Читать книгу: «Тени Обратной Стороны. Часть 2. Танец масок», страница 3

Он критически оглядел скальную стену рядом с их стоянкой, постучал по ней в одной, в другом месте, прислушался, потом тяжело вздохнул и надавил ладонью – вокруг разбежались трещины, камень протестующе заскрежетал, раскалываясь всё глубже и глубже, пока наконец из этой раны не вырвалась вода. Чародей утёр с лица брызги и устало привалился к скале. Проворный ручеёк полз к обрыву, как напуганный змеёныш. – Вот как славно! – воскликнул рыцарь. – А сейчас давайте хоть ненадолго перестанем обсуждать, кого и как жрут волки с многоножками, и поедим сами!

Сравнение было не очень удачным: Шаана снова начало тошнить, да и Кейтлин скривилась – но все послушно собрались вокруг костра, дожидаясь, чтобы раздали небогатые припасы. Подвижник предложил приготовить целебный отвар – для слабых желудков и заложенных носов. Оказалось, что он позаимствовал в трактире несколько пучков сушёных трав на случай, если нужно будет помочь ближнему. Вальтер спросил брата Ингольберта, не припас ли он ещё пивка, и, убедившись, что нет, преувеличенно печальным тоном дозволил ему варить своё зелье. Вскоре терпкий, богатый аромат наполнил ноздри странников, тут и там замелькали расслабленные улыбки – но тут Виллем заметил, что на одно из мест у костра никто не сел, как будто ожидали ещё одного гостя. Южанин значительно кашлянул и показал на пустующий камешек – плоский, удобный, но никем не занятый. И Вальтер поднял его на смех, как ни в чём не бывало продолжая резать сыр, но потом смех его сошёл на нет, и через некоторое время уже, кажется, все уверились, что там не предназначено сидеть никому, помимо Нергеддеона. Брат Ингольберт призвал помянуть Владыку, закрыл глаза и беззвучно молился. Виллем скорбно качал головой и время от времени осуждающе поглядывал на рыцаря. Тот жевал сыр и старался казаться уверенным в себе и невозмутимым, однако глаза у него бегали, да и глотать он совсем не торопился. Бартель снова взялся за ружьё. У Айдана тряслись руки и колотилось сердце, он перебирал в голове самые могучие и действенные молитвы, но ни на какой из них не мог остановиться. Даже Кейтлин выглядела слегка потерянной. Когда тишина стала уже совсем невыносимым, кто-то вскрикнул, и все повскакивали на ноги: на том самом, предназначенном Князю Мрака месте сидело, подогнув под себя ноги, совершенно ужасное, противоестественное существо: мохнатое, с бледным и вытянутым лицом, со зловещими и тёмными щёлочками глаз, без видимых признаков носа и с узкой прорезью рта.

– Я прошу прощения, если напугал вас, – приподняв лапу, спокойно промолвил демон. Впрочем, хоть голос его и был глухим, как будто в самом деле доносился из подземелья, но выговор звучал слишком обыденно для слуги преисподней, да и многое, что на первый взгляд в нём было чудовищным, таким на самом деле не оказалось: шерсть он явно позаимствовал у горных козлов, а нелепая рожа выглядела скорее разукрашенной маской, а не настоящим лицом. Кажется, все странники быстро распознали обман – и Бартель наставил на непрошенного гостя ружьё, а Годфруа замахнулся двуручником, готовясь опустить его на голову ряженого – тот протянул навстречу руку – великан качнулся назад, словно меч вдруг прибавил весу, и едва не рухнул на спину, но в последний момент сумел совладать с предавшим его оружием.

– Что вы такое? – с отвращением прошептала Кейтлин. – Это вы вчера выли?

– Что? Нет…

– Это у вас маска? – обрисовав овал вокруг своего лица, спросил рыцарь.

– Маска, – Виллем сплюнул. – Что скрываешь? Клыки? Жало?

Гость вздохнул и промолвил:

– Не люблю рассказывать об этом, но если это цена вашего доверия… – голос его, немного искажённый маской, был уверенным, но с нотками усталости, как у человека, чья зрелость осталась позади. – Солдаты, которые разграбили и сожгли мой дом, нашли, что забавно будет ткнуть меня лицом в тлеющие угли моего собственного очага. То, что вышло, не стоит видеть. Сначала я носил капюшон, потом вот вытесал из дерева эту маску. И да, чтобы вы не подумали: это было не здесь и не сейчас, а десять лет назад, когда я был книготорговцем и жил в предместье Готбельта.

