Читать книгу: «Пантера 1-6. Часть вторая. В плену у пространства-времени», страница 3

Шестеро змеелюдей и золотой обезьян поднялись по широким трапам на тот кораблик, что причален правее. За ними послушно последовали лаббу с пленниками, кучкованно легли по центру палубы, превратившись в кошмарные – на вид – чёрные изваяния. Никаких команд не звучало, почти всё происходило молча; оставшиеся на берегу отдали швартовы, те, что на корабле, втянули канаты и трапы, откуда-то притащили разносы с едой и питьём для незваных гостей, подняли два паруса и, словно по мановению волшебной палочки, задул попутный – западный – ветер, неся корабль без вёсел к противоположному берегу.

Путники откровенно наслаждались редкой в их странствиях передышкой: пусть накрепко привязаны к жестковатым сёдлам на гигантских скорпионах, зато кои-то веки нет необходимости куда-либо спешить (покамест!), бить жилистые ноги, добывать пищу, охранять собственный сон, защищаться от агрессии диких животных и вообще обороняться от дикой природы того или иного региона континента, что на данный момент полностью устраивало землян. Лишь Ёханне немного неуютно в седле без спинки – она изредка фыркала, стонала, глухо рычала, ворочалась, насколько позволяли гибкие сталистые ленты с тупыми шипами вовнутрь, учитывающими крысиную гибкость и изворотливость. В отличие от своих мелких сородичей сия особь умела отдыхать даже на ходу, а потому тело требовало движения, а не покоя. Ёх ненадолго смирилась с текущим положением дел, ещё на берегу тайком от конвоиров опробовав зубами и когтями одну из ограничивающих свободу лент – даже микроцарапин не осталось.

С незначительной вибрацией по корпусу двухпарусник легонько ткнулся в доски причала. Наги-воины резво спустили трапы, пришвартовались. Лаббу дружно поднялись на лапы, торопливо спустились на берег: то же буйство трав, пышные кустарники, редкие деревья. И извилистые тропы, явно змеелюдьми проторенные – удобные для означенных и людей (как и обезьян), но узкие для одомашненных скорпионов. Вместе с тем длина конечностей позволяла не вязнуть в густом травостое, преодолевать его споро и пассажиры не испытывали никакого дискомфорта. Не взирая на влажноватую духоту и сумасшедшие обстоятельства вокруг, Вестники со спутниками безмятежно дремали под ядовитыми жалами хвостов.

Не могли уснуть две девушки, занятые каждая своими мыслями. Их прекрасные глаза смежены, дабы не смущать красавцев-наг. Элизу обуревали противоречивые чувства: тревога до дрожи в теле и безотчётный интерес и любопытство – она нашла друзей, в буквальном смысле, потустороннем мире. По ту сторону пространственно-временного портала, контролируемого настоящими – взаправдишными! – богами, в мире меча, магии и фантастических чудовищ. Увлекательнейшее путешествие, на каждом шагу грозящее оборваться смертью. С не реально происходит то, о чём Кайя бессознательно мечтала всю жизнь и даже чуть-чуть верила: средневековье (Винэру), истинные герои (разумеется, Звёздные Вестники богов и их поредевшие численно спутники), свирепые враги (навроде Рыба-Ёрша или Джабгу) и магия (её можно увидеть, пощупать, попробовать, применять – молнии Волка, огненная Одина и рыбья её)! Ежели чего-то очень-очень хочется каждой клеточкой тела, то желаемое обязательно исполнится, ведь мысли – материальны!

Наташа думала в несколько иной плоскости, нежели Брон. Хотя тоже мечтала. Мечтала пройти все испытания с друзьями, кои, как говорится, ниспосланы им богами на Винэру, да вернуться живыми и, по возможности, здоровыми домой, на Землю.

