Читать книгу: «Предубеждение и судьба», страница 4

Глава 11

 Часто Мирослава, прогуливалась по безлюдным улицам в той части города, где были частные жилые застройки. Согласно рекомендациям врачей, прогулки на свежем воздухе были обязательной составляющей режима дня ребёнка. И Мирослава, стараясь быть хорошей матерью, оставалась дома только в дождливую ненастную погоду. Вид больших добротных домов, двухэтажных коттеджей удивлял молодую женщину. Откуда у людей средства, чтобы выстроить такие дома? В то время, как одни уже еле-еле сводили концы с концами, другие вкладывали свои немалые доходы в недвижимость. Новых зданий было много. На одних участках только заливали фундамент, на других уже выкладывали стены, где-то уже накрыли крышу. Дома росли, множились с завидной скоростью.

Во время одной из таких прогулок Мирослава встретила свою бывшую коллегу по работе Анну Владимировну. Они несколько лет работали вместе в детском саду, какое-то время даже в одной группе. Сменный график менялся каждую неделю, до обеда в группе был один воспитатель, после обеда – другой.

Анна Владимировна была энергичной, жизнерадостной, никогда не унывающей женщиной, с твёрдым решительным характером. Мирославу удивлял всегда презентабельный внешний вид женщины, чрезмерная аккуратность, граничащая с педантизмом. Ухоженное лицо с умеренным макияжем, крепкая, подтянутая спортивная фигура, вид женщины, казалось, излучал энергию, бодрость, неизменно хорошее расположение духа. Она словно заряжала своим позитивом и легкостью всех, кто находился рядом с ней.

– Мирослава, в сложном и нелегком, увы – неблагодарном деле воспитания подрастающего поколения, без строгости и твёрдости никак. По-другому – нельзя, – говорила она, поучая Мирославу, – С детьми, только дай слабину – на голову сядут и ножки свесят.

 Шутки Анны Владимировны порой шокировали Мирославу, когда она приходила после обеда подменить женщину и слышала её разговоры с воспитанниками.

– Анна Владимировна, – кричала голосистая кудрявая Маша Козлова, – А Миша опять кусается, – она подошла к воспитательнице и в доказательство своих слов показала на руке круглую отметину от красивых молочных зубов задиристого малыша.

– Я сейчас молоток возьму и зубы ему повыбиваю, – пугала Анна Владимировна маленького хулигана, – Будет он кушать манную кашу.

– Это вы его, Анна Владимировна, так накажете? – заинтересовалась ещё одна девочка. – Котлету не дадите?

– Так у него же зубов не будет, чем он котлеты будет есть? – объясняла Анна Владимировна детям, которые ещё такие сложные логические цепочки не могли выстраивать в своих суждениях.

Сейчас во дворе большого красивого, с архитектурной точки зрения дома, женщина убирала на ухоженном участке опавшие пожухлые листья. Мирослава сразу узнала её и была очень удивлена.

– Анна Владимировна, здравствуйте! – замедлила она шаг у калитки.

– Ой, Мирослава! – подняла голову, Анна Владимировна. На лице её – приветливая улыбка, видно, что она была искренне рада встрече. Женщина прислонила к молодой ветвистой яблоньке грабли и неторопливым шагом направилась к девушке с коляской.

– Тебя можно поздравить? – спросила она, заглядывая в коляску, где спала подросшая уже дочь Мирославы.

– Да, у меня дочка.

– Чуть больше года тому назад ты в садике работала, у тебя даже парня не было, – удивлялась женщина. – А сейчас и работа другая, и муж, и дочка.

– Мужа, к сожалению, нет, – улыбнулась Мирослава. Она уже привыкла отвечать на вопросы любопытных знакомых о муже. Было забавно наблюдать за реакцией людей. На лицах одних читалось осуждение, на других сочувствие, кто-то считал своим долгом обнадёжить и говорил, что всё у неё ещё впереди.

– Ну и ладно, – бодро, словно обрадовалась этому, ответила Анна Владимировна. – Вот что толку с моего мужа? Я его почти не вижу. Он весь день в своём магазине пропадает. Когда он на заводе работал, я и то чаще его видела. А как развалился Союз и дали людям полную свободу, он всё только компьютерами занят. Только и слышу: мониторы, винчестеры, процессоры, материнские платы. Я уже скоро сама компьютеры собирать начну. Дом посмотри какой построили. Я только с утра до вечера уборкой и готовкой занимаюсь. Когда в обычной трёхкомнатной жили, ей Богу, проще было. Я ведь, Мирослава, с работы уволилась. Муж уговорил. Сказал, мол, чем за эти копейки вкалывать – сиди дома. Я тебе в два раза больше заплачу, только домом занимайся. Книгу мне огромную по кулинарии купил, чтобы я по ней готовила. Да ты зайди, Мира, ребёнок спит, а я тебе свой дом покажу, палисадник, чаю выпьем, я пирог первый раз испекла по новому рецепту —мандариновый.