– Готбельт? – переспросил инквизитор. – Это же далеко к югу отсюда.

– Десять лет назад там была лютая замятня, – задумчиво изрёк Вальтер. – Готбельту здорово досталось. Это тогда вас?..

Гость кивнул.

– Вы культист хаоса? – встрял Годфруа.

– Это клеймо, которое вы для нас используете, да. Хотя…

– Здорово ж вас помотало, – молвил Вальтер. – Неужто по дороге не сыскали получше убежища?

– Я проделал долгий путь, пытаясь убежать от воспоминаний. Сначала…

– Расскажите о многоножках, – отрезал Бартель. Глаза его были холодными, а трубка в руках безошибочно указывала на сердце культиста.

– Они… редко уходят так далеко от Туманного Рва. Вы видели тело внизу, да? Бедняга… – раздался глухой свист, как будто человек под маской тяжело выдохнул. – Я знал его. Трудно поверить, что они так поступили с ним.

– Почему у него такое счастливое лицо? – бросил чародей.

– Иногда… некоторые из нас, – эти слова явно нелегко давались гостю, – слышат их голоса во сне и приходят к ним, чтобы стать… кормом для их потомства.

– Какой кошмар, – воскликнула Кейтлин.

– И когда человека начинают есть изнутри, он чувствует… что-то вроде экстаза. Он умирает с безумной улыбкой на устах.

– А как они выводили мелких, когда вокруг Туманного Рва ещё не было так людно? – полюбопытствовал Виллем.

– Они могут откладывать яйца и в оленей, я видел когда-то давно такого. Не знаю, зачем им люди, – он сокрушённо покачал головой.

– Почему вы до сих пор здесь? – проговорила девчонка. – Не страшно, что когда-нибудь они придут и за вами?

– Они позовут, если пожелает Нор.

– Кто пожелает?

– Нор! Это…

– Колдуны в чёрном заодно с многоножками? – перебил его Бартель.

– Я думаю, что да. Кладка внизу, которую вы видели… человек в чёрном помогал многоножкам выбрать место, где её разместить, а потом он ставил вокруг охранные амулеты… Простите, это неприятно вспоминать.

– Амулеты, – понимающе проговорил чародей.

– Люди помогают другим людям стать пищей, – вздохнул Виллем. – С этим миром явно что-то не так.

– Почему именно там?

– Не знаю. Я не волшебник.

Бартель недовольно всхрапнул, но тут же бросил новый вопрос:

– Что происходит вокруг Туманного Рва?

– Я никогда там не был. Так близко к Обратной Стороне даже Нор не сможет защитить от безумия. Простите, я не думал, что меня здесь будет ждать допрос, – он неловко усмехнулся. – Я, в общем-то, решил оказать вам что-то вроде гостеприимства. Вы в моём доме, – он обвёл рукой окрестности. – Я живу в этой долине.

Может быть, кого-то эта речь и могла растрогать, но не Бартеля – этот даже и самую малость не смягчился, выплюнув:

– Нам нужны сведения.

– Нашу подругу похитили, – вступила Кейтлин, которая, должно быть, хотела сыграть в дружелюбие, но не совладала с голосом. – Они должны были пройти здесь недавно. Вы их видели? Как она?

– Похитили? Хм, утром здесь были двое: невысокий мужчина с острым носом – я чуть не принял его за старуху – и женщина в куртке с капюшоном. Но с ними не было пленников.

– На рассвете? – рыцарь хлопнул себя по лбу. – Фродвин, что ли, крылья отрастил, я не понимаю? Как они успели так обогнать нас?

– А вы говорили: к вечеру догоним! – ядовито вставил Шаан.

– Нет, правда на рассвете?

– Это точно те люди, которых вы ищете? Мне показалось, что женщина ехала с ним по своей воле.

– Вы рассказывали нам о том, как люди слышат голоса многоножек и радуются, что их сожрут. Вот тут примерно то же самое, – она посмотрела на Вальтера и чуть слышно простонала: – Он тащит Фледу к многоножкам. Я не могу… Одна мысль об этом… – девчонка повернулась к Альмасиру, беззвучно умоляя его сделать что-нибудь, но мертвец выглядел безучастной ко всему куклой.

