Читать книгу: «Перворожденный», страница 3

Глава 4

Катрина напрасно беспокоилась рассердить короля новостью, что ей не удалось получить необходимые ему сведения, и известием о том, что ей придется задержаться в замке на неопределенное время, чтобы чего-то добиться. Напротив, Эрик Первый даже обрадовался. Кажется, он вообще сомневался, что Нэйтан согласится с ней общаться.

Сама Катрина испытывала смешанные чувства. С одной стороны, уже очень давно она не ощущала столь жгучего любопытства и не хотела покидать Сарианту, во всем не разобравшись. Но с другой, более благоразумной, стороны, ей было страшно, и она втайне надеялась, что король сдастся, не получив быстрого результата, и отошлет ее восвояси.

Не отослал. Наоборот, пригласил на совместный завтрак и отпустил отдыхать.

Катрина еле добралась до своего временного жилища, чувствуя, как заплетаются ноги. Стоило оказаться внутри, она рухнула на постель, зарывшись лицом в подушки, и уснула мертвым сном, не найдя в себе сил хотя бы раздеться.

В эту ночь гостье сариантского замка не было ни душно, ни холодно, ее не заботила ни мягкость матраса, ни мысли о короле и его Придворном маге – ее вообще будто не стало на целых шестнадцать часов.

Проснулась Катрина, едва рассвело, и, к удивлению, чувствовала себя великолепно. Невольно вспомнилось детство, когда открываешь глаза и радуешься буйству красок вокруг, каждой прожитой минуте и тем открытиям, которые даст новый день.

– Ну и дела, – пробормотала, неловко выбираясь из опутавшей ноги длинной юбки. Встала с кровати.

Вчера Нэйтан открыл ей нечто, абсолютно не вписывающееся во все, что она знала раньше. Катрина была возмущена, зла, испугана, смущена, но, к своему ужасу, хотела еще.

Только маг может понять, каково это, когда каждая клеточка твоего тела пропитывается силой. Энергия течет по венам вместе с кровью, а ты чувствуешь себя всесильным. Катрина считала, что уже все знает о своем даре, и давно достигла его предела, а сейчас перед ней вдруг раскрылся новый виток невидимой спирали, неизвестный и манящий.

Она прошлась по комнате, бросила взгляд на дверь кабинета, несколько секунд раздумывая, не стоит ли отправить жениху новое письмо, о том, что не просто задержится на пару дней, как планировала, а останется в Сарианте гораздо дольше. Потом решительно отказалась от этой идеи и отправилась приводить себя в порядок перед завтраком с королем. Джошуа будет зол, а еще станет ревновать и непременно укажет на то, что его невесте не подобает надолго отлучаться из дома.

Катрина вздохнула, жених всегда был нетерпим к ее отлучкам. Его семья занимала на Южном побережье весьма высокое положение, и Джошуа беспокоился, что ее работа даст повод для слухов и спровоцирует удар по репутации его рода. Еще одной причиной не писать послание был банальный страх, что Джошуа может воспользоваться этим самым высоким положением и вежливо напроситься в королевский замок под предлогом защиты невесты. Катрина хорошо относилась к своему жениху, но иметь няньку – последнее, что сейчас ей было нужно.

Да и не Джошуа вовсе в данный момент занимал ее мысли.

***

Вежливо улыбающийся Филипп проводил ее до так называемой малой гостиной и спешно ретировался. На этот раз Катрина сама закрылась от его эмоций, не желая чувствовать недовольство и нервозность, что из-за нее он не успеет выполнить все свои дела.

Малая гостиная оказалась больше ее покоев, включая все комнаты. Должно быть, в большой гостиной мог разместиться целый город.

Не считая размеров, помещение ей понравилось. Приятный глазу зеленый цвет стен и портьер, вазоны с цветами нежных оттенков, светлая мебель. По периметру гостиной были расставлены небольшие круглые столики с мягкими диванчиками возле них с одной стороны и стульями с другой.

За одним из таких столиков у окна на диванчике и ждал король. Сегодня на нем был светло-серый камзол, выгодно оттеняющий цвет глаз. На губах – радушная улыбка.

– Леди Морено, доброе утро, – привстал в знак приветствия.

– Доброе утро, ваше величество, – откликнулась гостья.

