Читать книгу: «Ворожея и дырявый котелок», страница 2

Глава 2

Я захлопала глазами и наклонила голову вбок, чтобы за седовласой женщиной разглядеть якобы пострадавшего «Варунчика». Но тот продолжал попытки скрыться за спиной супруги и верил, что у него это получается. Как опытный зельевар-неудачник, по-настоящему пострадавших личностей от шарлатанов я отличить могу сходу. Судя по неподдельной ненависти в глазах моей, очевидно, бывшей клиентки, Маринэлла Гор чем-то крайне неудачно напоила её мужа.

– Кхм… – я прочистила горло и деловито поправила слегка запотевшие от пара очки, – позвольте полюбопытствовать, а с какой проблемой вы обращались ко мне изначально?

Бледное лицо женщины в мгновение стало пурпурным. Она возмущённо раскрыла рот, но так и замерла, силясь подобрать подходящие данной ситуации, или мне, эпитеты.

– У меня, знаете ли, клиентов много. Всех и не упомнишь, – добавила я и уверенно поднялась с табурета, направляясь к жертве талантов моей предшественницы.

Пострадавший «Варунчик», завидев моё приближение, ещё сильнее вжал голову в плечи и стал обходить супругу с другой стороны, пытаясь спрятаться.

– Да чего вам бояться-то? – спросила я мужчину, следуя за ним попятам. – Всё самое страшное уже произошло.

Он пискнул и ускорился.

– Так с чем вы, говорите, изначально ко мне обратились? – спросила я у изумлённой нашими с «Варунчиком» ритуальными хождениями клиентки.

– С бородавкой на носу… – ответила та растерянно.

Крайне интересный случай!

Я поднажала и, схватив пострадавшего за рукав, потянула его на себя. Тогда-то мне и открылось дивное зрелище. На его коже красовался настоящий шедевр. Ай да Элла Гор! Снимаю шляпу перед её зельеварским анти-талантом. Впервые я встретила кого-то, не уступающего в неумелом зельеварении самой Майре Сидус, то есть мне! Пытавшийся избавиться от одной, готова поспорить, что невзрачной, бородавочки на носу «Варунчик» теперь был покрыт огромными бородавищами от макушки до, подозреваю что, пят.

– Котёл мне на голову! – всплеснула я руками. – Как же Вам повезло, что противоядие уже почти готово! – я многозначительно посмотрела на кипевший в дальнем конце комнаты котёл с зелёной, густо пахнущей болотом жидкостью и потащила к нему своего первого пациента.

Усадив его на табурет для клиентов, к сожалению, единственный в кабинете, я схватила половник и чашку и до верху наполнила последнюю свежесваренным зелёным нечто. Всё это навеяло мне воспоминания об одном из моих неудачных занятий по зельеварению, когда после первого же глотка Бодрящего эликсира мой напарник побледнел, потом позеленел и упал на пол без чувств. Освежать подобные воспоминания не хотелось вовсе, и, поманив к себе Гункана, я прошептала:

– А я в этот котёл случайно ничего ядовитого не добавляла?

Он удивлённо поднял брови.

– А планировали?

– Да нет. Как думаешь, если он его выпьет, что тогда случится?

Гункан пожал плечами.

– Ну… хуже, наверно, не станет. Зато спать будет, как убитый, точно.

Ответ слуги меня несказанно порадовал, и я, уверенно расправив плечи, воззрилась на своего пациента.

Просто так прочитать заклинание и вручить ему заговоренное зелье было бы слишком скучно, клиенты любят, когда им показывают представление. Поэтому я взяла лежавший на камине острый кинжал с резной деревянной ручкой и, всучив мужчине чашку с зельем, строго сказала:

– Ни в коем случае не расплескать!

Он вздрогнул и вцепился в чашку, а я тем временем замахнулась над ним кинжалом и быстрым движением отрезала у него прядь волос. Потом плюнула на неё, бросила на пол и растоптала.

– А теперь пейте!

