Читать книгу: «Заклятие истинной любви»

Шрифт:

Посвящается всем, кто когда-либо надеялся на второй шанс


Серия «Young Adult. Мировой бестселлер. Караваль»

Stephanie GarberA CURSE FOR TRUE LOVE

Copyright © 2023 by Stephanie Garber All rights reserved


Художественное оформление И. Пинчука Карта М. Самариной



© Оренбурова К., перевод на русский язык, 2025

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025



ОДНАЖДЫ НА ВЕЛИКОЛЕПНОМ СЕВЕРЕ

Часть IV
Долго и счастливо

1. Эванджелина

Эванджелина Фокс всегда верила, что однажды попадет в сказку. Всякий раз, когда в лавку ее отца поступала новая партия диковинок, маленькая Эванджелина немедленно бросалась к ящикам. Рассматривала каждый предмет внутри и задавалась вопросом, может ли он быть тем самым, что перенесет ее в сказку.

Как-то раз в огромном ящике лежала одна лишь дверная ручка. Изысканного зеленого цвета, украшенная драгоценными камнями и таинственно поблескивающая на свету. Эванджелина верила, что если она прикрепит ручку к нужной двери, то попадет в другой мир, где и начнется ее сказочная история.

К сожалению, дверная ручка не помогла открыть нечто удивительное. И все же Эванджелина не теряла надежды на то, что однажды обязательно окажется в необычном месте.

Надеяться на чудо, представлять магический мир и верить в волшебство было для Эванджелины так же привычно, как и дышать. Тем не менее, оказавшись среди магии, она поймала себя на том, что отчего-то дышать в объятиях красивого молодого человека, назвавшегося ее мужем, было тяжело.

Муж. От одного слова у нее кружилась голова. Как? Как? Как? Эванджелина была так потрясена, что могла думать лишь об этом вопросе. У нее не хватило сил даже на то, чтобы просто произнести его вслух.

Если бы сильные руки не удерживали ее, Эванджелина непременно бы рухнула на пол. Слишком многое ей нужно было осознать, и слишком многое она так внезапно обрела.

Последнее, что она помнила, – как сидела рядом с умирающим отцом в их родном доме. Но даже это воспоминание казалось каким-то искаженным. Его смерть словно была частью сюжета выцветшей картины, вот только картина эта не просто потускнела. Некто безжалостно оторвал куски от полотна. Эванджелина не могла вспомнить ни месяцы, предшествовавшие смерти отца, ни все то, что произошло после. Она даже не помнила, как он подхватил лихорадку, которая его и погубила.

Эванджелина знала только одно: ее отца, как и матери, больше нет в живых – и с момента его смерти прошло уже некоторое время.

– Я понимаю, тебе наверняка страшно. Кажется, что ты совсем одна, Эванджелина. Но это не так. – Незнакомец, назвавшийся ее мужем, крепче прижал Эванджелину к себе.

Он был таким высоким, что в его объятиях Эванджелина ощущала себя совсем крохотной. Он обнимал ее, и она чувствовала дрожь, охватившую и его тело тоже. Он не выглядел таким же испуганным, как она сама, но в то же время казался Эванджелине несколько растерянным.

– У тебя есть я, и я все для тебя сделаю.

– Но я тебя не помню, – произнесла Эванджелина. Отстраняться ей не хотелось, но все это было подавляющим. Он давил на нее.

Когда Эванджелина отпрянула, между бровями незнакомца пролегла глубокая морщина. И тем не менее он старался говорить терпеливо, а его голос звучал спокойно и ровно:

– Мое имя Аполлон Акадианский.

Эванджелина замерла в ожидании вспышки узнавания или крошечной его искры. Она нуждалась в чем-то привычном, за что могла бы ухватиться; в чем-то таком, что позволило бы ей тверже стоять на ногах, а Аполлон смотрел на нее так, словно хотел стать для нее этой опорой. Никто прежде не вглядывался в ее глаза так пристально.

Этот мужчина напомнил ей сказочного героя. Широкоплечий, с волевым подбородком, блестящими темными глазами и одеянием, кричащем о богатстве и навевающем мысли о сундуках с несметными сокровищами и внушительных замках. Он был одет в темно-красный плащ с высоким воротом и искусной золотой вышивкой на манжетах и плечах. Под ним Эванджелина заметила что-то вроде камзола. По крайней мере, она думала, что его одежда именно так и называлась. Мужчины у нее на родине, в Валенде, одевались несколько иначе.