Отодвигая стул и устраиваясь напротив монарха, Катрина вдруг поняла, что в его обществе чувствует себя гораздо смелее и раскованнее, чем рядом с загадочным Нэйтаном. Уму непостижимо, она боится пленника, запертого за семью замками и лишенного дара, больше, чем человека, способного одним движением бровей отправить ее на плаху.

Вежливые улыбки и ожидание, пока слуги расставили на столе блюда и удалились. Катрина тут же потянулась к чашке с кофе. Вкус был божественный.

– Вчера вы были очень бледной и явно нуждались в отдыхе, – начал Эрик, не спеша намазывая джемом ароматно пахнущую булочку, – поэтому я не стал вас расспрашивать. Сегодня мне хотелось бы узнать подробности.

«А мне не хотелось их вам рассказывать».

То, что ей вчера показали, было слишком личным. И пусть она ничем не обязана Нэйтану, Катрине казалось непорядочным обсуждать тот этап его жизни. Тем более, к заговору это не имело ни малейшего отношения.

– Что бы вы хотели узнать, ваше величество? – уточнила равнодушно. Каких бы принципов Катрина ни придерживалась, она не имела права лгать королю.

Эрик наклонил голову набок, рассматривая ее, изучая. Булочка замерла в его руке.

– Я так понимаю, Нэйтан открылся вам вчера? – Она осторожно кивнула. – Признаюсь, это большее, на что я рассчитывал. Что вы увидели?

– Его детство, – ответила, надеясь, что королю не захочется вдаваться в подробности, не относящиеся к делу.

Захотелось.

– Детство? – изумился Эрик. Отложил булочку на тарелку, так и не откусив. Между его бровей пролегла морщинка. – При чем здесь детство?

Катрина пожала плечами и сама потянулась к подносу со сдобой. Если любопытство портило королю аппетит, то она потеряла вчера слишком много энергии и была голодна.

– Не знаю, – проговорила, взвешивая слова. – К заговору, пожалуй, ни при чем. Он хотел, чтобы я что-то поняла.

– Что? – не отставал король.

– Если бы я только знала, ваше величество, я бы вам сказала, – ответила Катрина со всей искренностью. – Пока этот человек для меня загадка. Именно поэтому вчера я сказала вам, что, если он продолжит раскрываться так, как вчера, это займет гораздо больше времени, чем я могла бы предположить.

Король задумался. Катрина откусила кусочек и, прожевав, решилась задать вопрос:

– Ваше величество, вы что-нибудь знаете о детстве Нэйтана?

Называть малознакомого человека по имени было неловко, но «господин Придворный маг» в данных обстоятельствах звучало бы нелепо.

– Детство – не та сторона его жизни, сведениями о которой ему бы хотелось делиться, – король покачал головой. – Знаю мельком, что ему приходилось не очень легко.

– Вы знали, что он Перворожденный? – спросила прямо.

– Разумеется. Это имеет значение?

Для короля, человека, не обладающего даром, должно быть, никакого, а для нее – огромное. Легенда оказалась явью.

– Просто я была поражена, – не стала развивать тему. – Он сказал, что показал мне кусочек из детства для знакомства. И это было… – Катрина не сразу подобрала слово. – Познавательно.

– Вы готовы продолжить? – Эрик впился в нее внимательным взглядом. Можно подумать, сейчас он позволил бы ей отказаться.

– Он обещал, что сообщит все, что знает о заговоре, но позже, после того как покажет то, что ему предшествовало.

Король побарабанил пальцами по столу. Катрина невольно задержала взгляд на его руке, на мощном запястье, чуть ли не вдвое шире, чем у Нэйтана. Такие разные, но связанные далеко не только отношениями «правитель – Придворный маг». Кто они друг другу? Друзья? Любовники?

– Леди Морено?

Катрина смутилась, осознав, что Эрик окликает ее не в первый раз.

– Прошу прощения, ваше величество, я задумалась.

– Такой задумчивый вид у вас с вчерашнего дня. – Король нахмурился, немного подался вперед. – О чем вы не договариваете? Что он натворил? Он сделал вам больно?

Отчасти. Можно сказать и так. Но если бы Катрина подтвердила, Эрик понял бы по-своему.

«Он напугал меня. Вдохновил. Поразил».