Мирослава уже знала, что заснувшая десять минут назад Наташа, будет спать ещё часа полтора. Она с радостью согласилась на предложение Анны Владимировны. Сейчас ей особенно не хватало общения с людьми. Единственным развлечением было чтение книг. Когда дочь спала и у неё не было каких-либо домашних дел, она разрешала себе такой отдых.

Коляску Мира поставила на ухоженный, ещё зелёный газон. Трава на нем была подстрижена идеально и, казалось, что землю устилал красивый зелёный ковёр.

– Я тут пытаюсь создать нечто подобное на ботанический сад с экзотическими растениями. Люблю что-нибудь эдакое необычное, что в наших краях и не встретишь, – она подвела Мирославу к высокому деревцу с мягкими длинными иголками, – Вот это лиственница, а это пихта. Я их года четыре назад заказала.  Эта вот красавица уже меня обогнала, а пихта, все на месте сидит, – рассказывала, будто о живых питомцах Анна Владимировна. – Вот кедр, – показала женщина на мохнатое, красивое хвойное растение с большими иголками и высотой с рост человека.

– Так у вас здесь со временем, Анна Владимировна, лес вырастет, —удивилась и сделала прогноз Мирослава.

– Так я и хотела этого, чтобы в лес не нужно было ходить, – смеялась Анна Владимировна.

 На каждом этаже большого уютного дома было по три просторных комнаты. Анна Владимировна с гордостью рассказывала Мирославе о своих увлечениях и показывала свои работы. Она занималась собиранием больших, состоящих из тысяч деталей, пазлов. Картины были столь большими, что она вывешивала их на стены в красивых деревянных рамках. Ещё она увлекалась вязанием и рисованием по номерам. Но картины, написанные по заводским заготовкам, были исполнены так мастерски, что были не хуже работ настоящих художников. В каждой комнате висело несколько работ. Это были натюрморты с букетами цветов в вазах, летние и осенние пейзажи. На столах всюду лежали связанные её искусными руками кружевные салфетки.

– Анна Владимировна, не думала, что вы такая мастерица.

– Да вот есть у меня такая слабость – делать руками что-то красивое. Монотонная работа меня успокаивает.

– А вот у меня никогда терпения не хватало ни на вязание, ни на вышивание, нету усидчивости. Быстро устаю от однообразных действий.

– Ничего, Мирослава, жизнь длинная, может, ещё и найдёшь занятие, что тебе по душе будет.

Они сидели в большой гостиной, пили какой-то душистый чай из трав, выращенных самой Анной Владимировной и ели мандариновый пирог.

– Мира, тебе, наверное, нелегко одной на съёмной квартире. У меня у старшего сына тоже дочка маленькая. Приезжают сейчас, правда, редко. У них хоть в городе и трёхкомнатная квартира, но места не так много, как у меня. Вот они мне сюда и свозят детские вещи, которые уже не нужны. Говорят, что в будущем младшему сыну пригодятся. Я сейчас принесу, мы что-то выберем для твоей малышки. Ведь, пока она ещё не в садике, а дома, не обязательно всё новое покупать, – было видно, что Анна Владимировне искренне хотелось помочь Мирославе, попавшей в затруднительное материальное положение

Анна Владимировна оставила Мирославу одну и вышла в другую комнату.

Глава 12

В отсутствие Анны Владимировны в прихожей послышалось, как хлопнула дверь, и через мгновение Мирослава услышала молодой, почти мальчишеский, мужской голос.

– Мам, привет! Что у нас пожрать? Я голодный, как собака, – ещё через несколько мгновений Мирослава увидела на пороге комнаты высокого темноглазого парня с короткой стрижкой, в потёртых джинсах и в сером свитере. Увидев девушку, он смутился, видимо, от своих грубоватых выражений, не предназначавшихся для посторонних ушей. Мира тоже растерялась и не знала, что ответить и что делать. Парень, однако, быстро нашёлся:

– Если бы не необычные, непохожие на другие, насаждения на участке, на уникальный мамин питомник, привычную домашнюю обстановку, то подумал бы, что не туда попал. Что ошибся и зашёл не в свой дом. Неизвестно откуда взявшаяся коляска со спящим ребёнком, таинственная незнакомка в гостиной, а маму в таком большом доме вообще всегда трудно найти, – юноша словно оправдывался. Молчание девушки ему совершенно не нравилось.

