Читать книгу: «Перворожденный», страница 2

Снова он «сократил», как при их знакомстве в его кабинете. Кажется, несмотря на свое положение, Эрик Финистер – не любитель придворного этикета.

– Вы прекрасно выглядите, леди Морено, – отвесил ей комплимент король. Катрина улыбнулась, восприняв его как дежурную вежливость. – Вы готовы?

– Готова, ваше величество, – подтвердила она, поколебалась, но потом все же сказала прямо: – Я рада вашему визиту, потому что по-прежнему не понимаю, что я должна сделать.

Лицо короля стало серьезным.

– Вы должны выяснить, связан ли Нэйтан с заговором.

– Как именно, ваше величество? – настаивала Катрина, желая получить четкий ответ. – Во время прошлого разговора вы упомянули, что возможен взлом, если потребуется. Я бы хотела получить более четкие инструкции, если это возможно. Вы ведь понимаете, что такое взлом сознания? Простите мне мою дерзость, но это необходимо выяснить прежде, чем я начну.

Король устремил на нее тяжелый взгляд. Если бы Катрина была романтичной влюбчивой натурой, она бы назвала цвет его глаз цветом грозового неба. Романтичностью Катрина не отличалась, но отметила, что серые глаза правителя потемнели.

– Знаю, – отрезал Эрик.

– Вероятнее всего, объект утратит личность без возможности восстановления, – продолжала она, чтобы не получить потом: «Что вы сделали?! Я не это просил!» – У кого-то стирается память, у кого-то вообще пропадает способность мыслить связно, и они всю оставшуюся жизнь влачат существование по типу растения, – Катрина говорила уверенно и равнодушно, чтобы у правителя не возникло даже мысли, что она не способна на взлом сознания.

Она способна, делала, умеет.

И королю вовсе не обязательно знать, что Катрина предпочла бы лишиться руки, чем совершить нечто подобное снова.

– Я знаю, – повторил король. – И видит бог, я этого не хочу. – Его голос смягчился: – Нэйтан мне не чужой. Но как глава Аренора я не могу полагаться только на личные привязанности.

– Конечно, ваше величество. – Катрина опустила взгляд: что-то в глазах короля ее смутило.

Не всегда нужен дар, чтобы увидеть, когда людям больно.

– Поэтому, – продолжил Эрик, – давайте решим так: вы попробуете мягко. Возможно, Нэйтан пойдет вам навстречу. Если нет, надавите в пределах разумного. Никакого взлома без моего личного подтверждения. Личного, – повторил король, заостряя внимание на последнем слове. – Личного – это как сейчас: мы один на один и без свидетелей. У Нэйтана слишком много врагов, и нет гарантий, что они не попытаются обмануть вас запиской якобы от моего имени или еще чем-нибудь не менее подлым. Мы договорились? – Наконец-то, его глаза посветлели.

– Да, ваше величество. – Катрине тоже стало легче.

Если повезет, может, обойдется без взлома?

– Тогда берите плащ и пойдемте вниз, леди Морено. – Король подставил ей локоть.

Тысячи жительниц Аренора перегрызли бы друг другу глотки за возможность пройтись под руку с Эриком Первым. Кто бы мог подумать, что такая честь выпадет Катрине?

***

Как только вышли из покоев Катрины, король замкнулся, шел, подстраиваясь под ее шаг, и молчал. О чем он думал, она не решилась спросить. То, что дело личное, Эрик обозначил сразу. Скоро все станет ясно, независимо от того, хочет Катрина получить это знание или нет. Так что вопросы ни к чему.

В коридоре к ним за спины тут же пристроилась пара стражников, охраняя своего короля. Каково это, когда тебя вечно сопровождает охрана? На Катрину действовало угнетающе. Может быть, если Эрик вырос в подобных условиях, он и вовсе не замечает молчаливых теней за плечом?

Они преодолели несколько длинных коридоров, затем начался спуск по лестнице. Значит, все-таки подземелье.