Она покачала головой и улыбнулась.

– Что вы, ваше величество. Все прошло хорошо.

– Мне вдруг показалось, что вы его боитесь.

Не бояться? Перворожденного? Их считают сказкой, о них ничего неизвестно. Кто знает, на что они способны.

Поразмыслив, Катрина ответила максимально честно:

– Это было бы глупой бравадой – делать вид, что не опасаешься самого сильного мага из существующих.

– Спасибо, – Эрик кивнул в благодарность, – за искренность. – И наконец вернулся к завтраку. – Расскажите, как сейчас на юге? Наверно, все деревья во фруктах? Несколько лет не был в ваших краях…

***

Мальчишка бежал через высокую траву, кое-где она даже достигала его собственного роста. Растения хлестали по лицу, по вискам и спине градом катился пот.

Зачем он полез за ограду? Почему снова поддался велению сердца, а не головы?

Но боль животного была такой сильной, что Нэйтан почувствовал ее на большом расстоянии. Лошадь со сломанной ногой, которую хозяин не пожелал убить сразу, отчего-то решив, что сделать это на следующий день милосерднее.

Животное будто позвало его, когда он был за пределами деревни – у реки, на противоположном берегу которой было расположено богатое поместье, – и Нэйт не смог воспротивиться этому зову.

Позже в глазах лошадки он увидел образы случившегося: лай собак, гонка, звук выпускаемых стрел, яма, падение, боль в ноге, печальное лицо хозяина, незнакомые люди, пахнущие магией, приходящие в конюшню, рассматривающие перелом, беседующие с хозяином и качающие головами. Лошадь не понимала, почему хозяин не помог, Нэйт тоже. Ведь ему самому это ничего не стоило.

Не стоило до того момента, пока его не учуяли хозяйские гончие, превратив в загнанного зверя.

С помощью своих странных способностей Нэйтан мог бы избавиться от собак, но сначала растерялся, а потом они уже привлекли внимание всего поместья. И Нэйт побежал.

Если бы Нэйтан остановился и на минуту сосредоточился, он мог бы пустить гончих по ложному следу, но сердце так и норовило выскочить из груди, и то-что-жило-внутри-него не слушалось.

Одна собака выскочила из травы прямо перед ним, обошла. Нэйтан вскрикнул и рванулся назад, но и сзади слышался лай. В глазах похолодело, будто кто-то швырнул в них снег среди лета. Это чувство Нэйт знал, а еще он знал, хоть и не видел сам, что в такие моменты его глаза наливались серебром.

То-что-жило-внутри-него сработало само, как и всегда в минуты потрясения. Собака, кинувшаяся на жертву, врезалась в невидимую стену, после чего упала на землю, завизжав, и так и не поднялась. Нэйтан прокусил губу от отчаяния. Прокаженный, проклятый, вот кто он. Прийти в поместье, чтобы спасти лошадь, и угробить собаку…

В поле зрения появились еще два пса, но эти уже не кидались, прижали уши к головам, зарычали. Стояли, переминаясь с ноги на ногу, но чувствовали опасность.

Высокая трава раздвинулась, пропуская всадника. Пожилой мужчина в блестящих сапогах для верховой езды и дорогой кожаной куртке удивленно уставился на Нэйтана сверху вниз. Должно быть, он и ожидал увидеть здесь оборванца из Заречья, но никак не в компании своей полумертвой собаки.

Мужчина подъехал ближе, вытянул руку, ощупал невидимую, но прочную стену. В нем тоже жило ЭТО, Нэйт чувствовал. Сила, пульсирующая золотистым сгустком в центре груди и огненными лучами разбегающаяся в стороны, оплетая все тело незнакомца.

– Можешь это убрать? – серьезно спросил мужчина, и Нэйтан понял, что не ощущает ничего – мысли и чувства хозяина поместья были полностью для него закрыты. С таким он еще не сталкивался. – Эй, ты меня слышишь? Убрать сможешь?

Сердце уже билось не так часто, Нэйт немного успокоился. Он обреченно махнул рукой, и преграда исчезла. Заметил, как вздрогнул мужчина, когда вспыхнули серебром его глаза, выпуская на волю то-что-жило-внутри-него.