– Мне… очень жаль, – выдавил культист. – Я не мог знать.

– Куда они идут? – спросил Годфруа.

– Я не знаю… – начал было тот, но потом он вдруг замычал и проронил: – Мне кажется, я помню, как мужчина говорил ей, что им осталось пол дня пути, а на таком расстоянии здесь только крупное логово многоножек. Я как-то видел его через долину: три чёрных купола на склоне. Думаю, они пошли туда.

У хрониста в голове промелькнуло: вот они, купола. Но где же тогда трапезная?

– Мы опоздали, – всхлипнула Кейтлин и, опустившись на землю, с размаху стукнула себя по коленке. Альмасир захрипел и напрягся, готовый защищать девчонку от неё самой, но хватило и брата Ингольберта, который сел рядом с ней и стал шептать что-то, растопив ярость и превратив её в слёзы. Культист потрясённо молчал – но, конечно же, на Бартеля вся эта сцена не произвела никакого впечатления.

– В какой стороне это логово? – бросил он.

– Отсюда на северо-восток. Если идти к реке кратчайшим путём, его не миновать. Но я бы вам советовал держаться от него подальше. Многоножки ревностно охраняют свою территорию, и в переговоры они вступать не станут.

– Сколько здесь всего многоножек? А чёрных магов?

– Простите, я ведь не разведчик. Я простой отшельник. Мне никогда и в голову не приходило считать их.

Бартель презрительно фыркнул.

– Я, – продолжал культист, – предложил бы вам вообще не ходить в ту сторону. Я могу показать дорогу лучше – Искривлённый Путь.

– Это ещё что такое? – нахмурился Вальтер.

– Ясно же, что не прямой путь, – хмыкнул Виллем. Поймав растерянный взгляд рыцаря, он пояснил. – Прямой путь. Стезя Эрдонарта. Помните Писание?

– Тьфу, вот вы о чём!

– Искривлённый путь – это не метафора, – возразил культист, – а ущелье в нескольких часах пути отсюда. Тот, кто входит туда, может оказаться в любом уголке континента, если на то будет воля Нора.

– Оказаться в любом уголке континента, м-м, это звучит привлекательно, – тихо промолвил Шаан.

– Вы прослушали, что он сказал дальше? – грохнул Виллем. – Если Нор захочет. Вы станете просить Падшего об услуге?

– Нор никак не связан с Нергеддеоном, – возразил культист.

– Это вы так думаете. Нужно уходить на север, за реку.

– Я лишь предложил, – вздохнул гость. – Решайте сами. Если захотите, я провожу вас ко входу в ущелье.

– Что, даже чёрного козла в жертву принести не надо? – хмыкнул Вальтер.

– Вы зря так.

Шаан прикусил губу и задумчиво разглядывал маску, но не решился продолжать разговор об Искривлённом Пути: должно быть, перспектива того, что с Нором столковаться не выйдет и нужно будет в одиночку выбираться отсюда, слишком пугала его.

– Ладно, – молвил Вальтер, – за предложение спасибо, но мы лучше просто переправимся через Ведер.

– Как скажете.

– Кстати, хочешь сыра? – рыцарь протянул ему кусок, потом сообразил, что в маске неудобно есть, и откусил сам. – Кто там поближе, подлейте мне ещё отвара, – брат Ингольберт подхватил протянутую кружку. – Расскажи про Нора. Кто это? Ваш вожак?

– Нет! Нет, конечно! Ох… Это всегда так сложно объяснять непосвящённым. Но я попробую. Нор – это фундаментальный принцип, лежащий в основе всего бытия. Это путь, следуя которому человек… обретёт счастье и покой, а свернув с которого будет страдать и в итоге погибнет. Это… это… – голос его становился всё выше, а в конце он замолчал, словно захлебнувшись словами.

– Заумно говоришь. Такое лучше бы пошло под пиво, – отхлебнув, буркнул Вальтер.

– Вы знаете, – наставив на культиста трубку, мрачно произнёс Виллем, – я больше привык, когда это называют промыслом Эрдонарта.

