Читать книгу: «Сюрфутур. Эстетика Абсурда. Поэзия сюрреализма и футуризма», страница 2

…………вот так вот он просто вышел из дому.

2.41.

Часы тикают женщиной иногда пьют чай

стену собой укрывают иногда заползают за край

Падает головная боль как кирпич вниз на парашюте

цель ее раздавить яйцо в алюминиевой арматуре

Трещины тут и там желток подтекает

скорлупа пока держится но долго ли кто знает…

2.42. Инфузорий туфель

Варево в голове булькает давит кипятком мысли

разбухает и прет наружу с самого дна пыли

Но дышать явно незачем итак почти хорошо

кто то даже добавит весело и уж точно смешно

Моя специальность меняется как функция времени суток

утром простой прохожий вырастающий к вечеру в инфузорий туфель

Мои мало раздельные звуки в естественной обстановке

слова видимо песен в прогрессирующей обработке

С акустикой связанное течение вдоль коридоров башен

воет в ушах ветер древний уже не страшен

Больше тысячелетий тут нечего не менялось

отступало и прибывало море остальное стояло

Постоянные величины константы в архитектуре

одни и те же лица-плакаты как фонари и скульптуры

Прибегающие и убегающие три человека с флагом

на трибуне толпа их болельщиков гриппом возможно раком

Даже при самом скверном раскладе или правительстве

они всегда были центром душою этой позиции

Что касается изваяний то они как автомобили

в следах их очертаний гладкость мы их любили

Вдруг губы зашевелись дыбом волосы задрожали

нижняя часть лица оттаяла верхняя затрещала

В петляющей ветке улиц бушующее оживало

восхищая потоком мыслей всю равнину собой заливая

В поисках ночного капризничало погодой

цвело вечно зеленым вдоль городских заборов

Как змея голая по колено в бывшем

ржавела изредка ощущая себя лишней

Шелестела парками снаружи теплела

клеилась листьями и иногда пела

Отцветала сиренью в византийской традиции

пила пустое кофе в кофейне… и тлела листьями.

2.43.

Тусклый свет превращает лица в фарфоровую посуду

будущему требуется пространство все больше и больше от года к году

Капля на дне сосуда делится на запах и воду

это не радует но жизнь возможна только в концепции вуду

Воздух помят узорами как стеклянные шарики в дыме

прилегли на ладонях мысли будто лошади на песок седые

И горят в комнате капли едва освещая веки

вязкие как горячие в шоколаде вафли купленные в аптеке

Взамен серых стен до семи будет осень

чуть позже вернемся в апрель

где белая в проседь тень нарисует на стене дверь

Переждав в переходе зиму мы уйдем в лету

за горизонтом нас встретят оденут в рассвет

тех кто верит остальных нет.

2.44.

В последнее время в груди было очень холодно

но когда я отрыл дверцу и заглянул внутрь

то внутри обнаружил лишь неработающий холодильник

Все это очень странно подумал я

но мой старый приятель школьный учитель

быстро объяснил что снаружи холодильник греется

и теперь когда он сломался будет холодно… особенно зимой

А еще у меня выросла трава на ногах руках

в магазине для дома я купил средство от сорняков

но от него стало только хуже

Когда доктор осмотрел меня он долго молчал

а потом посоветовал купить электрическую газонокосилку

Не так давно я заметил что у меня кончились слова и теперь я немой

сначала это было очень странно но потом я привык

потому что в сущности нечего не изменилось.

2.45.

Дом дерева в тысячу этажей лачуги дворцы гнезда

летающий остров запутавшийся в сетях рыб

Живые деревья их руки корни… птицы глаза

белый тигр кролик зубы и когти

Причудливые переплетения летающих рыб и ползающих лошадей

в паутине переплетающихся ветвей

Как и везде бюрократы с бессмысленными ушами

одинаковые суровые усталые и не вникающие в детали

Разбитые и целые стекла прозрачные и цветные

открытые и закрытые иногда розовые голубые

Красивые люди женщины кошки мужчины

с фигурами вылитыми из мрамора иногда глины

Часто много пустыни песок вместо воды

в нем купаются люди верблюды рыбы

Дельфины и рыбы их женщины гуляющие по кругу в небе

охраняющие их дикие звери львы и пантеры

Замки как огромные скалы залы мраморные анфилады

…играющий свет и лампады

самый самый стоящий или сидящий правящий так сверху нами

Его руки молчащие самыми разными

мало кому понятными но теплыми

мудрыми и непроизнесенными им словами

благословляют

Корабли приходящие и уходящие стоящие и улетающие

в своих портах гаванях везущие и пустые

огромные нависающие прекрасные

Женщины страстные красивые властные этим всем управляют

Иногда идет дождь… капающий бегущий стекающий.