Когда он дрожащей рукой поднёс чашку к губам, я стала шёпотом читать заговор от бородавок. Там, где я выросла, его знала любая ведунья. Пациент сделал глоток, закашлялся, потом сделал ещё один.

– Лучше залпом, – посоветовала я, сочувствующе глядя на «Варунчика», из глаз которого теперь ручьём текли слёзы.

Он опрокинул чашку, разом допивая остатки зелья, и протянул её мне. Хотя с лица его уже начали уходить бородавки, счастливым оно вовсе не выглядело. «Варунчик» тыльной стороной ладони вытер лившиеся из глаз слёзы, и я улыбнулась ему ободряюще. Этот счастливчик просто не знал, что очень легко отделался.

Седовласая женщина ахнула, увидев произошедшее у неё на глазах чудо, и забегала вокруг мужа, причитая от счастья. Потом подскочила ко мне и пожала руку.

– А я уже и не верила! – затараторила клиентка. – Значит, врут про вас, что вы ничего в зельях не смыслите. – А вот мы уже и на «вы» перешли, я одобрительно кивнула. – Только как же вы в первый раз умудрились из одной бородавки целое море сделать?

– А кто сказал, что это я умудрилась? – ответила ей, на что женщина удивлённо приподняла брови. – Это вон слуга мой траву одну перепутал. Не очень удачно.

– Какой слуга? – она насторожилась.

– Да вот этот, – указала я на Гункана, который от этой новости аж подскочил. – Только вы на него не сердитесь. Он и так у нас здоровьем обделённый, вон даже говорит с трудом…

Она пристально посмотрела на старичка и, словно убедившись в его немощности, уже более благосклонно взглянула на меня.

– Жаль только, что вы целый котёл противоядия наварили. А хватило-то всего чашки, – сказала она с досадой.

– Почему сразу жаль? Может, оно ещё пригодится.

А про себя добавила: «Кто знает, сколько вас таких ещё по городу ходит?»

Мои клиенты уже благодарно раскланялись и собирались уходить, когда я припомнила один старый ведьмовской обычай, давно изживший себя. Раньше каждый, кому ведьма помогала, должен был оставить что-то ей и избе в благодарность. Сейчас так никто уже не делал, но, как наставляла меня Элла, этот кабинет очень стар, и, возможно, его построили ещё в те времена, когда оставлять колдовскому люду что-то, помимо денег, было признаком хорошего тона.

Я схватила стоявшее у стены пустое ведро, обогнала уходящих клиентов и плюхнула его возле выхода.

– По обычаю моего зельеварского кабинета довольным клиентам полагается оставить здесь что-то в дар, – сказала я строгим голосом и указала пальцем на старое ведёрко.

Женщина вздохнула, порылась в кармане и бросила в него то ли браслет, то ли чётки. Что я с ними собиралась делать, мне пока было неясно. Но теперь от сеанса повеяло завершённостью. Я открыла перед супругами дверь и довольно выпроводила их на улицу.

– Кто благодарность не оставит, того не выпускать, понятно? – проинструктировала я обиженного слугу. – Кстати, Гункан, напомни, пожалуйста, многим я в этом городе бородавки пыталась вылечить?

Он отрицательно качнул головой.

– Очень мудро с моей стороны…

Вернувшись на свой табурет возле котла, я настойчиво продолжила потеть в ожидании следующего клиента, который отчего-то не торопился приходить, своим отсутствием создавая у меня излишек свободного времени и простор для раздумий. Мысли невольно вернулись к моему затянувшемуся бегству от погони.

Почему я сбежала из ковена Красных ведьм самой мне было вполне понятно, но почему меня так настойчиво разыскивали, по-прежнему оставалось загадкой. Подумаешь, какая-то ведьма передумала и удрала. Чего за ней гоняться?

Им лишняя морока, а мне – нервы. Я ведь не просто ведьма какая-то, а метаморф. Это слово не то что вслух произносить нельзя, а даже думать в Ведарии страшно. И чем настойчивей за мной бежали, тем больше я опасалась, что они всё-таки успели разглядеть истинную природу моих сил. И теперь уже точно не отступят, пока не поймают и не усадят меня в темницу.

