные блюда и креативная подруга, с которой можно было нарядиться и пойти исследовать город.

Тот период прошел в увлекательном вихре. Долгие рабочие часы были наполнены музыкой, а ночи, проведенные в беготне по Сиэтлу с Монишей, навсегда врезались в память своей беззаботной легкостью.

Но, как и все в жизни Эмили, продлилось это недолго.

Полгода спустя она наткнулась на аномалию, которая открыла ей двери в мир, куда после смерти сестры она даже не думала возвращаться.

Этой аномалией стал альбом «Скотт 5» одного британского исполнителя.

* * *

– У вас есть Скотт Уокер?

Голос у женщины был низковатым – не как у мужчины, но с хрипотцой. На вид ей было около двадцати пяти с небольшим – чуть больше, пожалуй, чем самой Эмили. Она была одета в темно-синие джинсы с низкой посадкой и коричневым кожаным ремнем, застегнутым не спереди, а на бедре. На ногах красовались рваные черно-белые кеды, не разваливающиеся лишь чудом, а через плечо свободно болтался выцветший кожаный чехол камеры. Из-под меховой шапки выбивались светло-каштановые кудри, а символ мира на толстом кожаном ремешке падал на футболку с воющим на луну волком, которую она носила под черной кожанкой слишком уж маленького размера.

– Скотт Уокер под буквой У в разделе поп- и рок-музыки, рядом с «Братьями Уокер». Там должны быть все альбомы, – ответила Эмили.

– Посмотрим, – сказала женщина и подмигнула, сверкнув серым глазом под флуоресцентными лампами.

Эмили посмотрела ей вслед. Взгляд женщины и ее движения о чем-то напоминали, и пусть осознание пришло не сразу, она все-таки поняла.

Она напоминала акулу.

Тем утром Эмили смотрела документалку о хищниках и помнила, как необычно скользили в воде акулы. Эта женщина двигалась так, словно искала пропитание или сокровища на дне океана, а не малоизвестный камерный рок шестидесятых в захудалом магазине в Сиэтле.

– У вас нет «Скотта 5», – крикнула она, изучив полку под буквой У.

Эмили подошла помочь.

– Такого альбома не существует, – сказала Эмили. – Вы, наверное, путаете с Til the Band Comes In. Это пятый альбом Скотта Уокера, он выпустил его после «Скотт 4».

Эмили познакомилась с музыкой Скотта Уокера, особенно полюбив четыре первых альбома, когда узнала о его влиянии на творчество Дэвида Боуи, Pulp и Radiohead.

– Нет, я про «Скотт 5». Открывается «Логикой отчаяния», это первая песня.

– Не слышала о такой, – сказала Эмили.

– На обложке он в солнечных очках посреди цветочного поля. Выпущен в семидесятом году.

– Не помню такого. – Эмили знала, что альбома не существует, но постаралась сдержать снисхождение. Ей нравилась эта женщина.

– А я не понимаю, как его можно не помнить, если вы знаете Скотта Уокера.

– Более того, я его большая поклонница, – ответила Эмили. – Но, мне кажется, вы что-то путаете. Вы точно не ошиблись в названии?

Женщина закусила губу и посмотрела на Эмили. Казалось, она оценивает ее.

– Вы правы, – наконец сказала она. – Наверное, я что-то путаю. Меня зовут Пеппер.

– Эмили.

– Спасибо за помощь.

– Обращайтесь.

Мгновение они просто стояли и смотрели друг другу в глаза. Эмили подумалось, что Пеппер – невероятно крутое имя.

– Да, где у вас Элвис? – крикнула женщина из соседнего прохода, и они вздрогнули. – Под «Э» ничего нет.

– Костелло – под «К», Пресли – под «П», – ответила Эмили.

– Зачем мне ваши Эбботт и Костелло? – бросила женщина.

– Не буду отвлекать вас от всяких бешеных, – сказала Пеппер.

Эмили улыбнулась и пошла помогать женщине искать Элвиса. Краем глаза она поглядела в сторону Пеппер; та достала блестящий розовый телефон и кому-то звонила.

– Элвис должен быть под буквой Э, – сообщила женщина, когда Эмили подошла к ней.

Вежливо проигнорировав замечание, Эмили повела ее к полкам под буквой П.

– Ага, – сказала Пеппер по телефону, – у них тоже нет «Скотта 5». Кажется, мы на верном пути.

Эмили прислушалась к голосу Пеппер, пользуясь заминкой между песнями Мэтью Свита, которые она поставила на фон в магазине.

– Думаю, это «Кролики».

На мгновение у Эмили перехватило дыхание.

Любительница Элвиса листала пластинки и жаловалась на парковку, но Эмили бросила ее на середине фразы и подошла к Пеппер, которая теперь стояла под огромным плакатом Эми Уайнхаус у входа в магазин.

– Простите, вы сказали что-то про «Кроликов»? – спросила Эмили.

Пеппер взглянула на нее, а потом слегка отставила ногу и сложила на груди руки, все еще держа трубку у уха.

– А что?

– Просто странно звучит в контексте альбома Уокера.