2.46.

Глаза без головы на тонких ниточках повисли

и ползает вокруг язык

Человек из лоскутков

животное из человека

дом улица животные плоды все состоит из человека

кусочки кожи лица ноги руки все послужило материалом

различные эмоции злые добрые хорошие

В доме где плавали глаза и веки лошадь разделили на части

одну половину одели в пальто второй не хватило власти

Вот она справедливость в чистом виде как будто бы мы не знали

одним тепло и уютно других долой с глаз убрали

В белой комнате в зеркалах стояли странные люди

размышляя о целях существования пыли.

2.47.

Ты маленький человек перед нею обнаженной рыжей женщиной

…ее утро встречает ее в постели

она делает тебя карликом рыжей своей наготой

изо дня в день ты становишься все меньше и меньше

Король обреченный быть сфинксом король обреченный гореть

замок пылающий заревом красный пепел легший на снег

Колонны уходящие в небо маленький человек у ног

шахматное струится время наездник скачет вперед

Проросшие листьями колоннады белые как пешки или ладьи

этот лес очень странный лес стоящий на голом песке

Синий шар и алые занавески пустынный пляж и осенний песок

волны и море в пене и недоумение на двоих одно

2.48.

Бродил по улицам укутываясь в стены лежал закатанный асфальт

молчал о том что наболело и говорил о чем плевать

Богам молился не умело ….. умело только крепко спал

отламывал кусочки неба и упиваясь их дышал

Вокруг него ходили толпы и строились какие-то дома

а он лежал как будто мертвый и думал это ерунда.

2.49.

Величие древних королей сгоревшее на солнце

и ветер льющийся из трещин и щелей и ветер воющий в колодце

Холодные дома холодные постели

безумные и злые поезда

мусоровозы и газели

их бродят одичавшие стада

Там воют одуревшие метели тетради белый лист горит

душа срывает цепи феникс кричит сгорает и летит

Покрытые льдом реки срываются с цепи бегут

водовороты и пороги бушуют воют и поют.

2.50. Последний хеленукт.

Печальным тихим звоном туманом ветер плачет из пыли

седою заметает он пургую безумное явление богу красоты

Твоя обнаженная бледность в красной маске и черных чулках

всегда мне казалось изысканной в этих постельных тонах

Были разбиты глаза окон и выбиты зубы во рту дверей

там на грани болота и города

сиюминутное время билось в истерике

пытаясь открыть назад дверь

Глаза мои глазами слышат у них есть зубы есть и рты

они съедают все что видят всеядные как злые псы

На веревочке узелок завязать умеем лобзиком выпилить явно можем

ну а ежели приспичит совсем даже камушек в воду бросим

Не без самодовольства открытого чемодана

который был в Риме Праге и Виннице

я сжигаю свои книги в солярке дизельной

чтоб плясали Вы в безумье яростно радостном

Авангардизм – эстетика абсурда я хеленукт в душе разутый

живущий и пока что не распятый на тауреге с номером икс пятый.

2.51.

В пустыне мха стакан фиалок полный треснул

и расплескав стекло узорами застыл

Он умер потому что слишком мало пил

Ты наслаждайся сладким сном

как воздуха последим вздохом

Колес судьбы не бойся до поры

мой бог тебя придумал для игры

И ручеек бежит становится потоком

ревущим на камнях нечаянным пороком.

52. Трансформация долины статуй.