– Неожиданно, – пробормотал всадник. – Ты откуда? Почему в такой одежде? Тебя похитили?

– С Заречья, – буркнул Нэйтан. – Я там живу.

Мужчина нахмурился.

– В Заречье нет магов.

Естественно, маги не живут в деревнях, маги вообще не бывают крестьянами.

– Нет, – подтвердил мальчик.

Нет, не было и не будет. А Нэйт не маг, он вообще какое-то чучело.

Помещик именно так его и рассматривал, как чучело, или чудо, поворачивал голову из стороны в сторону, щурился.

– Никогда не видел ничего подобного, – пробормотал он. – От твоей энергии слепит глаза.

Лучше бы отвернулся, если слепит.

– Можно я вылечу вашу собаку? – попросил Нэйтан. Если хозяин поместья все видел, нет смысла прятаться.

– А ты можешь?

Нэйт бросил на него взгляд и торопливо отвернулся – на богачей нельзя смотреть как на идиотов. Подошел к собаке, присел рядом, дотронулся, провел рукой по гладкой рыжей шерсти.

Собака вскочила и, радостно виляя хвостом, побежала к хозяину.

Глаза помещика округлились.

– Ты не устал? – спросил он пораженно.

Нэйт дернул плечом. С чего бы ему устать?

– Вот что, чудо, поехали ко мне. Поговорим, – мужчина еще раз осмотрел его с головы до пят, – да покормлю тебя, – и, наклонившись, протянул руку.

Нэйтан отшатнулся. Туда? К нему в седло? С какой стати?

– Можешь не ехать, – помещик убрал руку, – я тебя отпущу. Но, сдается мне, в Заречье тебе не расскажут о магии.

Это была ловушка, но приманка сработала. Нэйтан вскинул глаза.

– Садись, не бойся, – усмехнулся мужчина. – Юных дарований я на обед не ем…

Катрина шумно выдохнула, приходя в себя, потрясла головой.

Она снова оказалась на полу, на этот раз на коленях.

– Дыши глубоко и медленно, – посоветовал мужской голос совсем рядом, – и не делай резких движений хотя бы пару минут.

Катрина часто моргала, пытаясь сфокусировать взгляд. Увидела, что Нэйтан все еще держит ее за кисть, отдернула руку. Голова закружилась, и ей пришлось опереться плечом о решетку.

– Я же говорил не делать резких движений.

– Почему мне так плохо? – пробормотала Катрина, повернула голову, прижавшись лбом к холодным прутьям. – Я читала людей, не напрягаясь, почти без усилий.

Нэйтан успел подняться на ноги, но опять присел, чтобы находиться с ней на одном уровне.

– Это потому, что обычно ты скользишь по поверхности, а сейчас произошло полное погружение. Со временем станет легче. Позже – совсем легко.

– Я не всегда скользила по поверхности. – Катрина подняла голову, посмотрела на пленника с вызовом. – Иногда я заходила очень глубоко, считывала самые сокровенные мысли.

Лицо Нэйтана вдруг заострилось, с него слетело все благодушие, с которым он говорил с ней только что.

– И как ты заходила глубже? – голос зазвенел металлом. – Ломая все на своем пути? Хочешь так? Хочешь оставлять после себя вместо людей овощи?

Катрина вздрогнула, как от удара. Залилась мучительной краской по самую макушку.

Она не хотела. Те несколько раз, что ей пришлось это сделать, навсегда врезались в память кровавыми всполохами. Но это не ее придумка, так поступали все, кто обладал схожим даром. Именно так учили в Магуниверситете, рассказывали, рисовали схемы. Черт возьми, Катрина Морено была лучшей студенткой!

А сейчас она валяется на полу, ощущая себя невеждой.

Катрина отвернулась.

– Зачем? – спросила, глядя в стену.

– Зачем хочу научить тебя? – его голос вернулся к обычному тону. – Ну, если из этой камеры я отправлюсь на эшафот, должен же я кому-то передать свои знания.

Катрина подняла глаза. Он издевательски улыбался.

Только что чуть ли не орал, а теперь шутит.

Катрина облизнула пересохшие губы, все еще силясь понять.

– Научить, поделиться опытом, потешить свое самолюбие напоследок, – перечислила она. – Это я могу понять. Но показывать мне сокровенное… Его величество спросит, и я расскажу.