Перед мысленным взором возникла сырая и холодная комнатушка за решётками. И я поёжилась. Нет уж, туда попадать мне совершенно не хотелось. Я с грустью взглянула на кипевшую в котле зелёную субстанцию. Время шло, но больше желающих решить проблемы с кожей, или ещё чем, так и не появилось.

От нетерпения постукивая ножкой по полу, я требовательно поглядывала на дверь. И та, не выдержав моего сверлящего взора, всё же скрипнула и открылась.

В кабинет зашёл высокий, худощавый – мать моя! – не сказать, что парень. Его и человеком-то с трудом назвать можно. На пороге стоял мертвецки бледный, коротко стриженый брюнет с глубоко посаженными грустными глазами, которые почему-то очень оживились, увидев меня. Он снял с плеча до верху наполненную травой плетёную корзину с длинной тканевой ручкой, выставил её перед собой и прямой наводкой пошёл ко мне.

Мне вдруг вспомнились слова Эллы Гор про второго слугу зельеварского кабинета: «Рамир не страшный. Странный, да. Но не страшный». Что ж, дорогая Элла, смею с тобой не согласиться! На фоне Рамира, Гункам просто божий одуванчик. Я вскочила и начала пятиться, но уперлась спиной в камин, хорошо хоть не зажжённый.

Рамир же подошёл ко мне подозрительно близко и протянул ту самую плетушку, с которой я не имела понятия, что делать. Не дождавшись от меня никакой реакции, он озадаченно поставил её на пол. Затем, порывшись в широком нашивном кармане на груди, достал оттуда небольшой букетик голубых полевых цветов. И, потупив взгляд, протянул его мне.

– Тоже для зелий? – спросила я, немного придя в себя.

– Нет… для вас… – пробасил Рамир. Его рука протягивала букетик так настойчиво, что мне всё-таки пришлось его взять.

Вот же я вляпалась! Мало того, что в слуги мне передали какого-то вредного псевдо-старика, так к нему ещё и добавился обожающий хозяйку недовампир. К счастью, настоящих давно истребили, иначе бы ноги моей здесь никогда больше не было!

– Сп-пасибо, – ответила я с трудом. – Всё, всё, иди. Займись… т-травами. Что ты т-там обычно с ними делаешь?

Он поднял на меня вновь погрустневший взгляд, взял плетушку и один из двух табуретов и, усевшись в углу, начал связывать принесённую траву в пучки и развешивать на сушильной верёвке.

На втором и последнем имевшемся табурете в это время расселся Гункан.

– А ты что сидишь без дела? – спросила я. – В кабинете бардак, на полках грязь. Поэтому к нам клиенты и не ходят!

Старичок крякнул от неожиданного обвинения.

– Чтобы к вечеру всё было убрано! – рявкнула я на него. – И в моей комнате тоже.

– Слуги в вашу комнату не заходят, – гордо заявил Гункан, поднявшись с табурета.

Я зыркнула на него очень говорящим взглядом и по лицу поняла, что возражений у него более не оставалось. Убедившись, что он принялся за дело, я решила в это время организовать вылазку в город. Посмотреть, что за народ здесь живёт и заодно поискать новых клиентов. Показать им товар лицом, образно говоря.

Вернувшись в комнату Эллы, я открыла доверху набитый однообразной одеждой платяной шкаф и вытащила из него одно из многочисленных зелёных платьев. Зелёный цвет в гардеробе предпочитали именно зельевары, в то время как ведьмы выбирали для себя чёрный.

В Ведарии колдовской люд делился на невеглов, обычных деревенских ведуний и ведунов, неучёных и принявших дар от своих предков по наследству, и на ведьмаков, зельеваров, целителей и инквизиторов, отучившихся в Школе. Последние, то есть инквизиторы, должны следить, чтобы никто не пользовался колдовством во вред и в личных целях. В оставшееся от борьбы с нарушителями время инквизиторы занимались охотой на уцелевших метаморфов и териантропов. То есть таких неудачниц и неудачников, как я.