Катрина снова вспомнила о своей работе в Инквизиции, стало нехорошо. Оставалось только надеяться, что в подземельях сариантского замка условия содержания арестованных лучше тех, которые ей довелось повидать.

– С вами все в порядке? – неожиданно спросил король. – Вы побледнели.

– Все хорошо, – ответила с вежливой улыбкой. – Так, кое-что вспомнила.

– Неприятное? – Не останавливаясь, Эрик посмотрел на нее, чуть склонив голову набок. Кажется, вопрос был задан не из вежливости, ему на самом деле любопытно.

– Отвратительное, – призналась она и замолчала.

Видя, что продолжения не последует и тема ей неприятна, король проявил тактичность и не стал расспрашивать.

Они спустились на несколько этажей. Если Катрина не ошиблась, на целых три ниже первого. Здесь было значительно холоднее, и она оценила предусмотрительность Эрика, посоветовавшего ей взять с собой плащ. Пока Катрина не слишком замерзла, но чувствовала, что, если придется провести здесь несколько часов, верхняя одежда будет не лишней.

Замок был старым, и, несмотря на то что полы и стены чуть ли не блестели от чистоты, воздух внизу был влажным и спертым. Катрина представила, сколько потребуется магической энергии, чтобы постоянно поддерживать свежий воздух в таком огромном пространстве, и поняла, что это было бы крайне нецелесообразно. А с учетом того, сколько сил потрачено на защиту замка и ее хозяина, просто невозможно. Каким бы сильным ни был Натаниэль, не бывает магов, чей резерв неисчерпаем.

Король и его гостья спустились на самый нижний этаж. Охрана у лестницы вытянулась по струнке, приветствуя своего повелителя. Эрик взмахом руки разрешил страже принять позу «вольно», даже не глядя в их сторону, и прошел мимо, увлекая Катрину за собой. Те двое, что сопровождали их все это время, остались возле сослуживцев, оставив посетителей подземелья одних.

Катрина с любопытством рассматривала пространство вокруг. Перед ними тянулся длинный ряд камер, в которых роль стены, выходящей в коридор, выполняли толстые прутья решеток. Камеры были такими же чистыми, как и все вокруг. Аккуратно заправленные койки, блестящие умывальники. Никаких приспособлений для пыток, запаха пота и крови.

А еще все камеры были пусты.

– Почему здесь никого нет? – не выдержала Катрина, когда они прошли мимо уже десятой камеры.

– Это особый этаж.

– Для особо опасных преступников?

– Для особо секретных преступников, – помедлив, ответил Эрик. – Для тех, с кем никто не должен контактировать.

– Ясно, – пробормотала и поджала губы.

Король уверенно вел дальше, в самый конец коридора. Здесь свет был ярче, и воздух как будто теплее.

– Здесь, – тихо произнес Эрик, но этого уже не требовалось: они остановились у единственной камеры на этаже, которая не пустовала.

Глава 3

На узкой койке у стены на боку лежал человек. Он подставил согнутую в локте руку под голову и читал книгу, никак не отреагировав на шаги посетителей. Волосы закрывали большую часть лица, и рассмотреть его возможности пока не было.

– Он нас не слышит? – прошептала Катрина, понимая, что пауза затягивается. Пленник продолжал читать, а они истуканами замерли у решетки.

Король не успел ответить.

– Привет, Эрик, – вдруг раздалось из камеры. Равнодушно, обыденно. Так говорят по утрам прислуге, проходя мимо кухни. При этом арестованный даже не думал отрываться от чтения.

Катрина заметила, как на лице короля заиграли желваки.

– Привет, Нэйт, – ответил он. Голос прозвучал зло, такого у Эрика Первого она еще не слышала.

– Как погода? – так же обыденно, будто они вели светскую беседу за чашкой чая. Неслыханная наглость – так разговаривать с королем.