– Нет, – тот замялся. – Вы, вероятно, разгневаетесь, когда я это скажу, но я считаю, что Эрдонарт и Нергеддеон – лишь проявления Нора. Крайние проявления, возможно. Абсолютная доброта и беспредельная, разрушительная ненависть. Но между этими полюсами есть множество других путей. Все они Нор.

Айдан как раз потянулся за хлебом, но, услыхав такое, вздрогнул, и неудачно поддетый ломоть едва не укатился в костёр.

– Разгневаемся, – кивнул южанин и очень нехорошо прищурился.

– В Северной Марке и за менее опасные речи могут в Ведер окунуть, – ухмыльнулся Вальтер. – Не боишься, что мы тоже сейчас начнём отстаивать религию Света с оружием в руках?

– Вы можете, да, если так будет угодно Нору, – вполне серьёзно отвечал безликий. – Но я буду защищаться. И если Нор захочет, я выйду победителем.

– Если Нор захочет? – саркастически переспросил южанин. – Чем тебе не бог?

– Я же говорю, это трудно объяснить. Нор он… он изменчив, ты должен чувствовать его, тогда ты сможешь ему следовать. Это можно воспринимать так, как будто у него действительно есть воля, хотя на самом деле Нор – это путь.

– Он мог являться нам в обличье белого волка? – спросил Айдан, которого рассуждения о путях заставили вспомнить зверя из снов с его «Дальше».

– Нет, – раздосадованно молвил культист. – Вы не поняли, Нор никому и никогда не является, у него нет физических воплощений. А Волк пришёл с вами.

– Кто он? – Вальтер подозрительно воззрился на гостя.

– Я не знаю точно. Он тот, кто ждёт на перекрёстках дорог.

– На перекрёстках дорог обычно ждут разбойники, – вымолвил рыцарь.

– Он долго спал и проснулся в совершенно другом мире. Но он пытается делать то, к чему привык.

– Что же это? – пророкотал Виллем.

– Он помогает выбрать путь. А тех, кому уже не может помочь, провожает до последней черты.

Айдану очень не понравились эти слова.

– Откуда он взялся? – повелительно бросила Кейтлин. Её глаза пылали, она ловила каждое слово культиста.

– Простите, это всё, что открыл мне Нор.

Девчонка зло прищурилась и прикусила губу, а потом промолвила:

– А что твой Нор говорит о ней?

– Женщина с золотыми глазами… – задумчиво сказал культист. Айдан вздрогнул, воспоминания о золотом сиянии в глазах Кейтлин ввалились к нему в голову, как свора шумных привидений. Вальтера всего тоже передёрнуло, он расплескал половину кружки. – Я… – гость подался вперёд, как будто чтобы получше рассмотреть Кейтлин, но Альмасир, всхрапнув, поднялся и сделал шаг в его сторону – культист сразу же отодвинулся и замотал башкой. – Нет, простите. Она не хочет, чтобы я знал слишком многое. Но кое-что я всё же увидел. Это… Большие костры, барабаны в ночи… Стоны сплетающихся тел. Нет, больше ничего я не могу сказать, простите.

Кейтлин нервно облизнула губы.

– Лес, барабаны в ночи… – пробормотал Вальтер. – Кстати о волках. А кто сегодня выл на утёсах? Мы слышали днём, и это точно был не зверь.

– Выл на утёсах? – культист задумался на мгновение, потом всплеснул руками и молвил: – Это, наверное, Эборик. Нору было угодно, чтобы он уподобился дикому зверю. Он теперь ходит на четвереньках, выслеживает козлов и пожирает их, э-э, вот так, да, зубами и ногтями, – он довольно смущённо изобразил, как что-то отрывает и подносит ко рту.

– Фу, мерзость! – вырвалось у Кейтлин.

– Бог, который низводит людей до состояния животных – это ли не Падший? – заметил Виллем.

– А я всё-таки не могу понять, – перебил его Вальтер. – Ты говоришь: «Нор хочет», «Нору угодно», а в то же время Нор у тебя – это просто дорога.

– Ох, из меня очень плохой проповедник, – досадливо отвечал гость. – Попробую ещё раз. Представьте, что вы с завязанными глазами, – он провёл вдоль своих щёлочек ладонью, – стоите на узкой тропе, которая идёт по верху насыпи. Склоны внизу усеяны шипами, а на дне, ну, скажем, жаркое пламя, которое мгновенно сжигает каждого, кто в него попадает. Да?