Сменив своё чёрное платье на тёмно-зелёное, оказавшееся почему-то широким в талии, я достала с верхней полки одну из остроконечных широкополых шляп, чёрную с тёмно-зелёной лентой у основания, и подошла к висевшему слева от двери зеркалу. Из него на меня по-прежнему смотрела Элла Гор. На подмену указывал только лукавый огонёк в глазах, доставшийся моему отражению от Майры Сидус, прежней версии меня, и отчего-то ставшая тоньше талия.

Но стоило моему взгляду упасть на отражение, распущенные чёрные волосы ожили и самостоятельно собрались сзади в свободный пучок, позволявший прядям, уходящим со лба назад, полностью прикрывать уши. Если в ковене мой дар лишь иногда позволял себе самовольничать, то теперь взял управление моим внешним видом исключительно на себя. Ни превращение на глазах у ошарашенной Эллы Гор, ни несколько предыдущих, когда я убегала от погони, совершенно не входили в мои планы. Но моему дару было на это абсолютно наплевать.

Стоя перед зеркалом, ради эксперимента я распустила пучок, но он тут же снова собрался на затылке. Мне оставалось надеяться, что подобные метаморфозы впредь будут происходить вдали от свидетелей, иначе к погоне из ковена быстро присоединится инквизиция, и мне придётся проводить время не в жалкой хижине в Малграде, а в просторной и многоместной темнице. И, честно признаться, туда мне не хотелось совершенно.

Лучше пережду суматоху с погоней здесь и, как только история с ковеном уляжется, продолжу свой путь на юго-запад, в мою родную Гимагонию. Уж в ней-то у меня обязательно найдутся защитники. По крайней мере, так мне хотелось думать.

Переложив в карман платья маленькое зеркальце и пожертвованный мне Эллой мешочек с деньгами, я, в полном обмундировании зельевара, спустилась на первый этаж и направилась к входной двери.

– А вы это куда, хозяйка? – спросил Рамир, всё ещё развешивая собранную в пучки траву.

– В булочную.

– Без сумки?

А ведь он прав. Только своей сумки я лишилась из-за погони, а у Эллы в комнате искать что-то было бы слишком долго.

Я обвела зельеварский кабинет взглядом, ища решение, и заметила висевший над камином небольшой котелок. Подойдя ближе, заклинанием стряхнула с него сажу и вместо сумочки надела на руку. Так мне и хлеб будет куда положить, и внимание народа чем привлечь. Этот миниатюрный котелок идеально дополнял мой образ опытного зельевара. И к тому же мог служить хорошей защитой. Не очень-то мне было спокойно ходить по неизвестному городу безоружной и в одиночку, а котелок выглядел, да и ощущался, достаточно увесисто.

Победно шествуя по улице, обрамлённой похожими друг на друга деревянными домами, я взглядом выискивала вывеску булочной. Пройти мне пришлось почти до центра города, ведь все магазины располагались на торговой улице, где всё чаще начинали мелькать и каменные домишки тоже.

У двери булочной я достала из кармана заранее подготовленное зеркальце и воззрилась на милое кругленькое личико, одолженное у Эллы Гор. Хвала небесам, оно всё ещё было на месте! Я дёрнула на себя ручку двери и зашла в просторное помещение, в котором вкусно пахло выпечкой. Пройдясь взглядом по многочисленным полкам, я подошла к прилавку.

– Доброго времени суток, – поздоровалась с булочником и маняще блеснула перед ним своим котелком, рекламируя услуги зельевара. – Мне, пожалуйста, батон и две, нет, три булки с повидлом.

Булочник, не торопился принести мой заказ и наблюдал за мной пристально. Возможно, подобным внешним видом я заставила усомниться в своей кредитоспособности, поэтому демонстративно достала из кармана мешочек, где лежали пожертвованные мне Эллой сорок рагров. Увидев гарантию платы, булочник оживился и тут же принёс заказанные батон и три булки.