– Снежная, – процедил Эрик сквозь зубы.

В этот момент пленник с грохотом захлопнул книгу и легко поднялся со своего ложа. Более того, он сделал это с такой ловкостью, будто его тело ничего не весило.

На арестованном не было тюремной одежды, как ожидала Катрина. Все тот же длинный черный плащ до самого пола, в котором она и видела Придворного мага раньше, но в этот раз капюшон лежал на плечах.

Натаниэль оказался молод, примерно ровесник короля. Может, старше на пару лет – тридцать пять, не больше. Правильные черты лица, прямые темные волосы длиной до подбородка.

Простолюдины носили короткие стрижки, аристократы – длинные волосы. Даже прическа этого человека говорила о том, что он не относит себя ни к тем, ни к другим.

Черный плащ полностью покрывал его фигуру, оставляя неприкрытыми только запястья и кисти рук. Именно на них Катрина и заострила свое внимание – на запястьях. Тонких запястьях, на которых красовались исписанные старинными рунами антимагические браслеты – страшнейший ночной кошмар любого, обладающего даром. Из темного металла с вкраплениями ярко-голубых камней, тяжелые даже на вид, они смотрелись инородным телом на этих тонких, слишком изящных для мужчины руках.

Она подумала, что сочла бы этого человека красивым, если бы не ледяная, нагоняющая жуть улыбка тонких губ.

Натаниэль шагнул ближе к решетке, и Катрина с трудом подавила желание отступить назад. Теперь она рассмотрела его глаза – каре-зеленые, но, несмотря на теплый цвет, не менее ледяные, чем улыбка.

И эти глаза рассматривали ее, изучали.

Когда на мага надевают антимагические браслеты, он становится практически обычным человеком. Без защитного амулета пленник, находящийся по ту сторону решетки, должен был быть полностью открыт для дара Катрины. Но она не чувствовала ничего: ни эмоции, ни мысли.

– Леди Морено, какая честь, – произнес маг, тем не менее не удостоив ее даже кивком в качестве приветствия.

Катрина бросила короткий взгляд на короля. Неужели он предупредил арестованного о том, что она придет к нему? Лицо Эрика оставалось непроницаемым.

Гордо подняла подбородок.

– Мне кажется, нас не представили.

– Моя работа – знать всех выдающихся магов страны, – ответили ей. – Было моей работой, если быть точным. – Злая усмешка. – Вы самородок, леди Морено, таких, как вы, больше нет. – Затем насмешливый взгляд в сторону короля: – Хороший ход, Эрик.

Его величество стоял на полшага ближе к решетке, и получалось, что Катрина оказалась за его плечом. Со своего положения она могла видеть, как задеревенела спина короля после слов пленника.

– Это к лучшему, что ты знаешь, кто такая леди Морено, – сказал он. – Значит, ты знаешь, что мне нужно. Я прошу тебя сотрудничать с ней, и мы все избежим того, чего бы нам не хотелось.

– А чего бы мне не хотелось? – весело уточнил Натаниэль-Нэйтан. – Виселицы? Четвертования? Костра? – На этом слове его глаза потемнели. – Ты мне скажи, чего мне избегать?

– Нэйт, – с предостережением, но все еще терпеливо.

Как ни странно, подействовало, пленник перестал паясничать. Его лицо стало серьезным и не менее усталым, чем у короля, когда Катрина увидела его впервые.

– Ты этого действительно хочешь? – спросил он, в упор глядя на Эрика.

– Да.

Натаниэль опустил глаза, задумавшись о чем-то, затем снова поднял их, на этот раз на посетительницу. Однако вопрос адресовал по-прежнему не ей:

– Она принесла клятву? Тебе это не повредит?

Только что Катрина нарисовала себе в уме картину, в которой король зачем-то цеплялся за былые отношения с равнодушным злодеем, которому наплевать на всех и вся. Но последняя реплика в эту картину никак не вписывалась.