Нэйтан и бровью не повел.

– Расскажи. Мне все равно. Прошлое в прошлом. – Но Катрина не удовлетворилась таким ответом, она все еще пристально смотрела на собеседника. – Ладно, – он закатил глаза, недовольный ее настойчивостью, – хочешь знать, почему я показываю тебе свою жизнь? Во-первых, потому, что Эрик сказал меня допросить и узнать о заговоре, а, показывая тебе свою жизнь, я рано или поздно доберусь до того момента, о котором он хочет узнать. Во-вторых, у меня тут нет подопытного, готового вывернуться перед тобой наизнанку, согласившись сыграть роль учебного пособия. Вопросы?

– Кто был тот человек?

Арестованный хмыкнул. Кажется, он думал, что отбил у нее желание задавать вопросы. Тем не менее ответил:

– Его звали Карлос Дьерти. Лорд Карлос Дьерти. Я расскажу тебе о нем больше в следующий раз. – Нэйтан выпрямился, протянул ей руку. – Поднимайтесь, леди Морено, простудитесь.

Видимо, он решил оканчивать каждую их встречу официальным обращением.

Катрина не спорила. Слишком много мыслей. Слишком много чувств, своих и его, из детства.

Она постояла перед камерой еще несколько минут, чтобы убедиться, что голова больше не кружится. И только потом покинула подземелье.

Глава 5

– Карлос Дьерти? – задумчиво повторил король за завтраком.

Он снова предложил Катрине разделить с ним трапезу, а на деле – устроить допрос о том, что ей удалось узнать на этот раз.

Катрина отвечала правду на все вопросы, но с каждым произнесенным словом ей все больше и больше хотелось прикусить себе язык. Она честно предупредила Нэйтана, что расскажет королю все как есть, а он равнодушно дал добро. Так почему же ее не покидает ощущение, что она говорит о чем-то сокровенном, непозволительном?

– Впервые слышу это имя, – тем временем произнес Эрик. – Прикажу узнать. Спасибо, леди Морено.

Катрина поджала губы и ничего не ответила. Задумчиво потянулась к чашке с кофе. Откуда эта неловкость? Нэйтан Фостер – убийца невинных, человек, устроивший бойню в Элее. Не говоря уже о том, что, вероятно, именно он организовал заговор против короля. Она ничего ему не должна.

Показал пару чудес, только и всего…

Катрина вздохнула и дала себе мысленный подзатыльник. Лгать самой себе глупо и по-детски. Нэйтан Фостер, будь он хоть владыкой ада, не просто показал ей несколько приемов, он сделал невероятно много – раскрыл ей глаза, показал ту грань ее дара, о которой она даже не узнала бы, не повстречайся с ним.

В чем бы Нэйтан ни был виновен, должно быть, ей будет даже жаль, когда его казнят.

– Леди Морено, – окликнул ее Эрик.

– Да, ваше величество? – поспешный ответ с дежурной улыбкой.

Король не сводил с нее пристального взгляда.

– Вы так печально вздыхаете. Что-то случилось? Может быть, что-то дома? – не банальная вежливость, искреннее участие.

Она покачала головой.

– Я еще не получала вестей из дома. Да и что там может случиться? Меня нет всего три дня. Поверьте, я не самый незаменимый член семьи, бывает, я подолгу отсутствую, все к этому привыкли.

– Вы фанат своего дела, да? – закончив один допрос, Эрик Первый, кажется, решил приступить к следующему.

Катрина устала от допросов, а болтать о своей жизни у нее не было ни малейшего желания. Кто знает, что кроется за его милой улыбкой.

– Я просто не люблю стоять на месте, – дала она нейтральный ответ. – Я делаю то, что умею. – Или думала, что умеет, но это уже точно не его королевское дело.

Но Эрик оказался куда проницательнее, чем полагала Катрина.

– Не хотите откровенничать? – догадался он, но с улыбкой, а не со злостью. – Понимаю, мы с вами почти не знакомы и встретились по крайне неприятному делу.

– Я просто немного дезориентирована, – она попыталась сгладить неловкость.

– Хорошо, – на что-то решился Эрик, отставив от себя чашку. – Собственно, я хотел попросить вас кое о чем.