– Правда? – спросила Пеппер и посмотрела на Эмили с вызовом.

Та помотала головой.

– Простите. Я решила, что вы о другом.

Эмили пошла обратно к любительнице Элвиса, но тут за спиной раздалось:

– А если я действительно говорила не об альбоме?

Эмили обернулась.

– Тогда о чем?

– А ты как думаешь?

– «Кролики» – это игра, правильно?

Пеппер улыбнулась.

– Вот так дела.

– Что?

– У нас тут еще одна, – сказала она в трубку.

– Может, сходим куда-нибудь? В кафе, например? – спросила Эмили.

– О, – сказала Пеппер, опустив телефон, – куда-нибудь мы обязательно сходим.

Эмили не вспоминала о «Кроликах» уже много лет, но стоило Пеппер упомянуть их, и она вновь оказалась в пикапе с Энни и К на темной проселочной дороге в ночь аварии, которая унесла жизнь сестры.

* * *

Родители Эмили держали в подвале тайный кабинет, который она обнаружила в детстве, пока искала рождественские подарки. Вовсе не потому, что не любила сюрпризы, просто охотиться за сокровищами ей нравилось куда больше. И вообще, если родители не позаботились о том, чтобы хорошенько их спрятать, кто виноват, что Эмили их найдет?

Однажды, обыскивая стоящий в подвале старенький выносной бар, она обнаружила кое-что неожиданное. Расшатавшаяся плитка в полу казалась темнее соседних. Приподняв ее, Эмили увидела небольшой рычаг из темно-зеленого металла. Она потянула за него, и стоящее за баром зеркало в ивовой оплетке с тихим щелчком отошло от стены.

Убедившись, что родителей нет дома, Эмили осторожно отодвинула зеркало и оказалась в крохотном потайном кабинете.

Внутри стояли стол с синим «АйМаком», забитый книгами и играми шкаф и выдвижной ящик для документов. На стене висела пробковая доска с обрывками документов, фотографиями, стикерами и другими бумажками. Кабинет напомнил Эмили класс английского в школе, только намного круче.

Ведь сюда ей было нельзя.

Эмили была в полном восторге.

Она стала приходить в кабинетик за баром, как только подворачивалась возможность.

Тайком проскальзывала в подвал, пока родителей не было, а Энни читала у себя в комнате или играла на компьютере. Иногда даже пряталась от Энни и ее подруг, которые вечно доставали Эмили вопросами о мальчиках и просьбами помочь с макияжем.

Но Эмили так и не поняла, зачем родителям потайной кабинет. В нем никогда ничего не менялось – разве что книги изредка кочевали с полки на полку, а стул передвигался по комнате.

Среди наиболее интересного Эмили нашла разве что старую пленку на восемь миллиметров и кипу исследовательских работ Гейтвикского института, связанных с изучением сна и анализом поведенческих моделей. Она попробовала найти институт в интернете, воспользовавшись школьным компьютером, но его закрыли задолго до того, как семья Эмили переехала в этот дом.

Тогда к чему такая секретность?

Конечно, наличие тайного кабинета окружило родителей ореолом загадочности, но Эмили не понимала, какой смысл прятать его от них с Энни. Из-за документов? Но девочке-подростку они не показались такими уж важными, и потому вскоре она перестала туда приходить.

Она не заглядывала в кабинет несколько месяцев, а потом как-то утром услышала шум, доносящийся из подвала. Он напоминал бормотание старой детской игрушки. Спустившись, Эмили обнаружила, что звук идет из-за бара.

Родители повезли Энни кататься на лошадях, поэтому Эмили открыла дверь и прошла в тайную комнату.

В этот раз изменения бросались в глаза.

На столе стояли два одинаковых серовато-коричневых робота с красными глазами, еще один лежал на полу. На лбу у каждого было наклеено имя: 2XL. Шумел как раз робот с пола. «Пожалуйста, следуйте всем инструкциям. Это важно», – повторял он. Видимо, сообщение было записано на кассете, вставленной в гнездо у его основания.

Эмили подняла робота с пола, вытащила кассету, чтобы он не шумел, и положила ее на стол рядом с двумя другими. Она уже хотела уйти, как вдруг заметила еще кое-что, чего не было раньше, – светло-синюю папку, озаглавленную «Игра в Кроликов».

Внутри лежали разные распечатки – в основном ксерокопии каталогов, меню, фотографий и много чего еще.

Эмили не представляла, зачем родителям роботы, но содержимое папки ее заинтересовало. Оно отличалось от документов, которые она находила в кабинете.

В основном внутри нашлись различные аномалии – они так и были подписаны. Например, в четырех на первый взгляд идентичных меню одного и того же китайского ресторана шестьдесят второй пункт был обведен красным. В трех меню под этим номером значился цыпленок чоу-мейн, а в четвертом – креветки гунбао.

Помимо меню, Эмили нашла рекламу двух машинок «Хот Вилс» с прикрепленным письмом от компании «Маттел», в котором говорилось, что эти машинки никогда официально не выпускались, и пара фотографий весьма известного английского шпионского романа – у книг были одинаковые обложки, но названия отличались.