Что их ждёт в Запретных землях, то бишь Нагасари? Как отнесутся к ним Прайя Наки и прочие наги? Заточат в темницу, как сиё совершил когда-то северный колдун? Казнят (точнее, попытаются) одним из многочисленных способов? Или предложат статус нагасарцев? Норды, например, страстно желали оставить Вестников на почётном положении в Ледяной стране – и в итоге царская чета выделила им для облегчения миссии сорок лучших воинов и медиумов, из коих выжил лишь Гральрих, повелитель Стихии Земли. Может, ещё что-то? Наги, в отличие от виккельцев, никого не выпускали с территории в «цивилизованный» мир. За многие века единицы возвращались безумцами, от которых так ничего и не добились путного.

Часа через четыре караван остановился. Пленников отвязали от сёдел, не развязывая рук, лаббу, как пояснил Хануман, отпустили самостоятельно поохотиться, чем членистоногие охотно воспользовались. Путников же заставили сходить в «уборную», общую для всех, под надзором четырёх хвостатых воинов. Затем они обмылись прямо в одеждах в местном прохладном ручье, поели вместе с нагами и обезьяном. Когда вернулись чёрные скорпионы – сытые и довольные, – Пантера и Харрол сердечно попросили Ханумана не стреноживать и не связывать крысу, ведь она без их команды даже комара не обидит. Пленители немного посовещались и просьбу оборотней выполнили с условием, что так и будет – в противном случае скормят её лаббу, никогда не упускающим возможности полакомиться. Наташа с Одином мысленно улыбнулись: посмотрели бы они, кто кем полакомится, – а вслух поблагодарили.

Нагасарцы заботливо омыли раненых, напоили какими-то отварами, накормили через тростниковые трубочки чем-то жидким, обработали раны (запахло резким и вонючим), вновь аккуратно привязали к мягким сёдлам и укрыли от палящего солнца кожаными зонтами. Гральрих к своей ране никого не подпустил.

Процессия двинулась дальше. Так день сменился звёздной прохладной ночью, а ночь сменилась днём. Ближе к полудню степь сошла на нет, отодвинулась, уступив место знойной пустыне. Не останавливаясь ни на минуту, скорпионы немного ускорили передвижение, словно почуяв свободу от сковывающей лапы растительности. Пленители же будто не почувствовали разницы между относительно прохладным разнотравьем и горячими песками: прут как тамараглы. Никакие песчаные барханы не могли остановить сюрреалистично выглядевшую процессию, лишь незначительно замедляли скорость продвижения, поскольку иные «горы» могли тягаться по высоте с десяти-пятнадцатиэтажными домами в городах Российской Федерации, – да и лапы немного вязли в рыжеватом песке. Вестники богов с усмешкой наблюдали, как живность, завидя или учуяв представителей разношёрстной кавалькады, в слепом ужасе уносилась в разных направлениях, не чуя конечностей под собой, не разбирая дороги.

Периодически им встречались кошмарные чёрные пауки с рыжими узорами-рунами поверху брюха и головогруди, размерами превышающие Ёханну в два-три раза, но мельче лаббу… Мельче-мельче, а наглости хватает на двух скорпионов. Они попадались довольно часто и каждый вели себя приблизительно одинаково. Паук поворачивался мордой к процессии, расставлял жвалы угрожающе-демонстративно в бока и вверх, поднимая одновременно передние лапы. И каждый раз, не сбавляя хода, лаббу дружно щёлкали хелицерами – что выглядело куда страшнее – и крутили смертоносными хвостами, выписывая в воздухе замысловатые фигуры, не сулящие ничего хорошего. И опять же – каждый раз «рунический» паук позорно бежал, куда восемь глаз глядят. Пленники с большим любопытством наблюдали за сиими демонстрациями двух видов сородичей. Ползучие аборигены и Хануман зрили, но со скучающим видом, что означало лишь одно: с подобным они встречаются часто.

Серая крыса с Мортиус Терры хотела было схлестнуться с членистоногими, однако под недвусмысленны взглядом Одина отказалась от животрепещущей идеи. Зачем тревожить лишний раз нагасарцев, ежели они сами не вмешиваются в дела боевых «коней»?