Катрина обмерла. Еще о чем-то? Того, о чем он уже попросил, недостаточно?

– Конечно, ваше величество, я вас слушаю.

– Сегодня возвращаются моя сестра и невеста. – Позор, Катрина не знала о существовании ни той, ни другой. – Они несколько недель гостили в поместье у родителей Лауры. – Надо понимать, так зовут невесту. – Это в Западной провинции. Там чудесные водопады и горный воздух. Бывали?

Катрина покачала головой.

– Не доводилось.

– Так вот, они прибывают сегодня после обеда. Будет совместный ужин, много разговоров и новостей. – Кажется, так он пытался вежливо сказать, что будет много женской болтовни. – Вы не составите нам компанию за ужином? Уверен, вы найдете общий язык.

Будущая королева и принцесса. Катрина еле сдержалась, чтобы нервно не рассмеяться. Конечно же, у них много общего, например, все они женщины.

– С удовольствием, ваше величество, – воспитание таки взяло свое. – Но не помешаю ли я семейной встрече?

– Никоим образом. – Эрик разве что не потирал лапки, как довольная муха. – Ваше присутствие будет очень кстати.

Катрина снова обдумала его приглашение, но в голову не пришло ни единого достойного довода, чтобы отказаться. Вряд ли тот факт, что она приползает из подземелья, не чувствуя под собой ног от усталости, вызовет у короля жалость. Сейчас он спасал свою собственную шкуру, прикрываясь ею от дам, как щитом.

– Я непременно буду, ваше величество, – пообещала Катрина.

***

– Ну, так как? – задал вопрос мужчина, назвавшийся лордом Карлосом Дьерти. – Станешь моим учеником?

Нэйт сидел на мягком стуле у стола, покрытого белоснежной скатертью. Перед ним стоял стакан молока, щедро предложенный помещиком, но мальчик к нему так и не притронулся. Дом Дьерти был огромным и пугал Нэйтана своей роскошью, ничуть не меньше, чем его хозяин.

Очень хотелось поверить, что все, что только что сказал этот человек, правда, что Нэйт никакое не чудовище, а самый настоящий маг, как и сам помещик. Но мальчик уже хорошо уяснил, что люди врут, особенно богатые. А еще он слышал страшные истории о богачах, заманивающих деревенщин вроде него в свои роскошные дома и делающих с ними там жуткие вещи.

– Вам-то это зачем? – буркнул Нэйт и покосился на стакан на столе. Он ничего не ел со вчерашнего дня, в горле пересохло.

Хозяин перехватил его взгляд.

– Пей, не бойся. Оно не отравлено.

Нэйтан упрямо мотнул головой. Отросшая челка упала на глаза.

– Спасибо, я неголодный.

Дьерти хмыкнул, но настаивать перестал.

– Дело твое, – сказал он. – А что касается вопроса, то интерес у меня есть. Не каждый день встречаешь Перворожденного. Появление на свет такого, как ты, еще реже, чем снег среди лета.

– Вам-то что за беда?

– Мне интересно.

Нэйт смотрел на него волком.

– Опыты ставить будете?

Дьерти хмыкнул, откинулся на спинку стула, с интересом разглядывая сидящего напротив мальчишку.

– А ты острый на язык, – сделал для себя очередной вывод.

Пришлось научиться. Мать его боялась, отец ненавидел, ровесники смеялись над его непохожестью на других и постоянно издевались. Огрызаться – единственный способ, которым он мог ответить обидчикам.

Нет, Нэйт не доверял этому человеку. Он давно не верил людям. А то, как сам помещик легко принял то, что мальчик – первый одаренный в семье, вызывало еще больше подозрений. Ведь даже родной отец…

– Я верю тебе потому, что читаю твои мысли, – вдруг заявил Дьерти.

Нэйт ошарашенно вскинул голову. Выходит, все, о чем он думал, с тех пор как убрал защитную стену в поле, было для лорда как на ладони. Осознание и обида вновь заставили глаза наливаться серебром.