– Ну, я думаю, мы не будем дожидаться, пока вернётся хозяйка этого замка, чтобы она смогла нас представить друг к другу. Обойдёмся без этих условностей высшего света. Меня Максим зовут – младший отпрыск хозяйки поместья. А вы?

– Я Мирослава!

– Имя редкое, как у какой-нибудь княгини из средневековья. Но, судя по вашему облачению, вы к нам не на машине времени прибыли.

Этот забавный, весёлый юноша, его непринуждённое чувство юмора вскоре не оставили и следа от той неловкости, что возникла в начале. Каждая новая шутка вызывала у Мирославы улыбку.

– Год рождения 1973 от Рождества Христова, – почему-то ей вдруг захотелось поддержать этот несерьёзный игривый тон.

– Да, возраст солидный. И чем же Мирослава вас потчуют в родовом имении Арашкевичей?

– Присоединяйтесь! Мандариновый пирог, очень вкусный. Я хоть и проработала несколько лет с Анной Владимировной в одной группе, но не знала, что она такая мастерица и хозяйка.

– Да, мама не может без дела сидеть, у неё куча увлечений. С тех пор, как уволилась с работы и не ходит в детский сад, постоянно балует нас различными изысканными кулинарными блюдами. В ресторан можно не ходить, – присутствие Мирославы, видно, изменило привычную модель поведения юноши, заставило забыть, что он у себя дома. Но постепенно все, кажется, возвращалось на круги своя.

– Надо снять пробу, – юноша подошёл к столу, взял кусок пирога. Сел он, однако, на достаточно удалённом расстоянии от Мирославы —расположился в мягком кресле, что находилось в метрах двух от девушки.

– Я сразу после четырёх пар в универе на маршрутку побежал. С утра ничего не ел, жутко проголодался. На меня сейчас лучше не смотреть.

Тут в гостиную вошла Анна Владимировна.

– Максим, ты уже дома? – удивилась Анна Владимировна. А мы не заметили за разговором, как время пролетело. – Мира – это мой младший сын. Ужасный балагур и очень несерьёзный юноша. Я думаю, ты уже заметила это.

– Да, мы уже познакомились, мама, не нужно этих фамильярностей.

– Понятно. Ты, Мирослава, не очень шокирована поведением молодого человека? – поинтересовалась мать, не доверяя сыну. – Макс, может, ты сам себе обед разогреешь? Я тут Мирославе хотела предложить вещи для её девочки.

– Да, конечно, мама, не беспокойся, – он отвечал очень серьёзно, словно желая переубедить Мирославу, что мать не права, но тут же добавил: – Только не удивляйся, если вы с отцом останетесь без обеда, я очень голоден. Там достаточно еды?

– Вот видишь, Мира, – в подтверждении своих слов, ответила Анна Владимировна. – Не знаю, когда он бывает серьёзным.

 Максим ушёл на кухню, а Анна Владимировна вместе с Мирославой стали извлекать из большого объёмного пакета детские вещи, выбирая нужные по размеру. Когда одежда была вновь аккуратно сложена в пакет, Анна Владимировна обеспокоилась:

– Как же ты, Мира, донесёшь его? И коляска, и ребёнок, и эта сумка. – Макс, – позвала она, – спустись, помоги девушке.

 Максим уже спускался по деревянной крутой лестнице.

– Да не стоит, Анна Владимировна, – запротестовала Мирослава, отказываясь от помощи и общества незнакомого парня.

– Видишь, Макс, – отчитывала сына Анна Владимировна, – ты уже и Мирославу своими шуточками напугал. Она, как может, сопротивляется, хочет избежать твоей компании.

– У неё ничего не получится, – улыбался в ответ на её слова Максим. – Я основательно подкрепился и уже засыпаю после столь сытного и вкусного обеда. Совмещу приятное с полезным, – подыгрывая матери, он добавил: – Так и быть, мама, уговорила. Пойду, прогуляюсь, может, в гости напрошусь, и там чем-нибудь вкусненьким угостят?

Анна Владимировна изменилась после этих слов в лице. Тут только до неё дошло, что её сын уже не ребёнок, а молодой парень, почти мужчина, а Мирослава – молодая красивая женщина. Да, она старше, но в этом деле небольшая разница в возрасте никогда не была преградой. Она уже в уме пыталась прикинуть, сколько же Мирославе лет? Получалось, что она на лет пять-семь была старше Максима. Женщина уже не рада была, что попросила сына о помощи, но было поздно давать задний ход.