Но она, судя по всему, уже была не там. Эта мысль вызвала очередную волну паники, и Эванджелина торопливо выпалила:

– Как я здесь оказалась? Как мы познакомились? И почему я совсем тебя не помню?

– Твои воспоминания стер тот, кто пытался нас разлучить. – В глазах Аполлона что-то промелькнуло, но злость это или боль, Эванджелина не успела разобрать.

Она хотела вспомнить его, но чем сильнее пыталась, тем хуже ей становилось. Голова раскалывалась, а внутри нее образовалась пустота, словно она утратила нечто гораздо более важное, чем воспоминания. В какой-то момент боль стала такой невыносимой, что Эванджелина схватилась за грудь, почти ожидая ощутить под пальцами рваную рану. Но ее не было. Сердце все еще находилось там, где и положено, и она чувствовала, как оно бьется. И все же страшное предчувствие не давало покоя. Ей казалось, что все это неправильно, что сердце ее должно быть разбито так же, как и она сама.

Внезапно ее посетило не ощущение даже, а некая мысль – отрывистая, краткая.

Она должна сообщить кому-то нечто очень важное.

Эванджелина не помнила, что именно ей нужно было передать, но чувствовала, что от этого зависит вся ее жизнь. От одной лишь мысли об этом в жилах стыла кровь. Эванджелина отчаянно пыталась вспомнить, что и кому ей нужно сказать. Возможно, как раз этому самому Аполлону?

Может быть, из-за этого и стерли ее воспоминания?

– Зачем кому-то разлучать нас? – спросила Эванджелина.

Она могла бы задать еще множество других вопросов, могла бы узнать, как именно они познакомились и как давно женаты, но Аполлон выглядел слишком взволнованным.

Он бросил быстрый взгляд поверх ее плеча и тихо сказал:

– Сложно объяснить.

Эванджелина обернулась к странной деревянной двери, рядом с которой лежала, свернувшись калачиком. По обе стороны от нее возвышались два ангела, похожих на воинов, хотя для каменных статуй они выглядели на удивление реалистично. На их расправленных крыльях виднелась засохшая кровь. При виде багровых пятен у Эванджелины защемило сердце, как будто ее тело все еще что-то помнило, хотя разум уже забыл.

– Ты знаешь, что здесь произошло? – задала она вопрос.

На лице Аполлона промелькнуло нечто похожее на чувство вины, но, возможно, то была всего лишь грусть.

– Обещаю, я отвечу на все твои вопросы. Но сейчас нам лучше уйти. Нужно покинуть это место, пока он не вернулся.

– Кто он?

– Злодей, который лишил тебя воспоминаний. – Аполлон схватил Эванджелину за руку, крепко сжав ее, и торопливо потянул за собой, прочь из зала с загадочной дверью и ангелами-воинами.

Тусклые лучи позднего утра освещали стеллажи с манускриптами, перевязанными ленточками и веревками с кисточками на концах. Видимо, они находились в древней библиотеке, но чем дальше продвигались, тем более новыми выглядели книги.

Полы из пыльного камня сменил блестящий мрамор, потолки стали выше, освещение – резче, а вместо манускриптов на полках появились тома в кожаном переплете. В свете утренних лучей Эванджелина снова попыталась найти что-то знакомое. Что-нибудь, что помогло бы ее воспоминаниям вернуться. В голове у нее немного прояснилось, но ничего хоть сколько-нибудь знакомого Эванджелина так и не увидела.

Она и впрямь попала в настоящую сказку и, скорее всего, пробыла в ней достаточно долго, чтобы повстречать как героев, так и злодеев, да еще и оказаться в гуще сражения добра и зла.

– Но кто же он? – не унималась Эванджелина. – Кто тот человек, что лишил меня памяти?

Аполлон невольно замедлил шаг, но спустя несколько мгновений устремился вперед еще быстрее.

– Обещаю, я все тебе расскажу, но сперва нам нужно покинуть это место…

– Ох, святые небеса! – воскликнул кто-то неподалеку.