Скульптуры белого цвета уходящие за горизонт

гнуться под каплями ветра трансформируясь в ничто

Пыль разрушает камни на ладонь оседает песком

пока надкусанное яблоко купается под дождем

Виолончель играет мелодию из одинаковых нот

простым перебором двух пальцев мартышки в синем пальто

Старый потертый ящер лежащий в желтой траве

греет свои древние кости мурлыкая в такт струне

Телефон с мягкими кнопками разговаривает сам с собой

уговаривает настойчиво нежилая закончить спор

Археологи собрались кучкой капают яму в стене

один махает киркою трое тыкают где

Небо становится ниже меняет медленно цвет

из серо красно зеленого превращается в белый снег

И вот уже руки замерзли как колокольчик звенят

а потом вдруг трескаются и рассыпаются в прах.

2.53.

А я иду по грязной дороге к дому где нет людей

окруженному роем листьев высотою ноль этажей

И стен у дома уж нету и ключи утащили давно

изгородь вросла в землю и проросла листвой

Впрочем это не важно мне нужен только покой

чашечка крепкого чая и обратно пойду домой.

2.54.

Змеями клубятся мысли… рой пчел навязчивый летает

необходимый сделать шаг необходимость вынуждает

Всего одно неверное движение и будет собственно плевать

на все причины и на следствия которых нам не занимать

На грани страха… на линии мрака пыль осыпается дождем

неведомая боль краха подкатывает к горлу ком

И пальцы мнут немым движением застывшей глиной пластилин

осталось лишь одно сомнение…

может быть надежда

что клином будет выбит клин

Не зная страха льёшься мраком и прахом выпадаешь в пыль

становишься ты в поле красным маком который серый окружил ковыль.

2.55. Мой Бог.

Ты говоришь живешь в огне играешь в пламене на скрипке

ты плачешь над землею в тишине укрыв печаль в улыбке

Роняешь капли на траву дождем бредешь по лесу

сухую старую листву хранишь зимой до лета

Дворняга ищет теплоту и просится на руки

течению жизни вопреки счастливый ищет случай

Ты Бог мой я тебя искал жизнь положил на случай

а в отражении зеркал я видел плющ колючий

И в вереницах странных дней ползущих тихим ходом

я находил следы страстей кружащих хороводом

Летающая лошадь в облаках желающий забвения ветер

пергамент солнца в небесах и я держащий в руках пепел

2.56.

Заразительный хохот ветра она на волнах нагая

как воющая сирена живая вечно живая

Порядок и стоя и лежа роза удобная как кровать

грудь ее в форме ладони похожая на виноград

Внутри себя владея гаванью в которой всегда

было много кораблей королевой морей иногда

самой себе она представлялась.

2.57.

Пузатый паук глазастый своими тысячами гляделок

путающийся в множестве двигающихся своих лапок

Пугающийся жирных мух в паутине его болтающихся

еще пока живых но уже сдыхающих

Вот он кто вон он какой хозяин и раб король и изгой

чад и зловоние пьяный мерзавец небритый и битый засранец

Вольный и дерзкий ветер красивой цыганки ласкает зад

гуляя под ее платьем рукою весь вечер

Ночной ресторан утренний столик она просыпается встает и уходит

жизнь катиться как паровозик кто-то уходит кто-то приходит.

2.58.

Поднимите им веки залейте глаза кислотой

зачем им видеть звуки пусть чувствуют их душой

Если мимо пройдёт колесом лишь капелькой не заметив

радуйся повезло еще проживешь вечер

Режет тень тишину осыпаясь осколками ветер

кажется будто спит металлическим звоном лестниц

Это чьи глаза на верху… кто там рисует или забыл их

прежде чем увидеть зарю ты должен сам ночь выпить.

2.59.

Мы уходим а нам свистят вырастает трава за час

но не видит никто чудес в это час спит лес

И когда-нибудь через час все забудут о нас

сядем пить утром чай чтоб под вечер уже быть в хлам

Заколоченных дверей вой бьётся головой в пол

отпусти кричит отпусти доктор уже в пути

Главное стоять ровно не падая

а если падать то тормозить правильно

одно есть условие главное

только не головой

А еще надо учесть замкнутость линий открутить какую-то малость

структурно обособить контуры и прикинуть общую в системе зажатость.

2.60. «Пушистый скат»

Звенели мухи одичав собаки топали ушами.