– С вас сто тридцать три рагра, пятьдесят четыре рейга и восемь ринов, – сказал продавец.

От услышанного я чуть не выронила свой драгоценный мешочек. Да в этой булочной, похоже, продавался самый дорогой хлеб во всей Ведарии. Хотя, что там Ведария! Обойди я весь материк, дороже хлеба всё равно не нашла бы.

– Почему так дорого?!

Он взглянул на меня удивлённо.

– Госпожа Гор, не притворяйтесь, что забыли обо всех продуктах, которые брали у меня в долг. А он, как известно, платежом красен!

– Кому известно, а кому – не очень… – я убрала мешочек с деньгами назад в карман. – У меня какой срок оплаты долга?

– Никакой, все сроки уже давно вышли, – булочник начал злиться, как только потерял из виду несчастные сорок рагров, чуть не обнулившиеся прямо у меня в руках.

– Так чего же вы от меня ждёте, если срок оплаты «никакой»? – огрызнулась я. – Предлагаю его назначить, здесь и сейчас, при свидетелях! – я оглянулась на других посетителей булочной.

– Тогда срок оплаты – сегодня.

– Какой же это долг, если оплата в тот же день?! Дайте мне хотя бы месяц.

Булочник опешил от такой наглости. И я, чтобы смягчить шок, наивно похлопала глазами и лучезарно улыбнулась. К моему изумлению, увидев улыбку, булочник смутился, подобрел и даже согласно кивнул. Похоже, Элла Гор обладала редким колдовским даром – природным женским очарованием, которое и обеспечивало её пропитанием вместо захудалого зельеварского кабинета.

– Ну, раз мы договорились, припишите, пожалуйста, к моему долгу один батон и три булки с повидлом.

Булочник достал из-под стола засаленную долговую книгу, полистал, черкнул в ней что-то и выдал мне заказанное, за что я улыбчиво его поблагодарила. А после торопливо направилась к выходу, опасаясь дальнейших покушений на мои скромные сбережения. Слишком уж опрометчиво я продемонстрировала их на людях.

После булочной я собиралась вернуться в зельеварский кабинет, но мой взгляд без спроса упал на мясную лавку.

«Одним хлебом сыт не будешь», – подумалось мне, и ноги сами понесли меня к красивой вывеске с изображённой на ней свиньёй. Без сомнения, у этого мясника тоже имелась долговая книга, и я догадывалась, чьё имя занимало в ней первое место, но не считала это поводом умирать с голоду.

У порога я оглянулась и, не обнаружив никаких наблюдателей, достала из мешочка одну единственную монету, сжала её в руке и зашла внутрь.

Теперь, когда мне был известен секрет моей предшественницы, я не стала зря тратить время и начала улыбаться мяснику прямо с порога. Радостно выбрав буженину, я протянула за неё подготовленную заранее единственную монету и с удовольствием забрала ароматный свёрток. Вощёная бумага кое-где пропиталась жиром, и стала полупрозрачной.

– Сдача в счёт погашения долга, – сказала я, потупив взгляд, а сама уже думала, с каким удовольствием отужинаю по возвращении.

Мясник, довольный такой постановкой вопроса, полез за своей книжицей под стол. Пока он старательно исправлял мою задолженность, я перегнулась через прилавок и не без труда разглядела сумму.

Великий Мерлин! Оказывается, мясо Элле Гор нравилось значительно больше хлеба. Я бы сказала, примерно раза в три… Дальнейшего похода по магазинам моя нервная система бы точно не выдержала. Я грустно поплелась к выходу, больше уже не собираясь никуда заглядывать по пути.

Погружённая в свои мысли, я бездумно распахнула дверь и со всего ходу впечаталась в чей-то крепкий и широкий торс, обнимая его с двух сторон руками. В тот же миг в нос мне ударил терпкий, но приятный запах с примесью ноток кофе и лесных орехов, вызывая в памяти ворох воспоминаний и заставляя грудь сжиматься от тоски. Этот запах и этот торс – оба были мне до боли знакомы.