Эванджелина обернулась и увидела фигуру в белой мантии, замершую между книжными полками. Женщина – что-то вроде библиотекаря, как предположила Эванджелина, – прижала ладонь ко рту, удивленно глядя на них. У нее на лице отражалось истинное благоговение, а взгляд широко распахнутых глаз не отрывался от Аполлона.

В зал вошла еще одна библиотекарь. Она ахнула и тотчас упала в обморок, рассыпав стопку книг по полу, а первая женщина выкрикнула:

– Случилось чудо!

Еще больше библиотекарей и ученых выступали вперед и оглашали зал удивленными восклицаниями.

Толпа так стремительно окружила их, что Эванджелина невольно прижалась к Аполлону, словно в поисках защиты. Сначала библиотекари, затем слуги и придворные. Наконец, в библиотеку ворвались широкоплечие стражники в сверкающих доспехах, без сомнения, привлеченные всеобщим шумом.

Зал, в котором они находились, в высоту занимал не меньше четырех этажей, но внезапно он показался Эванджелине крошечным и удушливым, поскольку к ним приближалось все больше и больше незнакомых людей.

– Он вернулся…

– Он жив…

– Настоящее чудо! – наперебой повторяли они с нескрываемым благоговением в голосе, а по щекам всех собравшихся текли слезы.

Эванджелина была совершенно сбита с толку и не понимала, что происходит. Казалось, она стала свидетелем события, место которому в храме. Возможно ли, что она вышла замуж за святого?

Эванджелина бросила взгляд на Аполлона, пытаясь вспомнить его фамилию. «Акадианский» – так он сказал. Она не смогла воскресить в памяти ни одной истории об Аполлоне Акадианском, но о нем наверняка слагали немало легенд. Впервые увидев его, она решила, что он вполне может сойти за героя, однако толпа смотрела на него так, словно он был кем-то гораздо, гораздо большим.

– Кто же ты? – прошептала Эванджелина.

Аполлон поднес ее ладонь к губам и поцеловал костяшки пальцев, отчего тело Эванджелины охватила дрожь.

– Я тот, кто никому не позволит причинить тебе вред.

Услышав его слова, несколько человек поблизости восхищенно ахнули.

Затем Аполлон повернулся к галдящей толпе и поднял ладонь, призывая к тишине.

Собравшиеся мгновенно подчинились, а гул стих. Кто-то даже опустился на колени.

Удивительно, как стремительно успокоилась столь большая толпа. Казалось, они все затаили дыхание, когда над их головами разнесся голос Аполлона:

– Я вижу, что некоторым из вас трудно поверить своим глазам. Но это реально. Я жив. И когда вы покинете этот зал, передайте всем, кого увидите, что принц Аполлон умер и прошел через ад, чтобы вернуться обратно.

Принц. Эванджелина едва успела осмыслить это короткое слово и все, что с ним связано. Почти в ту же секунду Аполлон отпустил ее руку и быстро снял бархатный камзол, а затем и льняную рубашку.

Кто-то ахнул, и Эванджелина тоже не сдержала удивленного возгласа.

Грудь Аполлона была безупречной, гладкой и мускулистой, а над сердцем красовалась потрясающая татуировка двух мечей, скрещенных в форме сердца. В его центре виднелось имя. Эванджелина.

До сих пор все происходящее напоминало Эванджелине лихорадочный сон, из которого ей, возможно, удалось бы вырваться. Но ее имя на груди Аполлона оказалось более весомым, чем сказанные им ранее слова. Он вовсе не был незнакомцем. Он знал ее достаточно хорошо, чтобы запечатлеть ее имя на своем собственном теле.

Он повернулся, чтобы показать кое-что еще, и увиденное поразило не только Эванджелину, но и всю собравшуюся толпу. Красивая, гордо выпрямленная спина Аполлона была испещрена паутиной жутких шрамов.

– Эти отметины – та цена, что я заплатил за возвращение из мертвых! – выкрикнул он. – И когда я говорю, что побывал в аду, именно это я и имею в виду. Но мне нужно было вернуться. Мой долг – исправить ошибки, совершенные за время моего отсутствия. Я знаю, многие винят в моей смерти моего брата Тиберия, но они заблуждаются.

По толпе прокатился удивленный тихий ропот.