а мягонький пушистый скат лежал на дне обвязанный бантами

Волнистый еж хитрюще ухмыляясь сидел и яблоки жевал

пока щенок атласно белый как лошадь в комнате скакал

Ручей зачем то в гору подымался забыв что так нельзя совсем

и в облаках почти терялся молча таинственно зачем

В подковах цокая по стенам блоха нарядная ползла

чтобы фигуру многочлена вписать в тетрайдер ты смогла.

Смешались люди звери птицы и все бежали как во сне

я думал что веселье будет но оставался в тишине.

2.61.

Ты будешь здесь бесконечно навечно проклятая жить вечно

на орбитах лун следы месяца ночь прошла было весело

Сумасшедшие люди как самолеты в голове сидят больные пилоты

с запутанной внутренней архитектурой со странной мотивацией и культурой

Минус на минус дает вечный плюс дикий по улицам бродит индус

на уровне крыш проплывает река чистая в ней играет вода

Здесь или там вверх или вниз

качаешь головой под твист свист

ты говоришь в такт ты думаешь в ритм

твои движения синхронны с ходом лифта вверх вниз

Город питается бензином и смогом свинцовые двери замурованы наглухо богом.

2.62.

Слышишь… качает ветер мрак сплетая ветви в тьму

рождественский рассказ о чудесах сейчас я расскажу

Дрожало отраженье фонаря… деревья молчали в полутьме

в ладонях не было огня… огонь был на земле

птицы рядом сидели

не пуха в них не пера лишь черти в их кружевах пели

Как голая статуя после пожара тело горящей спички лежало

пожирая с жадностью как дрова пламя ее чавкая жрало

Чувствуя себя одинокой яичницей в каске на краю окопа

по небу бежала звезда спасаясь от телескопа

Танки танцевали танго под звуки крылатого пианино

их партнерши многорукие ивы шелестели не хуже павлина.

2.63.

В мире распевья давно без страны дровье

там за спиной тенье рвется дождем в клочье

и существа хлопья скручеваясь в сиренье

напоминают селедочных чаек клюющих

нагламуренное фрикаделье

в озере взгляда пусто

кажется будто сверху

лишь заглянув в донье

ощУтишь на коже рыбье

там не пустое водье

сыграет с тобой в гледье

там тысячи тон сельдья

проглотят твое мгновенье.

2.64.

В час дня мы откроем двери в час дня будет час икс

письменный стол станет дверью в которую надо войти

Общий ужин и латунные ложки следы на красной земле

солдаты из белой глины все знаки кричат о войне

Пустой коридор разделится инь потеряет янь

мне кажется он заблудится и где то умрет от ран.

2.65.

Дама в черном прячет свои длинные ресницы в карман

потому что ее любовник уже ушел домой чертить план

Я беру тонкую иголку и вышиваю круги

и пусть в этом нет толка но очень красивы они

За стеклом плывут рыбы и морские ежи

и это подводная лодка в центре на дне реки

Иногда мне тут скучно потому что рядом нет никого

и тогда я выхожу на берег и один по нему брожу

2.66. Психотропика или Самотрясильный Штопраматизм

Психотропика звучится вытягиваясь в длинную серебряную соплю

психотропясь откуда-то сверху прямо в голову… д

елая упырка похожим на упорутую сосольюку

вогАнизме кончился ням и стало штопро

высыпалась в осадок мысль сонно

сходится и расходится с ума амус ястидох

кажется надо давно и желтеется что не сдох

самостоятельно не верится не сходится

мысль стекает и капает слюной в пол тряся

солнце не делается ничего внутри шумится

бличками отрывается лючок во лбу и там крутиться

велосипедистами глистами в колесе как белками елками

бежится в даль космоса моса самоса мраками с гАками

сильно накурено клацают слова по клавишам ишам

клавесина бродится звук из душа по душам ушам

реквием наигрывается в мелодическую какофонию ию

наматываясь на черепную корочку паутинкою ою

психотропика звучится вытягиваясь в длинную серебряную соплю

психотропясь откуда-то сверху прямо в мозгу… д

елая упырка похожим на упорутую сосольюку

солоинк фааааааааакает джииииииииииисус сантос….

ааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааа

2.67.

Наконец убивая в себе таракана

он расправляет крылья и улетает…

а я таракана в себе открывая

кусочками по столу расползаюсь

но это не долго потом судьба нас местами меняет

и вот тысячи я к потолку воспаряют…

а он кружась листьями на пол опадает

по щелям кусочками растекается и исчезает

Низкорослое ухо тонет в листьях

как кирпич в супе и не слышит

ту лошадь в скафандре что не дышит

она заблудилась в колодце свернув шею

это был ее плата за любовь к жокею

под ней раскачался бетон зыбучий

а в итоге удушил ее скот ползучий.

Грянул гром в яме под головою

Облако в штанах налилось водою

Нить протянув сквозь одно ухо

шум вылился через дырявое брюхо

прямо на изящную в чулках муху

каблуками увязшую в навозную кучу

Ламинированная индейка в судебном платье знает сколько варить кукурузу

село с логотипом скоро будет онлайн а мод херобин прольет слезу в лужу.

2.68.

Медленно день уходит ночь на равнину выходит

тревожно чуют березы приближения врага угрозу

Маки мохнатые сквозь кожу их прорастают

глухое море высохшие пустыней своей ласкает

И врывается в окна небо и врывается в щели воздух

и бог его знает что будет

когда океан накроет холодом своим голодным

И на веранде высокой прямо на крыше мира

он и она выйдут посмотреть на конец пира

2.69.

Руки мои прорастают деревом в стены в пол в потолок

я теперь это комната дом улица и корни мои растут

Окнами я многое вижу двери мои тысячи ртов

внутри кладовые хранилища все что во мне мое

Человек комната стены все это часть лица

там где веки снега где глаза листва

Щеки покрыты лесами горы где нос

пустынный пейзаж марса чуть ниже линии волос.

2.70.

Я вижу в небе плывущую белочку

безумную белочку воооот с таким вот хвостом

мы нитями связанны мы взглядами связаны

со мной говорит она жестами взглядами

Бегут врассыпную шагают рядами мы тараканы мы тараканы

шуршат под ногами шуршат под ногами мы тараканы шагаем рядами

Кругом подымаются ножки березок нагие и стройные как хвоя у елок

она не засохла она не завяла ее ты погладишь и снова живая

Ведут разговоры о ветре с ветрами набросив на плечи зеленые шали

леса разбегаются волнами в дали нет не понимали мы их не играли

И птица в кувшине гнездо обновляя

птенцов рыбой кормила вином угощала

заботясь о детях себя убивала.

2.71.

Волны стен волны домов нависают как скалы

бесполезные города полные диких людей детей

Слепые окна и двери мертвая пыль на домах

как пудра лицо его украшает внушая смех страх

Это похоже на девственную красоту древнего леса

полного насекомых зверей вещей

Маленькая девочка мальчик ребенок как на траве

перекатывается нежится на асфальте песке

Беспечнее первого мотылька жизнь протекает рекою

в ней многое тонет что-то всплывает но она все равно с тобою.

2.72.

Ты белая свеча сжигающая мрак ты ветер находящий щели

шумит и веселится пьяная толпа а ты над этим веешь реешь

Когда грудь пламя коснется ты не сгоришь проснёшься

глаза откроешь увидишь свет настоящий

укрытый песками руками глазами

Озноб темная ночь дочь налегла и дышать не дает

золотой чешуею звеня извиваясь шипя она змея

Зачем тебе они банальные прощания

завядшие цветы забытые желания

Ты сделал первый шаг теперь она твоя

как яд на острие ножа как чешуя огня.

2.73.

Буря бьется в стакане буре на все плевать

в ней нет места условностям ей главное танцевать

Стоп оправданиям нет обещаниям время настало гореть

конец перекурам война остановкам нам нужно сгореть успеть

Продажные девочки мальчики задорого но иногда

в соломенных трусиках пляшут с вечера до утра

Под трамвай попасть весело а украсть трамвай веселей

и по улицам ночным шляться иномарки кроша в хлам

Значит будем жить еще вверх или вниз всё равно

земля круглая один черт встретимся если что

А он ударился головой и стало темно внутри

перезалить бы мозги но провода уползли

Моя вина мое вино виной не будешь пьян

ну а с вином всегда веселье и баян.