День и ночь скорпионы пёрли по пустыне в сопровождении нагов. Они ели, пили и спали на ходу, на ходу же испражнялись, – и не думая останавливаться. Пленников уже начала было охватывать смертная тоска – им приходилось исполнять все процедуры привязанными к сёдлам. Их тела за несколько суток одеревенели и разнылись от ноющих болей, кровь застоялась, мочиться приходилось на «лошадок», на что, собственно, те не обращали никакого внимания. Всё едино – под палящим светилом почти мгновенно обсыхали. На страшную вонь никто не обращал внимания, а в холодную ночь обезьян и змеелюди накрывали людей лёгкими шерстяными пледами, поскольку температура, по ощущениям, опускалась до минус десяти-пятнадцати градусов по Цельсию. Зябко – при застоявшейся крови-то. Ёханна, будучи относительно свободна, видя страдания друзей и людов, время от времени вспрыгивала то к одному, то к другому в седло и разминала затёкшие мышцы и сухожилия лапками, коготками и лёгкими, без ран, покусываниями. Страдальцы стонали и горячо благодарили умного серого мутанта. Нагасарцы с превеликим интересом и удивлением наблюдали сии действия, не препятствуя оному ни малейшим образом. И на том спасибо.

По-прежнему не останавливаясь, Хануман громко, ни к кому лично не обращаясь, сообщил на дейчском языке:

– Через цикл нам на пути встретится оазис с его Хозяйкой – якши. Там мы все немного отдохнём, поедим, помоемся, приведём себя в порядок.

Золотой обезьян не обманул – через час конвой с пленными вторгся в крупный островок жизни посреди раскалённых песков, под сень крупнолистных высоких деревьев. Предположительно, в центре оазиса стояла на изящном рыжевато-коричневатом хвосте в напряжённой позе, опёршись о край растительного колодца тонкой правой ручкой, хозяйка оазиса. Когда вся процессия остановилась прел её прекрасными очами, якши широко их раскрыла, кокетливо заулыбалась и, активно всех рассматривая, с лёгкой руки на нагийском (или, точнее, на нагасарском) языке разрешила вторженцам остаться в своей вотчине. Хануман и наги сердечно поблагодарили её, отвесив дружественный поклон.

Чёрные скорпионы улеглись поодаль от широкого колодца, замерли в таких положениях, имитируя изваяния своим видом. Наги соизволили развязать с сёдел пленников, помогли им сползти на землю. Тела за несколько дней путешествия в полной неподвижности настолько окаменели, что они могли только стонать, охать и пускать слёзы. Ёханна бросилась было к Волку, но тот категорично простонал:

– Сперва люди! – с краешек губ потекли густые слюни. Звёздные Вестники к тому же несколько суток почти не разговаривали.

Серая подруга послушно кинулась разминать, разгонять кровь, оживлять нервные окончания Гральриху.

Змеелюди заботливо поднесли к колодцу бессознательных раненых, замерли рядом с ними. Хануман стоя, со стороны, наблюдал задумчиво за происходящим. Оборотни хоть и разминали себя активно, однако в пол глаза, на всякий случай, наблюдали за колодцем. Боль и напряжение быстро сменились безмерным удивлением – есть отчего.

Хвостатая прелестница с детской непосредственностью исследовала всю поклажу воинов, с презрением, сердито фыркая, детально осмотрела их оружие, не прикасаясь к оному. Одного нага, – видимо, самого привлекательного на её взгляд – обожгла сладостным поцелуем. Интересно то, что никто из нагасарцев не возмущался, не отталкивал, не лапал, словно, так и нужно. Якши настойчиво растолкала нагов, а если быть точным – отогнала от раненых (воины и сиё нахальство легко пережили, Хануман иногда чему-то хитро улыбался). Нагая нагини (невольная игра слов) изучающее, сосредоточенно осматривала раненых бойцов, водила взглядом от одного к другому, «сканируя» с ног до головы.

Наташа с Одином сумели подползти друг к другу, не взирая на мириады колючих иголок под кожей от онемения, но на пару не сумели понять, когда и как Хануман подошёл к ним и наклонился, дабы не повышать голос:

– Сейчас не пытайтесь спасти друзей – неотчего, – Хозяйка оазиса сделает сиё сама.