– Меня отравил человек, которого я считал другом, – прорычал Аполлон. – Лорд Джекс – вот кто убил меня, а затем стер воспоминания моей жены Эванджелины. И я не успокоюсь, пока Джекса не найдут и он не заплатит за свои преступления собственной жизнью!

2. Эванджелина

Голоса эхом отражались от стен, заставленных книжными стеллажами, а библиотека полнилась шумом. Стражники, гремя доспехами, клялись отыскать бесчестного лорда Джекса, а придворные и ученые в лощеных мантиях, словно градом стрел, осыпали Эванджелину и Аполлона вопросами.

– Когда вы очнулись, Ваше Высочество?

– Как вы вырвались из преисподней, мой принц?

– Почему лорд Джекс украл ваши воспоминания? – Эти слова пожилой придворный, прищуривший глаза, адресовал Эванджелине.

– Довольно, – прервал их Аполлон. – Я не для того рассказывал вам об ужасах, которые пережила моя жена, чтобы вы нападали на нее с вопросами, ответов на которые нет. Я посвятил вас в происходящее лишь по той причине, что требую найти лорда Джекса – неважно, живым или мертвым. Впрочем, прямо сейчас я бы с радостью посмотрел на его бездыханное тело.

– Мы вас не подведем! – выкрикнули стражники.

Выкрики о справедливом наказании и Джексе сотрясли стеллажи древней библиотеки и обрушились на Эванджелину. Внезапно всего этого стало слишком много. Шум, вопросы, круговорот незнакомых лиц, рассказ Аполлона о том, как он прошел через ад…

Со всех сторон до нее доносились громкие голоса, но слова слились в единый невыносимый звон в ушах.

Эванджелина хотела прижаться к Аполлону – единственному знакомому в этой новой реальности. Но он также являлся влиятельным принцем, поэтому не мог принадлежать только ей одной. Аполлон был нужен и всем остальным тоже. Эванджелина боялась беспокоить его новыми вопросами, хотя их накопилось так много. Она до сих пор не знала, где именно находится.

Со своего места Эванджелина разглядела овальное окошко, расположенное под аркой книжных полок. За бледно-голубым стеклом виднелись зеленые хвойные деревья, высокие, словно башни, и покрытые толстым белоснежным слоем. В Валенде снег выпадал редко, и никогда он не шел такой густой, как сейчас, как будто мир был пирогом, а снег – густой белой глазурью.

Как Эванджелина заметила ранее, мода здесь тоже отличались. Стражники выглядели как рыцари из древних сказок, а придворные носили строгие наряды, почти как у Аполлона. Мужчины были в камзолах, а женщины отдавали предпочтение изысканным бархатным платьям с открытыми плечами и заниженной линией талии, украшенным парчовыми поясами или нитками жемчуга.

Прежде Эванджелина не видела, чтобы кто-то так одевался. Но слышала, что где-то так бывает.

Ее мама родилась на Великолепном Севере, и она рассказывала бесчисленные истории об этих удивительных землях. То были всего лишь сказки, которые тем не менее создавали впечатление, что Великолепный Север – самое волшебное место во всем мире.

К сожалению, сейчас Эванджелина не чувствовала никакого волшебства.

Взгляды Аполлона и Эванджелины на мгновение пересеклись, и он тут же отвернулся от поредевшей толпы, окружавшей их. Очевидно, люди начали расходиться, чтобы разнести весть о воскрешении принца Аполлона. А почему бы и нет? Эванджелина никогда раньше не слышала, чтобы кто-то возвращался из мира мертвых. И от этой мысли она почувствовала себя совсем незначительной рядом с таким великим человеком.

В книжном зале осталось всего несколько человек, но Аполлон не обращал на них внимания и внимательно смотрел Эванджелине в глаза.

– Тебе нечего бояться.

– Я и не боюсь, – солгала она.

– Ты смотришь на меня иначе. – Аполлон одарил ее улыбкой столь очаровательной, что Эванджелина удивилась, как же сразу не поняла, кто он такой.

– Ты ведь принц, – пискнула она.

Аполлон улыбнулся еще шире.

– Тебя это беспокоит?

– Нет, просто… – Эванджелина едва не ляпнула, что прежде и не мечтала выйти замуж за принца.