 Ребёнок уже проснулся, но мирно лежал в коляске и рассматривал необычную крону лиственницы над своей головой. Ручкой девочка пыталась дотянуться до ещё зелёных, но кое-где уже начинавших желтеть иголок.

– Наташа проснулась, – заторопилась к коляске Мирослава. Анна Владимировна и Максим шли неспешным шагом за ней.

– Макс, я тебя прошу, без фокусов, – тихо говорила Анна Владимировна сыну, когда Мирослава отошла на значительное расстояние, и они немного отстали от неё. – Помоги донести сумку и обратно домой.

– Мама, я уже большой мальчик, сам как-нибудь разберусь, что мне делать, без твоих советов. – А где её муж? – заинтересовался Максим.

 Этот вопрос насторожил Анну Владимировну, но она как могла более безразлично ответила:

– Сама не знаю.

Мира посмотрела время на мобильном телефоне.

– Ей уже давно обедать пора.

– Я же говорил, что я всегда вовремя, от стола к столу.

– Макс, – осуждающе посмотрела на него Анна Владимировна. – Я же тебя просила. Мира, ты не иди у него на поводу, он ещё тот наглец. Поднесёт сумку и гони его в шею, – смеялась Анна Владимировна.

– Ну, протёртый овощной супчик, я думаю, Анна Владимировна, его не заинтересует. Он уже не в том возрасте, – засмеялась в ответ Мирослава.

– Жаль, – казалось, Максим серьёзно расстроился из-за такой перспективы.

Глава 13

 Мирослава уверенно катила коляску, наблюдая за Наташей, которая не сводила своих ещё сонных глазенок с Максима. Она, как многие маленькие дети, с большим недоверием относились к незнакомым людям. Если кто-то ей не нравился, могла громко расплакаться, и успокоить её потом было сложно. Но сейчас, к удивлению Мирославы, она была спокойна и проявляла повышенный интерес к незнакомцу.

– Тяжело, наверное, одной ребёнка воспитывать? – очень серьёзно спросил Максим. – Когда у старшего брата дочка родилась, мы первое время всем табором помогали нянчить. Даже дед гулял с коляской, меня подключали. Тогда они у нас часто гостили, его жена на месяц, на два оставалась. Так что мне всё это знакомо. А про то, что дети – цветы жизни – сказки всё это. Детские крики, плачь, пелёнки, подгузники… Какие уж там цветы?

– Да, иногда устаёшь и физически, и морально, от монотонности, однообразия, забот о беспомощной крохе. Но у неё есть постоянный прогресс, ежедневные новые достижения, и это всегда радует. Со временем трудностей меньше становится, а радости всё больше. Это даёт силы.

– Можно на " ты "? – посмотрел Максим на Миру. – А то меня коробит, будто мы старики какие-то.

– Можно, – ответила Мирослава.

– Ты оптимистка! Серегину жену ребёнок так сильно выматывал, настолько, что она оставляла ребёнка маме, а сама уходила куда-нибудь развеяться, отдохнуть. То в парикмахерскую, то в салон, то на озеро. В городе одна с ребёнком не хотела оставаться, то к нам приезжала, то к своей матери. А где папа девочки? – вдруг поинтересовался Максим.

 Мира не ожидала от этого мальчика такого вопроса, повернула голову и посмотрела на Максима. Он прямо и смело смотрел ей в глаза. В них не было и тени ехидной насмешки или какого-либо подвоха – лишь простое любопытство.

– Далеко, не сложилось у нас.

– Почему? – Максим был чересчур настойчив.

– Молодой человек, – улыбнулась Мира. – Зачем вам это знать?

– Интересно. Молодая, красивая девушка – и не сложилось. Не захотел жениться?

– Нет, я так решила.

– Ещё интереснее.

– Но мы это обсуждать не будем, – Мирослава лукаво улыбнулась. – Ой, – она от неожиданности не сдержалась. Под колесом коляски что-то хрустнуло, и колесо покатилось в кювет. – Кажется, у нас авария, – растерянно произнесла Мирослава.

– Я вижу, – досадно подтвердил Максим. – Это вам знак свыше.

– Какой ещё знак? – удивилась Мирослава.

– Знак, который доказывает ваше несправедливое отношение к мужчинам.

– Вы о чём? – ещё больше удивилась Мира.