Вновь золотой обезьян не обманул: началось волшебство, кое происходит обычно в детских сказках про спящую принцессу. Якши низко наклонилась на хвосте над тяжело дышащей царицей Птеригии, мягко обняла её за плечи, прижалась к груди, прислушиваясь к чему-то, а затем… поцеловала! Пантера было дёрнулась в переполнившем её сущность возмущении, но, присмотревшись внимательнее, замерла в напряжённом ожидании. Нагини вовсе не глумилась и не тешила своё извращённое сладострастие над беззащитной женщиной. Изо рта в рот проистекал едва видимый зеленовато-белый поток энергии, он стремительно наполнял каждую клеточку тела Птерис силой, снимал воспаление, убивал и пожирал микроорганизмы инфекции. Получив мощный импульс, повреждённые клетки не только восстановились, но и активно делились, заполняя доселе не заживающую рану нарастающими восстанавливающимися тканями.

Пока якши переползала к Одинцу и повторяла волшбу, дыхание спящей красавицы выровнялось, от раны осталась запёкшаяся кровь на коже по её бывшим краям и застарелая, въевшаяся в ткань, на одежде. Веки ожили, карие глаза раскрылись, от старого ранения не осталась даже лёгкая слабость. Она бодро поднялась на ноги, внимательно, изучающе осмотрелась по сторонам, стараясь сообразить, где находится и что происходит. Засим ощупала себя: не обнаружив сабли и рваной раны, брезгливо сморщила личико (находясь в бессознательном состоянии, в походе через пустыню Халху, птеригианка ходила под себя, а омыть её некому было). Однако, обнаружив Одина, Наташу и Ханумана, о чём-то беседующих и посматривающих на хвостатую чудо-знахарку, облегчённо и мило заулыбалась, тут же позабыв о немыслимой вони, исходящей от неё (как, впрочем, и ото всех двуногих), направилась к троице.

Минут через десять ожил Одинец, приподнявшись, опёрся о живой борт колодца, быстро разобравшись в ситуации, благодарно кивнул нагини головой. Якши очаровательно улыбнулась северянину, обнажив идеально ровные аккуратные белые зубки, юркнула стремительно к Банцемнису. По оздоровлению капитан галантно поблагодарил могущественную знахарку. Последний из раненых – Гральрих – горячо, по-отечески, приобнял девушку, чему та и не подумала сопротивляться: мужские объятия и ласки ей по нраву.

Все путники – хотя бы мысленно – поблагодарили одну из нагасарских младших богинь, по возможностям немногим уступающую Старшим богам.

Якши была настолько активной и неугомонной, что даже минуты не могла устоять на месте. Она всё время передвигалась между хвостатыми и ножными гостями оазиса, что-то лопотала им на нагасарском, звонко смеялась, обнимала или целовала то одного, то другого, поила водой из колодца, кормила фруктово-ягодными дарами оазиса и прочее. Хануман исподволь наблюдал за Хозяйкой, не выпуская на всякий случай из виду, одновременно беседуя со странниками.

Божественная нагини подползла к норду, взяла его за руку и настойчиво повела к колодцу. Гральрих покорно шёл за ней, боясь невольно обидеть прелестницу. Как оказалось, она не имела дурных и других непотребных намерений: что-то объясняя стареющему воину родом из Ледяной страны, однозначно показала ему изящными пальчиками на прохладную воду. Земляной колдун недоверчиво глянул в неё: источник жизни имел изумрудно-зеленоватый оттенок, – но не мутный, – прозрачный, в нём замерли тугие упругие беловато-зелёные стебли и широкие зелёные листья на них; на поверхности плавали ароматные белые и розовые, средних размеров, цветы, схожие с водными лилиями. Гральрих опасливо дотронулся указательным пальцем до воды – и ничего, кроме естественной лёгкой ряби. Тем не менее с сомнением воззрился на Хозяйку. Выручил наг, ближе остальных стоявший к паре:

– Прелестная Хозяйка всего лишь предлагает тебе искупаться, обмыться от дорожной пыли, северный воин. Не обижай уж её недоверием и отказом!