2.74.

Она состоящая из отражения капля застывшего света с силуэтом росы

замершее движение в зеркале… детская кровать у стены

Абрикосы со сладким запахом застенчивые утренние цветы

медленное зеленое море и шёпот предутренней тишины

Она изумляющая и изумленная теплом своим удивляющая

укрытая от первого встречного убегающая ускользающая

Скрытое от глаз потепление теплое вечное уже остывшее

долгое похолодание невидимое неслышное.

2.75.

Без рыбаков синеет синева и рыбы чувствуя простор

цветут и ходят не горбясь в своих садах у гор

И небо нежится в руках периной облаков

ты спишь в ладонях живых трав в компании цветов

Заманчивый покой обернутый в камыш ленивая река и сумчатая мышь

рябиновая кисть рисующая дождь и красно желтый лес и зреющая рожь

Зеленый вислоухий сфинкс танцующий с луной

как ласточка играющий с волной

Какая нежная немая тишина

как шёлковая нить в когтях тепла орла огня.

2.76.

Инея просит горячая сковородка

и если холодно ты можешь сесть

своей голой жопой на ее ледяную плоскость

И подливая масла немножко прибавить газку чуть больше

и вот оно наслаждение когда в холоде диком

огонь тебя продирает жестко

Перламутром пахнет стекло устрицами речными

живущими в мутной воде реки силиконовой долины

Безымянные пешки на деревянной доске

играют нелепые роли в страной игре

Что же делать куда же идти и бежать дороги замыкаются в круг

круговая порука дорожных рабочих не дает нам проехать тут

Крылья есть не у всех а у некоторых даже нет рук

как же нам улететь подальше от этих продажных слуг

Кто то хочет быть ветром кто то мечтает летать

но общественные устремления и классовая мораль

позволяют всем только страдать.

2.77.

В постоялой квартире племя длинноволновых коз

стрижет пастушье стадо в зарослях алых роз

Узкоколейкой бродит ползет электро дуга

ночной сторож кроет матом полудохлого мотылька

Идеальный слух режет… металлическим по асфальту

прыгает бьется бубен головой в жестяную банку

Хаос развалин мира плоды лепит из глины

в вечно зеленом море… жижи береговой тины.

2.78.

В своей теплой комнате с двумя зеркалами

она поправляла свою наготу часами годами веками…

Огромная красная роза занявшая собою всю спальню

сводит с ума соседей своим ароматом с солью

Лепестков острые грани касаемые границами

потолок пол стены улицы и окна ее глаза ресницы

За окнами где-то внизу плывут облака

гранитные глыбы в тысячу этажей прекрасный вид из окна

Всегда яркое солнце не заслоненное лишним никем

огорчает лишь ветер раскачивающий все сильней

Флаг и дымящиеся труба скелет гостя в шкафу

человек с головой шаром квадратный диван на полу

Она смотрит телевизор вместо стены

пока огромные волны моря затапливают нижние этажи.

2.79.

Утренние газеты теплый шоколад

сладкие конфеты и еще более сладкий яд

Ласковое солнце улыбающееся теплом

летающие цветы охотящиеся на пчел

Бесполезное чтиво ворох утренних старых газет

в стакане еще теплое пиво на полу шоколадный десерт

Призрак шагающий бодро на работу в девять утра

обещает быстро вернуться возможно через год или два

Какие-то пьяные женщины с ногами от самых ушей

с бедрами такими огромными что хочется быть с ней

Птица в халате с перьями готовит на кухне дрова

потому что газ кончился и есть его больше нельзя

В кровати выросло дерево расцвело и дало плоды

она одно надкусила и мы перешли на ты

Изящные черные кружева на ее изящной ноге

вызывали одно лишь желание откусить немного себе.

2.80.

Мы падаем с лестниц ищем аптеки трава не растет на наших коленях

мы снова бежим по лезвию снега переплетая руки и ноги в поисках хлеба

Черные армии на линии света муравьиные орды в зрачках поэта

засохшие бабочки мальчики девочки одетые в ажурные чулочки в сеточку

фальшивый хрусталь ее черепа на ветвях огромного дерева

настоящая боль дикого севера шелестящие эхо пустынного берега

Змеи игривые с друг другом играются в воздухе улыбаются

зубы их как сахар растворятся когда они нежно кусаются.