Разумеется, подобные мечтания все-таки посещали Эванджелину. Вот только в ее воображении все складывалось совсем по-другому. Происходящее здесь и сейчас превосходило все ее детские фантазии о королевских особах, замках и дальних краях. Но Эванджелина отдала бы все на свете, лишь бы вспомнить, как именно попала сюда, как влюбилась и вышла замуж за этого мужчину. Как потеряла, казалось, часть своего сердца?

И тут ее осенило. В сказках за волшебство всегда приходилось платить. Ничто и никому не давалось задаром. Простолюдинки всегда расплачивались за то, что становились принцессами. И внезапно Эванджелина задумалась, а не являются ли ее утраченные воспоминания той ценой, которую она заплатила за все это?

Неужели она обменяла свои воспоминания и часть своего сердца на то, чтобы быть вместе с Аполлоном? Могла ли она совершить столь непростительную глупость?

Улыбка Аполлона вдруг смягчилась и из очаровательной превратилась в ободряющую. Потом он заговорил, и голос его прозвучал спокойно, как будто Аполлон понимал, что сейчас чувствует Эванджелина. Или, быть может, он хорошо знал ее, хотя она совсем не знала его. И все же у него на груди красовалось ее имя.

– Все будет хорошо, – тихо, но твердо произнес Аполлон. – Я понимаю, тебе слишком многое нужно осмыслить. Мне ужасно не хочется тебя покидать, но я должен уладить некоторые вопросы. Стражники пока проводят тебя до покоев. Обещаю надолго тебя одну не оставлять. Поверь, для меня нет никого важнее тебя, Эванджелина.

Аполлон еще раз поцеловал ей руку и бросил на нее прощальный взгляд, прежде чем удалиться прочь в сопровождении личной стражи.

Эванджелина же осталась на месте и внезапно почувствовала себя одиноко. Голова раскалывалась от роя терзающих ее вопросов, ответов на которые Эванджелина все никак не находила. Если Аполлон только восстал из мертвых, то как мог узнать, что именно с ней случилось? Что, если он ошибался насчет того, что это лорд Джекс стер ее воспоминания, а Эванджелина, напротив, была права, думая, что расплатилась ими лишь по собственной глупости? И эти подозрения навели ее на мысль, а сможет ли она когда-либо вернуть их?

Вопрос этот не давал ей покоя, прокручиваясь в голове снова и снова, пока она следовала за стражниками, которым Аполлон приказал сопровождать ее по замку. Они не были расположены к разговорам, но все же поведали Эванджелине, что замок Аполлона называли Волчьей Усадьбой. Его возвел первый король Великолепного Севера – прославленный Вульфрик Доблестный, чье имя всколыхнуло в памяти истории о Севере, которые рассказывала ей мама.

По сравнению с родными землями, где росла Эванджелина, Север был невероятно древним; казалось, каждый камень под ногами хранил тайну ушедшей эпохи.

В каком-то из коридоров Эванджелина увидела множество дверей с самыми замысловатыми ручками. Одна из них была вылита в форме маленького дракончика, другая напоминала крылья феи, но еще там находилась волчья голова в красивой цветочной короне. Именно такие ручки и манили потянуть за них, заставляли подозревать, что в них некогда вдохнули жизнь, совсем как в колокольчик, который висел на двери, ведущей в лавку диковинок ее отца.

Стоило Эванджелине подумать об этом, как сердце ее пронзило острой болью – не только от мыслей о колокольчике, но и о лавке диковинок, о родителях, обо всем, что она потеряла. Воспоминания, словно бурный поток, обрушились на нее столь внезапно, что Эванджелина не сразу поняла, как перестала двигаться.

Стражник с густыми рыжими усами наклонился к ней и участливо поинтересовался:

– Ваше Высочество, с вами все в порядке? Может, одному из нас понести вас на руках?

– Ох, нет-нет, – выпалила Эванджелина, ужаснувшись от предложения. – Я вполне способна идти самостоятельно. Просто столько всего случилось… Что это за зал?

– Крыло Доблестей. Многие считают, что раньше здесь располагались покои наследников Доблестей, но никто не знает наверняка. Двери не отпирали с тех пор, как погибли члены той семьи.

– Но ты можешь открыть нас.

Странный голос доносился словно из одной из дверей. Эванджелина покосилась на обоих своих стражников, но никто из них, казалось, его не услышал. Тогда и она притворилась, что тоже ничего не заметила. Эванджелина и так находилась в затруднительном положении. Не стоило усугублять ситуацию, утверждая, что она слышит голоса, исходившие от неодушевленных предметов.