– А как же..?

– Ползучие руты и водяные лилии?

Прозвучавших слов норд отродясь не знал, однако нагасарца понял сразу же, потому утвердительно кивнул.

– Хозяйка взрастила их, дабы не умеющие плавать и сильно уставшие путники, забрёдшие в оазис, не утонули в колодце при купании, ведь глубина оного порядком четырёх осаньи (60 метров).

Житель Виккелы поверил и принялся снимать с себя лохмотья – якши удивлённо расширила чёрные глаза и быстро-быстро заговорила, больше обращаясь к нагу. Хвостатый воин кратко перевёл на франкийский:

– Тебе, северный воин, ещё долгое предстоит путешествие до Бхогавати, а посему мойся в одеяниях. Всю грязь поглощают корни лилий и стебли руты. Вода очищается стремительно, её хватит на всех желающих.

Вода оказалась чудодейственной, непростой. Она смывала без чистящих средств и полоскания грязь, кровь, песок не только с тела, но и с одежды, делая её чистой и свежей, будто с профессиональной стирки, притом сама мутнела и тут же светлела и самоочищалась.

Так, постепенно, перемылись все желающие, после колодца заметно приободрились, пришли в себя. Якши продолжала в это время шнырять промеж гостей и лаббу, разговаривала на местном языке, обнималась, целовала, улыбалась, смеялась, много кокетничала и заигрывала, никого не стесняясь – и ничего. Поражало Звёздных Вестников и их друзей то, что могучие скорпионы терпели все её выходки, не выказывая никакой агрессии или возмущения по поводу проказ: она могла подёргать их жвалы, огладить матовые глаза, ухватиться за кончик ядовитого жала, дабы взобраться одному из них на сёдла, а то и на голову – никакой опасной реакции со стороны арахнидов!

– Якши – весьма могущественные богини, закреплённые Старшими Богами за определённой территорией: сухопутной или водной, нередко совмещённой, – охотно рассказывал мудрый Хануман чужинцам о своей запретной таинственной стране. – Они имеют прекраснейшее тело 15-20-летних нагини и разум 6-10-летних девочек, за некоторым исключением: по некоторым вопросам они превосходят зрелых женщин в много раз. Измена у нагов и так не считается смертным грехом, а уж если один из супругов уединится с Младшей Богиней и понравится оной, то в семью придут благость и счастье. К тому же – если наги отнюдь не все могут по собственному желанию трансформировать хвост на человеческие ноги и обратно, то якши – все без известного мне исключения. Нагасарец никогда не пойдёт против богини без особо веских на то оснований, поскольку она только с виду хрупкая лилия – на самом деле мановением воли способна уничтожить половину войск Прайя Наков…

Дальше началось то, чего золотой обезьян и наги боялись более всего. Они прекрасно видели, насколько близки Пантера с Харролом и Волк с Кайей, что нисколько не волновало милую якши её детская непосредственность могла разжечь огонь войны и сильно испортить исполнение задания Прайя Наков – привести в Поталу в целости и невредимости любимцев Сатурна и Румы, северных богов.

Произошло невероятное, но краткое чудо: Хозяйка оазиса остановилась в близости от разведённых хелицер дремлющего лаббу и на пару минут задумалась, сладостно глядя на Волка, мирно беседующего с двумя нагами у источника жизни, – видимо собирал всю возможную информацию по Запретным землям, что он уже проделывал не без успеха в других регионах средневековой планеты. Почему-то аборигены ему больше доверяют.