– Все, что я узнаю, умрет вместе со мной, – она опередила короля с ответом. Помимо клятвы, у нее были еще и принципы. – Я верна короне.

Взгляд Нэйтана превратился в снисходительный.

– Короне верны все, – сообщил он, – но не всегда тому, на чью голову она надета в данный момент.

– Так ты согласен? – Эрик будто бы не слышал последних слов.

Бывший Придворный маг пожал плечами.

– Почему бы нет? Это может быть интересным.

На лице короля проступило видимое облегчение, которое он даже не пытался скрыть.

– В таком случае я вас оставляю и могу быть уверен в безопасности леди Морено?

Пленник отступил назад, приподнял руки в браслетах.

– Я беспомощен как котенок, ты же знаешь.

Катрина очень на это надеялась, но понимала, что расслабляться в присутствии такого, как он, не стоит, даже если тот будет связан по рукам и ногам.

– Леди Морено, – теперь его величество обратился непосредственно к ней, – вы готовы остаться и начать сейчас?

Катрина была готова сбежать отсюда и никогда не возвращаться. Остаться считала себя вынужденной.

– Все в порядке, ваше величество.

Король кивнул, она не разобрала, ей или своим мыслям, и, не прощаясь, быстрым шагом направился в сторону выхода. Катрина тоскливо посмотрела ему вслед.

– Итак, с чего начнем? – окликнул ее насмешливый голос.

Пленник, в подземелье, за решеткой, лишенный магии и своего положения, он смотрел на нее, как смотрит профессор на первокурсницу.

Катрина разозлилась.

– Для начала – со знакомства, – огрызнулась она. Брови собеседника приподнялись. – Как мне к вам обращаться? Нэйтан? Натаниэль? У вас слишком много имен.

– А как вам больше нравится? – ответил он вопросом на вопрос, ни капли не облегчив ей жизнь. Готов сотрудничать? Как бы не так.

Катрина вздохнула, понимая, что пререкаться можно бесконечно, и сказала примирительно:

– У меня нет предпочтений по этому вопросу. Так как к вам обращаться?

– Меня зовут Нэйтан. Можете так и называть. А я могу обращаться к вам по имени?

Катрина вспыхнула: такое предложение было наглостью, нарушающей все правила этикета. Он ей не родственник и не жених, чтобы иметь право на неформальное обращение. Ей захотелось высказать ему все, что думает по этому поводу, а потом она вспомнила, что Нэйтан даже к самому королю бессовестно обратился: «Привет, Эрик». К тому же ее задача – выполнить задание его величества с минимальными для них всех потерями, как он сам недавно выразился.

– Можете, – уверенно разрешила Катрина, будто и не колебалась.

Улыбка пленника стала еще более насмешливой, словно ее переживания не были для него тайной.

Решив, что знакомство состоялось, Катрина задала главный вопрос:

– Как они сумели надеть их на вас?

Нэйтан проследил за ее взглядом, посмотрел на браслеты. Вид у него был такой, будто он совсем о них забыл или увидел впервые.

– Я сам их надел. – Катрина нахмурилась, и тот пояснил: – Эрик попросил, и я надел это. – Пленник постучал тонким пальцем по металлу. – А потом спустился сюда.

– То есть без применения силы? – Она не верила своим ушам.

Нэйтан снова улыбнулся.

– Вы ведь видите, замок стоит на месте. Значит, я не применял силу.

Тогда зачем? Если он виновен в заговоре, его ждет казнь. Кто в здравом уме сдается, если есть возможность бежать? Раскаялся? Или все же невиновен?

– Почему я не могу вас читать? – Катрина перешла к делу, понимая, что с нее достаточно предположений.

Те несколько минут, что они говорили, она отчаянно пыталась пробиться к его сознанию, но так ничего и не почувствовала. У него стоял блок, который нельзя было обойти. Все равно что огромные тяжелые ворота, запертые с обратной стороны: не перелететь, не обойти, не взломать замок. Выход один – таран. Вот только Катрина знала, что в этом случае «воротам» конец.