2.81. Шорох дверей.

Сухие листья на столе и иногда идущий дождь

какая то нечаянная боль на раны проливающая соль..

Сменяющие образы кино картинка уползающая вдаль

безумное желание тишины не находящие свой край

Шорох закрытых дверей растаял и стал водой

ветер сквозь щели дней стал намного сильней

Образ фигуры во мгле касается пальцами глаз

и кажется сходишь с ума от ее непонятных фраз

Расплавленное время и песок закрытая глухая дверь

твой мир остался за стеклом лишь ветер капает сквозь щель

Хоть время течет не сюда а куда не знает никто

мы явно пришли не туда но нас позвала судьба.

2.82. Медитативные морские зарисовки

На поверхности моря следы кораблей тают

волны по ним ходят отпечатки стирают

а он сидит на песке у воды края камни в нее кидая

но не тонут они а как лодки за горизонт уползают

В воде амфибии аморфные и бесформенные

вечно приспосабливающиеся и безмолвные глазастые но молчаливые

в душе очень мудрые мечтающие о перспективе

всегда как раки вареные как осетр красные

потом опять белые и очень бесстрастные

На пляже конь в пене и раковины перламутром блестящие

у ног его в песок закопанные но не потерянные спрятанные

Конь в пене пива день прячущий скачущий

на краю волны замерший думающий может задумчивый

из дали видимый в даль взглядом нацеленный но не движимый.

2.83.

Двое шагающих в небо с тростью и котелком

по лестнице связанной из перистых полиномов кучевых дождевых облаков

Фигуры разбросанные на шахматной подстриженной газонной траве

человек с пистолетом дымящийся сквозною дырою в виске голове

улыбается…

пешка нашла своего короля переспав с королевой

пешка сломившая волю ферзя надломившая ветку событий

сыгравшая не по правилам но наверняка.

2.84.

Фигуры хвостатых женщин обворожительных своею дикою наготой

кошачьей грацией и притягательной красотой

Крепкие груди полные молока

крепкие бедра взгляды снизу и свысока

Бронзовые лица кошек людей немигающий взгляд грациозность идей

великолепие движений гордость минувших будущих дней

Текущее под солнцем море неизменной своей тишиной

непреходящие проходящие вялотекущей странной игрой

Связанные линии лилий горящие руки в огне

падающие вверх водопады скалы теряющиеся в вышине

Тень времени на плечах песок тикающий в часах

ну что ж…. боги уже просыпаются в древних своих городах.

2.85.

Занавес на стене похожий на зеркало

жидкое дрожащие жизнью разрывающееся окно

Может быть большой телевизор может быть маленький мир

приглашающий на пикник желающих попробовать свежий сыр

Проросшее корнем дерево прямо в глаза мозг

расцвело внутри радостно как игривый горячий воск

Мира живого зернышко частичка песка в реке

муравей на жердочке жук капающийся в земле

Одуванчиковое солнце

одуванчиковый ковер земли

одуванчиковые облака гонит ветер

одуванчиковые стада гонит пастух

одуванчиковая река жизни течет

и во всем этом одуванчик живет растет.

2.86.

Кресло осьминог радостно щупальцами дрожит

ощущая как садятся на его толстый язык

растворяя неосторожный зад в кислоте

оно тихо радуется своей сытой судьбе

Воздуха пузыри в толще воды как цветы не пахнут

прорастут они в полу корабля не успеешь ахнуть

будет он теперь на камнях лежать ощущая.

как изнутри его рыба будет жрать озорная

Фигуры людей обернутые висят в целлофане

как лампочки в жидком горячем вольфраме

пластиковая еда пенится и шипит

на огне курочка плавится и визжит…

движения спекаются в пыль

и сливается жир в бутыль.

2.87.