– Допустим.

– И эта тропа перед вами, она, э-э, живёт своей жизнью, изгибается, петляет, – он стал вертеть руками, изображая что-то и впрямь весьма подвижное. – Ей нет до вас дела, она сама по себе. Но чтобы не напороться на шипы, чтобы не сгинуть в огне, вам нужно чувствовать её, слышать, иначе полетите вниз. Вы должны отдать себя полностью во власть тропы. Да?

– Это по-прежнему очень похоже на промысел Эрдонарта, – уверенно молвил Виллем. – Разница в том, что твой Нор превращает людей в животных, а Владыка милостив, и все его дороги ведут к Свету.

– И я так думал, – тоже весьма твёрдо ответил культист.

– Ты много знаешь об этих двоих, – проговорил Бартель. Южанин открыл уже было рот, чтобы продолжить проповедь, но окинул взором остальных и, мрачно вздохнув, смолчал. – Ты должен чувствовать и настроение многоножек. Что им нужно?

– Я… пожалуй, чувствую, да, – подумав немного, промолвил гость. – Они… полны гнева… и боли. Рана, которую нанёс им Скипетр Истины, покрылась коркой, но внутри по-прежнему клокочет гной.

– Колдунам нетрудно было заполучить их в союзники, – хмыкнул Виллем. – Всего-то и надо было предложить, что реки человеческой крови.

– А вы любите всё упрощать, – заметил Бартель.

– Я всего лишь…

– Это не всё, – перебив южанина, продолжил культист. – Я чувствую надежду, новое дыхание после многих столетий упадка. Может быть, некоторые из них готовы забыть о судьбе, которая была у них отнята, и примерить другую?

– Любопытно, – молвил Бартель.

– Опять как-то сложно всё, – Вальтер нахмурился. – Дайте мне ещё сыра.

Вести о многоножках нужно было переварить, все задумались – и, пользуясь тишиной, Айдан отважился задать собственный вопрос:

– А Дейермер? Он же, он был в этих краях. Вы что-нибудь можете о нём рассказать? Может быть, вы сами видели его?

– Кто о чём, а вшивый о бане, – крякнул Виллем.

– Дайте ему делать свою работу, – вступилась Кейтлин.

Южанин выпустил в её сторону струйку дыма.

– Дейермер? – перепросил гость. – Да, я слышал о нём. Это было давно, задолго до того, как я попал сюда, но следующие путём Нора, – он широким жестом очертил окрестности, – до сих пор о нём помнят.

– Он тоже следовал путём Нора? – поинтересовался Виллем.

– Вы удивитесь, но да. То есть не совсем. То есть мы считаем, что он, возможно, постиг Нора лучше, чем любой из нас в этой глуши.

– Заблудшая душа, – кивнул южанин.

– Он ведь прошёл весь континент, следуя за своим призванием. В этом и есть путь. Нор вёл его за собой, хоть он и не думал о Норе.

– То есть как? – Вальтер нахмурился.

– Я ведь пытался объяснить, что Нор – это не божество, а… не знаю, как течение в море, – и вновь его голос возвысился, а руки пустились в пляс. – Дейермер прошёл очень долгий путь. Было бы логичным предположить, что Нор вёл его. Поэтому все те, кого вы называете культистами Хаоса, все искатели пути Нора собрались, чтобы поговорить с Дейермером, чтобы он научил их.

– У нас говорят: если ты поверил, что тебя ведёт сам Эрдонарт, бросай всё и моли о прощении, потому что так выглядят дела Князя Лжи, – провозгласил Виллем. – Я хочу сказать, что путь бывает истинным, а бывает ложным. И ложные часто выглядят очень убедительными.

– Вы можете просто помолчать? – процедила Кейтлин.

– И что вы решили? – полюбопытствовал рыцарь. – Дейермер действительно следовал пути Нора?

– Мнения разделились. Одни считали, да, хоть и нашли, что он не слишком-то красноречив для наставника, другие же были разочарованы и заявили, что он следовал Нору другого человека.

– Нор другого человека? – Вальтер выпучил глаза. – Это уже слишком!