– Я вас блокирую, – честно ответил пленник.

– Как? У вас нет магии.

– Научить? – проигнорировал он ее вопрос. – Магия для этого не требуется, амулеты тоже.

Катрина поежилась, уже не зная, от холода или от общества этого мужчины, и все же надела плащ.

– Может, позже, – пробормотала, завязывая шнурок у горла.

Нэйтан улыбнулся. На этот раз не издевательски. Надо же…

– Итак, – Катрина постаралась перейти на деловой тон, – вы согласились сотрудничать. Уберете блок?

– Разумеется, – покладисто согласился Нэйтан, однако, не успела она обрадоваться, добавил: – Но я сам решу, что вам показать.

Катрина покачала головой.

– Это не так работает.

– Так, – возразил он уверенно. – Если выдавать вам воспоминания дозированно, четко контролируя цепочку. Просто обычно те, с кем вы работаете, этого не умеют, теряют концентрацию, увлекаются ассоциациями, и вам приходится собирать картину из осколков. Ведь так? – Нэйтан прищурился, вглядываясь в ее лицо. Сделал шаг к решетке.

– Так, – нехотя признала Катрина. От этого человека веяло такой опасностью и силой, что ей было тяжело даже находиться с ним рядом. – А где у меня гарантия, что вы, с вашими умениями, не покажете мне ложные воспоминания?

Нэйтан усмехнулся, оперся одной рукой о решетку, склонился, чтобы быть ближе. Катрина только сейчас поняла, что он выше нее на целую голову.

– Даже я не так хорош, – прошептал Нэйтан ей практически на ухо.

Это была явная провокация, но Катрина выдержала и не отскочила. Если господин бывший Придворный маг решил, что перед ним юная испуганная девочка, то она собиралась доказать ему обратное.

Нэйтан был прав, нужно обладать превосходной способностью контролировать свой мозг и тело, чтобы показать менталисту воспоминания и эмоции, связанные с ними на тот момент, вместо калейдоскопа перемешанных мыслеобразов и чувств, вызванных переосмыслением, а не текущим моментом события. Тем не менее теоретически это было возможно. А что касается ложных воспоминаний – пожалуй, нет. Вспоминать и не отвлекаться – это одно, а на ходу придумывать все до мельчайших подробностей и ни на миг не подумать о том, что все это ложь, физически невозможно. Ведь если она будет в его сознании, то почувствует мысль о лжи, пусть та длится хоть четверть мига.

– Будь по-вашему, – согласилась Катрина. – Приступим? – Дождалась кивка. – Тогда дайте мне ваши ладони.

Эффективнее было бы прикоснуться к вискам, но она не смогла себя заставить, не с ним. К тому же, когда человек готов сотрудничать, должно хватить и рук.

Нэйтан практически уперся грудью в решетку и просунул между прутьев руки ладонями вверх. Он смотрел на нее с высоты своего роста и опыта и четко знал, почему она выбрала такой способ контакта.

Катрина выдохнула и потянулась навстречу. Их ладони соприкоснулись, а потом ее закружил водоворот образов, чувств, мыслей, звуков и запахов.

О таком невозможно солгать…

Ночь. Темную маленькую комнату тускло освещает лишь огонек одинокой свечи, установленной на деревянном покосившемся столе.

Темно и холодно, несмотря на лето. Сквозь тонкие стены доносится стрекот кузнечиков. Этот звук еще больше пугает маленького мальчика, забившегося под лавку, на которой взгромоздили банки с соленьями на зиму. Он сидит и дрожит всем телом, согнувшись в три погибели и обхватив руками тощие коленки. Видения, они снова пришли.

Скрипит входная дверь, затем порог.

Мальчик не думает, инстинктивно вскидывает руку. Во мгле его только что казавшиеся темными глаза разгораются серебром. С пальцев летит пламя, врезаясь в стену возле двери. Развешанные под потолком на тонких нитях травы вспыхивают и занимаются огнем.