Когда Хозяйка оазиса поползла уверенно к Дмитрию, одновременно видоизменяя хвост на соблазнительные смуглые ножки, Хануман обречённо закрыл глаза и накрыл их пятёрней с длинными пальцами, тяжело выдохнул. Отчего она не выбрала для утех одного из змеиных воинов или свободных от сердечных отношений чужака? Наташа с Одином обеспокоенно переглянулись, поднялись на ноги, глянули на мирно отдыхающую лёжа на животе, рядом с лапой чёрного гиганта, Лизу. Даже Ёханна осознала надвигающуюся катастрофу: крыса уже порядком часа насталась по оазису в радиусе полукилометра от колодца, отправляя в пасть всякую мелкую живность, сочные ягоды, фрукты и даже грибы, не боясь последствий невоздержанности – и как-то неуверенно замерла рядом с Кайей, бесшумно опустилась на брюшко, словно желая что-то сказать, поддержать.

Почти все якши – миниатюрные, аккуратно сложенные, нагини, доживающие до нескольких тысяч осеней и сохраняющие девическую молодость и красоту, тем не менее чуть-чуть повыше подростка – пришельца с Земли на человеческих ноженьках. Зайдя по-кошачьи сзади, ручки обхватили могучие плечи, крепко и властно развернули их обладателя к себе лицом. Жёлтые глаза Волка выражали безмерное удивление и ужас – насколько Хозяйка пленительна своей красотой, настолько же и опасна. Наги застыли в ступоре, не предполагая, чем можно помочь молодому чужаку: с богами поспоришь – и после смерти твоя техна покоя не обретёт, обречённая навечно скитаться по землям и водам Винэру. Элиза звериным чутьём ощутила дурные изменения в оазисе, да и тише как-то стало. Женщина подняла голову, сладко зевнула, сонливо повертела ею туда-сюда, сфокусировала взгляд на заинтересовавшей её картине… и сон как рукой сняло. Кровь забурлила кипящим котлом, в неё неисчерпаемым потоком устремился адреналин, раздувая до верхушек деревьев пламя ярости. Кайя пружинисто поднялась с земли, готовая разорвать на куски дерзко посягнувшую на её друга бабу и проглотить вместе с потрохами… Предотвратил необдуманное действие бесстрашный Хануман, захватив сзади в стальные объятия, из коих практически невозможно выбраться, и приложил к распухшим от безотчётного гнева губам обезьяний палец:

– Шшшш!.. Не гневься на Хозяйку оазиса – она живёт лишь по своим желаниям и инстинктам. В ней разума разительно меньше, чем в вашей мохнатой спутнице… Я попробую перенаправить её страстное внимание на одного из моих воинов.

И также неожиданно разжал тиски рук и ног, беззвучно направился в сторону разверзающегося конфликта. Элиза едва сдерживала осуществить недавно задуманное, сквозь густую пелену злобы едва проклёвывалось зерно разума, настойчиво подсказывающего послушать довод предводителя… Но ежели он не разрешит ситуацию, то она живьём снимет шкуру с этой мерзкой змеи!! Что сказал мудрый Хануман на ушко якши, так и останется тайной двоих, однако якши с милой невинной улыбкой ангелочка кивнула обезьяну и тут же легко переключилась на нага, стоявшего немного поодаль от бывшей несостоявшейся парочки. Она взяла его за руку и повела в густую рощу высоких кустарников. Воин и не думал сопротивляться негласному повелению Младшей богини, хоть и имеет очаровательную жену в Бхогавати да двух маленьких детей. В данном случае мнение Ханумана не имеет значения.

Дима с явным облегчением направился к подруге, Ёх успокаивающе ткнулась мордочкой в бедро Элизы, заслужив нервное поглаживание по голове, а команда друзей облегчённо выдохнула. Вроде бы конфликт исчерпан.

… Сидя кругом между двух лаббу, путники со всем вниманием слушали словоохотливого золотого обезьяна, коий не обижался, если кто-то перебивал его вопросами или репликами. Вообще, было удивительно слушать разумно говорящую обезьяну – не каждый день встречаются беседующие на человеческом языке животные. До этого он узнал имя или прозвище каждого из вторженцев, дабы облегчить общение, назвал имена, довольно сложные для мгновенного запоминания, шестерых воинов, идущих рука об руку с ним, включая того, кто только что вернулся из кустарниковой чащи, правда, без вездесущей Хозяйки оазиса. Наг невозмутимо встал (или сел) на основание хвоста, между внешне меланхоличным нордом и столь же невозмутимым грызуном.