– Простите, так мы говорим в ситуациях, когда стремления человека подчинены воле кого-то другого, пусть даже он и думает, что является хозяином своей судьбы.

– Вы хотите сказать, что Дейермер отправился на Обратную Сторону не потому, что сам этого хотел, а потому, что его вели?

– А кто тогда был Нором? – спросил Айдан.

– Вы задаёте не очень правильный вопрос, но я вас понял. Тут опять же мнения разошлись. Одни считали, что это был Нор светловолосой девушки…

– Тайко?

– Простите, я не знаю их имён.

– Наверное, это она. А что думали другие?

– Они приписывали влияние тому, с кем Дейермер встретился на краю топей.

– Господин коряга?

Культист склонил голову на бок, а потом ответил:

– Интересное прозвище. Могло бы ему подойти.

– А что вы знаете о господине коряге?

– Я… – культист поёжился и помотал своей уродливой башкой. – Я не знаю. Никогда не интересовался. Может быть, если спросить у старожилов… Но я бы не советовал вам надолго задерживаться здесь. Неподготовленного человека может свести с ума эхо Обратной Стороны. Но мне говорили, что это, э-э, господин коряга, как вы его назвали, был сильным колдуном. Предполагали даже, что это аватар Нора.

– Ава… что?

– Аватар, – пояснил Шаан, – м-м, воплощение, понимаете?

– Тёмный бог во плоти! – торжествующе бухнул Виллем.

– Это заблуждение, конечно, – вздохнул культист. – У Нора не может быть никаких аватаров. Как я уже говорил, Нор – это не божество, а принцип.

Айдану совсем не понравилась мысль о том, что Дейермера направляла воля эксцентрично выглядящего мага или белобрысой эльфийки. Он хотел верить, что Дейермер сам выбрал свою судьбу, пусть даже она была трагичной или ужасной. Зато Виллем торжествовал. Хронист не сомневался, что в его представлении господин коряга непременно был демон, а Тайко – суккубом в теле тёмной эльфийки. Увы, человек в маске больше ничего не знал о Дейермере или его спутниках, да, впрочем, в его глазах они были не более чем листьями, которые когда-то гнал по дороге ветер, они ушли и больше не вернутся. А вот чёрные маги с многоножками его беспокоили. Культист посетовал, что в последнее время стал хуже чувствовать Нора – и наверняка из-за того, что творится возле Туманного Рва. Рыцарь коротко поведал ему о противопотоке и о том, как Северная Марка едва не провалилась к Падшему. Гость слушал его, затаив дыхание, а когда история закончилась, печально покачал башкой.

– Полуночный Порт, ааренданнцы, – вздохнул он, – ничем не лучше наёмников, которые дрались под Годбельтом, а потом разорили город. Только вот ткнуть лицом в очаг им под силу не одного человека, а весь Гевинтер.

– С нами ааренданнец, между прочим, – напомнил Виллем и показал на Бартеля. На лице волшебника действительно гуляла недобрая ухмылка, но он даже и слова не проронил в защиту Ааренданна.

– А как давно вы почувствовали, м-м, ослабление связи с Нором? – заинтересовался инквизитор.

– Пожалуй, это было в конце осени. Четыре месяца назад, наверное.

– Тогда ещё не было противопотока, – повернувшись к Вальтеру, заметил Шаан. – Думаю, – сказал он культисту, – что это в самом деле связано с, м-м, активностью возле Туманного Рва. А в чём проявлялось ослабление связи?

– Я стал… хуже чувствовать путь, – повторил гость.

– Понятно. Может быть, вы знаете: стала ли эта связь, м-м, сильнее после путешествия Дейермера? Мне кажется, вы владеете кое-какими, м-м, способностями благодаря ему, но ведь он не всегда мог усиливать своих последователей?

– Дайте подумать… – культист задумчиво царапнул пальцем по маске. – Пожалуй, что-то поменялось.

– Благодарю вас, – промолвил инквизитор и со значением посмотрел на попутчиков.

– Вы меня подтолкнули к этому выводу, – сказал культист, но Шаан уже полез за тетрадочкой, чтобы записать свои открытия, и потерял к нему интерес.

– И как вы ему поклоняетесь? – поинтересовалась Кейтлин. Она постаралась произнести эти слова шутливым тоном, но глаза её были стянуты болью, как будто в странных речах культиста она слышала и собственное будущее. – Молитесь? Приносите жертвы?