Сердце сделало кульбит и ушло куда-то в пятки. О Мерлин, только бы не он! Только не он. Я медленно подняла взгляд на озадаченного обладателя этого божественного торса и едва справилась с желанием выругаться вслух. Передо мной действительно стоял Ролан Стребский, Главный инквизитор Западного предела, серьёзный, но чертовски обворожительный блондин и по совместительству мой бывший возлюбленный и нынешний источник бед.

Сделав вид, что растерялась, я завозилась, убирая руки с его торса, и с несоразмерной моему росту и весу силой наступила ему на ногу. Конечно же, невзначай.

– О, простите, простите! – затараторила я и наступила ещё раз. – Я совершенно случайно. Не буду вас задерживать. – Я проскользнула между ним и дверным косяком и не оборачиваясь пошла в сторону дома, не забыв на прощание злобно звякнуть ему своим наполненным продовольствием котелком.

Тем временем, в голове у меня проносились мысли совершенно противоречивого толка. Одни кляли день, когда начищенный до блеска сапог Главного инквизитора Западного предела пересёк порог Велийской Школы Колдовства, а другие обрисовывали его с тягучей тоской. Ролан Стребский… Тот день ярок в моей памяти, будто случился вчера.

Мы сидели с одноклассницами в лекционном зале и перешёптывались. Перед лекцией нам по секрету рассказали, что преподавать Антимагию и Колдовскую защиту Школа пригласила кого-то известного. И мы увлечённого гадали, кого именно.

– А я говорю, что позвали кого-то из Старших инквизиторов, – настаивала Дарина, жгучая брюнетка с задорным характером. С ней мы сдружились с первого дня встречи. – Приедет кто-то из столицы.

– Да тебе-то откуда знать? – возмутилась я.

– Логика, Майра. Логика. Кого ещё могут пригласить преподавать Антимагию, если не кого-то из инквизиторов? И самые известные из них почти все живут в столице. Вот посмотришь, я права.

Логика в её словах действительно присутствовала. И в целом было понятно, зачем приглашать в Школу такого преподавателя – это позволит привлечь больше учеников и повысить уровень знаний. Но вот зачем известному инквизитору соглашаться на подобное, этого я понять не могла. Ну, зачем мы ему сдались? Работы у него своей, что ли, мало?

– Нет, Дариночка. По-моему, ты говоришь какую-то ерунду. Слухам вообще доверять не стоит. Сейчас как войдёт какой-нибудь престарелый преподаватель, которого на лекции даже и слышно не будет. Вот увидишь.

И мы увидели. Правда не дряхлого старичка с дрожащими руками и голосом, и не столичного щёголя из Центральной инквизиции, а подтянутого, молодого, но уже не юного, и явно очень опытного в боях мужчину.

Он зашёл в лекторий уверенной походкой, окинул нас своим орлиным цепким взглядом и кивнул в знак приветствия.

– Ну-у! – протянула Дарина воодушевлённо. – Говорила же тебе.

– Да что ты говорила-то? Я вот понятия не имею, кто это. Разве он известный? – спросила я, а сама жадно разглядывала нового преподавателя. Было в нём нечто такое, что глаз не отвести. Даже дыхание замирало. «Интересно, это у всех так? Или только у меня?» – гадала я, даже не слушая щебетание подруги.

Вслед за преподавателем в лекторий вошёл наш директор Школы. Поджарый и приземистый мужичок лет пятидесяти пяти. Загорелый, будто целыми днями работал в поле, и полностью облысевший. Свою лысину он любил прикрывать ведовской остроконечной шляпой, но сегодня пришёл без головного убора.