Становится светлее, и теперь мальчик видит, что натворил. Вошедшая, худая невысокая женщина в простом длинном платье и платке поверх головы, испуганно охает, хватает ковш из ведра с водой, поставленного у порога, и плещет на пламя.

Снова темно.

Он это сделал. Опять.

Женщина приоткрывает дверь, выглядывает на улицу, чтобы убедиться, что то, что устроил ее сын, осталось никем не замеченным. Затем задвигает щеколду и делает шаг навстречу.

– Мамочка, прости! – кричит мальчик. Мать никогда его не била, зато отец в прошлый раз обещал спустить шкуру живьем, если подобное повторится. – Мама, я не хотел!

– Ну что ты, Нэйт. – Теплая рука ложится на голову, гладит по волосам. – Я знаю, малыш, знаю. Папа еще в Голубинке, никто ничего не видел. Все обойдется.

Мальчик уже не верит. Он не хочет использовать то-что-живет-внутри-него, но оно с каждым днем все сильнее и рвется наружу.

– Успокойся, успокойся, – шепчет мать, обхватив сухими ладонями его лицо, и отпускает только тогда, когда из глаз сына исчезает так пугающий ее серебряный свет. – Нэйт, постарайся, пожалуйста. Нельзя, чтобы кто-то узнал о твоих способностях, понимаешь? Тогда сюда придет Инквизиция, и нам всем будет плохо.

Мальчик все еще дрожит. Мать отнимает руки, и только теперь в тусклом свете свечи он видит свежий ожог на тыльной стороне ее ладони. Ему хватило бы мгновения, чтобы накрыть ее руку своей, после чего ее кожа бы вновь стала здоровой, а боль ушла. Но нельзя. Когда Нэйт исцелил Белку, соседскую собаку, которую почти насмерть затоптала лошадь, отец избил его так, что он трое суток не мог подняться с кровати.

Но это же мама, и ей больно. В какой-то момент он забывает о собственных страхе и боли и тянется дрожащими пальцами к ожогу. В глазах вновь разгорается серебро.

– Не смей! – вскрикивает мать, силой вытаскивает его из-под лавки и трясет за плечи. – Я тысячу раз говорила: не смей!

Голова мальчика качается из стороны в сторону, он снова плачет. Одновременно с ним плачет мать. О загубленной жизни. О единственном сыне, в котором в пять лет открылось то, что не могло и не должно было появиться в их семье. О запившем с тех пор муже, начавшем от отчаяния избивать малыша и ее саму.

Нэйтан не понимает, почему слышит все это, как может воспринимать неозвученные мысли матери. А она вспоминает момент, когда ее муж узнал о странных способностях сына.

– Изменила! – ревет он, как разъяренный медведь. – Легла под какого-нибудь заезжего мага!

– Не было никого, клянусь! Не было!

– За дурака меня держишь?! Все знают, что маги не рождаются у простых людей. Такого не бывает! Не бы-ва-ет! Шлюха! – И бьет жену по лицу в первый раз.

Нэйт не присутствовал при этом, но теперь воспоминания и боль матери врезаются в него сильнее, чем кулак отца.

– Не надо, – умоляет он, схватившись за голову руками и падая на колени, – не надо, не думай так громко!

Мать отшатывается от него. С увеличением расстояния между ними сила видений и чужих чувств ослабевает, мальчику легче дышать.

Женщина смотрит на сына в ужасе, пятится назад, прижав ладонь к груди, губы шепчут беззвучную молитву тем, кто в наказание за неведомую провинность наградил ее вместо ребенка чудовищем…

Катрина вынырнула из видения с громким вздохом. Она будто тонула и никак не могла выплыть, как вдруг оказалась на поверхности. Годы работы, сотни людей, в воспоминания и мысли которых Катрина без труда погружалась, но никогда она еще не чувствовала ничего подобного. Нэйтан был прав, это не одно и то же, как собирать чужие мыслеобразы по осколкам.