К счастью, больше ей ничего не мерещилось. Когда стражники остановились перед искусно украшенными двойными дверями, инкрустированные драгоценными камнями ручки радостно сверкнули, но не издали ни единого звука. Эванджелина услышала лишь тихий шелест, когда двери отворились, впуская ее в самые роскошные покои, которые ей когда-либо доводилось видеть.

Внутри оказалось столь прекрасно, что ей вдруг показалось, будто здесь должны раздаваться чудесные трели арфы и нежное щебетание птиц. Все вокруг, куда бы ни падал взгляд, сверкало, переливалось золотом и было украшено цветами. Внушительный камин обрамляли стебли многоцветных лилий, а столбики кровати были увиты лозами с белыми бутонами, похожими на клематис. Даже огромную медную ванну, которую Эванджелина увидела в купальне, заполняли цветы. Вода, от которой поднимался пар, была фиолетовой, а на поверхности плавали нежные белые и розовые лепестки.

Эванджелина подошла ближе и окунула пальцы в воду. Все казалось таким идеальным.

Даже служанки, поспешившие помочь ей принять ванну и переодеться, были совершенно прекрасны. К удивлению, Эванджелина насчитала их около дюжины. Все они разговаривали милыми голосами и услужливо помогали ей облачиться в платье – такое же невесомое, как шепот.

Платье с открытыми плечами и прозрачными рукавами было сшито из нежного розового тюля и украшено дымчато-розовыми лентами, точно такими же, как на глубоком вырезе платья. Маленькие бутоны роз усыпали приталенный лиф. Струившаяся юбка ниспадала до самых пят. Для завершения образа служанка заплела золотисто-розовые волосы Эванджелины в корону и украсила ее венком из позолоченных цветов.

– Ваше Высочество, поверьте моим словам, вы выглядите великолепно.

– Благодарю…

– Мартина, – подсказала служанка, чтобы Эванджелина не мучилась, пытаясь вспомнить имя. – Я тоже выросла в Меридианной империи. Его Высочество решил, что мое присутствие поможет вам быстрее освоиться.

– Должно быть, принц весьма заботлив.

– Когда дело касается вас… он старается предусмотреть каждую мелочь.

Мартина улыбнулась, но в ее словах сквозила легкая неуверенность, и Эванджелина на мгновение замерла от настигших ее сомнений. Образ Аполлона, как и все остальное, казался слишком идеальным, чтобы быть правдой.

Когда Эванджелина наконец-то осталась одна, она посмотрела в зеркало и увидела принцессу. О таком можно было только мечтать.

И все же Эванджелина не чувствовала себя таковой.

Она словно воплощала собой образ принцессы, наряженной в утонченное платье, получившей и принца, и замок в придачу, но в то же время Эванджелина ощущала себя той, кто всего этого совсем не имел. Ей казалось, что она просто примерила чужой наряд и играла роль, из которой могла бы легко выйти, вот только она не представляла, кем еще ей быть. А все потому, что она больше не чувствовала себя той девочкой, которой была раньше, – девушкой, полной надежд, верящей в сказки и любовь с первого взгляда, мечтающей обрести «долго и счастливо».

Останься она той девочкой, то, возможно, приняла бы резкие перемены и не стала бы задавать так много вопросов.

Но что-то случилось с той девочкой – что-то случилось с ней. И Эванджелина не могла отделаться от мысли, что проблема крылась не только в утраченных воспоминаниях.

Невыносимая боль все еще терзала ее сердце, как будто оно было разбито и от него остались лишь острые осколки. Эванджелина прижала ладонь к груди, словно боялась лишиться и того, что осталось от сердца. И снова ее охватило неотвратимое чувство тревоги, что среди забытого было кое-что более важное – важнее всего остального, важнее всего на свете.

Она должна была передать кому-то нечто жизненно важное. Но как бы ни пыталась, Эванджелина никак не могла вспомнить, что именно должна рассказать и кому.

319,20 ₽
399 ₽
−20%

Начислим

+10

Покупайте книги и получайте бонусы в Литрес, Читай-городе и Буквоеде.

Участвовать в бонусной программе