– Приветствую вас, юные ведуны и ведуньи, – зарядил он по обыкновению с порога. – Сегодня для нашей Школы знаменательный день. Мы, наконец, нашли замену ушедшему преподавателю Антимагии и Колдовской защиты. И нашли не кого-нибудь там, а настоящего знатока. О-ох, – выдохнул директор, качая головой. – Завидую вам белой завистью. Итак, представляю вашему вниманию Ролана Стребского, Главного инквизитора Западного предела и нового преподавателя Антимагии. Прошу любить и жаловать.

Лекторий замер в изумлении и, казалось, перестал дышать. А потом спустя долгое мгновение разразился овациями и улюлюканьем. Даже в самых смелых фантазиях никто здесь не мог предположить, что Антимагию преподавать нам будет один из Главных инквизиторов Ведарии.

– Ну? Слышала? – Дарина толкнула меня локтем в бок, а сама тоже не верила в происходящее.

– Слышала, – выдохнула я в ужасе. Потому что этот магнетически красивый и сильный мужчина представлял собой квинтэссенцию моего страха. Ну почему в мире самое страшное так умело маскируется под красоту?

– Майра, ты что-то побледнела, – заметила подруга.

– Это я от радости, – выдавила из себя и в тот же миг была припечатана к стулу цепким взглядом Ролана Стребского. Вопреки моим опасениям, в этом цепком взгляде не читалось смертного приговора. Скорее, непонятно чем вызванный интерес.

Кто бы подумал, что именно тот интерес в его взгляде и станет началом всех моих неприятностей.

Стоило вспомнить об этом, и мне захотелось истоптать ему ноги ещё раз! Именно из-за него мой дар метаморфа вышел из-под контроля.

Отбрасывая мысли о нашем неудачном прошлом, я вернулась к насущным вопросам. Что же такое важное могло понадобиться Ролану Стребскому в таком захудалом городишке, как Малград? Вряд ли он приехал сюда на поиски меня, и ещё меньше шансов, что он узнает свою ненаглядную ведьму Майру Сидус в неуклюжей зельеварке Маринэлле Гор.

Но даже так, оставаться с ним в одном городе у меня просто не было душевных сил. Прости, дорогая Элла, но пусть за твоим кабинетом присмотрит кто-нибудь другой. А я, пожалуй, сегодня же соберу свои скромные пожитки и отправлюсь дальше на юго-запад.

Когда я распахнула дверь зельеварского кабинета, очаг под огромным котлом с зелёной жижей уже успел погаснуть. И Гункан молчаливо смотрел на грязную посудину, которую ему теперь предстояло вымыть. Не говоря ему ни слова, я прошла через кабинет и свернула на лестницу. Поднялась на второй этаж, нашла свою, а точнее, Эллену комнату, и с силой захлопнула за собой дверь. А потом на всякий случай ещё и заперла её на засов.

– Уходить надо сейчас же, – бубнила я себе под нос, собирая вещи и не забывая завернуть с собой купленные сегодня хлеб и нарезку. – Да, нельзя ждать. Где Ролан, там и неприятности…

Поправив перекинутую через плечо сумку, я со вздохом посмотрела на тёмное широкое кольцо, красовавшееся на моём средний палец.

– Прости, кабинет, но тебе придётся поискать другую владелицу. – Я схватилась за кольцо и начала его стягивать с пальца, но оно почему-то не хотело слезать. – Странно, оно же было мне великовато. – Я покрутила его на месте, – Так и есть, свободно, – потянула вниз, и снова ничего не вышло. Кольцо сидело на пальце как влитое. Ещё несколько минут я мучилась, пытаясь его снять, плюнула и решила уйти вместе с ним. Не оставаться же из-за этого здесь?

Гордо прошествовав мимо Гункана, с кряхтеньем снимавшего грязный котёл с очага, я подошла к двери и дёрнула за ручку. Но дверь почему-то заело. Я дёрнула сильнее – петли еле слышно скрипнули, но опять не поддались. Тогда я схватилась обеими руками и потянула на себя с такой силой, будто от успеха зависела моя жизнь. Что, в общем-то, было недалеко от истины. Но дверь и теперь не сдвинулась с места.

– Ничего у вас не выйдет, – с издёвкой проскрипел Гункан.