– Я? Нет… Пожалуй, нет. Я медитирую, да. Я провожу долгие часы в безмолвии, запертый в келье собственной души, стараясь отсечь лишнее: тщетные страсти, пустые желания, праздные мысли – чтобы в оставшемся услышать и распознать волю Нора. Но разве это поклонение?

Кейтлин пожала плечами.

– Неужели нельзя медитировать, слушая Эрдонарта? – рыкнул Виллем.

– Я пытался, видит Нор, я пытался, – вздохнул культист. – Когда я потерял всё, что любил, я и в самом деле пытался найти утешение в религии. Я даже думал примкнуть к флагеллянтам.

Южанин поморщился.

– Мой младший брат когда-то ушёл с ними и не вернулся.

– Неудивительно, – фыркнул Вальтер. – Такие не живут долго.

– Потом я встретил нищенствующих монахов. Они накормили меня, подлечили мои увечья, и я стал одним из Братьев Белого Света, – рыцарь почему-то присвистнул. – К сожалению, оказалось, что среди них многие лицемеры…

– Да не то слово! – поддакнул Вальтер.

– А наш приор и вовсе оказался вором, присваивал себе подаяние и торговал крадеными реликвиями.

– Я помню, ему поджарили пятки, а потом подвесили на воротах Молина!

– У нас есть такая загадка, – пророкотал южанин, – кто не сеет и не жнёт, а жрёт от пуза? – и, подождав немного, словно ожидая от всех ответа, он радостно объявил: – Гевинтерский нищенствующий монах, конечно же!

– Брат Ингольберт, они, конечно, вас не имеют в виду, – твёрдо промолвила Кейтлин, а потом недобро посмотрела на Виллема. Подвижник, впрочем, вовсю общался с Эрдонартом и вряд ли что-то из этого слышал.

– Не имеем, не имеем, – пробормотал южанин.

Гость подождал, пока все успокоятся и продолжил свой рассказ:

– Всех Братьев Белого Света после этого объявили в розыск, и мне пришлось бежать из Гевинтера куда подальше. Так я очутился здесь, без денег, в компании нескольких таких же, как я, облапошенных богомольцев и нескольких разбойников в рясах. Один из них по дороге разграбил пару ротонд и вынес оттуда немало ценностей, но с нами делиться не собирался, конечно. Сразу сказал: по мне хоть бы вы сдохли, а всё золотишко моё. Двое других сговорились и как-то ночью зарезали его, а потом передрались из-за добычи. В итоге мы остались с тремя трупами и грудой золота. Мои несчастные спутники, насколько я знаю, сбежали со всем этим в Иштран. Пусть Нор направит их по верному пути! А я решил, что не иначе как сам Владыка привёл меня в эти края, и задумал стать анахоретом.

– Кем?

– Анахоретом. Ну, отшельником, да? В одиночку вести войну с Нергеддеоном, – в его голосе послышалась горечь и даже насмешка над собой. Виллем неодобрительно покачал головой. – Нести слово Владыки заблудшим душам. Я ведь тоже слышал о культистах хаоса. Но оказалось, что заблудшим был я. Вы знаете, я много говорил с другими, ну, кто живёт здесь, всё старался наставить их на путь света, на путь истины, как мне казалось. Кто-то просто не слушал меня, другие рассказали о Норе. Я тогда не понимал, о чём они, спорил, недоумевал. Но это не давало мне покоя. Я много размышлял над их словами. А однажды вечером во время бдения услышал его голос. Я испугался, решил, что это искушение, происки Нергеддеона. Я молился, я изнурял свою плоть постом и холодом, но голос только становился сильней. Помимо воли я стал прислушиваться к нему. И я стал понимать, о чём говорили другие, когда я приходил проповедовать им.

– Так Нергеддеон и ловит своих жертв. Мало кто способен быть пустынником.

– Вы не поймёте. Нужно прожить здесь не один месяц, чтобы понять.

– И хорошо, что мы тут надолго не задержимся.