– Ты в порядке? – участливо задал вопрос мужской голос над головой.

Катрина вздрогнула и окончательно пришла в себя. Она обнаружила себя на полу тюремного коридора, сидящей, опершись плечом о толстые прутья решетки. А по другую сторону, в камере, был он, мужчина в черном плаще, со странной длиной волос и каре-зелеными глазами, в которых сейчас Катрина не увидела льда.

Нэйтан тоже был на коленях, а их пальцы все еще оставались переплетены.

Катрина выдернула руку, нервно потерла занемевшую ладонь. Потом торопливо встала с пола.

– Что это было? – потребовала она. – Объясните немедленно!

Нэйтан тоже поднялся, медленно, осторожно, будто боясь напугать ее резким движением. Показал раскрытые ладони.

– Успокойся, – теперь он еще и обращался к ней на «ты», как к старой знакомой. – Я просто показал тебе то, на что ты способна. У тебя очень сильный дар, тебе не нужно собирать крупицы чужого сознания, ты можешь входить в него, сливаться с другим человеком, видеть и чувствовать вместе с ним.

– Я… – Катрина хотела выкрикнуть: «Я не хочу!». Но она осеклась. Первое потрясение проходило, и почти получалось мыслить трезво. – Я не знала, что такое возможно.

Нэйтан покачал головой.

– Не для всех. Так могут всего несколько человек. Ты можешь.

– Тогда почему этому не учили в Магуниверситете?! – получилось громче, чем хотелось. Ей было слишком обидно. Столько сил потрачены на поступление и учебу, а оказалось…

– Слепой не может научить зрячего различать цвета, – спокойно ответил Нэйтан.

Катрина замолчала, обхватила себя руками и отвернулась. Не зря ей захотелось сбежать, едва она узнала, кого именно король поручает ей считать.

Нэйтан стоял напротив и не торопил. Чего ждал? Какой реакции хотел?

Катрина шагнула к решетке, желая видеть его глаза, прежде чем задаст свой главный вопрос.

– Зачем? – твердо произнесла. – Зачем именно это воспоминание? Мне нужна информация о заговоре.

Он не отвел взгляд.

– Хочу, чтобы ты поняла, с чего все началось. До заговора мы дойдем, обещаю.

Обещаю… Это обещание звучало так, что не давало ни единого шанса не поверить. А вдруг это не ее мысли? Вдруг этот человек заставил ее верить? Она больше не взялась бы судить о его возможностях, даже в антимагических браслетах.

И он снова словно прочел ее мысли, хотя без магии совершенно точно не мог.

– Я только покажу. Выводы сделаешь свои.

Катрина кивнула, отошла.

– Я, пожалуй, пойду, – решила она. – Скажу его величеству, что процедура затянется и мне необходимо задержаться в замке дольше, чем планировалось.

– До встречи, – Нэйтан не стал ее ни благодарить, ни удерживать.

В полном смятении мыслей и чувств Катрина сделала уже несколько шагов по направлению к выходу, как вдруг наконец осознала, что именно только что видела.

– Перворожденный! – почти выкрикнула она, быстро вернувшись и обхватив пальцами холодные прутья решетки. – Так это правда?

Тонких губ пленника коснулась усмешка.

– Вы же просили представиться, – неожиданно он снова перешел на официальный тон. – Нэйтан Фостер, Перворожденный. К вашим услугам.

Фостер. Тот самый Нэйтан Фостер – из книги!

– Ступайте, леди Морено, – все еще усмехаясь, произнес арестованный. – Вам еще предстоит беседа с королем, а после первого раза вам лучше выспаться.

Катрина вспыхнула, чувствуя себя так, будто ее отчитали, словно подростка. Резко отступила от камеры и быстро пошла к выходу, не прощаясь.