– Ваша цивилизация именует наши земли отчего-то Запретными, тогда как мы – Нагасари, что можно приблизительно перевести на дейчский как Обитель Нагов. Наги отнюдь не всегда были развитой доминирующей расой, как может показаться на первый взгляд. Около трёх тысяч осеней назад сии территории делили кентавры, эльфы, так называемые оборотни и частично люди, предки нынешних лапаротомов. А наги и ламии… ютились на задворках могущественных империй. Они беспрестанно воевали друг с другом, отхватывали набегами чужие территории, присоединяя к своим, засим вновь теряли. И так – до бесконечности, на протяжении многих веков. Процветали работорговля, сребролюбие, межрасовая проституция – все пороки, кои существовали на тот момент, кровь своих и чужих текла реками. И оружие смерти было значительно совершеннее. Чем сейчас, и времена в сотни и тысячи раз страшнее нынешних. Крова-авые времена!

Однажды цари да императоры обуялись неумеренной гордыней, возомнили себя выше богов, стали разрушать их алтари, храмы, статуи и атрибутику, взамен возводя оные имени себя, создавали уродливые культы личности. Боги долго терпели отречение своих детей, хотели их образумить, вернуть на путь истины, вылечить от болезненной гордыни и неуёмного властолюбия. Но, поняв всю тщету попыток, решились на крайние меры – обрушили всю мощь своего гнева на бывших сыновей и дочерей, не пощадив ни малых, ни старых. Летописцы писали, что война длилась аж двадцать четыре цикла – сиё казалось невозможным с учётом почти неограниченных возможностей жителей морских пучин. Боги ввергли в Хаос все царства, чуть не разбудив Предвечного. Кровопролитнейшие войны шли от края и до края, кровь обильно залила земли, реки, озёра и даже моря и океаны, а обилие падали привлекло многомиллионные армии любителей мертвечины.

Немногие выжившие представители четырёх цивилизаций разошлись по всей планете: одни растворились в племенах северных варваров, другие, вроде бы, уплыли в неизведанном до сих пор западном направлении, третьи осели на месте и одичали, утратив все технологии, язык, культуру и историю предков. Эльфы стали легендой и у нас, и у вас, оборотни на грани вымирания, кентавры немногое из утраченного восполнили и лишь люди продолжают медленно, но уверенно развиваться, получив часть знаний от пришедших к ним южан.

Наступило благодатное время расправить хвосты нагам и их неизменным спутникам ламиям. Боги оказались милостивы к древней расе змеелюдей и благоволили ей во всём, во всех начинаниях. Постепенно, без спешки и суеты, наги заселили руины старых цивилизаций, построили иные города и деревни. Когда начался Великий Мор после Величайшей Войны – ведь повсюду разлагались десятки миллионов трупов убитых, кои растаскивали падальщики чуть ли ни на сотни тринити, – с запада приплыла раса золотых обезьян. Они расчистили от заражённой падали зарождающийся Нагасари, излечили заболевших нагов (ламии невосприимчивы к мору), поделились своими знаниями, пробудили магические возможности, обучили воинским искусствам – и многое другое… Да так и остались в Обители Нагов, живя бок о бок. Именно в те времена были основаны ныне процветающие города.

Нагасарцы быстро наращивали мощь, знания, развивали различные науки, создали письменность, накапливали ресурсы и богатства, мореплаватели открыли множество островов, проложили морские пути. Северяне наблюдали небывалый рост «существ с телом человека и хвостом змеиным». Поначалу люди торговали с ними, обменивались с ними товарами, присматривались, изучали. Поначалу не возвращались малые торговые и экспедиционные отряды, потом – более крепкие и крупные. Кнесы да князья в унисон клятвенно заверяли, что не их это рук дело, что, возможно, на трактах появились разбойники или – того хуже – духи да призраки эльфов, оборотней, кентавров, людей, убитых в Величайшей Войне.