– Вы же считаете, что мужчины не нужны вовсе. Разве не обидно слышать такое? Я же представитель мужской половины человечества, – Мира смотрела на юношу и не понимала, шутит он или говорит серьёзно. – Зачем мужчин обижать, их и так по статистике меньше женщин, беречь и ценить нужно. – рассуждал, улыбаясь Максим. Он сошёл с тротуара, поднял и, рассматривая, крутил в руках отвалившееся колесо.

– Я такого не говорила, – обиделась Мирослава.

– Нет, ты сказала, что ты сама так решила – растить ребёнка без отца!

– Ну ты же ничего не знаешь! —возмутилась Мирослава.

– Думаю, что, когда узнаю, буду не на твоей стороне.

– Я с тобой такие вопросы не собираюсь обсуждать.

– Я думаю, как тебе помочь, – перевёл разговор, который зашёл в тупик или мог привести к ссоре, на другую тему Максим.

– У тебя дома есть какие-либо инструменты?

– Была в кладовке какая-то коробка у хозяйки. Она даже разрешила ей пользоваться.

– Придётся выручить тебя. Или сама справишься?

– Нет, в этом я не очень понимаю. Если тебе не сложно, буду очень признательна и благодарна. Не получится – тогда придётся обратиться в мастерскую.

– С маленьким ребёнком на руках?

Мира промолчала. На трёх колёсах они как-то доехали до дома Мирославы.

Макс положил в коляску пакет с вещами и поднял её на пятый этаж. Мира несла Наташу на руках и едва поспевала за ним.

Пока Максим ремонтировал коляску, Мирослава переодевала Наташу, кормила её овощным супом, потом поставила чайник на плиту. Наконец ремонт был закончен. Наташа как раз доела специально приготовленный для неё овощной суп, и Мирослава, стараясь быть гостеприимной хозяйкой, предложила Максиму чай.

Они сидели на маленькой кухне за небольшим кухонным столом. Наташа возилась с куклой. Мирослава выглядела уставшей.

– Тебя нам сам бог послал?

– Католический или православный?

– С тобой не соскучишься, – улыбнулась Мирослава.

– Ну, надо же сразу узнать, а то вдруг дело до венчания дойдёт, веру

менять как-то не хочется. Здесь же очень много католиков, значительно больше, чем православных. Меня в церкви крестили. А тебя?

– Какая разница? Не нужно шутить о таких серьёзных вещах.

– Да я не шучу, мне действительно интересно. Или ты считаешь, что я

на роль папы для твоей дочери тоже не подхожу? И как ты так сразу определяешь?

– Извини меня, но ты ещё не дорос, – смеялась Мирослава. Почему-то она смотрела на него, как на старшеклассника – её ученики из старших классов тоже любили позаигрывать в школе с молодой учительницей. Ей так хотелось поскорее остаться одной, уложить спать Наташу и хоть немного отдохнуть.

Максим выпил чай, съел почти всё варенье из вазочки, много шутил, а Мирослава, хоть была очень уставшей, улыбалась и смеялась в ответ.

Максиму нравилась её улыбка, и почему-то нравилась маленькая девочка Наташа. Ему не хотелось уходить отсюда. Здесь было уютно, хорошо, по-домашнему, и казалось, что он давно знал Мирославу, с ней было легко, радостно и как-то спокойно.

Раздался телефонный звонок.

– Мама, – ответил Максим на любопытный взгляд Мирославы. —Мальчику пора домой, – пошутил Максим. Он отключил телефон и встал из-за стола. – Ну, раз ты считаешь, что наша встреча не случайна, что это высшие силы меня послали, то я зайду как-нибудь ещё? – Максим смотрел на Мирославу, и, казалось, ждал, какой будет реакция на его слова.

Она была озадачена и не знала, как вежливо отказать в новом визите:

– Ты не так понял, я это сказала, когда сломалась коляска, а ты как раз рядом оказался, помог нам.

– Ладно, я пошутил. Но… Очень уж вкусное у тебя вишнёвое варенье, —наглел Максим, не видя отпора.

– Я думаю, у Анны Владимировны не хуже.

– Ну, тогда я чисто по-дружески, помочь. Ведь всегда что-то ломается, а я починю. У меня руки откуда нужно растут.

Девочка слезла со стула.

– Приходи, – громко сказала Наташа и обняла его за ногу.

– Вот видишь, ребёнок не против.

– Она никогда ещё таких длинных слов не говорила, – не сдержалась от удивления Мирослава.

– У меня аура очень хорошая, дети это чувствуют, – Максим надел куртку и открыл дверь. – До встречи! – и он помахал девочке рукой. – Пока.

– Пока-пока, – ответила и стала махать в ответ Наташа.