Ещё какое-то время все молчали и смотрели друг на друга. Видно, гостю уже нечего было добавить, он объяснил, где купола многоножек и как скорей пройти к переправе, миновав их, он попрощался, пожелав всем доброй ночи, брат Ингольберт успел предложить ему взять с собой немного еды – потом Айдан отвлёкся на мгновение, а когда снова поглядел в ту сторону, камень был пуст.

Какое-то время странники молчали, каждому было, о чём задуматься. Бартель перекинул ружьё за спину и пошёл проверять оказавшиеся бесполезными ловушки. Потом Виллем уронил, что негоже сидеть за тем же костром, где только что с тобой общалась нечистая сила – но, впрочем, всем было ясно, что в темноте не стоит искать новое укрытие. Вальтер опустился на корточки и принялся раздувать почти потухшее пламя. Брат Ингольберт вздыхал, что в монастыре Падший аки агнец, а в пустыне аки лев – и потому не стоит неподготовленным людям искать путей Господних в одиночку – мудрые слова, отозвался Виллем. Инквизитор высказал гипотезу, что безымянный культист не впал в животное состояние благодаря тому, что изначально был более развитым интеллектуально, чем его собратья по вере – бывший торговец книгами всё-таки. Эта его идея не всем пришлась по вкусу – Виллем возразил, что самые отъявленные ересиархи выходили подчас из образованных людей, чьи души вместо искренней веры наполнены пустыми умствованиями. Инквизитор тогда закинул им другую идею.

– Возможно, вы помните, как, м-м, присутствующий здесь Альмасир, – он смущённо хихикнул, – рассказывал, что Обратная Сторона пробуждает старых богов.

– Демонов, – поправил Виллем.

– Демонов, да, хорошо. И он упоминал, что бог Зенон возрождается благодаря молитвам своих последователей. Тогда, м-м, логично напрашивается предположение: если эти люди собрались здесь, возле Туманного Рва, где влияние Обратной Стороны должно быть особенно сильным, если они придумали для себя этого Нора, то не могла ли Обратная Сторона, м-м, создать его для них?

Сгустившуюся тишину прорезали шаги Бартеля, а потом и его голос:

– Интересные у вас тут разговоры.

– Как ловушки? – спросил Вальтер.

– Все целы, – ааренданнец опустился на своё место.

– Надеюсь, многоножки окажутся заметнее, чем этот хрен в маске.

***

В эту ночь Волк дал передохнуть путникам – но им и без него хватало тревог. Большей части отряда предстояло проскользнуть под самыми жвалами у многоножек, а Кейтлин с Годфруа готовились выручать Этельфледу – в компании подвижника, который не смог отговорить свою подопечную и теперь считал, что должен последовать за ней. Их пытались отговаривать, объясняли, что это самоубийство, что Этельфледа не хотела бы стать виновницей гибели своих друзей – но девчонка ничего не хотела слышать, а верный телохранитель ни за что не отступил бы, зная, что кто-то ещё собрался выручать его госпожу. Не сумев придать решимость брату Ингольберту – единственному из живых, кого Кейтлин, возможно, послушала бы – Виллем подошёл к Альмасиру и, по-приятельски присев на соседний камень, что-то долго ему втолковывал – покойник, естественно, и бровью не повёл, а похожая на оскал неподвижная ухмылка на его лице в итоге заставила южанина потерять мысль и отступить. Бартель на слова не надеялся и пригрозил, что заколдует обоих – и Кейтлин, и её надзирателя. Девчонка вскинула подбородок и запальчиво бросила: колдуйте! Тот усмехнулся: увидите, я кое на что ещё способен.

Хрониста подмывало тоже присоединиться к безнадёжным – но он не сомневался, что станет только обузой, и поэтому молчал, мучительно представляя, как спасённая Этельфледа спросит: «А как же Айдан?» – а ей ответят: «Струсил монашек». Окончательно запутавшись, он решил спросить совета у Кейтлин и ходил за ней хвостиком, пока ему не показалось, что девчонка ничем не занята, ни с кем разговаривает и может потратить на него капельку внимания. После её «Ну, что такое?» вопрос всё никак не мог сорваться с бескровных губ, и ей пришлось самой сказать:

– Ты, что ли, хочешь с нами? – раздражение во взгляде Кейтлин быстро сменилось жалостью: – Ну, не глупи. Фледа мне точно не скажет спасибо, если узнает, что ты свернул шею, отправившись её спасать.