Разумеется, тогдашние Прайя Наки не поверили в бред безумного кентавра (фраза, соответствующая русскому «бред сивой кобылы»), а посему за отрядами тайком стали посылать соглядатаев и волшебников. Со сведениями возвращались единицы, в основном – скупыми. Всё ж за десять осеней их удалось собрать достаточно, дабы понять: северяне говорили правду лишь ровно наполовину.

Хануман вдруг умолк, крепко о чём-то задумавшись. Чужаки не спускали с него глаз, с нетерпением ожидая продолжения занимательной истории. Терпения хватило минут на пять, не больше. Томительную тишину прервал Волк:

– И в чём же состояла вторая половина правды?

Обезьян из далёкого мира вернулся в мир реальный, как ни в чём не бывало продолжил:

– У них существовали колдуны, легко открывающие врата между физическим миром и Наракой, в обход бога Ниназу, не привлекая для спуска и подъёма Барахут (поскольку являются паствой Сатурна). Они-то и украли техны воинов, погибших от рук богов в Величайшей Войне, жаждущих мщения, вернули им часть разума и память, грамотно использовали в своих целях. Ни Прайя Наки, ни наши боги не стали опускаться до низости отмщения: чуть более двух тысяч осеней назад Вищведева (пантеон богов) вернули техны Ниназу, а границы Нагасари по сю поры закрыты от посторонних.

Воины с севера и Вестники имели своё мнение по этому поводу, но, не сговариваясь, решили оставить его при себе, дабы не обидеть нагасарцев. В конце концов, Хануман отчасти прав на счёт границ: людям дай волю – всюду, грубо говоря, нагадят, куда дотянутся их алчные ручонки. Тем не менее, всегда можно договориться – времена, судя по рассказу обезьяна, за два тысячелетия изменились разительно.

Якши сидела на краю колодца, свесив гладкие ножки. Один коротко глянул на неё – она заметила сей взгляд, в ответ застенчиво (!!) улыбнулась.

– А как же они – якши? Кто такие, помимо Младших богинь?

Улыбнулся и Хануман – необычно видеть улыбку на обезьяньем лице вживую.

– Даже боги признают, что якши – самые пленительно-очаровательные создания на Винэру. Пред их чарами мало кто устоит, а ведь они не прилагают к сему никаких усилий. Никому в голову не придёт обидеть вечно юных нагини. Якши являются богинями-хранительницами лесов, рек, озёр, гор, лугов, морей, островов и тому подобное, в своей вотчине очень могущественны, покидают редко, поскольку добрых путников всегда в достатке – большего не требуют.

– При чём здесь добрые путники? – полюбопытствовал хитрый норд.

Золотой обезьян весело оскалился и, не стесняясь чутко прислушивающейся к разговору Хозяйки оазиса, поучительным тоном ответил:

– Якши – исключительно нагини или по-человечески – женщины. И размножаются они естественным путём, также, как женские существа всех известных мне рас. Правда, за, в среднем, восемьсот осеней жизни рождают двух-трёх детей обоих полов. Якши сладострастны, но не забывают про продолжение рода, поскольку природа сильнее божественного нрачала… И ещё кое-что запомните про них: им нельзя отказывать в желании продолжения рода, поскольку счастливая якши может щедро вознаградить различными благами, обиженная – невзгодами на остаток жизни…

До ночи, про которую обычно говорят слепая (из-за широких листьев крон деревьев), Хануман без устали снабжал информацией о каждом боге по отдельности, о великолепном дворце на дне морской пучины. О животных и чудовищах, обитающих на просторах великого Нагасари и безбрежных морей-океанов. Культуре, архитектурных стилях и Йони – статуях обнажённых нагини, иногда ламий, установленных не только в городах. Кое-что, в рамках дозволенного, о Прайя Наках, а также нагах и неизменных спутниках властвующих нагов – ламиях и нагуалях. Наиболее известных представителях Нагасари (среди оных не одни лишь наги), их местах обитания и иерархической лестнице страны. Атрибутах богов и рас, оружии и его уважаемых мастерах, географии, магии, как стиле жизни.