– Парень, осади, – помещик смотрел на него с укоризной. – Не надо метать молнии посреди моего дома. Он мне еще дорог. Лучше послушай. – Как ни странно, сработало, в глазах потеплело. – Ты тоже можешь читать мысли и чувства других людей. Я могу научить тебя отключаться от них, если тебе не хочется что-то слышать. Могу научить ставить ментальный блок, какой сейчас стоит у меня, и тебя не смогут прочесть другие. Для блока можно использовать защитный амулет, но он не всегда под рукой, я могу показать, как сделать это без всяких приспособлений. Хочешь? Научу контролировать дар. Я очень многому могу тебя научить.

Нэйт попал в ловушку. Этот человек знал, что он согласится. Снова это отвратительное чувство бессилия что-то изменить.

– Что требуется от меня взамен? – спросил обреченно.

– Прилежно учиться, – усмехнулся Дьерти. – Ну, так как? Согласен?

– Только после того, как вы скажете, почему нанятые вами маги не исцелили лошадь, – заупрямился Нэйт. – Ей было очень больно, вы же…

– Ты смог считать информацию с лошади? – изумленно перебил лорд.

Нэйтан, сам как лошадь, мотнул головой. Челка снова упала на глаза.

– Да! – почти выкрикнул он, чувствуя, как к горлу подступает истерика. – Мое проклятие действует на всех, у кого есть сознание! Скажите! Вы пожалели денег? Маги просили слишком дорого? Почему?

– Перелом был слишком серьезный, – спокойно ответил Дьерти. – Ни один маг не взялся, сказав, что потратит месячный запас энергии. А сам я не обладаю даром целительства.

Нэйт прикусил губу, опустив голову, уставился на свои руки, лежащие на коленях. Если бы этот человек сказал, что позволил животному страдать из жадности, он бы ни за что не согласился иметь с ним дело.

Мальчик решительно протянул руку, взял со стола стакан и выпил молоко залпом.

– Рад, что ты согласился, – одобрительно улыбнулся Дьерти. – Можешь звать меня просто Карлос. – Он усмехнулся под удивленным и недоверчивым взглядом Нэйтана и пояснил: – Терпеть не могу церемонии…

Ее словно качало на волнах, Катрина то выныривала на поверхность, то вновь захлебывалась чужими воспоминаниями. Она уже частично осознавала себя, но никак не могла выбраться, сознание вновь начало туманиться.

– Ты можешь, сосредоточься, – шептал рядом голос, он стал ее единственным якорем в затягивающем ее водовороте. – Не цепляйся, расслабься. Я рядом, с тобой ничего не случится.

Катрина даже не смогла вспомнить, кому принадлежит этот теплый, словно весенний ветерок, голос, но она потянулась к нему, как к единственному лучику света.

– Вот так, – одобрил голос. – Молодец.

Вынырнула, задыхаясь, отчаянно хватая ртом воздух.

Катрина открыла глаза. Она стояла на коленях по одну сторону решетки, Нэйтан по другую, и он держал ее лицо в своих ладонях. Что он себе позволяет?!

Это было первой по-настоящему осознанной мыслью. Катрина ударила его по руке и отпрянула. Кровь прилила к щекам.

Но узник не обиделся, только ухмыльнулся.

– Хорошенькое спасибо за то, что вытащил.

– Оттуда, куда сам и затащил, – огрызнулась она, окончательно приходя в себя. Какой наглец! – Сам-то не горел энтузиазмом, когда лорд Дьерти предложил обучаться у него.

– У меня не было выбора, – напомнил Нэйтан.

У Катрины выбор был. Она могла прямо сейчас все это прекратить и попытаться его взломать, чтобы выудить нужную информацию. Но даже если ей удастся, что потом? Вернуться к прежней жизни, понимая, что отказалась увидеть… звезды?

– В этот раз было сложнее, – сказала примирительно. – Ты обещал, что станет легче.

– Станет, – заверил Нэйтан. – Но не с третьего раза. Возможно, с десятого.

– Поэтому это воспоминание было таким коротким? Чтобы я привыкала постепенно?

Нэйт рассмеялся.

– Я не так заботлив, извини. Это воспоминание было коротким потому, что сегодня у тебя не так много свободного времени.

Катрина опешила. По позвоночнику пробежал холодок. Что если…

– Откуда ты знаешь? – потребовала объяснений.