И в доме том кровати медные простыни белые

на стенах картины стеклянные живые странные

Окнами там двери хрустальные открывающиеся зазеркальные

на полу там травы и розы мягкие озера глубокие прозрачные

Лестница ввысь уводящая за собой в облака зовущая

в паутине перил бронзовых гулом моря извивающаяся танцующая

Заходи же в гости в облаках посидим чай попьем поговорим

нужно ли тебе быть здесь или там решим.

2.88.

Малая часть уже сделана большая еще ждет

цель конечно видна и заманчива но черт ее знает как все пойдет

Глаза его соленые солью тусклые как жесть фонарей

синего ветра волны и силуэты его кораблей

И слышится горечь полыни мята как воздух свежа

и пена соленого моря снова как прежде сладка

Его многие очень не любят а он ненавидит в ответ

искренней чистой ненавистью горячей как солнца свет

Жалкие толпы и ничтожные их дела

камни их вопли стекают с него как вода

Распятый безумной толпою он улыбается им

предрекая несчастным жить в вечном холоде зим…

Когда-то в той жизни когда еще был снег

у него жили ручные сфинксы бархатные как плед…

Не остановишь воздух замками не скуешь ветер цепями

будет веять он свободный над просторами лесами полями

Мне жизнь явилась странным сном

большие корабли плывущие на север

развалины пустынных городов

сирены прославляющие ветер

Равнины полные огня сердца наполненные светом

и лужицы замершего тепла укутанные мягким пеплом.

2.89.

Сквозь воды прозрачного зеркало из самой его глубины

глаза на тебя глядели холодные как льдинка луны

И капали часы капелькой как из под крана вода

ночью она плакала одинокая пустота

Серебряный иней взгляда белый мел лица

луна далекая в небе и воющий волк внизу я.

2.90.

Ковер трав фиалок

парк

колоннады танцующих фонарей

дракон отдыхает

собор освещенный свечами

живые глаза окаменевших святых

магнолии вырванные изо льда их руками

Пять яблок зеленых замерших на застывшей ладони

удивление в зрачках женщины случайной прохожей

Раны христа и вино в хрустальном бокале

и люди непьющие пьющие кровь чтобы стать много чище в начале

Тугими бинтами стянута ее грудь

она уходящая ущельями улиц спасается бегством

от этих погрязших в грехах добродетельных святых грешных.

2.91. Медсестра ошиблась.

Коснется рука глаз сладкий стекает на лицо газ

слышишь глаза закрывай ну давай больной засыпай

Простынь как та река где мои берега

набегает волною волна спаси меня медсестра

Как коридор среди скал алый алый оскал

за спиной толкает вперед с косой пьяный урод

Эй я совсем не герой отпусти меня ты постой

к черту эту войну стой я ж тебе говорю

Медсестра ошиблась дрогнула рука

слышишь слышишь слышишь разбуди меня

Медсестра ошиблась дрогнула рука свет в конце туннеля сжигает глаза

слышишь глаза закрывай ну давай больной засыпай засыпай.

2.92.

Как валун посреди дороги с развивающимися волосами

он стоит и смотрит на бога невидящими ничего глазами

Мимолетная хворь проходит бархатным алым платком

черным как сажа в трубе и белым как снега ком

Он не живший в жилищах людей не смотревший и невидимый

ненавидимый многими ненавидящий всех.

2.93.

Жизнь построилась башней с корнями и головой

в океане времени корни искали землю ветви искали сон

Натюрморт странных вещей несовместимых но совмещённых

в своей призматически сплющенной плоскости нереальности

явно видимый но не существующий

Разбросанный и раскиданный таинственно выросший и собранный

девочкой в корзину плетеною с косой распутной распущенной

Черный желтый подобный зиме с ее дорогами скользко грязными

недоверчивый и пугливый как сосулька как сирена сказочная

Ползучее и переползающие ползущее и уползающее

нечто на нечто непохожее но притягательное и загадочное

О чем не понять говорящее ни о чем часто молчащие

странное куда-то растущее интригующее и невнятное

Колесо круглое как мир переполненное как коммуналка

катящаяся коль катнули дымящееся и пыхтящее.

2.94.

Камень живущий в комнате греется у окна

на балконе веранде под каплями розового тепла

Занавеской ласкаемый смотрящий в даль

думающий о вечности забывающий печаль