– Что тебя пригласили на ужин с Лаурой и Эрикой? – подсказал Нэйтан, явно наслаждаясь моментом ее замешательства, но, хвала остаткам его благоразумия, насмехался он недолго. – Не бойся, я не могу читать твои мысли. Дамы должны были вернуться двадцать третьего числа, а сегодня именно двадцать третье. У меня отличная память на даты, и я хорошо знаю Эрика. Это в его духе. Сложные политические вопросы он решает не поморщившись, а от сочетания «Лаура плюс Эрика» сходит с ума, норовит сбежать и забиться в угол.

– Негоже так говорить о короле, – возмутилась Катрина.

Нэйтан лукаво прищурился.

– Донесешь?

Она поморщилась.

– Конечно, нет. Думаю, он хорошо тебя знает и не удивится.

Она замолчала, заметив, что выражение лица Нэйтана изменилось: стало серьезным, насмешка исчезла. Он задумчиво провел ладонью по шершавым прутьям решетки.

– Выходит, не так хорошо, – произнес и снова улыбнулся. – Знал бы лучше, еще бы кандалы нацепил. – И сверкнул глазами в ее сторону.

Знал бы лучше, не поверил бы в то, что Нэйтан связан с заговором, вот что он хотел сказать, поняла Катрина. Но была ли это искренняя печаль или очередная игра, судить бы не взялась. То, что когда-то Нэйт был добрым мальчиком, она теперь знала, но понятия не имела, в кого превратился спустя столько лет.

Нэйтан Фостер устроил побоище в Элее, вот о чем не следует забывать.

– Я, пожалуй, пойду, – сказала она, отступая от камеры.

– Приятного ужина, леди Морено, – пожелал Нэйтан, но она уже не смотрела в его сторону.

***

Вернувшись из подземелья, Катрина приняла ванну и стала собираться к ужину заранее, чтобы не упасть в грязь лицом перед королевской семьей.

По дороге в свои покои она встретила Филиппа и рискнула изменить своему прошлому решению: не читать приближенного к правителю слугу. Остановив мужчину в неизменной синей ливрее, дотронувшись до его плеча и задав ему несколько невинных вопросов, чтобы потянуть время, Катрина таки коснулась его сознания, стараясь отсеять ненужное и не углубляться в то, что ей знать не положено. А так как она не читала ничего из того, что бы Филипп хотел скрыть, то он ничего не заметил.

В итоге узнала, что Эрика – сестра короля, родившаяся с ним в один день с разницей в несколько минут, одаренная, как и все Финистеры, не считая самого нынешнего правителя. Эрика должна была выйти замуж за какого-то принца, но незадолго до свадьбы случился скандал, подробности о котором Филиппу были неизвестны, и помолвку расторгли. Эрику спешно выдали замуж здесь, в Ареноре, выбрав в мужья мага из древнего рода, имеющего большое влияние на востоке страны. Овдовев несколько лет назад, Эрика вернулась в замок своего брата и с тех пор, по мнению Филиппа, умирала от скуки.

Лаура же – леди Лаура Робердон, невеста короля, дочь наместника Западной провинции, после объявления помолвки еще в прошлом году отправленная родителями к жениху, чтобы лучше его узнать. Как Катрина поняла из обрывочных знаний Филиппа, именно в Западной провинции чаще всего происходили волнения, и свадьбой король рассчитывал расположить к себе самую удаленную и непокорную часть страны.

Филипп не был высокого мнения о мозгах ни одной, ни другой, и Катрина поспешно прекратила копаться в его сознании. Это было совершенно не ее дело. В конце концов, слуга должен быть верен королю и его семье, но ни в одном своде законов не написано, что он обязан их любить.

А когда Катрина как раз сидела перед зеркалом и расчесывала волосы, в дверь робко постучала служанка, которая принесла ей ответное послание от жениха. Конверт был запечатан и выглядел нетронутым – служба безопасности короля работала на совесть.

Письмо оказалось коротким, но раздражение и досада автора чувствовались в каждой строчке. Джошуа планировал сыграть свадьбу к празднику Середины весны и теперь страшно переживал, что, если они объявят дату позже, не успеет пройти положенных три месяца. Писал, как расстроен, как ужасно, когда рушатся так тщательно продуманные планы. Кого винил в своих бедах, ее или короля, она так и не поняла, но раз письмо доставили по адресу, значит, не нашли в нем ничего оскорбительного для его величества.